"Не все скоту масленица", - победно подумал Саня, готовясь схватить обидчика за шиворот.
Вовсе не хотел отомстить Фантомасу за сигареты. Задачу наметил: доказать делом, не зря рощу топтал бегом - накопился порох в пороховницах.
Когда оставалось руку протянуть до победы и захватить обидчика в полон, Фантомас вдруг резко повернулся и выставил наперерез погоне лысый череп. Саня врезался в него на полном ходу. Казалось, пронзило Фантомасом до самых печенок. Глаза вылезли из орбит, Саня согнулся пополам. И тут же получил грязным кулаком под глаз. Отчего сел на задницу.
Добивать противника у Фантомаса не было времени. Он стартанул в обратную сторону, за туфлями. Они хоть и были на размер больше, да больно глянулись. С рантами. А по роще тут и там шакальем шныряли конкуренты.
Саня плелся домой на ватных ногах. В ушах стоял погребальный перезвон.
"А если бы в первый раз Фантомаса догнал? - думал сквозь хмарь в голове. - За сигареты вообще убил бы меня".
"Что я за мужик? - трогал наливающийся под глазом синяк. Обворовывают, избивают. И кто? Бичара! Что дальше будет? Ведь волчьи законы с каждым днем развиваются. Цены скачут, как наскипидаренные, преступность растет, как на нитратах... В школах предмет выживания от такой жизни ввели. Учат, как выкручиваться, если за горло берут. А в это бандитское время у меня жир по всему периметру".
После того случая Саня с еще большим остервенением стал бороться за физическое совершенство.
Глава пятая
КТО ТАМ ШАГАЕТ НАЛЕВО?
И пришло время, в которое, рассматривая себя в зеркале, не испытывал приступ слюноотделения, когда хотелось заплевать отражение вдоль, поперек и в шахматном порядке. Физиономия утратила самодовольную округлость. Дирижабль утробы умерил объемы. Пока фотомодельных позывов соваться в объектив в плавках не возникало, а все же гордость щекотала себя. Могем!!
Улучшая зеркального двойника, Саня продолжал утрамбовывать тропу бегуна. По часу мог без устали не вылазить из рощи. Параллельно бегу, бывало, песню мурлычет или думы думает...
Однажды додумался.
Можно сказать, протер глаза и шлепнул себя по лбу: е-е-е! Супруга-то залевила!! А он, лопух, у себя перед носом не замечает бревно криминала интимного свойства. Саня по инерции продолжал переставлять ноги, лихорадочно прокручивая в голове домашнюю хронику, анализируя факты вчерашний дней.
Сами понимаете, за руку супругу с наставлением рогов на тропе поймать не мог. Однако косвенные улики перед мысленным взором предстали. Менделееву понадобилось уснуть, чтобы химэлементы встали на свои табличные места, у Сани наяву вся домашняя химия открылась. Как суббота или воскресенье, супруга накручивает кудри, маникюр-педикюр наводит и другую красоту по всей открытой на показ площади. И даже закрытой. Зачем, спрашивается в кроссворде, зимой педикюр? А он и в морозы не переводился. Нарядится красоткой и попылила из дому.
Официальная причина была из железа с бетоном. С него и хлопал Саня ушами в неведении. Причем - с удовольствием. Нарадоваться не мог регулярным отлучкам. Суббота, а супруга не мельтешит перед глазами. Воскресенье, а не вяжется банным листом: туда сходи, то сделай. Блаженствуй себе перед телевизором. Да мало, что не зудит, не пилит. Она в отлучке деньги кует.
Так верил счастливый супруг.
Два года назад Ленка подработку нашла - страхагентом. Под этим видом исчезала на радость Сане в выходные. Клиентов, дескать, страховать от несчастных случаев, воровства, грабежа и пожаров со стихийными бедами. Агента, известное дело, вне зависимости от красных дней календаря, ноги кормят.
В тот памятный день, когда нашего героя, как Дмитрия Ивановича Менделева, пробила "эврика", жена тоже ушла расфуфыренная. Саня приятное времяпровождение начал с пробежки, потом планировал покейфовать с книжкой в ванне...
До кайфа не добежал, запнулся меж берез и сосен: а че это она вдруг так собирается на страхмероприятия?
В театр или в гости идти - проще выглядит. Расческой пару раз махнет, помадой на ходу мазанется и порядок. Кудри по настроению может накрутить, чаще и так сойдет. А тут обязательно прическа, всенепременно душ и белье парадное. Не подумайте - Саня в щелку подглядывал. Супруга не думала прятаться, туда-сюда, наряжаясь, по квартире в ниглиже носится, еще и какое-нибудь "ля-ля-ля" веселое напевает...
"Совсем за лопуха держит!" - подумал Саня.
Узрев перед носом подозрительные факты, начал крутить их так и сяк. Конечно, страхагентше надо с изюминкой выглядеть. Кто мымре заношенной захочет свои потом и кровью заработанные платить? "Может, это спецодежда?" гадал Саня. И тут же грызли сомнения. Хорошо: кудри, платье - понятно. Но при чем здесь тщательный подход к нижнему белью? Не к врачу на прием идет! "А если, - рассуждал дальше, - именно полный набор, по-современному говоря, прикид, вплоть до невидимых постороннему глазу парадного бюстгальтера и кружевных плавок с розочкой на кокемане дает предельную уверенность в себе? Без наличия которой не уломать прижимистого клиента. Не убедить раскошелиться на страхдоговор".
Логичный вывод.
"Но почему в женско-критические дни дома сидит?" - подвергал логику убийственному сомнению Саня.
"По нездоровью сомневается в своих силах, боится рисковать, - делал контрдовод. - Лучше позже навалиться на клиента наверняка, чем спугнуть шанс".
И тут же злился: "Бредятина ВСЁ это. У нее так просто ничего не делается. Попусту себя утруждать никогда и ни за что не будет!"
Рушилась у Сани многолетняя надежда - он незаменимый до гроба подарок для жены.
Саня сдержался, не стал рубить с плеча, скандалить, тут надо наверняка накопить информацию.
Каких-то новых обличительных фактов не проявлялось, хотя все чаще и чаще Ленка каменеть стала, когда на нее руку с любовью возлагал:
- Не лезь! Отстань! У тебя одни глупости на уме!
По осени она совсем перешла в страхагентство работать. Мужички там и бабоньки оторви да брось собрались, не монастырь. Раза два в месяц точно у них отвальные, привальные, дни рождения. Исключительно без дров жен-мужей - проводятся. Такая традиция устаканилась, сугубо с членами коллектива отмечать.
К слову сказать, никогда жена позже восьми не возвращалась с выпивончиков. Опять же и возвращалась в состоянии чуть пригубившей винца. Не придерешься.
