Страница:
«А что, собственно, говорить? Если нападут, всех детей и женщин запереть в бараке, а самим отбиваться с крыши. Это ж надо: пережить столько битв, столько сражений, и так глупо влипнуть!»
– Держи! – подал он пальму сыну. – Тебе, наверное, легковата будет, но это лучше, чем палица. И отправляйся спать!
– Слушаюсь! – улыбнулся Юрайдех.
– А вы, – обратился Семен к остальным, – вы… Двое дежурят на крыше, остальные отдыхают – впрок. Да, чуть не забыл: женщины пусть сделают для всех нормальный завтрак – пока можно. Думаю, дым от костра нас не выдаст – форт и без того издалека видно.
Началось ожидание. Но оказалось, что изнурительно оно не для всех: освобожденные от занятий дети с криками носились между постройками, играли в «гуся», в «мамонта» и в любимый футбол. Женщины толпились вокруг летней кухни – их было там слишком много. И над всем этим – бездонное синее небо с редкими барашками облаков, нежаркое солнце, теплый ветер, насыщенный запахами цветущей степи. Семен, кряхтя и ругаясь, спустился с импровизированной крепости на землю и побрел к своей избе.
Это кособокое сооружение было единственным, хоть как-то приспособленным для обороны, но, увы, лишь со стороны степи. Там, внутри, находился «трон» вождя и учителя народов. Там был организован уют, максимально, наверное, возможный в этом мире. «Неужели все это будет разрушено?! Нашел о чем жалеть! – усмехнулся своим мыслям Семен, поднимаясь на смотровую площадку. – Нужно умудриться сначала в живых остаться. Но до чего ж идиотская ситуация: организовалась целая первобытная империя: там живут имазры, там – прейги и аддоки, а там – лоурины. Совершены великие походы и завоевания, и вдруг под ударом оказался самый центр, сердце, можно сказать, всего мероприятия – школа! Еще бы дней десять – и дети разошлись бы по домам. И проблемы бы не было – что тут защищать?! Пустые бараки? Да гори они ясным огнем! А так… Не знаешь, кого и на помощь-то звать. Впрочем, «кого?» – это второй вопрос. Сейчас нужно просто «прокукарекать», а там хоть и не рассветай!»
Когда-то существовала общая договоренность о системе визуальных сигналов из форта. Для этой цели к углу избы, расположенной на самом высоком месте, был приделан толстый длинный шест. На него нужно поднимать этакие вымпелы из кусков шкуры. Проблема заключалась в том, что видно их было не так уж и далеко, а главное, знак опасности за много лет ни разу не вывешивался. Семен кое-как разобрался с системой ремней, вознес три полусгнивших куска замши, выкрашенных охрой, и вздохнул: «Только бы шест выдержал – старый уже. Интересно, а куда делся Тобик?»
В видимой окрестности мамонта не наблюдалось. В ней вообще никого не наблюдалось, кроме небольшой группы оленей, которая вероятно, отбилась от основного стада. Вскоре Семена позвали завтракать, но он отказался: полу бессонная ночь и нервное напряжение последних дней сделали свое дело – мысль о еде вызывала отвращение. Он долго смотрел то в степь, то на реку, то на играющих детей. Смотрел, пока глаза не начали слезиться, а мысли путаться. Тогда Семен улегся на груду «вымпелов», обнял древко своей пальмы и… задумался.
– Семен Николаевич! А, Семен Николаевич!
– Отстань, пожалуйста, – попросил Семен, не открывая глаз. – Дай поспать человеку!
– Так мы же дали! А теперь они уже близко – вас Юрайдах зовет!
– Что-о?! – вскинулся вождь и учитель народов. – Почему сразу не разбудили?!
– Юр не велел, – потупился мальчишка. – Сказал, вам отдохнуть надо.
Семен выхватил у посланца свою кожаную сумку, до отказа набитую голышами для пращи, и вскочил на ноги. Первое, что он увидел, – очаг на открытой кухне потушен, на территории форта ни одного ребенка или женщины, вооруженные мужчины со щитами в руках толпятся у закрытой двери учебного барака. Потом он глянул на реку и…
И ему показалось, что там воды вообще нет – только лодки, лодки, лодки…
«Длинные долбленки с балансирами! Спокойно, Сема, спокойно! Не так уж их и много – несколько десятков, наверное. В каждой по четыре-пять человек… Точно, как саранча! Они еще далеко, но правят явно сюда – к причалам у форта. Ч-черт, там же наши катамараны! Хотя… Нету их. А ведь я забыл дать команду отогнать суда!»
Семен и сам не понял, как оказался внизу. Он добежал до воинов и остановился: Юрайдех спокойно смотрел на отца. Они встретились взглядами – секунда, другая, третья…
– Да! – кивнул Семен.
– Понял, – улыбнулся Васильев-младший и поправил древко пальмы за спиной. – Вот вы – четверо со щитами – пойдете с нами. Будем встречать гостей. Остальные наверх – прикрывать Эльху.
Людей на берегу чужаки заметили сразу. Шум поднялся такой, словно зрители на стадионе приветствовали выход любимой команды.
– И в воздух поднялась туча стрел, – задумчиво сказал Семен. – Наверное, они у них лишние. Идиоты какие-то…
– Так, наверное, оно и есть, – пожал плечами Юрайдех.
– Не считай противника глупее себя, – наставительным тоном изрек отец. – Не могут они все быть идиотами – перебор получится.
– Ну, вы же знаете, Семен Николаевич, что в толпе и умные люди дуреют, – сказал сын, глядя на воду. – Посмотрите, какой разброс по дальности – больше полусотни метров, наверное. И идут кучей – пытаются обогнать друг друга. Давайте повыше поднимемся и попробуем их достать.
– С такого-то расстояния?! – изумился Семен. – Да ведь если и докинешь, то не попадешь!
– Попытка – не пытка, – усмехнулся Юрайдех и подбросил на ладони окатанный голыш размером с кулак. – А камней не жалко, их тут много.
…Камень в закладке, закладка в левой руке, вытянутой вперед на уровне глаз. Правая рука за головой, ремни натянуты. Глаза чуть сощурены, лицо заострилось.
– Амхи, амхи, амхи… – еле слышный шепот. – Амхи ту!
Хлоп! – с разворотом корпуса на 180 градусов.
Камень пошел вверх под углом 45 градусов к горизонту. Семен с трудом разглядел всплеск возле одной из передовых лодок. И снова:
– Амхи, амхи, амхи… Ту!
Хлоп!
Полуголый гребец, стоявший на корме далекой лодки, взмахнул руками и свалился в воду.
