На краю поляны волна дурноты обрушилась на Рруак, заставив её осесть под высокой, старой елью. Жар охватил её, во рту всё пересохло, перед глазами поплыла пелена. Какое-то время она не могла даже шевельнуться. Усилием воли Рруак заставила себя встать и идти по направлению к логову, но сил хватило только до середины поляны. Следующий приступ повалил её ничком на землю. Кое-как перевернувшись на спину, она смогла издать призывный вой и её сознание помутилось, пелена накрыла её…
В следующий раз, когда чувства прояснились, Рруак была уже в Главном доме, кругом были её родичи, а рядом с её постелью из шкур оленей сидел вождь Вуулу. Он ласково облизал её морду, его рука легла на её здоровое плечо. Главная Мать, стоявшая в ногах ложа, подала ему лист какого-то растения, Вуулу разжевал его, а кашицу передал Рруак изо рта в рот. Терпкий, обволакивающий вкус этого растения прояснил мутную пелену, ослабил боль и немного снизил жар. Но её слабость была велика, а чтобы извлечь эту стрелу, надо было иметь нечто большее, чем просто крепкие клыки её родичей. Если бы рана отворилась сейчас, кто знает, дожила ли бы Рруак до следующего рассвета.
Через некоторое время забытье вновь овладело ею.
Следующий момент, который она ясно помнила, был тот, когда возлюбленный и братья несли её куда-то через лес. Дальше вновь был сумрак и серая мгла.
Следующая запомнившаяся ей картина, - это лицо человека, склонившегося над её плечом, бледное, с длинными черными усами. Человек почему-то был в смешном колпаке. Другой человек, в кольчуге и легком шлеме, выглядывал из-за спины первого. Оба были серьезны и сосредоточены. Внезапно она ощутила рывок и резкую боль там, где была рана. Она опять потеряла сознание…
… Рруак не знала, сколько прошло времени, но когда она открыла глаза, ни тех двоих людей, ни Вуулу, ни братьев рядом не было. Она хотела позвать их, но вместо призыва у неё получился слабый стон. Она вновь открыла глаза, когда услышала, что кто-то подошел к ней. Чутье говорило ей, что это человек, а место, где она находится, принадлежит этому человеку и его домашним животным. Она лежала на соломе, укрытая по грудь грубой тканью. Плечо было стянуто белой материей, но боль исчезла, только голова кружилась от слабости. Длинноносый человек в шляпе с петушиным пером и в охотничьей куртке стоял рядом и с любопытством глядел на неё, пригнувшись, и уперев руки чуть выше колен. Когда он заметил, что и на него смотрят, то с радостью громко произнес:
- Мелидор, наша больная очнулась, слава богам! Мелидор, скорее неси сюда похлебку, ей, наверняка, хочется есть после четырёх дней сна!
Опершись на здоровую руку, Рруак попыталась встать, но лишь немного приподнялась. Человек выбежал из помещения, но быстро вернулся с рулоном из коровьей шкуры, который он подложил больной под шею, чтобы та могла лучше держать голову. Вошла женщина, принесшая миску с курящейся жидкостью, от которой исходил запах мяса, поставила миску с ложкой у стены, удивленно посмотрела на Рруак и удалилась. От постели был виден открытый дверной проём.
Длинноносый, окончив возиться со шкурой, весело посмотрел Рруак прямо в глаза и спросил:
- Ну, как? Надеюсь, тебе лучше! Ты извини, языка твоего народа у нас тут не знают, так что я тебя спрошу простые вещи, а ты лишь кивай головой, если будешь согласна, хорошо?
Рруак кивнула.
- Ладно, не бойся, можешь мне доверять! Это - хорошая еда, а тебе надо поправляться! Так ты согласна, если я покормлю тебя похлебкой из цыпленка, забитого сегодня утром?
Кивок.
Он взял ложку и стал потчевать ее из миски. Варево было отменным, а давно потаенный голод пробудил аппетит. Между делом человек продолжал быстро говорить.
- Можешь не беспокоиться, наш Фелдрик хороший лекарь, как для людей, так и для животных. Это он избавил тебя от стрелы и лечил своим бальзамом твоё плечо. Оно ведь не болит сейчас?
Кивок.
- Отлично! Да, твои родственники были здесь вчера, точнее один родственник, самый высокий, самый статный. Он у вас за главного, не так ли?
Кивок.
В это время в дверном проеме показались две головы маленьких людей. Оба, разинув рты, наблюдали за тем, что делает взрослый.
- Ну, что ж, - продолжал длинноносый, - чтобы тебе все стало совсем понятно, то меня зовут Гехан, ты сейчас находишься в сарае возле моего дома. Я - местный охотник, ловлю для жителей мелкую дичь. Я, да и все мы, немало удивлены твоим появлением здесь. Я горжусь, что я - один из первых, кто общается с представителем таких существ, как ты. Честно говоря, мне хочется побольше расспросить тебя о твоём народе, а пуще всего о том, как тебя угораздило попасть в такую переделку! Но, думаю, наше любопытство может подождать, пока ты окрепнешь…
- -
В тот день Эйрик получил с посыльным записку от бургомистра, в которой говорилось, что градоначальник знает людей, могущих при условии щедрого вознаграждения помочь в защите дела короля и его подданных. Этим людям надо доставить от имени короля небольшой сундучок с деньгами, - их жалованием и премией "за оказанные короне неоценимые услуги". Далее шло описание дороги и небольшая приписка, как напоминание, что бургомистр "всецело полагается на порядочность рыцаря" и надеется, что груз будет доставлен по назначению в нужный срок, а Эйрика будет ждать "достойное вознаграждение". Позже, в "Пьяном вепре", он встретил уже знакомого дворецкого, который молча передал сундук, свиток, запечатанный сургучом, и еще одну записку, в которой Селдерик просил заодно передать главе тех самых людей это письмо-свиток с секретными приказами от самого принца.
Грач, хорошо отдохнувший и ухоженный, радостно нёс своего хозяина по лесной дороге. Как говорилось в первой записке градоначальника, лагерь "вольных" находился к востоку от поворота королевской дороги на Мергант, где будет соответствующий дорожный указатель. Дальнейший путь был диким, не торным. Предстояло пересечь открытую местность - Луга Кивлана - холмистую равнину с травами Грачу до живота. То и дело из-под его копыт взлетали или порскали в стороны вспугнутые насекомые и луговые птички. На эту равнину ушло два дня пути. К полудню третьего показался холм, одна сторона которого была обрывиста и переходила в овраг. Нужно было как раз ехать по дну этого оврага до берега Желтянки, небольшой речки с яркими песчаными откосами. Перейдя по перекату вброд, Эйрик въехал в молодой березняк и направился через него в сторону восхода солнца. Когда же уже стали сгущаться сумерки, всадник оказался на широкой прогалине, образовавшейся, очевидно, из-за лесного пожара, и поросшей со временем кустарником и разнотравьем. Следы огня оставались лишь в "руинах", оставшихся от стоявших когда-то здесь лесных великанов, сложивших свои ветви под напором огня. По другую сторону находилась цепь невысоких холмов, не выше половины человеческого роста, сливающихся друг с другом в непрерывный горбатый вал, насколько хватало взгляда под опускающейся темнотой. Сразу за этим валом шла едва видная тропа, по которой Эйрик и поехал дальше шагом, все время озираясь по сторонам. Тишина была почти абсолютной, что само по себе настораживало. Вот впереди показалось несколько деревьев справа и слева от тропы. Когда всадник к ним приблизился, от их теней отделились темные силуэты, а один из них стал быстро двигаться вперед. Еще более приблизившись к нему, Эйрик увидел человека с копной всклокоченных волос и в одеянии из какой-то шкуры. Человек крикнул хриплым голосом:
- Стой, стой, кто это едет?! Назови себя!
