Ревва Игорь. Последнее заклятье

   — Талисман… — Я прикоснулся к кусочку кости и крепко сжал его в ладони. — Талисман. Когда она его увидела…
   — Да, — подтвердил Гилэйн. — Талисман.
   — Из чего он сделан? — поинтересовался я.
   — Из кости единорога.
   — Как же так?! Ведь я слышал, что единорога нельзя убить! Или это неправда?
   — Не совсем, — ответил Гилэйн. — Убить единорога можно Но если сразу же не лишить его рога, то на следующее утро единорог оживет. А лишить его рога очень сложно. Потому что убивший единорога тут же умирает страшной и мучительной смертью. Как и все те, кто видел смерть единорога.
   — А откуда же у тебя тогда этот талисман?
   — Я же не спрашиваю, откуда у тебя бессмертие, — загадочно ответил Гилэйн.
   Я не нашел, что ему возразить. Вернее, я мог, конечно, затеять со стариком умный спор по поводу метаболизма и генных изменений, но сейчас мне этого делать не хотелось.
   — Однажды я видел единорога, — перевел я разговор на другую тему. — Он забрел ко мне в ущелье. Красивое животное.
   — Единорог не животное, — возразил Гилэйн. — Он обладает и душой и разумом. Просто разум и душа единорога сильно отличаются от привычных людям понятий. В замке Крир живут два единорога. Ты сможешь их вскоре увидеть. Только спрячь подальше талисман — им это может не понравиться. А в замке Крир тебе ничего не будет угрожать. Так что волшебная сила талисмана там не нужна.
   — А что это за замок? — вспомнил я о ближайшей цели нашего путешествия. — Зачем мы туда направляемся?
   — В замке находится обитель колдунов Криарского леса. Мы сможем там переночевать, а на рассвете двинемся дальше.
   Мы замолчали, и в наступившей тишине я вдруг услышал слабые и тоскливо-приятные звуки незнакомой музыки. Потом к ним примешался тонкий смех, хрустальными колокольчиками разлившийся в ночном воздухе. И легкий, еле слышный стук копыт. Эти звуки доносились со стороны берега. Оттуда, куда мы держали свой путь.
   — Что это? — спросил я.
   — Ночные танцы, — ответила Лара, и лицо ее озарилось загадочной улыбкой.
   — Танцы?! В лесу?! Ночью?!
   — Здешние обитатели очень любят ночное время суток, — с улыбкой произнесла Лара. — Если хочешь, мы сможем посмотреть на них. Можно, Гилэйн? Если мы не будем шуметь, а? Можно?
   — Не знаю, — Гилэйн пожал плечами. — Я бы не советовал ни тебе, Оке, ни тебе тоже, Лариара, идти в лесную чащу на звуки свирелей. Здешние обитатели не очень-то бывают рады встречам с людьми. Да и люди не всегда остаются в живых после подобных встреч.
   — Да, да, Лара, — торопливо согласился я. — Давай уж лучше пойдем сразу в замок!
   Лара вздохнула с грустной улыбкой и опустила глаза. Звуки свирелей и веселый смех становились все слышнее. И вдруг все стихло. Остался слышен лишь плеск волн о борт лодки.
   Темная громада берега становилась все ближе и ближе, и вскоре наше суденышко уткнулось носом в прибрежные камни. Едва мы покинули лодку, как она засияла неправдоподобно ярким светом и рассыпалась облаком мелкой золотисто-серебряной пыли. Течение сразу же подхватило эти пылинки, сложило в сказочные узоры, закружило и повлекло в ночь. Я проводил их взглядом и повернулся к Гилэйну. А тот снова копался в своем кожаном мешке.
   — Гилэйн, чего ты там опять ищешь? — опасливо спросил я. — Не надо ничего, мы же, наверное, и пешком дойдем, а?
   — Мы и пойдем пешком, — согласился Гилэйн. — Я просто ищу огонек.
