Страница:
– Зачем убивать? Оглушил. Полежит немного, очнется.
– Благодарю тебя! - девушка бросила на арену алую розу.
Актер поднял её, сдержанно поклонился и покинул ристалище с достоинством, с каким, наверное, уходил и со сцены.
– Быстрее, Катя, торопись, - тронула её за плечо Полактия Фортунатовна. - Нам пора домой.
Глава двадцать пятая
– А как быть с Патриком? - спросила Катя, сбегая с трибуны.
– Японец сказал ведь: полежит, придет в себя.
– Представляю, как он разъярится, - невольно поежилась девушка, когда за ними закрылись ворота замка. - Наверное, сразу в погоню кинется.
– Вот в этом я как раз сомневаюсь, - сказала Полактия Фортунатовна, по щиколотку проваливаясь в грязь в своих атласных туфельках.
Катерина оглянулась и испуганно замерла: никакого замка не было - ни вблизи, ни вдали. Перед ними расстилалось огромное болото, на краю которого они стояли. Причем, Катя ещё на сухом берегу, а её старшая подруга, опрометчиво шагнувшая вперед, уже начала погружаться в трясину.
Днвушка протянула руку и с трудом вытащила её на сухое место.
– Из маленького большое ты, надеюсь, сможешь сделать, - сказала Полактия Фортунатовна и протянула ей свою небольшую дамскую сумочку. Здесь есть все необходимое.
Катя в который раз подумала, как ей много ещё предстоит учиться, чтобы дорасти до черного историка. И не только в вопросах магии.
В то время, как она кокетничала с поединщиками, сотворяя для них розы из положительных эмоций, Полактия Фортунатовна подготавливала побег!..
Кате и вправду не понадобилось вспоминать особо сложные заклинания, чтобы увеличить до нормальных размеров вещи, сложенные в сундучке размером со спичечный коробок. Это была их походная одежда.
Со стороны, наверное, странно смотреличсь две девушки, одетые в спортивные костюмы с надписью во всю спину "Адидас" и белые кроссовки. Две одинаковые, чуждые окружающему пейзажу фигуры на каменистой равнине, окаймленной с трех сторон неровной линией серого болота. Здесь все было серым - сама равнина почти без растительности с жалкими кустиками чахлой травы, серое низкое небо с серыми клочьями туч.
– Камень и болото. Разве такое может быть? - спросила Катя, чтобы скрыть томительное беспокойство.
– Здесь может быть все, - сказала магиня и открыла сумочку, чтобы достать из неё нечто, похожее на половинку хрустальной луковицы.
– Это ваши часы?
– Роланд Неистовый назвал сей прибор указателем.
– Указатель... сторон света?
– Указатель направления, пути, маршрута - как угодно, но с его помощью рыцарь смог дойти до замка Мередита, что до него простым смертным не удавалось сделать. Он даже не подозревал об этом, идя к замку, который однажды случайно возник на горизонте.
– Он подарил вам такую ценную вещь?
– Дождешься, подарит! Я её просто украла.
– Ук-крала? - заикнулась от удивления Катя.
– Я могла, конечно, незаметно сделать себе копию, но кто знает, вдруг лесной колдун, продавший рыцарю указатель за золотую монету, решил обезопасить свое изобретение и наложил на него заклинание именно против копирования. В любом случае, Роланд об этом не узнает. Прибор своего изготовления я ему все-таки оставила. Вряд ли ещё его занесет во временной разлом, а для того, чтобы узнать направление сторон света, вполне хватит компаса.
– В таком случае, это и не воровство вовсе.
– Спасибо, успокоила. Я ему ещё золотую монету подложила. Пусть купит себе новый указатель... Вот только как назвать нам пункт, куда мы хотим попасть?
– Место, где находится Черная Дыра?
– Именно.
– Можно просто навести указатель на город Рязань, а там до места рукой подать.
– Головастая, - одобрила магиня. Что-то передвинула на приборе и махнула рукой. - Нам туда!
Туда - значило, в направлении синеющей на горизонте цепи далеких гор.
– Нам непременно надо идти весь путь пешком? - поинтересовалась Катя.
– До тех пор, пока не встретим хоть какие-то живые существа, которые можно превратить в верховых лошадей.
– Шкатулку открывать?
– Погоди, - отрицательно качнула головой Полактия Фортунатовна. Давай уйдем подальше.
– Подальше, поближе... Я слышала, временной поток может делать такие петли, что эти два понятия меняются местами.
– Ты права, - согласилась магиня, - но я человек консервативный, потому повременим.
Идти было совсем нетрудно, так что зря Катя переживала.
– Если Патрик захочет выйти из своего замка, он тоже попадет в болото? - спросила она.
– Вовсе нет. Он может оказаться как на лесной опушке, так и на берегу моря. Только без магии он вряд ли станет рисковать, открывать ворота. Так ведь можно и назад не вернуться.
– Значит, чем позже мы откроем шкатулку...
– Правильно, тем позже он сможет против нас что-то предпринять.
– А вы не знаете, он не поддерживает отношений с другими магами? Катя высказала пришедшую в голову мысль.
– Кто знает! Вроде, он десять лет прожил затворником.
– Значит, никто, кроме Патрика, не захочет нам помешать?
– А почему нет? - насмешливо сказал чей-то мужской голос.
Женщины вздрогнули и обернулись. На том месте, которое они только что миновали и на котором не заметили ничего особенного, кроме все той же каменистой пустыни, стояли два невероятно зеленых дерева, между которыми был натянут гамак. В этом гамаке раскачивался, невинно поглядывая на беглянок, молодой красивый мужчина в белом хитоне и плетеных сандалиях с цветочным венком на голове. Он напоминал собой цветную иллюстрацию к когда-то прочитанным Катей мифам Древней Греции.
– А ты говорила, Полактия, что мы больше не увидимся.
– Кто это? - изумленно спросила Катя.
– Один мой знакомый маг, - несколько растерянно ответила её наставница.
– Так-то ты представляешь своего старого друга и поклонника? - мужчина явно забавлялся её растерянностью.
Он улыбался, но улыбка его выглядела зловещей.
– Это Люций, - нехотя проговорила Полактия. - Мы вместе учились в академии черной и белой магии.
– Уже тепоее, - кивнул он.
– Я открываю шкатулку, - способом чревовещания, как учила её Венуста Худионовна, - сказала Катя.
– Только не спеша, как бы между прочим.
– О чем вы там шепчетесь? - нарочито обиженно проговорил Люций. - Я и не стал бы подслушивать ваши разговоры, тем более, что это не имеет для меня никакого значения.