Но однажды, в пятницу, восемь часов стрелки нарисовали - нет Ленки, десять - нет. Концерт по телевизору из серии: раздайся, народ, песня-пляска идет, - начался, а у Сани он в одно ухо влетает, в другое вылетает - нет на эстраду в голове перегородок, одна супруга на уме. Минут десять перед экраном поторчит и на балкон, как на наблюдательный пункт, бежит. Поглазеет по сторонам, померзнет и снова в концерт, не снимая пальто-шапку, уставится. А зачем снимать, если скоро опять с балкона Ленку высматривать: одна заявится или с провожатым?
Наконец, засек в первом часу. Издалека признал. Шапка, пальто, сумочка до земли - все ее, но с кем на пару идет - вопрос. Вроде мужчина, да с девятого этажа на сто процентов уверен не будешь. Может, и женщина, а сердце подсказывает - хахаль. Тот, к которому по выходным в плавках с розочкой ходит.
План у Сани в голове сложился со спины их застукать. В фас могут разбежаться или принять вид: я не я и лошадь не моя, а со спины легче за руку на месте преступления схватить.
Тактику выбрал, пока они вдоль дома идут, сквозонуть по крыше встречным курсом, спуститься на землю из последнего подъезда и сказать им в затылки ласково: "Вы подписались на газету "СПИД"?"
Красиво себе Саня их реакцию представил, да пока в тыл по крыше заходил, хоть и бежал хорошо, что значит тренировки в роще, затылки исчезли в подъезде. Метнулся Саня следом ловушку захлопнуть, но дверь подъезда открыть не успел, слышит с внутренней стороны к ней кто-то бежит. "Хахаль!" - решил Саня. Отступил в сторонку, чтобы дверью не пришибло, а когда хахаль на улицу выскочил, Саня на него сзади налетел и без предупреждения схватил за горло. Трагедия Шекспира на подмостках жизни да и только. Мол, раз ты из моей жены любовницу смастерил, я сначала тебе кислород пережму, а уж потом ей, Дездемоне такую козу заделаю.
- Что, котяра! - начал Саня убийственный монолог, - попался! Сейчас я тебя стерилизовать буду!
В отличие от Отелло - решил мстить по полной программе.
Котяра категорически не согласен с данной трактовкой. Хрипит, лягается, локтями бьет.
Саня-Отелло вдруг на фоне бурного протеста выясняет, что не котяру душит, не заразу хахаля, который позорные рога на Санином лбу выращивает, а соседку Марию. Та сторожихой в детсадике, что во дворе, подрабатывала, ну и, торопясь на пост после домашнего чая, угодила в хахали.
Хотя нечего было мужскую шапку и брюки надевать. Мужик мужиком в темноте. Хорошо, Саня одной рукой душил, второй вовремя наткнулся на женские прелести...
Так бы остался детсадик в ту ночь без охраны.
Извинился Саня, отпустил Марию, сам в подъезд бесшумно вплыл. Прислушался - есть! Парочка наверху шуршит-шушукается, но не разобрать: жена там или кто другой? Высоко стоят. Для опознания ближе надо подкрасться.
И опять хреновина с морковиной: правый сапог у Сани скрипит, как из пушки. Чистейших итальянских кровей, а как несмазанная телега. Сколько кремов Ленкиных для лица извел, результат не в Санину пользу. В общей толпе не бросается в глаза, как по тишине идти, хоть уши затыкай. Когда первый раз Саня сапоги надел, в такой пассаж вляпался...
Пошли с Ленкой в театр на комедию. Сели, свет погас, занавес разъехался, супруга вспомнила: утюг из розетки забыла выдернуть. Свинье не до поросят, когда ее на костер тащат, повскакали наши театралы с мест квартиру тушить. И актер на сцену с телеграммой выскочил, рот раскрыл пьесу начинать, а Санин правый сапог как заскрипит навстречу спектаклю! Театр при царе Горохе строили, муха на сцене пролетит - глухой на балконе проснется. В такой дореволюционной акустике сапог, что гром среди ясного неба.
Актер позеленел, рот захлопнул, убежал за кулисы.
Сане извиняться некогда, пожар ждать не будет, на левый сапог встает, здесь итальянцы классно сработали, без скрипа. Но актер опять выскочил, рот раскрывает. Тоже не терпится побыстрее начать, чтобы домой пораньше вернуться. А Саня уже правую взрывоопасную ногу поднял и застыл, как собака у столбика. Боится спектаклю помешать. Ведь актер заслуженный, а ему сапогом слово сказать не дают. Саня решил, не сгорит поди дотла, если подождать минутку, начнет комедию, тогда под шумок выскочат.
У жены свое мнение - дернула за рукав: пошли. Не удержался Саня, со всего маху опять заскрипел поперек пьесы. Актер от злости разорвал телеграмму, убежал жаловаться. Наши театралы следом пожар тушить...
Такая на Сане обутка в тот тревожный вечер, перешедший в боевую ночь, была. В ней только шпионов на границе распугивать. А Сане наоборот, беззвучно надо подкрасться к парочке, застукать криминал во всей красе.
Снял в руки сапоги, крадется по ступенькам, пыль и холод на носки наматывает. А любовников как обрезало, перестали ворковать. Вынуждают детектива в упор приближаться. Хорошо, на втором-третьем этажах лампочки не горели. Двигается Саня по темноте, нервы на крайнем пределе, руки душить паскудство чешутся. А любовники, Саня всеми печенками с селезенками чувствует, целуются.
Операция складывалась строго по плану и была в двух шагах от успеха, кабы Тузик - зараза два раза - не выскочил. Шмакодявка, но злющий, как хозяева, которые завели пса, а в квартиру не пускают. Под дверями живет. И если лифт не работает, облает на десять рядов, пока поднимаешься по лестнице.
Всю конспирацию гавканьем завалил. Саня готов был прибить на месте, в лай правым-левым сапогом запустил.
- Пошел вон, - закричал, - скотина!
Заскулил раненый Тузик, а сверху кто-то камнем мимо Сани пролетел, только башмаки по ступенькам пробухали. Саня следом. Из подъезда выскочил, трех шагов сделать не успел, с супругой нос к носу.
- Ты куда? - спрашивает Ленка.
- Хахаля твоего, - на бегу Саня отвечает, - ловлю для стерилизации!
На что Ленка аж подпрыгнула на месте.
- Ты че, - кричит, - врешь и не морщишься?! Там девица бежит!
Саня присмотрелся - точно девица улепетывает.
Жена как понесла: она черт знает куда в район ездила машины страховать, заработала на куртку сыну, а он босиком по снегу баб гоняет!..
Прокол у Сани получился.
Хотя подозрения не исчезли. Даже усилились. Ленка в ту ночь не окаменела, когда через час руку с контрольными любезностями на нее положил. Не отшила: "У тебя одни глупости на уме!" То без причины красный свет интимным начинаниям, а когда самый момент запрет наложить, она объятия супружескому долгу раскрывает...
Нет, думал и дальше Саня, не чисто...