   Я промолчал. Огонек так огонек… Знаю я твои огоньки…
   Гилэйн выудил из мешка малюсенький, не больше горошины, шарик и подбросил его в воздух. Шарик повис над землей на высоте человеческого лица, превратился в маленький лепесток огня и медленно поплыл меж деревьев куда-то в лесную чашу. Несмотря на свой небольшой размер, он давал достаточно света для того, чтобы мы могли видеть и дорогу и спут-ников.
   — Пошли за ним, — сказал Гилэйн. — Он отведет нас прямо к замку…
   Гилэйн следовал впереди нашей маленькой компании. Хотя нет. Впереди всех следовал этот самый огонек. Я же шел последним, вслед за Ларой, и вспоминал увиденную в реке русалку. Ее глаза до сих пор не шли у меня из головы. Я подумал, что Гилэйн прав: видеть каждую ночь ее во сне — это под силу далеко не каждому. Тут вполне можно получить психическое расстройство на сексуальной почве и, в конце концов, отправиться топиться в Криар. Зараза Гилэйн! Что же он не предупредил меня, что с русалкой не следует разговаривать? А если бы я что-нибудь ей ляпнул? Или, вообще, назвал бы свое имя? Что тогда?
   Потом я вспомнил звуки свирели, доносившиеся из леса, и то, с какой мечтательностью в голосе Лара предложила сходить посмотреть на «здешних обитателей». Которые, по словам Гилэйна, не всякого оставляют в живых… Странная девчонка эта самая Лара… Впрочем, все колдуны немного свихнутые… И даже не немного…
   Я посмотрел в спину идущей впереди Лары. Интересно, что она нашла в магии? И что в магии нашла Йорка? Хотя Йорка — это разговор особый. Она же Бессмертная, ей же скучно, вот она дурью и мается. А Лара? Ей-то это зачем? Симпатичная же девчонка, молодая… В этой дурацкой куртке и штанах толком-то и не разглядишь ее фигуру! Хотя можно догадаться, что фигурка у нее должна быть классной. Не модельной, конечно, но вполне приятной и на вид и на ощупь. За такой фигуркой любой побежит. А она, дура, таскается за Гилэйном, как собачонка. Тоже мне, ученица чародея! И что только толкнуло ее заняться этой фигней?!
   — Желание быть непохожей на других, — обернувшись, с улыбкой вдруг ответила мне Лара.
   Я споткнулся от неожиданности. Это надо же! Она что, мысли читает?!
   — Иногда, — снова ответила Лара. — Это у меня получается очень редко. Только" когда дует северный ветер…
   Ветер? Но ведь ветра-то нет…
   — Ты его просто не чувствуешь, Оке. Он очень слабый, но он есть…
   Черт побери!!! Кстати!… Что это я про нее недавно думал?..
   — Ничего страшного. Мне это даже было приятно. Хорошо, когда кто-то другой так высоко тебя ценит.
   Слушай, Ларка, с отчаянием подумал я. Хватит, а? Пожалуйста! Я же не могу полностью контролировать свои мысли! Подумаю какую-нибудь хреновину, а потом — красней…
   — Хорошо, Оке, — рассмеялась Лара. — Больше не буду этого делать. Да и ветер уже стихает…
   Вскоре впереди замаячили развалины крепостной стены Я вспомнил предостережения Гилэйна о единорогах и снял с шеи талисман. Мы вошли в старый крепостной двор и направились прямо к воротам замка.
   Когда-то здесь была инксийская крепость Крир. Но четыреста лет назад инксы покинули Межгорье. Брошенная крепость постепенно разрушалась, и если бы не община колдунов, то и от замка мало что осталось бы. Сейчас крепостной двор выглядел, как самая настоящая лужайка. Только неухоженная, дикорастущая, так сказать. Каменные плиты, которыми должен был быть вымощен двор, совершенно не ощущались под ногами — то ли из-за высокой и густой травы, то ли они просто рассыпались от времени. От крепостной стены остался лишь небольшой обвалившийся участок возле самых ворот. Впрочем, и самих-то ворот уже давно не было. От них остались лишь два каменных столба, верхушки которых напоминают гнилые и обломанные зубы.