– Люций, опомнись, прошло столько лет! Надо ли быть таким злопамятным!
– Злопамятным? Слово сказано. Оно означает, что я помню зло. Значит, оно все-таки было?
– Я вовсе не считаю злом свою неспособность ответить на твою любовь.
– Да-да, помню, ты была способна, пока на курсе не появился блистательный Леон Турк. Глупые девчонки сходили по нему с ума. А я стал отвергнутым. Ты права, это мерзкое зрелище...
– Люций, у нас с Леоном уже взрослый сын!
Но он, казалось, не слушает её, покручивая на пальце перстень с огромным алмазом. Внезапно Люций резко поднялся, как бы выпрыгнул из гамака, и подошел совсем близко, как раз в тот момент, когда Катерина открыла шкатулку и кольцо из неё выскользнуло, чтобы оказаться на пальце Полактии, в то время как другое попросту исчезло.
– Думаешь, это тебе поможет? - поинтересовался он, не делая ни малейшей попытки помешать.
Но Полактия Фортунатовна, почувствовав в себе прежние силы заметно приободрилась. На её побледневшие было щеки вернулся румянец, словно она получила не только силу, но и недостающую кровь.
– А я думаю, поможет, - она улыбнулась. - Как-никак, друг мой, прошло двадцать пять лет. Теперь и я кое-что умею.
– Это всего лишь самообман. За спиной Леона.
– В последнее время все чаще он оказывается за моей спиной.
– Поли, ты хвастаешь? Что же ты шла тогда по моему коридору?
– Я не знала, что это твой коридор.
– Могла бы и догадаться. Из замка Мередита уйти вовсе не так просто.... Георгий, глупый старик, уверял меня, что без его ведома никто из пленников не сделает и шага. Но тебе удалось его обмануть. Значит, если он бессмертный, то вовсе не значит, что умный.
– Что ты собираешься делать?
– Для начала сниму коридор и подожду вас во-он на той горе с белой макушкой. Если вы до неё дойдете, там и поговорим, как быть дальше.
– Это называется, из огня да в полымя? - вздохнула Катя.
Они услышали вдалеке хохот, похожий на раскаты грома, а потом наступила темнота, как будто кто-то враз выключил повсюду свет. Не просто темнота. Кромешная тьма. И почти следом за нею пришли звуки. Вокруг стоящих женщин что-то захлюпало, зачавкало, заскрежетало, и Катя почувствовала, как по её спине ползут мурашки почти животного страха.
Она вспомнила первый магический фокус, которому научилась у белых историков. Произнесла заклинание, щелкнула пальцами и подняла вверх язычок пламени, на мгновение выхватив из темноты чьи-то страшные оскаленные морды. Тут же огонек погас, прикрытый рукой Полактии Фортунатовны, а мимо головы девушки что-то пролетело, коснувшись волос, и гулко шлепнулось поодаль.
– Ты что это, - зашипела на неё магиня, - хочешь привлечь к нам всю нечисть Гадючьего Болота?
– Так ведь ничего не видно, - обиженно буркнула Катя; ей было страшно, но она продолжала храбриться. - Или мы будем стоять здесь до скончания века?
– Освещать путь вовсе не обязательно живым огнем, на него всегда слетаются разные твари. Есть и холодный свет.
Она тоже подняла руку вверх, и в кромешной темноте возник бледный призрачны свет, больше похожий на лунный, как если бы луна, истощенная постоянным свечением, с трудом тянула на треть своих обычных возможностей.
Еще одно движение руки, и перед беглянками возникла мерцающая узкая тропинка.
– Постарайся с неё не сходить, - посоветовала магиня.
– И не оглядываться?
– Оглядывайся на здоровье, если тебе нравится этот пейзаж, - разрешила та.
И пошла впереди: Катя поспешила следом, едва не отдавив своей проводнице пятки.
– Не бойся, - снисходительно проговорила черный историк, - со мной тебя никто не тронет.
Но Катя почему-то не поверила, а шла по-прежнему с напряженной спиной, чувствуя позади притаившееся Зло. Один раз она все же осмелилась оглянуться. Мерцающая дорожка катилась за ними следом, как если бы кто-то невидимый быстро скатывал её в рулон.
Следом бежала тьма, из которой время от времени виднелась то мерзкая зубастая пасть, то конечность, похожая на кости скелета.
– Значит, нам все равно пришлось бы идти через болото? - спросила Катя свою старшую подругу.
– Да уж не миновали бы.
– Тогда для чего этот Люций вел нас своим коридором?
– Предлагал сравнивать, что лучше: находиться под его покровительством или добираться самостоятельно.
– А вы как думаете, что лучше?
– Для нас безопаснее второе.
"Час от часу не легче! - размышляла Катя. - Опять быть пешкой в чужой игре. Если пропадать придется, и не узнаешь, за что?"
Ей опять захотелось плакать, но плакать было стыдно. Этот молодчик с венком на голове только порадовался бы, что у Полактии такая слабачка в паре.
К счастью, даже болото не может тянуться вечно. Они ступили на твердую землю, но светлее не стало.
– Значит, и здесь ночь? - спросила Катя.
– Здесь всегда ночь, - глухо отозвалась магиня.
Что-то её волновало, и это волнение передалось Катерине.
– Вас беспокоит темнота или тишина? - почему-то шепотом спросила она.
– Меня беспокоит этот приближающийся гул, слышишь?
Теперь и Катя услышала.
– Этот временный разлом просто ящик Пандоры [8]! - закричала она в отчаянии. - Разве здесь собирается вся нечисть и здесь начинаются все мировые катастрофы?
Магиня взяла руку девушки в свою и успокаивающе пожала.
– Катюша, поверь, я и сама огорчена не меньше твоего. Но кто знал, что Люций все четверть века горел жаждой мести? Он так любовно взращивал в себе это чувство, что его успокоит только моя погибель.
– А заодно и моя, да?!
– Девочка, не надо, не раскисай! Как любит повторять мой сын, ещё не вечер!
И в это время со стороны, противоположной той, откуда множился и рос тревожный гул, донеслось: "Мама, Катя, идите влево! Уходите с тропы!"
– Это же голос Эраста! - теперь, кажется, задрожала Полактия Фортунатовна. - Не может быть! Наверное, Люций ему подражает, заманивает нас в ловушку.
– Ничего подобного, это Эраст, я знаю, - Катя схватила магиню за руку и почти потащила за собой.
– Нам показалось, - сопротивлялась та. - Как бы Эраст смог сюда попасть? Он и магией-то никогда не увлекался. Ничем, кроме своих компьютеров...
Но Катя уже сползала по откосу, увлекая женщину за собой.
