Тарасов Виктор. Повести и рассказы (-)

   Диамани покачал головой.
   - А у меня сложилось впечатление фальши. Вы как человек с художественным вкусом должны понять меня.
   - Не понимаю.
   - Давайте разберемся. Вы помните фокуспика? Как он вам?
   - Творил чудеса.
   - Вот именно. Я открою вам нашу "кухню". Понимаете, фокусник, показывая номер, производит девять из десяти действий лишь затем, чтобы отвлечь .внимание зрителя, и только одно-единственное, чтобы сделать сам фокус. Скажем, он манипулирует перед зрителями правой рукой, а сам в это время левой может спрятать слона. Просто зритель не знает, куда и когда нужно смотреть, чтобы уловить десятое, самое главное движение, и поэтому упускает его. Но я-то знаю! Я его упустить не могу - сам делал такие фокусы - и все-таки упускаю!
   - Вы ошиблись!
   - Я профессионал и знаю, что .говорю. Он только имитирует фокус!
   - Что это значит? Настоящий фокус - подделка чуда. Так? Выходит, что подделка подделки чуда - самое настоящее чудо?
   - Вот именно! Допустим, некто очень несведущий наблюдает работу иллюзиониста. Фокус он воспринимает чисто внешне, как всякий зритель. Но наш-то зритель знает, что фокус - это лишь ловкость рук, что чуда нет. А он, этот сторонний, может и не знать. Поэтому, желая воспроизвести фокус, делает именно чудо! Чисто механически, как ритуал, он воспроизводит все девять движений, кроме главного,- и фокус получается: вещи у него исчезают и появляются, ноги отпиливаются и присоединяются, сам он летает по воздуху...
   - Не может быть! Но кто эти волшебники? И зачем это все им нужно? спросил я, чувствуя, как свет ярмарки тускнеет для меня.
   - Могу лишь догадываться. Вы можете мне не верить, но это... марсиане! Разведка под видом цирка.
   - Кто? - глаза у меня полезли на лоб.
   - Не подумайте, что я псих. Давайте разберемся дальше. Если бы вы ходили в цирк часто, то заметили бы, что вся игра артистов копируется каждый раз с поразительной точностью. Каждый вечер при втором выходе клоун случайно путается в занавесе и сталкивается с уходящим акробатом и каждый раз ошибается в одном и том же слове. Понимаете, это как граммофонная пластинка, которая вместе с музыкой воспроизводит все царапины.
   - Ну и что? Обычная зап...- начал я, но спохватился. Мне показалось, что бармен прислушивается к нашему разговору, проходя мимо. И я обратился к нему: - Каким образом можно уехать из этого городка?
   - Таким же, каким ты попал сюда, приятель,- пароходом,- бармен покосился на меня. - Он здесь единственное средство передвижения. Да только он уплыл полчаса назад. A следующий будет завтра в полдень.
   Бармен, полный мужчина в грязном переднике, отошел, что-то бормоча про алкоголиков, а мы со стариком долго молчали. Мне было неловко, а Диамани выглядел как обиженный ребенок - вот-вот заплачет:
   - Не хотите верить - не верьте. Сколько человек участвуют в представлении?
   - Восемь-девять.
   - А в гостинице живут только двое. Пойдите поищите других, я не нашел это факт.
   - Я, пожалуй, пойду,- сказал я, берясь за шляпу и поднимаясь.
   - Вы не хотите помешать им? - жалобно спросил старик.
   - Нет. У меня более важное дело, чем война с марсианами. Я, знаете ли, путешествую, набираюсь впечатлений, то есть занимаюсь делом, я в творческой командировке.
   Но тут безошибочное чутье подсказало, что на улице меня поджидает опасность, и я сел на место.
   - Сколько живу, не слышал ничего подобного,- удивился старик.- Для меня командировка всегда связывалась с закупкой зерна...
   - Иногда и за впечатлениями можно ездить, если за них потом заплатят...
   - Если вы художник, то где ваши краски, мольберт?
   - В гостинице,- соврал я.- Можно писать по памяти и не только красками...
