Страница:
хороша, как Иерусалим,
И грозна, как полк знамённый![902]
5 Отведи от меня глаза,
что меня победили,
Твои волосы – как стадо коз,
что сбегает с гор гилеадскпх,
6 Твои зубы – как стадо овец,
возвращающихся с купанья,
Родила из них каждая двойню,
и нет среди них бесплодной,
7 Как разлом граната, твои щеки -
Из-под фаты!
и восемьдесят наложниц,
и девушек – без счета,–
9 Одна она, моя нетронутая, моя голубка,
Одна она – ясная дочка
у матери родимой,–
Увидали подруги -
те пожелали ей счастья,
Царицы и наложницы -
те восхвалили:
10 – Кто это восходит, как заря,
прекрасная, как луна,
Ясная, как солнце,
грозная, как полк знамённый?
посмотреть на побеги долины,
Посмотреть, зеленеют ли лозы,
зацвели ли гранаты.
12 Я и не ведал[903] -
душа моя меня повергла
под победные колесницы:
Вернись, вернись, шуламянка,
вернись, вернись, дай взглянуть![904]
(VII, 1) – Что смотреть вам на шуламянку,
будто на хороводную пляску?[905]
VII
знатная дева!
Изгиб твоих бедер, как обруч,
что сделал искусник,
3 Твой пупок – это круглая чашка,
полная шербета,
Твои живот – это ворох пшеницы
с каёмкою красных лилий,
4 Твои груди, как два олененка,
двойня газели,
Шея – башня слоновой кости,
5 Твои очи – пруды в Хешбоне[906]
у ворот Бат-раббим,
Твой нос, как горная башня
на дозоре против Арама[907],
6 Твоя голова – как гора Кармел[908],
и пряди волос – как пурпур,
Царь полонен в подземельях.
любовь, дочь наслаждений!
8 Этот стан твой похож на пальму,
и груди – на гроздья,
9 Я сказал: заберусь на пальму,
возьмусь за фиников кисти,-
Да будут груди твои, как гроздья лозы,
как яблоки – твое дыханье,
10 И нёбо твое – как доброе вино!
– К милому поистине оно течет,
У засыпающих тает на губах.
и меня он желает,–
12 Пойдем, мои милый, выйдем в поля,
в шалашах заночуем,
13 Выйдем утром в виноградники:
зеленеют ли лозы,
Раскрываются ль бутоны,
зацветают ли гранаты?
Там отдам
мои ласки тебе,
14 Мандрагоры благоухают,
у ворот наших много плодов:
Нынешних и давешних
припасла я тебе, мой милый.
VIII
вскормленным матерью моею,-
Я встречала бы тебя за порогом,
невозбранно бы тебя целовала,
2 Привела бы тебя я с собою
в дом матери моей родимой,
Напоила бы душистым вином
и соком моего граната!
а правой он меня обнимает,-
Заклинаю я вас, о девушки Иерусалима:
Что вы будите, что пробуждаете
любовь, пока не проснется?
на милого опираясь?
– Под яблоней я тебя пробудила -
там родила тебя мать,
Там родила родная.
Печатью иа руку!
Ибо любовь, как смерть, сильна,
Ревность, как ад, тяжка,
Жаром жжет,-
Божье пламя она-
7 И не могут многие воды любовь погасить,
Не затопить ее рекам,-
Кто ценою своего достояния станет любовь
покупать,
Тому заплатят презреньем.
у нее еще нету грудей,
Что для сестрицы нам сделать,
когда к ней свататься будут?
9 Была бы она стеной -
мы бы ее укрепили
серебряными зубцами,
Была бы она дверью -
мы бы ее заградили
кедровой доскою.
– А я – стена,
мои груди, как башни,
10 Потому он во мне
находит оплот.
в Баал-Хамоне,
Вверил он сад сторожам.
Каждый вносил за плоды
тысячу серебром.
12 У меня же мой сад с собой:
тысячу с тебя, Соломон,
И две сотни – со стерегущих плоды.
(Подруги или сама невеста собирают с гостей деньги на счастье?)
Друзья прислушались!
Дай услышать твой голос!
– Сокройся, мой милый!
Будь подобен газели
Или юному оленю
на горах благовоний!
(Напоминание жениха невесте, что пора звать его в брачный покой, и зов невесты.)
