Пеш Гельмут. Повелители времени

   – Ты уверен, что они пойдут за тобой?
   – Да, меня предупредил об этом еще в Зарактроре тот, кого вы называете Владыкой.
   Брегорин наклонил голову:
   – Что ж, тогда завтра мы выступаем.

В ЗАПАДНЕ ВРЕМЕНИ

   Ким открыл глаза.
   В большом зале, в углу которого он спал, еще царил мрак. Лишь пара бледных тлеющих огней прогоняла самые глубокие тени.
   Вокруг все спали. Кто-то храпел, причем так громко, что это мог быть только больг. Эльфов, о которых известно, что они не спят, а только полудремлют, не было видно и слышно. Воздух наполнялся теплом, исходившим от множества тел. Кто-то во сне тихо постанывал. Некоторые вздрагивали, испуганные ночными кошмарами, заново переживая плен, голод и жестокость, от которых спаслись бегством.
   Не спал только Ким. Он лежал и думал. Наконец он принял решение.
   Фольк поднялся, тихонько откинув одеяло, чтобы никого не разбудить. Ему не нужно было одеваться, так как спал он одетым. А об утреннем туалете не приходилось и думать.
   Ким бросил последний взгляд на девочку, мирно посапывающую рядом. Бледное лицо Яди было спокойным, на нем не было и следа дневного напряжения. Ким внезапно ощутил острое желание поцеловать ее на прощание, но он поборол в себе этот порыв, ибо не хотел рисковать: ведь девочка могла проснуться. Или же он мог случайно разбудить кого-то еще.
   Надо было торопиться.
   На цыпочках он шел мимо спящих. Его взгляд скользил по укрытым одеялами телам. Наконец он нашел того, кого искал.
   Гврги лежал, свернувшись калачиком, у входа, словно пес, караулящий дверь хозяйки. Его веки подрагивали. Что же снилось болотнику? Были это видения будущего, или прошлого, или какого-то иного времени, которое никогда и не существовало?
   Впрочем, размышлять об этом было некогда. Если Ким не выполнит сейчас то, что задумал, потом может оказаться слишком поздно.
   Он прикрыл рукой широкий рот Гврги. Болотник моментально открыл глаза.
   – Ммм…
   – Тсс! – Ким приложил палец к губам. – Молчи!
   Наконец в глазах Гврги засветилась искра понимания. Тогда Ким отпустил его.
   – Друг? – проговорил Гврги. – Ты… друг?
   – Да, я твой друг, – поспешил его уверить Ким. Хотя точно не знал, было ли это правдой при том, что он намеревался сделать. – Пошли, ты должен мне кое-что показать. Но только тихо, хорошо? Тсс! – прошептал Ким, указав на спящих людей, затем наверх, на лестницу. – Пойдем!
   Гврги, еще пребывая в полусне, собрал силы, чтобы встать. Он взял одеяло, которым был укрыт, и набросил его на плечи.
   – Холодно, – сказал болотник, недоверчиво посмотрев наверх, туда, где вход походил на светлый четырехугольник, вырисовывающийся в темноте.
   – Пойдем, – поторопил Ким. – Скоро встанет солнце и будет теплее. Вперед!
   Он протянул руку. Почти инстинктивно Гврги положил свою ладонь в его и последовал за фольком.
   Они начали осторожно подниматься по лестнице. Наверху сидели два гнома-стража. На первый взгляд казалось, что они весьма бдительны, но, присмотревшись, можно было заметить, что они совершенно неподвижны. Ким увидел, что глаза их закрыты: то ли они следили за обстановкой органами чувств, о которых он не знал, то ли просто спали. А может быть, и то и другое одновременно.
   Снаружи было еще темно. На востоке какое-то блеклое сияние окружало горы.
   На севере все еще пребывало в глубоком сне. То здесь, то там вдалеке были видны отблески огня, походившие во тьме на пылающие точки, как будто кто-то прокалывал иголкой паутину ночи. Черная крепость на горизонте выглядела угрожающе. За ее стенами горели огни, но она была слишком далеко, чтобы разглядеть, что там происходит.