– Правильно, молодцы! - голос Эраста слышался теперь вполне отчетливо. - Это только сверху кажется, что у ущелья нет дна. К тому же, недалеко от вас есть старая медвежья берлога. Спрячьтесь в неё и сидите. Через пятнадцать минут можете вылезти. Все. У меня кончается энергия.
Берлогу нашла Катя, свалившись в нее. Почти удачно, только щеку немного расцарапала.. Полактия Фортунатовна спустилась медленнее, но и без потерь.
Снаружи между тем посветлело. Наверное, Люций нарочно раздвинул черный покров из тяжелых туч, чтобы беглянки могли содрогнуться от ужаса перед смертью.
Гул приближался, и теперь отчетливо слышался в нем топот сотен ног. Или копыт? Что там, у носорогов, ибо по полю, по которому должны были идти сейчас женщины, мчались именно они, огромное стадо носорогов.
– Интересно, где он набрал столько? - прошептала Катя. - Небось, и на всей земле столько не сыщется.
– Это фантомы, созданные Люцием.
– Разве фантомы могут затоптать?
– Эти могут. Они и созданы Люцием для убийства.
– Так много ради двух женщин? - изумилась Катя. - Да он просто извращенец! Как хотите, Полактия Фортунатовна, а я разозлилась.
– И что ты собираешься делать?
– А разве не МЫ собираемся? Как говорит мой папа, лучшая защита нападение. Мы покажем этому народному мстителю, где раки зимуют! Вы умеете делать змеев?
– Воздушных?
– Умеющих летать самостоятельно. И везти на себе седоков.
– Смогу, наверное.
– Напрягитесь. Могу даже подсказать, из чего их сотворить. Здесь в яме бегает уйма ящериц... Кстати, если вы догадались, кого выпустил на нас ваш друг, почему не попытались взлететь например? Пусть бы себе бегали внизу.
– Разве ты не почувствовала, как сгустился воздух? Люций предупредил эту возможность. Воздушный вихрь стряхнул бы нас вниз, как муравьев.
– Да он оказывается садист! Значит, надо продумать для наших ящериц-драконов систему защиты от чужих магических полей.
– А почему ты предложила именно ящериц?
– Потому, что они - пресмыкающиеся, как и драконы.
– Но ведь они не летают.
– Кто знает, может, и летали когда-то. Их пращуры. А если нет, мы их научим. Носороги ведь тоже не бегают такими огромными стадами. Или Люций в академии учился лучше вас?
– Я единственная из нашего выпуска получила большую золотую медаль в номинации "Воплощение фантазии", - обиженно возразила магиня.
– Вот видите! Представьте себе, что я - экзаменационная комиссия. А у вас задание сотворить из двух безобидных ящериц летающих огнедышащих драконов с неуязвимой броней. Обмундирование я возьму на себя. Кажется, лишь в сотворении всяческой одежды и аксессуаров я преуспела.
– Обмундирование? Я не ослышалась?
– Нет! А ля герр ком а ля герр [9]! Мы покажем вашему заплесневелому магу, как обижать беззащитных женщин, которые шли себе домой и никого не трогали.
– Теперь я понимаю, почему белые историки выбрали именно тебя, задумчиво проговорила Полактия Фортунатовна и с язычком пламени в руке стала обследовать пол и стены пещеры, отлавливая подходящих для дела ящериц.
Драконы получились то, что надо, не меньше пяти метров. Они неловко перебирали маленькими лапками, в смутном желании убежать и куда-нибудь спрятаться.
– Не маловаты ли они? - сказала Катя. Драконы ей нравилисмь, но страха не вызывали.
– Возможно, для настоящих драконов и маловаты, - пожала плечами магиня. - И кровожадности в них не чувствуется. У мужчины-мага это, наверное, получилось бы лучше.
– Ничего, - успокоила её Катя, - недостаток воинственности мы компенсируем изобретательностью. Вы позволите заглянуть в вашу сумочку?
– Пожалуйста.
Девушка вытряхнула содержимое сумочки на пол и с радостью обнаружила две металлические заколки.
– Я нашла небольшой клочок медвежьей шерсти - у нас получатся отличные мечи, которые в случае недостатка у нас мужества будут рубить неприятеля сами.
Она наскоро разожгла небольшой костерок, куда бросила заколки, и произнесла заклинание. На полу берлоги появились два сверкающих меча.
– Попробуйте, вам по руке? - предложила Катя.
Магиня неловко взмахнула мечом и едва не обрушила на них потолоу берлоги.
– Одна надежда, что воевать не придется, - вздохнула Катя. - Иначе, не завидую я Люцию...
Глава двадцать шестая
По низкому черному небу летели два зеленых дракона. Там, где они пролетали, черные тучи становились красными, будто съеживались от нестерпимого жара, которым несло из открытых зубастых пастей - что поделаешь, драконы дышали, и при каждом выдохе в воздух вылетали огромные языки пламени. Опаленные тучи кровавыми каплями стекали с неба, открывая невидимый прежде, но гораздо более высокий синий свод.
На спинах драконов сидели всадники в доспехах. Какой-нибудь остроглазый наблюдатель мог бы уточнить, что это - всадницы. Из-под одного шлема выбивались русые с золотом волосы, из-под другого - иссиня-черные.
Человек с волшебно острым слухом мог бы услышать, как они переговариваются между собой.
– Как вы назвали своего дракошу, Полактия Фортунатовна? - спрашивала одна всадница.
– Геростратом. [10]
– А я своего - Нероном [11]. Бедные животные и не подозревают, какие известные имена получили... Где же та гора, к которой мы летим?
– Уже видна.
– Нападем сразу или опустимся до переговоров?
– Лучше напасть сразу. Насколько я помню, в юности Люций был трусоват, и вряд ли он переродился.
– Вы правы. Мужественный человек не стал бы натравливать на женщин озверевших носорогов. А с фантазией у него как было?
– Пять баллов.
– Значит, наших дракончиков он оценит.
Драконы ухитрялись лететь почти рядом, не задевая друг друга крыльями, - наверное, вместе им было не так страшно, - зато и всадницы могли переговариваться не повышая голоса.
– Мамочка! - вдруг ахнула Полактия Фортунатовна, глядя перед собой.
На одном из выступов горы, лежащей по пути их полета, быстро росла ввысь огромная человеческая фигура в длинном одеянии огненного цвета, которое развевалось внизу многочисленными тонкими полосами, шевелящимися на ветру.
– Как у меня юбка, - заметила Катя.
– Он за модой следит, - согласилась магиня.
Растущая фигура заполнила собой полнеба.
