Ревва Игорь. Последнее заклятье

   — Да, — вздохнула Йорка. — Что есть то есть… Тут ты прав… А как ты про инопланетян придумал! — она опять улыбнулась. — И чего это тебе в голову пришло?! Надо же — с другой планеты мы! Врун несчастный!
   — Ну, надо же было что-то им сказать! Не про Межгорье же объяснять-то, в конце концов! А техника у них хорошо развита, и в космос небось летают. Значит, и инопланетян они воспримут гораздо спокойнее, чем все эти параллельные и перпендикулярные миры.
   — А крэнды теперь, наверное, будут ждать, что ты им поможешь! — подковырнула меня Йорка. — Получается, что ты их обманул! Нехорошо!
   — Я не испытываю никаких угрызений совести, — честно признался я. — По-моему, и те и другие — сволочь! Дай им волю, этим крэндам, и они загнали бы темноволосых в еще более худшие условия. Это они сейчас выглядят такими беззащитными. А повернется фортуна к ним лицом — еще неизвестно, что они начнут вытворять! Слишком часто я видел, как ведут себя бедненькие и несчастненькие люди, дорвавшиеся до самых высот власти. Кто-то сказал, не помню кто, что для того, чтобы раб смог стать свободным, он прежде всего должен перестать хотеть быть господином. По-моему, очень верно.
   — Да, хорошие слова, — согласилась Йорка. — Только их наверняка придумал человек, сам бывший господином… И сам имевший своих рабов…
   В пещеру заглянула Ларка. В руках она держала охапку колючек странного голубого цвета. Она тоже была одета в куртку, но вместо грубых штанов на ней была коротенькая кожаная юбка, едва прикрывавшая стройные ноги. Йорка сразу же это заприметила, кинула на меня недовольный взгляд, заворчала на Ларку — тебя, мол, только за смертью посылать — и потребовала, чтобы та не маячила здесь и не отвлекала Йорку от колдовства. Ларка покорно вышла из пещеры.
   — Чего ты на нее злишься? — спросил я Йорку. — Ревнуешь, что ли?
   — Вот еще! — презрительно ответила Йорка, но тут же голос ее стал по-прежнему слабым и жалким: — Если честно, то, наверное, да…
   — Глупо.
   — Сама знаю. Но что я могу с собой поделать?! Симпатичная бабенка, тебе такие нравятся, я знаю…
   — И помоложе тебя, — поддел я.
   — И помоложе…
   — И с волосами у нее все в порядке!
   — Да… А я сильно страшная сейчас?
   Я посмотрел в лицо Йорке — глаза у нее, как у раненого олененка, подумал я. Что ей сказать? Сама же все превосходно понимает.
   Я обнял ее и поцеловал. Хоть и пытался быть осторожным, а все же задел ее сожженное плечо. Йорка сильно вздрогнула, но не издала ни звука.
   — Ты — моя Йорка, — сказал я. — Ты — тот единственный человек, ради которого я до сих пор еще живу.
   — Слушай, Оке, — прошептала Йорка, прижимаясь ко мне щекой. — А тебе не надоело? Мне уже начинает…
   — Что?!
   — Надоедать начинает. Жить. Живем мы с тобой, живем! Как два дурака. Столько люди не живут!
   — Перестань хандрить. Все будет хорошо.
   — Только ты не оставляй меня, если я больше не смогу колдовать. Ладно?
   — Ну куда же я тебя дену?! Конечно, не оставлю! Постелю тебе в пещерке, в уголочке, возле самого входа — чтоб не очень мешала. И живи, сколько хочешь! Ну, кормить иногда буду… По выходным… Так что не переживай, не пропадешь! В крайнем случае, подашься в проститутки. Хорошо? Тогда и доход от тебя будет, и польза людям!
   — А ты будешь моим сутенером?
   — А что? Думаешь, не справлюсь? Ха! Да я на тебе знаешь как разбогатею!…
   — Глупый ты, Оке, — прошептала Йорка, целуя меня. — Глупый старик… Утешаешь… А ведь очень может быть, что моя магическая сила уже никогда не вернется… Я серьезно говорю.
