— Капитан Скайт Уорнер, — назвал себя Скайт, тяжело опустившись на предложенный стул. Некоторое время собеседники молчали.
— Не думал, что увижу вас, генерал, — первым нарушил молчание Скайт Уорнер, — согласно официальному мнению, вы давным-давно мертвы.
— Не меньше вашего удивлен встречей, капитан Скайт Уорнер. В свое время я страстно желал увидеть «Валрус» которым вы командовали, в прицеле своих орудий.
— Мир тесен, генерал, — ответил Уорнер, поудобнее устраиваясь на стуле.
— Судя по вашему виду, — произнес старик, показывая на пятна синеватого налета, въевшегося в волосы Скайта, — вы уже успели столкнуться с роботами мистера Этмонса.
— Мы с напарником Дерком Улиткинсом потерпели катастрофу два дня тому назад, подорвавшись на мине в двух астралях от Моногхала. Сразу после аварийной посадки на нас действительно напали какие-то роботы. Моего товарища после газовой атаки пленили, а мне чудом удалось уйти.
— Мне известно о катастрофе. Вчера я лично ходил к разбитому звездолету… Не хочу огорчать, но, если ваш друг попал в руки Этмонса, по-видимому, его уже нет в живых.
Скайт до последнего момента не давал мрачным мыслям о товарище завладеть собой.
— Почему вы так считаете? — спросил он.
— Потому что никто из моих людей, захваченных этим человеком, еще не вернулся. А в своих солдатах я полностью уверен… Знаете, капитан Уорнер, — вдруг произнес генерал, — ваш звездолет совсем не похож на пиратское судно. Уж я — то, слава богу, разбираюсь в военных делах. Вне всякого сомнения, он был имперской яхтой и никогда не являлся кораблем «джентльменов удачи», готов ручаться собственными погонами. Где вы взяли эту яхту, мне неинтересно. Меня интересует лишь одно: сможете ли вы отправить сообщение на «Валрус»? Если уж вас подбили, то в данный момент мы союзники и должны воевать вместе… Так где «Валрус», Скайт Уорнер? На орбите? Я дам вам координаты вражеских баз, и мы сможем нанести высокоточные ядерные удары по врагу!
— Звездолет «Валрус» погиб пятнадцать лет назад, генерал.
Робертс надолго задумался. Глубокие морщины пролегли через бледный лоб.
— Тогда понятно, почему вы летели на частной яхте…
— Думаете, мы ее похитили?
Генерал Роберте саркастически усмехнулся. Весь, вид старика показывал, что иного он себе и представить не может.
— Ошибаетесь, генерал. Нам ее подарили.
— Как же я сам не догадался? — с иронией произнес Роберте. — И кто же, если не секрет?
— Принц Иван Штих.
— Само собой. Кто же еще, если не принц, станет делать вам такие, э-э-э… «подарки»? Кто вы, капитан Уорнер?
— Я — свободный гражданин.
— Но ведь у пирата не может быть гражданства? Что-то здесь не состыковывается, капитан.
— Генерал, вы располагаете слишком устаревшей информацией. К моменту окончания войны и разгрома Империи сам Император был уже мертв. После его смерти армия синтетойдов осталась без хозяина, и та власть, которая управляла войсками, исчезла. Дивизии вышли из-под контроля и в составе мощной эскадры во главе с флагманским линкором «Голубая кровь» напали на планету Плобой.
— Да, капитан Уорнер, — перебил Скайта старик, — я помню… Во всем космическом флоте Империи не было корабля мощнее… Я лишь один раз встречался с этим линкором. Наша встреча длилась около десяти минут… Если и существует ад, то я уже там побывал…
— Волей судьбы, — продолжал Уорнер, — «Валрус» оказался в тот момент рядом с Плобоем и вступил в бой с синтетойдами. В неравном бою нам удалось уничтожить флагман и основные корабли противника. Но к тому времени, когда подоспела эскадра адмирала Армора, наш звездолет полностью вышел из строя, а большая часть команды погибла. За проявленный героизм в бою по защите Плобоя весь экипаж, спасшийся с «Валруса», получил полную амнистиюnote 17.