Последовать примеру сына Семен даже не попытался – для него расстояние было за пределами не только прицельной, но и вообще любой дальности броска. В игру он вступил, когда вокруг начали падать стрелы и неандертальцы сомкнули перед ними щиты. «Ему легче бить через верхнюю кромку, – мелькнула завистливая мысль. – Он на полголовы меня выше». Не сразу, но Семену все-таки удалось сосредоточиться, настроиться на стрельбу, и пошли попадания – одно, второе, третье…
На носу лодки визжал и размахивал копьем тощий голый мужик. Семен смотрел на него и мысленно сливал в одну линию свою руку, ремни, траекторию снаряда: «Вот… Вот… Вот сейчас…»
– Семен Николаевич, – спокойный голос рядом. – Уходить надо – они десант сбрасывают.
Хлоп!
– Ч-черт, промазал! Что ты сказал?!
Впрочем, можно было и не спрашивать – пассажиры передовых лодок с визгом сыпались в воду и торопливо плыли к берегу. Луков и копий у них не было. «А ведь это, кажется, бабы, – с немалым изумлением подумал Семен. – Сколько же их?! Изрубим ведь в капусту! Нет… Юрка прав – на берегу они нас засыплют стрелами вместе со своими девками».
Отступление началось шагом, а закончилось бегом. От берега за ними буквально валила орущая толпа низкорослых тощих голых людей. Все могло кончиться печально, но сверху за беглецами следили и вовремя открыли дверь – они успели.
Народу в бараке было столько, что даже сидеть, кажется, людям приходилось по очереди. Свет пробивался лишь через узкие щели между палками, связками которых были заделаны и без того невеликие окна. Пока Семен, пыхтя и обливаясь потом, вместе с остальными воинами проталкивался к лазу наверх, визг и крики зазвучали у самых стен, раздались удары в дверь, правда, не слишком сильные. Щели в окнах начали гаснуть одна за другой.
– Ой! – вскрикнул кто-то рядом. – Что это?!
– Ай! Больно же! – детский голос с другой стороны. – Это ты колешься?
– Окна!! – перекрывая шум, закричал Юрайдех. – Они в щели стреляют! Шкурами закройте! Одеждой!! Быстрее!!!
Прежде чем наступила почти полная тьма, Семен успел увидеть, как одна из неандертальских женщин просто загородила оконный проем своей спиной. «Это не луки, – догадался он. – Это духовые трубки. Но зачем?!» Впрочем, послушная память сразу и подсказала ответ: духовыми трубками на охоте пользуются индейцы Амазонии. И маленькие стрелки, которыми они плюются, смазывают ядом.
Бревна потолочного настила раздвинули, вниз спустили две толстых слеги, наспех связанные вчера ремнями на манер лестницы. Семен выбрался наверх вслед за сыном и услышал фразу, которую хотел произнести сам:
– Не стреляйте! Это пока бесполезно!
Находиться здесь можно было, либо сидя на корточках в центре, либо прижавшись к бревнам импровизированной баррикады по периметру. Снизу летели камни, палки и стрелы. Одну из них Семен подобрал у своих ног, рассмотрел и бросил: «Изделие, достойное рук шестилетнего мальчишки, решившего поиграть в охотника! Ни о какой прицельности при такой центрировке и речи быть не может. Но как же много этих уродов! Прямо высунуться не дают! Помнится, степняки, когда впервые увидели мою избу, долго приходили в себя от такого количества магии в одном месте, а этим хоть бы хны! Надо забрать у Эльхи арбалет и попытаться подстрелить какого-нибудь главаря…» – Семен поискал глазами свою женщину и мысленно крякнул: – «Опять он меня обошел – да что ж такое?!» Рядом с Эльхой находился Юрайдех. Оружием он уже завладел и теперь что-то доказывал ей, тыча рукой в сторону лаза в полу. Семен сделал страшное лицо и погрозил женщине кулаком. Та сморщилась, собираясь плакать, но все-таки встала на четвереньки и поползла к лестнице. «Баба с возу…» – невесело усмехнулся Семен и двинулся в противоположном направлении. К тому времени, когда он добрался до сына, тот уже взвел арбалет и заложил в желоб болт. «А наконечник-то стальной, – мелькнула дурацкая мысль. – Жалко до слез – каждый на вес золота. Впрочем, золото здесь ничего не стоит, но почему раньше мне не пришло в голову поискать его? Может, тут россыпи есть? Господи, какая глупость! Зачем оно – на украшения женщинам и грузила для удочек?!»
– Что там? – спросил Семен.
– Толпа, – вздохнул Юрайдех. – Стрелять не в кого – все одинаковые. Если только кто-нибудь огонь с берега потащит.
– Огонь?!
– Ага. Разве вы не заметили, что на трех лодках вроде как дымилось что-то?
– Ну, заметил, – соврал Семен. – Ты понимаешь, что они орут?
– Местами, – усмехнулся сын. – Кричат, что здесь много мяса. Точнее, какой-то живой субстанции, которая им страсть как нужна.
– Людоеды, блин… Не люблю!
– А кто их любит?! Только мне кажется, что это у них какой-то массовый психоз.
– Ага – с детства мяса не пробовали и от белкового голодания умом повредились!
– Ну… – задумался Юрайдех, – кажется, такой эффект медицине будущего известен.
«Ты-то откуда знаешь… то, чего я не знаю?!» – хотел спросить Семен и не спросил – в очередной раз.
– Хочу попросить прощения, Семен Николаевич, – продолжал сын. – Пока вы спали… Ну, там, в вашем доме, на кухне ножи железные были. Так я мальчишкам раздал и отправил их…
Он не договорил – из дыры в настиле показалась растрепанная голова Эльхи:
– Семхон! Они роют!
– Что роют?!
– Землю чем-то копают! Вон там – под стеной!
– Понял! Вниз иди и не высовывайся! Гадство… – застонал Семен. – Там же мертвая зона, а котлов со смолой, чтоб им на голову лить, у нас нет – не в Средние века живем!
– Да, – сказал Юрайдех. – В настоящих крепостях специальные выступы делают, чтоб все простреливать.
– А других способов ты не знаешь? – с некоторым сарказмом поинтересовался Семен. – У этой избушки, между прочим, фундамента нет – на краеугольных валунах стоит!
– Знаю! – кивнул Юрайдех. – Нужно…
Их вновь прервали.
– А-илля!!! Аи-и-лля!!! – донеслось откуда-то сзади и сверху. Отец и сын оглянулись одновременно, но застонал только первый:
– Залезли, сволочи!
Было от чего скрипеть зубами – под навесом смотровой площадки – всего в каких-нибудь тридцати метрах – прыгали и размахивали оружием голые фигурки воинов.
– И чего орут? – спокойно сказал Юрайдех, разворачиваясь и вставая на колено с поднятым арбалетом. – Молча стрелять надо было.