Вошедшие в сборник «Песни песней» отдельные лирические произведения были созданы между IX и III вв. до н. э. и записаны не ранее III в. до н. э. Лирика на Древнем Востоке никогда не была просто стихами. Это всегда был текст хороводного обрядового действа, свадебная или погребальная песня или же молитва. «Песнь песней» – это, по-видимому, сборник песен, исполнявшихся на свадьбах, а не единое произведение, поэма или драматическое действо, как нередко ее пытались и теперь еще пытаются толковать. Среди вошедших в сборник отдельных песен есть более древние и более поздние. Например, в песни VI, 4—7 красота возлюбленной сравнивается с красотой города Тирцы – столицы Северного Израильского царства во второй половине X в. до н. э.; с IX в. до н. э. Тирца более не упоминается в источниках, поэтому данная песнь должна быть очень древнего происхождения. «Песнь песней» не принадлежит царю Соломону, как утверждала позднейшая легенда. Исторический Соломон правил в начале X в. до н. э., когда Тирца еще не имела никакого значения. Подобно тому как у нас в старину жених назывался «князем», а невеста «княгиней», как и по сей день в православном свадебном обряде над головами жениха и невесты держат венцы, подражающие царским, так и в древней «Песни песней» жених называется «царем» или «царем Соломоном». Вероятно, такое величание брачущихся – это результат переноса в свадебную обрядность особенностей древнего ритуального «священного брака» между вождем или царем и богиней, которую олицетворяла жрица. Обряд «священного брака» был связан с возрождением плодоносящих сил природы весной; вероятно, существовал он и в Палестине в древнейшие, «языческие» времена. Так или иначе, следы весенней обрядности явственно замечаются в «Песни песней»,– так, яблоня символизирует жениха, а зацветающий виноградник, сад с «запечатанным источником» или финиковая пальма – невесту. Свадебное происхождение песен сборника видно и из того, как в них обозначаются возлюбленный и возлюбленная. То, что в нашем переводе передано как «милая» и «милый», первоначально значило «моя подруга» в «мой дядя со стороны матери» или «мой двоюродный брат со стороны матери»; возлюбленная называется также (как и в древнеегипетской поэзии) «моя сестра» или «сестра моя, невеста» – пережиток первобытного обязательного брака между двоюродными. На всех старинных свадьбах дружки и подружки, гости, а иной раз и сами жених и невеста не отличались особой скромностью языка, и свадебные песни содержат немало намеков на земную любовь во всех ее проявлениях, в том числе и на вовсе не освященную узами брака; любовные песни, по своему происхождению совсем не свадебного характера, вполне бывали уместны на старинной свадьбе, нередко длившейся целую неделю. Особенно много их в первых главах сборника, до начала собственно свадебного обряда. Насколько мы можем судить (в подлиннике нет никаких ремарок), сами песни мыслятся как исполняемые четырьмя партиями – сольными партиями девушки и юноши и хоровыми партиями дружек и подруг. Иногда вся песня ведется одной партией, иногда сольная партия сменяется репликой другой стороны или хора. В переводе хоровые партии выделены курсивом. «Песнь песней» была включена в канон Библии к I в. в Палестине. Впоследствии, когда евреи с I—II вв. были вынуждены жить в других странах, в условиях, отличных от прежних, смысл этих обрядовых песен был ими утерян. С утерей знания многих реалий потерялось непосредственное восприятие образов, а вместе с тем и конкретность содержания песен. В предлагаемом читателю переводе «Песни песней» мы пытались воссоздать возможно ближе первоначальный характер любовных песен древнего народа. Не менее важным нам казалось передать ритмику оригинала, чем и вызвано большинство расхождений с буквальным переводом древнееврейского текста. Иной раз приходилось опустить то или иное слово, например, некоторые случаи употребления союза, обильно повторяющегося в любом древнееврейском тексте (Этот союз в зависимости от контекста приходится переводить «и», «а», «также», «и тогда» и пр. Особый случай представляет употребление союза, означающего лишь изменение грамматического вида следующей за ним глагольной формы; по-русски он вовсе не должен бы переводиться; перевод его как «и» как раз и создает столь характерный для библейского стиля оборот: «И встал он, и пошел... И сказал бог», и т. п.) , или местоимений «мой», «твой», «его», следующих по-древнееврейски почти за каждым существительным, что совершенно чуждо духу русского языка. Стихосложение народов древнего Ближнего Востока было тоническим, основанным на счете ударений. В сборнике «Песнь песней» стихи различной длины (с разным числом стоп) могут с большей или меньшей регулярностью чередоваться в пределах каждой песни, хотя встречаются и песни с единообразным числом стоп в стихе и с постоянным местом цезуры. Пожалуй, наиболее распространены пятистопные размеры с цезурой после третьей, реже после второй стопы. Для русского языка тоническое стихосложение является вполне естественным, поэтому ритм подлинника в переводе можно было сохранить.
Следует заметить, что древнейшие переводы, особенно греческие (прежде всего – «Септуагинта», III—I вв. до н. э.) и латинский («Вульгата», IV в. н. э.), исходили, по-видимому, из текста, несколько отличающегося от канонического (масоретского), который дошел до нас, и потому дают много расхождений в деталях. Наш перевод, как правило, их не учитывает, а исходит из масоретского текста.
Книга Экклесиаст
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5[917]
И грозна, как полк знамённый![902]
5 Отведи от меня глаза,
что меня победили,
Твои волосы – как стадо коз,
что сбегает с гор гилеадскпх,
6 Твои зубы – как стадо овец,
возвращающихся с купанья,
Родила из них каждая двойню,
и нет среди них бесплодной,
7 Как разлом граната, твои щеки -
Из-под фаты!
*
8 – Шестьдесят их, цариц,и восемьдесят наложниц,
и девушек – без счета,–
9 Одна она, моя нетронутая, моя голубка,
Одна она – ясная дочка
у матери родимой,–
Увидали подруги -
те пожелали ей счастья,
Царицы и наложницы -
те восхвалили:
10 – Кто это восходит, как заря,
прекрасная, как луна,
Ясная, как солнце,
грозная, как полк знамённый?
*
11 – Я спустился в ореховый садпосмотреть на побеги долины,
Посмотреть, зеленеют ли лозы,
зацвели ли гранаты.