   - Все это очень странно...
   - Стоит ли мешать парням? Это им может не понравиться, - я решил переменить тему. Он меня злил все больше. Мое равновесие и ясность, которые я с таким трудом поддерживал в себе, были утрачены.- В конце концов, это лишь мелкие воришки крадут то, что принадлежит другим по праву собственности,я взял со стола папиросу и закурил, слегка передразнивая его.
   - Что крадут?
   - Да вот это все,- я развел руки.- Каждый лучик, каждый атом запаха, каждый шорох.
   Мое чутье говорило мне, что старик не выдаст меня, будет молчать.
   - А разве это стоит что-нибудь?
   - Ах, дедуля... В ваше время как говорили; быть или не быть? А в наше: иметь или не иметь. Я имею потому, что заплатил. А им платить нечем, вот они и крадут.
   - За что заплатил? За солнце, за воздух...
   - И за тебя! Пойми, дедуля, ты давно мертв. Ты - ископаемое. Хотя, признаю, ты прекрасен. И куришь замечательно. Я это запомню и унесу в будущее. Смотри...
   Я картинно затянулся, но тут же закашлялся, потому что короткие, но сильные ручки старика крепко схватили меня за лацканы.
   - Дедуля, рассыплешься,- выговаривал я сквозь кашель,- не мни пиджак...
   - Путешествуешь по времени и коллекционируешь чужую жизнь?
   - Точно!
   - Руки у меня еще сильные, и я мог бы, но ладно...- старик вдруг отпустил меня и показал игрушку, она неприятно глянула на меня пронзительными бусинами глаз.- Мы-то живы, а ты призрак.
   Тут что-то произошло, словно мимолетное облачко набежало на солнце. Посетители все так же шумели, но мы со стариком насторожились. Диамани оглянулся, у входа стояли двое, у них были угловатые, непропорциональные фигуры. Я понял, что все дело в атлетически широких плечах и маленьких головах.
   - Эти двое из цирка,- старик скользнул со стула.- Бежим!
   Но я успел схватить его:
   - Постой! Если не ошибаюсь, они хотят потолковать с тобой.
   Я и сам хотел встать, но понял, что ноги мои парализованы. Одновременно я почувствовал, что чужая мысль шарит в моем мозгу.
   Я поспешно поставил блок - запел вполголоса бессмысленную песенку: "Тра-та-та...".
   Фигуры направились к нам, старик пытался встать: - Расскажи всем...
   "Тра-та-та",- думал я. В руках у высокого оказалась стеклянная трубка со спиралью внутри. Подходя и держа ее на уровне живота, он прицелился в старика.
   Послышался шипящий звук, и старик упал головой на стол. А смертоносный ствол нацелился мне в лоб. Я широко улыбнулся им: - Вы врачи?
   - Кто такие в-врачи? - спросил высокий.
   - А почему вы так решили? - удивился низенький. Одну минуту я выиграл.
   - Этот старик - явно сумасшедший! Вы сделали ему укол? - Я честно смотрел им в глаза и думал: "Тра-та-та..."
   - Укол? Да, мы его успокоили. Ха! Вы пришли вместе? - Его мысль упорно рылась в моем мозгу, но я неплохо ставлю блоки.
   - Нет, мы случайно оказались за одним столиком. Он, знаете ли, нес такую чепуху...
   - Какую?
   Все шло хорошо, но я стал опасаться за стабильность своей формы, еще немного - я "поплыву", потеряю видимость...
   - Про вторжение марсиан и все такое. Я не совсем понял. Чистый бред!
   Низкий кивнул убийце, и тот убрал генератор. У меня отлегло, пот заструился у меня по спине.
   - Вам следовало бы лучше следить за своими психами, чтобы они не сбегали и не приставали к порядочным людям! - Я повысил голос, чувствуя, что наглею от неожиданного везения.
   - Не беспокойтесь, в следующий раз будем внимательней,- усмехнулся низкий и взял со стола желтый бумажник, бегло просмотрел и сунул себе в карман.
   - Вы заберете старика? - Я был честен до конца.