Туп! – пошел болт, и крики под навесом на пару секунд стихли. Затем возобновились с прежней силой, и в осажденных полетели стрелы – с точностью плюс-минус два метра.
– А-а-а! Лезут! Лезут!! – послышались разноязыкие вопли из-под настила.
«Да ведь с той стороны и грунта под нижним венцом бревен почти нет! – мелькнула у Семена мысль на грани паники. – Присыпали слегка, чтоб не дуло!»
– Стреляйте, Семен Николаевич, – подал арбалет Юрайдех. – А мы вниз пойдем – вылазку делать.
Словно в ступоре, словно под гипнозом принял Семен оружие и машинально двинул вперед и вниз взводной рычаг, натягивая тетиву. Рядом звучали команды, которые к нему не относились. За баррикадой и выставленными щитами их ждали десять мужчин – четверо неандертальцев и шестеро кроманьонцев. Они работали учителями в школе, кое-кто из них в свое время вызывал «к доске» и Юрайдеха. Сейчас они подчинились безоговорочно – этому парню нельзя было не подчиниться.
– Щиты и палицы. Прыгаем вниз. Стоим бок-о-бок, не расходиться! Полукруг, спиной к стене. Готовы? – Секунда молчания, и: – А-Р-Р-Р-А!!!
Нет, не раздирая глотку, не вгоняя врага в ужас, а себя в экстаз схватки. Спокойно и негромко, но так, чтобы все слышали, – неандертальцы болезненно переносят громкие звуки. Но столько в этом кличе было… Уверенности? Энергии? Воли? Приказа? Черт его знает, но Семен немалым усилием удержал себя от того, чтобы вместе со всеми не прыгнуть с трехметровой высоты на головы врагов.
Мгновение, и он остался на крыше один. Судя по звукам, внизу началось что-то немыслимое. Град стрел и камней почти прекратился. Семен собрал волю в кулак, прицелился и выпустил болт – есть! Второй – есть! Третий…
«Господи, да что ж я делаю-то?! – пронзила сознание раскаленная спица. – Зачем?! Они там рубятся… Он же специально оставил меня тут!! Какой смысл отстреливаться от этих, если все наши внизу?! Колдун чертов!!»
Последнее замечание было стопроцентно верным. Полминуты назад Семен еле удержался, чтобы не выполнить приказ, отданный не ему, а теперь ощутил прямо-таки барьер, стенку перед собой, не дающую следовать собственной воле. И разум тут был ни при чем – руки как бы сами собой в очередной раз взвели оружие, вложили под зажим болт, правый глаз сощурился, выбирая жертву: «Вон тот лучник, который в меня целится… Кто первый?»
Цель исчезла из поля зрения раньше, чем он нажал спусковую скобу – под навесом новая вспышка суеты и криков, вместо лиц – затылки и спины. Семен снова выдохнул воздух, прикрыл левый глаз и стал плавно давить на скобу… Туп! Есть!
Прежде чем вновь двинуть рычаг, он переключил зрение на дальний план – на степь, наполовину загороженную навесом смотровой площадки, – и руки его замерли: «Что за чертовщина?!» Семен привстал и вытянул шею, словно это могло хоть как-то помочь. С той стороны донесся характерный трубный рёв, который рассеял последние сомнения – это мамонты.
«…три, пять, восемь… Остальных не видно… Не идут, а прямо-таки бегут сюда… Сбесились, что ли?!»
Изумление от увиденного, казалось, развеяло колдовское наваждение: что бы ни случилось, но рядом – всего в нескольких метрах – десяток воинов рубится с целой толпой. И среди них – его сын. Пальма сама собой оказалась в руках, чехол с клинка полетел в сторону…
О следующей минуте жизни сознание Семена оставило на поверхности немногое. Момент перед прыжком – до земли вроде бы дальше, чем он ожидал. И сразу за этим – хруст костей и падение в гущу голых потных тел. Похоже, он угодил ступнями кому-то на плечи. Вскочил, отступил в сторону, чтоб не мешался труп, и с ревом двинул древком слева направо, создавая вокруг свободное пространство для замаха. Наверное, оно образовалось бы и само – от него шарахнулись в стороны. Длинный клинок из метеоритного железа начал свой танец…
Потом Семен избегал вспоминать подробности, и это, в общем-то, получалось. С омерзительной яркостью неотвязно в памяти вставал только один секундный эпизод: низкорослая кривоногая девочка (или женщина?) с выступающими, как у скелета, ребрами и едва заметными пипочками грудей плюнула ему в лицо из духовой трубки. Снаряда Семен не увидел, но инстинктивно мотнул головой в сторону. Ему показалось, что пронесло…
А потом был рев, от которого заложило уши, сквозь который не слышно стало криков вокруг. И худые спины убегающих врагов…
Неандертальцы в преследовании не участвовали – столь близко прозвучавшая хоровая «песня» мамонтов буквально вывела их из строя.
Семен стоял на берегу, тяжело дышал и опирался на пальму. Древко проскальзывало в ладони, поскольку было обильно смазано чужими мозгами и кровью. Семен стоял и пытался понять, что происходит с беглецами и их лодками.
Чтобы причалить непосредственно к берегу, всем места, конечно, не хватило, и суда были прицеплены друг к другу, образовав подобие плавучего острова. При таком раскладе первым должен отчаливать тот, кто прибыл последним. Однако оказалось, что большинство крайних лодок притоплено, балансиры их перекорежены, ремни креплений перепутаны. Добравшись до них, беглецы заметались, прыгая с борта на борт. Большинство судов осталось невредимыми. Их, наверное, можно было вывести на свободу, но кто-то принял неверное решение – прыгнул в воду и поплыл прочь от берега. За ним последовал другой или другая, еще и еще…
– Стадный инстинкт, – пробормотал Семен. – Потонут все.
– Саранча, а не люди, – раздался рядом спокойный голос. – Туда им и дорога.
– Ты цел? – резко повернулся Семен.
– А что мне сделается, – пожал плечами Юрайдех. – Они и драться-то не умеют. Зря вы полезли!
– Не учи отца… – Вождь и учитель народов не закончил свое грубое высказывание, потому что его пронзила другая мысль: – Сынок, я видел тебя на тренировках. С железным оружием в руках ты просто машина убийства. Но ты же человек, а не главный герой романа из «Мужского клуба»! Там были женщины – девки какие-то… Да и мужики все недоделанные… Ты же их убивал! Рубил черепа, выпускал кишки…
– Семен Николаевич! – На скулах сына вздулись желваки, взгляд сделался пронзительным и острым, как клинок его пальмы. – Служение Людей придумал не я. Я просто его принял – стал лоурином. Тех, кого нельзя уговорить, подкупить, соблазнить, образумить, я буду убивать. А кошмары по ночам… Наверное, переживу.