- Я - рыцарь Эйрик, еду из Ур-Кама!
- Что ты здесь забыл, парень? И по какому делу ты сюда явился?
- Я ищу главного человека из тех, кого бургомистр Селдерик называет "вольнонаёмными"!
- Ха, ха, ха, так этот прохвост послал тебя сюда?! Ну, ладно, ты уже на месте! Хорошо, езжай за мной, так и быть!
Человек в шкуре повернулся и повел Эйрика как раз между деревьями. У него сзади, за матерчатым кушаком, был заткнут топор. Проезжая мимо, Эйрик заметил еще четверых таких же субъектов.
Пройдя еще немного, они попали на опушку соснового бора, в подлеске которого кое-где росли кусты желтоцвета. Там тропа обрывалась, и было видно, что подле одной из сосен горит костер, вокруг которого сидело, стояло и лежало несколько человек в грубой, но матерчатой одежде. Один из них был особенно крупный, высок, широк в плечах, голова, за исключением косицы на затылке, была выбрита, а в руках он держал, как скипетр, дубинку с окованным медью набалдашником. На его груди болтался медальон из половинки королевской монеты.
Глядя на этого человека, Эйрик вдруг ощутил неясное беспокойство, - он что-то такое знал про него, но никак не мог вспомнить, хотя это что-то он слышал совершенно недавно. Компания, как видно, отдыхала, - кто-то курил трубку, кто-то пил вино из кувшина, кто-то ел дичь, срезая мясо с кости и беря его с ножа губами. Один из них заметил приближающихся, и, подойдя, взял Грача под уздцы. Эйрик спешился и подошел ближе к огню, чтобы его было видно в сгустившейся ночной темноте. Все находившиеся вокруг костра перестали разговаривать и повернулись в его сторону. Тот, который шел с Эйриком от засады у деревьев, приблизился к здоровяку с медальоном, косица которого напоминала лошадиный хвост, и прошептал что-то на ухо своему товарищу. Здоровяк в ответ, деланно улыбаясь, приветствовал:
- Добро пожаловать к нашему скромному ночлегу, благородный рыцарь! Что угодно его превосходительству от нас, вольных людей? - в его речи звучали плохо скрываемые нотки презрения и раздражения. - А то ведь мы по одежде встречаем, а без нее провожаем!
- У меня поручения от бургомистра! Во-первых, вот Вам свиток с секретными указаниями от самого принца. Во-вторых,…
Здоровяк взял свиток и тут же, не читая, левой рукой, не глядя, бросил его в пламя большого костра. Он грубо перебил Эйрика:
- Пусть они все катятся к демонам со своими приказами! Я больше не буду делать за них, ублюдков, грязную работу! Мне надоело подкарауливать торговцев и грабить караваны за одни только обещания милостей. Я хочу увеличить долю, свою и своих людей!!
- Ты…, ты… тот самый бандит! - вскричал Эйрик, пораженный воспоминанием, как вспышкой света. Да, вне всякого сомнения, сейчас он был в окружении тех самых негодяев, которые напали на несчастного Аспера Ангуса и его товарищей. "Выходит, бургомистр, а то и сам принц имеют какие-то дела с этими подонками!" Эйрик выхватил меч. Вся шайка взвыла, взревела, повскакивала с мест и бросилась на него с разных сторон, обнажив оружие. Эйрик свистнул. Грач заржал, встал на дыбы и уронил человека, державшего поводья. Потом конь рванул во весь опор, столкнув грудью еще одного преступника прямо в костер, и исчез в темноте. Человек вскочил, одежда на нем уже занялась, и, вопя от боли и ужаса, он побежал, рассыпая искры по утоптанной земле.
Один из негодяев с ножом накинулся на Эйрика справа, растопырив руки, выпучив глаза и страшно вопя. Удар меча рассек его наискось, и он рухнул, захрипев, на землю. Следующий налетел слева, замахнувшись кистенём. Эйрик увернулся и ударил в ответ - меч прошел через мышцу руки, вонзился между ребер и попал бандиту прямо в сердце.
Увидав гибель товарищей, остальные двинулись на своего врага скопом, стараясь окружить, отрезав путь к отступлению. Эйрик, уклоняясь от нападений, успел заметить, что один из углов площадки, где был костер, висит над темнотой, простиравшейся где-то внизу и что-то скрывающей. Он стал постепенно пятиться в эту сторону. Когда обрыв был уже близко, главарь шайки решил сам покончить с незваным гостем - отпихнув ближайших своих подручных, он сам пошел вперед, занося над головой своё грозное оружие. От его первого выпада Эйрик уклонился и, не дожидаясь второго, бросился вниз. Пролетев сколько-то по воздуху, он упал на откос, не удержался на ногах, и кубарем покатился дальше. В момент сразу после прыжка, когда его ноги уже коснулись глины на склоне, его меч вылетел из руки и плашмя ударился об огромный валун, торчавший из косогора. Эйрик услышал самый трагический для себя звук, - его меч, его верный друг! - звук ломающейся стали.
- -
Падение и кувырки закончились в полной темноте. К тому же Эйрик с размаху приложился лбом к камню или стволу дерева, - в кромешном мраке было не разобрать, какое было препятствие. Потирая ушиб, он решил, что все равно, в какую сторону отправиться, лишь бы не видеть огоньков - это факелы, которые несли разбойники и которые мелькали где-то высоко. Вскоре он удалился настолько, что никакого шума уже не было слышно и ничего не было видно в темноте. Он шел по траве, в которой мерцали огоньки светлячков. Сверху, в небе, сияли яркие звезды. Луна если и светила, но ее скрывали макушки деревьев, стеной поднимавшихся справа от откоса. Пройдя еще немного, Эйрик услышал чьи-то шаги впереди, в кустах. Он напрягся всем телом и был готов биться голыми руками, но в этот момент фырканье в зарослях показалось ему знакомым. Он тихонько позвал:
- Грач, Грач, это ты?
Ему ответило тихое ржание.
Эйрик поспешил навстречу другу.
- Грач, Грач, хороший мой! - он потрепал коня по гриве, погладил морду. - Ну вот, мы опять вместе, старина! Давай-ка будем потихоньку выбираться отсюда!