   - Мы пришлем санитаров,- низкий повернулся, чтобы идти.
   - Ты не видел, не слы-шал, не зна-л, - высокий наклонился надо мной.По-нял?
   - Вы, наверное, путешественник? - оглянулся низкий.- Так я очень вам советую следовать дальше!
   Глядя им в спины, я думал: "Тра-та-та", и когда они шли но улице тоже. Но вот опасность пропала. Я вытер пот со лба и огляделся. Ничего не изменилось вокруг, подгулявшие фермеры шумели, мухи кружились над столом.
   Диамани поднял голову и улыбнулся. Это была улыбка идиота. Его бирюзовые глаза отражали мир, как витрина, за которой ничего не было. Психозонд - серьезная штука, сейчас у старика мозг годовалого ребенка, практически он мертв. Изо рта у него побежала слюна, он загукал.
   Я отвернулся и встал:
   - Я напишу тебя, старик, добрым и горьким. Я дам тебе бессмертие. Прощай.
   Но ноги меня не слушались. Неужели эти твари парализовали меня навсегда? Шаг, еще шаг, нет, иду. Пошел. Какое счастье, и как я ненавижу этих "коршунов".
   Проходя мимо стойки, я бросил на нее монету.
   - Постойте-ка,- внезапно сказал бармен. - Ваш друг уже заплатил!
   - Возьмите еще! - Мне было досадно за глупую задержку.
   - Не нужны мне ваши деньги,- обиделся он. - А что это с ним? Что с вашим приятелем?
   - Ничего. Просто выпил лишнего, вот и развезло на жаре. Вам-то что за дело? И кроме этого, он мне не приятель.
   - Но вы пришли вместе!
   - Ну и что? Это чистая случайность.
   - Случайность? Послушай-ка, Руди! - Позвал он, и из-за стола поднялся рослый мужчина с пистолетом на животе и звездой на груди.- Подойди сюда!
   - В чем дело? - приблизился тот.
   Представителей власти я не люблю - от них у меня дрожь в коленях. Во все времена они одинаковы: напяливают ли на себя светящийся балахон или ремень с пряжкой.
   - Этот тип уверяет, что не знает вон того старика, что скис за столом. Но они вместе пришли и разговаривали как друзья.
   - Ну и что? - Руди поправил пистолет на поясе.- Он не заплатил?
   - Наоборот! Он хотел заплатить дважды. А со стариком что-то неладное.
   - Пойдем поближе посмотрим,- и шериф толкнул меня дулом.
   Мы вернулись к столику. Диамани спал, пуская пузыри. Все попытки привести его в чувство ни к чему не привели. Он просыпался, смотрел на нас бессмысленно и засыпал снова.
   - Ничего не понимаю! Старик был совершенно трезв, когда пришел сюда. Не мог он скиснуть от рюмки абсента!
   - Он, наверное, алкоголик,- предположил я.- С ними такое случается.
   - Вы его знаете? - спросил шериф.
   - Вижу в первый раз! Мы случайно оказались за одним столиком.
   - Врет! - вставил бармен.
   - Какие ты имеешь претензии к этому парню?
   - Эта мокрица мне не нравится! - Громогласно заявил бармен.- Он не смотрит в глаза собеседнику.
   - Хотелось бы что-нибудь посущественней!
   - Бумажник! - Вспомнил чертов бармен. - Старик расплачивался из желтого бумажника. А сейчас его нет.
   Стали искать бумажник и, естественно, не нашли. Обыскали меня, выложили на стол все мои деньги, документы, книгу.
   - Ты посмотри, какая смешная фамилия у писателя. "Семь футов - под килем". Слышал такую?
   - Никогда,- рассеянно ответил Руди, раздумывая.- Куда же делся бумажник?
   - Тут приходили двое,- сообщил бармен.И говорили с этим как знакомые. Старик уже спал, они и унесли.
   - Кто к вам подходил?
   - Случайные посетители. Искали свободное место. Не нашли и решили идти в другой бар.
   - Врет! Места были.
   - Что ты предлагаешь?