– Воистину, у страха глаза велики, - сказала Катя, впрочем, безо всякого страха. - Опять он поднимает превосходящие силы против двух мирных маленьких дракончиков, которых только сильная магия заставляет лететь вперед, а не прятаться под камень, попутно сбросив хвост.
Мужчина-гигант поднял руку.
– Быстрее, ставьте защиту! - закричала Катя. - Он сейчас начнет молнии метать.
– Не учи ученого, девчонка! - лихо ответила магиня. - Я пришла в норму и авторитеты больше надо мной не властны. Люций учился двумя курсами выше и всегда знал и умел больше меня. Кажется, он и сам до сих пор так считает...
Из руки гиганта вырвался пучок огненный стрел, взлетел, но, наткнувшись на невидимый барьер, рассыпался гаснущим фейерверком. Еще один, более мощный замах - тот же результат.
– Теперь наша очередь, - медленно проговорила Полактия Фортунатовна и слегка сжала бока дракона. - Давай, Герострат, покажи дяде козу!
– Дохни на этого бяку, Нерончик!
Драконы хекнули одновременно и огромный сноп огня рванулся к громовержцу.
Оранжевый хитон занялся пламенем.
– А-а-а! - закричал Люций, и с неба полилась вода.
Магиня предвидела его маневр. Она шепнула что-то и над зависшими в небе драконами раскрылся огромный зонт в красный с белым горошек. Гигантская фигура напротив стала стремительно уменьшаться в размерах.
– Зонтик не слишком яркий? - вежливо поинтересовалась Катя.
– Надоела мне эта серятина! - ухмыльнулась её старшая подруга. Сейчас в моде совершенно другие цвета. На штурм?
– На штурм!
Уменьшившийся было Люций опять начал расти. На этот раз в образе Ильи Муромца, чью внешность, как и одежду, маг явно слизнул с картины Васнецова "Три богатыря".
Полактия Фортунатовна придержала Герострата, выискивая в обороне мага слабое место, а Катя развернула своего Нерона и промчалась над изготовившимся к бою богатырем и с размаху ударила мечом по мечу Люция. Меч переломился пополам, а Нерон вернулся в "строй".
– Меч надо было закалить, - пояснила она, - а ваш маг почему-то этого не знает. Или забыл.
– Или просто не успел. Да и вряд ли ему раньше приходилось воевать, улыбнулась Полактия Фортунатовна. - Вот тебе ещё один пример завышенной самооценки.
Она взглянула на обескураженное лицо лже-Муромца и сказала вполне доброжелательно:
– Люций, когда-то ты славился хлебосольством. Ты уже не хочешь со мной поговорить?
Маг покосился на обрубок меча в своей руке.
– Нам на смену приходят способные ребята, - прогрохотал он, уже уменьшаясь, пока не достиг прежнего роста. - Своих ящериц можете поставить на этой площадке. Места хватит.
Драконы спланировали и женщины мягко соскользнули с их чешуйчатых боков.
– Вернем зверушкам прежний вид?
Полактия Фортунатовна советовалась теперь с Катериной.
– Пусть постоят, - не согласилась та, - это вы знаете гостеприимного хозяина, а я пока знакома совсем с другими чертами его характера.
– И снаряжение боевое оставим?
Магиня посмеивалась.
– Вы как хотите, а я оставлю.
Береженого Бог бережет, считала Катя, не обращая внимания на насмешку. Щит и шлем она оставила в седельной сумке, а вот кольчугу и меч... Последний вовсе нетрудно на время сделать маленьким. Вот он и смотрится теперь просто как поясное украшение.
А Полактия Фортунатовна её удивила. Не просто надела скромное вечернее платье, а и вернула себе настоящий возраст, чем несколько разочаровала наперсницу, уже привыкшую к её юному облику.
– Не вздыхай, Катюша, - грустно сказала та, - у женщин в каждом возрасте есть свои плюсы и минусы.
– Какие же недостатки у моего возраста.
– Категоричность, недостаток опыта... В твоем возрасте я тридцатилетних считала старухами, а теперь говорю:"Где мои тридцать лет?"
– А вот и хозяин, - громко сказала Катя при виде появившегося Люция, который тоже явился в своем настоящем облике, а не резвым юношей, и тихо шепнула. - Какую очередную пакость он нам приготовил?
А Люций изучающе оглядел свою бывшую подругу.
– Даже время к тебе, Полактия, отнеслось лучше, чем ко мне: тебе на вид тридцать лет, а мне - все шестьдесят.
– Не преувеличивай, - мягко сказала магиня. - Во-первых, ни к чему тебе борода, она всегда старит мужчину, а во-вторыхъ, никого не красят отрицательные эмоции. На что тебе сдалась твоя месть? Лучше бы жил да радовался жизни, как другие умные люди.
– Хочешь сказать, я дурак, раз в тебя влюбился?
– Любовь не должна мешать жизни...
– Жизни? Что такое - жизнь? Жалкие полвека. Говорят, в средние века некий Ибн Сина написал трактат "О бессмертии"...
– Некий... Как тебе не стыдно, называть великого ученого неким!
– Был бы великим, сам бы жил вечно.
– Ты серьезно веришь в бессмертие? - изумилась магиня.
– Что значит, веришь? Разве мы не видим примера в лице Георгия Мередита?
– Ты считаешь его хорошим человеком?
– Нет, конечно. Гнуснейшее существо.
– Тогда зачем такому жить вечно?.. Хорошо, что он давно умер.
– Что ты имеешь в виду под словом "давно"? Я разговаривал с ним вчера.
– Это был не Мередит.
– Ну, это ты брось! Уж кого, кого, а Георгия я знаю.
– Разве ты не смог бы при желании надеть его личину?
– Да зачем она мне? Может, я и не красавец, но и не такой желчный высохший урод.
– Ты не захотел бы, а другой согласился.
– Но ведь он... этот кто-то обещал мне открыть тайну своего бессмертия в обмен на...
– На что? На наши жизни?
– Достаточно было вернуть вас в его замок.
– А ты был так поглощен местью, что даже о тайне бессмертия забыл!.. И собираешься держать нас снаружи, таких красивых, нарядных женщин?
– Простите, - спохватился Люций, - слишком уж необычно то, что я узнал сегодня. Не возражаете, если в нарушение этикета я пойду впереди вас?
– Не возражаем. Веди, показывай свою нору.
– Поли!
– Пардон, квартиру, замок, дворец, юрту, избу - что там у тебя?
– Какой была насмешницей, такой и осталась!
– Благодарю тебя! - девушка бросила на арену алую розу.
Актер поднял её, сдержанно поклонился и покинул ристалище с достоинством, с каким, наверное, уходил и со сцены.
