Страница:
Когда ты несся через девяносто и девять потоков,
Пересекая пространства, как испуганный орел?
15 Индра, царь движущегося и отдыхающего,
Безрогого и рогатого, крепко он держит палицу!
Вот он как царь правит народами!
Он объял все, как обод – спицы!
Гимн Агни[509] (VI, 12)
Гимн Соме (IX, 7)[516]
Гимн Варуне (VII, 86)[522]
Гимн игрока (X, 34)[526]
Разговор Агастьи и Лопамудры (I, 179)[529]
Гимн всем богам (Х, 72)[534]
Гимн о сотворении мира (X, 129)[540]
Гимн жертвенному коню (I, 163)[541]
Из «Атхарваведы»
Заговор против проказы (I, 23)[548]
Заговор против злых сновидений (VI, 46)
Заговор-привораживание женщины (VI, 9)[552]
Заговор на продление жизни (V, 30)
Гимн времени (XIX, 53)
Гимн силе богов (IV, 16)[559]
Пересекая пространства, как испуганный орел?
15 Индра, царь движущегося и отдыхающего,
Безрогого и рогатого, крепко он держит палицу!
Вот он как царь правит народами!
Он объял все, как обод – спицы!
Гимн Агни[509] (VI, 12)
1 Царь жертвенной соломы, хотар[510] посреди дома,
Бича повелитель, Агни, принести готовый
Жертву обоим мирам[511].
Он, сын праведной силы[512],
Издали, как Сурья[513], пламя свое простирает.
2 О, достойный жертвы, идущий издалека,– в тебе
Небо само вершит сполна жертвоприношенье, о царь.
Трех виталищ[514] хозяин, подобный крылу, достигающему до цели,
Прими возлияния жертвенные, дары людей!
3 Царь дерева, чей жар наисильнейший, в венце из спиц,
Вспыхнул, разросся, как бич возницы в пути.
Он словно как бесхитростный скакун,
Бессмертный по воле своей, беспрепонно сущий в растениях.
4 Этот Агни прославляется в доме, как бегун,-
Нашими громкими хвалами,– как знаток всех сущих,
Пожиратель дерева, как скаковой конь,
Что выигрывает награду своим уменьем,
Как отец Ушас[515], возбужденный к соитью приношением жертвы.
5 Вот они восхищаются его блистаньем,
Когда он стелется по земле, легко обтесывая деревья,
Как бегун, что срывается с места по знаку!
Как неисправный должник, метнулся он по земле иссушенной!
6 О скакун, от хулений оборони нас,
Когда возжигают тебя, о Агни, вместе с другими Агни!
Ты приносишь богатство, ты пресекаешь беды.
Да возликуем мы, доблестные, живя сто зим!
Бича повелитель, Агни, принести готовый
Жертву обоим мирам[511].
Он, сын праведной силы[512],
Издали, как Сурья[513], пламя свое простирает.
2 О, достойный жертвы, идущий издалека,– в тебе
Небо само вершит сполна жертвоприношенье, о царь.
Трех виталищ[514] хозяин, подобный крылу, достигающему до цели,
Прими возлияния жертвенные, дары людей!
3 Царь дерева, чей жар наисильнейший, в венце из спиц,
Вспыхнул, разросся, как бич возницы в пути.
Он словно как бесхитростный скакун,
Бессмертный по воле своей, беспрепонно сущий в растениях.
4 Этот Агни прославляется в доме, как бегун,-
Нашими громкими хвалами,– как знаток всех сущих,
Пожиратель дерева, как скаковой конь,
Что выигрывает награду своим уменьем,
Как отец Ушас[515], возбужденный к соитью приношением жертвы.
5 Вот они восхищаются его блистаньем,
Когда он стелется по земле, легко обтесывая деревья,
Как бегун, что срывается с места по знаку!
Как неисправный должник, метнулся он по земле иссушенной!
6 О скакун, от хулений оборони нас,
Когда возжигают тебя, о Агни, вместе с другими Агни!
Ты приносишь богатство, ты пресекаешь беды.
Да возликуем мы, доблестные, живя сто зим!
Гимн Соме (IX, 7)[516]
1 Выпущены соки, как обычай велит[517],
На путь истины – дивные,
Знающие дорогу свою.
2 С потоком сладости мчит вперед,
Ныряет в воды великие,
Жертва из жертв, достойный хвалы.
3 Впереди запряженной речи мчит.
Бык в сосуде ревет[518] деревянном.
К сиденью мчит – истинный жертвенный дар.
4 Когда растекается провидец вокруг,
В силы рядясь, мужские и провидческие,
Победитель, он жаждет солнце завоевать.
5 Очищаясь, он берет в осаду врагов,
Как царь племена супротивные,
Когда жрецы дают движенье ему.
6 Любимый по овечьей цедилке кружит,
Пламенно-рыжий[519] в сосудах сел деревянных.
С молитвой соперничает певец.
7 К Вайю, Индре, Ашвинам[520] идет
Он со своим опьянением,
С радостью – по законам его.
8 Волны сладости, очищаясь, несут
Митру с Варуной, Бхагу[521],
Всю его мощь сознав.