   На юге тянулись высочайшие гребни горной Цепи, прерываясь лишь там, где седловина обозначала дорогу, ведущую к Проходу. Оттуда, где лежали вечные снега, веяло холодом, дул ветер и со стороны ледяных полей, расположенных ниже.
   Гврги дрожал.
   – Холодно, – пожаловался он еще раз и нагнулся, чтобы хоть как-то укрыться от ветра.
   Ким тоже присел на корточки.
   – Гврги, где Врата? Покажи мне их. Это где-то неподалеку.
   Болотник, будто не понимая его, покачал головой.
   – Врата! – повторил Ким умоляюще. – Врата в Подземный Мир. Врата, через которые ты прошел вместе с Итуриэль. Где они?
   Гврги смотрел на него широко открытыми глазами.
   – Зачем? – спросил он.
   Это был слишком простой вопрос, чтобы на него просто ответить. И что фольк вообще должен был сказать? Может быть, болотник не понимает его или тут было еще что-то?
   – Поскольку мое кольцо представляет опасность, – сказал тихо, но уверенно Ким, – я должен отнести его в безопасное место, прежде чем нас настигнет его проклятие. Я должен находиться в другом месте. Ты понимаешь? Сейчас я не в том времени, в котором должен быть.
   Гврги встал.
   – Пойдем, я покажу тебе дорогу, – согласился он.
   Ким поднялся вслед за ним.
   – Нет, Гврги, тебе не нужно идти со мной. Это только мое дело. Ты понимаешь? Ты должен только показать…
   – Туда! – Болотник ткнул пальцем. Взгляд Кима проследовал в направлении, указанном Гврги.
   Он увидел огромный ледник, в сумерках казавшийся беловато-серым.
   Ким кашлянул.
   – Но там не пройти, – сказал он.
   В его голосе чувствовалось разочарование, ведь он все так хорошо подготовил! И сейчас ему показалось, что мир ополчился против него, чтобы в самый последний миг воздвигнуть непреодолимое препятствие.
   – Пойдем! – Гврги протянул ему руку. – Дорога есть всегда, если ты в это веришь.
   Ким позволил повести себя, и вскоре в его сердце забрезжило что-то похожее на надежду. Все показалось снова разумным. Если Гврги говорит, что дорога есть, в это следует верить.
   Сначала они поднимались по горной тропе. Затем болотник повернул в сторону отвесной скалы, около которой извивался ледник. Под ногами скрипел и скользил щебень, то здесь, то там с шумом катились вниз камни.
   Ким был безмерно рад, когда они, наконец, достигли скалы, с подветренной стороны которой можно было немного передохнуть.
   – Тсс! – прошептал Гврги. – Кто-то идет за нами!
   Ким прислушался. Теперь и он услышал топот шагов. Когда мчащиеся облака на мгновение разорвались, он бросил взгляд на приближающегося преследователя. Если полумрак и не позволял различить цвета, то по вьющимся волосам и по острым ушам он без труда узнал Альдо.
   – Господин… господин Ким! – Юный фольк задыхался от быстрой ходьбы. – Подождите… меня!
   Прошло немного времени, и Альдо был уже рядом.
   – Теперь я наконец знаю… почему… моя семья… носит фамилию Кройхауф, что значит «ползущий наверх», – пропыхтел он.
   Ким посмотрел на него с легким упреком:
   – Ах, Альдо! Зачем ты пошел за мной!
   – Теперь, когда я вас наконец-то отыскал, господин Ким… я не могу вам просто так позволить уйти.
   – Но тебе нельзя идти со мной.
   – Я знаю, что вы хотите, господин, – упрямо продолжал Альдо. – Вы хотите доставить кольцо в безопасное место. Хотя я не могу понять, как вы собираетесь это осуществить.
   – Он, кажется, знает дорогу. – Ким кивнул на Гврги.
   – Через ледник?
   Гврги усмехнулся.