   Замок же сохранился довольно неплохо. Сразу было видно, что здесь живут люди. Видимо, колдуны за ним следили и подновляли по мере своих сил. Хотя я бы на их месте наколдовал себе чего-нибудь поприличнее, чем этот каземат. Но, видимо, у них были дела поважнее, чем обустройство своего места обитания. Небось, колдуют с утра до вечера, новые заклинания изобретают, отвары свои вонючие варят из мышей да лягушек… Живодеры…
   Мы поднялись по растрескавшимся ступенькам замка, и Гилэйн толкнул массивную деревянную дверь. Потянуло незнакомыми пряными запахами, и я сразу же вспомнил, что уже давно ничего не ел. Неплохо было бы поужинать, подумал я, входя в обширный и темный зал.
   В замке нас никто не встречал. Гилэйн самостоятельно проводил меня наверх, в отведенную мне комнату, и куда-то отчалил.
   — Скоро полночь, — пояснил он. — Мне нужно сотворить заклинание…
   — Сотвори, сотвори, — согласился я. — И заодно сотвори чего-нибудь поесть. Хорошо?
   — Хорошо, — ответил Гилэйн. — Лариара принесет тебе еду.
   Я только сейчас обратил внимание, что Лары с ним не было. Она осталась на первом этаже.
   Я придирчиво оглядел доставшиеся мне апартаменты. Так себе комнатка, три на четыре метра. Моя пещера попросторнее будет… Возле стены стоит низкая широкая кровать, аккуратно заправленная шерстяным одеялом; посреди комнаты расположился стол из потемневших от времени досок и две длинные лавки по его сторонам; в углу — огромная пасть камина, изрядно уже заросшая паутиной. Давно, видать, им никто не пользовался.
   Я втянул носом воздух. В комнате заметно попахивало плесенью. Точно, здесь уже лет десять как никто не живет, подумал я. Проблема с постояльцами. И хорошо. Чем меньше в Межгорье колдунов, тем лучше. Не все еще, значит, повредились рассудком, как Лара или Йорка. О Гилэйне я уж и не вспоминаю…
   Я распахнул высокое узкое окно, и свежий лесной воздух ворвался в комнату. Ночной лес выглядел таинственно. О чем-то перешептывались деревья; по земле были разбросаны редкие пятна лунного света, похожие на серебристую фольгу; вдали, в самой чаще леса медленно плыла вереница каких-то таинственных огоньков. Интересно, что это за «здешние обитатели», подумал я. Гилэйн советует держаться от них подальше, а вот Лара, кажется, совершенно их не боится.
   Из леса до меня опять донеслись звуки свирели. Они становились все увереннее и громче. Приятная мелодия, подумал я. Необычная, непривычная для слуха, но приятная.
   За моей спиной раздается скрип двери, и я оборачиваюсь на звук. В комнату заходит Лара с деревянным блюдом в одной руке и кувшином в другой. Она ставит все это на стол, а я тем временем медленно обалдеваю от ее вида.
   Никаких штанов и куртки теперь нет и в помине. Наверное, она очень близко к сердцу восприняла мои мысленные замечания о ее одежде. Теперь Лара одета во что-то, очень напоминающее коротенькую тунику из неплотной белой ткани. Короткая юбочка даже и не делает попыток прикрыть колени ее стройных ножек, обутых в изящные сандалии. Рукава оставляют обнаженными руки, а талию стягивает широкий серебряный пояс, еще более подчеркивающий стройную фигуру девушки. Ткань ее одежды настолько неплотная, что угадывать скрытое под ней мне особенно и не приходится.
   — Лара! — говорю я. — Ты стала похожа на женщину!
   — Да, — отвечает Лара, откидывая со лба прядь темных волос. — Но, к сожалению, в таком виде нельзя было показаться в Акаре. Хотя эта одежда гораздо удобнее.
   Я с трудом отрываю взгляд от Лары и перевожу его на блюдо с едой. И меня тут же охватывает смертельная тоска. Сыр, хлеб… А в кувшине, наверное, вода… Сыр выглядит уже несколько подсохшим, да и хлеб тоже наверняка не первой свежести. А может быть, даже и не второй…
   — А мяса нет? — без особой надежды спрашиваю я.