– Быстрее, Катя, торопись, - тронула её за плечо Полактия Фортунатовна. - Нам пора домой.
Глава двадцать пятая
То был молниеносный успех, сумас - шедший успех, который не всякие плечи выдержат, чему, заметим
кстати, не раз бывали примеры.
Оноре де Бальзак
– А как быть с Патриком? - спросила Катя, сбегая с трибуны.
– Японец сказал ведь: полежит, придет в себя.
– Представляю, как он разъярится, - невольно поежилась девушка, когда за ними закрылись ворота замка. - Наверное, сразу в погоню кинется.
– Вот в этом я как раз сомневаюсь, - сказала Полактия Фортунатовна, по щиколотку проваливаясь в грязь в своих атласных туфельках.
Катерина оглянулась и испуганно замерла: никакого замка не было - ни вблизи, ни вдали. Перед ними расстилалось огромное болото, на краю которого они стояли. Причем, Катя ещё на сухом берегу, а её старшая подруга, опрометчиво шагнувшая вперед, уже начала погружаться в трясину.
Днвушка протянула руку и с трудом вытащила её на сухое место.
– Из маленького большое ты, надеюсь, сможешь сделать, - сказала Полактия Фортунатовна и протянула ей свою небольшую дамскую сумочку. Здесь есть все необходимое.
Катя в который раз подумала, как ей много ещё предстоит учиться, чтобы дорасти до черного историка. И не только в вопросах магии.
В то время, как она кокетничала с поединщиками, сотворяя для них розы из положительных эмоций, Полактия Фортунатовна подготавливала побег!..
Кате и вправду не понадобилось вспоминать особо сложные заклинания, чтобы увеличить до нормальных размеров вещи, сложенные в сундучке размером со спичечный коробок. Это была их походная одежда.
Со стороны, наверное, странно смотреличсь две девушки, одетые в спортивные костюмы с надписью во всю спину "Адидас" и белые кроссовки. Две одинаковые, чуждые окружающему пейзажу фигуры на каменистой равнине, окаймленной с трех сторон неровной линией серого болота. Здесь все было серым - сама равнина почти без растительности с жалкими кустиками чахлой травы, серое низкое небо с серыми клочьями туч.
– Камень и болото. Разве такое может быть? - спросила Катя, чтобы скрыть томительное беспокойство.
– Здесь может быть все, - сказала магиня и открыла сумочку, чтобы достать из неё нечто, похожее на половинку хрустальной луковицы.
– Это ваши часы?
– Роланд Неистовый назвал сей прибор указателем.
– Указатель... сторон света?
– Указатель направления, пути, маршрута - как угодно, но с его помощью рыцарь смог дойти до замка Мередита, что до него простым смертным не удавалось сделать. Он даже не подозревал об этом, идя к замку, который однажды случайно возник на горизонте.
– Он подарил вам такую ценную вещь?
– Дождешься, подарит! Я её просто украла.
– Ук-крала? - заикнулась от удивления Катя.
– Я могла, конечно, незаметно сделать себе копию, но кто знает, вдруг лесной колдун, продавший рыцарю указатель за золотую монету, решил обезопасить свое изобретение и наложил на него заклинание именно против копирования. В любом случае, Роланд об этом не узнает. Прибор своего изготовления я ему все-таки оставила. Вряд ли ещё его занесет во временной разлом, а для того, чтобы узнать направление сторон света, вполне хватит компаса.
– В таком случае, это и не воровство вовсе.
– Спасибо, успокоила. Я ему ещё золотую монету подложила. Пусть купит себе новый указатель... Вот только как назвать нам пункт, куда мы хотим попасть?
– Место, где находится Черная Дыра?
– Именно.
– Можно просто навести указатель на город Рязань, а там до места рукой подать.
– Головастая, - одобрила магиня. Что-то передвинула на приборе и махнула рукой. - Нам туда!
Туда - значило, в направлении синеющей на горизонте цепи далеких гор.
– Нам непременно надо идти весь путь пешком? - поинтересовалась Катя.
– До тех пор, пока не встретим хоть какие-то живые существа, которые можно превратить в верховых лошадей.
– Шкатулку открывать?
– Погоди, - отрицательно качнула головой Полактия Фортунатовна. Давай уйдем подальше.
– Подальше, поближе... Я слышала, временной поток может делать такие петли, что эти два понятия меняются местами.
– Ты права, - согласилась магиня, - но я человек консервативный, потому повременим.
Идти было совсем нетрудно, так что зря Катя переживала.
– Если Патрик захочет выйти из своего замка, он тоже попадет в болото? - спросила она.
– Вовсе нет. Он может оказаться как на лесной опушке, так и на берегу моря. Только без магии он вряд ли станет рисковать, открывать ворота. Так ведь можно и назад не вернуться.
– Значит, чем позже мы откроем шкатулку...
– Правильно, тем позже он сможет против нас что-то предпринять.
– А вы не знаете, он не поддерживает отношений с другими магами? Катя высказала пришедшую в голову мысль.
– Кто знает! Вроде, он десять лет прожил затворником.
– Значит, никто, кроме Патрика, не захочет нам помешать?
– А почему нет? - насмешливо сказал чей-то мужской голос.
Женщины вздрогнули и обернулись. На том месте, которое они только что миновали и на котором не заметили ничего особенного, кроме все той же каменистой пустыни, стояли два невероятно зеленых дерева, между которыми был натянут гамак. В этом гамаке раскачивался, невинно поглядывая на беглянок, молодой красивый мужчина в белом хитоне и плетеных сандалиях с цветочным венком на голове. Он напоминал собой цветную иллюстрацию к когда-то прочитанным Катей мифам Древней Греции.
– А ты говорила, Полактия, что мы больше не увидимся.
– Кто это? - изумленно спросила Катя.
– Один мой знакомый маг, - несколько растерянно ответила её наставница.
– Так-то ты представляешь своего старого друга и поклонника? - мужчина явно забавлялся её растерянностью.
Он улыбался, но улыбка его выглядела зловещей.
– Это Люций, - нехотя проговорила Полактия. - Мы вместе учились в академии черной и белой магии.
– Уже тепоее, - кивнул он.
– Я открываю шкатулку, - способом чревовещания, как учила её Венуста Худионовна, - сказала Катя.
– Только не спеша, как бы между прочим.
– О чем вы там шепчетесь? - нарочито обиженно проговорил Люций. - Я и не стал бы подслушивать ваши разговоры, тем более, что это не имеет для меня никакого значения.
– Люций, опомнись, прошло столько лет! Надо ли быть таким злопамятным!