12 Я и не ведал[903] -
душа моя меня повергла
под победные колесницы:
Вернись, вернись, шуламянка,
вернись, вернись, дай взглянуть![904]
(VII, 1) – Что смотреть вам на шуламянку,
будто на хороводную пляску?[905]
VII
*
2 – Как прекрасны твои ноги в сандалиях,знатная дева!
Изгиб твоих бедер, как обруч,
что сделал искусник,
3 Твой пупок – это круглая чашка,
полная шербета,
Твои живот – это ворох пшеницы
с каёмкою красных лилий,
4 Твои груди, как два олененка,
двойня газели,
Шея – башня слоновой кости,
5 Твои очи – пруды в Хешбоне[906]
у ворот Бат-раббим,
Твой нос, как горная башня
на дозоре против Арама[907],
6 Твоя голова – как гора Кармел[908],
и пряди волос – как пурпур,
Царь полонен в подземельях.
*[909]
7 – Как ты прекрасна, как приятна,любовь, дочь наслаждений!
8 Этот стан твой похож на пальму,
и груди – на гроздья,
9 Я сказал: заберусь на пальму,
возьмусь за фиников кисти,-
Да будут груди твои, как гроздья лозы,
как яблоки – твое дыханье,
10 И нёбо твое – как доброе вино!
– К милому поистине оно течет,
У засыпающих тает на губах.
*
11 – Досталась я милому,и меня он желает,–
12 Пойдем, мои милый, выйдем в поля,
в шалашах заночуем,
13 Выйдем утром в виноградники:
зеленеют ли лозы,
Раскрываются ль бутоны,
зацветают ли гранаты?
Там отдам
мои ласки тебе,
14 Мандрагоры благоухают,
у ворот наших много плодов:
Нынешних и давешних
припасла я тебе, мой милый.
VIII
*
1 – Кто бы сделал тебя моим братом,вскормленным матерью моею,-
Я встречала бы тебя за порогом,
невозбранно бы тебя целовала,
2 Привела бы тебя я с собою
в дом матери моей родимой,
Напоила бы душистым вином
и соком моего граната!
*
3 – Его левая – под моей головою,а правой он меня обнимает,-
Заклинаю я вас, о девушки Иерусалима:
Что вы будите, что пробуждаете
любовь, пока не проснется?
*[910]
5 – Кто это идет из пустыни,на милого опираясь?
– Под яблоней я тебя пробудила -
там родила тебя мать,
Там родила родная.
*[911]
6 – Положи меня печатью на сердце,Печатью иа руку!
Ибо любовь, как смерть, сильна,
Ревность, как ад, тяжка,
Жаром жжет,-
Божье пламя она-
7 И не могут многие воды любовь погасить,
Не затопить ее рекам,-
Кто ценою своего достояния станет любовь
покупать,
Тому заплатят презреньем.
*
8 – Есть у нас сестрица,у нее еще нету грудей,
Что для сестрицы нам сделать,
когда к ней свататься будут?
9 Была бы она стеной -
мы бы ее укрепили
серебряными зубцами,
Была бы она дверью -
мы бы ее заградили
кедровой доскою.
– А я – стена,
мои груди, как башни,
10 Потому он во мне
находит оплот.
*
11 – Был сад у Соломонав Баал-Хамоне,
Вверил он сад сторожам.
Каждый вносил за плоды
тысячу серебром.
12 У меня же мой сад с собой:
тысячу с тебя, Соломон,
И две сотни – со стерегущих плоды.
(Подруги или сама невеста собирают с гостей деньги на счастье?)
*[912]
13 – Живущая в садах!Друзья прислушались!
Дай услышать твой голос!
– Сокройся, мой милый!
Будь подобен газели
Или юному оленю
на горах благовоний!
(Напоминание жениха невесте, что пора звать его в брачный покой, и зов невесты.)