   — Мне нужна Йорка. А будет она колдуньей или нет — это неважно…
   — Ладно, — вздохнула Йорка. — Давай помоги мне… А то я сейчас… какая-то разбитая вся. И в прямом, и в переносном смысле.
   Я скинул с себя куртку, чтобы не мешала. Странная какая-то куртка получилась на этот раз — из тонкой кожи, короткая, без рукавов. Впрочем, на Йорке теперь точно такая же. И на Ларке, как я успел заметить. Один Гилэйн одет более-менее привычно.
   Возле костра было очень жарко — то ли подействовала Йоркина магия, то ли просто костер разгорелся сильнее. Вернее всего — второе. Потому что самой Йорке сейчас было не до этого. Она, постанывая, принялась мять в ладонях принесенные коренья и колючки, из которых вдруг обильно закапал густой сок, а я смазывал полученной бурдой ее раны, стараясь не причинять Йорке боли. Синяков у нее на теле было много, в основном на плечах и ногах. На руке были два глубоких, темневших засохшей кровью пореза, а на левом плече пузырилось волдырями ожогов клеймо. Йорка с ненавистью посмотрела на него.
   — Чем это тебя? — мрачно спросил я.
   — Какое-то специальное устройство. Представляешь? У них даже есть специальные приспособления для этого! Зажимают руку в зажим и — раз! Я даже испугаться не успела. Очень удобно… для них… только больно… суки…
   Я вздохнул. Бедная моя!
   — Скорее бы набраться сил, — прошептала Йорка. — Я бы его вывела.
   — Совсем?
   — Ну да! — она удивленно посмотрела на меня. — А разве ты ничего не замечаешь?! — Йорка провела ладонью по своему обнаженному животу.
   Только теперь я обратил внимание, что страшного шрама, пересекавшего ее живот, не было. Не было и многочисленных шрамов, полученных ею в боях. Как-то странно было это видеть. Вернее сказать, НЕ видеть. Я за десятки лет уже привык к тому, что тело Йорки украшено следами старых шрамов. Хотя не совсем уверен, что слово «украшено шрамами» вполне подходит, когда речь идет о теле любимой жен-шины. Но теперь ее кожа была гладкой, никаких следов былых ранений не осталось и в помине.
   — Как это так?! — удивился я.
   — Женщина должна за собой следить! — наставительно произнесла Йорка. — Ничего! Вот я наберусь сил и тебя приведу в порядок! Ни одной царапины не останется! — она прикоснулась пальцем к длинному старому шраму на моей груди.
   — Только не этот! — усмехнулся я, — Дорог, как память!
   Йорка понимающе улыбнулась. Этот шрам был оставлен ее собственным мечом. Когда мы не на шутку сцепились с ней в Городе Вечных, после моего возвращения с Земли. Мы оба были полны решимости изрубить друг дружку на куски. Хорошо еще, что разум возобладал над нашими бешеными характерами.
   У Йорки всегда был взрывной характер. Но не сегодня. Сегодня ей здорово досталось. Она стала похожа на маленькую девочку — беспомощную и беззащитную. После того как мы смазали все ее раны, я завернул Йорку в шкуры, уложил поудобнее и сидел рядом с ней, пока она не заснула. А Йорка держала меня за руку и испуганно вздрагивала во сне, едва я пытался пошевелиться. Ни Гилэйн, ни Парка не показывались в пещере. Я видел отблески второго костра, разожженного ими снаружи возле входа. Они сидели возле него и о чем-то едва слышно перешептывались. Наверное, не хотели беспокоить Йорку.
   Я бодрствовал всю ночь, но день у нас выдался чересчур беспокойным, и под утро сон все же сморил меня. Во сне я увидел Город Вечных. Город, который моими стараниями уже почти пятьсот лет не существует на свете.
