Страница:
Как бы то ни было, придется разочаровать читателя. В
этойстороне жизни Берии все до невозможности банально. Женился он
нормально, как положено, по взаимному согласию.
А вот в биографии Нины Теймуразовны Гегечкори – да, там присутствуют определенные странности. Ее жизнь в детстве известна из рассказа ее сына Серго и из двух источников, подписанных ее именем, в которых эта биография выглядит по-разному.
Сначала слово Серго Берия: после гибели отца Нины, Теймураза, «…мама переехала из Кутаиси в Тбилиси и окончила там гимназию святой Нино… Юную сиротку в столице опекал известный большевик Саша Гегечкори…
Саша Гегечкори – мой родной дядя, а Евгений Гегечкори, член меньшевистского правительства, маме приходился двоюродным дядей. Кстати, мой отец познакомился с мамой в кутаисской тюрьме, где он сидел в одной камере с Сашей. Мама носила туда передачи дяде. Когда в Грузии установилась Советская власть, отец продолжал работать в Баку, поэтому он специально приехал в Тбилиси, чтобы у Саши попросить руку племянницы. Саша отказал: девочка, мол, несовершеннолетняя. А мама решила, что можно выйти замуж и без благословения старших, поэтому похищение отцом своей возлюбленной – это лишь красивая легенда…» [6]
Его рассказ подтверждает сама Нина Берия – в частности, в интервью тбилисской газете «7 дгэ»: что жила в Кутаиси, в семье своего родственника Саши Гегечкори. Вместе с женой Саши навещала его в тюрьме, тогда-то и познакомилась с Лаврентием, который находился в одной камере с Сашей. И это вполне согласуется с биографией Берия – именно тогда, в тюрьме, он и повстречался с Ниной, которая приходила на свидания к его соседу по камере.
Вот ее подлинные слова:
«После установления в Грузии Советской власти Сашу перевели в Тбилиси. И я, естественно, переехала с его семьей. Была уже взрослой девушкой…
Как-то по дороге в школу мне встретился Лаврентий (после советизации он часто приходил к Саше, я его уже знала). Спросил, не хочу ли я с ним встретиться и поговорить. Я согласилась. Встретились мы в Надзаладеви, там моя сестра и зять жили, поэтому я хорошо это местечко знала. Сели на скамью. На Лаврентии было черное пальто и студенческая фуражка. Он сказал мне, что уже много времени я ему очень сильно нравлюсь… Да, так и сказал, что полюбил меня и хочет взять в жены. Было мне в то время 16 лет.
Как он объяснил, Советская власть хочет направить его в Бельгию для изучения вопросов переработки нефти. Но с одним условием: у него должна быть жена. Пообещал, что поможет мне в моей учебе. Я подумала и согласилась – чем жить в чужой семье, лучше создать собственную. Лаврентию в то время было двадцать два года.
Я, правда, никому не сказала, что выхожу замуж. Наверное, поэтому и родились сплетни, что Лаврентий меня будто бы украл. Нет, по собственному желанию вышла…» [7]
А теперь смотрите внимательно. 7 января 1953 года Нина Берия (так, по крайней мере, гласит официальная версия) написала из тюрьмы письмо на имя Хрущева. Точнее, существует некий документ, написанный от руки и подписанный ее именем. Отрывок из него, рассказывающий о ее раннем детстве, приведен в первой главе. А вот что там говорится дальше:
«При меньшевистской власти в Грузии я в возрасте от 11 до 16 лет жила в Грузии в крайней бедности (как и большинство населения) без отца, при больной матери. За возможность иметь кусок хлеба и посещать школу я батрачила в г. Кутаиси в доме Раждена Хундадзе два года, где в результате непосильного труда для моего возраста заболела. Меня забрал к себе брат мой по матери Николай Шавдия в г. Тбилиси, который служил счетоводом или бухгалтером в таможне. Я обслуживала его и училась… Жили мы в Нахаловке, на Магистральной улице № 19, в доме Утошева, который был заселен железнодорожниками. Для того, чтобы иметь возможность доехать до училища на трамвае, я стирала на весь двор, но поскольку это у меня не всегда получалось, я покрывала расстояния более пятнадцати километров ежедневно босая, одевая тапочки только в подъезде училища…»
Ни слова о Саше Гегечкори и о свиданиях в тюрьме!
Как видим, рассказы матери и сына согласуются между собой, если не считать некоторых мелочей. Зато версия, изложенная в письме Хрущеву, резко отличается от обоих! Почему это важно?
Потому что после прихода к власти Хрущева была проведена большая работа в архивах. По некоторым данным, было уничтожено несколько железнодорожных (!) составов архивных документов. Возможно, это и преувеличение – но архивы в самом деле почистили тщательно. И вместе с тем было изготовлено множество фальшивок. Позднее мы встретимся с некоторыми документами, которые приводятся в книгах и на которые ссылаются как на достоверные, потому что они подписаны громкими именами… между тем документы эти с подлинными не имеют ничего общего.
И вот вопрос: мог ли один человек до такой степени по-разному излагать собственную биографию? А если да, то зачем?
Есть такое правило у любого следствия, сохранившееся еще с древнеримских времен: «Ищи, кому выгодно». Так вот, выгодно ли было Нине, простой грузинской женщине, в политических закулисных играх разбирающейся далеко не ахти, лгать в столь незначительных, на первый взгляд, мелочах? Сомнительно. Зато уж идеологам перелопачивания истории в угоду Хрущеву!.. Так что, вполне может статься, письмо Нины Берия из тюрьмы – тоже фальшивка…
Как бы то ни было, они поженились. Лаврентию было двадцать два года, его невесте – шестнадцать, что, по грузинским понятиям того времени, вполне нормальный возраст для брака. В 1924 году у них родился сын Серго. Правда, в Бельгию они не поехали, и нефтедобычей ему заниматься не пришлось – колеса судьбы Лаврентия Берии свернули совсем на иную колею.