Вошедшие в сборник «Песни песней» отдельные лирические произведения были созданы между IX и III вв. до н. э. и записаны не ранее III в. до н. э. Лирика на Древнем Востоке никогда не была просто стихами. Это всегда был текст хороводного обрядового действа, свадебная или погребальная песня или же молитва. «Песнь песней» – это, по-видимому, сборник песен, исполнявшихся на свадьбах, а не единое произведение, поэма или драматическое действо, как нередко ее пытались и теперь еще пытаются толковать. Среди вошедших в сборник отдельных песен есть более древние и более поздние. Например, в песни VI, 4—7 красота возлюбленной сравнивается с красотой города Тирцы – столицы Северного Израильского царства во второй половине X в. до н. э.; с IX в. до н. э. Тирца более не упоминается в источниках, поэтому данная песнь должна быть очень древнего происхождения. «Песнь песней» не принадлежит царю Соломону, как утверждала позднейшая легенда. Исторический Соломон правил в начале X в. до н. э., когда Тирца еще не имела никакого значения. Подобно тому как у нас в старину жених назывался «князем», а невеста «княгиней», как и по сей день в православном свадебном обряде над головами жениха и невесты держат венцы, подражающие царским, так и в древней «Песни песней» жених называется «царем» или «царем Соломоном». Вероятно, такое величание брачущихся – это результат переноса в свадебную обрядность особенностей древнего ритуального «священного брака» между вождем или царем и богиней, которую олицетворяла жрица. Обряд «священного брака» был связан с возрождением плодоносящих сил природы весной; вероятно, существовал он и в Палестине в древнейшие, «языческие» времена. Так или иначе, следы весенней обрядности явственно замечаются в «Песни песней»,– так, яблоня символизирует жениха, а зацветающий виноградник, сад с «запечатанным источником» или финиковая пальма – невесту. Свадебное происхождение песен сборника видно и из того, как в них обозначаются возлюбленный и возлюбленная. То, что в нашем переводе передано как «милая» и «милый», первоначально значило «моя подруга» в «мой дядя со стороны матери» или «мой двоюродный брат со стороны матери»; возлюбленная называется также (как и в древнеегипетской поэзии) «моя сестра» или «сестра моя, невеста» – пережиток первобытного обязательного брака между двоюродными. На всех старинных свадьбах дружки и подружки, гости, а иной раз и сами жених и невеста не отличались особой скромностью языка, и свадебные песни содержат немало намеков на земную любовь во всех ее проявлениях, в том числе и на вовсе не освященную узами брака; любовные песни, по своему происхождению совсем не свадебного характера, вполне бывали уместны на старинной свадьбе, нередко длившейся целую неделю. Особенно много их в первых главах сборника, до начала собственно свадебного обряда. Насколько мы можем судить (в подлиннике нет никаких ремарок), сами песни мыслятся как исполняемые четырьмя партиями – сольными партиями девушки и юноши и хоровыми партиями дружек и подруг. Иногда вся песня ведется одной партией, иногда сольная партия сменяется репликой другой стороны или хора. В переводе хоровые партии выделены курсивом. «Песнь песней» была включена в канон Библии к I в. в Палестине. Впоследствии, когда евреи с I—II вв. были вынуждены жить в других странах, в условиях, отличных от прежних, смысл этих обрядовых песен был ими утерян. С утерей знания многих реалий потерялось непосредственное восприятие образов, а вместе с тем и конкретность содержания песен. В предлагаемом читателю переводе «Песни песней» мы пытались воссоздать возможно ближе первоначальный характер любовных песен древнего народа. Не менее важным нам казалось передать ритмику оригинала, чем и вызвано большинство расхождений с буквальным переводом древнееврейского текста. Иной раз приходилось опустить то или иное слово, например, некоторые случаи употребления союза, обильно повторяющегося в любом древнееврейском тексте (Этот союз в зависимости от контекста приходится переводить «и», «а», «также», «и тогда» и пр. Особый случай представляет употребление союза, означающего лишь изменение грамматического вида следующей за ним глагольной формы; по-русски он вовсе не должен бы переводиться; перевод его как «и» как раз и создает столь характерный для библейского стиля оборот: «И встал он, и пошел... И сказал бог», и т. п.) , или местоимений «мой», «твой», «его», следующих по-древнееврейски почти за каждым существительным, что совершенно чуждо духу русского языка. Стихосложение народов древнего Ближнего Востока было тоническим, основанным на счете ударений. В сборнике «Песнь песней» стихи различной длины (с разным числом стоп) могут с большей или меньшей регулярностью чередоваться в пределах каждой песни, хотя встречаются и песни с единообразным числом стоп в стихе и с постоянным местом цезуры. Пожалуй, наиболее распространены пятистопные размеры с цезурой после третьей, реже после второй стопы. Для русского языка тоническое стихосложение является вполне естественным, поэтому ритм подлинника в переводе можно было сохранить.
Следует заметить, что древнейшие переводы, особенно греческие (прежде всего – «Септуагинта», III—I вв. до н. э.) и латинский («Вульгата», IV в. н. э.), исходили, по-видимому, из текста, несколько отличающегося от канонического (масоретского), который дошел до нас, и потому дают много расхождений в деталях. Наш перевод, как правило, их не учитывает, а исходит из масоретского текста.
Книга Экклесиаст
Глава 1
1 Слова Проповедующего в собрании, сына Давидова, царя в Иерусалиме:
2 Суета сует,– сказал Проповедующий,– суета сует: всё суета[913].
3 Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
4 Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
5 Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
6 Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
7 Бегут все реки в море,– а море не переполнится,
К месту, куда реки бегут,-
Туда они продолжают бежать;
8 Всё – одна маята, и никто рассказать не умеет,-
Глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
9 Что было, то и будет, и что творилось, то творится,
И нет ничего нового под солнцем.
10 Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А уже было оно в веках, что прошли до нас.
11 Не помнят о прежнем – так и о том, что будет,-
О нем не вспомнят те, кто будут позднее.
12 Я, Проповедующий, царил над Израилем в Иерусалиме,
13 И предал я сердце тому, чтобы мудростью изучить и изведать
Все, что делается под небесами:
Тяжкую задачу дал бог решать сынам человека!
14 Видел я все дела, что делаются под солнцем,
И вот – всё это тщета и ловля ветра[914]:
15 Кривое нельзя расправить, и чего нет, нельзя исчислить!
16 Сам себе промолвил я так:
Вот я мудрость свою умножил более всех,
Кто был до меня над Иерусалимом,
И много видело сердце мое и мудрости и знанья.
17 Так предам же я сердце тому, чтобы мудрость познать,
Но познать и безумье и глупость,-
Я узнал, что и это – пустое томленье,
18 Ибо от многой мудрости много скорби,
И умножающий знанье умножает печаль.