   Я увидел его мощеные улицы, его низкие приземистые здания и широкие площади. Холодное солнце над вершинами Сиузских гор озаряло город. Да, тогда в Межгорье солнце было гораздо холоднее, чем сей-час. Даже летом нельзя было обходиться без костров. И в домах всегда ярко пылали печи.
   Над городом плавно текли длинные, похожие на дымы пожаров, серые облака. Холодный пронизывающий ветер играл узкими стеблями травы, ютившейся возле стен домов. А прямо за моей спиной…
   Прямо за моей спиной…
   За спиной…
   Кто-то стоял!!!
   Я резко обернулся, выхватывая меч, и наотмашь рубанул пространство позади себя. Многовековая привычка — друг не подкрадывается сзади, а врага надо убивать как можно быстрее. Но позади меня никого не было. Только отчетливое ощущение того, что за мной внимательно наблюдает чей-то недобрый взгляд. Это уже где-то было, подумал я. И совсем недавно. В Хадре! Дракон!!!
   Я сразу же проснулся. В пещеру проникали яркие солнечные лучи. Костер погас. До меня доносился аппетитнейший запах жареной дичи. Йорки рядом не было. Я встал, оделся и вышел из пещеры.
   Интересно, что это было во сне? В ту ночь, когда Хадр подвергся нападению дракона и разбойников, у меня возникли точно такие же ощущения. И тоже во сне. А потом я увидел глаза дракона и решил, что это именно его взгляд преследовал меня ночью.
   Но, может быть, этот взгляд принадлежал не дракону, а его ХОЗЯИНУ? Тому самому Каараару с острова Тадод. Что, если он следит за нами? Что, если ему УЖЕ удалось нас выследить? Надо будет посоветоваться с Йоркой, подумал я.
   Гилэйн сидел на камушке возле костра, а Ларка как раз снимала с огня покрытую подрумяненной корочкой тушку какой-то птицы. У меня потекли слюнки. Я вдруг вспомнил, что вчера за целый день не проглотил и кусочка. Да и до этого ли вчера было-то? Хорошо хоть ноги унесли. И нам-то еще повезло, а вот Йорке… Кстати, куда это она запропастилась?
   Ларка сказала, что Йорка ушла к ручью, умываться. И что сегодня она чувствует себя намного лучше. При этих словах Ларка слегка нахмурилась. Ага, подумал я. Видно, ей с утра уже досталось от Иорки.
   Ну, тогда та действительно чувствует себя лучше. С Йоркой мы столкнулись возле самого ручья — она уже возвращалась к пещере. Выглядела она довольно угрюмо. Возможно, это частично объяснялось тем, что смазка никак не хотела смываться с ее волос. И сейчас Йорка была похожа на панковатую девочку с нарушенным восприятием чувства прекрасного. Или вообще без такового.
   — Только попробуй хоть что-нибудь сказать! — высоким тоном произнесла Йорка, заметив мой взгляд. — Вот только попробуй!!!
   — Как ты себя чувствуешь? — нашел я подходящий вопрос, загоняя улыбку как можно глубже.
   — Как дура!
   Ну, это ничего, подумал я. Это тебе даже полезно…
   Йорка присела на камень и озабоченно принялась рассматривать свои ноги. Синяков на них стало гораздо меньше, но я заметил, что Йорка все еще при-храмывает. Плечо тоже начало подживать. Только вот разбитые губы все никак не хотели становиться нормальными. Видно, одних корешков да травок было маловато. А магия…
   Йорка говорила, что ей нужно набраться сил. Значит, пока она будет набираться сил, нам придется торчать в пещере, подальше от людских глаз. А если сюда кто-нибудь заявится? Какие-нибудь охотники или еще кто? Черт побери! У меня даже нет оружия! Надо будет поговорить на эту тему с Гилэйном. Может быть, он сможет наколдовать меч или то, чем здесь пользуются? Кстати, интересно, что это за мир? Йорка-то хоть знает, куда мы попали? Я спросил ее, стараясь, чтобы вопрос звучал как можно беспечнее.
   — Точно не могу сказать, — ответила она. — Но история этого мира как-то связана с историей Межгорья. То есть БУДЕТ связана. Нам пришлось уходить не только сквозь пространство, но и сквозь время.