Глава шестая
БЕСПОНТОВАЯ "Б"
Саня лежал с открытыми в темноту глазами. Сон, хоть эти самые очи зашивай, не шел. Горькие думы "как быть-поступить?" терзали голову. Нечисто с супругой, ой, нечисто! Левизна непременно есть. Что с ней делать? Выслеживать по улицам? Вынюхивать у подруг и сослуживцев? Это ведь самому ниже плинтуса опуститься.
Сестра двоюродная Галка в прошлом году учудила - смех и слезы. Ревнивая с мокрых пеленок. К сорока годам вообще житья себе не дает. Страшно смотреть, как человек изводится. Предмету зверской ревности мужу-Вите, тоже не мед. По юбочному делу никогда и не был донжуаном. Может, глубоко внутри не прочь, но снаружи - мечтает дожить до естественной смерти. А не от прелестных ручек супруги...
Галка не простой ревнивец-дилетант - профессиональный сыщик, четырнадцать лет беспрерывного стажа в уголовке. Следственно-оперативную работу знает лучше учебника. Витькины карманы с первой брачной ночи шмонает. Швы и те проверяет, нет ли женского волоса. Утром, отправляя на службу, тайком зафиксирует исходное состояние, вечером - контрольная проверка. Не дай Бог на носовом платке следы подозрительного происхождения или фантик от конфетки в кармане. Сразу допрос с пристрастием...
Записную книжку Витьки знает до последней запятой. И вдруг там обнаруживаются свежезанесенные строчки: "ул. Зеленая, дом 14, квартира 3, ост. "Дворец культуры". Котенко Б.".
Не Витькой выведено. И не мужиком. Буквочки кругленькие, одна к другой игриво цепляются. Без графологической экспертизы видно - женская рука.
- Это что за "Б"? - сунула под нос мужу вопиющую криминалом запись.
Где-то в голове, на задворках бурно начинающегося следствия, была надежда у детектива: Котенко - особь мужского пола. На "Б" женские имена на ум не приходили.
Муж разрушил надежду дурацким "не знаю". И ошарашено округлил глаза на "Б".
Наотрез отказался. Книжка записная его, откуда "Б" образовалась не признается.
- Че ты зеньки-то вылупил? Че? Не знает он! Сейчас узнаешь, - Галка схватила плащ и Витьку. - Я тебе покажу "Б"! Ты у меня навсегда забудешь, где у них что под юбкой расположено.
Сграбастала Витьку, на остановку "Дворец культуры" повезла. Он попытался отказаться от очной ставки. Дескать, не делай из меня клоуна.
- Давай без шоу, - отрубила Галка, - не то в наручниках повезу.
И пистолет в сумочку положила. Не газовый. С металлическими пулями. Табельный. В те времена уже покончили с прежней строгостью, когда ствол после дежурства не моги не сдать под роспись. Либерализм огнестрельный начался в органах. На Витькину голову.
Поехали они с пистолетом прямиком на Зеленую, дом 14, квартира 3.
Открыла кругленькая, лет двадцати пяти, бабенка. В наманикюренных пальчиках сигарета. Из-под халатика бюст рвется гостям навстречу. Коленки сахарные гостеприимно белеют.
- Вы Котенко Б.? - без наводящих вопросов переступила порог Галка.
- Я, - поправила на груди халатик бабенка.
Витьку сразу пот холодный прошиб - как бы Галка стрелять не начала. Он хоть и далек был от театра с его законами (работал по электрической части), тем не менее знал, если в спектакле появилось ружье - могут убить. А тут не "тулка" однозарядная, пистолет с полной обоймой - столько трупов можно нащелкать, сцены не хватит разложить...
Галка, убедившись, что под "Б" особа женского рода скрывается, понесла ее по матерным кочкам. За четырнадцать следовательских лет не считано, сколько хулиганья и урок через кабинет прошло. Галка на "б" и остальные веселые буквы почище зеков заворачивает.
Бабенка халатик на грудь вырывающуюся натягивает, отказуху гонит:
- Нет!.. Первый раз вижу!.. Не спала!..
Галка детектив прожженный, ей ли не знать повадки подследственных: отрицай с выпученными глазами "я не я и лошадь не моя". До последнего не соглашайся приговор себе подписывать.
Галка полезла в сумочку за стопудовым вещдоком - записной книжкой. Надоело бесстыжее отпирание.
Витька подумал: начинается театр с вешалками! Сейчас ружье из бурно разворачивающегося спектакля стрелять наповал начнет.
Мокрое дело на Чехова не спишешь. Жена хоть и работник правоохранительных органов - закатают в тюрьму за милую душу. Бросился мешать Галке в сумочку с огнестрельным оружием залезать.
Галка подумала: все правильно - испугался, что истина наружу лезет.
- Пусти! - кричит. - Убью!
- Не дури! - Витька изо всех сил вцепился в сумочку.
- Жалко профурсетку! - еще больше разгорелась Галка. - Значит, кувыркался с ней!
Тянут-потянут сумочку в разные стороны. Не может Галка вырвать для предъявления железного доказательства. Как ни упирается - не в силах перебороть на смерть стоящего мужа, чтобы натыкать мордой эту курву сисястую и Витьку заодно. Пыхтит Галка, матерится - бесполезно. И вдруг на фоне неудачного поединка такое взяло ее отчаяние, такое безразличие из серии: а идите вы все куда подальше мелкими шагами...
- Да затрахайтесь в доску! - закричала чуть не плача.
И как швырнет Витьку на пышную грудь бабенке.
- На! подавись!
"Б" от броска полетела вглубь квартиры. Витька за ней, прилипнув по инерции к упругому бюсту.
Потом, когда дело было закрыто за отсутствием улик, долго в памяти стоял аромат холеной дамочки.
У Галки затмение с отчаянием быстро прошло, следом прыгнула, пистолет выхватила и выстрелила. Не в мужа - все равно жалко. И не в бабенку - оно надо сидеть из-за какой-то шлюшки. Пальнула поверх сладкой парочки. Витя остолбенел, бабенка отпала от его груди в обморок. А Галка по-хозяйски схватила мужа.
- Хрен тебе, а не "Б" с титьками! Обрадовался!
И потащила Витьку с Зеленой - дом 14, квартира 3 - восвояси.
Где опять за рыбу деньги: запустила Витьке в физиономию чемодан с вещами:
- Видеть тебя не хочу!
Муж нет бы доводы в свою защиту излагать, стал молча обуваться.
Галка опять взвилась:
- К "Б" собрался? Кобель занюханный! Я тебе покажу "Б"! Я тебе устрою титьки безразмерные!
И за сумочку с пистолетом...
Донельзя перегрелась на почве ревности. Руки зачесались всадить мстительную пулю...
Выхватила смертоносный ствол...
Но кровавой стрельбы, вопреки Чехову, не последовало.
Светка, доча любимая, уберегла папу от поражающих выстрелов в сердце и другие важные органы. Вовремя нарисовалась из школы.