2 Суета сует,– сказал Проповедующий,– суета сует: всё суета[913].
3 Что пользы человеку от всех его трудов, над чем он трудится под солнцем?
4 Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек.
5 Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Чтобы там опять взойти;
6 Бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер,
И на круги свои возвращается ветер;
7 Бегут все реки в море,– а море не переполнится,
К месту, куда реки бегут,-
Туда они продолжают бежать;
8 Всё – одна маята, и никто рассказать не умеет,-
Глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши.
9 Что было, то и будет, и что творилось, то творится,
И нет ничего нового под солнцем.
10 Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость!
А уже было оно в веках, что прошли до нас.
11 Не помнят о прежнем – так и о том, что будет,-
О нем не вспомнят те, кто будут позднее.
12 Я, Проповедующий, царил над Израилем в Иерусалиме,
13 И предал я сердце тому, чтобы мудростью изучить и изведать
Все, что делается под небесами:
Тяжкую задачу дал бог решать сынам человека!
14 Видел я все дела, что делаются под солнцем,
И вот – всё это тщета и ловля ветра[914]:
15 Кривое нельзя расправить, и чего нет, нельзя исчислить!
16 Сам себе промолвил я так:
Вот я мудрость свою умножил более всех,
Кто был до меня над Иерусалимом,
И много видело сердце мое и мудрости и знанья.
17 Так предам же я сердце тому, чтобы мудрость познать,
Но познать и безумье и глупость,-
Я узнал, что и это – пустое томленье,
18 Ибо от многой мудрости много скорби,
И умножающий знанье умножает печаль.
Глава 2
1 Я сказал себе: давай испытаю тебя весельем,-
Познакомься с благом!
Но вот – это тоже тщета:
2 О смехе промолвил я: он безумен,
И о веселии: что оно творит?
3 Попытался я увлечь свою плоть вином,
И хотя сердце оставалось мудрым,
Придержаться и глупости, пока не увижу,
Как лучше поступать сынам человека под небесами
За считанные дни их жизни?
4 Я великие делал дела,
Я виноградники насаждал, я дома себе строил,
5 Я устроил себе цветники и сады, насадил в них дерев плодовых,
6 Я устроил себе пруды – орошать из них рощи, растящие деревья,
7 Приобрел я рабов и наложниц, и были у меня домочадцы[915],
А коров и овец приобрел я больше, чем все до меня в Иерусалиме;
8 Серебра и золота я тоже собрал и сокровищ от царей и сатрапий,
Завел я певцов, и певиц, и наслажденье людей – плясунов и плясуний.
9 И стал велик я более всех, кто был до меня в Иерусалиме
(А мудрость осталась со мною),
10 Ни в чем, что очи мои просили, я не отказывал им,
Ни от какой я радости не удерживал сердце:
Ибо ликовало мое сердце из-за моих трудов,-
Ведь была мне вся эта доля из-за моих трудов!
11 Но оглянулся я на дела, что сделали мои руки,
И на труды, над чем я трудился,-
И вот, всё – тщета и ловля ветра,
И нет в том пользы под солнцем!
12 И я оглянулся – посмотреть на мудрость, на безумье и глупость, -
Ибо что может тот, кто следует царю? То, что делали раньше!
13 И увидел я, что полезнее мудрость, чем глупость,
Как полезнее свет, чем тьма:
14 У мудрого есть глаза, а глупый бродит во тьме,-
Но и то я узнал, что единая участь постигнет их всех.
15 И подумал я про себя:
Раз участь глупца и меня постигнет,
То зачем же я был столь премудрым?
И сказал я себе, что это тоже – тщета,
16 Ибо вместе с глупцом и о мудром вовек не вспомнят,
Потому что в грядущие дни все будет давно забыто,-
Как же это мудрый должен равно с глупцом умирать?
17 И возвенавидел я жизнь,
Ибо злом показалось мне дело, что делается под солнцем,
Ибо всё – тщета и ловля ветра.
18 И возненавидел я сам весь труд, над чем я трудился под солнцем,
Потому что оставлю его человеку, что будет после,
19 И кто знает, мудрый ли он будет или глупый,-
А будет владеть моими трудами,
Над чем я трудился, явив себя мудрым под солнцем:
Это тоже – тщета,
20 И обратил я к отчаянью сердце
Из-за всего труда, над чем я трудился под солнцем,-
21 Ибо был человек, чей труд был мудрым, умелым, успешным,-
А отдаст свою долю тому, кто над ней не трудился,-
Это – тоже тщета и большое зло.
22 Что же остается человеку
За его труды и томление сердца,
Над чем он трудится под солнцем?
23 Ибо все его дни – печали, и заботы его – это скорби,
Даже ночью нет сердцу покоя,
Даже это – тоже тщета.
24 Нет человеку блага, кроме как есть и пить -
Чтобы было ему хорошо от его труда;
И, однако, я увидел, что и это дано от бога,
25 Ибо кто, и поевши, узнает вкус без него?
26 Ибо тому, кто благ для него, дает он мудрость, и знанье, и радость,
А тому, кто согрешает, дает он заботу: копить и вбирать,
Чтобы отдать тому, кто благ для бога,-
Это тоже тщета и ловля ветра[916].
Познакомься с благом!
Но вот – это тоже тщета:
2 О смехе промолвил я: он безумен,
И о веселии: что оно творит?