   Сегодня этот мир выглядит иначе. А так он выглядел лет пятьсот — семьсот назад.
   Я опять ничего не понял из ее объяснений. Ну, каким образом, скажите, пожалуйста, СЕГОДНЯ этот мир мог бы выглядеть иначе, если СЕГОДНЯ он выглядит ИМЕННО ТАК?! Но Йорка никогда толком не могла объяснить подобные вещи. Во всяком случае — мне. А все потому, что для нее эти вещи были привычными и обыденными. Я же как-то не воспринимал всего этого безобразия с мирами, временами и переходами туда-сюда-обратно. Мир есть мир, время есть время, а у них что получается? Не поймешь!…
   — Но ты мне можешь сказать хотя бы, какое здесь СЕЙЧАС время? — попытался я получить ответ на интересующий меня вопрос. — Я имею в виду — техническое развитие. Каким оружием здесь пользуются? Я хочу попросить Гилэйна сотворить (или как там это у вас называется?) мне оружие, и хотел бы знать, какое нужно! А то буду — с каменным топором против автомата — как полный идиот!
   — Не будешь, — успокоила меня Йорка. — Уровень развития здесь примерно как у нас, в Межгорье. Меч тебе вполне подойдет.
   То, что я решил просить помощи у Гилэйна, немного расстроило Йорку. Она нахмурилась и замолчала. Йорка очень переживала временную утрату своих магических способностей. Она привыкла считать себя величайшей волшебницей и теперь, когда все силы были истощены, чувствовала себя не в своей тарелке. Мне стало жалко ее. Насколько она все-таки еще девчонка! Маленькая и глупенькая. Несмотря на возраст…
   Я вспомнил о своем сне и пересказал его Йорке.
   — Может быть, Каараар нас и выследил, — задумчиво сказала она. — Но вряд ли он сможет преследовать нас по всем мирам. Слишком уж он много силы нахапал, теперь он просто обязан быть в Межгорье. Иначе эта сила может выйти из-под контроля и вся его затея провалится. Эх! Жалко, что я сейчас ничего не чувствую! Я бы проверила, о чем он думает!
   — А можно?!
   — Для меня нет ничего невозможного, Оке! Для меня… — Она замолчала и снова нахмурилась. Мне показалось, что Йорка сейчас расплачется.
   — Ладно тебе, — сказал я. — Наберешься сил, все будет в порядке! Не переживай, Йорка!
   Она только кивнула в ответ.
   Я умылся, и мы вернулись к пещере. По дороге мне приходилось поддерживать Йорку на крутых подъемах. Хотя она и хорохорилась, заявляя, что вполне может идти сама, но на руку мою опиралась довольно охотно. Все-таки она еще была очень слаба. Единственное, на что у нее хватало сил, это язвительные замечания и всяческие подковырки. Впрочем, на это сил у нее хватало всегда, сколько себя помню.
   Во время завтрака Йорка молчала и хмуро поглядывала на суетящуюся вокруг костра Ларку. Интересно, она действительно меня к ней ревнует? Или так просто, дурака валяет? Вряд ли ревнует. Просто напридумывала себе черт знает что, со скуки… А теперь сидит и переживает — а вдруг это все окажется правдой? Могла бы, конечно, мысли мои прочитать, но не делает этого. Боится. Не меня, а того, что может прочесть. Вот и сидит теперь, как сыч надутый. Да еще — прическа эта… И смех и грех — ужас, на кого сейчас Йорка похожа. И ведь она это превосходно понимает, а сделать ничего не может…
   Словно почувствовав мои мысли, Ларка вдруг протянула руку и коснулась Йоркиных волос. Та с негодованием отпрянула.
   — Золой пробовала? — сочувственно спросила Ларка.
   — Ты еще!… — процедила сквозь зубы Йорка. — С советами своими…
   — Давай я помогу тебе? — предложила Ларка.