Он вскочил в седло, развернул коня и, проехав несколько шагов, отпустил поводья - в таких потемках всаднику лучше довериться чувствам своей лошади. Они двигались как единое целое, и, казалось, сами звезды несутся им навстречу, как рой светлячков из-под копыт.
Они пересекли какой-то ручей, когда склон остался позади. Местность действительно изменилась, - лес справа далеко отодвинулся и наполовину утонул в ночном тумане. Теперь все освещалось лунным светом, и можно было хоть что-то разглядеть на порядочном расстоянии: лиственный лес впереди, за широкой луговиной, левее от него - ельник, за которым была видна бугристая местность с одиночными деревьями, дальний край которой терялся в тумане. Еще левее были видны редкие деревья с искривленными стволами, - в этом месте земля была покрыта кочками, тростником и рогозом, - верный признак болота, к тому же дымчатый туман особенно низко стелился там над землей, которая, как казалось, сама его выдыхает.
Всадник направил коня прямиком к ельнику, решив, что там, в случае погони, легче укрыться и переждать до рассвета. Когда уже можно было отчетливо видеть мохнатые еловые лапы, Грач вдруг начал всхрапывать, прядать ушами, переминаясь на месте и не желая идти вперед.
- Да, да, я понял, там кто-то прячется, кто-то там есть! - тихо проговорил Эйрик, успокаивая коня и оглаживая его шею. - Спокойно, спокойно, мы туда не пойдем! Заночуем прямо на опушке лиственного леса, - будет куда сбежать, если что, а то ведь мы с тобой сейчас безоружны!
Он повернул к опушке, нашел четыре березы, росшие тесно друг к другу так, что получился полукруг из стволов, - хоть какое-то прикрытие от внезапного нападения из зарослей. Он сломал несколько веток и устроил из них подобие ложа. Седло послужило ему подушкой, и, завернувшись в плащ, он попытался уснуть, хотя это никак не удавалось. Наконец он смежил веки и предался подобию чуткого полузабытья, когда в любой момент можно вскочить на ноги и быть готовым отразить атаку хотя бы кулаками. Грач пасся тут же, на луговине, не отходя далеко от своего друга-хозяина. Если бы кто-то пересек это травянистое пространство в их направлении, чуткое животное подняло бы тревогу, заметив опасность. Но все было тихо, кроме обычных ночных звуков леса и луга: редкий писк мышей, уханье ночной совы, стрекот ночных насекомых.
Напряжение дня и первой половины этой ночи сказались - Эйриком в конце концов овладел глубокий сон. Неизвестно, сколько он вот так спал, когда какая-то неизъяснимая тревога стала беспокоить его, как холодная вода, каплями падающая за шиворот. Он навострил слух, - подозрительный шорох где-то сзади заставил резко встать и оглядеться. Ночь начала отступать, кругом лежал серый плотный туман, такой, что в нескольких шагах уже ничего не было видно. И в этом-то тумане Эйрик различил темные тени, бесшумно снующие вокруг. Он сбросил плащ и отскочил в березовый полукруг, встав к нему спиной. Теперь он ожидал нападения в любой момент. Если Грач и предупредил его, он этого, скорее всего, не слышал. "Что ж, из новой передряги нужно выбираться самостоятельно!" - решил про себя молодой рыцарь и начал пристально вглядываться в туман. Тени, сперва остановившиеся, теперь двигались к нему сквозь предрассветный полумрак и клубы тумана. Кроме шагов Эйрик услышал лязг металла, как будто кто-то вынул оружие из ножен. Кто бы это ни был, они приближались молча, легко ступая по росистой траве…
- -
Что-то просвистело в воздухе и крепкая, как проволока, тонкая волосяная веревка сдавила Эйрику горло, заставляя прижаться спиной к стволу дерева. Еще одна такая же веревка, как змея, охватила и сжала его ноги. Кто-то подскочил сзади и надел рыцарю на голову полосу из шкуры, закрывшую его глаза. Чьи-то сильные руки схватили Эйрика за оба запястья и, не успел он оказать сопротивление, как обе его руки были просунуты в щели между стволами тех самых берез, за которыми он хотел спрятаться. Кисти рук были перехвачены и обмотаны тонкой веревкой так, что нельзя было пошевелить буквально ни одним пальцем. Теперь о своих противниках Эйрик мог судить только по издаваемым звукам.
Кто-то, сопя, подошел, быстро и ловко обшарил Эйрика с ног до головы. Дальше сопение еще усилилось, как будто три или четыре собаки обнюхивали его с некоторого расстояния. Наконец, кто-то решительным шагом приблизился, запустил руки под кожаную повязку, наложив пальцы на виски и веки Эйрика, а затем слегка сжал ему голову и надавил большими пальцами на глаза. Он захотел крикнуть, что они - трусы и мерзавцы, раз взялись мучить безоружного, которого, к тому же, подло подкараулили, пока он спал. Но тут Эйрик услышал голос, чуть с хрипотцой, ровный и спокойный, не мужской и не женский, звучащий, как ему показалось, внутри его собственной головы:
" Не бойся, человек, тебе не будет ничего плохого. Твой конь так же не пострадает. Ответь, зачем ты беспокоишь нас, оставаясь вблизи наших домов?"
- Кто вы, что вам от меня нужно? - резко бросил Эйрик. Он думал, что это, возможно, его последние в жизни слова.
" Мы - народ Урру! Мы древнее вас, людей! Мы жили в этих местах до того, как пришли те, кого вы теперь зовете шарганами. Люди всегда боялись нас из-за того, что мы не похожи на то, к чему они привыкли. За это другие люди возбуждали страх и ненависть к нам в своих соплеменниках. Наш род начали преследовать особенно сильно в последнее время. Мы едва успели обрести покой здесь и вот появился ты! Так отвечай же как перед лицом Смерти Всего Сущего, - говори правду, ложь мы все равно учуем!"
- Меня послал бургомистр Ур-Кама отдать бумаги и деньги одному человеку, а он оказался негодяем. Я бежал от него и его банды, убив двоих или троих, не знаю точно. Мой меч оказался сломан. Я прискакал сюда наугад, особо не выбирая и не раздумывая. Я не хочу вам навредить, если можете, отпустите меня, и я покину ваше обиталище навсегда!
"Я - Рруак, дочь Рруам, жена могучего вождя Вуулу, обязана людям жизнью, хотя другие люди хотели моей смерти. Так и быть, я отведу тебя к хорошим людям. Поклянись, что не причинишь им зла, потому что они стали друзьями нашего народа!"
- Клянусь, госпожа!
"Руки" соскользнули с головы Эйрика. Все путы тут же были развязаны, повязку с глаз он снял уже самостоятельно.