Тут-то вся подноготная шекспировской трагедии с Дездемоной в роли Отелло наружу вылезла.
Компрометирующую с ног до головы запись сделал никто иной, как она, родная доча Светик-семицветик. Пятнадцать лет, а уже не прочь похихикать над слабостями родаков, то бишь - родителей. Шутки ради, зная следовательский характер мамочки, написала в записную книжку папочке адрес новой химички. Вредной и выпендрежной.
- А если бы застрелила его! - ругалась Галка.
- Мам, ты че такая беспонтовая, приколов не понимаешь? - подлизывалась нашкодившая доча.
Такой прикольный случай был у Сани был перед глазами.
Глава седьмая
ПОГРАНЕЦ
Саня не хотел вляпаться, как сестра Галка. Но и надеяться, что со временем Ленка перебесится - дохлый номер. У походячего моря ждать погоды это как до луны пешком.
Саня повернулся на бок, уперся животом в стену. "У нее тоже одна жизнь, - посолил философией рану. - И не двадцать беззаботных лет позади, климакс не за горами, напоследок красивого хочется, а тут я с пузенью..."
"Так что теперь задницей перед другими крутить?!"
Нет, конечно. Но и компромата стопроцентного нет. Моралью на пустом месте не проймешь. И раньше характер скандалиозный был, как начала больше Сани зарабатывать, вообще на косой козе не подъедешь. Попробуй заикнись против, может в такой разнос пойти... А тут не баран чихнул, обвинение в слабости на передок. Но и сидеть сложа руки, когда, очень может стать, кто-то использует твою жену в хвост и в гриву, не хотел. Не мог примириться с такой несправедливостью. Жалко отошли времена, когда вожжами мужик бабу отходил и баста...
Такие мысли точили Саню. Не позволяли забыться мирным сном. Раздражала жена, посапывающая рядом, часы на стене, пожирающие клацаньем секунды, живот, который никак удобно не укладывался, словно протез холодный, а не родная утроба. А ведь был уже скромных размеров, но сегодня мешался под ногами сна.
Хлопая глазами посреди ночи, Саня вспомнил Погранца...
Еще летом того приметил. Постоянных бегунов в роще насчитывалось несколько экземпляров. С прибабахом - двое. Один в любую погоду, будь то солнце, будь то снег - в трусах и с лыжной палкой средь березок рассекал.
- На кой палка? - полюбопытствовал как-то Саня. - Для балансировки?
- Ага, - сказал на ходу коллега по спорту, - В позапрошлом году бегу, душа поет, думаю, сегодня километров тридцать дам. Вдруг из-за дерева овчарка с корову ростом вылетает. Следом крик: "Не бойтесь! Она добрая!" Я и не испугаться. Не успел. Эта "добрая" как цапанет за филейную часть... Будь в тот момент палка в руках, защитил бы мягкий тыл от рваной травмы. А так из-за неисправности задницы не смог в "Сибирском марафоне" участвовать. С той поры палку из рук не выпускаю...
Второй бегун оригинального пошиба, под два метра ростом, топтал рощу в кирзовых сапогах, перепоясанный широченным монтажным поясом (как позже выяснилось, начиненным свинцом). И тоже руки не пустые. С лопатой.
Саня думал, шанцевый инструмент той же предохранительной функции четвероногих друзей отгонять. Лопатой даже лучше приструнить по башке.
Оказалось, не в собаках дело. Погранец, так Саня после знакомства звал бегуна с лопатой, брал ее для более экзотических целей. В один летний вечер Саня выскочил на глухую полянку и наткнулся на Погранца, копающего яму.
- Озеленением рощи занимаемся? - юморнул Саня.
- Шел бы ты лесом, - недружелюбно вонзил лопату в яму землекоп.
Саня пошел. Недалеко. После чего на цыпочках вернулся для сбора разведданных. Интересно ведь, что это бегуну запоносилось рыться в лесу? Клад ищет? Или наоборот - ценности закладывает на хранение?
Погранец копал босиком. Запыленные кирзачи стояли в пяти метрах от земляных работ. От землекопа во все стороны летели комья, почему убрал подальше обувь. Углублялся в землю, будто кто-то за ним гнался. "Если дерево сажать, зачем дальше идти? - подумал Саня, когда Погранец, вырыв яму по колено, не остановился. - Значит, что-то прятать собрался".
Уйдя в поляну по ягодицы, Погранец достал из кармана рулетку, измерил глубину проделанной работы и отбросил лопату.
После чего занялся странным для наблюдающего из засады делом. Посудите сами, пусть и не так далеко от города, но все же в стороне от столбовых тропинок, молодой здоровяк выкопал яму и... начал в ней подпрыгивать с серьезным лицом. Раз, другой, третий... Передохнет и опять скачет в яме, будто задумал ракетой шахтного базирования уйти в небеса.
"Больной на мозги что ли?" - подумал Саня и психологический дискомфорт закрался в душу. Вдруг попрыгун-копатель заметит соглядатая в кустах? С шизоидными замашками огреть лопатой и в той же яме закопать - раз плюнуть. Саня даже дышать перестал.
К счастью, Погранец по сторонам не глядел. Напрыгавшись досыта, принялся яму закапывать. "Во, дурак, - подумал Саня, - Извращенец. На травке скакать нельзя было?"
В этот момент на противоположном краю поляны у сапог появилась рука Фантомаса. Она тянулась к рабоче-крестьянской обуви явно не с целью пощупать качество выделки кирзы. У берез запахло криминалом. Погранец, увлеченный ямой, стоял спиной к воровству. Фантомас, пользуясь ротозейством, утянул сапоги в кусты и на четвереньках попятился вглубь леса.
- Сапоги! - выскочил из укрытия Саня. - Держи его!
Вдвоем с Погранцом ринулись за Фантомасом. Тот зайцем запетлял по стежкам-дорожкам. Отдохнувший в засаде Саня, бежал легко, напрыгавшийся из ямы отставал от сапог.
Саня был уверен в победе. Соперник навряд ли улучшил результаты со дня последнего совместного забега, тогда как Саня все лето провел в тренировках. Расстояние между ними начало сокращаться. "Ну, нет, - думал Саня, - сегодня меня на калган не возьмешь". Наученный больным опытом, был готов к коварному приему - резкой остановке противника и атаке черепом в живот. Фантомас не стал тормозить. На ходу швырнул в преследователя сапогом. Попал в самое яблочко - в пуп, Саня подкошено рухнул на колени, задергал ртом в поисках воздуха. Слезы брызнули из глаз. В живот будто двухпудовой гирей из катапульты заехали.
Сравнение имело под ногами почву. Повезло, второй сапог в миллиметре от головы просвистел. Не закрепил образность речи. А так бы Саня отбегался. В лучшем случае - пополнил ряды спортсменов психушки. У Погранца в сапогах были свинцовые прокладки. В палец толщиной.