   — Обойдусь, — буркнула Йорка, — Силы восстановятся, сама справлюсь…
   — А до тех пор так и будешь ходить, да? — поинтересовалась Ларка.
   — Не твое дело!
   — Ты не думай, Йорка, я тоже кое-что умею, — осторожно уговаривала ее Ларка. — А это совсем простое заклинание, сама знаешь. Я же вижу, что тебе больно. Тебя ведь это сейчас угнетает. И ты медленнее восстанавливаешь силы. Давай я тебе помогу? Давай, а? Ну, пожалуйста!…
   — Чего ты, в самом-то деле? — вступил я в раз-говор. — Пусть она тебе поможет! Охота тебе мучиться, что ли?!
   — Пойдем, Йорка! — Ларка поняла, что уговорами делу не поможешь, встала и потащила Йорку куда-то за пещеру.
   — Всякая сопливая девчонка… — мрачно бормотала на ходу Йорка, но Ларка ее не слушала.
   Я проводил их взглядом и подумал об оружии. Пока их нет, мы с Гилэйном сможем спокойно что-нибудь состряпать, подумал я. Так оно и оказалось. Правда, Гилэйну слишком долго и подробно пришлось объяснять, какой именно мне нужен меч. Да и все эти магические ингредиенты тоже доставили мне немало хлопот — кровь ему зачем-то моя понадобилась, песок со дна ручья (пришлось тащиться на берег). Но меч получился на славу! Давно у меня не было такого оружия!
   Пока я восхищался своим новым мечом и отпускал прозрачные замечания по поводу того, что и от магов польза хоть и редко, но бывает, к костру вернулись девочки. Йорка стала выглядеть намного лучше. То есть внешне она уже ничем не отличалась от прежней — длинные волосы вновь стали светлыми и на вид по-прежнему мягкими; исчезли синяки и ссадины; не осталось и следа от уродливого клейма на плече и разбитых губ. Она даже хромать перестала. Вот только мрачнее тучи была. Ну, это я знаю, почему — Ларка ее лечила! Она привыкла считать себя самой могущественной колдуньей в Межгорье, а тут — девчонка ее вылечила. Но если спросите моего мнения, обыкновенная Йорка мне все-таки нравится больше. Впрочем, когда она колдунья — тоже ничего…
   Следующие несколько дней Йорка набиралась сил. Выглядело это, на мой взгляд, несколько странно. Она подолгу сидела или лежала прямо на камнях возле пещеры, часто плескалась в ручье, совершенно не опасаясь простуды, и, как мне кажется, постоянно пребывала в каком-то дремотном состоянии. Йорка говорила, что набирает силу. Откуда? Да отовсюду! От земли, от камней, от травы, от воды… От всего, что могло ей эту самую силу дать. Не знаю, как там было на самом деле, но однажды я увидел, как под пальцами Йорки крепкий камень рассыпался мелкой невесомой пылью. А она с ним даже ничего и не делала! Просто сидела, положив на него ладони, и все! И от камня остались одни только воспоминания!
   Я тоже не терял зря времени — привыкал к своему новому оружию, упражнялся. И скоро уже меч слушался меня, как будто я всю жизнь владел именно им. Приятно, черт побери, когда меч тебя так слушается! Он становится как бы частью тебя самого, продолжением твоего тела. Я всегда мог на ощупь, с закрытыми глазами узнать свой меч среди целой кучи ему подобных. И безо всякой там магии. Просто коснешься рукоятки, и сразу же понятно — не мое, не мое, а вот это — мое! И оружие свое я всегда любил. Правда, особо не переживал по поводу его утраты, понимая, что оружие не может служить вечно, иногда приходится обзаводиться новым.
   Питались мы в основном мелкими птичками, которых привораживали Гилэйн или Ларка. Сам я охотиться не ходил — во-первых, ввиду отсутствия лука и стрел; а во-вторых, просто не было желания. Но наши колдуны неплохо справлялись со снабжением провиантом и без моей помощи. Ничего, пускай немного поколдуют. Тем более что сейчас, после двух миров, где магия не действовала и они чувствовали себя беспомощными, и Гилэйн и Ларка колдовали даже тогда, когда это было и необязательно. Развлекались, одним словом.