– Ешь твою в клеш, – пробормотал Жрец и переключил зрение на чуть более дальний план. – Твоя работа?!
– Отчасти, – усмехнулся Юрайдех. – Тобик своих привел!
На территории форта, ставшей вдруг маленькой и тесной, толпились возбужденные молодые мамонты. Будь они взрослыми и крупными, наверное, вообще здесь не поместились бы. Вот два самца двинулись навстречу друг другу по проходу между учебными бараками и застряли – пятиться ни тот, ни другой не хотел. Послышалось негромкое взревывание, бревенчатая стена барака покривилась, с крыши посыпалась кора, заменяющая черепицу. Чуть в стороне юная мамонтиха подцепила хоботом будку школьного туалета, завалила ее набок и с интересом принялась изучать.
– Гони их!! – простонал Семен. – Гони к черту – развалят же все! Столько лет строили!
– Сейчас попробую! – пообещал сын. – Они просто сильно разволновались.
Юрайдех ушел, а его отец – вождь и учитель народов – отвернулся, чтоб не расстраиваться, и стал смотреть на реку. Облако черных точек – голов плывущих вдали людей – течением быстро сносило в сторону. Их становилось все меньше и меньше…
Глава 13
– Держи! – подал он пальму сыну. – Тебе, наверное, легковата будет, но это лучше, чем палица. И отправляйся спать!
– Слушаюсь! – улыбнулся Юрайдех.
– А вы, – обратился Семен к остальным, – вы… Двое дежурят на крыше, остальные отдыхают – впрок. Да, чуть не забыл: женщины пусть сделают для всех нормальный завтрак – пока можно. Думаю, дым от костра нас не выдаст – форт и без того издалека видно.
Началось ожидание. Но оказалось, что изнурительно оно не для всех: освобожденные от занятий дети с криками носились между постройками, играли в «гуся», в «мамонта» и в любимый футбол. Женщины толпились вокруг летней кухни – их было там слишком много. И над всем этим – бездонное синее небо с редкими барашками облаков, нежаркое солнце, теплый ветер, насыщенный запахами цветущей степи. Семен, кряхтя и ругаясь, спустился с импровизированной крепости на землю и побрел к своей избе.
Это кособокое сооружение было единственным, хоть как-то приспособленным для обороны, но, увы, лишь со стороны степи. Там, внутри, находился «трон» вождя и учителя народов. Там был организован уют, максимально, наверное, возможный в этом мире. «Неужели все это будет разрушено?! Нашел о чем жалеть! – усмехнулся своим мыслям Семен, поднимаясь на смотровую площадку. – Нужно умудриться сначала в живых остаться. Но до чего ж идиотская ситуация: организовалась целая первобытная империя: там живут имазры, там – прейги и аддоки, а там – лоурины. Совершены великие походы и завоевания, и вдруг под ударом оказался самый центр, сердце, можно сказать, всего мероприятия – школа! Еще бы дней десять – и дети разошлись бы по домам. И проблемы бы не было – что тут защищать?! Пустые бараки? Да гори они ясным огнем! А так… Не знаешь, кого и на помощь-то звать. Впрочем, «кого?» – это второй вопрос. Сейчас нужно просто «прокукарекать», а там хоть и не рассветай!»
Когда-то существовала общая договоренность о системе визуальных сигналов из форта. Для этой цели к углу избы, расположенной на самом высоком месте, был приделан толстый длинный шест. На него нужно поднимать этакие вымпелы из кусков шкуры. Проблема заключалась в том, что видно их было не так уж и далеко, а главное, знак опасности за много лет ни разу не вывешивался. Семен кое-как разобрался с системой ремней, вознес три полусгнивших куска замши, выкрашенных охрой, и вздохнул: «Только бы шест выдержал – старый уже. Интересно, а куда делся Тобик?»
В видимой окрестности мамонта не наблюдалось. В ней вообще никого не наблюдалось, кроме небольшой группы оленей, которая вероятно, отбилась от основного стада. Вскоре Семена позвали завтракать, но он отказался: полу бессонная ночь и нервное напряжение последних дней сделали свое дело – мысль о еде вызывала отвращение. Он долго смотрел то в степь, то на реку, то на играющих детей. Смотрел, пока глаза не начали слезиться, а мысли путаться. Тогда Семен улегся на груду «вымпелов», обнял древко своей пальмы и… задумался.
– Семен Николаевич! А, Семен Николаевич!
– Отстань, пожалуйста, – попросил Семен, не открывая глаз. – Дай поспать человеку!
– Так мы же дали! А теперь они уже близко – вас Юрайдах зовет!
– Что-о?! – вскинулся вождь и учитель народов. – Почему сразу не разбудили?!
– Юр не велел, – потупился мальчишка. – Сказал, вам отдохнуть надо.
Семен выхватил у посланца свою кожаную сумку, до отказа набитую голышами для пращи, и вскочил на ноги. Первое, что он увидел, – очаг на открытой кухне потушен, на территории форта ни одного ребенка или женщины, вооруженные мужчины со щитами в руках толпятся у закрытой двери учебного барака. Потом он глянул на реку и…
И ему показалось, что там воды вообще нет – только лодки, лодки, лодки…
«Длинные долбленки с балансирами! Спокойно, Сема, спокойно! Не так уж их и много – несколько десятков, наверное. В каждой по четыре-пять человек… Точно, как саранча! Они еще далеко, но правят явно сюда – к причалам у форта. Ч-черт, там же наши катамараны! Хотя… Нету их. А ведь я забыл дать команду отогнать суда!»
Семен и сам не понял, как оказался внизу. Он добежал до воинов и остановился: Юрайдех спокойно смотрел на отца. Они встретились взглядами – секунда, другая, третья…
– Да! – кивнул Семен.
– Понял, – улыбнулся Васильев-младший и поправил древко пальмы за спиной. – Вот вы – четверо со щитами – пойдете с нами. Будем встречать гостей. Остальные наверх – прикрывать Эльху.
Людей на берегу чужаки заметили сразу. Шум поднялся такой, словно зрители на стадионе приветствовали выход любимой команды.
– И в воздух поднялась туча стрел, – задумчиво сказал Семен. – Наверное, они у них лишние. Идиоты какие-то…
– Так, наверное, оно и есть, – пожал плечами Юрайдех.
– Не считай противника глупее себя, – наставительным тоном изрек отец. – Не могут они все быть идиотами – перебор получится.
– Ну, вы же знаете, Семен Николаевич, что в толпе и умные люди дуреют, – сказал сын, глядя на воду. – Посмотрите, какой разброс по дальности – больше полусотни метров, наверное. И идут кучей – пытаются обогнать друг друга. Давайте повыше поднимемся и попробуем их достать.