Глава 4
Чем занималась грузинская ЧК
Соратники
А вот в биографии Нины Теймуразовны Гегечкори – да, там присутствуют определенные странности. Ее жизнь в детстве известна из рассказа ее сына Серго и из двух источников, подписанных ее именем, в которых эта биография выглядит по-разному.
Сначала слово Серго Берия: после гибели отца Нины, Теймураза, «…мама переехала из Кутаиси в Тбилиси и окончила там гимназию святой Нино… Юную сиротку в столице опекал известный большевик Саша Гегечкори…
Саша Гегечкори – мой родной дядя, а Евгений Гегечкори, член меньшевистского правительства, маме приходился двоюродным дядей. Кстати, мой отец познакомился с мамой в кутаисской тюрьме, где он сидел в одной камере с Сашей. Мама носила туда передачи дяде. Когда в Грузии установилась Советская власть, отец продолжал работать в Баку, поэтому он специально приехал в Тбилиси, чтобы у Саши попросить руку племянницы. Саша отказал: девочка, мол, несовершеннолетняя. А мама решила, что можно выйти замуж и без благословения старших, поэтому похищение отцом своей возлюбленной – это лишь красивая легенда…» [6]
Его рассказ подтверждает сама Нина Берия – в частности, в интервью тбилисской газете «7 дгэ»: что жила в Кутаиси, в семье своего родственника Саши Гегечкори. Вместе с женой Саши навещала его в тюрьме, тогда-то и познакомилась с Лаврентием, который находился в одной камере с Сашей. И это вполне согласуется с биографией Берия – именно тогда, в тюрьме, он и повстречался с Ниной, которая приходила на свидания к его соседу по камере.
Вот ее подлинные слова:
«После установления в Грузии Советской власти Сашу перевели в Тбилиси. И я, естественно, переехала с его семьей. Была уже взрослой девушкой…
Как-то по дороге в школу мне встретился Лаврентий (после советизации он часто приходил к Саше, я его уже знала). Спросил, не хочу ли я с ним встретиться и поговорить. Я согласилась. Встретились мы в Надзаладеви, там моя сестра и зять жили, поэтому я хорошо это местечко знала. Сели на скамью. На Лаврентии было черное пальто и студенческая фуражка. Он сказал мне, что уже много времени я ему очень сильно нравлюсь… Да, так и сказал, что полюбил меня и хочет взять в жены. Было мне в то время 16 лет.
Как он объяснил, Советская власть хочет направить его в Бельгию для изучения вопросов переработки нефти. Но с одним условием: у него должна быть жена. Пообещал, что поможет мне в моей учебе. Я подумала и согласилась – чем жить в чужой семье, лучше создать собственную. Лаврентию в то время было двадцать два года.
Я, правда, никому не сказала, что выхожу замуж. Наверное, поэтому и родились сплетни, что Лаврентий меня будто бы украл. Нет, по собственному желанию вышла…» [7]
А теперь смотрите внимательно. 7 января 1953 года Нина Берия (так, по крайней мере, гласит официальная версия) написала из тюрьмы письмо на имя Хрущева. Точнее, существует некий документ, написанный от руки и подписанный ее именем. Отрывок из него, рассказывающий о ее раннем детстве, приведен в первой главе. А вот что там говорится дальше:
«При меньшевистской власти в Грузии я в возрасте от 11 до 16 лет жила в Грузии в крайней бедности (как и большинство населения) без отца, при больной матери. За возможность иметь кусок хлеба и посещать школу я батрачила в г. Кутаиси в доме Раждена Хундадзе два года, где в результате непосильного труда для моего возраста заболела. Меня забрал к себе брат мой по матери Николай Шавдия в г. Тбилиси, который служил счетоводом или бухгалтером в таможне. Я обслуживала его и училась… Жили мы в Нахаловке, на Магистральной улице № 19, в доме Утошева, который был заселен железнодорожниками. Для того, чтобы иметь возможность доехать до училища на трамвае, я стирала на весь двор, но поскольку это у меня не всегда получалось, я покрывала расстояния более пятнадцати километров ежедневно босая, одевая тапочки только в подъезде училища…»
Ни слова о Саше Гегечкори и о свиданиях в тюрьме!
Как видим, рассказы матери и сына согласуются между собой, если не считать некоторых мелочей. Зато версия, изложенная в письме Хрущеву, резко отличается от обоих! Почему это важно?
Потому что после прихода к власти Хрущева была проведена большая работа в архивах. По некоторым данным, было уничтожено несколько железнодорожных (!) составов архивных документов. Возможно, это и преувеличение – но архивы в самом деле почистили тщательно. И вместе с тем было изготовлено множество фальшивок. Позднее мы встретимся с некоторыми документами, которые приводятся в книгах и на которые ссылаются как на достоверные, потому что они подписаны громкими именами… между тем документы эти с подлинными не имеют ничего общего.
И вот вопрос: мог ли один человек до такой степени по-разному излагать собственную биографию? А если да, то зачем?
Есть такое правило у любого следствия, сохранившееся еще с древнеримских времен: «Ищи, кому выгодно». Так вот, выгодно ли было Нине, простой грузинской женщине, в политических закулисных играх разбирающейся далеко не ахти, лгать в столь незначительных, на первый взгляд, мелочах? Сомнительно. Зато уж идеологам перелопачивания истории в угоду Хрущеву!.. Так что, вполне может статься, письмо Нины Берия из тюрьмы – тоже фальшивка…
Как бы то ни было, они поженились. Лаврентию было двадцать два года, его невесте – шестнадцать, что, по грузинским понятиям того времени, вполне нормальный возраст для брака. В 1924 году у них родился сын Серго. Правда, в Бельгию они не поехали, и нефтедобычей ему заниматься не пришлось – колеса судьбы Лаврентия Берии свернули совсем на иную колею.