— Да, — вздохнул старик, — мы не знали, что к окончанию войны старый Император сошел со сцены… Теперь мне понятно, почему наши противники оказались здесь. Пространственный коридор ДИЭЛ-55-69 проходит рядом с орбитой Моногхала, а это самый удобный и короткий путь до Плобоя. — Генерал замолчал, погруженный в свои думы.
— Можно задать вопрос, генерал?
— Задавайте. У нас очень много времени. Иногда мне кажется, что на этой планете стрелки часов вообще остановились.
— Объясните мне, что, черт возьми, происходит на Моногхале?
— Что здесь происходит? — пробормотал Джон Роберте. — Хотел бы я сам понять, что здесь происходит.
— Вчера я видел летевший над городом имперский транспорт…
Взгляд старика затуманился, словно уходил в даль прошлого.
— Моим непосредственным начальником являлся адмирал Армор, — начал свой рассказ старик, — мы отстояли планету Моногхал. Необходимость вести боевые действия против больших соединений противника в этом районе отпала.
К моменту прекращения сражений многие города на планете нужно было полностью восстанавливать. На Моногхал стали прибывать беженцы, покинувшие планету во время вооруженных столкновений. Крупные бизнесмены Галактики начали вкладывать деньги в развитие разрушенной инфраструктуры. Постепенно жизнь возвращалась в свое русло. На планете воцарилось подобие послевоенного порядка, который возможен лишь на пороховой бочке, готовой в любой момент взорваться.
Моя бригада осталась здесь, чтобы следить за безопасностью. Этим мы занимаемся уже долгие пятнадцать лет…
Я тогда возглавил комитет «По стабилизации экономики и политической стабильности Моногхала». Полным ходом шла подготовка к свободным выборам правительства планеты. Мои пехотинцы являлись гарантией, что выборы пройдут без нарушений законности. Вы, капитан Уорнер, находитесь сейчас в подземном бункере, откуда вначале шло все управление войсками, а потом координация действий по подготовке к выборам.
Но появилась серьезная проблема, неизбежно возникающая во время хаоса любой войны, — остатки недобитых космических формирований противника, экипажи звездолетов, вставших на путь пиратства, дезертиры и проходимцы всех мастей, готовые погреть руки в мутной воде неразберихи и беззакония. Тогда объединенное командование приняло решение отправить основные ударные силы армии на поимку и уничтожение этих пиратских команд. Я получил личный приказ адмирала Армора снарядить для этой цели эскадру из трех крейсеров и двух линейных кораблей.
На планете Моногхал осталось лишь несколько звездолетов класса «Пантера». На борту судов находилось по сто шестьдесят четыре человека экипажа, закаленных в боях прошедшей войны. «Пантеры» оснащались ракетами «Экзорсет ММ-40»note 18 и эскадрильями истребителей «Рейнджер». Поэтому мы считали себя в полной безопасности.
Катастрофа разразилась совершенно неожиданно, — продолжал свой рассказ старик. — В Бриджер-Джеке наступило раннее утро. Знаменитые на весь мир курорты «Целебных источников» и «Песчаного мха» готовились принять первых отдыхающих. Но вместо туристов у орбиты Моногхала показалась армада кораблей во главе с линкором «Голубая Кровь». Спутник дальней связи засек приближение вражеского флота. Мы попытались поставить заслон врагу, но силы были неравны. «Пантеры» исчезли практически моментально в огненном смерче ядерных взрывов.
Потом флагман имперского флота пролетел над поверхностью планеты, превращая огнем пушек и ракетных установок в пепел системы противокосмической обороны, космодромы, ангары со звездолетами, станции связи и телекоммуникаций, наземные оборонительные укрепления… В тот миг навсегда прервалась связь с «большой землей»… Этот кошмар продолжался около десяти минут, после чего армада исчезла в глубинах космоса. Они даже не потрудились сбросить десант на Моногхал. Тогда я просто не мог предположить, откуда здесь, в относительно спокойном участке космоса, взялась имперская армада. Теперь знаю — они летели к Плобою.
Во время скоротечного боя с кораблями моей эскадры синтетойды применили в околоорбитальном пространстве нейтронные бомбы. Смертоносное излучение поразило все живое на поверхности Моногхала. Уцелела лишь горстка людей, укрывшихся в бункерах. Мы смогли выбраться на поверхность только через долгие десять лет, когда экология частично восстановилась.