   — Ты хочешь мяса?! — совершенно искренне удивляется Лара.
   — Послушай, — начинаю объяснять я. — Может быть, колдуны и не едят мяса. Но я — то не колдун! Мне нужна нормальная еда! Я не могу питаться травой или, там, одним сыром. Это вы, может быть, привыкли жить на подножном корме, как кролики… А я так не могу! Неужели во всем замке нет хорошего куска прожаренного мяса?! Вы же все здесь колдуны, черт побери! Ну наколдуйте же немного жаркого! Или это тоже требует от вас слишком больших затрат сил?
   — Наколдовать? — растерянно спросила Лара. — Мяса?..
   Было видно, что такая мысль просто не приходила ей в голову. Ну конечно! Духов вызывать с того света или, например, коней из подводного мира — это мы можем! А вот догадаться о том, что магия способна приносить практическую пользу, — куда уж там!
   — Мяса! — подтвердил я. — И вина! Лара опасливо покосилась на дверь и хитро улыбнулась мне.
   — Попробовать, что ли? — не вполне уверенно произнесла она. — Только ты отойди к окну и отвернись.
   — Зачем?!
   — Так… На всякий случай…
   — А… А это что, так опасно?..
   — Нет, просто вдруг ничего не получится? Я этого никогда раньше не делала…
   — Тогда, может быть, и не стоит? — осторожно предложил я. Я смотрю на отчаянно-решительное выражение ее лица, и мне вдруг начинает казаться, что это не очень хорошая идея. И что я, может быть, вполне смогу обойтись и простым сыром, пусть даже и не очень свежим. Все лучше, чем выпускать джинна из бутылки. Никогда она этого не делала, видите ли…
   — Нет! Я попробую! — решительно заявила Лара.
   И черт меня дернул ей это предложить, подумал я, отходя к окну. Ну, делать нечего, сам напросился. Вот сейчас как она что-то не так колданет!… Что-то такое, что и костей потом от меня не соберешь! Помню, как Йорка однажды тоже решила поджарить подстреленного мной на охоте кролика не на костре, а с помощью своей магии. И что-то она там напутала с заклинаниями. Так я потом неделю от него избавиться не мог, от кролика этого! Он все слонялся по пещере и орал благим матом. И страшный стал, ужас! Синий, как утопленник, а глаза — ярко-оранжевые и светятся! Жуть!
   Лара за моей спиной что-то забормотала, и я почувствовал, как из комнаты волнами пошел холодный воздух. Ну, все! Сейчас что-то будет, обреченно подумал я. Но воздух вдруг потеплел, и я отчетливо уловил аромат жареного мяса.
   — Получилось!!! — восторженно произнесла Лара. Я обернулся на ее голос и посмотрел на стол. Действительно, получилось! По крайней мере, на вид…
   На деревянном блюде вместо умирающего от невзгод и возраста сыра теперь лежал огромный кусок жареного мяса, источавший вкуснейший аромат.
   — А есть его можно? — осторожно спросил я, все еще не до конца веря в умение Лары. Мало ли что?..
   Лара отрезала кусочек и положила его в рот. Задумчиво пожевав и проглотив, она подняла глаза к потолку, на миг задумалась и ответила:
   — Вроде бы да…
   — И на том спасибо, — буркнул я, усаживаясь за стол. — Ну… Назвался груздем — полезай в кузов! Сама-то ты как? Будешь есть?
   — Пожалуй, — кивнула Лара, присаживаясь на-против. — Я тоже что-то проголодалась… Там вино, — она указала на кувшин.
   Я осторожно понюхал. Похоже, действительно вино!
   — Налить? — спросил я Лару.
   — Налей, — согласилась она.
   — Ну, — я поднял кружку. — Как говорят немцы, прозит!…
   Мы выпили и принялись за мясо. Жаркое получилось отменным. Как и вино. Лара явно зарывала свой талант в землю. Ей бы поваром работать в каком-нибудь трактире. Отбою бы от посетителей не было.