Проморгавшись, молодой человек осмотрелся. Рядом с ним стояли на задних лапах четыре существа, чей облик в первый момент заставил его вздрогнуть и немного попятиться. Рослые, широкие в плечах, морды - нечто среднее между волком и медведем, внимательные, пристально глядящие глаза, тела, покрытые почти черной шерстью, местами с серой подпушью. Когда головы их поворачивались, были видны гребни или гривы из густо-черной шерсти, идущие от затылка до лопаток. "Руки" - с длинными, почти человеческими пальцами, оканчивающиеся когтями, и имеющие толстые подушечки из мягкой, серой кожи. На существах были широкие кожаные ремни, один - на поясе, с висящими на нем оружием и разными вещицами, два других - крест-накрест - на груди и спине.
Одно из четырех созданий имело более изящное сложение и тонкие черты "лица". Оно стояло ближе всех к Эйрику и смотрело ему в глаза не отрываясь. Он догадался, что это и была Рруак.
- -
Белый Замок гудел, как растревоженный улей. Сейчас, именно сейчас в столице ожидали прибытия принцев-наместников, потому что завтра был день большого Королевского Совета. Все, от дворников и уличных уборщиков и до министров двора были охвачены суетой приготовлений.
Дворец Белый Замок был еще и центром Ольвиона - большого города, являвшегося столицей всей Лэндрии. Все его интриги, слухи, суета и заговоры распространялись по всему городу в мгновение ока, вовлекая в события или пересуды о них все новых и новых участников. Вот и теперь, подготовительная лихорадка охватила его кварталы, как чумовое поветрие. Приезд высоких правящих гостей и, конечно же, хотя бы части их дворов, был тем счастливым случаем для многих торговцев и ремесленников, прожектеров и авантюристов и другой заинтересованной публики, который грех было бы упускать. Королевская гвардия приводила в порядок свои парадные латы и оружие, дворцовые слуги готовили свои камзолы, фрейлины спешили к своим модисткам и парикмахерам, центральные улицы приводились в состояние идеальной чистоты и порядка. Королевская стража загоняла нищих и побирушек из центра в окраины или вовсе прочь из города - на время всего события.
Знать стремилась заполучить приглашения на большой Королевский бал, который давался после окончания Совета в Главном Овальном зале Белого Замка, чему немало радовался главный церемониймейстер Замка и его помощники, - желающих поучаствовать в этом развлечении любой ценой (золотом или драгоценностями, например) всегда больше, чем пригласительных билетов!
Городской гарнизон уже неделю упражнялся на плацу возле своих казарм, - со времен Кайнверона Жестокого военные парады всегда сопровождали начало Королевского Совета.
Во всей этой суете никто и не обратил внимания на человека, въехавшего в город через Южные ворота. Его простая, блеклая одежда и понурая лошадь не привлекли ничьего внимания. Всадник, скрывавший свое лицо под большим капюшоном темного плаща, проследовал через Южную торговую площадь, мощенную камнем, пересек по каменному мосту поток Черных струй и скрылся под аркой, стоящей на входе во двор гостиницы "Бойцовый петух". На этом постоялом дворе по вечерам, действительно, проводили петушиные бои, но в эти дни они не устраивались. Все номера были уже заняты либо заказаны на завтра. Странник слез со своего скакуна, воспользовался коновязью и прошел внутрь, в обеденный зал. Здесь было довольно много народа, большая часть столов была занята разношерстными посетителями. Главный распорядитель стоял за стойкой, то и дело отдавая распоряжения слугам, разливая вино в кувшины, принимая и пересчитывая деньги, заплаченные ушедшими клиентами. Разместившись в углу на длинной узкой скамье, сидел и играл оркестр из пяти бродячих музыкантов.
Странник в капюшоне подошел к стойке, поманил распорядителя пальцем, а затем медленно показал ему отворот своего плаща, - там, на особой заколке висел знак - опоясанный золотым ободом аспидно-черный круг, пересеченный серебристой молнией. Главный распорядитель тут же кивнул и указал гостю на одну из трех ниш в одной из стен зала. Все входы в эти ниши прикрывался занавесями из плотной ткани:
- Ваш кабинет уже готов! Проходите, Вас ждут!
За занавесью была небольшая уютная комната, где за простым дубовым столом сидело несколько таких же странников. Они все придвинулись ближе к столу, когда вошел последний, и, когда он сел, они все вместе положили руки в бархатных черных перчатках на стол.
Этот последний заговорил, дождавшись, когда выйдет слуга:
- Приветствую вас, господа! Хочу напомнить присутствующим историю, которая свела нас вместе, в конце концов.
Когда проклятая империя Айслэнда наконец-то пала, работы по Последнему заклинанию, как вам всем хорошо известно, были прекращены. Горы свитков, содержавших его, были сожжены за ненадобностью. Это делалось как у нас, так и у них. Тайным службам обеих империй стало незачем нанимать нищих голодранцев из разграбляемых окраинных земель. Тех, кого они и мы столько лет учили убивать, так же остались не у дел. Наши послы договорились с их властями, и теперь на нас никто не будет нападать с территории Айслэнда. Отколовшиеся от павшей империи княжества и другие владения, по крайней мере - некоторые из них, подписали договоры о вступлении в союз с нами. В нашем ордене начальники забыли о тех, кто готов был воспользоваться накопленными свитками с другими заклятиями и кто до сих пор живет в окраинных землях, сгорая от зависти к нашему могуществу. Мы сами, повторяю, выкормили и выпестовали их. После исчезновения врага наш король предался прекраснодушию и повелел распустить Тайный орден, а вслед за ним и его наемников и учеников. Я до сих пор не знаю, как и кто передал этот эдикт на самый низ нашей организации, но это было последней каплей к тому, чтобы те, кого мы вооружили, повернули наше же оружие против нас самих. Король Лодриен, отец нынешнего монарха, совершил несколько военных походов на окраинные земли и вернулся оттуда, раздувшись от самодовольства и бахвальства. Его нынешний приемник говорил, что нам "очень полезны маленькие победоносные войны", как он их называл. В ту пору я предупреждал его, что первое же поражение возбудит всех наших явных и тайных врагов, но меня он не послушал. Итог вам известен. Вы так же знаете, что головорезы Сизого Когтя тайком проникли в страну, убили любимого племянника короля и разрушили торговые ряды в столице, которыми последний тайно владел. Его величество охватила сначала истерика, а затем - безумный гнев, пребывая в котором он послал на смерть в разные земли тысячи наших воинов, так ничего и не добившись. Тогда он впал в паранойю, велел вешать и сажать в тюрьму всех, кто говорит или пишет не то, что ему хотелось бы слышать, или всех тех, кто только походил на тех головорезов внешне. В этом он чуть не переплюнул самого Кайнверона Жестокого, истребившего тысячи тысяч местных племен. Так вот, господа, наш Союз подошел к критической черте. От себя могу сказать только одно: мне до смерти надоел этот придурок на троне, который ведет всех нас к гибели и позору! Я больше не желаю выполнять его дурацкие приказы, больше того - я готов разорвать присягу и возглавить все силы Сизого Когтя, чтобы их руками придушить этого мерзавца!