Сейчас нашу планету считают безжизненной. Здесь всем заправляет один ловкий тип — Д.Этмонс, а его роботы охотятся на оставшихся в живых людей вроде нас. Но мы еще продолжаем ждать спасательной экспедиции…
— Кто такой этот Этмонс, генерал? — спросил Скайт.
— Темная лошадка. Я даже сам толком не знаю, кто он. Беда в том, что практически вся планета принадлежит ему. В свое время я послал несколько отрядов в разведку на запад, где находится база Этмонса. Никто из моих солдат не вернулся. Об этом парне известно лишь то, что еще задолго до войны он прилетел сюда в составе геолого-разведывательной партии старателей на поиски тетроциклорена.
— Я уже говорил, что видел вчера имперский транспорт в сопровождении кораблей боевого охранения, — произнес Скайт Уорнер, которого сильно взволновал рассказ старого вояки, — они шли строго на запад.
— О, имперские транспорты — частые гости в наших краях. Существует какая-то связь между Этмонсом и Империей. Какая-то тайна. Страх перед разоблачением и заставляет его убирать всех потенциальных свидетелей того, что планета, которую считают обезлюдевшей, продолжает жить. Та мина, на которую напоролась ваша яхта, капитан Уорнер, не была случайной… Иногда я думаю… даже если кто-нибудь и решится послать сюда спасательную экспедицию, беднягам не дадут добраться до поверхности Моногхала. Да, вполне можно предположить, что за те десять лет, которые мы провели под землей, сюда не раз прилетали разведывательные зонды. Но, посудите сами, кому нужна мертвая планета, пораженная нейтронным излучением?
— Так надо бороться! — воскликнул Скайт. — Сейчас ведь радиации уже нет! Неужели нельзя добраться до этого Этмонса и хорошенько прижать его?
— Молодой человек, — безнадежно покачав головой, произнес старик, — это бесполезно. Они отлично вооружены. А у меня осталось слишком мало людей для крупномасштабной операции. Прилетать и улетать отсюда могут только звездолеты Этмонса и Империи. Мы же смирились с судьбой. Моногхал давно стал для всех нас родным домом. Обитаем глубоко под землей, и Этмонс не знает, где нас искать. Выходим наверх лишь по ночам разведать обстановку и пополнить запасы провизии.
— Все равно нужно бороться, — решительно произнес Скайт.
— Есть безумцы, которые думают так же, как вы, — задумчиво промолвил старик.
Распахнулась дверь, и в комнату ввалился человек. Высокого роста, небритый, одетый в сильно поношенный летный комбинезон, он бесцеремонно обрушился потоком резких фраз на старика, энергично жестикулируя сильными руками.
Темпераментный монолог был напичкан крепкими выражениями по поводу пропажи трех литров керосина. Из резких фраз в адрес генерала и всех его подчиненных Скайт понял, что этот человек, очевидно, и есть тот безумец, который думает так же, как он.
— Поганый сегодня день, — произнес Скайт Уорнер, обращаясь к вошедшему.
— На редкость, — согласился незнакомец, повернувшись к Скайту. Его взгляд упал на бластер Уорнера, низко подвешенный к бедру, чтобы ладонь всегда касалась рифленой рукоятки.
— Меня зовут Скайт Уорнер, — представился Скайт. — Я здесь проездом.
— Рэй Клод, — протягивая руку, сказал стоящий перед Скайтом мужчина. — Я тоже не собираюсь надолго задерживаться на этой помойке. Мы еще вернемся к разговору об украденном керосине, — бросил Рэй генералу Робертсу и энергично направился к выходу из комнаты, кивком головы пригласив Уорнера следовать за собой.
Глава 12
Глава 13
— Не думал, что увижу вас, генерал, — первым нарушил молчание Скайт Уорнер, — согласно официальному мнению, вы давным-давно мертвы.
— Не меньше вашего удивлен встречей, капитан Скайт Уорнер. В свое время я страстно желал увидеть «Валрус» которым вы командовали, в прицеле своих орудий.
— Мир тесен, генерал, — ответил Уорнер, поудобнее устраиваясь на стуле.
— Судя по вашему виду, — произнес старик, показывая на пятна синеватого налета, въевшегося в волосы Скайта, — вы уже успели столкнуться с роботами мистера Этмонса.