Глава 4
Работа, которую он не любил
Итак, Лаврентия Берию назначили на должность заместителя начальника секретно-оперативного отдела. С одной стороны, основания для такого назначения вроде бы имелись: опыт нелегальной и разведывательной работы, отличные рекомендации, среднее техническое образование – по тем временам для большевистской партии это много. А с другой, если вдуматься: опыт хоть и есть, но минимальный, с собственно чекистской работой вообще не соприкасался, и сразу же – на одну из ключевых должностей в ЧК! Секретно-оперативный отдел – это было все: разведка, контрразведка, работа с осведомителями, наружное наблюдение, участие в боевых операциях, цензура и многое другое. С третьей же стороны… а кого назначать-то?! Люди с соответствующим опытом работы имелись, но исключительно по другую сторону баррикады. Доверить такое дело «специалисту» из царской охранки большевики, при любом кадровом голоде, едва бы рискнули.
Несколько позже, в 1923 году, Р. Ахундов, секретарь ЦК КП Азербайджана, писал о Берии: «…Обладает выдающимися способностями, проявленными в разных аппаратах государственного механизма… Работая управделами ЦК Азербайджанской компартии, чрезвычайным уполномоченным регистрода Кавказского фронта при реввоенсовете 11-й армии и ответственным секретарем Чрезвычайной комиссии по экспроприации буржуазии и улучшению быта рабочих, он с присущей ему энергией, настойчивостью выполнял все задания, возложенные партией, дав блестящие результаты своей разносторонней деятельности. Его следует отметить как лучшего, ценного, неутомимого работника, столь необходимого в настоящий момент в советском строительстве…».
Авторы книг о Берии головы изломали, размышляя, что побудило Ахундова дать такую характеристику. Версий было множество, кроме одной-единственной: да герой этого документа на самом деле таким и был! И возраст тут не при чем: в конце концов, если взять орленка и цыпленка, то уже в самом нежном возрасте ясно, из кого какая птица вырастит… Так что, думаю, на этом можно и остановиться. Берию назначили на эту должность исключительно по двум причинам: во-первых, за неимением других опытных кадров, а во-вторых, потому, что был он работником многообещающим и весьма перспективным.
А должность была та еще! Нынешний начальник ГУВД легендарных «криминальных столиц» Казани или Тольятти за голову бы схватился, да так в столбняк бы и впал. И правильно, что назначили молодых – двадцатипятилетнего Багирова да двадцатидвухлетнего Берию, ибо справиться с таким делом можно только по неведению, не зная, что справиться с ним нельзя.
…Уже стало хрестоматийным утверждение, будто большевики, взяв власть, тут же принялись на корню изничтожать своих политических противников. Но при этом обычно стыдливо умалчивается, что это были за противники – словно чекисты в парламент с пулеметом вломились. Ничего подобного, штурм парламента – картинка совсем из иных времен, времен торжества демократии. А те, с кем боролись большевики, отнюдь не были занудной парламентской оппозицией, кликушами-монархистами и прочими болтунами-кадетами. Политическими их противниками были недавние товарищи по борьбе, примерно столь же законопослушные и мирные, как и сами большевики, то есть, выражаясь современным языком, полные отморозки, с таким же, а то и большим опытом терроризма и конспиративной работы. Побежденные в открытом бою, они не собирались складывать оружие и мириться с поражением, а переходили на нелегальное положение и продолжали борьбу теми же методами, что и большевики, когда те оказывались в роли проигравших.
В Азербайджане особо активны были правые эсеры и чрезвычайно агрессивная партия «Иттиход» («Единение ислама»), число членов которой исчислялось «всего-навсего» десятками тысяч. Эсеровские боевики вошли во все революционные летописи, что же касается «Иттихода», то перевод названия говорит сам за себя: эти товарищи за восемьдесят лет изменились не слишком сильно. Эти партии вели пропаганду, всячески мешая большевикам в любом деле и саботируя любое начинание, а у их боевых групп любимым видом политической активности был террор, деньги же на хлеб насущный и не менее насущные патроны добывали грабежами. Так что в слове «оппозиция» заложена определенная лукавая игра терминов. Чеченские боевики, например, тоже подходят под категорию «оппозиции», как себя иной раз и называют.
Впрочем, бандитов хватало и без боевиков. После окончания Гражданской войны в стране активнейшим образом действовало огромное количество банд, мешающих политику с уголовщиной в таких пропорциях и сочетаниях, что даже головы основоположника марксизма не хватило бы в этом салате разобраться. Чекисты и не разбирались – они били всех: уголовников, исламистов, эсеров, «гастролеров» из Турции и Ирана. А секретно-оперативному отделу надлежало это битье обеспечить: отдел занимался наблюдением, вербовкой агентуры, разработкой боевых операций. За ликвидацию Закавказской организации правых эсеров начальник секретно-оперативного отдела Берия и начальник секретного отдела Иоссем были награждены именным оружием. А правые эсеры – это, извините, не зеленые краснодонские молодогвардейцы, это волчары битые, матерые, верные соратники Савинкова. За хорошую работу Азербайджанское ГПУ – так с 1922 года стала именоваться ЧК – наградило Берию также золотыми часами.
…Кроме ГПУ, как человек, по кавказским меркам, образованный, Берия работает в Азербайджанской междуведомственной комиссии, в комиссии Высшего экономического совета, в комиссии по обследованию ревтрибунала, в партячейках и в Бакинском Совете. Кадров тогда – впрочем, как и впоследствии – было крайне мало, и пригодные к работе товарищи несли множество нагрузок… а вот непригодные занимали свое и чужое время революционной болтовней да путались у всех под ногами. И говоря о старых большевиках и «верных ленинцах», не следует упускать из виду эту категорию революционеров.
Несколько позже, в 1923 году, Р. Ахундов, секретарь ЦК КП Азербайджана, писал о Берии: «…Обладает выдающимися способностями, проявленными в разных аппаратах государственного механизма… Работая управделами ЦК Азербайджанской компартии, чрезвычайным уполномоченным регистрода Кавказского фронта при реввоенсовете 11-й армии и ответственным секретарем Чрезвычайной комиссии по экспроприации буржуазии и улучшению быта рабочих, он с присущей ему энергией, настойчивостью выполнял все задания, возложенные партией, дав блестящие результаты своей разносторонней деятельности. Его следует отметить как лучшего, ценного, неутомимого работника, столь необходимого в настоящий момент в советском строительстве…».