   – Идем, – позвал он.
   – Ладно, хорошо, идем, – сказал Ким.
   Моренная гряда была вязкой и полной мелких камней, которые ледник в течение долгих столетий медленно тащил за собой в долину. Снег, ставший от бесконечного таяния и замерзания зернистым, ложился слой за слоем, приобретая странные фермы. Даже серым утром этот ледяной дворец светился изнутри, словно накопил в себе свет бесчисленных дней и теперь постепенно от него освобождался. Если долго смотреть на это причудливое создание природы, поневоле начинало казаться, что оживают картины далекого прошлого и из давно ушедшей жизни возвращаются сказочные существа.
   – Сюда, – произнес Гвргк, указав на самую глубокую трещину в ледяной постройке.
   Ким и Альдо не верили своим глазам.
   – Туда, внутрь?
   – Внутрь и сквозь!
   Они последовали за болотником. Всюду, куда проникал взгляд, капало, и создавалось ощущение, что они находятся во чреве огромного животного, в какой-то кристаллической губке, которая, сначала впитав в себя воду, теперь отдает ее назад.
   Сделав несколько шагов по ледяному лабиринту, они, казалось, безнадежно заблудились. Дорога петляла туда и сюда, поднималась, опускалась, шла через мосты и туннели, сквозь ледопады и мимо огромных валунов. Трещины и ходы, сплошь состоящие из одних острых углов, подчиняющиеся законам какой-то необычной геометрии, вели все глубже, в самое сердце льда. Темнота окутывала их все больше и больше, а свет, который сначала просачивался в эту ледяную глыбу, постепенно гас.
   Но вскоре встало солнце. Свет его наполнил хрустальный дворец блеском. Сверкая, как агат и опал, он переливался всеми цветами радуги: красным и оранжевым, желтым и зеленым, голубым и фиолетовым. Это было невероятно красиво.
   – Дальше, – сказал Гврги.
   Со светом солнца лед пробудился к жизни. Вода, прежде только капавшая, теперь журчала и плескалась. То здесь, то там что-то хрустело и трещало. Где-то вдалеке оторвался кусок льда. Грохот эхом отозвался в глубине, заставив стены задрожать.
   Ким и Альдо торопились за своим проводником. Впереди лед становился более прозрачным. Внезапно они оказались в воде. Дно было вязким, ледяная вода хлюпала в голенищах сапог. Но вскоре друзья увидели отверстие в голубой стене и устремились к нему. Свет проник внутрь, и над ними открылось небо. Последние облака рассеивались, и день обещал быть хорошим.
   Перед ними лежала площадка, своеобразный выступ на отвесном склоне, который теперь был освещен солнцем. Сама скала с этой стороны пребывала еще в тени. Врата блестели, как огромный темный глаз.
   Они были круглые, около двадцати шагов в диаметре. Сплошная металлическая плита закрывала их. По обе стороны Врат на скале были высечены непонятные иероглифы.
   Ким преодолел последний отрезок пути и повернулся к своим спутникам:
   – Благодарю вас за то, что вы довели меня до этого места. Но дальше я должен идти один.
   – Об этом не может быть и речи, – запротестовал Альдо.
   – Мы пойдем вместе, – подтвердил Гврги.
   Ким посмотрел на них с печалью в глазах:
   – Я совершенно не знаю, что ждет дальше, по ту сторону Врат.
   – Но как раз то, чего я давно хотел – шагнуть в неизвестность, – стал упорствовать Альдо. – И вот теперь, когда все по-настоящему только начинается, я должен оставить вас?
   Прежде чем Ким успел возразить, юный фольк был уже у Врат.
   – А вы знаете, как их открыть?
   Ким усмехнулся:
   – Попробую.
   Он вытащил руку из кармана. На ней сверкало кольцо. Ким сконцентрировал все внимание на Вратах.
   – Откройтесь! – мысленно попросил он. – Откройтесь! Дайте мне пройти!
   Однако ничего не произошло: ни содрогания скалы, ни шума каких-либо секретных механизмов.