Это Саня узнал, когда Погранец помог подняться.
Вовсе не хотел отомстить Фантомасу за сигареты. Задачу наметил: доказать делом, не зря рощу топтал бегом - накопился порох в пороховницах.
Когда оставалось руку протянуть до победы и захватить обидчика в полон, Фантомас вдруг резко повернулся и выставил наперерез погоне лысый череп. Саня врезался в него на полном ходу. Казалось, пронзило Фантомасом до самых печенок. Глаза вылезли из орбит, Саня согнулся пополам. И тут же получил грязным кулаком под глаз. Отчего сел на задницу.
Добивать противника у Фантомаса не было времени. Он стартанул в обратную сторону, за туфлями. Они хоть и были на размер больше, да больно глянулись. С рантами. А по роще тут и там шакальем шныряли конкуренты.
Саня плелся домой на ватных ногах. В ушах стоял погребальный перезвон.
"А если бы в первый раз Фантомаса догнал? - думал сквозь хмарь в голове. - За сигареты вообще убил бы меня".
"Что я за мужик? - трогал наливающийся под глазом синяк. Обворовывают, избивают. И кто? Бичара! Что дальше будет? Ведь волчьи законы с каждым днем развиваются. Цены скачут, как наскипидаренные, преступность растет, как на нитратах... В школах предмет выживания от такой жизни ввели. Учат, как выкручиваться, если за горло берут. А в это бандитское время у меня жир по всему периметру".
После того случая Саня с еще большим остервенением стал бороться за физическое совершенство.
Глава пятая
КТО ТАМ ШАГАЕТ НАЛЕВО?
И пришло время, в которое, рассматривая себя в зеркале, не испытывал приступ слюноотделения, когда хотелось заплевать отражение вдоль, поперек и в шахматном порядке. Физиономия утратила самодовольную округлость. Дирижабль утробы умерил объемы. Пока фотомодельных позывов соваться в объектив в плавках не возникало, а все же гордость щекотала себя. Могем!!
Улучшая зеркального двойника, Саня продолжал утрамбовывать тропу бегуна. По часу мог без устали не вылазить из рощи. Параллельно бегу, бывало, песню мурлычет или думы думает...
Однажды додумался.
Можно сказать, протер глаза и шлепнул себя по лбу: е-е-е! Супруга-то залевила!! А он, лопух, у себя перед носом не замечает бревно криминала интимного свойства. Саня по инерции продолжал переставлять ноги, лихорадочно прокручивая в голове домашнюю хронику, анализируя факты вчерашний дней.
Сами понимаете, за руку супругу с наставлением рогов на тропе поймать не мог. Однако косвенные улики перед мысленным взором предстали. Менделееву понадобилось уснуть, чтобы химэлементы встали на свои табличные места, у Сани наяву вся домашняя химия открылась. Как суббота или воскресенье, супруга накручивает кудри, маникюр-педикюр наводит и другую красоту по всей открытой на показ площади. И даже закрытой. Зачем, спрашивается в кроссворде, зимой педикюр? А он и в морозы не переводился. Нарядится красоткой и попылила из дому.
Официальная причина была из железа с бетоном. С него и хлопал Саня ушами в неведении. Причем - с удовольствием. Нарадоваться не мог регулярным отлучкам. Суббота, а супруга не мельтешит перед глазами. Воскресенье, а не вяжется банным листом: туда сходи, то сделай. Блаженствуй себе перед телевизором. Да мало, что не зудит, не пилит. Она в отлучке деньги кует.
Так верил счастливый супруг.
Два года назад Ленка подработку нашла - страхагентом. Под этим видом исчезала на радость Сане в выходные. Клиентов, дескать, страховать от несчастных случаев, воровства, грабежа и пожаров со стихийными бедами. Агента, известное дело, вне зависимости от красных дней календаря, ноги кормят.
В тот памятный день, когда нашего героя, как Дмитрия Ивановича Менделева, пробила "эврика", жена тоже ушла расфуфыренная. Саня приятное времяпровождение начал с пробежки, потом планировал покейфовать с книжкой в ванне...
До кайфа не добежал, запнулся меж берез и сосен: а че это она вдруг так собирается на страхмероприятия?
В театр или в гости идти - проще выглядит. Расческой пару раз махнет, помадой на ходу мазанется и порядок. Кудри по настроению может накрутить, чаще и так сойдет. А тут обязательно прическа, всенепременно душ и белье парадное. Не подумайте - Саня в щелку подглядывал. Супруга не думала прятаться, туда-сюда, наряжаясь, по квартире в ниглиже носится, еще и какое-нибудь "ля-ля-ля" веселое напевает...
"Совсем за лопуха держит!" - подумал Саня.
Узрев перед носом подозрительные факты, начал крутить их так и сяк. Конечно, страхагентше надо с изюминкой выглядеть. Кто мымре заношенной захочет свои потом и кровью заработанные платить? "Может, это спецодежда?" гадал Саня. И тут же грызли сомнения. Хорошо: кудри, платье - понятно. Но при чем здесь тщательный подход к нижнему белью? Не к врачу на прием идет! "А если, - рассуждал дальше, - именно полный набор, по-современному говоря, прикид, вплоть до невидимых постороннему глазу парадного бюстгальтера и кружевных плавок с розочкой на кокемане дает предельную уверенность в себе? Без наличия которой не уломать прижимистого клиента. Не убедить раскошелиться на страхдоговор".
Логичный вывод.
"Но почему в женско-критические дни дома сидит?" - подвергал логику убийственному сомнению Саня.
"По нездоровью сомневается в своих силах, боится рисковать, - делал контрдовод. - Лучше позже навалиться на клиента наверняка, чем спугнуть шанс".
И тут же злился: "Бредятина ВСЁ это. У нее так просто ничего не делается. Попусту себя утруждать никогда и ни за что не будет!"
Рушилась у Сани многолетняя надежда - он незаменимый до гроба подарок для жены.
Саня сдержался, не стал рубить с плеча, скандалить, тут надо наверняка накопить информацию.
Каких-то новых обличительных фактов не проявлялось, хотя все чаще и чаще Ленка каменеть стала, когда на нее руку с любовью возлагал:
- Не лезь! Отстань! У тебя одни глупости на уме!
По осени она совсем перешла в страхагентство работать. Мужички там и бабоньки оторви да брось собрались, не монастырь. Раза два в месяц точно у них отвальные, привальные, дни рождения. Исключительно без дров жен-мужей - проводятся. Такая традиция устаканилась, сугубо с членами коллектива отмечать.
К слову сказать, никогда жена позже восьми не возвращалась с выпивончиков. Опять же и возвращалась в состоянии чуть пригубившей винца. Не придерешься.