   — Оке, а что такое «немцы»? — немного погодя спросила Лара.
   — Народ такой. В одном из миров. В Германии живут. Германия — это такое государство, — пояснил я.
   — А в том мире много государств? Не одно?
   — Целая куча.
   — И они тоже не ладят между собой?
   — Когда как, — я пожал плечами.
   — В том мире люди одного государства тоже счи-тают других ниже себя? — продолжала допытываться Лариара.
   — Да по-разному бывает! — ответил я, — Разные бывают люди! И от государства здесь ничего не зависит! Дерьмо везде встречается!
   — Тогда почему тебе не нравится то, что рядом с Межгорьем существует Закриарье?
   — Да мне это все без разницы, честно говоря, — признался я. — Я уже твердо уяснил для себя, что если государство имеет право на существование и оно достойно того, чтобы быть на свете, то оно все равно будет. Что с ним ни делай, как его ни уничтожай. То же самое и народ. А если государство создано на пустом месте, как, например, Мардиарье, то ничто ему не по-может. Ведь не смогло же оно просуществовать без поддержки Лаоэрта! Мятежники с острова Сигр спалили его дотла меньше чем за четыре дня! А вот Межгорье за одни сутки скинуло тех же мятежников в море! Вот так-то!
   — А разве Закриарье создано на пустом месте?! — недовольно осведомилась Лара.
   — Нет, конечно, — согласился я. — Но оно создано людьми из Межгорья! Принц Кагоара просто не захотел платить Лаоэрту дань! И в результате вынужден был тратить гораздо больше средств на содержание своей собственной армии! Которая все равно не смогла его защитить от гвардии Лаоэрта! Так почему бы не жить себе тихо и мирно, подчиняясь законам Межгорья, которые, кстати сказать, ничем не отличаются от законов Закриарья?!
   — Отличаются! В Закриарье порядки лучше, чем в Межгорье! Закриарские бароны не делают свободных людей своими рабами. А в Межгорье совсем не так. Там почти у каждого барона есть своя каторга, на которой работают рабы!
   — Вообще-то, они преступники, — заметил я. — Они на каторгу не просто так попадают. Да и самих межгорских баронов я бы не назвал очень уж самостоятельными! Они же целиком зависят от народа. И, если бы не их дружины, они одного дня бы не удержали на своих каторгах преступников!
   — Все равно, — упрямо тряхнула головой Лара. — В Закриарье нет рабов, а в Межгорье есть! Прямо как у инксов!
   — Да ты и инксов-то никогда не видела, девочка! — усмехнулся я. — Уверяю тебя, что любой раб межгорского барона живет в тысячу раз лучше, чем все инксийские рабы вместе взятые!
   — Вот ты говоришь, Оке, что в том мире много государств. Значит, такое возможно? Чтобы рядом находились разные государства, да? И не воевали при этом все время!
   — В том мире я в последний раз был больше трехсот лет назад, — возразил я. — Тогда там действительно было много государств. А как сейчас — не знаю… Когда я оттуда ушел, там был две тысячи первый год по их летосчислению. А теперь… — Я нахмурился. — Даже и не соображу, какой там сейчас год… И вообще, — вздохнул я. — Давай не будем говорить о политике! У тех же самых немцев есть поговорка: «Хочешь быть здоровым — больше пей пива и меньше говори о политике!» И, по-моему, верно! Глупо обсуждать проблемы, на которые ты не можешь или не хочешь повлиять. А еще глупее делать это за столом с молоденькой и симпатичной девчонкой! — расхохотался я.
   — Тебе много лет, Оке? — Лара положила подбородок на сжатые кулачки и с интересом смотрела на меня.
   — Около двух тысяч. Точнее не могу сказать, — признался я.
   — А ты помнишь Великого Воина Кавара?
   — Конечно! Отличный был человек! Очень смелый и очень независимый.
   — А правду говорят, что только благодаря ему удалось победить инксов?
   — В этом есть заслуга и Кавара и Сакра… Да и моя тоже… Это была наша общая победа. Победа людей над жестокостью иного мира.