   Это было невероятно. Он подверг не только себя, но и своих друзей опасности, чтобы в конце оказаться перед дверью, которая не открывается!
   Казалось, Альдо думал о том же, так как сказал:
   – Должна же быть какая-нибудь ручка или кнопка, которую нужно нажать, или…
   Гврги вплотную приблизился к двери. Он ударил ее ладонью так, что раздался звон.
   – Откройся! – приказал он.
   Сначала была видна крошечная точка в самой середине, темное пятно на гладком металле. Затем оно стало расширяться, словно некий огромный зрачок. Не было слышно ни малейшего шума. Единственное, что звучало достаточно отчетливо, так это завывание ветра. Оно доносило издалека чьи-то голоса, затем крики, а потом воцарилась тишина.
   Внутри, во Вратах, ничего нельзя было различить. Виднелась лишь дрожащая, клубящаяся дымка.
   Ким сделал шаг вперед и исчез в тумане.
   – Господин Кимберон! – закричал Альдо. – Ким! Ким…
   Он попытался схватить Кима за край одежды, но там уже не было ничего, кроме кромешной тьмы, в которой растворилась рука юноши. Альдо сглотнул, затем мужественно сделал шаг вперед, туман поглотил и его.
   Гврги остался один. Какое-то время он еще продолжал стоять перед отверстием, потом, как бы желая извиниться, поднял руки и последовал за Кимом и Альдо.
   Врата закрылись.
 
   – Он исчез! – Фабиан в недоумении развел руками. Там, где спал Ким, лежали только скомканное одеяло и вещевой мешок, сквозь ткань которого вырисовывались очертания книги. Фольк все время таскал ее с собой, но не имел возможности прочитать.
   – Наверное, он вышел подышать свежим воздухом, – предположил Бурин.
   Все вокруг начинали просыпаться, потягиваясь и зевая.
   – Кто-нибудь видел Кимберона?
   Девочка, которая спала рядом с Кимом, вздрогнула.
   – Где он? – спросила она, рассеянно посмотрев на одеяло.
   Фабиан наклонился к ней:
   – Ты что-нибудь видела?
   В ответ она замотала головой:
   – Мне приснилось, что он уходит. И сейчас его действительно нет.
   – Альдо тоже исчез! – крикнул Гилфалас с другого конца зала.
   – И Гврги, – сказала Итуриэль из коридора, ведущего наружу.
   – Черт возьми! – выругался Фабиан, которого крайне трудно было вывести из себя. – Он принял слишком близко к сердцу то, что вчера сказал Гврги. О проклятии седьмого кольца. Я должен был это предусмотреть. Я…
   – Пойдем! – перебил его Бурин. – Нет причины для беспокойства, ваше величество. Пойдем наверх и посмотрим. Стражники наверняка должны были видеть, что мимо них прошли трое. Или же это очень уж плохие стражники, – добавил он яростно.
   Но оказалось, что те ничего не видели, хотя и не спали, как утверждали. Однако, как трое прошли мимо них незамеченными, стражники объяснить не сумели.
   – Ну не растворились же они в воздухе! – сказал Фабиан.
   – Я полагаю, что в этой игре действуют другая воля и другая сила, – сказал незаметно подошедший Высокий Эльфийский Князь. – Если носителя кольца здесь нет, то нам надо подумать, куда он мог отправиться.
   – По дороге? – предположил Бурин. – Во всяком случае, Альдо знает путь, ведущий через Горный Проход, а затем вниз.
   – Но зачем они взяли с собой Гврги? – удивился Фабиан.
   – Врата! – вдруг воскликнула Итуриэль. – Гврги был там со мной. Они отправились к Вратам, чтобы уберечь кольцо от князя Теней…
   – Кто тут сомневается в бдительности гномов? – спросил Владыка Брегорин, спускаясь по лестнице.
   На нем были доспехи, как будто он их и не снимал. Его огненно-красная борода пылала, как огонь.