Но однажды, в пятницу, восемь часов стрелки нарисовали - нет Ленки, десять - нет. Концерт по телевизору из серии: раздайся, народ, песня-пляска идет, - начался, а у Сани он в одно ухо влетает, в другое вылетает - нет на эстраду в голове перегородок, одна супруга на уме. Минут десять перед экраном поторчит и на балкон, как на наблюдательный пункт, бежит. Поглазеет по сторонам, померзнет и снова в концерт, не снимая пальто-шапку, уставится. А зачем снимать, если скоро опять с балкона Ленку высматривать: одна заявится или с провожатым?
Наконец, засек в первом часу. Издалека признал. Шапка, пальто, сумочка до земли - все ее, но с кем на пару идет - вопрос. Вроде мужчина, да с девятого этажа на сто процентов уверен не будешь. Может, и женщина, а сердце подсказывает - хахаль. Тот, к которому по выходным в плавках с розочкой ходит.
План у Сани в голове сложился со спины их застукать. В фас могут разбежаться или принять вид: я не я и лошадь не моя, а со спины легче за руку на месте преступления схватить.
Тактику выбрал, пока они вдоль дома идут, сквозонуть по крыше встречным курсом, спуститься на землю из последнего подъезда и сказать им в затылки ласково: "Вы подписались на газету "СПИД"?"
Красиво себе Саня их реакцию представил, да пока в тыл по крыше заходил, хоть и бежал хорошо, что значит тренировки в роще, затылки исчезли в подъезде. Метнулся Саня следом ловушку захлопнуть, но дверь подъезда открыть не успел, слышит с внутренней стороны к ней кто-то бежит. "Хахаль!" - решил Саня. Отступил в сторонку, чтобы дверью не пришибло, а когда хахаль на улицу выскочил, Саня на него сзади налетел и без предупреждения схватил за горло. Трагедия Шекспира на подмостках жизни да и только. Мол, раз ты из моей жены любовницу смастерил, я сначала тебе кислород пережму, а уж потом ей, Дездемоне такую козу заделаю.
- Что, котяра! - начал Саня убийственный монолог, - попался! Сейчас я тебя стерилизовать буду!
В отличие от Отелло - решил мстить по полной программе.
Котяра категорически не согласен с данной трактовкой. Хрипит, лягается, локтями бьет.
Саня-Отелло вдруг на фоне бурного протеста выясняет, что не котяру душит, не заразу хахаля, который позорные рога на Санином лбу выращивает, а соседку Марию. Та сторожихой в детсадике, что во дворе, подрабатывала, ну и, торопясь на пост после домашнего чая, угодила в хахали.
Хотя нечего было мужскую шапку и брюки надевать. Мужик мужиком в темноте. Хорошо, Саня одной рукой душил, второй вовремя наткнулся на женские прелести...
Так бы остался детсадик в ту ночь без охраны.
Извинился Саня, отпустил Марию, сам в подъезд бесшумно вплыл. Прислушался - есть! Парочка наверху шуршит-шушукается, но не разобрать: жена там или кто другой? Высоко стоят. Для опознания ближе надо подкрасться.
И опять хреновина с морковиной: правый сапог у Сани скрипит, как из пушки. Чистейших итальянских кровей, а как несмазанная телега. Сколько кремов Ленкиных для лица извел, результат не в Санину пользу. В общей толпе не бросается в глаза, как по тишине идти, хоть уши затыкай. Когда первый раз Саня сапоги надел, в такой пассаж вляпался...
Пошли с Ленкой в театр на комедию. Сели, свет погас, занавес разъехался, супруга вспомнила: утюг из розетки забыла выдернуть. Свинье не до поросят, когда ее на костер тащат, повскакали наши театралы с мест квартиру тушить. И актер на сцену с телеграммой выскочил, рот раскрыл пьесу начинать, а Санин правый сапог как заскрипит навстречу спектаклю! Театр при царе Горохе строили, муха на сцене пролетит - глухой на балконе проснется. В такой дореволюционной акустике сапог, что гром среди ясного неба.
Актер позеленел, рот захлопнул, убежал за кулисы.
Сане извиняться некогда, пожар ждать не будет, на левый сапог встает, здесь итальянцы классно сработали, без скрипа. Но актер опять выскочил, рот раскрывает. Тоже не терпится побыстрее начать, чтобы домой пораньше вернуться. А Саня уже правую взрывоопасную ногу поднял и застыл, как собака у столбика. Боится спектаклю помешать. Ведь актер заслуженный, а ему сапогом слово сказать не дают. Саня решил, не сгорит поди дотла, если подождать минутку, начнет комедию, тогда под шумок выскочат.
У жены свое мнение - дернула за рукав: пошли. Не удержался Саня, со всего маху опять заскрипел поперек пьесы. Актер от злости разорвал телеграмму, убежал жаловаться. Наши театралы следом пожар тушить...
Такая на Сане обутка в тот тревожный вечер, перешедший в боевую ночь, была. В ней только шпионов на границе распугивать. А Сане наоборот, беззвучно надо подкрасться к парочке, застукать криминал во всей красе.
Снял в руки сапоги, крадется по ступенькам, пыль и холод на носки наматывает. А любовников как обрезало, перестали ворковать. Вынуждают детектива в упор приближаться. Хорошо, на втором-третьем этажах лампочки не горели. Двигается Саня по темноте, нервы на крайнем пределе, руки душить паскудство чешутся. А любовники, Саня всеми печенками с селезенками чувствует, целуются.
Операция складывалась строго по плану и была в двух шагах от успеха, кабы Тузик - зараза два раза - не выскочил. Шмакодявка, но злющий, как хозяева, которые завели пса, а в квартиру не пускают. Под дверями живет. И если лифт не работает, облает на десять рядов, пока поднимаешься по лестнице.
Всю конспирацию гавканьем завалил. Саня готов был прибить на месте, в лай правым-левым сапогом запустил.
- Пошел вон, - закричал, - скотина!
Заскулил раненый Тузик, а сверху кто-то камнем мимо Сани пролетел, только башмаки по ступенькам пробухали. Саня следом. Из подъезда выскочил, трех шагов сделать не успел, с супругой нос к носу.
- Ты куда? - спрашивает Ленка.
- Хахаля твоего, - на бегу Саня отвечает, - ловлю для стерилизации!
На что Ленка аж подпрыгнула на месте.
- Ты че, - кричит, - врешь и не морщишься?! Там девица бежит!
Саня присмотрелся - точно девица улепетывает.
Жена как понесла: она черт знает куда в район ездила машины страховать, заработала на куртку сыну, а он босиком по снегу баб гоняет!..
Прокол у Сани получился.
Хотя подозрения не исчезли. Даже усилились. Ленка в ту ночь не окаменела, когда через час руку с контрольными любезностями на нее положил. Не отшила: "У тебя одни глупости на уме!" То без причины красный свет интимным начинаниям, а когда самый момент запрет наложить, она объятия супружескому долгу раскрывает...
Нет, думал и дальше Саня, не чисто...