– Злопамятным? Слово сказано. Оно означает, что я помню зло. Значит, оно все-таки было?
– Я вовсе не считаю злом свою неспособность ответить на твою любовь.
– Да-да, помню, ты была способна, пока на курсе не появился блистательный Леон Турк. Глупые девчонки сходили по нему с ума. А я стал отвергнутым. Ты права, это мерзкое зрелище...
– Люций, у нас с Леоном уже взрослый сын!
Но он, казалось, не слушает её, покручивая на пальце перстень с огромным алмазом. Внезапно Люций резко поднялся, как бы выпрыгнул из гамака, и подошел совсем близко, как раз в тот момент, когда Катерина открыла шкатулку и кольцо из неё выскользнуло, чтобы оказаться на пальце Полактии, в то время как другое попросту исчезло.
– Думаешь, это тебе поможет? - поинтересовался он, не делая ни малейшей попытки помешать.
Но Полактия Фортунатовна, почувствовав в себе прежние силы заметно приободрилась. На её побледневшие было щеки вернулся румянец, словно она получила не только силу, но и недостающую кровь.
– А я думаю, поможет, - она улыбнулась. - Как-никак, друг мой, прошло двадцать пять лет. Теперь и я кое-что умею.
– Это всего лишь самообман. За спиной Леона.
– В последнее время все чаще он оказывается за моей спиной.
– Поли, ты хвастаешь? Что же ты шла тогда по моему коридору?
– Я не знала, что это твой коридор.
– Могла бы и догадаться. Из замка Мередита уйти вовсе не так просто.... Георгий, глупый старик, уверял меня, что без его ведома никто из пленников не сделает и шага. Но тебе удалось его обмануть. Значит, если он бессмертный, то вовсе не значит, что умный.
– Что ты собираешься делать?
– Для начала сниму коридор и подожду вас во-он на той горе с белой макушкой. Если вы до неё дойдете, там и поговорим, как быть дальше.
– Это называется, из огня да в полымя? - вздохнула Катя.
Они услышали вдалеке хохот, похожий на раскаты грома, а потом наступила темнота, как будто кто-то враз выключил повсюду свет. Не просто темнота. Кромешная тьма. И почти следом за нею пришли звуки. Вокруг стоящих женщин что-то захлюпало, зачавкало, заскрежетало, и Катя почувствовала, как по её спине ползут мурашки почти животного страха.
Она вспомнила первый магический фокус, которому научилась у белых историков. Произнесла заклинание, щелкнула пальцами и подняла вверх язычок пламени, на мгновение выхватив из темноты чьи-то страшные оскаленные морды. Тут же огонек погас, прикрытый рукой Полактии Фортунатовны, а мимо головы девушки что-то пролетело, коснувшись волос, и гулко шлепнулось поодаль.
– Ты что это, - зашипела на неё магиня, - хочешь привлечь к нам всю нечисть Гадючьего Болота?
– Так ведь ничего не видно, - обиженно буркнула Катя; ей было страшно, но она продолжала храбриться. - Или мы будем стоять здесь до скончания века?
– Освещать путь вовсе не обязательно живым огнем, на него всегда слетаются разные твари. Есть и холодный свет.
Она тоже подняла руку вверх, и в кромешной темноте возник бледный призрачны свет, больше похожий на лунный, как если бы луна, истощенная постоянным свечением, с трудом тянула на треть своих обычных возможностей.
Еще одно движение руки, и перед беглянками возникла мерцающая узкая тропинка.
– Постарайся с неё не сходить, - посоветовала магиня.
– И не оглядываться?
– Оглядывайся на здоровье, если тебе нравится этот пейзаж, - разрешила та.
И пошла впереди: Катя поспешила следом, едва не отдавив своей проводнице пятки.
– Не бойся, - снисходительно проговорила черный историк, - со мной тебя никто не тронет.
Но Катя почему-то не поверила, а шла по-прежнему с напряженной спиной, чувствуя позади притаившееся Зло. Один раз она все же осмелилась оглянуться. Мерцающая дорожка катилась за ними следом, как если бы кто-то невидимый быстро скатывал её в рулон.
Следом бежала тьма, из которой время от времени виднелась то мерзкая зубастая пасть, то конечность, похожая на кости скелета.
– Значит, нам все равно пришлось бы идти через болото? - спросила Катя свою старшую подругу.
– Да уж не миновали бы.
– Тогда для чего этот Люций вел нас своим коридором?
– Предлагал сравнивать, что лучше: находиться под его покровительством или добираться самостоятельно.
– А вы как думаете, что лучше?
– Для нас безопаснее второе.
"Час от часу не легче! - размышляла Катя. - Опять быть пешкой в чужой игре. Если пропадать придется, и не узнаешь, за что?"
Ей опять захотелось плакать, но плакать было стыдно. Этот молодчик с венком на голове только порадовался бы, что у Полактии такая слабачка в паре.
К счастью, даже болото не может тянуться вечно. Они ступили на твердую землю, но светлее не стало.
– Значит, и здесь ночь? - спросила Катя.
– Здесь всегда ночь, - глухо отозвалась магиня.
Что-то её волновало, и это волнение передалось Катерине.
– Вас беспокоит темнота или тишина? - почему-то шепотом спросила она.
– Меня беспокоит этот приближающийся гул, слышишь?
Теперь и Катя услышала.
– Этот временный разлом просто ящик Пандоры [8]! - закричала она в отчаянии. - Разве здесь собирается вся нечисть и здесь начинаются все мировые катастрофы?
Магиня взяла руку девушки в свою и успокаивающе пожала.
– Катюша, поверь, я и сама огорчена не меньше твоего. Но кто знал, что Люций все четверть века горел жаждой мести? Он так любовно взращивал в себе это чувство, что его успокоит только моя погибель.
– А заодно и моя, да?!
– Девочка, не надо, не раскисай! Как любит повторять мой сын, ещё не вечер!
И в это время со стороны, противоположной той, откуда множился и рос тревожный гул, донеслось: "Мама, Катя, идите влево! Уходите с тропы!"
– Это же голос Эраста! - теперь, кажется, задрожала Полактия Фортунатовна. - Не может быть! Наверное, Люций ему подражает, заманивает нас в ловушку.
– Ничего подобного, это Эраст, я знаю, - Катя схватила магиню за руку и почти потащила за собой.
– Нам показалось, - сопротивлялась та. - Как бы Эраст смог сюда попасть? Он и магией-то никогда не увлекался. Ничем, кроме своих компьютеров...
Но Катя уже сползала по откосу, увлекая женщину за собой.