В следующий раз, когда чувства прояснились, Рруак была уже в Главном доме, кругом были её родичи, а рядом с её постелью из шкур оленей сидел вождь Вуулу. Он ласково облизал её морду, его рука легла на её здоровое плечо. Главная Мать, стоявшая в ногах ложа, подала ему лист какого-то растения, Вуулу разжевал его, а кашицу передал Рруак изо рта в рот. Терпкий, обволакивающий вкус этого растения прояснил мутную пелену, ослабил боль и немного снизил жар. Но её слабость была велика, а чтобы извлечь эту стрелу, надо было иметь нечто большее, чем просто крепкие клыки её родичей. Если бы рана отворилась сейчас, кто знает, дожила ли бы Рруак до следующего рассвета.
Через некоторое время забытье вновь овладело ею.
Следующий момент, который она ясно помнила, был тот, когда возлюбленный и братья несли её куда-то через лес. Дальше вновь был сумрак и серая мгла.
Следующая запомнившаяся ей картина, - это лицо человека, склонившегося над её плечом, бледное, с длинными черными усами. Человек почему-то был в смешном колпаке. Другой человек, в кольчуге и легком шлеме, выглядывал из-за спины первого. Оба были серьезны и сосредоточены. Внезапно она ощутила рывок и резкую боль там, где была рана. Она опять потеряла сознание…
… Рруак не знала, сколько прошло времени, но когда она открыла глаза, ни тех двоих людей, ни Вуулу, ни братьев рядом не было. Она хотела позвать их, но вместо призыва у неё получился слабый стон. Она вновь открыла глаза, когда услышала, что кто-то подошел к ней. Чутье говорило ей, что это человек, а место, где она находится, принадлежит этому человеку и его домашним животным. Она лежала на соломе, укрытая по грудь грубой тканью. Плечо было стянуто белой материей, но боль исчезла, только голова кружилась от слабости. Длинноносый человек в шляпе с петушиным пером и в охотничьей куртке стоял рядом и с любопытством глядел на неё, пригнувшись, и уперев руки чуть выше колен. Когда он заметил, что и на него смотрят, то с радостью громко произнес:
- Мелидор, наша больная очнулась, слава богам! Мелидор, скорее неси сюда похлебку, ей, наверняка, хочется есть после четырёх дней сна!
Опершись на здоровую руку, Рруак попыталась встать, но лишь немного приподнялась. Человек выбежал из помещения, но быстро вернулся с рулоном из коровьей шкуры, который он подложил больной под шею, чтобы та могла лучше держать голову. Вошла женщина, принесшая миску с курящейся жидкостью, от которой исходил запах мяса, поставила миску с ложкой у стены, удивленно посмотрела на Рруак и удалилась. От постели был виден открытый дверной проём.
Длинноносый, окончив возиться со шкурой, весело посмотрел Рруак прямо в глаза и спросил:
- Ну, как? Надеюсь, тебе лучше! Ты извини, языка твоего народа у нас тут не знают, так что я тебя спрошу простые вещи, а ты лишь кивай головой, если будешь согласна, хорошо?
Рруак кивнула.
- Ладно, не бойся, можешь мне доверять! Это - хорошая еда, а тебе надо поправляться! Так ты согласна, если я покормлю тебя похлебкой из цыпленка, забитого сегодня утром?
Кивок.
Он взял ложку и стал потчевать ее из миски. Варево было отменным, а давно потаенный голод пробудил аппетит. Между делом человек продолжал быстро говорить.
- Можешь не беспокоиться, наш Фелдрик хороший лекарь, как для людей, так и для животных. Это он избавил тебя от стрелы и лечил своим бальзамом твоё плечо. Оно ведь не болит сейчас?
Кивок.
- Отлично! Да, твои родственники были здесь вчера, точнее один родственник, самый высокий, самый статный. Он у вас за главного, не так ли?
Кивок.
В это время в дверном проеме показались две головы маленьких людей. Оба, разинув рты, наблюдали за тем, что делает взрослый.
- Ну, что ж, - продолжал длинноносый, - чтобы тебе все стало совсем понятно, то меня зовут Гехан, ты сейчас находишься в сарае возле моего дома. Я - местный охотник, ловлю для жителей мелкую дичь. Я, да и все мы, немало удивлены твоим появлением здесь. Я горжусь, что я - один из первых, кто общается с представителем таких существ, как ты. Честно говоря, мне хочется побольше расспросить тебя о твоём народе, а пуще всего о том, как тебя угораздило попасть в такую переделку! Но, думаю, наше любопытство может подождать, пока ты окрепнешь…
- -
"…Жило двенадцать разбойников
И Кудеяр-атаман…"
Из русской народной песни.
В тот день Эйрик получил с посыльным записку от бургомистра, в которой говорилось, что градоначальник знает людей, могущих при условии щедрого вознаграждения помочь в защите дела короля и его подданных. Этим людям надо доставить от имени короля небольшой сундучок с деньгами, - их жалованием и премией "за оказанные короне неоценимые услуги". Далее шло описание дороги и небольшая приписка, как напоминание, что бургомистр "всецело полагается на порядочность рыцаря" и надеется, что груз будет доставлен по назначению в нужный срок, а Эйрика будет ждать "достойное вознаграждение". Позже, в "Пьяном вепре", он встретил уже знакомого дворецкого, который молча передал сундук, свиток, запечатанный сургучом, и еще одну записку, в которой Селдерик просил заодно передать главе тех самых людей это письмо-свиток с секретными приказами от самого принца.
Грач, хорошо отдохнувший и ухоженный, радостно нёс своего хозяина по лесной дороге. Как говорилось в первой записке градоначальника, лагерь "вольных" находился к востоку от поворота королевской дороги на Мергант, где будет соответствующий дорожный указатель. Дальнейший путь был диким, не торным. Предстояло пересечь открытую местность - Луга Кивлана - холмистую равнину с травами Грачу до живота. То и дело из-под его копыт взлетали или порскали в стороны вспугнутые насекомые и луговые птички. На эту равнину ушло два дня пути. К полудню третьего показался холм, одна сторона которого была обрывиста и переходила в овраг. Нужно было как раз ехать по дну этого оврага до берега Желтянки, небольшой речки с яркими песчаными откосами. Перейдя по перекату вброд, Эйрик въехал в молодой березняк и направился через него в сторону восхода солнца. Когда же уже стали сгущаться сумерки, всадник оказался на широкой прогалине, образовавшейся, очевидно, из-за лесного пожара, и поросшей со временем кустарником и разнотравьем. Следы огня оставались лишь в "руинах", оставшихся от стоявших когда-то здесь лесных великанов, сложивших свои ветви под напором огня. По другую сторону находилась цепь невысоких холмов, не выше половины человеческого роста, сливающихся друг с другом в непрерывный горбатый вал, насколько хватало взгляда под опускающейся темнотой. Сразу за этим валом шла едва видная тропа, по которой Эйрик и поехал дальше шагом, все время озираясь по сторонам. Тишина была почти абсолютной, что само по себе настораживало. Вот впереди показалось несколько деревьев справа и слева от тропы. Когда всадник к ним приблизился, от их теней отделились темные силуэты, а один из них стал быстро двигаться вперед. Еще более приблизившись к нему, Эйрик увидел человека с копной всклокоченных волос и в одеянии из какой-то шкуры. Человек крикнул хриплым голосом:
- Стой, стой, кто это едет?! Назови себя!