— Мы с напарником Дерком Улиткинсом потерпели катастрофу два дня тому назад, подорвавшись на мине в двух астралях от Моногхала. Сразу после аварийной посадки на нас действительно напали какие-то роботы. Моего товарища после газовой атаки пленили, а мне чудом удалось уйти.
— Мне известно о катастрофе. Вчера я лично ходил к разбитому звездолету… Не хочу огорчать, но, если ваш друг попал в руки Этмонса, по-видимому, его уже нет в живых.
Скайт до последнего момента не давал мрачным мыслям о товарище завладеть собой.
— Почему вы так считаете? — спросил он.
— Потому что никто из моих людей, захваченных этим человеком, еще не вернулся. А в своих солдатах я полностью уверен… Знаете, капитан Уорнер, — вдруг произнес генерал, — ваш звездолет совсем не похож на пиратское судно. Уж я — то, слава богу, разбираюсь в военных делах. Вне всякого сомнения, он был имперской яхтой и никогда не являлся кораблем «джентльменов удачи», готов ручаться собственными погонами. Где вы взяли эту яхту, мне неинтересно. Меня интересует лишь одно: сможете ли вы отправить сообщение на «Валрус»? Если уж вас подбили, то в данный момент мы союзники и должны воевать вместе… Так где «Валрус», Скайт Уорнер? На орбите? Я дам вам координаты вражеских баз, и мы сможем нанести высокоточные ядерные удары по врагу!
— Звездолет «Валрус» погиб пятнадцать лет назад, генерал.
Робертс надолго задумался. Глубокие морщины пролегли через бледный лоб.
— Тогда понятно, почему вы летели на частной яхте…
— Думаете, мы ее похитили?
Генерал Роберте саркастически усмехнулся. Весь, вид старика показывал, что иного он себе и представить не может.
— Ошибаетесь, генерал. Нам ее подарили.
— Как же я сам не догадался? — с иронией произнес Роберте. — И кто же, если не секрет?
— Принц Иван Штих.
— Само собой. Кто же еще, если не принц, станет делать вам такие, э-э-э… «подарки»? Кто вы, капитан Уорнер?
— Я — свободный гражданин.
— Но ведь у пирата не может быть гражданства? Что-то здесь не состыковывается, капитан.
— Генерал, вы располагаете слишком устаревшей информацией. К моменту окончания войны и разгрома Империи сам Император был уже мертв. После его смерти армия синтетойдов осталась без хозяина, и та власть, которая управляла войсками, исчезла. Дивизии вышли из-под контроля и в составе мощной эскадры во главе с флагманским линкором «Голубая кровь» напали на планету Плобой.
— Да, капитан Уорнер, — перебил Скайта старик, — я помню… Во всем космическом флоте Империи не было корабля мощнее… Я лишь один раз встречался с этим линкором. Наша встреча длилась около десяти минут… Если и существует ад, то я уже там побывал…
— Волей судьбы, — продолжал Уорнер, — «Валрус» оказался в тот момент рядом с Плобоем и вступил в бой с синтетойдами. В неравном бою нам удалось уничтожить флагман и основные корабли противника. Но к тому времени, когда подоспела эскадра адмирала Армора, наш звездолет полностью вышел из строя, а большая часть команды погибла. За проявленный героизм в бою по защите Плобоя весь экипаж, спасшийся с «Валруса», получил полную амнистиюnote 17.
— Да, — вздохнул старик, — мы не знали, что к окончанию войны старый Император сошел со сцены… Теперь мне понятно, почему наши противники оказались здесь. Пространственный коридор ДИЭЛ-55-69 проходит рядом с орбитой Моногхала, а это самый удобный и короткий путь до Плобоя. — Генерал замолчал, погруженный в свои думы.
— Можно задать вопрос, генерал?
— Задавайте. У нас очень много времени. Иногда мне кажется, что на этой планете стрелки часов вообще остановились.
— Объясните мне, что, черт возьми, происходит на Моногхале?
— Что здесь происходит? — пробормотал Джон Роберте. — Хотел бы я сам понять, что здесь происходит.
— Вчера я видел летевший над городом имперский транспорт…
Взгляд старика затуманился, словно уходил в даль прошлого.