– Правильно, молодцы! - голос Эраста слышался теперь вполне отчетливо. - Это только сверху кажется, что у ущелья нет дна. К тому же, недалеко от вас есть старая медвежья берлога. Спрячьтесь в неё и сидите. Через пятнадцать минут можете вылезти. Все. У меня кончается энергия.
Берлогу нашла Катя, свалившись в нее. Почти удачно, только щеку немного расцарапала.. Полактия Фортунатовна спустилась медленнее, но и без потерь.
Снаружи между тем посветлело. Наверное, Люций нарочно раздвинул черный покров из тяжелых туч, чтобы беглянки могли содрогнуться от ужаса перед смертью.
Гул приближался, и теперь отчетливо слышался в нем топот сотен ног. Или копыт? Что там, у носорогов, ибо по полю, по которому должны были идти сейчас женщины, мчались именно они, огромное стадо носорогов.
– Интересно, где он набрал столько? - прошептала Катя. - Небось, и на всей земле столько не сыщется.
– Это фантомы, созданные Люцием.
– Разве фантомы могут затоптать?
– Эти могут. Они и созданы Люцием для убийства.
– Так много ради двух женщин? - изумилась Катя. - Да он просто извращенец! Как хотите, Полактия Фортунатовна, а я разозлилась.
– И что ты собираешься делать?
– А разве не МЫ собираемся? Как говорит мой папа, лучшая защита нападение. Мы покажем этому народному мстителю, где раки зимуют! Вы умеете делать змеев?
– Воздушных?
– Умеющих летать самостоятельно. И везти на себе седоков.
– Смогу, наверное.
– Напрягитесь. Могу даже подсказать, из чего их сотворить. Здесь в яме бегает уйма ящериц... Кстати, если вы догадались, кого выпустил на нас ваш друг, почему не попытались взлететь например? Пусть бы себе бегали внизу.
– Разве ты не почувствовала, как сгустился воздух? Люций предупредил эту возможность. Воздушный вихрь стряхнул бы нас вниз, как муравьев.
– Да он оказывается садист! Значит, надо продумать для наших ящериц-драконов систему защиты от чужих магических полей.
– А почему ты предложила именно ящериц?
– Потому, что они - пресмыкающиеся, как и драконы.
– Но ведь они не летают.
– Кто знает, может, и летали когда-то. Их пращуры. А если нет, мы их научим. Носороги ведь тоже не бегают такими огромными стадами. Или Люций в академии учился лучше вас?
– Я единственная из нашего выпуска получила большую золотую медаль в номинации "Воплощение фантазии", - обиженно возразила магиня.
– Вот видите! Представьте себе, что я - экзаменационная комиссия. А у вас задание сотворить из двух безобидных ящериц летающих огнедышащих драконов с неуязвимой броней. Обмундирование я возьму на себя. Кажется, лишь в сотворении всяческой одежды и аксессуаров я преуспела.
– Обмундирование? Я не ослышалась?
– Нет! А ля герр ком а ля герр [9]! Мы покажем вашему заплесневелому магу, как обижать беззащитных женщин, которые шли себе домой и никого не трогали.
– Теперь я понимаю, почему белые историки выбрали именно тебя, задумчиво проговорила Полактия Фортунатовна и с язычком пламени в руке стала обследовать пол и стены пещеры, отлавливая подходящих для дела ящериц.
Драконы получились то, что надо, не меньше пяти метров. Они неловко перебирали маленькими лапками, в смутном желании убежать и куда-нибудь спрятаться.
– Не маловаты ли они? - сказала Катя. Драконы ей нравилисмь, но страха не вызывали.
– Возможно, для настоящих драконов и маловаты, - пожала плечами магиня. - И кровожадности в них не чувствуется. У мужчины-мага это, наверное, получилось бы лучше.
– Ничего, - успокоила её Катя, - недостаток воинственности мы компенсируем изобретательностью. Вы позволите заглянуть в вашу сумочку?
– Пожалуйста.
Девушка вытряхнула содержимое сумочки на пол и с радостью обнаружила две металлические заколки.
– Я нашла небольшой клочок медвежьей шерсти - у нас получатся отличные мечи, которые в случае недостатка у нас мужества будут рубить неприятеля сами.
Она наскоро разожгла небольшой костерок, куда бросила заколки, и произнесла заклинание. На полу берлоги появились два сверкающих меча.
– Попробуйте, вам по руке? - предложила Катя.
Магиня неловко взмахнула мечом и едва не обрушила на них потолоу берлоги.
– Одна надежда, что воевать не придется, - вздохнула Катя. - Иначе, не завидую я Люцию...
Глава двадцать шестая
Куда черкес направил путь?
Где отдохнет младая грудь
И усмирится дум волненье?
Черкес не хочет отдохнуть
Ужели отдыхает мщенье?
Михаил Лермонтов
По низкому черному небу летели два зеленых дракона. Там, где они пролетали, черные тучи становились красными, будто съеживались от нестерпимого жара, которым несло из открытых зубастых пастей - что поделаешь, драконы дышали, и при каждом выдохе в воздух вылетали огромные языки пламени. Опаленные тучи кровавыми каплями стекали с неба, открывая невидимый прежде, но гораздо более высокий синий свод.
На спинах драконов сидели всадники в доспехах. Какой-нибудь остроглазый наблюдатель мог бы уточнить, что это - всадницы. Из-под одного шлема выбивались русые с золотом волосы, из-под другого - иссиня-черные.
Человек с волшебно острым слухом мог бы услышать, как они переговариваются между собой.
– Как вы назвали своего дракошу, Полактия Фортунатовна? - спрашивала одна всадница.
– Геростратом. [10]
– А я своего - Нероном [11]. Бедные животные и не подозревают, какие известные имена получили... Где же та гора, к которой мы летим?
– Уже видна.
– Нападем сразу или опустимся до переговоров?
– Лучше напасть сразу. Насколько я помню, в юности Люций был трусоват, и вряд ли он переродился.
– Вы правы. Мужественный человек не стал бы натравливать на женщин озверевших носорогов. А с фантазией у него как было?
– Пять баллов.
– Значит, наших дракончиков он оценит.
Драконы ухитрялись лететь почти рядом, не задевая друг друга крыльями, - наверное, вместе им было не так страшно, - зато и всадницы могли переговариваться не повышая голоса.
– Мамочка! - вдруг ахнула Полактия Фортунатовна, глядя перед собой.
На одном из выступов горы, лежащей по пути их полета, быстро росла ввысь огромная человеческая фигура в длинном одеянии огненного цвета, которое развевалось внизу многочисленными тонкими полосами, шевелящимися на ветру.
– Как у меня юбка, - заметила Катя.