   - Засади его в кутузку!
   - Умник! За что, по-твоему, его сажать?
   - Он собирался уезжать, - вспомнил бармен. - Спрашивал Про пароход.
   - Ну вот что,- решительно сказал Руди.Дело и впрямь подозрительное и требует расследования. Пароход ушел час назад, и до завтра вам не выбратьсй из города. За это время я найду тех двоих и устрою вам очную ставку. Сажать я вас пока не буду, но держитесь у всех на глазах.
   - Постой-ка, Руди, а что мне со стариком делать?
   - А мне что?
   Начался бурный спор, и я им воспользовался, сгреб все со стола и выскользнул из бара.
   А через пять минут я был уже на пароходе.
   На том самом, что ушел час назад.
   Высокие белые трубы нещадно дымили, лопасти колес весело шлепали но волнам. Пахло речной тиной и луговыми цветами. Ветер нес над водой целые облака бабочек. Я смотрел назад, там скрылся чудесный городок Тома Сойера, и меня мутило от рывка во времени.
   Мне казалось, что тысячи бабочек мельтешат у меня в мозгу.
   - Да, да,- мысли мои путались.- Все дело именно в этом: если бы я вмешался и погиб, то кто бы тогда описал все это?
   И в памяти у меня отпечатались параграфы "Инструкции для путешествующих во времени по лицензии", именуемых в народе "голубями".
   "1. Проходите мимо - вот первая заповедь путешественника.
   2. Берегите себя. Помните, что информация, которую вы несете в себе,бесценна..." и т. д.
   "Да, правильно, то, что во мне, - бесценно, ведь я художник... Проклятые "коршуны" приняли старика за агента таможни, а он их - за марсиан... Это просто несчастный случай. Старик оказался чересчур наблюдательным, а они - мнительными... Но я-то здесь при чем?" Я встал и прошелся на ватных ногах. Решил размяться и сделал несколько упражнений.
   Вдруг что-то острое уперлось мне в бок. Я замер, покрываясь потом: нож или дуло? "Коршуны" могли оказаться достаточно хитры и последовать за мной скачком во времени.
   Но нет, это просто кукла в кармане. Бусинами глупых глаз она смотрит на меня, открывает рот и говорит голосом Диамани; "Призрак!" - Мертвецы! громко говорю я и выбрасываю противную куклу за борт.
   "Нужно лишь подождать... Река времени несет меня мимо, и я не могу цепляться за берег чужой судьбы. Я затянут в движение и ничего изменить не могу... Только наблюдать. Я - проходящий мимо".
   Заговор серых
   Что-то мне тоскливо. Холодный дождик достает на самом дне ямы, в руках у меня - обрез двустволки, заряженный картечью. Напротив притулился босс-наниматель, старикан, по виду - сумасшедший. Одним словом: сидим в засаде.
   А все - проклятые деньги, вернее - их отсутствие. Откуда он взялся, этот проклятый старикашка? Сам оборванный, а карманы полны денег. Уверял, что дело чистое, что мне не придется и на курок зажимать. И вот вам!
   Вечереет, у меня давно мокрая спина и зуб на зуб не попадает, а у шефа течет из носа.
   Ненавижу сопливых старикашек! Босс иногда встает и, раздвинув кусты, смотрит на мокрое пустое шоссе. Тогда мне хочется разрядить обрез ему в спину. Старикан садится и хлюпает носом. Меня передергивает.
   - Скоро туман,- говорю я как бы между прочим.
   - Ну и пусть, - рассеянно отвечает босс.
   - Как это пусть? - От возмущения меня подбрасывает на месте. - А стрелять как?
   - Надеюсь, что до стрельбы дело не дойдет, - говорит наниматель, поднимает на меня красные глаза и смотрит так, словно видит впервые.
   - Так, хорошо,- злюсь я.- Зачем же мы сидим здесь, по-вашему?
   - Это мое дело! - старик вдруг проявляет упрямство.- Я плачу и за все отвечаю. Ваше дело - ждать!