Авторы книг о Берии головы изломали, размышляя, что побудило Ахундова дать такую характеристику. Версий было множество, кроме одной-единственной: да герой этого документа на самом деле таким и был! И возраст тут не при чем: в конце концов, если взять орленка и цыпленка, то уже в самом нежном возрасте ясно, из кого какая птица вырастит… Так что, думаю, на этом можно и остановиться. Берию назначили на эту должность исключительно по двум причинам: во-первых, за неимением других опытных кадров, а во-вторых, потому, что был он работником многообещающим и весьма перспективным.
А должность была та еще! Нынешний начальник ГУВД легендарных «криминальных столиц» Казани или Тольятти за голову бы схватился, да так в столбняк бы и впал. И правильно, что назначили молодых – двадцатипятилетнего Багирова да двадцатидвухлетнего Берию, ибо справиться с таким делом можно только по неведению, не зная, что справиться с ним нельзя.
…Уже стало хрестоматийным утверждение, будто большевики, взяв власть, тут же принялись на корню изничтожать своих политических противников. Но при этом обычно стыдливо умалчивается, что это были за противники – словно чекисты в парламент с пулеметом вломились. Ничего подобного, штурм парламента – картинка совсем из иных времен, времен торжества демократии. А те, с кем боролись большевики, отнюдь не были занудной парламентской оппозицией, кликушами-монархистами и прочими болтунами-кадетами. Политическими их противниками были недавние товарищи по борьбе, примерно столь же законопослушные и мирные, как и сами большевики, то есть, выражаясь современным языком, полные отморозки, с таким же, а то и большим опытом терроризма и конспиративной работы. Побежденные в открытом бою, они не собирались складывать оружие и мириться с поражением, а переходили на нелегальное положение и продолжали борьбу теми же методами, что и большевики, когда те оказывались в роли проигравших.
В Азербайджане особо активны были правые эсеры и чрезвычайно агрессивная партия «Иттиход» («Единение ислама»), число членов которой исчислялось «всего-навсего» десятками тысяч. Эсеровские боевики вошли во все революционные летописи, что же касается «Иттихода», то перевод названия говорит сам за себя: эти товарищи за восемьдесят лет изменились не слишком сильно. Эти партии вели пропаганду, всячески мешая большевикам в любом деле и саботируя любое начинание, а у их боевых групп любимым видом политической активности был террор, деньги же на хлеб насущный и не менее насущные патроны добывали грабежами. Так что в слове «оппозиция» заложена определенная лукавая игра терминов. Чеченские боевики, например, тоже подходят под категорию «оппозиции», как себя иной раз и называют.
Впрочем, бандитов хватало и без боевиков. После окончания Гражданской войны в стране активнейшим образом действовало огромное количество банд, мешающих политику с уголовщиной в таких пропорциях и сочетаниях, что даже головы основоположника марксизма не хватило бы в этом салате разобраться. Чекисты и не разбирались – они били всех: уголовников, исламистов, эсеров, «гастролеров» из Турции и Ирана. А секретно-оперативному отделу надлежало это битье обеспечить: отдел занимался наблюдением, вербовкой агентуры, разработкой боевых операций. За ликвидацию Закавказской организации правых эсеров начальник секретно-оперативного отдела Берия и начальник секретного отдела Иоссем были награждены именным оружием. А правые эсеры – это, извините, не зеленые краснодонские молодогвардейцы, это волчары битые, матерые, верные соратники Савинкова. За хорошую работу Азербайджанское ГПУ – так с 1922 года стала именоваться ЧК – наградило Берию также золотыми часами.
…Кроме ГПУ, как человек, по кавказским меркам, образованный, Берия работает в Азербайджанской междуведомственной комиссии, в комиссии Высшего экономического совета, в комиссии по обследованию ревтрибунала, в партячейках и в Бакинском Совете. Кадров тогда – впрочем, как и впоследствии – было крайне мало, и пригодные к работе товарищи несли множество нагрузок… а вот непригодные занимали свое и чужое время революционной болтовней да путались у всех под ногами. И говоря о старых большевиках и «верных ленинцах», не следует упускать из виду эту категорию революционеров.
Чем занималась грузинская ЧК
В ноябре 1922 года Закавказский крайком направляет Берию «на усиление» в Грузию, начальником секретно-оперативной части и заместителем председателя ЧК. Там обстановка была та же, что и в Азербайджане, только значительно хуже – Грузия дольше прочих сопротивлялась большевикам, и теперь туда стягивались остатки разбитых противников режима и просто бандиты из всех республик.
В феврале 1921 года меньшевистское правительство Ноя Жордания бежало в Париж, откуда принялось старательно подпитывать оставшихся на родине единомышленников морально, идеологически и, по мере возможности, материально. Здесь же, в Грузии, последней из несоветских республик Закавказья, нашли убежище мусаватисты и правые гумметисты из Азербайджана, армянские дашнаки, эсеры, национал-демократы, члены совсем уж мелких партий и групп, не говоря уже об ушедших в подполье грузинских меньшевиках. Программа грузинских меньшевиков известна, у них было время ее предъявить – Великая Грузинская империя. А в общем-то, все эти партии мало разнились программами: в основном это были традиционные для Грузии компашки джигитов, окружавшие князей, только роль князей теперь играли «политические лидеры». Боевые отряды всей этой публики немногим отличались от уголовников и, вместе с немногим отличимыми от них уголовниками, создавали в маленькой республике обстановку, печатными словами совершенно невыразимую.
Правда, в том же 1921 году грузинская оппозиция попыталась было навести порядок в своих рядах, создав так называемый «Комитет независимости», куда на паритетных началах вошли представители всех крупных партий, противостоящих режиму. Во главе комитета стал Ной Хомерики, бывший министр правительства Жордания, член ЦК грузинских меньшевиков. Комитет взял курс на вооруженное восстание, причем не только на словах – при нем был создан военный центр и началась подготовка к выступлению против ненавистных большевиков.