9 О два мира, подайте богатства нам,
Чтобы наградой сладости завладели мы!
Славу, сокровища завоюйте нам!
На путь истины – дивные,
Знающие дорогу свою.
2 С потоком сладости мчит вперед,
Ныряет в воды великие,
Жертва из жертв, достойный хвалы.
3 Впереди запряженной речи мчит.
Бык в сосуде ревет[518] деревянном.
К сиденью мчит – истинный жертвенный дар.
4 Когда растекается провидец вокруг,
В силы рядясь, мужские и провидческие,
Победитель, он жаждет солнце завоевать.
5 Очищаясь, он берет в осаду врагов,
Как царь племена супротивные,
Когда жрецы дают движенье ему.
6 Любимый по овечьей цедилке кружит,
Пламенно-рыжий[519] в сосудах сел деревянных.
С молитвой соперничает певец.
7 К Вайю, Индре, Ашвинам[520] идет
Он со своим опьянением,
С радостью – по законам его.
8 Волны сладости, очищаясь, несут
Митру с Варуной, Бхагу[521],
Всю его мощь сознав.
9 О два мира, подайте богатства нам,
Чтобы наградой сладости завладели мы!
Славу, сокровища завоюйте нам!
Гимн Варуне (VII, 86)[522]
1 Того могуществом умудрены поколения,
Кто оба мира порознь укрепил, сколь ни огромны они,
Протолкнул небосвод он вверх высоко.
Двуединым взмахом светило толкнул[523] и раскинул землю.
2 К самому себе я обращаюсь ныне:
«Когда я стану близким Варуне?
Насладится ль безгневно он моею жертвой?
Когда же обрадуюсь я его милости?»
3 Вопрошаю себя о грехе своем, понять жажду, о Варуна,
Прихожу к умным, пытаю расспросами.
Все одно и то же говорят мудрецы:
«Ведь этот Варуна на тебя же и гневается».
4 Что за грех величайший несу, о Варуна,
Если хочешь убить слагателя гимнов хвалебных, друга?
Не таи правду, о бог, ведь тебя не обманешь, о Самосущий.
Вот я иду поклониться тебе, пока не свершен грех!
5 Отпусти же прегрешения предков нам!
Отпусти и те, что сами мы сотворили!
Отпусти, Васиштху, о царь, как отпускают вора,
Укравшего скот, как теленка отпускают с привязи!
6 Не моя воля на то была, Варуна. Смутили меня
Хмельное питье, гнев, игральные кости, неразумие.
Совиновником старший был в преступлении младшего[524].
Даже сон не мог злодеяния отвратить.
7 Да услужу я щедрому господину как раб,
Я, безгрешный, богу яростному!
Благородный бог вразумил неразумных.
Сметливого подгоняет к богатству тот, кто много умней.
8 Эта хвалебная песнь, о Варуна Самосущий,
Да придет к тебе прямо в сердце!
Да будет нам счастье в мире! Да будет нам счастье в войне!
Храните нас[525] вечно своими милостями!
Кто оба мира порознь укрепил, сколь ни огромны они,
Протолкнул небосвод он вверх высоко.
Двуединым взмахом светило толкнул[523] и раскинул землю.
2 К самому себе я обращаюсь ныне:
«Когда я стану близким Варуне?
Насладится ль безгневно он моею жертвой?
Когда же обрадуюсь я его милости?»
3 Вопрошаю себя о грехе своем, понять жажду, о Варуна,
Прихожу к умным, пытаю расспросами.
Все одно и то же говорят мудрецы:
«Ведь этот Варуна на тебя же и гневается».
4 Что за грех величайший несу, о Варуна,
Если хочешь убить слагателя гимнов хвалебных, друга?
Не таи правду, о бог, ведь тебя не обманешь, о Самосущий.
Вот я иду поклониться тебе, пока не свершен грех!
5 Отпусти же прегрешения предков нам!
Отпусти и те, что сами мы сотворили!
Отпусти, Васиштху, о царь, как отпускают вора,
Укравшего скот, как теленка отпускают с привязи!
6 Не моя воля на то была, Варуна. Смутили меня
Хмельное питье, гнев, игральные кости, неразумие.
Совиновником старший был в преступлении младшего[524].
Даже сон не мог злодеяния отвратить.
7 Да услужу я щедрому господину как раб,
Я, безгрешный, богу яростному!
Благородный бог вразумил неразумных.
Сметливого подгоняет к богатству тот, кто много умней.
8 Эта хвалебная песнь, о Варуна Самосущий,
Да придет к тебе прямо в сердце!
Да будет нам счастье в мире! Да будет нам счастье в войне!
Храните нас[525] вечно своими милостями!
Гимн игрока (X, 34)[526]
1 Дрожащие орехи с огромного дерева пьянят меня.
Ураганом рожденные, перекатываются по желобку.
Словно сомы напиток с Муджават-горы[527],
Мне предстала бодрствующая игральная кость.
2 Никогда не бранила жена, не ругала меня.
Ко мне и друзьям моим была благосклонна,
Игральные кости лишь на одну не сошлись,
И я оттолкнул от себя преданную жену.
3 Свекровь ненавидит, и отринула жена прочь.