— Моим непосредственным начальником являлся адмирал Армор, — начал свой рассказ старик, — мы отстояли планету Моногхал. Необходимость вести боевые действия против больших соединений противника в этом районе отпала.
К моменту прекращения сражений многие города на планете нужно было полностью восстанавливать. На Моногхал стали прибывать беженцы, покинувшие планету во время вооруженных столкновений. Крупные бизнесмены Галактики начали вкладывать деньги в развитие разрушенной инфраструктуры. Постепенно жизнь возвращалась в свое русло. На планете воцарилось подобие послевоенного порядка, который возможен лишь на пороховой бочке, готовой в любой момент взорваться.
Моя бригада осталась здесь, чтобы следить за безопасностью. Этим мы занимаемся уже долгие пятнадцать лет…
Я тогда возглавил комитет «По стабилизации экономики и политической стабильности Моногхала». Полным ходом шла подготовка к свободным выборам правительства планеты. Мои пехотинцы являлись гарантией, что выборы пройдут без нарушений законности. Вы, капитан Уорнер, находитесь сейчас в подземном бункере, откуда вначале шло все управление войсками, а потом координация действий по подготовке к выборам.
Но появилась серьезная проблема, неизбежно возникающая во время хаоса любой войны, — остатки недобитых космических формирований противника, экипажи звездолетов, вставших на путь пиратства, дезертиры и проходимцы всех мастей, готовые погреть руки в мутной воде неразберихи и беззакония. Тогда объединенное командование приняло решение отправить основные ударные силы армии на поимку и уничтожение этих пиратских команд. Я получил личный приказ адмирала Армора снарядить для этой цели эскадру из трех крейсеров и двух линейных кораблей.
На планете Моногхал осталось лишь несколько звездолетов класса «Пантера». На борту судов находилось по сто шестьдесят четыре человека экипажа, закаленных в боях прошедшей войны. «Пантеры» оснащались ракетами «Экзорсет ММ-40»note 18 и эскадрильями истребителей «Рейнджер». Поэтому мы считали себя в полной безопасности.
Катастрофа разразилась совершенно неожиданно, — продолжал свой рассказ старик. — В Бриджер-Джеке наступило раннее утро. Знаменитые на весь мир курорты «Целебных источников» и «Песчаного мха» готовились принять первых отдыхающих. Но вместо туристов у орбиты Моногхала показалась армада кораблей во главе с линкором «Голубая Кровь». Спутник дальней связи засек приближение вражеского флота. Мы попытались поставить заслон врагу, но силы были неравны. «Пантеры» исчезли практически моментально в огненном смерче ядерных взрывов.
Потом флагман имперского флота пролетел над поверхностью планеты, превращая огнем пушек и ракетных установок в пепел системы противокосмической обороны, космодромы, ангары со звездолетами, станции связи и телекоммуникаций, наземные оборонительные укрепления… В тот миг навсегда прервалась связь с «большой землей»… Этот кошмар продолжался около десяти минут, после чего армада исчезла в глубинах космоса. Они даже не потрудились сбросить десант на Моногхал. Тогда я просто не мог предположить, откуда здесь, в относительно спокойном участке космоса, взялась имперская армада. Теперь знаю — они летели к Плобою.
Во время скоротечного боя с кораблями моей эскадры синтетойды применили в околоорбитальном пространстве нейтронные бомбы. Смертоносное излучение поразило все живое на поверхности Моногхала. Уцелела лишь горстка людей, укрывшихся в бункерах. Мы смогли выбраться на поверхность только через долгие десять лет, когда экология частично восстановилась.
Сейчас нашу планету считают безжизненной. Здесь всем заправляет один ловкий тип — Д.Этмонс, а его роботы охотятся на оставшихся в живых людей вроде нас. Но мы еще продолжаем ждать спасательной экспедиции…
— Кто такой этот Этмонс, генерал? — спросил Скайт.
— Темная лошадка. Я даже сам толком не знаю, кто он. Беда в том, что практически вся планета принадлежит ему. В свое время я послал несколько отрядов в разведку на запад, где находится база Этмонса. Никто из моих солдат не вернулся. Об этом парне известно лишь то, что еще задолго до войны он прилетел сюда в составе геолого-разведывательной партии старателей на поиски тетроциклорена.