   — А правда то, что ты можешь двигаться быстрее мысли? — продолжала выспрашивать Лара. От выпитого вина она раскраснелась и стала еще более симпатичной.
   — Сейчас уже нет, — ответил я, наливая себе и Ларе еще вина.
   — Почему?!
   — Не знаю, — я пожал плечами. — Бывало так, что я начинал чувствовать покалывания невидимых иголочек на своей коже. И тогда время замедляло свой бег. Мы называли это «песней смерти». Это было очень удобно в бою — враги вели себя, словно сонные мухи. Но лет триста уже ничего подобного не про-исходит. Может быть, я просто постарел?..
   — А Йорка тоже так могла?
   — Это могли все Бессмертные. И Йорка тоже.
   — Слушай, Оке, — Лара опустила глаза. — Там, возле реки, ты назвал меня Л аркой. Можешь называть меня так? Ларкой, а не Ларой. Мне это имя нравится больше. Больше даже, чем Лариара…
   — Ларка? — Я пожал плечами. — Почему бы и нет?! А как же твое настоящее имя? Оно тоже очень красивое — Лариара. Настоящее закриарское имя, — поддел я ее.
   — Да, — согласилась девушка. — Но Ларка мне нравится больше…
   За окном опять раздались звуки свирели. И к ним присоединился веселый женский смех.
   — Слушай, а что это за музыка? — спросил я. — Кто это там играет? Ты говорила, что это какие-то здешние обитатели. Кто они такие?
   — Они очень забавные, — оживилась Ларка. — Правда, они не всегда ведут себя подобающим об-разом… Но если им не попадаться на глаза, то все будет в порядке… Если хочешь, мы можем сходить посмотреть на них. Вряд ли у меня еще будет такая возможность… Только так, чтобы Гилэйн об этом не узнал. Хорошо?
   — Что, прямо сейчас?!
   — Ну конечно! — воскликнула Ларка. — Они же днем прячутся!
   А почему бы и нет, подумал я и посмотрел на Ларку. Ей очень хотелось пойти.
   — Ладно, — согласился я…
   Едва мы вышли из замка и оказались во дворе, как Ларка схватила меня за руку и указала куда-то в темнеющую чащу леса.
   — Смотри, — прошептала она. Я пригляделся и увидел возле остатков крепостной стены двух пасущихся лошадей.
   — Единороги, — пояснила Ларка.
   — Давай подойдем поближе, — предложил я.
   — Нет! Не надо! — испугалась Ларка. — А вдруг… Что-нибудь!…
   — Ничего, мы тихонечко! — успокоил я ее.
   При нашем приближении единороги дружно подняли головы. Наши глаза встретились, и, честное слово, мне показалось, что взгляд их более человечен, чем даже у некоторых людей.
   — Правда, красивые? — спросила Ларка.
   Я кивнул в ответ. Лошади сами по себе красивые. А единороги взяли от этих благородных животных все самое лучшее. И даже витой рог на лбу не портил впечатления. Наоборот, он придавал единорогам еще больше благородства, возвышаясь над их головами, словно царская корона. Я протянул руку, чтобы погладить единорога, но тот резко отпрянул от меня, и в глазах его промелькнула злоба.
   — Не надо, — запоздало предостерегла Ларка. — Они этого не любят. Да и тебе не понравится, если кто-то вдруг захочет потрогать твое лицо…
   — Ну, не знаю, — неуверенно пробормотал я. — Если бы это была ты, я, наверное, не очень бы воз-ражал…
   — Возможно, — покраснела Ларка. — Ну а если бы это был Гилэйн?
   — М-да… Действительно… — усмехнулся я и, склонившись в шутливом поклоне перед единорогом, напыщенно произнес:
   — Приношу вам, уважаемый, свои извинения!…
   К моему удивлению, единорог опустился на колени и склонил до земли свою рогатую голову. А когда поднялся, то глаза его светились благодарностью.
   — Никогда такого не видела! — изумленно вытаращилась Ларка.