3 Попытался я увлечь свою плоть вином,
И хотя сердце оставалось мудрым,
Придержаться и глупости, пока не увижу,
Как лучше поступать сынам человека под небесами
За считанные дни их жизни?
4 Я великие делал дела,
Я виноградники насаждал, я дома себе строил,
5 Я устроил себе цветники и сады, насадил в них дерев плодовых,
6 Я устроил себе пруды – орошать из них рощи, растящие деревья,
7 Приобрел я рабов и наложниц, и были у меня домочадцы[915],
А коров и овец приобрел я больше, чем все до меня в Иерусалиме;
8 Серебра и золота я тоже собрал и сокровищ от царей и сатрапий,
Завел я певцов, и певиц, и наслажденье людей – плясунов и плясуний.
9 И стал велик я более всех, кто был до меня в Иерусалиме
(А мудрость осталась со мною),
10 Ни в чем, что очи мои просили, я не отказывал им,
Ни от какой я радости не удерживал сердце:
Ибо ликовало мое сердце из-за моих трудов,-
Ведь была мне вся эта доля из-за моих трудов!
11 Но оглянулся я на дела, что сделали мои руки,
И на труды, над чем я трудился,-
И вот, всё – тщета и ловля ветра,
И нет в том пользы под солнцем!
12 И я оглянулся – посмотреть на мудрость, на безумье и глупость, -
Ибо что может тот, кто следует царю? То, что делали раньше!
13 И увидел я, что полезнее мудрость, чем глупость,
Как полезнее свет, чем тьма:
14 У мудрого есть глаза, а глупый бродит во тьме,-
Но и то я узнал, что единая участь постигнет их всех.
15 И подумал я про себя:
Раз участь глупца и меня постигнет,
То зачем же я был столь премудрым?
И сказал я себе, что это тоже – тщета,
16 Ибо вместе с глупцом и о мудром вовек не вспомнят,
Потому что в грядущие дни все будет давно забыто,-
Как же это мудрый должен равно с глупцом умирать?
17 И возвенавидел я жизнь,
Ибо злом показалось мне дело, что делается под солнцем,
Ибо всё – тщета и ловля ветра.
18 И возненавидел я сам весь труд, над чем я трудился под солнцем,
Потому что оставлю его человеку, что будет после,
19 И кто знает, мудрый ли он будет или глупый,-
А будет владеть моими трудами,
Над чем я трудился, явив себя мудрым под солнцем:
Это тоже – тщета,
20 И обратил я к отчаянью сердце
Из-за всего труда, над чем я трудился под солнцем,-
21 Ибо был человек, чей труд был мудрым, умелым, успешным,-
А отдаст свою долю тому, кто над ней не трудился,-
Это – тоже тщета и большое зло.
22 Что же остается человеку
За его труды и томление сердца,
Над чем он трудится под солнцем?
23 Ибо все его дни – печали, и заботы его – это скорби,
Даже ночью нет сердцу покоя,
Даже это – тоже тщета.
24 Нет человеку блага, кроме как есть и пить -
Чтобы было ему хорошо от его труда;
И, однако, я увидел, что и это дано от бога,
25 Ибо кто, и поевши, узнает вкус без него?
26 Ибо тому, кто благ для него, дает он мудрость, и знанье, и радость,
А тому, кто согрешает, дает он заботу: копить и вбирать,
Чтобы отдать тому, кто благ для бога,-
Это тоже тщета и ловля ветра[916].
Глава 3
1 Всему свой час, и время всякому делу под небесами:
2 Время родиться и время умирать,
Время насаждать и время вырывать насажденья,
3 Время убивать и время исцелять,
Время разрушать и время строить,
4 Время плакать и время смеяться,
Время рыданью и время пляске,
5 Время разбрасывать камни и время складывать камни,
Время обнимать и время избегать объятий,
6 Время отыскивать и время дать потеряться,
Время хранить и время тратить,
7 Время рвать и время сшивать,
Время молчать и время говорить,
8 Время любить и время ненавидеть,
Время войне и время миру.
9 Что пользы творящему в том, над чем он трудится?
10 Я понял задачу, которую дал бог решать сынам человека:
11 Всё он сделал прекрасным в свой срок,
Даже вечность вложил им в сердце,-
Но чтоб дела, творимые богом,
От начала и до конца не мог постичь человек.
12 Я узнал, что блага нет человеку,
Кроме как есть, и пить, и делать благое в жизни,
13 Но даже если кто ест, и пьет, и видит благо в труде,
То это – божий дар.
14 Я узнал: все, что бог творит,– это будет вовек:
Нельзя ничего прибавить, и нельзя ничего отнять,
А сотворил так бог, чтобы его боялись.
15 Что было – уже есть, и чему быть – уже было,
А исчезнувшее бог отыщет.
16 И то еще я увидел под солнцем:
Место суда – а там нечестье,
Место праведного – а там нечестивый.
17 Подумал я про себя:
Праведного с нечестивым бог рассудит,
Ибо там есть время для каждой вещи и каждого дела.
18 Подумал я про себя:
Это бог – ради человеков, чтобы их просветить,
Дабы поняли сами, что они – это скот, и только!
19 Ибо участь сынам человека и участь скоту -
Одна и та же им участь:
Как тому умирать, так умирать и этим,
И одно дыханье у всех, и не лучше скота человек;
Ибо всё – тщета.