- Я - рыцарь Эйрик, еду из Ур-Кама!
- Что ты здесь забыл, парень? И по какому делу ты сюда явился?
- Я ищу главного человека из тех, кого бургомистр Селдерик называет "вольнонаёмными"!
- Ха, ха, ха, так этот прохвост послал тебя сюда?! Ну, ладно, ты уже на месте! Хорошо, езжай за мной, так и быть!
Человек в шкуре повернулся и повел Эйрика как раз между деревьями. У него сзади, за матерчатым кушаком, был заткнут топор. Проезжая мимо, Эйрик заметил еще четверых таких же субъектов.
Пройдя еще немного, они попали на опушку соснового бора, в подлеске которого кое-где росли кусты желтоцвета. Там тропа обрывалась, и было видно, что подле одной из сосен горит костер, вокруг которого сидело, стояло и лежало несколько человек в грубой, но матерчатой одежде. Один из них был особенно крупный, высок, широк в плечах, голова, за исключением косицы на затылке, была выбрита, а в руках он держал, как скипетр, дубинку с окованным медью набалдашником. На его груди болтался медальон из половинки королевской монеты.
Глядя на этого человека, Эйрик вдруг ощутил неясное беспокойство, - он что-то такое знал про него, но никак не мог вспомнить, хотя это что-то он слышал совершенно недавно. Компания, как видно, отдыхала, - кто-то курил трубку, кто-то пил вино из кувшина, кто-то ел дичь, срезая мясо с кости и беря его с ножа губами. Один из них заметил приближающихся, и, подойдя, взял Грача под уздцы. Эйрик спешился и подошел ближе к огню, чтобы его было видно в сгустившейся ночной темноте. Все находившиеся вокруг костра перестали разговаривать и повернулись в его сторону. Тот, который шел с Эйриком от засады у деревьев, приблизился к здоровяку с медальоном, косица которого напоминала лошадиный хвост, и прошептал что-то на ухо своему товарищу. Здоровяк в ответ, деланно улыбаясь, приветствовал:
- Добро пожаловать к нашему скромному ночлегу, благородный рыцарь! Что угодно его превосходительству от нас, вольных людей? - в его речи звучали плохо скрываемые нотки презрения и раздражения. - А то ведь мы по одежде встречаем, а без нее провожаем!
- У меня поручения от бургомистра! Во-первых, вот Вам свиток с секретными указаниями от самого принца. Во-вторых,…
Здоровяк взял свиток и тут же, не читая, левой рукой, не глядя, бросил его в пламя большого костра. Он грубо перебил Эйрика:
- Пусть они все катятся к демонам со своими приказами! Я больше не буду делать за них, ублюдков, грязную работу! Мне надоело подкарауливать торговцев и грабить караваны за одни только обещания милостей. Я хочу увеличить долю, свою и своих людей!!
- Ты…, ты… тот самый бандит! - вскричал Эйрик, пораженный воспоминанием, как вспышкой света. Да, вне всякого сомнения, сейчас он был в окружении тех самых негодяев, которые напали на несчастного Аспера Ангуса и его товарищей. "Выходит, бургомистр, а то и сам принц имеют какие-то дела с этими подонками!" Эйрик выхватил меч. Вся шайка взвыла, взревела, повскакивала с мест и бросилась на него с разных сторон, обнажив оружие. Эйрик свистнул. Грач заржал, встал на дыбы и уронил человека, державшего поводья. Потом конь рванул во весь опор, столкнув грудью еще одного преступника прямо в костер, и исчез в темноте. Человек вскочил, одежда на нем уже занялась, и, вопя от боли и ужаса, он побежал, рассыпая искры по утоптанной земле.
Один из негодяев с ножом накинулся на Эйрика справа, растопырив руки, выпучив глаза и страшно вопя. Удар меча рассек его наискось, и он рухнул, захрипев, на землю. Следующий налетел слева, замахнувшись кистенём. Эйрик увернулся и ударил в ответ - меч прошел через мышцу руки, вонзился между ребер и попал бандиту прямо в сердце.
Увидав гибель товарищей, остальные двинулись на своего врага скопом, стараясь окружить, отрезав путь к отступлению. Эйрик, уклоняясь от нападений, успел заметить, что один из углов площадки, где был костер, висит над темнотой, простиравшейся где-то внизу и что-то скрывающей. Он стал постепенно пятиться в эту сторону. Когда обрыв был уже близко, главарь шайки решил сам покончить с незваным гостем - отпихнув ближайших своих подручных, он сам пошел вперед, занося над головой своё грозное оружие. От его первого выпада Эйрик уклонился и, не дожидаясь второго, бросился вниз. Пролетев сколько-то по воздуху, он упал на откос, не удержался на ногах, и кубарем покатился дальше. В момент сразу после прыжка, когда его ноги уже коснулись глины на склоне, его меч вылетел из руки и плашмя ударился об огромный валун, торчавший из косогора. Эйрик услышал самый трагический для себя звук, - его меч, его верный друг! - звук ломающейся стали.
- -
"…Молю, да снидет день прохладный
На знойный дол и пыльный путь,
Чтоб мне в пустыне безотрадной
На камне в полдень отдохнуть…"
М.Ю.Лермонтов.
Падение и кувырки закончились в полной темноте. К тому же Эйрик с размаху приложился лбом к камню или стволу дерева, - в кромешном мраке было не разобрать, какое было препятствие. Потирая ушиб, он решил, что все равно, в какую сторону отправиться, лишь бы не видеть огоньков - это факелы, которые несли разбойники и которые мелькали где-то высоко. Вскоре он удалился настолько, что никакого шума уже не было слышно и ничего не было видно в темноте. Он шел по траве, в которой мерцали огоньки светлячков. Сверху, в небе, сияли яркие звезды. Луна если и светила, но ее скрывали макушки деревьев, стеной поднимавшихся справа от откоса. Пройдя еще немного, Эйрик услышал чьи-то шаги впереди, в кустах. Он напрягся всем телом и был готов биться голыми руками, но в этот момент фырканье в зарослях показалось ему знакомым. Он тихонько позвал:
- Грач, Грач, это ты?
Ему ответило тихое ржание.
Эйрик поспешил навстречу другу.
- Грач, Грач, хороший мой! - он потрепал коня по гриве, погладил морду. - Ну вот, мы опять вместе, старина! Давай-ка будем потихоньку выбираться отсюда!
Он вскочил в седло, развернул коня и, проехав несколько шагов, отпустил поводья - в таких потемках всаднику лучше довериться чувствам своей лошади. Они двигались как единое целое, и, казалось, сами звезды несутся им навстречу, как рой светлячков из-под копыт.