– С такого-то расстояния?! – изумился Семен. – Да ведь если и докинешь, то не попадешь!
– Попытка – не пытка, – усмехнулся Юрайдех и подбросил на ладони окатанный голыш размером с кулак. – А камней не жалко, их тут много.
…Камень в закладке, закладка в левой руке, вытянутой вперед на уровне глаз. Правая рука за головой, ремни натянуты. Глаза чуть сощурены, лицо заострилось.
– Амхи, амхи, амхи… – еле слышный шепот. – Амхи ту!
Хлоп! – с разворотом корпуса на 180 градусов.
Камень пошел вверх под углом 45 градусов к горизонту. Семен с трудом разглядел всплеск возле одной из передовых лодок. И снова:
– Амхи, амхи, амхи… Ту!
Хлоп!
Полуголый гребец, стоявший на корме далекой лодки, взмахнул руками и свалился в воду.
Последовать примеру сына Семен даже не попытался – для него расстояние было за пределами не только прицельной, но и вообще любой дальности броска. В игру он вступил, когда вокруг начали падать стрелы и неандертальцы сомкнули перед ними щиты. «Ему легче бить через верхнюю кромку, – мелькнула завистливая мысль. – Он на полголовы меня выше». Не сразу, но Семену все-таки удалось сосредоточиться, настроиться на стрельбу, и пошли попадания – одно, второе, третье…
На носу лодки визжал и размахивал копьем тощий голый мужик. Семен смотрел на него и мысленно сливал в одну линию свою руку, ремни, траекторию снаряда: «Вот… Вот… Вот сейчас…»
– Семен Николаевич, – спокойный голос рядом. – Уходить надо – они десант сбрасывают.
Хлоп!
– Ч-черт, промазал! Что ты сказал?!
Впрочем, можно было и не спрашивать – пассажиры передовых лодок с визгом сыпались в воду и торопливо плыли к берегу. Луков и копий у них не было. «А ведь это, кажется, бабы, – с немалым изумлением подумал Семен. – Сколько же их?! Изрубим ведь в капусту! Нет… Юрка прав – на берегу они нас засыплют стрелами вместе со своими девками».
Отступление началось шагом, а закончилось бегом. От берега за ними буквально валила орущая толпа низкорослых тощих голых людей. Все могло кончиться печально, но сверху за беглецами следили и вовремя открыли дверь – они успели.
Народу в бараке было столько, что даже сидеть, кажется, людям приходилось по очереди. Свет пробивался лишь через узкие щели между палками, связками которых были заделаны и без того невеликие окна. Пока Семен, пыхтя и обливаясь потом, вместе с остальными воинами проталкивался к лазу наверх, визг и крики зазвучали у самых стен, раздались удары в дверь, правда, не слишком сильные. Щели в окнах начали гаснуть одна за другой.
– Ой! – вскрикнул кто-то рядом. – Что это?!
– Ай! Больно же! – детский голос с другой стороны. – Это ты колешься?
– Окна!! – перекрывая шум, закричал Юрайдех. – Они в щели стреляют! Шкурами закройте! Одеждой!! Быстрее!!!
Прежде чем наступила почти полная тьма, Семен успел увидеть, как одна из неандертальских женщин просто загородила оконный проем своей спиной. «Это не луки, – догадался он. – Это духовые трубки. Но зачем?!» Впрочем, послушная память сразу и подсказала ответ: духовыми трубками на охоте пользуются индейцы Амазонии. И маленькие стрелки, которыми они плюются, смазывают ядом.
Бревна потолочного настила раздвинули, вниз спустили две толстых слеги, наспех связанные вчера ремнями на манер лестницы. Семен выбрался наверх вслед за сыном и услышал фразу, которую хотел произнести сам:
– Не стреляйте! Это пока бесполезно!
Находиться здесь можно было, либо сидя на корточках в центре, либо прижавшись к бревнам импровизированной баррикады по периметру. Снизу летели камни, палки и стрелы. Одну из них Семен подобрал у своих ног, рассмотрел и бросил: «Изделие, достойное рук шестилетнего мальчишки, решившего поиграть в охотника! Ни о какой прицельности при такой центрировке и речи быть не может. Но как же много этих уродов! Прямо высунуться не дают! Помнится, степняки, когда впервые увидели мою избу, долго приходили в себя от такого количества магии в одном месте, а этим хоть бы хны! Надо забрать у Эльхи арбалет и попытаться подстрелить какого-нибудь главаря…» – Семен поискал глазами свою женщину и мысленно крякнул: – «Опять он меня обошел – да что ж такое?!» Рядом с Эльхой находился Юрайдех. Оружием он уже завладел и теперь что-то доказывал ей, тыча рукой в сторону лаза в полу. Семен сделал страшное лицо и погрозил женщине кулаком. Та сморщилась, собираясь плакать, но все-таки встала на четвереньки и поползла к лестнице. «Баба с возу…» – невесело усмехнулся Семен и двинулся в противоположном направлении. К тому времени, когда он добрался до сына, тот уже взвел арбалет и заложил в желоб болт. «А наконечник-то стальной, – мелькнула дурацкая мысль. – Жалко до слез – каждый на вес золота. Впрочем, золото здесь ничего не стоит, но почему раньше мне не пришло в голову поискать его? Может, тут россыпи есть? Господи, какая глупость! Зачем оно – на украшения женщинам и грузила для удочек?!»
– Что там? – спросил Семен.
– Толпа, – вздохнул Юрайдех. – Стрелять не в кого – все одинаковые. Если только кто-нибудь огонь с берега потащит.
– Огонь?!
– Ага. Разве вы не заметили, что на трех лодках вроде как дымилось что-то?
– Ну, заметил, – соврал Семен. – Ты понимаешь, что они орут?
– Местами, – усмехнулся сын. – Кричат, что здесь много мяса. Точнее, какой-то живой субстанции, которая им страсть как нужна.
– Людоеды, блин… Не люблю!
– А кто их любит?! Только мне кажется, что это у них какой-то массовый психоз.
– Ага – с детства мяса не пробовали и от белкового голодания умом повредились!
– Ну… – задумался Юрайдех, – кажется, такой эффект медицине будущего известен.
«Ты-то откуда знаешь… то, чего я не знаю?!» – хотел спросить Семен и не спросил – в очередной раз.
– Хочу попросить прощения, Семен Николаевич, – продолжал сын. – Пока вы спали… Ну, там, в вашем доме, на кухне ножи железные были. Так я мальчишкам раздал и отправил их…
Он не договорил – из дыры в настиле показалась растрепанная голова Эльхи:
– Семхон! Они роют!
– Что роют?!