20 Всё туда же уходит,
Всё – из праха, и всё возвратится в прах;
21 Кто знает, что дух человека возносится ввысь,
А дух скота – тот вниз уходит, в землю?
22 Я увидел: нет большего блага, чем радоваться своим делам,
Ибо в этом и доля человека,-
Ибо кто его приведет – посмотреть, что будет после?
2 Время родиться и время умирать,
Время насаждать и время вырывать насажденья,
3 Время убивать и время исцелять,
Время разрушать и время строить,
4 Время плакать и время смеяться,
Время рыданью и время пляске,
5 Время разбрасывать камни и время складывать камни,
Время обнимать и время избегать объятий,
6 Время отыскивать и время дать потеряться,
Время хранить и время тратить,
7 Время рвать и время сшивать,
Время молчать и время говорить,
8 Время любить и время ненавидеть,
Время войне и время миру.
9 Что пользы творящему в том, над чем он трудится?
10 Я понял задачу, которую дал бог решать сынам человека:
11 Всё он сделал прекрасным в свой срок,
Даже вечность вложил им в сердце,-
Но чтоб дела, творимые богом,
От начала и до конца не мог постичь человек.
12 Я узнал, что блага нет человеку,
Кроме как есть, и пить, и делать благое в жизни,
13 Но даже если кто ест, и пьет, и видит благо в труде,
То это – божий дар.
14 Я узнал: все, что бог творит,– это будет вовек:
Нельзя ничего прибавить, и нельзя ничего отнять,
А сотворил так бог, чтобы его боялись.
15 Что было – уже есть, и чему быть – уже было,
А исчезнувшее бог отыщет.
16 И то еще я увидел под солнцем:
Место суда – а там нечестье,
Место праведного – а там нечестивый.
17 Подумал я про себя:
Праведного с нечестивым бог рассудит,
Ибо там есть время для каждой вещи и каждого дела.
18 Подумал я про себя:
Это бог – ради человеков, чтобы их просветить,
Дабы поняли сами, что они – это скот, и только!
19 Ибо участь сынам человека и участь скоту -
Одна и та же им участь:
Как тому умирать, так умирать и этим,
И одно дыханье у всех, и не лучше скота человек;
Ибо всё – тщета.
20 Всё туда же уходит,
Всё – из праха, и всё возвратится в прах;
21 Кто знает, что дух человека возносится ввысь,
А дух скота – тот вниз уходит, в землю?
22 Я увидел: нет большего блага, чем радоваться своим делам,
Ибо в этом и доля человека,-
Ибо кто его приведет – посмотреть, что будет после?
Глава 4
1 И еще я увидел все угнетение, творимое под солнцем:
Вот слезы угнетенных,– а утешителя нет им,
И в руке угнетателя – сила, а утешителя нет им!
2 И прославил я мертвых,– что умерли давно,-
Более, чем живых,– что живут поныне;
3 Но больше, чем тем и другим, благо тому, кто совсем не жил,
Кто не видел злого дела, что делается под солнцем.
4 Поглядел я на весь труд,– а весь успех работы -
Зависть человека к другому человеку;
Это – тоже тщета и ловля ветра:
5 Глупец сложит руки, а завистью себя пожирает!
6 Лучше покоя на одну ладонь,
Чем полные горсти тщеты и ловли ветра.
7 И еще я увидел тщету под солнцем:
8 Есть одинокий, и с ним никого: ни сына, ни брата,
И нет конца всем его трудам,
И не сыты его очи богатством:
«И для кого я тружусь и себя лишаю блага?»
9 Вдвоем быть лучше, чем одному,
Ибо есть им плата добрая за труды их:
10 Ибо если упадут – друг друга поднимут;
Но горе, если один упадет, а чтоб поднять его – нет другого,
11 Да и если двое лежат – тепло им; одному же как согреться?
12 И если кто одного одолеет,
То двое вместе против него устоят;
И втрое скрученная нить не скоро порвется.
13 Лучше бедный мальчик, но умный, чем царь престарелый, но глупый,
Что уже не умеет понять предостереженья -
14 Ибо этот из темницы выйдет царить,
Ибо тот рожден даже в царственном сане нищим;
15 Видел я, как все живое, все, что движется под солнцем,-
Вместе с мальчиком, с тем другим, кто займет его место:
16 Нет конца народу, всем, кто был поначалу!
Но не порадуются ему те, кто будут позже,–
Ибо это тоже тщета и пустое томленье.
Вот слезы угнетенных,– а утешителя нет им,
И в руке угнетателя – сила, а утешителя нет им!
2 И прославил я мертвых,– что умерли давно,-
Более, чем живых,– что живут поныне;
3 Но больше, чем тем и другим, благо тому, кто совсем не жил,
Кто не видел злого дела, что делается под солнцем.
4 Поглядел я на весь труд,– а весь успех работы -
Зависть человека к другому человеку;
Это – тоже тщета и ловля ветра:
5 Глупец сложит руки, а завистью себя пожирает!
6 Лучше покоя на одну ладонь,
Чем полные горсти тщеты и ловли ветра.
7 И еще я увидел тщету под солнцем:
8 Есть одинокий, и с ним никого: ни сына, ни брата,
И нет конца всем его трудам,
И не сыты его очи богатством:
«И для кого я тружусь и себя лишаю блага?»