   Я открываю было рот, чтобы сказать все, что я думаю об этом самом деле, но вспоминаю о полученном задатке и закрываю рот. Черт с ним! Посмотрим.
   Мы долго сидим молча, мне становится невмоготу.
   - А кто этот тип, которого мы должны... убрать? - спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, что на такие вопросы не отвечают. Но старикан, видимо, дилетант.
   - Когда-то он слушал мои лекции,- говорит он и замолкает, задумавшись.
   - А потом?
   - Потом был "мэнээсом" в моей лаборатории.
   - А как его звать? - Меня начинает развлекать этот наивный разговор. Но старик спохватывается: - Вам это необязательно знать! Назовем его, например, Петровым. Петровы вообще сейчас расплодились во множестве. А меня зовут Авирк, так и говорите, если загребут.
   - А кем вы были, босс?
   Старик долго и неудобно возится в своем углу, сморкается, смотрит на часы, делает массу ненужных движений, потом успокаивается и отвечает:
   - Я был профессором, заведовал кафедрой, руководил лабораторией, да и мало ли...
   - Как же вы с Петровым схлестнулись?
   - Мы не схлестнулись,- старик опять долго возится, потом говорит.Ладно, я тебе расскажу. Все равно ничего не поймешь. Я говорил об этом уже многим. Даже в газеты писал. Никто не хотел слушать. Ослы! Чуть в психушку не засадили, смеялись в лицо. А все - ОНИ...
   Наступила пауза, во время которой старик бормотал что-то невнятное. А мои подозрения, что я связался с психом, сильно возросли. Наконец, успокоившись, босс продолжал:
   - Сразу же после окончания университета он попал ко мне в лабораторию. Ничем особенным не отличался. Серая личность! Правда, прослушал курс биологии, разбирался в эволюционных теориях. Но студенты часто тратят время, изучая ненужные вещи. Помню, мы занимались тогда долгосрочным прогнозированием климата методом Дельфи. Что это такое? Например, собирают наиболее видных и сведущих специалистов отрасли. Они сидят и.гадают, основываясь на своих знаниях и интуиции, что нас ждет в будущем. А наша роль заключалась в проведении своеобразной игры, в ходе которой вырабатывалось компромиссное решение задачи, усредненный прогноз. И вот приходит ко мне как-то мэнээс Петров и говорит примерно следующее: "Вам не кажется странным, профессор, что предчувствие случайного человека с улицы мы бы в расчет никогда не приняли и отбросили как ничтожное, а предчувствие нескольких людей считаем обоснованным прогнозом? Так, словно от простого сложения мозгов может увеличиться гениальность или несколько человек не могут одновременно ошибаться?" Я, помню, возмутился от такого непонимания сути нашей работы. Но у Петрова была, оказывается, уже целая теория: "Мы, работая по Дельфи, ходим по краю вулкана интуитивного мышления. Механизм интуиции мы не знаем, а своими методами лишь "подбираем" то, что случайно выбрасывается из его жерла. Почему бы нам не заняться самым главным - тем, что заставляет нас что-то предчувствовать? Ведь если это чувство обостряется методом Дельфи, это значит, специалисты его как бы возбуждают друг в друге. И точно так же можно обострить свое собственное предчувствие..." Старик оборвал свою речь и задумался.
   Некоторое время мы сидели молча, потом я попытался привлечь внимание старика:
   - Как вы назвали этот метод? Метод Дельфина?
   - Что? - Босс выпучил на меня глаза, словно я сделал что-то кощунственное.- Что ты сказал? И перед ним я распинаюсь битый час!
   - Но-но! Вы поосторожнее. Я в школе учился,- сказал я, для убедительности берясь за обрез и прислоняя его к себе. Но потом решил, что от подобной демонстрации силы можно снести cебе полчерепа, и поспешно отставил ружье в сторону.
   - Ну что, и спросить нельзя?
   Но старик на меня разобиделся, он полез смотреть в свой бинокль, повернувшись ко мне спиной, и долго оставался в таком положении.
   Наконец, устав от одиночества, я стал его дергать за полу и просить: Что было дальше? Расскажи, босс!