   – Владыка, – произнес Бурин, – есть ли дорога, ведущая отсюда к Вратам, через которые прошли госпожа Итуриэль и ее спутник?
   Брегорин нахмурился:
   – Да, имеется. Однако между нами и Вратами находится огромный ледник, который необходимо обойти. Как вам должно быть известно, госпожа, – добавил он, повернувшись к Итуриэль. – Иначе мои люди не обнаружили бы вас так далеко.
   – А можно ли увидеть Врата отсюда? – поинтересовался Гилфалас.
   – Пойдемте, – сказал Брегорин. – Я вам их покажу.
   В сопровождении гномов-стражников они отправились в сторону Прохода. Дорога шла лишь до ледника. Всюду коварно блестел фирн, погруженный в кроваво-красные отблески восходящего солнца. Беловато-зеленоватое ледяное озеро окружали морены, извиваясь, словно змеи.
   – Тут есть следы, – остановившись, сказал Брегорин.
   Они отчетливо виднелись на вязкой осыпи, следы двух пар ног: одних – босых, с широко оттопыренными большими пальцами, других – маленьких и узких. Теперь стала видна и третья пара – такой же маленький след проходил немного ниже, чтобы затем встретиться с остальными на краю морены.
   – Гврги и Ким, – установил Фабиан.
   – И Альдо, – добавил Бурин.
   – Но как же они двигались дальше? – изумился Гилфалас.
   – Можно пройти и через ледник, но для этого потребовался бы проводник. До сих пор ни один гном, каким бы отважным или отчаянным он ни был, не отваживался на это.
   – У них был самый лучший проводник, какого можно себе представить, – тихо сказала Итуриэль. – Тот, за которым я следовала всюду, даже до конца времен.
   – Вы имеете в виду… болотника? – спросил Эльфийский Князь.
   – Гврги.
   – Но все-таки… – Он с сомнением повернулся к ледяному полю.
   Скалы, находящиеся за ним, лежали еще в темноте, но с каждым мгновением видимость становилась все лучше. И вдруг, когда первый луч света коснулся их, вдалеке что-то блеснуло, но только на одно мгновение и видимое лишь под этим углом.
   – Врата! – воскликнул Гилфалас.
   Пока они стояли и смотрели, далекая светлая точка стала темнеть.
   – Они открываются, – констатировал эльф. – Значит, им удалось пройти.
   Несколько секунд все стояли молча, смотря вдаль, пока далекий блеск не сообщил о том, что Врата снова закрылись. Затем солнце начало двигаться дальше, и последнее указание на то, что там кроме скал и льда есть еще что-то, исчезло.
   – И что же нам теперь делать? – спросил Бурин, чтобы тут же самому ответить: – Разве мы можем отпустить нашего друга на верную гибель, как вы считаете?
   – Тем более мы здесь отнюдь не затем, чтобы сражаться, – сказал Фабиан. – Это дело Талмонда: исполнить то, для чего он рожден, – и стать героем.
   Гилфалас добавил:
   – И не забывайте, друзья, что сказал Гврги, когда ему было пророческое видение: «Нет спасения… без кольца».
   Фабиан быстро взглянул на него.
   – Итак, ты полагаешь, нам следует что-то предпринять, пока силы мрака дремлют? – спросил он.
   – Мы этого не узнаем, если не попытаемся, – заметил Бурин.
   – Но как добраться до Врат? – спросил Фабиан.
   – Я вас проведу, – отозвалась Итуриэль.
   Итак, решение было принято. Они вернулись на постоялый двор, чтобы попрощаться с Брегорином и остальными, прежде всего с Горбацом. Бурин обратился к нему:
   – Мне будет не хватать тебя, мой толстый друг, но не будем из-за этого становиться сентиментальными.
   – Я не толстый, по крайней мере для больга, – проворчал Горбац. – Желаю тебе встретить такую женщину, которая бы так хорошо готовила, чтобы ты действительно стал толстым гномом.
   – Твои слова да богу в уши, – отозвался Бурин.
   Но глаза его при этом подозрительно повлажнели.