Глава шестая
БЕСПОНТОВАЯ "Б"
Саня лежал с открытыми в темноту глазами. Сон, хоть эти самые очи зашивай, не шел. Горькие думы "как быть-поступить?" терзали голову. Нечисто с супругой, ой, нечисто! Левизна непременно есть. Что с ней делать? Выслеживать по улицам? Вынюхивать у подруг и сослуживцев? Это ведь самому ниже плинтуса опуститься.
Сестра двоюродная Галка в прошлом году учудила - смех и слезы. Ревнивая с мокрых пеленок. К сорока годам вообще житья себе не дает. Страшно смотреть, как человек изводится. Предмету зверской ревности мужу-Вите, тоже не мед. По юбочному делу никогда и не был донжуаном. Может, глубоко внутри не прочь, но снаружи - мечтает дожить до естественной смерти. А не от прелестных ручек супруги...
Галка не простой ревнивец-дилетант - профессиональный сыщик, четырнадцать лет беспрерывного стажа в уголовке. Следственно-оперативную работу знает лучше учебника. Витькины карманы с первой брачной ночи шмонает. Швы и те проверяет, нет ли женского волоса. Утром, отправляя на службу, тайком зафиксирует исходное состояние, вечером - контрольная проверка. Не дай Бог на носовом платке следы подозрительного происхождения или фантик от конфетки в кармане. Сразу допрос с пристрастием...
Записную книжку Витьки знает до последней запятой. И вдруг там обнаруживаются свежезанесенные строчки: "ул. Зеленая, дом 14, квартира 3, ост. "Дворец культуры". Котенко Б.".
Не Витькой выведено. И не мужиком. Буквочки кругленькие, одна к другой игриво цепляются. Без графологической экспертизы видно - женская рука.
- Это что за "Б"? - сунула под нос мужу вопиющую криминалом запись.
Где-то в голове, на задворках бурно начинающегося следствия, была надежда у детектива: Котенко - особь мужского пола. На "Б" женские имена на ум не приходили.
Муж разрушил надежду дурацким "не знаю". И ошарашено округлил глаза на "Б".
Наотрез отказался. Книжка записная его, откуда "Б" образовалась не признается.
- Че ты зеньки-то вылупил? Че? Не знает он! Сейчас узнаешь, - Галка схватила плащ и Витьку. - Я тебе покажу "Б"! Ты у меня навсегда забудешь, где у них что под юбкой расположено.
Сграбастала Витьку, на остановку "Дворец культуры" повезла. Он попытался отказаться от очной ставки. Дескать, не делай из меня клоуна.
- Давай без шоу, - отрубила Галка, - не то в наручниках повезу.
И пистолет в сумочку положила. Не газовый. С металлическими пулями. Табельный. В те времена уже покончили с прежней строгостью, когда ствол после дежурства не моги не сдать под роспись. Либерализм огнестрельный начался в органах. На Витькину голову.
Поехали они с пистолетом прямиком на Зеленую, дом 14, квартира 3.
Открыла кругленькая, лет двадцати пяти, бабенка. В наманикюренных пальчиках сигарета. Из-под халатика бюст рвется гостям навстречу. Коленки сахарные гостеприимно белеют.
- Вы Котенко Б.? - без наводящих вопросов переступила порог Галка.
- Я, - поправила на груди халатик бабенка.
Витьку сразу пот холодный прошиб - как бы Галка стрелять не начала. Он хоть и далек был от театра с его законами (работал по электрической части), тем не менее знал, если в спектакле появилось ружье - могут убить. А тут не "тулка" однозарядная, пистолет с полной обоймой - столько трупов можно нащелкать, сцены не хватит разложить...
Галка, убедившись, что под "Б" особа женского рода скрывается, понесла ее по матерным кочкам. За четырнадцать следовательских лет не считано, сколько хулиганья и урок через кабинет прошло. Галка на "б" и остальные веселые буквы почище зеков заворачивает.
Бабенка халатик на грудь вырывающуюся натягивает, отказуху гонит:
- Нет!.. Первый раз вижу!.. Не спала!..
Галка детектив прожженный, ей ли не знать повадки подследственных: отрицай с выпученными глазами "я не я и лошадь не моя". До последнего не соглашайся приговор себе подписывать.
Галка полезла в сумочку за стопудовым вещдоком - записной книжкой. Надоело бесстыжее отпирание.
Витька подумал: начинается театр с вешалками! Сейчас ружье из бурно разворачивающегося спектакля стрелять наповал начнет.
Мокрое дело на Чехова не спишешь. Жена хоть и работник правоохранительных органов - закатают в тюрьму за милую душу. Бросился мешать Галке в сумочку с огнестрельным оружием залезать.
Галка подумала: все правильно - испугался, что истина наружу лезет.
- Пусти! - кричит. - Убью!
- Не дури! - Витька изо всех сил вцепился в сумочку.
- Жалко профурсетку! - еще больше разгорелась Галка. - Значит, кувыркался с ней!
Тянут-потянут сумочку в разные стороны. Не может Галка вырвать для предъявления железного доказательства. Как ни упирается - не в силах перебороть на смерть стоящего мужа, чтобы натыкать мордой эту курву сисястую и Витьку заодно. Пыхтит Галка, матерится - бесполезно. И вдруг на фоне неудачного поединка такое взяло ее отчаяние, такое безразличие из серии: а идите вы все куда подальше мелкими шагами...
- Да затрахайтесь в доску! - закричала чуть не плача.
И как швырнет Витьку на пышную грудь бабенке.
- На! подавись!
"Б" от броска полетела вглубь квартиры. Витька за ней, прилипнув по инерции к упругому бюсту.
Потом, когда дело было закрыто за отсутствием улик, долго в памяти стоял аромат холеной дамочки.
У Галки затмение с отчаянием быстро прошло, следом прыгнула, пистолет выхватила и выстрелила. Не в мужа - все равно жалко. И не в бабенку - оно надо сидеть из-за какой-то шлюшки. Пальнула поверх сладкой парочки. Витя остолбенел, бабенка отпала от его груди в обморок. А Галка по-хозяйски схватила мужа.
- Хрен тебе, а не "Б" с титьками! Обрадовался!
И потащила Витьку с Зеленой - дом 14, квартира 3 - восвояси.
Где опять за рыбу деньги: запустила Витьке в физиономию чемодан с вещами:
- Видеть тебя не хочу!
Муж нет бы доводы в свою защиту излагать, стал молча обуваться.
Галка опять взвилась:
- К "Б" собрался? Кобель занюханный! Я тебе покажу "Б"! Я тебе устрою титьки безразмерные!
И за сумочку с пистолетом...
Донельзя перегрелась на почве ревности. Руки зачесались всадить мстительную пулю...
Выхватила смертоносный ствол...
Но кровавой стрельбы, вопреки Чехову, не последовало.
Светка, доча любимая, уберегла папу от поражающих выстрелов в сердце и другие важные органы. Вовремя нарисовалась из школы.