Несчастный ни в ком не отыщет сострастия.
«Как в старой лошади, годной лишь на продажу,
Так в игроке не нахожу пользы».
4 Теперь другие обнимают жену того,
На чье богатство налетела стремглав кость.
Отец, мать и братья твердят одно:
«Мы знаем его! Свяжите его, уведите его!»
5 Вот я решаю: «Не стану с ними играть,
Уйду от сотоварищей, на игру спешащих».
Но брошенные кости подают голос.
И спешу я к ним, как спешит любовница.
6 В собрание идет игрок, с собою беседуя,
Подбодряя себя: «Ныне мой будет верх!»
Но пресекают кости стремленье его,
Отдают противнику счастливый бросок.
7 Ведь кости усеяны колючками и крючками.
Они порабощают, они мучают, испепеляют,
Одаряют, как ребенок, победителя они вновь лишают победы.
Но неистовство игрока обмазывает их медом.
8 Резвится стая их, трикраты пятидесяти,
Законы их непреложны, как закон Савитара[528].
Не уступают они наимощному в ярости,
Даже царь пред ними в поклоне склоняется.
9 Они вниз катятся, они вверх прядают,
Без рук одолевают имеющего руки.
Неземные угли, брошенные в желобок,-
Сжигают сердце, хоть и сами холодные.
10 Страдает и жена, брошенная игроком,
И мать, чей сын бродит безвестно где.
Обремененный долгами, испуганно денег ищет,
Прокрадывается ночью в дома других.
12 Игрок изнывает от муки, завидев женщину,
Жену других, и приютный очаг других.
Но ведь это он запряг с утра коней ореховых,
И теперь он, жалкий, у огня никнет.
13 Тому, кто вождь вашей великой рати,
Тому, кто первый царь стаи,
Протягиваю я десять пальцев
И клятву даю: «Не удерживаю богатство!»
14 «Не играй в кости, вспахивай ниву,
Наслаждайся имуществом и почитай его глубоко.
Вот коровы твои, игрок, вот жена»,-
Так мне велит сей господин Савитар.
14 Заключите с нами дружбу! Помилуйте нас!
Не напускайте так рьяно ужасное колдовство!
Да уляжется ярость ваша и вражда!
Пусть другой попадет в тенета ореховые!
Ураганом рожденные, перекатываются по желобку.
Словно сомы напиток с Муджават-горы[527],
Мне предстала бодрствующая игральная кость.
2 Никогда не бранила жена, не ругала меня.
Ко мне и друзьям моим была благосклонна,
Игральные кости лишь на одну не сошлись,
И я оттолкнул от себя преданную жену.
3 Свекровь ненавидит, и отринула жена прочь.
Несчастный ни в ком не отыщет сострастия.
«Как в старой лошади, годной лишь на продажу,
Так в игроке не нахожу пользы».
4 Теперь другие обнимают жену того,
На чье богатство налетела стремглав кость.
Отец, мать и братья твердят одно:
«Мы знаем его! Свяжите его, уведите его!»
5 Вот я решаю: «Не стану с ними играть,
Уйду от сотоварищей, на игру спешащих».
Но брошенные кости подают голос.
И спешу я к ним, как спешит любовница.
6 В собрание идет игрок, с собою беседуя,
Подбодряя себя: «Ныне мой будет верх!»
Но пресекают кости стремленье его,
Отдают противнику счастливый бросок.
7 Ведь кости усеяны колючками и крючками.
Они порабощают, они мучают, испепеляют,
Одаряют, как ребенок, победителя они вновь лишают победы.
Но неистовство игрока обмазывает их медом.
8 Резвится стая их, трикраты пятидесяти,
Законы их непреложны, как закон Савитара[528].
Не уступают они наимощному в ярости,
Даже царь пред ними в поклоне склоняется.
9 Они вниз катятся, они вверх прядают,
Без рук одолевают имеющего руки.
Неземные угли, брошенные в желобок,-
Сжигают сердце, хоть и сами холодные.
10 Страдает и жена, брошенная игроком,
И мать, чей сын бродит безвестно где.
Обремененный долгами, испуганно денег ищет,
Прокрадывается ночью в дома других.
12 Игрок изнывает от муки, завидев женщину,
Жену других, и приютный очаг других.
Но ведь это он запряг с утра коней ореховых,
И теперь он, жалкий, у огня никнет.
13 Тому, кто вождь вашей великой рати,
Тому, кто первый царь стаи,
Протягиваю я десять пальцев
И клятву даю: «Не удерживаю богатство!»
14 «Не играй в кости, вспахивай ниву,
Наслаждайся имуществом и почитай его глубоко.
Вот коровы твои, игрок, вот жена»,-
Так мне велит сей господин Савитар.
14 Заключите с нами дружбу! Помилуйте нас!
Не напускайте так рьяно ужасное колдовство!
Да уляжется ярость ваша и вражда!
Пусть другой попадет в тенета ореховые!
Разговор Агастьи и Лопамудры (I, 179)[529]
Лопамудра
1 Многие годы я изнуряю-истомляю себя
Дни и ночи, многие зори приближают к старости.
Старость отнимает красоту у тела.
Неужто не внидут мужья к своим женам?