   - Все равно,- сказал старикан, садясь,все равно ничего не поймешь. Слушай дальше. Оказывается, Петров, слушая курсы биологии и эволюции, почерпнул одну любопытную мысль. Он мне тогда ее и изложил. Дело в том, что в ходе эволюции у животных органы чувств и мозг развивались как бы параллельно, взаимозависимо друг от друга. Для того чтобы обработать возрастающий поток информации, необходим все более сложный мозг. И, наоборот, развитый мозг требует все больше информации и развитых органов чувств. Человек, будучи венцом эволюции, имеет и наиболее развитый мозг и наиболее чуткие органы. Иначе, наверное, нельзя...
   - А собака? - спросил я.
   - Что собака? - не понял Авирк.
   - Нюх-то у нее какой! Почище, чем у человека! - торжествующе заявил я.
   - Фу, идиот... Прости. У собаки, конечно, нюх, но видит она плохо. А осязания совсем нет. Я говорю обо всем восприятии, о сумме получаемой информации. А человек хорошо видит, и слышит, и обоняет. Понимаешь мою мысль?
   - Не вашу, а Петрова,- обиженно заметил я.
   - Ну да, Петрова,- смешавшись, согласился старик.- Я столько передумал об этом, что привык считать его мысли своими. Помолчи, не сбивай меня глупыми замечаниями! Так вот, на протяжении последней тысячи лет органы чувств у человека не развиваются, в то время как мозг соверщенствуется: усложняется и увеличивается в объеме. Более того, в последнее время наши чувства притупляются: мы носим очки, потеряли обоняние из-за курения, почти оглохли от грохота машин и т. д. Получается противоречие. Мозг развивается, жизнь усложняется и требует быстрой реакции. А органы восприятия не только не обостряются, но, напротив, "поставляют" мозгу все меньше информации об окружающем. А эволюция не может стоять на месте. В чем она найдет выход?
   Старик сделал эффектную паузу.
   - В шестом чувстве? - сказал я, усмехаясь.
   - Правильно! Молодец. Шестое чувство. Но какое оно будет? Мы смогли бы, например, научиться воспринимать электромагнитные волны не только в световом диапазоне. Это позволило бы нам лучше ориентироваться ночью в пространстве. Но что нового это нам даст? А жизнь торопит, угрожает. И вот у Петрова возникла мысль: пусть новое чувство позволит нам ориентироваться во времени, как раньше мы определялись в пространстве. Человек сразу бы получил огромные преимущества: знать, где тебя подстерегает опасность, где ты встретишься с бандитом или где тебя переедет грузовик. Понимаешь?
   - Понимаю насчет бандитов,- сказал я, потом признался: - а вообще не очень.
   - Это то самое предчувствие, которое мы обостряли и возбуждали методом Дельфи. И которое самостоятельно собирался развить в себе Петров. Чувство предвидения будущих несчастий. Но называл его чувством времени. Не понимаешь? Скажем, два человека сидят друг против друга у окна идущего поезда. Один смотрит вперед по ходу поезда, другой - назад. Первый замечает какую-нибудь вещь или событие за окном раньше второго. Сидят они рядом, а вот во времени как бы разделены. Мы все смотрим назад и о будущем судим по опыту прошлого. Переносим известную ситуацию в настоящее. Для человека, развившего в себе чувство времени, прошлое лишено смысла, он видит в настоящем "следы" будущего, а не прошлого, как мы. Его поведение непредсказуемо для нас, так как основывается на событиях, о которых мы еще и понятия не имеем.
   - Допустим. А что было дальше?
   - Дальше? Я, естественно, отругал его за опоздания на работу и больше в разговоры с ним не вступал. А потом все и началось. Он неожиданно перешел в другую лабораторию на меньший оклад как раз за две недели перед тем, как мою прикрыли из экономии. И с тех пор стал делать карьеру. Я следил за ним, он не совершил ни единой ошибки, не попал ни в одну из ловушек, которые щедро расставляет нам жизнь. Оказывается, не делать глупостей - это само по себе уже большое дело и очень помогает в преуспеянии. Я вот не избежал ловушек и докатился в конце концов до самого низа, до этой вот ямы и до общения с тобой... Ты уж не обижайся на меня...