Тут-то вся подноготная шекспировской трагедии с Дездемоной в роли Отелло наружу вылезла.
Компрометирующую с ног до головы запись сделал никто иной, как она, родная доча Светик-семицветик. Пятнадцать лет, а уже не прочь похихикать над слабостями родаков, то бишь - родителей. Шутки ради, зная следовательский характер мамочки, написала в записную книжку папочке адрес новой химички. Вредной и выпендрежной.
- А если бы застрелила его! - ругалась Галка.
- Мам, ты че такая беспонтовая, приколов не понимаешь? - подлизывалась нашкодившая доча.
Такой прикольный случай был у Сани был перед глазами.
Глава седьмая
ПОГРАНЕЦ
Саня не хотел вляпаться, как сестра Галка. Но и надеяться, что со временем Ленка перебесится - дохлый номер. У походячего моря ждать погоды это как до луны пешком.
Саня повернулся на бок, уперся животом в стену. "У нее тоже одна жизнь, - посолил философией рану. - И не двадцать беззаботных лет позади, климакс не за горами, напоследок красивого хочется, а тут я с пузенью..."
"Так что теперь задницей перед другими крутить?!"
Нет, конечно. Но и компромата стопроцентного нет. Моралью на пустом месте не проймешь. И раньше характер скандалиозный был, как начала больше Сани зарабатывать, вообще на косой козе не подъедешь. Попробуй заикнись против, может в такой разнос пойти... А тут не баран чихнул, обвинение в слабости на передок. Но и сидеть сложа руки, когда, очень может стать, кто-то использует твою жену в хвост и в гриву, не хотел. Не мог примириться с такой несправедливостью. Жалко отошли времена, когда вожжами мужик бабу отходил и баста...
Такие мысли точили Саню. Не позволяли забыться мирным сном. Раздражала жена, посапывающая рядом, часы на стене, пожирающие клацаньем секунды, живот, который никак удобно не укладывался, словно протез холодный, а не родная утроба. А ведь был уже скромных размеров, но сегодня мешался под ногами сна.
Хлопая глазами посреди ночи, Саня вспомнил Погранца...
Еще летом того приметил. Постоянных бегунов в роще насчитывалось несколько экземпляров. С прибабахом - двое. Один в любую погоду, будь то солнце, будь то снег - в трусах и с лыжной палкой средь березок рассекал.
- На кой палка? - полюбопытствовал как-то Саня. - Для балансировки?
- Ага, - сказал на ходу коллега по спорту, - В позапрошлом году бегу, душа поет, думаю, сегодня километров тридцать дам. Вдруг из-за дерева овчарка с корову ростом вылетает. Следом крик: "Не бойтесь! Она добрая!" Я и не испугаться. Не успел. Эта "добрая" как цапанет за филейную часть... Будь в тот момент палка в руках, защитил бы мягкий тыл от рваной травмы. А так из-за неисправности задницы не смог в "Сибирском марафоне" участвовать. С той поры палку из рук не выпускаю...
Второй бегун оригинального пошиба, под два метра ростом, топтал рощу в кирзовых сапогах, перепоясанный широченным монтажным поясом (как позже выяснилось, начиненным свинцом). И тоже руки не пустые. С лопатой.
Саня думал, шанцевый инструмент той же предохранительной функции четвероногих друзей отгонять. Лопатой даже лучше приструнить по башке.
Оказалось, не в собаках дело. Погранец, так Саня после знакомства звал бегуна с лопатой, брал ее для более экзотических целей. В один летний вечер Саня выскочил на глухую полянку и наткнулся на Погранца, копающего яму.
- Озеленением рощи занимаемся? - юморнул Саня.
- Шел бы ты лесом, - недружелюбно вонзил лопату в яму землекоп.
Саня пошел. Недалеко. После чего на цыпочках вернулся для сбора разведданных. Интересно ведь, что это бегуну запоносилось рыться в лесу? Клад ищет? Или наоборот - ценности закладывает на хранение?
Погранец копал босиком. Запыленные кирзачи стояли в пяти метрах от земляных работ. От землекопа во все стороны летели комья, почему убрал подальше обувь. Углублялся в землю, будто кто-то за ним гнался. "Если дерево сажать, зачем дальше идти? - подумал Саня, когда Погранец, вырыв яму по колено, не остановился. - Значит, что-то прятать собрался".
Уйдя в поляну по ягодицы, Погранец достал из кармана рулетку, измерил глубину проделанной работы и отбросил лопату.
После чего занялся странным для наблюдающего из засады делом. Посудите сами, пусть и не так далеко от города, но все же в стороне от столбовых тропинок, молодой здоровяк выкопал яму и... начал в ней подпрыгивать с серьезным лицом. Раз, другой, третий... Передохнет и опять скачет в яме, будто задумал ракетой шахтного базирования уйти в небеса.
"Больной на мозги что ли?" - подумал Саня и психологический дискомфорт закрался в душу. Вдруг попрыгун-копатель заметит соглядатая в кустах? С шизоидными замашками огреть лопатой и в той же яме закопать - раз плюнуть. Саня даже дышать перестал.
К счастью, Погранец по сторонам не глядел. Напрыгавшись досыта, принялся яму закапывать. "Во, дурак, - подумал Саня, - Извращенец. На травке скакать нельзя было?"
В этот момент на противоположном краю поляны у сапог появилась рука Фантомаса. Она тянулась к рабоче-крестьянской обуви явно не с целью пощупать качество выделки кирзы. У берез запахло криминалом. Погранец, увлеченный ямой, стоял спиной к воровству. Фантомас, пользуясь ротозейством, утянул сапоги в кусты и на четвереньках попятился вглубь леса.
- Сапоги! - выскочил из укрытия Саня. - Держи его!
Вдвоем с Погранцом ринулись за Фантомасом. Тот зайцем запетлял по стежкам-дорожкам. Отдохнувший в засаде Саня, бежал легко, напрыгавшийся из ямы отставал от сапог.
Саня был уверен в победе. Соперник навряд ли улучшил результаты со дня последнего совместного забега, тогда как Саня все лето провел в тренировках. Расстояние между ними начало сокращаться. "Ну, нет, - думал Саня, - сегодня меня на калган не возьмешь". Наученный больным опытом, был готов к коварному приему - резкой остановке противника и атаке черепом в живот. Фантомас не стал тормозить. На ходу швырнул в преследователя сапогом. Попал в самое яблочко - в пуп, Саня подкошено рухнул на колени, задергал ртом в поисках воздуха. Слезы брызнули из глаз. В живот будто двухпудовой гирей из катапульты заехали.
Сравнение имело под ногами почву. Повезло, второй сапог в миллиметре от головы просвистел. Не закрепил образность речи. А так бы Саня отбегался. В лучшем случае - пополнил ряды спортсменов психушки. У Погранца в сапогах были свинцовые прокладки. В палец толщиной.
Это Саня узнал, когда Погранец помог подняться.