2 Даже и те, прежние[530], что услужали истине
И вели речи истинные с богами,
Даже они прекратили путь, так как не достигли конца.
Неужто не соединятся жены с мужьями?
Агастья
3 Не напрасно усилие, к которому добросклонны боги,
Мы двое устояли бы во всех сражениях.
Вдвоем мы победили бы, избежав сотни ловушек,
Когда бы парой устремились к одной цели, повели войска.
4 На меня нашло желание быка вздымающегося,
Явилось во мне и оттуда и отсюда, откуда не ведаю.
Лопамудра заставляет струиться быка,
Неразумная сосет разумного, пыхтящего.
Ученик Агастьи
5 Этому Соме[531], выжатому в сердце моем,
Говорю изнутри:
Если согрешили мы против него,
Да простит он его,– ведь смертный обилен страстями!
Автор
6 Агастья, копавший лопатой[532] в земле,
Возжелал детей, потомства, силы,
Могучий риши послужил процветаныо обеих сфер[533] обоих миров,
Он средь богов претворил свои желанья.
1 Многие годы я изнуряю-истомляю себя
Дни и ночи, многие зори приближают к старости.
Старость отнимает красоту у тела.
Неужто не внидут мужья к своим женам?
2 Даже и те, прежние[530], что услужали истине
И вели речи истинные с богами,
Даже они прекратили путь, так как не достигли конца.
Неужто не соединятся жены с мужьями?
Агастья
3 Не напрасно усилие, к которому добросклонны боги,
Мы двое устояли бы во всех сражениях.
Вдвоем мы победили бы, избежав сотни ловушек,
Когда бы парой устремились к одной цели, повели войска.
4 На меня нашло желание быка вздымающегося,
Явилось во мне и оттуда и отсюда, откуда не ведаю.
Лопамудра заставляет струиться быка,
Неразумная сосет разумного, пыхтящего.
Ученик Агастьи
5 Этому Соме[531], выжатому в сердце моем,
Говорю изнутри:
Если согрешили мы против него,
Да простит он его,– ведь смертный обилен страстями!
Автор
6 Агастья, копавший лопатой[532] в земле,
Возжелал детей, потомства, силы,
Могучий риши послужил процветаныо обеих сфер[533] обоих миров,
Он средь богов претворил свои желанья.
Гимн всем богам (Х, 72)[534]
1 Богов рожденье ныне хотим
Возгласить, прославляя
В слагаемых песнопеньях,-
Ибо кто разглядит их в грядущем веке[535]?
2 Брахманаспати[536] их сковал
Вместе, кузнецу подобно.
В прошлом веке богов
Сущее возникло из не-сущего.
3 В первом веке богов
Сущее возникло из не-сущего.
Затем возникли стороны света,
И все это – от воздевшей ноги кверху[537].
4 От воздевшей ноги кверху земля родилась.
От земли родились стороны света.
От Адити родился Дакша[538],
От Дакши же – Адити.
5 Ведь Адити родилась,
Как дочь твоя, о Дакша,
Вослед ей родились боги,
Добрые товарищи бессмертья.
6 Когда вы, боги, там, в воде,
Стояли, крепко держась друг за друга,
От вас тогда, от плясунов словно,
Густая пыль воздымалась.
7 Когда вы, боги, словно волхвы,
Наполнили все миры,
Тогда достали вы солнце,
Спрятанное в море.
8 Восемь у Адити сыновей,
Что родились из ее тела.
С семью – к богам пошла она,
Мартанду[539] прочь отшвырнула.
9 С семью сыновьями Адити
В первый век явилась.
Вновь принесла она Мартанду,
Чтоб размножился он и вновь умер.
Возгласить, прославляя
В слагаемых песнопеньях,-
Ибо кто разглядит их в грядущем веке[535]?
2 Брахманаспати[536] их сковал
Вместе, кузнецу подобно.
В прошлом веке богов
Сущее возникло из не-сущего.
3 В первом веке богов
Сущее возникло из не-сущего.
Затем возникли стороны света,
И все это – от воздевшей ноги кверху[537].
4 От воздевшей ноги кверху земля родилась.
От земли родились стороны света.
От Адити родился Дакша[538],
От Дакши же – Адити.
5 Ведь Адити родилась,
Как дочь твоя, о Дакша,
Вослед ей родились боги,
Добрые товарищи бессмертья.
6 Когда вы, боги, там, в воде,
Стояли, крепко держась друг за друга,
От вас тогда, от плясунов словно,
Густая пыль воздымалась.
7 Когда вы, боги, словно волхвы,
Наполнили все миры,
Тогда достали вы солнце,
Спрятанное в море.
8 Восемь у Адити сыновей,
Что родились из ее тела.
С семью – к богам пошла она,
Мартанду[539] прочь отшвырнула.
9 С семью сыновьями Адити
В первый век явилась.
Вновь принесла она Мартанду,
Чтоб размножился он и вновь умер.
Гимн о сотворении мира (X, 129)[540]
1 Не было тогда не-сущего, и не было сущего.
Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним.
Что двигалось чередой своей? Где? Под чьей защитой?
Что за вода тогда была – глубокая бездна?