Впрочем, наполеоновские планы комитетчиков секретом для ЧК не стали. «Чрезвычайка» вела работу по двум направлениям: агитационную и оперативную. Первое направление, а отчасти и второе, привели к тому, что рядовые члены меньшевистской партии потихоньку свою партию покидали: к середине 1923 года таковых набралось чуть более 11 тысяч, и в августе в Тифлисе даже прошел съезд бывших меньшевиков. Вторая сторона работы тоже была весьма успешна. Берии удалось внедрить агентов в самый «Комитет независимости», и постепенно его члены перекочевали за решетку. В начале года были захвачены две типографии, в апреле арестован начальник контрразведки меньшевиков, в июне удалось взять и их нелегальный ЦК. Дальше – больше: 9 ноября арестован Ной Хомерики, виднейший меньшевик, руководитель военной организации партии, захвачены его штаб и документы, изобличающие связи «Комитета» с заграницей и «коллегами» в России; 18 ноября взят Сеид Девдориани, председатель ЦК. Арестованы те, кто обеспечивал работу подпольных типографий. (Правильно – чем вычислять адреса самих типографий, куда проще ударить по тем, кто их снабжает, а без бумаги и краски те сами заглохнут.) Разгромлены также местные комитеты в Поти, Гори, Абхазии, обнаружен комитет в Баку. На смену арестованному лидеру «оппозиции» из-за границы прибывает новый посланец Жордания, Валико Джугели – и оказывается за решеткой…
29 августа 1924 года меньшевики попытались нанести ответный удар: повстанцы во главе с князем Георгием Церетели захватили город Чиатуры и объявили о создании «Временного правительства Грузии»… Однако уже к вечеру, услыхав о приближении красноармейских отрядов, «правительство» спешно бежало из Чиатур. Иными словами, «восставшие» (числом душ в 500) денек побуянили в Западной Грузии, а на утро угомонились.
Столь быстрое и бескровное усмирение спартанцев местного розлива объяснялся хорошей работой ЧК, но в первую очередь – ее секретно-оперативной части. Согласитесь, неплохо для столь юного начальника!
(К слову говоря, любопытна история с числом погибших. По официальным данным, было расстреляно 44 человека – в общем-то, учитывая количество повстанцев, похоже на правду. А грузинский историк-демократ Г. Н. Безиргани настаивает на цифре 12 578 человек – в 25 раз (!) больше числа восставших. Даже если присовокупить к повстанцам всех их родственников, включая младенцев, и то едва ли столько наберется. Впрочем, наши историки вообще богаты фантазией – насчитал же Ф. Волков 18 млн погибших на Колыме. Даже не задумываясь – а где они все могли там поместиться?..)
Впрочем, ликвидация восстания – не единственное, чем занималась Грузинская ЧК, ей хватало работы и помимо меньшевиков. Например, 21 июля 1922 года в Тифлисе были убиты бывший военно-морской министр Турции Джемаль-паша и два его адъютанта. Вскоре выяснилось, что за убийством стояли дашнаки – чего, в общем-то, и следовало ожидать. И почти полгода ЧК гонялась за попавшими в ее поле зрения дашнаками. Сначала изрядно пощипали рядовой состав, потом, в начале 1923 года, арестовали ЦК. В горах отыскали тайный склад оружия, где нашли – 11 пулеметов, 33 ящика бомб, 70 винтовок, 30 мешков пороха, 70 плит динамита, 500 пудов патронов. [8]Своеобразное «партийное имущество» оппозиционной партии, не правда ли?
Ведомство Берии, не разделяя функций на политические и уголовные, ведало и разгромом бандитизма. В начале 1923 года на территории Грузии насчитывалась 31 банда численностью 359 человек. К концу года 21 банда была уничтожена. С бандитами воевали, в основном, ЧОНы (части особого назначения) – чекистские войска. В ходе боев было убито 123 бандита, обезврежено 377 бандитов и их помощников. [9]
В отчете Грузинской ЧК перечисляются также некоторые дела, касающиеся не столько политики и бандитизма, сколько экономики, но их все равно необходимо привести – просто для понимания общей обстановки в республике и работы ведомства Берии:
«– проведена массовая операция по изъятию валюты у валютчиков, позволившая конфисковать ценностей на десятки миллиардов закавказскими знаками;
– была раскрыта шайка фальшивомонетчиков, печатавших кавказские боны миллионного достоинства. Преступники замаскировались в Баку. Дело было передано в АзЧК.
Из числа других выявленных преступлений заслуживают упоминания:
– дело зав. торговым отделом Табтреста Германа, обвинявшегося в преступном разбазаривании изделий треста и связи с частными торговыми фирмами;
– поимка шайки сбытчиков фальшивых лир в Батуми;
– раскрытие ограбления кооператива БатЧК и изъятие похищенных товаров на 3 тысячи лир;
– задержание продавцов кокаина с большой партией товара и крупной суммой денег;
– установление местонахождения 180 000 пудов марганца, пропавшего в Чиатура и принадлежавшего государству;
– закрытие одного из каналов спекуляции медикаментами, закупленными для нужд народного здравоохранения».
За работу в 1923–1924 годы заместитель председателя Грузинской ЧК, начальник секретно-оперативного отдела Лаврентий Берия получил орден Красного Знамени – а в те времена орденами просто так не разбрасывались, это были не цацки брежневских времен.
Похоже, Ахундов не ошибся в своей характеристике, и птенец действительно был орлиной породы…
…Умея такработать, в довоенном СССР, особенно в 20-е годы, вполне можно было сделать карьеру и без всякого карьеризма. Особенно в ЧК, где работа была не только трудной, но и опасной.