9 Вдвоем быть лучше, чем одному,
Ибо есть им плата добрая за труды их:
10 Ибо если упадут – друг друга поднимут;
Но горе, если один упадет, а чтоб поднять его – нет другого,
11 Да и если двое лежат – тепло им; одному же как согреться?
12 И если кто одного одолеет,
То двое вместе против него устоят;
И втрое скрученная нить не скоро порвется.
13 Лучше бедный мальчик, но умный, чем царь престарелый, но глупый,
Что уже не умеет понять предостереженья -
14 Ибо этот из темницы выйдет царить,
Ибо тот рожден даже в царственном сане нищим;
15 Видел я, как все живое, все, что движется под солнцем,-
Вместе с мальчиком, с тем другим, кто займет его место:
16 Нет конца народу, всем, кто был поначалу!
Но не порадуются ему те, кто будут позже,–
Ибо это тоже тщета и пустое томленье.
Глава 5[917]
1 Следи, как ступаешь, в дом божий идя:
Подойти, чтобы слушать, лучше, чем жертвы приносить с глупцами,
Ибо, сами не зная, творят они зло.
2 Не торопись языком и в сердце своем не спеши
Слово вымолвить, предстоя перед богом:
Ибо бог – на небесах, а ты – на земле,
Потому да будут твои речи кратки.
3 Ибо возникает мечтанье из множества забот,
И речь глупца – из множества слов.
4 Что ты богу обещал по обету – то исполни неотложно,
Ибо не жалуют глупцов: обещал – исполни!
5 Лучше не обещать, чем обещать и не исполнить;
6 Не давай устам ввести тебя в грех,
И посланцу не говори, что случилась ошибка:
На звук твоей речи зачем гневаться богу,
И дело твоих рук зачем губить?[918]
7 Ибо от множества мечтаний – много тщетных слов,
Ибо бога ты должен бояться.
8 Если увидишь в стране угнетение бедных,
Извращение суда и правды -
Не удивляйся таким делам:
Ибо начальник за начальником следит, а за ними – начальство;
9 Но польза земли – во всем: и царю служит поле!
10 Любящий деньги не насытится деньгами,
Ни доходом – тот, кто любит копить:
Это тоже тщета.
11 Чем больше добра, тем больше едоков,
А владельцу какая прибыль? Разве что посмотрит!
12 Сладок сон работящего, поел ли мало он или много,
А сытость богача не даст ему сном забыться:
13 Есть злой недуг,– видал я под солнцем,-
Богатство, хранимое на беду владельцу!
14 А пропадет то богатство среди тяжкой заботы,-
Породивши сына, он тому ничего не оставит,
15 Ибо как вышел он наг из утробы материнской,
Так вернется, чтоб уйти, как пришел,
И за труд свой в руке унести ничего не сможет.
16 И это тоже – злой недуг:
Одинаково всякий как приходит, так уходит,
И что пользы ему, что трудился на ветер?
17 И все-то дни свои он ест во тьме,
И много скорбей, и болезни у него, и злобы!
18 Вот что я увидел благого:
Что прекрасно есть, и пить, и видеть благо в своих трудах -
Подойти, чтобы слушать, лучше, чем жертвы приносить с глупцами,
Ибо, сами не зная, творят они зло.
2 Не торопись языком и в сердце своем не спеши
Слово вымолвить, предстоя перед богом:
Ибо бог – на небесах, а ты – на земле,
Потому да будут твои речи кратки.
3 Ибо возникает мечтанье из множества забот,
И речь глупца – из множества слов.
4 Что ты богу обещал по обету – то исполни неотложно,
Ибо не жалуют глупцов: обещал – исполни!
5 Лучше не обещать, чем обещать и не исполнить;
6 Не давай устам ввести тебя в грех,
И посланцу не говори, что случилась ошибка:
На звук твоей речи зачем гневаться богу,
И дело твоих рук зачем губить?[918]
7 Ибо от множества мечтаний – много тщетных слов,
Ибо бога ты должен бояться.
8 Если увидишь в стране угнетение бедных,
Извращение суда и правды -
Не удивляйся таким делам:
Ибо начальник за начальником следит, а за ними – начальство;
9 Но польза земли – во всем: и царю служит поле!
10 Любящий деньги не насытится деньгами,
Ни доходом – тот, кто любит копить:
Это тоже тщета.
11 Чем больше добра, тем больше едоков,
А владельцу какая прибыль? Разве что посмотрит!
12 Сладок сон работящего, поел ли мало он или много,
А сытость богача не даст ему сном забыться:
13 Есть злой недуг,– видал я под солнцем,-
Богатство, хранимое на беду владельцу!
14 А пропадет то богатство среди тяжкой заботы,-
Породивши сына, он тому ничего не оставит,
15 Ибо как вышел он наг из утробы материнской,
Так вернется, чтоб уйти, как пришел,
И за труд свой в руке унести ничего не сможет.
16 И это тоже – злой недуг:
Одинаково всякий как приходит, так уходит,
И что пользы ему, что трудился на ветер?
17 И все-то дни свои он ест во тьме,
И много скорбей, и болезни у него, и злобы!
18 Вот что я увидел благого:
Что прекрасно есть, и пить, и видеть благо в своих трудах -