– Землю чем-то копают! Вон там – под стеной!
– Понял! Вниз иди и не высовывайся! Гадство… – застонал Семен. – Там же мертвая зона, а котлов со смолой, чтоб им на голову лить, у нас нет – не в Средние века живем!
– Да, – сказал Юрайдех. – В настоящих крепостях специальные выступы делают, чтоб все простреливать.
– А других способов ты не знаешь? – с некоторым сарказмом поинтересовался Семен. – У этой избушки, между прочим, фундамента нет – на краеугольных валунах стоит!
– Знаю! – кивнул Юрайдех. – Нужно…
Их вновь прервали.
– А-илля!!! Аи-и-лля!!! – донеслось откуда-то сзади и сверху. Отец и сын оглянулись одновременно, но застонал только первый:
– Залезли, сволочи!
Было от чего скрипеть зубами – под навесом смотровой площадки – всего в каких-нибудь тридцати метрах – прыгали и размахивали оружием голые фигурки воинов.
– И чего орут? – спокойно сказал Юрайдех, разворачиваясь и вставая на колено с поднятым арбалетом. – Молча стрелять надо было.
Туп! – пошел болт, и крики под навесом на пару секунд стихли. Затем возобновились с прежней силой, и в осажденных полетели стрелы – с точностью плюс-минус два метра.
– А-а-а! Лезут! Лезут!! – послышались разноязыкие вопли из-под настила.
«Да ведь с той стороны и грунта под нижним венцом бревен почти нет! – мелькнула у Семена мысль на грани паники. – Присыпали слегка, чтоб не дуло!»
– Стреляйте, Семен Николаевич, – подал арбалет Юрайдех. – А мы вниз пойдем – вылазку делать.
Словно в ступоре, словно под гипнозом принял Семен оружие и машинально двинул вперед и вниз взводной рычаг, натягивая тетиву. Рядом звучали команды, которые к нему не относились. За баррикадой и выставленными щитами их ждали десять мужчин – четверо неандертальцев и шестеро кроманьонцев. Они работали учителями в школе, кое-кто из них в свое время вызывал «к доске» и Юрайдеха. Сейчас они подчинились безоговорочно – этому парню нельзя было не подчиниться.
– Щиты и палицы. Прыгаем вниз. Стоим бок-о-бок, не расходиться! Полукруг, спиной к стене. Готовы? – Секунда молчания, и: – А-Р-Р-Р-А!!!
Нет, не раздирая глотку, не вгоняя врага в ужас, а себя в экстаз схватки. Спокойно и негромко, но так, чтобы все слышали, – неандертальцы болезненно переносят громкие звуки. Но столько в этом кличе было… Уверенности? Энергии? Воли? Приказа? Черт его знает, но Семен немалым усилием удержал себя от того, чтобы вместе со всеми не прыгнуть с трехметровой высоты на головы врагов.
Мгновение, и он остался на крыше один. Судя по звукам, внизу началось что-то немыслимое. Град стрел и камней почти прекратился. Семен собрал волю в кулак, прицелился и выпустил болт – есть! Второй – есть! Третий…
«Господи, да что ж я делаю-то?! – пронзила сознание раскаленная спица. – Зачем?! Они там рубятся… Он же специально оставил меня тут!! Какой смысл отстреливаться от этих, если все наши внизу?! Колдун чертов!!»
Последнее замечание было стопроцентно верным. Полминуты назад Семен еле удержался, чтобы не выполнить приказ, отданный не ему, а теперь ощутил прямо-таки барьер, стенку перед собой, не дающую следовать собственной воле. И разум тут был ни при чем – руки как бы сами собой в очередной раз взвели оружие, вложили под зажим болт, правый глаз сощурился, выбирая жертву: «Вон тот лучник, который в меня целится… Кто первый?»
Цель исчезла из поля зрения раньше, чем он нажал спусковую скобу – под навесом новая вспышка суеты и криков, вместо лиц – затылки и спины. Семен снова выдохнул воздух, прикрыл левый глаз и стал плавно давить на скобу… Туп! Есть!
Прежде чем вновь двинуть рычаг, он переключил зрение на дальний план – на степь, наполовину загороженную навесом смотровой площадки, – и руки его замерли: «Что за чертовщина?!» Семен привстал и вытянул шею, словно это могло хоть как-то помочь. С той стороны донесся характерный трубный рёв, который рассеял последние сомнения – это мамонты.
«…три, пять, восемь… Остальных не видно… Не идут, а прямо-таки бегут сюда… Сбесились, что ли?!»
Изумление от увиденного, казалось, развеяло колдовское наваждение: что бы ни случилось, но рядом – всего в нескольких метрах – десяток воинов рубится с целой толпой. И среди них – его сын. Пальма сама собой оказалась в руках, чехол с клинка полетел в сторону…
О следующей минуте жизни сознание Семена оставило на поверхности немногое. Момент перед прыжком – до земли вроде бы дальше, чем он ожидал. И сразу за этим – хруст костей и падение в гущу голых потных тел. Похоже, он угодил ступнями кому-то на плечи. Вскочил, отступил в сторону, чтоб не мешался труп, и с ревом двинул древком слева направо, создавая вокруг свободное пространство для замаха. Наверное, оно образовалось бы и само – от него шарахнулись в стороны. Длинный клинок из метеоритного железа начал свой танец…
Потом Семен избегал вспоминать подробности, и это, в общем-то, получалось. С омерзительной яркостью неотвязно в памяти вставал только один секундный эпизод: низкорослая кривоногая девочка (или женщина?) с выступающими, как у скелета, ребрами и едва заметными пипочками грудей плюнула ему в лицо из духовой трубки. Снаряда Семен не увидел, но инстинктивно мотнул головой в сторону. Ему показалось, что пронесло…
А потом был рев, от которого заложило уши, сквозь который не слышно стало криков вокруг. И худые спины убегающих врагов…
Неандертальцы в преследовании не участвовали – столь близко прозвучавшая хоровая «песня» мамонтов буквально вывела их из строя.
Семен стоял на берегу, тяжело дышал и опирался на пальму. Древко проскальзывало в ладони, поскольку было обильно смазано чужими мозгами и кровью. Семен стоял и пытался понять, что происходит с беглецами и их лодками.
Чтобы причалить непосредственно к берегу, всем места, конечно, не хватило, и суда были прицеплены друг к другу, образовав подобие плавучего острова. При таком раскладе первым должен отчаливать тот, кто прибыл последним. Однако оказалось, что большинство крайних лодок притоплено, балансиры их перекорежены, ремни креплений перепутаны. Добравшись до них, беглецы заметались, прыгая с борта на борт. Большинство судов осталось невредимыми. Их, наверное, можно было вывести на свободу, но кто-то принял неверное решение – прыгнул в воду и поплыл прочь от берега. За ним последовал другой или другая, еще и еще…
– Стадный инстинкт, – пробормотал Семен. – Потонут все.