Структура органов в Закавказье была многоступенчатой. Едва республика становилась советской, как в ней, наряду с прочими органами власти, появлялась и ЧК. После объединения трех республик в Закавказскую Федерацию, 12 марта 1922 года учреждается Закавказская ЧК. А в мае 1922 года появился еще один орган – полномочное представительство ВЧК (ОГПУ) в Закавказье. Так вот: если Берия и дальше так работал, то не стоит удивляться, что он стремительно рос по службе. В августе 1924 года он становится начальником секретно-оперативной части полпредства ОГПУ, заместителем председателя ГПУ Закавказья и председателем ГПУ Грузии. А в 1929 году он уже руководитель всех трех ведомств. Но при этом, забавно, свою работу по-прежнему не любит, что привело к несколько неожиданным результатам.
Однако об этом – чуть позже. А пока немного о соратниках и сподвижниках Берии: ведь короля делает свита, не так ли?
В феврале 1921 года меньшевистское правительство Ноя Жордания бежало в Париж, откуда принялось старательно подпитывать оставшихся на родине единомышленников морально, идеологически и, по мере возможности, материально. Здесь же, в Грузии, последней из несоветских республик Закавказья, нашли убежище мусаватисты и правые гумметисты из Азербайджана, армянские дашнаки, эсеры, национал-демократы, члены совсем уж мелких партий и групп, не говоря уже об ушедших в подполье грузинских меньшевиках. Программа грузинских меньшевиков известна, у них было время ее предъявить – Великая Грузинская империя. А в общем-то, все эти партии мало разнились программами: в основном это были традиционные для Грузии компашки джигитов, окружавшие князей, только роль князей теперь играли «политические лидеры». Боевые отряды всей этой публики немногим отличались от уголовников и, вместе с немногим отличимыми от них уголовниками, создавали в маленькой республике обстановку, печатными словами совершенно невыразимую.
Правда, в том же 1921 году грузинская оппозиция попыталась было навести порядок в своих рядах, создав так называемый «Комитет независимости», куда на паритетных началах вошли представители всех крупных партий, противостоящих режиму. Во главе комитета стал Ной Хомерики, бывший министр правительства Жордания, член ЦК грузинских меньшевиков. Комитет взял курс на вооруженное восстание, причем не только на словах – при нем был создан военный центр и началась подготовка к выступлению против ненавистных большевиков.
Впрочем, наполеоновские планы комитетчиков секретом для ЧК не стали. «Чрезвычайка» вела работу по двум направлениям: агитационную и оперативную. Первое направление, а отчасти и второе, привели к тому, что рядовые члены меньшевистской партии потихоньку свою партию покидали: к середине 1923 года таковых набралось чуть более 11 тысяч, и в августе в Тифлисе даже прошел съезд бывших меньшевиков. Вторая сторона работы тоже была весьма успешна. Берии удалось внедрить агентов в самый «Комитет независимости», и постепенно его члены перекочевали за решетку. В начале года были захвачены две типографии, в апреле арестован начальник контрразведки меньшевиков, в июне удалось взять и их нелегальный ЦК. Дальше – больше: 9 ноября арестован Ной Хомерики, виднейший меньшевик, руководитель военной организации партии, захвачены его штаб и документы, изобличающие связи «Комитета» с заграницей и «коллегами» в России; 18 ноября взят Сеид Девдориани, председатель ЦК. Арестованы те, кто обеспечивал работу подпольных типографий. (Правильно – чем вычислять адреса самих типографий, куда проще ударить по тем, кто их снабжает, а без бумаги и краски те сами заглохнут.) Разгромлены также местные комитеты в Поти, Гори, Абхазии, обнаружен комитет в Баку. На смену арестованному лидеру «оппозиции» из-за границы прибывает новый посланец Жордания, Валико Джугели – и оказывается за решеткой…
29 августа 1924 года меньшевики попытались нанести ответный удар: повстанцы во главе с князем Георгием Церетели захватили город Чиатуры и объявили о создании «Временного правительства Грузии»… Однако уже к вечеру, услыхав о приближении красноармейских отрядов, «правительство» спешно бежало из Чиатур. Иными словами, «восставшие» (числом душ в 500) денек побуянили в Западной Грузии, а на утро угомонились.
Столь быстрое и бескровное усмирение спартанцев местного розлива объяснялся хорошей работой ЧК, но в первую очередь – ее секретно-оперативной части. Согласитесь, неплохо для столь юного начальника!
(К слову говоря, любопытна история с числом погибших. По официальным данным, было расстреляно 44 человека – в общем-то, учитывая количество повстанцев, похоже на правду. А грузинский историк-демократ Г. Н. Безиргани настаивает на цифре 12 578 человек – в 25 раз (!) больше числа восставших. Даже если присовокупить к повстанцам всех их родственников, включая младенцев, и то едва ли столько наберется. Впрочем, наши историки вообще богаты фантазией – насчитал же Ф. Волков 18 млн погибших на Колыме. Даже не задумываясь – а где они все могли там поместиться?..)
Впрочем, ликвидация восстания – не единственное, чем занималась Грузинская ЧК, ей хватало работы и помимо меньшевиков. Например, 21 июля 1922 года в Тифлисе были убиты бывший военно-морской министр Турции Джемаль-паша и два его адъютанта. Вскоре выяснилось, что за убийством стояли дашнаки – чего, в общем-то, и следовало ожидать. И почти полгода ЧК гонялась за попавшими в ее поле зрения дашнаками. Сначала изрядно пощипали рядовой состав, потом, в начале 1923 года, арестовали ЦК. В горах отыскали тайный склад оружия, где нашли – 11 пулеметов, 33 ящика бомб, 70 винтовок, 30 мешков пороха, 70 плит динамита, 500 пудов патронов. [8]Своеобразное «партийное имущество» оппозиционной партии, не правда ли?
Ведомство Берии, не разделяя функций на политические и уголовные, ведало и разгромом бандитизма. В начале 1923 года на территории Грузии насчитывалась 31 банда численностью 359 человек. К концу года 21 банда была уничтожена. С бандитами воевали, в основном, ЧОНы (части особого назначения) – чекистские войска. В ходе боев было убито 123 бандита, обезврежено 377 бандитов и их помощников. [9]
В отчете Грузинской ЧК перечисляются также некоторые дела, касающиеся не столько политики и бандитизма, сколько экономики, но их все равно необходимо привести – просто для понимания общей обстановки в республике и работы ведомства Берии:
«– проведена массовая операция по изъятию валюты у валютчиков, позволившая конфисковать ценностей на десятки миллиардов закавказскими знаками;
– была раскрыта шайка фальшивомонетчиков, печатавших кавказские боны миллионного достоинства. Преступники замаскировались в Баку. Дело было передано в АзЧК.