2 Не было тогда ни смерти, ни бессмертия.
Не было признака дня или ночи.
Нечто одно дышало, воздуха не колебля, по своему закону,
И не было ничего другого, кроме него.
3 Мрак был вначале сокрыт мраком.
Все это было неразличимой пучиною:
Возникающее, прикровенное пустотой,-
Оно одно порождено было силою жара.
4 Вначале нашло на него желание.
Это было первым семенем мысли.
Проистеченье сущего в не-сущее открыли
Мудрецы размышлением, вопрошая в сердце.
5 Поперек была протянута их бечева.
Был ли низ тогда? Был ли верх?
Были плодотворители. Были силы растяжения.
Порыв внизу. Удовлетворение наверху.
6 Кто воистину ведает? Кто возгласит это?
Откуда родилось, откуда это творение?
Потом появились боги, ибо создали боги мир.
Так кто же знает, откуда он появился?
7 Откуда это творение появилось?
То ли само себя создало, то ли – нет,
Надзирающий над миром в высшем небе,-
Только он знает это или не знает.
Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним.
Что двигалось чередой своей? Где? Под чьей защитой?
Что за вода тогда была – глубокая бездна?
2 Не было тогда ни смерти, ни бессмертия.
Не было признака дня или ночи.
Нечто одно дышало, воздуха не колебля, по своему закону,
И не было ничего другого, кроме него.
3 Мрак был вначале сокрыт мраком.
Все это было неразличимой пучиною:
Возникающее, прикровенное пустотой,-
Оно одно порождено было силою жара.
4 Вначале нашло на него желание.
Это было первым семенем мысли.
Проистеченье сущего в не-сущее открыли
Мудрецы размышлением, вопрошая в сердце.
5 Поперек была протянута их бечева.
Был ли низ тогда? Был ли верх?
Были плодотворители. Были силы растяжения.
Порыв внизу. Удовлетворение наверху.
6 Кто воистину ведает? Кто возгласит это?
Откуда родилось, откуда это творение?
Потом появились боги, ибо создали боги мир.
Так кто же знает, откуда он появился?
7 Откуда это творение появилось?
То ли само себя создало, то ли – нет,
Надзирающий над миром в высшем небе,-
Только он знает это или не знает.
Гимн жертвенному коню (I, 163)[541]
1 Ты заржал впервые, рождаясь,
Вздымаясь из океана или первого источника вод,-
С крыльями сокола и передними ногами антилопы,
И это было твое великое, достохвальное рожденье, о конь.
2 Яма[542] принес его в дар, Трита[543] запряг.
Индра впервые сел на него верхом.
Гандхарва[544] схватил его поводья.
Из солнца вы сотворили коня, о боги.
3 Ты, Яма, ты, Адитья, о конь,
Ты Трита по тайному предназначению.
С Сомою связан ты тесной связью,
Три привязи, говорят, у тебя на небе.
4 Три, говорят, у тебя на небе привязи,
Три – среди вод, три твоих – в океане.
И еще, о конь, ты похож на Варуну
Ибо в нем, говорят, твое высшее место рожденья.
5 О скакун, вот здесь ты купаешься,
Вот сокровища копыт твоих – победителя.
Здесь я увидел твои поводья счастливые,
Те, что пастырей закона надзирают усердно.
6 Мыслью издали познал я твое «я»,
Птицу легкую, парящую в поднебесье.
Я видел крылатую голову, храпящую
На гладких, лишенных пыли дорогах.
7 Здесь увидел я твой высший образ,
Стремящийся почерпнуть силы в следе коровы[545].
Едва лишь смертный насладился тобой,
Наиглавнейший пожиратель растений[546] пробудил его.
8 За тобой – колесница, юный муж – за тобой,
За тобой – коровы, склонность дев – за тобой.
За твоею дружбой войско следует,
Боги тебя наделили силою мужества.
9 Он с золотыми рогами, он с ногами из бронзы.
Стремителен, как мысль, Индре не догнать его.
Сами боги жертву пришли вкусить
У взлетевшего первым на коня верхом.
10 Небесные кони, силой играющие,-
В средине – скачут еще, в конце – остановились,-
В ряд, словно гуси, смыкаются,-
Они достигли небесного ристалища.
11 Твое тело, о конь,– в мощном полете,
Твой дух мчится, словно как ветер,
Твои рога во множестве мест являются,
Мечутся во все стороны по лесу.
12 На убиенье отправился быстрый конь,
Погруженный в думу,– мысль к богам обернулась.
Козла ведут впереди[547] его – сородича.
За ним идут певцы, идут поэты.
13 Виталища высшего он достиг,
Конь. Там отец его и мать.
Так пусть он нынче уходит к богам, он, самый приятный им,
И испросит даров, желанных жертвователю.
Перевод выполнен по изданию: «Die Hymiien des Rigveda», lirsg. von Th. Aufrecht, Berlin, 1955.
Вздымаясь из океана или первого источника вод,-
С крыльями сокола и передними ногами антилопы,
И это было твое великое, достохвальное рожденье, о конь.
2 Яма[542] принес его в дар, Трита[543] запряг.
Индра впервые сел на него верхом.