   Только вот Йорка смотрела на эти их развлечения мрачновато. Ей-то пока еще подобное было не под силу. И она продолжала усиленно «тренироваться» (так я называл ее занятия магией). Целый день от нее нельзя было добиться ни одного путного слова! Но зато по вечерам мы с Йоркой, когда она выходила из своего сомнамбулического состояния, болтали обо всем на свете. А Ларка тихонечко сидела рядом и, широко раскрыв глаза, слушала нас. Спокойствие и обыденность, с какими мы с Йоркой вспоминали легендарные для Межгорья имена, приводили Ларку в благоговейный трепет. Тем более что в комментариях по поводу этих личностей мы нисколько не стеснялись.
   Силы у Йорки восстанавливались, и как-то вечером она заявила, что мы можем отправляться дальше. А поскольку выход из этого мира находился не так уж и близко отсюда, нам предстояло тащиться через горы куда-то на восток. Наутро мы собрались и вышли в путь. Я уже давно присмотрел узенькую тропиночку, примерно километрах в пяти от нашего лагеря. Тропинка эта вела в нужном нам направлении, и, судя по всему, пользовались ею не так уж редко.
   Тропинка вилась среди нагромождений острых камней, но идти по ней было не трудно. Привлечь к себе внимание местных мы не опасались — наша одежда, по словам Йорки, должна была соответствовать принятой в этом мире манере одеваться, а если не болтать лишнего, то всегда можно сойти пусть и за не очень умного, но здешнего жителя. А большего нам и не требовалось.
   Днем мы устроили привал, и Йорка собственноручно приманила какую-то птичку, из которой получился прекрасный обед. Сам обед, кстати, тоже был приготовлен Йоркой при помощи магии. Я, признаться, немного опасался того, что у нее что-то не получится. Слишком еще свежи были воспоминания о том, как совсем недавно Йорка была слаба, и то, как она однажды лажанулась с приготовлением на обед добытого мной на охоте кролика. И я с содроганием ожидал каких-нибудь неприятностей. Но отговаривать и настаивать на том, чтобы это сделал кто-то другой, я не стал. Слишком ярко горели Йоркины глаза, когда она, впервые после долгого перерыва, попробовала применить магию. Оставалось только ждать результатов и надеяться на лучшее. Однако все обошлось благополучно. Мы с удовольствием пообедали и двинулись дальше, А к вечеру дошли до долины.
   Долину мы увидели совершенно неожиданно. Она предстала перед нами после очередного поворота, словно какое-то сказочное королевство. Не знаю, почему мне пришло на ум такое сравнение. Наверное, яркие цвета долины напомнили мне картинку из детской книжки. Эта небольшая долина, зажатая со всех сторон горами, утопала в сочной зелени травы и де-ревьев. Среди этой зелени тут и там золотистыми прямоугольниками виднелись участки возделанных полей или огородов. Хрустально-чистая река пересекала долину из конца в конец, а возле самых скал виднелся небольшой поселок. Тропинка, по которой мы шли, вела прямо к этому поселку.
   — Как красиво! — выдохнула Ларка.
   Я молча кивнул. Это действительно было красиво. Веяло спокойной жизнью. О таком месте я всегда мечтал — высоко в горах, подальше ото всех, в покое и тишине, да еще в такой красоте… Жить бы здесь и жить!
   — Йорка, а нам нужно спускаться в поселок? — спросил я. Мне вдруг очень захотелось побывать там, посмотреть на нормальную человеческую жизнь, поговорить с людьми. Да просто поспать на нормальной постели наконец-то! В последний раз я видел нормальную постель в замке у Йорки, а с тех пор… Э-э-э!… Да что говорить-то!…
   — Вообще-то нет, — задумчиво пробормотала Йорка. — Мы уже пришли А тебе очень хочется спуститься в долину?