Из числа других выявленных преступлений заслуживают упоминания:
– дело зав. торговым отделом Табтреста Германа, обвинявшегося в преступном разбазаривании изделий треста и связи с частными торговыми фирмами;
– поимка шайки сбытчиков фальшивых лир в Батуми;
– раскрытие ограбления кооператива БатЧК и изъятие похищенных товаров на 3 тысячи лир;
– задержание продавцов кокаина с большой партией товара и крупной суммой денег;
– установление местонахождения 180 000 пудов марганца, пропавшего в Чиатура и принадлежавшего государству;
– закрытие одного из каналов спекуляции медикаментами, закупленными для нужд народного здравоохранения».
За работу в 1923–1924 годы заместитель председателя Грузинской ЧК, начальник секретно-оперативного отдела Лаврентий Берия получил орден Красного Знамени – а в те времена орденами просто так не разбрасывались, это были не цацки брежневских времен.
Похоже, Ахундов не ошибся в своей характеристике, и птенец действительно был орлиной породы…
«Однако, глядя на эту историю с позиций наших дней, надо прямо сказать: если бы Берия не подходил к восстанию как к своего рода козырной карте, он мог бы загодя арестовать не нескольких, а всехего руководителей, и тогда никакого восстания, скорее всего, не было бы. Поэтому кровь сотен грузин, погибших тогда, лежит и на его совести».Вот только не надо путать зампреда ЧК с Господом Богом, ладно? А то создается впечатление, будто автор этой реплики смотрит по телевизору исключительно нагиевские шоу, ибо даже из бразильских сериалов видно, что изобличение врага стоит некоторых усилий. И, глядя на эту реплику с позиций наших дней, надо прямо сказать: если ну совсем уже не к чему придраться, но очень хочется облить человека грязью, то – что ж, бумага стерпит…
Н. Рубин. «Лаврентий Берия. Мифы и реальность».
…Умея такработать, в довоенном СССР, особенно в 20-е годы, вполне можно было сделать карьеру и без всякого карьеризма. Особенно в ЧК, где работа была не только трудной, но и опасной.
Структура органов в Закавказье была многоступенчатой. Едва республика становилась советской, как в ней, наряду с прочими органами власти, появлялась и ЧК. После объединения трех республик в Закавказскую Федерацию, 12 марта 1922 года учреждается Закавказская ЧК. А в мае 1922 года появился еще один орган – полномочное представительство ВЧК (ОГПУ) в Закавказье. Так вот: если Берия и дальше так работал, то не стоит удивляться, что он стремительно рос по службе. В августе 1924 года он становится начальником секретно-оперативной части полпредства ОГПУ, заместителем председателя ГПУ Закавказья и председателем ГПУ Грузии. А в 1929 году он уже руководитель всех трех ведомств. Но при этом, забавно, свою работу по-прежнему не любит, что привело к несколько неожиданным результатам.
Однако об этом – чуть позже. А пока немного о соратниках и сподвижниках Берии: ведь короля делает свита, не так ли?
Соратники
В те же годы Лаврентий подобрал себе команду, которая прошла вместе с ним все ступени его служебной лестницы, вверх и вниз, от первых дел до расстрельной стенки. Это были соратники не в переносном, а в прямом смысле, ибо все они были товарищами по «рати», по войску – чекистами.
Главным его помощником, его вторым я, как Молотов для Сталина, стал Всеволод Меркулов.
1895-го года рождения, незаконченное высшее (3 курса физико-математического факультета Петроградского университета), в Грузинской ЧК с 1921 года. Следовал за Берией повсюду, лишь после 1945 года их пути разошлись: Берия ушел в урановый комитет, а Меркулов сначала работал начальником управления советским имуществом за границей, а потом был министром госконтроля СССР, то есть стал одним из преемников Сталина в наркомате, организованном вождем еще в 1919 году. Что свидетельствует о его кристальной честности – даже в 50-х годах, когда страна уже начала гнить, за подобными назначениями вождь следил особо.
«Меркулов выгодно отличался от всей этой компании своей образованностью и интеллектом. Явление, как вы понимаете, для этой категории людей редкое», – пишет Андрей Сухомлинов в своей книге «Кто вы, Лаврентий Берия?». Ну конечно же, после пятидесяти лет усилий «черных пиарщиков» мы теперь все «понимаем» – потому что ничего не знаем.
Но это так, к слову…
А вот еще одна биография.
С Владимиром ДеканозовымБерия мог познакомиться еще в большевистском подполье в Баку – хотя и не факт, что знакомство имело место. Деканозов был на год старше своего будущего начальника, в 1916 году окончил гимназию, потом несколько лет учился на медицинском факультете Саратовского университета. Тоже незаконченное высшее – среди людей этого возраста и этой судьбы такое встречается сплошь и рядом. Начал было учиться, но помешала война, потом не до того было. С июня 1921 года работал в АзЧК, а с марта 1922-го – в секретно-оперативном отделе, у Берии. Также следует за ним из АзЧК в Грузинскую ЧК, потом в полномочное представительство ОГПУ, затем на партийную работу, оттуда – в Москву… Они расстались в мае 1939 года, когда Деканозова перевели в наркомат иностранных дел, хотя трудно сказать, насколько полноценным было это расставание. Именно Деканозова назначили послом в Германию в 1941 году, а это была одна из главных «разведывательных» должностей. Как вы понимаете, дурака-недоучку на такой пост в такое время не поставят. Затем работал с Меркуловым в Главном управлении советского имущества за границей, потом еще на некоторых, менее важных, постах. После смерти Сталина стал министром внутренних дел Грузии – и это был его последний пост.