Гандхарва[544] схватил его поводья.
Из солнца вы сотворили коня, о боги.
3 Ты, Яма, ты, Адитья, о конь,
Ты Трита по тайному предназначению.
С Сомою связан ты тесной связью,
Три привязи, говорят, у тебя на небе.
4 Три, говорят, у тебя на небе привязи,
Три – среди вод, три твоих – в океане.
И еще, о конь, ты похож на Варуну
Ибо в нем, говорят, твое высшее место рожденья.
5 О скакун, вот здесь ты купаешься,
Вот сокровища копыт твоих – победителя.
Здесь я увидел твои поводья счастливые,
Те, что пастырей закона надзирают усердно.
6 Мыслью издали познал я твое «я»,
Птицу легкую, парящую в поднебесье.
Я видел крылатую голову, храпящую
На гладких, лишенных пыли дорогах.
7 Здесь увидел я твой высший образ,
Стремящийся почерпнуть силы в следе коровы[545].
Едва лишь смертный насладился тобой,
Наиглавнейший пожиратель растений[546] пробудил его.
8 За тобой – колесница, юный муж – за тобой,
За тобой – коровы, склонность дев – за тобой.
За твоею дружбой войско следует,
Боги тебя наделили силою мужества.
9 Он с золотыми рогами, он с ногами из бронзы.
Стремителен, как мысль, Индре не догнать его.
Сами боги жертву пришли вкусить
У взлетевшего первым на коня верхом.
10 Небесные кони, силой играющие,-
В средине – скачут еще, в конце – остановились,-
В ряд, словно гуси, смыкаются,-
Они достигли небесного ристалища.
11 Твое тело, о конь,– в мощном полете,
Твой дух мчится, словно как ветер,
Твои рога во множестве мест являются,
Мечутся во все стороны по лесу.
12 На убиенье отправился быстрый конь,
Погруженный в думу,– мысль к богам обернулась.
Козла ведут впереди[547] его – сородича.
За ним идут певцы, идут поэты.
13 Виталища высшего он достиг,
Конь. Там отец его и мать.
Так пусть он нынче уходит к богам, он, самый приятный им,
И испросит даров, желанных жертвователю.
Перевод выполнен по изданию: «Die Hymiien des Rigveda», lirsg. von Th. Aufrecht, Berlin, 1955.
Из «Атхарваведы»
Заговор против проказы (I, 23)[548]
1 Ты ночью рождена, о трава,
Темная, черная и мрачная.
О сильная краской! Закрась это
Пятно проказы и то, серое!
2 Изгони – истрави это
Пятно проказы и то, серое, и крапленое!
Да внидет в тебя цвет твой собственный!
Да отлетят прочь пятна белые!
3 Ложе твое мрачное,
Виталище твое мрачное.
Ты мрачная, о трава,
Изгони, истрави крапленое!
4 Из пятна, порожденного костью,
Из пятна, порожденного телом,-
Из того, что явилось силою морока,
Изгнал-истравил я белую мету!
Темная, черная и мрачная.
О сильная краской! Закрась это
Пятно проказы и то, серое!
2 Изгони – истрави это
Пятно проказы и то, серое, и крапленое!
Да внидет в тебя цвет твой собственный!
Да отлетят прочь пятна белые!
3 Ложе твое мрачное,
Виталище твое мрачное.
Ты мрачная, о трава,
Изгони, истрави крапленое!
4 Из пятна, порожденного костью,
Из пятна, порожденного телом,-
Из того, что явилось силою морока,
Изгнал-истравил я белую мету!
Заговор против злых сновидений (VI, 46)
1 Ты не живой, ты и не мертвый.
Бессмертный богов зародыш, о сон!
Варунани[550] – твоя матерь, Яма – отец твой,
Именем Арару[551] ты наречен.
2 Мы знаем, о сон, где родился ты.
Сестры богов породили тебя, помощник Ямы.
Ты конец готовишь, ты – смерть.
Мы познали тебя, о сон.
Оборони нас от сновиденья злого!
3 Как сбирают шестнадцатую часть,
Как – восьмую, как – целый долг,
Так мы сбираем все сновиденья злые
Для того, кто нас ненавидит.
Бессмертный богов зародыш, о сон!
Варунани[550] – твоя матерь, Яма – отец твой,
Именем Арару[551] ты наречен.
2 Мы знаем, о сон, где родился ты.
Сестры богов породили тебя, помощник Ямы.
Ты конец готовишь, ты – смерть.
Мы познали тебя, о сон.
Оборони нас от сновиденья злого!
3 Как сбирают шестнадцатую часть,
Как – восьмую, как – целый долг,
Так мы сбираем все сновиденья злые
Для того, кто нас ненавидит.
Заговор-привораживание женщины (VI, 9)[552]
1 Возжелай тела моего, ног!
Возжелай глаз, возжелай бедер!
Глаза твои и волосы, вожделеющие
Ко мне, да пожухнут от любви!
2 Льнущей к дланям моим тебя
Делаю, к сердцу льнущей,
Чтобы ты подпала под власть мою,
Чтоб склонилась к моему желанью!
3 О, пусть те, в чьей природе – лизание,
Те, в чьем сердце – согласие,-
Коровы, матери жира,
Да сделают ее для меня согласной!