   – И позаботьтесь о том мальчишке, – бросил Талмонд. – Он, конечно, надоел мне со своими сказаниями и легендами, но кто знает, что в итоге получится.
   Высокий Эльфийский Князь обратился к ним:
   – Я не думаю, что это конец. Петли времени закручены хитро, и у меня такое чувство, что мы еще встретимся до того, как решится исход битвы.
 
   После этого три друга и их грациозная провожатая повернулись на север, чтобы идти вниз по дороге, ведущей в Эльдерланд. Над долинами еще лежал туман, но утреннее солнце уже начало его рассеивать. Вдалеке слышался звон оружия, вероятно, первый отголосок грядущей битвы.
   Они свернули с дороги у старого моста и пошли в направлении старинной часовни гномов. Небо было ясным. При других обстоятельствах это могла быть великолепная прогулка под сияющим солнцем. Но каждый из спутников был погружен в свои мысли и едва ли обращал внимание на окружающее их великолепие.
   – Меч! – вдруг воскликнул Фабиан, стукнув себя по голове. – Я забыл меч!
   Остальные удивленно посмотрели на него.
   – Изратор, – пояснил он. – Меч остался в Черной крепости. Я завернул его в эльфийский плащ, а это, надеюсь, хорошая маскировка.
   – Вот еще что беспокоит меня, – сказал Бурин. – Я спрашивал Владыку Брегорина насчет подходящего меча, так как искал оружие для Талмонда, и Альдо напомнил мне одну старинную легенду. Жаль, но в этом времени подобного меча еще нет. Они пытаются овладеть секретами стали, но пока недостаточно продвинулись в этом направлении. Я бы мог им дать пару дельных советов, – заметил он тихим голосом. – Наверное, это могло бы ускорить развитие… Ах, как я ненавижу это путешествие во времени! Это делает все таким сложным!
   – Что меня волнует, так это вопрос о том, правильно ли мы поступили, оставив тут Горбаца, – сказал в задумчивости Гилфалас. – Он ведь тоже чужой в этом времени.
   – Может ли кто-нибудь вспомнить, чтобы в Войне Теней принимал участие некий Великий Больг? Вероятно, не следует изменять историю, которую хотим спасти?
   – Записи об этом времени беспорядочны и обрывочны, – заметил Бурин. – Здесь все возможно. Почему бы и не случиться такому?
   – Но в одном Гилфалас прав, – констатировал Фабиан. – При Талмонде не происходит никакой решающей битвы. Лишь при его сыне, Хельмонде Великом. И Разрушенная страна, и Ограничительный Пояс – все это возникло много позже.
   – Вы не должны мучить себя тем, что могло быть или чего никогда не должно случиться, – заметила Итуриэль. – Поверим, что все это входит в план Божественной Четы, и будем делать то, что считаем нужным. Большего нельзя ни от кого требовать, ни от человека, ни от эльфа, ни от гнома.
   – А мне кажется, мы сделаем правильно, если будем экономить дыхание, – пробурчал Бурин, – так как подниматься придется высоко и оно нам еще пригодится.
 
   Он снова был в своем сне.
   Но только в этот раз это был не сон, а пугающая действительность.
   Перед ним лежала, насколько мог видеть глаз, бесконечно пустынная местность, еще дышащая древними силами природы. Сернистый дым заставлял глаза слезиться.
   Здесь и там еще мерцали огни, которые создали эту местность, извергнув ее из чрева Земли. Где-то вдали, на западе над морем, там, где встретились огонь и вода, стоял пар. На востоке в небо врезались высокие горы.
   Он снова был в Эльдерланде. Но сейчас эта земля не казалась ему родиной. Она выглядела совершенно необжитой. Барьера между вчера, сегодня и завтра не существовало. Из огня, воды и воздуха была рождена эта новая земля. И тяжело кровоточила рана в теле мира, рана, которая когда-нибудь должна была закрыться.