Армянин Богдан Кобуловбыл самым младшим из всей бериевской команды. Родился в 1904 году в Тифлисе. В ЧК пришел восемнадцатилетним юнцом, но все же гимназию окончить успел. Два года проработал в Грузии в так называемых «информационных пунктах ЧК» – судя по названию, это была работа с агентурой. Работал и в секретно-политическом отделе ГПУ Грузии и, что более интересно, в экономическом отделе грузинского ГПУ – а это работа не для тупых. То есть, как видим, образ неграмотного костолома, каковым пытаются представить Кобулова, несколько рассеивается, меркнет…
Объективности ради следует заметить, что Серго Берия Кобулова не любил: «У него была большая голова и жирное лицо, выдававшее в нем человека, любившего хорошо поесть, глаза навыкате, большие волосатые руки и короткие кривые ноги». Да и судя по другим описаниям, Кобулов не блистал ни изяществом, ни красотой – но, думается, палаческие качества определяются чем-то иным. Вот Ежов, например, был маленьким, худеньким, зело интеллигентного вида, любил и привечал творческую интеллигенцию, – а на допросах-то как зверствовал!
Став наркомом внутренних дел, Берия взял Кобулова с собой в Москву, и тот был назначен заместителем наркома внутренних дел (или наркома госбезопасности – в зависимости от слияния и разделения ведомств). После ухода Берии из МВД, а Меркулова из МГБ и прихода в госбезопасность Абакумова, который быстренько вычистил из органов бериевскую команду, Кобулов стал замом начальника все того же Главного управления советского имущества за границей и продержался в этом ведомстве до 1953 года, будучи одновременно и заместителем Главноначальствующего Советской военной администрации в Германии, но не по контрразведке, а по вопросам деятельности совместных акционерных предприятий: вот вам и тупой костолом! А 11 марта 1953 года снова становится замом министра внутренних дел.
Главным его помощником, его вторым я, как Молотов для Сталина, стал Всеволод Меркулов.
1895-го года рождения, незаконченное высшее (3 курса физико-математического факультета Петроградского университета), в Грузинской ЧК с 1921 года. Следовал за Берией повсюду, лишь после 1945 года их пути разошлись: Берия ушел в урановый комитет, а Меркулов сначала работал начальником управления советским имуществом за границей, а потом был министром госконтроля СССР, то есть стал одним из преемников Сталина в наркомате, организованном вождем еще в 1919 году. Что свидетельствует о его кристальной честности – даже в 50-х годах, когда страна уже начала гнить, за подобными назначениями вождь следил особо.
«Меркулов выгодно отличался от всей этой компании своей образованностью и интеллектом. Явление, как вы понимаете, для этой категории людей редкое», – пишет Андрей Сухомлинов в своей книге «Кто вы, Лаврентий Берия?». Ну конечно же, после пятидесяти лет усилий «черных пиарщиков» мы теперь все «понимаем» – потому что ничего не знаем.
Но это так, к слову…
А вот еще одна биография.
С Владимиром ДеканозовымБерия мог познакомиться еще в большевистском подполье в Баку – хотя и не факт, что знакомство имело место. Деканозов был на год старше своего будущего начальника, в 1916 году окончил гимназию, потом несколько лет учился на медицинском факультете Саратовского университета. Тоже незаконченное высшее – среди людей этого возраста и этой судьбы такое встречается сплошь и рядом. Начал было учиться, но помешала война, потом не до того было. С июня 1921 года работал в АзЧК, а с марта 1922-го – в секретно-оперативном отделе, у Берии. Также следует за ним из АзЧК в Грузинскую ЧК, потом в полномочное представительство ОГПУ, затем на партийную работу, оттуда – в Москву… Они расстались в мае 1939 года, когда Деканозова перевели в наркомат иностранных дел, хотя трудно сказать, насколько полноценным было это расставание. Именно Деканозова назначили послом в Германию в 1941 году, а это была одна из главных «разведывательных» должностей. Как вы понимаете, дурака-недоучку на такой пост в такое время не поставят. Затем работал с Меркуловым в Главном управлении советского имущества за границей, потом еще на некоторых, менее важных, постах. После смерти Сталина стал министром внутренних дел Грузии – и это был его последний пост.
Армянин Богдан Кобуловбыл самым младшим из всей бериевской команды. Родился в 1904 году в Тифлисе. В ЧК пришел восемнадцатилетним юнцом, но все же гимназию окончить успел. Два года проработал в Грузии в так называемых «информационных пунктах ЧК» – судя по названию, это была работа с агентурой. Работал и в секретно-политическом отделе ГПУ Грузии и, что более интересно, в экономическом отделе грузинского ГПУ – а это работа не для тупых. То есть, как видим, образ неграмотного костолома, каковым пытаются представить Кобулова, несколько рассеивается, меркнет…
Объективности ради следует заметить, что Серго Берия Кобулова не любил: «У него была большая голова и жирное лицо, выдававшее в нем человека, любившего хорошо поесть, глаза навыкате, большие волосатые руки и короткие кривые ноги». Да и судя по другим описаниям, Кобулов не блистал ни изяществом, ни красотой – но, думается, палаческие качества определяются чем-то иным. Вот Ежов, например, был маленьким, худеньким, зело интеллигентного вида, любил и привечал творческую интеллигенцию, – а на допросах-то как зверствовал!
Став наркомом внутренних дел, Берия взял Кобулова с собой в Москву, и тот был назначен заместителем наркома внутренних дел (или наркома госбезопасности – в зависимости от слияния и разделения ведомств). После ухода Берии из МВД, а Меркулова из МГБ и прихода в госбезопасность Абакумова, который быстренько вычистил из органов бериевскую команду, Кобулов стал замом начальника все того же Главного управления советского имущества за границей и продержался в этом ведомстве до 1953 года, будучи одновременно и заместителем Главноначальствующего Советской военной администрации в Германии, но не по контрразведке, а по вопросам деятельности совместных акционерных предприятий: вот вам и тупой костолом! А 11 марта 1953 года снова становится замом министра внутренних дел.