   Старик долго сморкался и тер глаза, а я с сочувствием смотрел на него.
   - Я не упускаю его из вида, и он отлично знает это и строит мне всякие каверзы. Пытаясь его разоблачить, я потерял все. Но мои действия предугадываются и нейтрализуются заранее. Куда бы я ни пришел, чтобы рассказать об этом, меня встречают как сумасшедшего. Так, словно кто-то побывал там раньше меня и предупредил: "Наверное, к вам придет мой дядя и будет нести всякую чепуху про "временщиков", так он немного "того", не слушайте его..." Трудно иметь дело с противником, который все знает наперед.
   Послышался далекий гул автомашины, босс схватился за бинокль и полез смотреть. Я в недоумении глядел ему в спину. До сих пор он рассуждал вполне логично, мне даже понравилось. Но под конец...
   - Не он,- сказал старикан, опускаясь на дно.- Позже я убедился, что Петров не один. Обладатели нового чувства проникли на руководящие посты всюду. Они сидят и в институтах, и в министерствах...
   - Заговор? - воскликнул я. У бедного старика явный бред.
   - Нечто в этом роде,- подтвердил он.- Заговор серых. Во всяком случае, они действуют заодно, когда чувствуют общую опасность, хотя и не знают друг друга в лицо. Удивляюсь, как до сих пор они не уничтожили меня или не упрятали в сумасшедший дом. Что ты на меня уставился? Может, и ты считаешь меня психом?
   - Ну что вы, профессор, вы - гений! - сказал я, честно глядя ему в глаза.- И они готовятся к захвату власти?
   - Они ею, как правило, уже обладают...рассеянно ответил старик.- Во всяком случае, они имеют важнейшие преимущества и очень быстро продвигаются по службе. Заговор единства интересов - так это можно назвать.
   - А что они с нами сделают? - "раскалывал" я старика. И профессор снова завелся:
   - Видишь ли, юноша, под старость я понял одну нехитрую истину: не делать ошибок - это еще не значит поступать наилучшим образом. Нужно уметь ошибаться! Гениальные идеи очень часто выглядят, как чистейший абсурд. Захвати "временщики" руководство наукой, это означало бы ее конец, потому что наука питается идеями, значение которых проявляется далеко не сразу. ОНИ же предвидят довольно точно, но недалеко. Захвати ОНИ высшие бюрократические посты в государстве, и последствия будут непредсказуемы. В рамках стабильно фукционирующей системы их поведение будет эффективно, но стоит политической ситуации резко измениться, как они оказываются беспомощными. "Временщик" будет думать о том, как приспособиться к кризису, а не о том, как сделать, чтобы больше не было кризисов! ОНИ сильны при ровном течении ситуации, но неизменно приводят к гибели отрасль, которой управляют, потому что предвидеть ситуацию - это еще не главное. Нужно научиться менять ее!
   - Предвидеть и бороться...
   - Ха! Борьбы-то как раз и не получается! Мы можем бороться, потому что ничего не знаем наверняка и надеемся. Для него же будущее несчастье абсолютный закон и борьба не имеет смысла. Вот удрать куда-нибудь - это он может...
   - Погоди, профессор! Опять ты мне голову задурил,- остановил я его красноречие.Вот сейчас я проверю, псих ты или нет. Скажи, мы сидим здесь, чтобы убить?
   - Да! Он проедет по этой дороге на свою дачу.
   - Вот ты и псих! И зачем было болтать столько? Как же мы его убьем, если он все знает заранее? Скорее он нас прикончит!
   К моему удивлению, профессор нисколько не смутился, а, напротив, тихонько захихикал:
   - Не волнуйся, юноша! Голова у меня еще работает. Если он рассчитывает на ход вперед, то я рассчитал на два. Я докажу тебе всю ограниченность мышления "временщиков", я покажу, что видеть чуть дальше своего носа - еще не значит прогнозировать ситуацию...