   Ким поднимался по крутому скалистому склону. Вокруг были лишь камни, на которых ничто не росло – ни трава, ни цветы. Впереди, как будто срезанная ножом, поднималась скала. Над ней нависало темное, затянутое облаками небо.
   И потом он увидел его.
   Он казался скорее парящим над землей, чем идущим по ней. В нем чувствовалась легкость, берущая свое начало из более ранней эпохи. Его волосы были темны, словно ночь. Лицо его было белым, ибо зной лета никогда не обжигал его. Все же пепел дымовых труб успел исчернить его белые одежды, и ожерелья цветов, которые он носил, казались обугленными и увядшими. Глаза его горели всепожирающим огнем.
   – Иди ко мне!
   Ким не мог сопротивляться этому голосу. Он невольно последовал зову, хотел этого или нет. Ноги отказали ему, и он упал на колени. Дальше он пополз так, что руки его оказались разбиты, а колени кровоточили. Но это уже не имело никакого значения.
   – Приди ко мне, ибо это предопределено. Приди ко мне, и я освобожу тебя от твоего груза. Приди ко мне, и ты обретешь покой.
   Он должен это сделать. У него нет другого выхода. Дорога вела его сюда, и он прошел ее до конца. Пути назад нет.
   – Больше никакой ответственности. Никаких забот. Никаких обязанностей. Никаких воспоминаний…
   Не этого ли он так желал? Наконец-то освободиться от груза, взваленного на него, от груза, который был слишком тяжек для него. Он не рожден быть героем, он всего лишь маленькая искорка в круговерти мира, которая мерцает и вскоре погаснет.
   – Ты должен этого хотеть всем сердцем. И должен сделать это добровольно, иначе это не освободит тебя. Ведь ты хочешь быть свободным…
   Его голос был похож на пепел, наполнявший воздух.
   – Да, хочу.
   Из последних сил Ким снял кольцо с пальца и, дрожа, положил в протянутую к нему руку. Благодарно посмотрел он на…
   …и встретился с горящими глазами князя Теней. И понял ужасную ошибку, которую совершил, понял это в тот миг, когда был отброшен пламенем.
   – Не-ет!
 
   – Вы слышали крик?
   Брови Гилфаласа удивленно применялись. Он повернул голову. Хотя его слух был острее, чем у других, сейчас он сомневался.
   – Я ничего не слышал, – пробурчал Бурин.
   – Я тоже, – подтвердила Итуриэль.
   – Может быть, это какая-нибудь птица высоко в небесах, – предположил Фабиан. – Здесь наверняка водятся орлы.
   – Нет, – произнес Гилфалас. – Он пришел от скал. Оттуда. – Он показал в том направлении, где Врата переливались бронзовым светом.
   Итуриэль, шедшая впереди, сощурила глаза:
   – Там есть что-то, у Врат. Это выглядит как…
   – …Ким? – спросил Фабиан.
   Гилфалас напряженно вглядывался.
   – Я ничего не вижу. Сейчас оно исчезло.
   – Пойдемте. Надо поторопиться, – сказал Фабиан.
   Почва рассыпалась под их ногами и лавиной сбегала в долину.
   – Спокойно, спокойно, – повторял Бурин. – Если мы упадем, то уже никому не сможем помочь.
   Они находились на последнем и самом сложном участке пути. Врата казались уже совсем близкими, но каждый шаг давался с трудом. Итуриэль грациозно подплясывала над узкой лентой дороги, тянувшейся между отвесной скалой и ледником. Лицо Фабиана от напряжения казалось белым, как полотно. Бурин буквально врос в скалу, словно хотел слиться с камнем, а не идти этой обманчивой тропой.
   – Вот! – крикнула Итуриэль. – Вот он!
   Теперь это увидели все.
   – Это Ким! Но что с ним? – воскликнул Фабиан удивленно.
   Маленькая скорчившаяся фигурка лежала у подножия Врат и мерцала, как гаснущее пламя. То ока казалась видимой, телесной и реальной, то видна была лишь голая скала и поблескивающий металл ворот, словно там не было ничего, кроме дыма и тени.