Они пересекли какой-то ручей, когда склон остался позади. Местность действительно изменилась, - лес справа далеко отодвинулся и наполовину утонул в ночном тумане. Теперь все освещалось лунным светом, и можно было хоть что-то разглядеть на порядочном расстоянии: лиственный лес впереди, за широкой луговиной, левее от него - ельник, за которым была видна бугристая местность с одиночными деревьями, дальний край которой терялся в тумане. Еще левее были видны редкие деревья с искривленными стволами, - в этом месте земля была покрыта кочками, тростником и рогозом, - верный признак болота, к тому же дымчатый туман особенно низко стелился там над землей, которая, как казалось, сама его выдыхает.
Всадник направил коня прямиком к ельнику, решив, что там, в случае погони, легче укрыться и переждать до рассвета. Когда уже можно было отчетливо видеть мохнатые еловые лапы, Грач вдруг начал всхрапывать, прядать ушами, переминаясь на месте и не желая идти вперед.
- Да, да, я понял, там кто-то прячется, кто-то там есть! - тихо проговорил Эйрик, успокаивая коня и оглаживая его шею. - Спокойно, спокойно, мы туда не пойдем! Заночуем прямо на опушке лиственного леса, - будет куда сбежать, если что, а то ведь мы с тобой сейчас безоружны!
Он повернул к опушке, нашел четыре березы, росшие тесно друг к другу так, что получился полукруг из стволов, - хоть какое-то прикрытие от внезапного нападения из зарослей. Он сломал несколько веток и устроил из них подобие ложа. Седло послужило ему подушкой, и, завернувшись в плащ, он попытался уснуть, хотя это никак не удавалось. Наконец он смежил веки и предался подобию чуткого полузабытья, когда в любой момент можно вскочить на ноги и быть готовым отразить атаку хотя бы кулаками. Грач пасся тут же, на луговине, не отходя далеко от своего друга-хозяина. Если бы кто-то пересек это травянистое пространство в их направлении, чуткое животное подняло бы тревогу, заметив опасность. Но все было тихо, кроме обычных ночных звуков леса и луга: редкий писк мышей, уханье ночной совы, стрекот ночных насекомых.
Напряжение дня и первой половины этой ночи сказались - Эйриком в конце концов овладел глубокий сон. Неизвестно, сколько он вот так спал, когда какая-то неизъяснимая тревога стала беспокоить его, как холодная вода, каплями падающая за шиворот. Он навострил слух, - подозрительный шорох где-то сзади заставил резко встать и оглядеться. Ночь начала отступать, кругом лежал серый плотный туман, такой, что в нескольких шагах уже ничего не было видно. И в этом-то тумане Эйрик различил темные тени, бесшумно снующие вокруг. Он сбросил плащ и отскочил в березовый полукруг, встав к нему спиной. Теперь он ожидал нападения в любой момент. Если Грач и предупредил его, он этого, скорее всего, не слышал. "Что ж, из новой передряги нужно выбираться самостоятельно!" - решил про себя молодой рыцарь и начал пристально вглядываться в туман. Тени, сперва остановившиеся, теперь двигались к нему сквозь предрассветный полумрак и клубы тумана. Кроме шагов Эйрик услышал лязг металла, как будто кто-то вынул оружие из ножен. Кто бы это ни был, они приближались молча, легко ступая по росистой траве…
- -
"…Двое топчутся по кругу,
Словно пара на кругу,
И глядят в глаза друг другу:
Зверю - зверь, а враг - врагу…"
А.Твардовский, "Василий Теркин"
Что-то просвистело в воздухе и крепкая, как проволока, тонкая волосяная веревка сдавила Эйрику горло, заставляя прижаться спиной к стволу дерева. Еще одна такая же веревка, как змея, охватила и сжала его ноги. Кто-то подскочил сзади и надел рыцарю на голову полосу из шкуры, закрывшую его глаза. Чьи-то сильные руки схватили Эйрика за оба запястья и, не успел он оказать сопротивление, как обе его руки были просунуты в щели между стволами тех самых берез, за которыми он хотел спрятаться. Кисти рук были перехвачены и обмотаны тонкой веревкой так, что нельзя было пошевелить буквально ни одним пальцем. Теперь о своих противниках Эйрик мог судить только по издаваемым звукам.
Кто-то, сопя, подошел, быстро и ловко обшарил Эйрика с ног до головы. Дальше сопение еще усилилось, как будто три или четыре собаки обнюхивали его с некоторого расстояния. Наконец, кто-то решительным шагом приблизился, запустил руки под кожаную повязку, наложив пальцы на виски и веки Эйрика, а затем слегка сжал ему голову и надавил большими пальцами на глаза. Он захотел крикнуть, что они - трусы и мерзавцы, раз взялись мучить безоружного, которого, к тому же, подло подкараулили, пока он спал. Но тут Эйрик услышал голос, чуть с хрипотцой, ровный и спокойный, не мужской и не женский, звучащий, как ему показалось, внутри его собственной головы:
" Не бойся, человек, тебе не будет ничего плохого. Твой конь так же не пострадает. Ответь, зачем ты беспокоишь нас, оставаясь вблизи наших домов?"
- Кто вы, что вам от меня нужно? - резко бросил Эйрик. Он думал, что это, возможно, его последние в жизни слова.
" Мы - народ Урру! Мы древнее вас, людей! Мы жили в этих местах до того, как пришли те, кого вы теперь зовете шарганами. Люди всегда боялись нас из-за того, что мы не похожи на то, к чему они привыкли. За это другие люди возбуждали страх и ненависть к нам в своих соплеменниках. Наш род начали преследовать особенно сильно в последнее время. Мы едва успели обрести покой здесь и вот появился ты! Так отвечай же как перед лицом Смерти Всего Сущего, - говори правду, ложь мы все равно учуем!"
- Меня послал бургомистр Ур-Кама отдать бумаги и деньги одному человеку, а он оказался негодяем. Я бежал от него и его банды, убив двоих или троих, не знаю точно. Мой меч оказался сломан. Я прискакал сюда наугад, особо не выбирая и не раздумывая. Я не хочу вам навредить, если можете, отпустите меня, и я покину ваше обиталище навсегда!
"Я - Рруак, дочь Рруам, жена могучего вождя Вуулу, обязана людям жизнью, хотя другие люди хотели моей смерти. Так и быть, я отведу тебя к хорошим людям. Поклянись, что не причинишь им зла, потому что они стали друзьями нашего народа!"
- Клянусь, госпожа!
"Руки" соскользнули с головы Эйрика. Все путы тут же были развязаны, повязку с глаз он снял уже самостоятельно.