   Я кивнул и уже хотел даже предложить дойти до поселка и немного там отдохнуть (слишком уж соблазнительно он выглядел!), как вдруг за нашими спинами раздался дробный стук конских копыт и из-за поворота выскочил всадник. Конь, увидев нас, замер как вкопанный. Но его хозяин никак не отреагировал на это. В первый момент мне показалось, что человек в седле задремал. И только когда он тяжело качнулся вперед и повалился на шею коня, я понял, что всаднику плохо. А когда мы с Йоркой стащили его вниз и уложили на землю, я понял также и то, ПОЧЕМУ ему стало плохо — две глубокие раны виднелись на его спине.
   — Чем это его? — спросила Йорка.
   — Похоже, что копьем, — ответил я, и мне опять стало тоскливо. Ну что за фигня?! Почему даже здесь, среди удивительной красоты, обязательно должны быть колотые и рубленые раны, кровь, смерть и все такое прочее?
   Человек открыл глаза, взгляд его блуждал из стороны в сторону, пока не остановился на Йорке. Взгляд его стал осмысленным и очень испуганным. Он попытался приподняться с земли, и Йорка заботливо поддержала его голову. Было видно, каких усилий ему это стоит.
   — Передай… — прошептал он. — Передай, они уже идут…
   — Кому передать? — деловито осведомилась Йорка.
   — Старосте… — прошептал человек. — В долине… Торопись…
   Человек закрыл глаза и расслабился. Тело его обмякло, голова соскользнула с Йоркиных рук. Я понял, что он уже мертв, и поднялся с колен. Йорка тоже выпрямилась и посмотрела на меня.
   — Ну, что будем делать? — спросила она. Я пожал плечами. До смерти не хотелось ввязываться опять в какую-нибудь историю.
   — Ему было трудно говорить, но он пытался сказать что-то очень важное. Я думаю, что мы должны сообщить этому «старосте» все, что он нам передал. Пошли!
   — В поселок?
   — Да.
   Мы направились к спуску в долину. Настроение у меня испортилось. Я живо представил себе, как в поселке начнется суета, вооруженная беготня, сражения, кровь и так далее. С сожалением я посмотрел на поселок внизу и тут заметил, что там уже начало что-то происходить. Какие-то сверкающие фигурки появились среди домов и деревьев. Очень много фи-гурок. Присмотревшись, я понял, что это сверкают в лучах закатного солнца латы всадников. Вооруженных всадников.
   Йорка мрачно выругалась.
   — Похоже, что мы можем уже не торопиться, — заявила она. — Видимо, гонец опоздал… Наверное, он хотел предупредить жителей поселка именно об этом. Давай хотя бы посмотрим!…
   Йорка провела рукой по воздуху, очерчивая перед собой небольшой круг, и крут этот тотчас превратился в зеркало, в котором отражалось все, что происходило в долине.
   По улице поселка медленно и неспешно ехали четверо всадников в сверкающих латах. Длинные копья их были опущены остриями к земле. Они выглядели очень непривлекательно — низкие лбы, поросшие густым черным волосом, звериные челюсти, глубоко посаженные, бледного цвета (словно подернутые мутной пленкой) глаза. Но вели они себя здесь, как хозяева, как самые сильные, имеющие право на все — на траву, на деревья, на поселок, на людей…
   Возле одного из домиков всадники остановились. Затем, похоже, что-то прокричали — звуков наше волшебное зеркало не передавало, мы наблюдали за происходящим в полнейшей тишине. К всадникам подбежали несколько пеших рыцарей в таких же латах, только более легких. Из домика на крик выскочил человек лет сорока — пятидесяти. Высокий и длинноволосый, в широкой рубашке изумрудно-зеленого цвета. Лицо его было растерянным. Один из всадников что-то произнес, и человек этот в ответ отрицательно замотал головой. Тогда пешие рыцари, не обращая внимания на человека в изумрудной рубашке, направились к дому. Человек пытался им что-то говорить, но один из рыцарей небрежно, походя, словно от надоедливой мухи отмахнулся от него своим коротким и широким мечом, и человек упал, обливаясь кровью.