– Саранча, а не люди, – раздался рядом спокойный голос. – Туда им и дорога.
– Ты цел? – резко повернулся Семен.
– А что мне сделается, – пожал плечами Юрайдех. – Они и драться-то не умеют. Зря вы полезли!
– Не учи отца… – Вождь и учитель народов не закончил свое грубое высказывание, потому что его пронзила другая мысль: – Сынок, я видел тебя на тренировках. С железным оружием в руках ты просто машина убийства. Но ты же человек, а не главный герой романа из «Мужского клуба»! Там были женщины – девки какие-то… Да и мужики все недоделанные… Ты же их убивал! Рубил черепа, выпускал кишки…
– Семен Николаевич! – На скулах сына вздулись желваки, взгляд сделался пронзительным и острым, как клинок его пальмы. – Служение Людей придумал не я. Я просто его принял – стал лоурином. Тех, кого нельзя уговорить, подкупить, соблазнить, образумить, я буду убивать. А кошмары по ночам… Наверное, переживу.
– Ешь твою в клеш, – пробормотал Жрец и переключил зрение на чуть более дальний план. – Твоя работа?!
– Отчасти, – усмехнулся Юрайдех. – Тобик своих привел!
На территории форта, ставшей вдруг маленькой и тесной, толпились возбужденные молодые мамонты. Будь они взрослыми и крупными, наверное, вообще здесь не поместились бы. Вот два самца двинулись навстречу друг другу по проходу между учебными бараками и застряли – пятиться ни тот, ни другой не хотел. Послышалось негромкое взревывание, бревенчатая стена барака покривилась, с крыши посыпалась кора, заменяющая черепицу. Чуть в стороне юная мамонтиха подцепила хоботом будку школьного туалета, завалила ее набок и с интересом принялась изучать.
– Гони их!! – простонал Семен. – Гони к черту – развалят же все! Столько лет строили!
– Сейчас попробую! – пообещал сын. – Они просто сильно разволновались.
Юрайдех ушел, а его отец – вождь и учитель народов – отвернулся, чтоб не расстраиваться, и стал смотреть на реку. Облако черных точек – голов плывущих вдали людей – течением быстро сносило в сторону. Их становилось все меньше и меньше…
Глава 13
ТОБИК
Беглый осмотр показал, что от вражьего оружия мамонты не пострадали – слишком несерьезным оказалось это самое оружие. Успокоились животные довольно быстро, но от этого стало только хуже – они хотели общаться с людьми, вокруг было много незнакомых интересных предметов и запахов. Груды трупов их не смущали, хотя наступать на них мамонты избегали – брезгливо отодвигали в сторону бивнями. Началась процедура изгнания волосатых союзников.
Юрайдех уговаривал или отчитывал то одного, то другого. Животное после этого покорно направлялось прочь, но, увидев, что все остальные толкутся между построек, возвращалось назад. Семен попробовал действовать в том же духе, но быстро сорвался и начал бушевать – бегать, кричать, ругаться матом и лупить древком пальмы по волосатым ногам и хоботам. Мамонты стали от него шарахаться, увеличивая тем самым уже имеющиеся разрушения. Семен это видел и злился еще больше. Вообще-то, он понимал, что у него просто истерика, но остановиться не мог.
Дело кончилось тем, что он споткнулся о бивень, коварно выставленный из-за угла над самой землей. Семен упал, перемазался навозом и оказался ловко прихвачен концом хобота, поднят и мягко, но прочно прижат к бревенчатой стене барака. Хулигана он узнал с первого взгляда:
– Тобик! Сволочь волосатая!! Вали отсюда!!!
– «Уйду… Сейчас уйду… Загадку дай – и уйду…»
– Ща бивни пообломаю! И хобот узлом завяжу!!
– «Уйду… Загадку дай…»
Семен сообразил-таки, что угроза его невыполнима и вырваться, пожалуй, не удастся – дешевле принять условия. Однако он продолжал сопротивляться:
– Ты из меня уже все загадки вытянул, пока сюда бежали! Приходи завтра – я новые придумаю!
– «Ну, дай… Одну только…»
– Ладно, – сказал Семен, стремительно успокаиваясь. – Слушай: два икс плюс игрек будет пять. А три икс минус игрек будет тоже пять! А?
– «Ну-у… Нечестно… Легко слишком… Два и один будет…»
– Ах ты, гад! Десять минус два икс будет игрек. А два игрек плюс икс будет восемь!
Надежда на цифру «10» – она была предельной для мамонта – не оправдалась. Захват Тобик не отпустил.
– «Ты такую уже давал… Я помню… Икс – четыре, а игрек – два. Настоящую дай, какую люди решают…»
– Ах так?! – взъярился пленник. – Ладно! Но если не разгадаешь, сразу уйдешь и своих всех отсюда прогонишь. Годится?
– «Годится… Прогоню… Настоящую дай – как у вас…»
– Слушай внимательно и запоминай условие, – злобно усмехнулся Семен. – Человек Петя каждый день выпивает один кувшин самогонки. Человек Вася пьет самогон через день, но каждый раз выпивает по два кувшина. Вопрос: сколько кувшинов самогона в день будут выпивать эти люди, если подружатся и станут пьянствовать вместе?
«Два… Один… Два на два… Один плюс один… Два будут, если вместе…»
– Неправильно! – злорадно засмеялся Семен. – Это ж про людей загадка! Сказать ответ, или думать будешь?
– «Думать буду… В день – один, другой за два дня – два, значит, тоже один… Один плюс один…»
– Топай отсюда! – потребовал человек, отпихивая обмякший конец хобота. – А то ответ подскажу!
– «Не надо… Иду… Один плюс один…»
Мамонт действительно направился туда, где еще совсем недавно был забор из подгнивших бревен. Продвинулся, однако, он недалеко – только до Семеновой избы – и остановился. Ему нужно было решить, с какой стороны обойти здание, но задача оказалась непосильной, поскольку думал он о другом. Пришлось Семену поворачивать животное «врукопашную» – упираясь плечом в бивень.
– Ты интеграл примени! – сказал он вслед несчастному Тобику.
В конце концов ушли и остальные мамонты. Последствия их пребывания в форте оказались ужасными: навес коптильни свален и растоптан, общественный туалет уничтожен, большая часть бревенчатых построек деформирована и нуждается в совсем не косметическом ремонте. Частокол, отгораживающий территорию форта от открытой степи, разворочен бивнями так, что его, кажется, легче построить заново, чем починить. На фоне всего этого многочисленные кучи мамонтового навоза выглядели мелочью, недостойной внимания. Семен длинно выругался в последний раз и занялся людьми.