Проморгавшись, молодой человек осмотрелся. Рядом с ним стояли на задних лапах четыре существа, чей облик в первый момент заставил его вздрогнуть и немного попятиться. Рослые, широкие в плечах, морды - нечто среднее между волком и медведем, внимательные, пристально глядящие глаза, тела, покрытые почти черной шерстью, местами с серой подпушью. Когда головы их поворачивались, были видны гребни или гривы из густо-черной шерсти, идущие от затылка до лопаток. "Руки" - с длинными, почти человеческими пальцами, оканчивающиеся когтями, и имеющие толстые подушечки из мягкой, серой кожи. На существах были широкие кожаные ремни, один - на поясе, с висящими на нем оружием и разными вещицами, два других - крест-накрест - на груди и спине.
Одно из четырех созданий имело более изящное сложение и тонкие черты "лица". Оно стояло ближе всех к Эйрику и смотрело ему в глаза не отрываясь. Он догадался, что это и была Рруак.
- -
"Под небом голубым есть город золотой,
С прозрачными воротами и яркою звездой…"
Б.Гребенщиков. "Город"
Белый Замок гудел, как растревоженный улей. Сейчас, именно сейчас в столице ожидали прибытия принцев-наместников, потому что завтра был день большого Королевского Совета. Все, от дворников и уличных уборщиков и до министров двора были охвачены суетой приготовлений.
Дворец Белый Замок был еще и центром Ольвиона - большого города, являвшегося столицей всей Лэндрии. Все его интриги, слухи, суета и заговоры распространялись по всему городу в мгновение ока, вовлекая в события или пересуды о них все новых и новых участников. Вот и теперь, подготовительная лихорадка охватила его кварталы, как чумовое поветрие. Приезд высоких правящих гостей и, конечно же, хотя бы части их дворов, был тем счастливым случаем для многих торговцев и ремесленников, прожектеров и авантюристов и другой заинтересованной публики, который грех было бы упускать. Королевская гвардия приводила в порядок свои парадные латы и оружие, дворцовые слуги готовили свои камзолы, фрейлины спешили к своим модисткам и парикмахерам, центральные улицы приводились в состояние идеальной чистоты и порядка. Королевская стража загоняла нищих и побирушек из центра в окраины или вовсе прочь из города - на время всего события.
Знать стремилась заполучить приглашения на большой Королевский бал, который давался после окончания Совета в Главном Овальном зале Белого Замка, чему немало радовался главный церемониймейстер Замка и его помощники, - желающих поучаствовать в этом развлечении любой ценой (золотом или драгоценностями, например) всегда больше, чем пригласительных билетов!
Городской гарнизон уже неделю упражнялся на плацу возле своих казарм, - со времен Кайнверона Жестокого военные парады всегда сопровождали начало Королевского Совета.
Во всей этой суете никто и не обратил внимания на человека, въехавшего в город через Южные ворота. Его простая, блеклая одежда и понурая лошадь не привлекли ничьего внимания. Всадник, скрывавший свое лицо под большим капюшоном темного плаща, проследовал через Южную торговую площадь, мощенную камнем, пересек по каменному мосту поток Черных струй и скрылся под аркой, стоящей на входе во двор гостиницы "Бойцовый петух". На этом постоялом дворе по вечерам, действительно, проводили петушиные бои, но в эти дни они не устраивались. Все номера были уже заняты либо заказаны на завтра. Странник слез со своего скакуна, воспользовался коновязью и прошел внутрь, в обеденный зал. Здесь было довольно много народа, большая часть столов была занята разношерстными посетителями. Главный распорядитель стоял за стойкой, то и дело отдавая распоряжения слугам, разливая вино в кувшины, принимая и пересчитывая деньги, заплаченные ушедшими клиентами. Разместившись в углу на длинной узкой скамье, сидел и играл оркестр из пяти бродячих музыкантов.
Странник в капюшоне подошел к стойке, поманил распорядителя пальцем, а затем медленно показал ему отворот своего плаща, - там, на особой заколке висел знак - опоясанный золотым ободом аспидно-черный круг, пересеченный серебристой молнией. Главный распорядитель тут же кивнул и указал гостю на одну из трех ниш в одной из стен зала. Все входы в эти ниши прикрывался занавесями из плотной ткани:
- Ваш кабинет уже готов! Проходите, Вас ждут!
За занавесью была небольшая уютная комната, где за простым дубовым столом сидело несколько таких же странников. Они все придвинулись ближе к столу, когда вошел последний, и, когда он сел, они все вместе положили руки в бархатных черных перчатках на стол.
Этот последний заговорил, дождавшись, когда выйдет слуга:
- Приветствую вас, господа! Хочу напомнить присутствующим историю, которая свела нас вместе, в конце концов.
Когда проклятая империя Айслэнда наконец-то пала, работы по Последнему заклинанию, как вам всем хорошо известно, были прекращены. Горы свитков, содержавших его, были сожжены за ненадобностью. Это делалось как у нас, так и у них. Тайным службам обеих империй стало незачем нанимать нищих голодранцев из разграбляемых окраинных земель. Тех, кого они и мы столько лет учили убивать, так же остались не у дел. Наши послы договорились с их властями, и теперь на нас никто не будет нападать с территории Айслэнда. Отколовшиеся от павшей империи княжества и другие владения, по крайней мере - некоторые из них, подписали договоры о вступлении в союз с нами. В нашем ордене начальники забыли о тех, кто готов был воспользоваться накопленными свитками с другими заклятиями и кто до сих пор живет в окраинных землях, сгорая от зависти к нашему могуществу. Мы сами, повторяю, выкормили и выпестовали их. После исчезновения врага наш король предался прекраснодушию и повелел распустить Тайный орден, а вслед за ним и его наемников и учеников. Я до сих пор не знаю, как и кто передал этот эдикт на самый низ нашей организации, но это было последней каплей к тому, чтобы те, кого мы вооружили, повернули наше же оружие против нас самих. Король Лодриен, отец нынешнего монарха, совершил несколько военных походов на окраинные земли и вернулся оттуда, раздувшись от самодовольства и бахвальства. Его нынешний приемник говорил, что нам "очень полезны маленькие победоносные войны", как он их называл. В ту пору я предупреждал его, что первое же поражение возбудит всех наших явных и тайных врагов, но меня он не послушал. Итог вам известен. Вы так же знаете, что головорезы Сизого Когтя тайком проникли в страну, убили любимого племянника короля и разрушили торговые ряды в столице, которыми последний тайно владел. Его величество охватила сначала истерика, а затем - безумный гнев, пребывая в котором он послал на смерть в разные земли тысячи наших воинов, так ничего и не добившись. Тогда он впал в паранойю, велел вешать и сажать в тюрьму всех, кто говорит или пишет не то, что ему хотелось бы слышать, или всех тех, кто только походил на тех головорезов внешне. В этом он чуть не переплюнул самого Кайнверона Жестокого, истребившего тысячи тысяч местных племен. Так вот, господа, наш Союз подошел к критической черте. От себя могу сказать только одно: мне до смерти надоел этот придурок на троне, который ведет всех нас к гибели и позору! Я больше не желаю выполнять его дурацкие приказы, больше того - я готов разорвать присягу и возглавить все силы Сизого Когтя, чтобы их руками придушить этого мерзавца!