Возжелай глаз, возжелай бедер!
Глаза твои и волосы, вожделеющие
Ко мне, да пожухнут от любви!
2 Льнущей к дланям моим тебя
Делаю, к сердцу льнущей,
Чтобы ты подпала под власть мою,
Чтоб склонилась к моему желанью!
3 О, пусть те, в чьей природе – лизание,
Те, в чьем сердце – согласие,-
Коровы, матери жира,
Да сделают ее для меня согласной!
Заговор на продление жизни (V, 30)
1 Близины твои – близины.
Дали твои – близины.
Будь же здесь! Не уходи нынче!
Не следуй прежним отцам!
Твою жизнь привязываю накрепко.
2 Если околдовал тебя кто:
Свой ли, чуженин ли,-
Освобожденье и избавленье
Я возглашаю тебе словом своим.
3 Если ты вред причинил, если проклял
Жену ли, мужа ли по неразумию,-
Освобождение и избавление
Я возглашаю тебе словом своим.
4 Если ты повергнут во прах грехом,
Совершенным матерью ли, отцом ли,-
Освобождение и избавление
Я возглашаю тебе словом своим.
5 Если матерь или отец твой,
Сестра ли, брат ли хворь на тебя нашлют,
Прими противное ей целебное зелье!
Я придаю тебе долголетия!
6 Иди сюда, человек,
Со всею своей душой!
Не следуй двум вестникам Ямы![554]
Постигни твердыни жизни!
7 Окликнут – приходи вновь,
Ведь знаешь подъемы пути,
Ведаешь, где восходить, где вскарабкаться,
Ибо так движется все живое.
8 Не бойся: ты не умрешь!
Я придаю тебе долголетия!
Словом я изгоняю якшму[555] -
Боль в членах – из твоих членов!
9 Ломота в членах, боль в членах
И боль в твоем сердце, пусть, как сокол,
В дальнюю даль улетит,
Изгнанная мощным словом!
10 Два провидца, Бдение и Пробуждение,
И тот бессонный, кто бодрствует,-
Пусть эти два стража твоего дыханья
Бодрствуют денно и нощно.
11 Должно почтить этого Агни,-
Да взойдет здесь для тебя солнце!
Восстань из глубокого, черного
Мрака смерти!
12 Да поклонимся Яме! Да поклонимся смерти!
Да поклонимся отцам и уводящим к ним!
Этого Агни, которому внятно спасение,-
Я выставляю вперед для невредимости этого [человека].
13 Да придет дыхание! Да придет сознание!
Да придет зрение и сила!
Да воссоединится его тело!
Да встанет он на ноги твердо!
14 О Агни, дыханием, зрением
Надели его! Соедини
С телом, соедини с силой!
Ведь ты сведущ в бессмертье! Да не уйдет он сейчас!
Да не станет он тем, чей дом – земля!
15 Да не сякнет твое дыхание!
Да будет легким твой выдох!
Солнце-вседержитель да поднимет
Тебя из смерти лучами своими!
16 Внутри говорит этот
Связанный язык дрожащий.
С твоею помощью я изгнал якшму
И сотню приступов лихорадки.
17 Ведь это приятный сердцу
Мир богов, непобежденный!
Смерть взывает, предназначен которой
Ты родился здесь, человек,-
Она и мы взываем к тебе:
«Не умирай до старости!»
Дали твои – близины.
Будь же здесь! Не уходи нынче!
Не следуй прежним отцам!
Твою жизнь привязываю накрепко.
2 Если околдовал тебя кто:
Свой ли, чуженин ли,-
Освобожденье и избавленье
Я возглашаю тебе словом своим.
3 Если ты вред причинил, если проклял
Жену ли, мужа ли по неразумию,-
Освобождение и избавление
Я возглашаю тебе словом своим.
4 Если ты повергнут во прах грехом,
Совершенным матерью ли, отцом ли,-
Освобождение и избавление
Я возглашаю тебе словом своим.
5 Если матерь или отец твой,
Сестра ли, брат ли хворь на тебя нашлют,
Прими противное ей целебное зелье!
Я придаю тебе долголетия!
6 Иди сюда, человек,
Со всею своей душой!
Не следуй двум вестникам Ямы![554]
Постигни твердыни жизни!
7 Окликнут – приходи вновь,
Ведь знаешь подъемы пути,
Ведаешь, где восходить, где вскарабкаться,
Ибо так движется все живое.
8 Не бойся: ты не умрешь!
Я придаю тебе долголетия!
Словом я изгоняю якшму[555] -
Боль в членах – из твоих членов!
9 Ломота в членах, боль в членах
И боль в твоем сердце, пусть, как сокол,
В дальнюю даль улетит,
Изгнанная мощным словом!
10 Два провидца, Бдение и Пробуждение,
И тот бессонный, кто бодрствует,-
Пусть эти два стража твоего дыханья
Бодрствуют денно и нощно.
11 Должно почтить этого Агни,-
Да взойдет здесь для тебя солнце!
Восстань из глубокого, черного
Мрака смерти!
12 Да поклонимся Яме! Да поклонимся смерти!