– Он за модой следит, - согласилась магиня.
Растущая фигура заполнила собой полнеба.
– Воистину, у страха глаза велики, - сказала Катя, впрочем, безо всякого страха. - Опять он поднимает превосходящие силы против двух мирных маленьких дракончиков, которых только сильная магия заставляет лететь вперед, а не прятаться под камень, попутно сбросив хвост.
Мужчина-гигант поднял руку.
– Быстрее, ставьте защиту! - закричала Катя. - Он сейчас начнет молнии метать.
– Не учи ученого, девчонка! - лихо ответила магиня. - Я пришла в норму и авторитеты больше надо мной не властны. Люций учился двумя курсами выше и всегда знал и умел больше меня. Кажется, он и сам до сих пор так считает...
Из руки гиганта вырвался пучок огненный стрел, взлетел, но, наткнувшись на невидимый барьер, рассыпался гаснущим фейерверком. Еще один, более мощный замах - тот же результат.
– Теперь наша очередь, - медленно проговорила Полактия Фортунатовна и слегка сжала бока дракона. - Давай, Герострат, покажи дяде козу!
– Дохни на этого бяку, Нерончик!
Драконы хекнули одновременно и огромный сноп огня рванулся к громовержцу.
Оранжевый хитон занялся пламенем.
– А-а-а! - закричал Люций, и с неба полилась вода.
Магиня предвидела его маневр. Она шепнула что-то и над зависшими в небе драконами раскрылся огромный зонт в красный с белым горошек. Гигантская фигура напротив стала стремительно уменьшаться в размерах.
– Зонтик не слишком яркий? - вежливо поинтересовалась Катя.
– Надоела мне эта серятина! - ухмыльнулась её старшая подруга. Сейчас в моде совершенно другие цвета. На штурм?
– На штурм!
Уменьшившийся было Люций опять начал расти. На этот раз в образе Ильи Муромца, чью внешность, как и одежду, маг явно слизнул с картины Васнецова "Три богатыря".
Полактия Фортунатовна придержала Герострата, выискивая в обороне мага слабое место, а Катя развернула своего Нерона и промчалась над изготовившимся к бою богатырем и с размаху ударила мечом по мечу Люция. Меч переломился пополам, а Нерон вернулся в "строй".
– Меч надо было закалить, - пояснила она, - а ваш маг почему-то этого не знает. Или забыл.
– Или просто не успел. Да и вряд ли ему раньше приходилось воевать, улыбнулась Полактия Фортунатовна. - Вот тебе ещё один пример завышенной самооценки.
Она взглянула на обескураженное лицо лже-Муромца и сказала вполне доброжелательно:
– Люций, когда-то ты славился хлебосольством. Ты уже не хочешь со мной поговорить?
Маг покосился на обрубок меча в своей руке.
– Нам на смену приходят способные ребята, - прогрохотал он, уже уменьшаясь, пока не достиг прежнего роста. - Своих ящериц можете поставить на этой площадке. Места хватит.
Драконы спланировали и женщины мягко соскользнули с их чешуйчатых боков.
– Вернем зверушкам прежний вид?
Полактия Фортунатовна советовалась теперь с Катериной.
– Пусть постоят, - не согласилась та, - это вы знаете гостеприимного хозяина, а я пока знакома совсем с другими чертами его характера.
– И снаряжение боевое оставим?
Магиня посмеивалась.
– Вы как хотите, а я оставлю.
Береженого Бог бережет, считала Катя, не обращая внимания на насмешку. Щит и шлем она оставила в седельной сумке, а вот кольчугу и меч... Последний вовсе нетрудно на время сделать маленьким. Вот он и смотрится теперь просто как поясное украшение.
А Полактия Фортунатовна её удивила. Не просто надела скромное вечернее платье, а и вернула себе настоящий возраст, чем несколько разочаровала наперсницу, уже привыкшую к её юному облику.
– Не вздыхай, Катюша, - грустно сказала та, - у женщин в каждом возрасте есть свои плюсы и минусы.
– Какие же недостатки у моего возраста.
– Категоричность, недостаток опыта... В твоем возрасте я тридцатилетних считала старухами, а теперь говорю:"Где мои тридцать лет?"
– А вот и хозяин, - громко сказала Катя при виде появившегося Люция, который тоже явился в своем настоящем облике, а не резвым юношей, и тихо шепнула. - Какую очередную пакость он нам приготовил?
А Люций изучающе оглядел свою бывшую подругу.
– Даже время к тебе, Полактия, отнеслось лучше, чем ко мне: тебе на вид тридцать лет, а мне - все шестьдесят.
– Не преувеличивай, - мягко сказала магиня. - Во-первых, ни к чему тебе борода, она всегда старит мужчину, а во-вторыхъ, никого не красят отрицательные эмоции. На что тебе сдалась твоя месть? Лучше бы жил да радовался жизни, как другие умные люди.
– Хочешь сказать, я дурак, раз в тебя влюбился?
– Любовь не должна мешать жизни...
– Жизни? Что такое - жизнь? Жалкие полвека. Говорят, в средние века некий Ибн Сина написал трактат "О бессмертии"...
– Некий... Как тебе не стыдно, называть великого ученого неким!
– Был бы великим, сам бы жил вечно.
– Ты серьезно веришь в бессмертие? - изумилась магиня.
– Что значит, веришь? Разве мы не видим примера в лице Георгия Мередита?
– Ты считаешь его хорошим человеком?
– Нет, конечно. Гнуснейшее существо.
– Тогда зачем такому жить вечно?.. Хорошо, что он давно умер.
– Что ты имеешь в виду под словом "давно"? Я разговаривал с ним вчера.
– Это был не Мередит.
– Ну, это ты брось! Уж кого, кого, а Георгия я знаю.
– Разве ты не смог бы при желании надеть его личину?
– Да зачем она мне? Может, я и не красавец, но и не такой желчный высохший урод.
– Ты не захотел бы, а другой согласился.
– Но ведь он... этот кто-то обещал мне открыть тайну своего бессмертия в обмен на...
– На что? На наши жизни?
– Достаточно было вернуть вас в его замок.
– А ты был так поглощен местью, что даже о тайне бессмертия забыл!.. И собираешься держать нас снаружи, таких красивых, нарядных женщин?
– Простите, - спохватился Люций, - слишком уж необычно то, что я узнал сегодня. Не возражаете, если в нарушение этикета я пойду впереди вас?
– Не возражаем. Веди, показывай свою нору.
– Поли!
– Пардон, квартиру, замок, дворец, юрту, избу - что там у тебя?
– Какой была насмешницей, такой и осталась!