   Мне стало неловко. Все-таки я просто паясничал, а единорог воспринял это всерьез…
   — Ну что? Пошли? — Больше мне сказать было нечего.
   Ларка кивнула, еще раз бросила удивленный взгляд на единорога, на меня и направилась в лес. Я последовал за ней, стараясь не шуметь и не спотыкаться о выступающие из-под земли корни дере-вьев. Нехорошо получилось, подумал я. Надо было всерьез извиниться перед ними. Я вздохнул и принялся внимательнее смотреть по сторонам.
   Когда-то Криарский лес был самым обычным ле-сом. И деревья здесь росли тоже самые обычные. И цветы… К сожалению, эта пора давно уже канула в Лету.
   Когда в Межгорье объявились колдуны, то они почему-то решили избрать местом своего обитания именно этот лес. И все свои колдовские эксперименты они проводили в этом лесу. И если восточнее Криара лес все еще продолжал оставаться обычным лесом, то здесь все было иначе. Об этих местах, между реками Сиузиар и Криар, рассказывали страшные истории.
   Относительно безопасной была теперь только южная окраина леса, расположенная ближе к Сиузским горам. Там проходила единственная дорога, соединяющая Межгорье и Закриарье. Но и эту дорогу приходилось охранять от проникающей с севера нечисти силами крупного гарнизона, находившегося в крепости Сиуз.
   Здесь же обстановка была, прямо скажем, жутковатая. Ибо стараниями магов даже деревья перестали походить на деревья. Мне просто не по себе становилось, когда я встречался взглядом с кривым и облезлым пнем, моргающим на меня из темноты красноватыми глазами. Или когда цветы, оказывающиеся у меня на пути, с испуганным писком бросались в разные стороны.
   Ларка же совершенно не обращала внимания на весь этот бред. Она спокойно перешагивала через шевелящиеся корни; обходила тихо стонущие и дрожащие стволы деревьев, похожие на людей, застывших в диких и неестественных позах; без страха отводила в сторону свисающие сверху лианы, норовящие прикоснуться к ее ногам или рукам. Глядя на мужественную Ларку, я решил не показывать своего страха перед «живой природой». И мне это почти удалось — я единственный раз вздрогнул и шепотом выругался, когда прямо над моим ухом глумливо захихикала здоровенная ветка, усыпанная маленькими белыми цветочками. Ну, тут уж любой бы на моем месте вздрогнул…
   Звуки музыки и веселый женский смех становились все слышнее. Темнота вокруг нас редела. Впереди возникло бледное сияние, заливавшее лес мягким светом. Я уже отчетливо видел идущую передо мной Ларку. Она осторожно пробиралась между деревьями туда, откуда струился этот свет.
   Возле огромного куста Ларка остановилась, обернулась ко мне и прижала палец к губам. Потом поманила меня рукой, и я осторожно, на цыпочках, приблизился к ней и встал рядом. Ларка молча ткнула пальцем в сторону лесной поляны, открывавшейся за деревьями.
   Вся поляна была залита густым молочно-белым туманом, клубившимся волнами возле самой земли. Посреди этого туманного озера находился огромный светящийся шар, от которого и исходило это таинственное сияние. Казалось, что шар живой — его поверхность шевелилась. Приглядевшись, я понял, что шар этот состоит из тысяч крошечных светлячков.
   Неподалеку от светящегося шара спиной к нам сидел на пеньке человек в меховой куртке. На голове его была какая-то невообразимая шляпа, сплетенная, как мне показалось, из травы и полевых цветов. Этотто человек и играл на свирели, звуки которой разносились далеко в лесу. Вокруг него расположилось около десятка молодых и очень симпатичных девчонок, одежда которых была чисто символической — кроме коротеньких юбочек, сплетенных из травы, на них ничего не было. Некоторые из девушек в обнимку стояли рядом с музыкантом, утопая по щиколотки в белом тумане; другие сидели прямо на земле или полулежали, опершись на локоть. Время от времени девушки заливались звонким смехом. Наверное, их веселили ужимки музыканта, которых я видеть не мог: они сидели ко мне спиной.