Да поклонимся отцам и уводящим к ним!
Этого Агни, которому внятно спасение,-
Я выставляю вперед для невредимости этого [человека].
13 Да придет дыхание! Да придет сознание!
Да придет зрение и сила!
Да воссоединится его тело!
Да встанет он на ноги твердо!
14 О Агни, дыханием, зрением
Надели его! Соедини
С телом, соедини с силой!
Ведь ты сведущ в бессмертье! Да не уйдет он сейчас!
Да не станет он тем, чей дом – земля!
15 Да не сякнет твое дыхание!
Да будет легким твой выдох!
Солнце-вседержитель да поднимет
Тебя из смерти лучами своими!
16 Внутри говорит этот
Связанный язык дрожащий.
С твоею помощью я изгнал якшму
И сотню приступов лихорадки.
17 Ведь это приятный сердцу
Мир богов, непобежденный!
Смерть взывает, предназначен которой
Ты родился здесь, человек,-
Она и мы взываем к тебе:
«Не умирай до старости!»
Гимн времени (XIX, 53)
1 Время везет воз, это конь с семью поводьями,
Тысячеглазый, нестареющий, с обильным семенем.
На него садятся верхом вдохновенные поэты.
Его колеса – все существования.
2 Семь колес везет это Время.
Семь – ступицы его, бессмертие – ось.
Время! Оно простирается во все существования.
Оно шествует, как первый бог.
3 Полный сосуд поставлен на Время.
Мы видим Время, хоть оно пребывает разом во множестве мест.
Оно – перед всеми этими существованиями.
Говорят, это Время – на высочайшем из небосводов.
4 Это оно стянуло вместе существования.
Это оно обошло вокруг существований.
Являясь отцом, оно стало их сыном.
Нет блеска превыше его блеска.
5 Время породило то небо,
Время породило эти земли.
Временем послано и существует
Все, что было и что должно быть.
6 Временем сотворена земля.
Во Времени пылает солнце.
Потому, что во Времени – все существования.
Во Времени далеко видит глаз.
7 Во Времени – сознание, во Времени – дыхание,
Во Времени предречено имя.
Времени, которое пришло,
Радуется все сущее.
8 Во Времени – жар, во Времени наилучший
Брахма предречен, во Времени!
Потому что Время – повелитель всего,
Ведь оно было отцом Праджапати[557].
9 Им послано, им рождено
Это; все в нем покоится.
Потому что Время, став Брахмою,
Несет Самого Высшего.
10 Время создало все живое,
Время вначале создало Праджапати.
Самосущий Кашьяпа[558] – от Времени,
Космический жар – от Времени.
Тысячеглазый, нестареющий, с обильным семенем.
На него садятся верхом вдохновенные поэты.
Его колеса – все существования.
2 Семь колес везет это Время.
Семь – ступицы его, бессмертие – ось.
Время! Оно простирается во все существования.
Оно шествует, как первый бог.
3 Полный сосуд поставлен на Время.
Мы видим Время, хоть оно пребывает разом во множестве мест.
Оно – перед всеми этими существованиями.
Говорят, это Время – на высочайшем из небосводов.
4 Это оно стянуло вместе существования.
Это оно обошло вокруг существований.
Являясь отцом, оно стало их сыном.
Нет блеска превыше его блеска.
5 Время породило то небо,
Время породило эти земли.
Временем послано и существует
Все, что было и что должно быть.
6 Временем сотворена земля.
Во Времени пылает солнце.
Потому, что во Времени – все существования.
Во Времени далеко видит глаз.
7 Во Времени – сознание, во Времени – дыхание,
Во Времени предречено имя.
Времени, которое пришло,
Радуется все сущее.
8 Во Времени – жар, во Времени наилучший
Брахма предречен, во Времени!
Потому что Время – повелитель всего,
Ведь оно было отцом Праджапати[557].
9 Им послано, им рождено
Это; все в нем покоится.
Потому что Время, став Брахмою,
Несет Самого Высшего.
10 Время создало все живое,
Время вначале создало Праджапати.
Самосущий Кашьяпа[558] – от Времени,
Космический жар – от Времени.
Гимн силе богов (IV, 16)[559]
1 Великий надсмотрщик среди них
Видит все, словно он рядом.
Кто считает, будто идет украдкой,-
Ведом богам в каждом шаге.
2 Кто стоит и кто бродит; кто петляет,
Кто скрывается и кто ползет,
Кто, усевшись вдвоем, советуется,-
Обо всех знает Варуна сам-третей.
3 И эта земля – царя Варуны,
И это высокое небо, чьи пределы далеки,
И эти два океана – две стороны его чрева,
И в малой воде этой[560] сокрыт Варуна.
Видит все, словно он рядом.
Кто считает, будто идет украдкой,-
Ведом богам в каждом шаге.
2 Кто стоит и кто бродит; кто петляет,
Кто скрывается и кто ползет,
Кто, усевшись вдвоем, советуется,-
Обо всех знает Варуна сам-третей.
3 И эта земля – царя Варуны,
И это высокое небо, чьи пределы далеки,
И эти два океана – две стороны его чрева,
И в малой воде этой[560] сокрыт Варуна.