В мясорубке под стеной барака погиб один из учителей-кроманьонцев. Нападающие облепили его как мухи и смогли вытащить из строя. Его удалось отбить, но парень оказался серьезно ранен. Уйти «в тыл» он отказался. Другой кроманьонец получил проникающее ранение грудной клетки, и Семен сильно сомневался, что он выживет, но добивать не разрешил. Все остальные отделались, можно сказать, царапинами.
Щадить детскую психику никто не собирался, и узников выпустили на волю, заваленную трупами и мамонтовым навозом. Как выяснилось, трое нападающих все-таки успели пролезть под нижним бревном стены внутрь барака. На что они рассчитывали, совершенно непонятно – неандертальские женщины разорвали их буквально в клочья.
Нужно было как-то осмотреть детей, и Семен не придумал ничего лучше, чем объявить общий сбор, на котором задал вопрос – всем сразу:
– У кого чего болит – поднимите руки. Кто не признается, будет хуже.
Традиция безусловного повиновения учителю за последние годы в школе только окрепла, и руки начали подниматься – пять, десять, пятнадцать…
– Однако, – вздохнул Семен. – Все свободны, а вы останьтесь.
– Можно, я помогу? – спросил Юрайдех.
– Помогай, – кивнул Семен. – Подозреваю, что в медицине ты разбираешься лучше меня.
Юрайдех уговаривал или отчитывал то одного, то другого. Животное после этого покорно направлялось прочь, но, увидев, что все остальные толкутся между построек, возвращалось назад. Семен попробовал действовать в том же духе, но быстро сорвался и начал бушевать – бегать, кричать, ругаться матом и лупить древком пальмы по волосатым ногам и хоботам. Мамонты стали от него шарахаться, увеличивая тем самым уже имеющиеся разрушения. Семен это видел и злился еще больше. Вообще-то, он понимал, что у него просто истерика, но остановиться не мог.
Дело кончилось тем, что он споткнулся о бивень, коварно выставленный из-за угла над самой землей. Семен упал, перемазался навозом и оказался ловко прихвачен концом хобота, поднят и мягко, но прочно прижат к бревенчатой стене барака. Хулигана он узнал с первого взгляда:
– Тобик! Сволочь волосатая!! Вали отсюда!!!
– «Уйду… Сейчас уйду… Загадку дай – и уйду…»
– Ща бивни пообломаю! И хобот узлом завяжу!!
– «Уйду… Загадку дай…»
Семен сообразил-таки, что угроза его невыполнима и вырваться, пожалуй, не удастся – дешевле принять условия. Однако он продолжал сопротивляться:
– Ты из меня уже все загадки вытянул, пока сюда бежали! Приходи завтра – я новые придумаю!
– «Ну, дай… Одну только…»
– Ладно, – сказал Семен, стремительно успокаиваясь. – Слушай: два икс плюс игрек будет пять. А три икс минус игрек будет тоже пять! А?
– «Ну-у… Нечестно… Легко слишком… Два и один будет…»
– Ах ты, гад! Десять минус два икс будет игрек. А два игрек плюс икс будет восемь!
Надежда на цифру «10» – она была предельной для мамонта – не оправдалась. Захват Тобик не отпустил.
– «Ты такую уже давал… Я помню… Икс – четыре, а игрек – два. Настоящую дай, какую люди решают…»
– Ах так?! – взъярился пленник. – Ладно! Но если не разгадаешь, сразу уйдешь и своих всех отсюда прогонишь. Годится?
– «Годится… Прогоню… Настоящую дай – как у вас…»
– Слушай внимательно и запоминай условие, – злобно усмехнулся Семен. – Человек Петя каждый день выпивает один кувшин самогонки. Человек Вася пьет самогон через день, но каждый раз выпивает по два кувшина. Вопрос: сколько кувшинов самогона в день будут выпивать эти люди, если подружатся и станут пьянствовать вместе?
«Два… Один… Два на два… Один плюс один… Два будут, если вместе…»
– Неправильно! – злорадно засмеялся Семен. – Это ж про людей загадка! Сказать ответ, или думать будешь?
– «Думать буду… В день – один, другой за два дня – два, значит, тоже один… Один плюс один…»
– Топай отсюда! – потребовал человек, отпихивая обмякший конец хобота. – А то ответ подскажу!
– «Не надо… Иду… Один плюс один…»
Мамонт действительно направился туда, где еще совсем недавно был забор из подгнивших бревен. Продвинулся, однако, он недалеко – только до Семеновой избы – и остановился. Ему нужно было решить, с какой стороны обойти здание, но задача оказалась непосильной, поскольку думал он о другом. Пришлось Семену поворачивать животное «врукопашную» – упираясь плечом в бивень.
– Ты интеграл примени! – сказал он вслед несчастному Тобику.
В конце концов ушли и остальные мамонты. Последствия их пребывания в форте оказались ужасными: навес коптильни свален и растоптан, общественный туалет уничтожен, большая часть бревенчатых построек деформирована и нуждается в совсем не косметическом ремонте. Частокол, отгораживающий территорию форта от открытой степи, разворочен бивнями так, что его, кажется, легче построить заново, чем починить. На фоне всего этого многочисленные кучи мамонтового навоза выглядели мелочью, недостойной внимания. Семен длинно выругался в последний раз и занялся людьми.
В мясорубке под стеной барака погиб один из учителей-кроманьонцев. Нападающие облепили его как мухи и смогли вытащить из строя. Его удалось отбить, но парень оказался серьезно ранен. Уйти «в тыл» он отказался. Другой кроманьонец получил проникающее ранение грудной клетки, и Семен сильно сомневался, что он выживет, но добивать не разрешил. Все остальные отделались, можно сказать, царапинами.
Щадить детскую психику никто не собирался, и узников выпустили на волю, заваленную трупами и мамонтовым навозом. Как выяснилось, трое нападающих все-таки успели пролезть под нижним бревном стены внутрь барака. На что они рассчитывали, совершенно непонятно – неандертальские женщины разорвали их буквально в клочья.
Нужно было как-то осмотреть детей, и Семен не придумал ничего лучше, чем объявить общий сбор, на котором задал вопрос – всем сразу:
– У кого чего болит – поднимите руки. Кто не признается, будет хуже.
Традиция безусловного повиновения учителю за последние годы в школе только окрепла, и руки начали подниматься – пять, десять, пятнадцать…
– Однако, – вздохнул Семен. – Все свободны, а вы останьтесь.
– Можно, я помогу? – спросил Юрайдех.
– Помогай, – кивнул Семен. – Подозреваю, что в медицине ты разбираешься лучше меня.