— Я уже говорил, что видел вчера имперский транспорт в сопровождении кораблей боевого охранения, — произнес Скайт Уорнер, которого сильно взволновал рассказ старого вояки, — они шли строго на запад.
— О, имперские транспорты — частые гости в наших краях. Существует какая-то связь между Этмонсом и Империей. Какая-то тайна. Страх перед разоблачением и заставляет его убирать всех потенциальных свидетелей того, что планета, которую считают обезлюдевшей, продолжает жить. Та мина, на которую напоролась ваша яхта, капитан Уорнер, не была случайной… Иногда я думаю… даже если кто-нибудь и решится послать сюда спасательную экспедицию, беднягам не дадут добраться до поверхности Моногхала. Да, вполне можно предположить, что за те десять лет, которые мы провели под землей, сюда не раз прилетали разведывательные зонды. Но, посудите сами, кому нужна мертвая планета, пораженная нейтронным излучением?
— Так надо бороться! — воскликнул Скайт. — Сейчас ведь радиации уже нет! Неужели нельзя добраться до этого Этмонса и хорошенько прижать его?
— Молодой человек, — безнадежно покачав головой, произнес старик, — это бесполезно. Они отлично вооружены. А у меня осталось слишком мало людей для крупномасштабной операции. Прилетать и улетать отсюда могут только звездолеты Этмонса и Империи. Мы же смирились с судьбой. Моногхал давно стал для всех нас родным домом. Обитаем глубоко под землей, и Этмонс не знает, где нас искать. Выходим наверх лишь по ночам разведать обстановку и пополнить запасы провизии.
— Все равно нужно бороться, — решительно произнес Скайт.
— Есть безумцы, которые думают так же, как вы, — задумчиво промолвил старик.
Распахнулась дверь, и в комнату ввалился человек. Высокого роста, небритый, одетый в сильно поношенный летный комбинезон, он бесцеремонно обрушился потоком резких фраз на старика, энергично жестикулируя сильными руками.
Темпераментный монолог был напичкан крепкими выражениями по поводу пропажи трех литров керосина. Из резких фраз в адрес генерала и всех его подчиненных Скайт понял, что этот человек, очевидно, и есть тот безумец, который думает так же, как он.
— Поганый сегодня день, — произнес Скайт Уорнер, обращаясь к вошедшему.
— На редкость, — согласился незнакомец, повернувшись к Скайту. Его взгляд упал на бластер Уорнера, низко подвешенный к бедру, чтобы ладонь всегда касалась рифленой рукоятки.
— Меня зовут Скайт Уорнер, — представился Скайт. — Я здесь проездом.
— Рэй Клод, — протягивая руку, сказал стоящий перед Скайтом мужчина. — Я тоже не собираюсь надолго задерживаться на этой помойке. Мы еще вернемся к разговору об украденном керосине, — бросил Рэй генералу Робертсу и энергично направился к выходу из комнаты, кивком головы пригласив Уорнера следовать за собой.
Глава 12
Место, куда привел Скайта Уорнера Рэй Клод, являлось подземным гаражом. Скрытые под обломками стен ремонтные боксы, въездные эстакады и площадки для стоянок превратились в идеальное убежище. Все пространство гаража освещалось тусклыми лампами, прикрученными к потолочным балкам обычной проволокой.
Скайт находился посреди просторного прямоугольного зала. В дальнем конце помещения чернел широкий квадратный проем. Свет ламп едва выхватывал из темноты полоску асфальтовой магистрали, плавно поднимающуюся в темноту.
Справа от Скайта Уорнера стоял колесный бронетранспортер. Плоская орудийная башня лежала рядом с машиной, а из черного люка в корпусе сиротливо торчал плазменный пулемет.
Неподалеку от броневика Скайт увидел десантный вездеход. Мощные траки гусениц покрывала ржавчина. Бронированные листы обшивки были сняты и частично стояли, прислоненные к стенам гаража, частично валялись на полу. Открытый со всех сторон двигатель был опутан медным коконом из трубок подач топлива, систем охлаждения и устройств вывода отработанных газов.
Чуть поодаль покоился на четырех кирпичных столбиках обтекаемый серебристый лимузин «Торпеда-Спорт-2000». Если бы машина стояла на своих собственных колесах, ей мог бы позавидовать сам Эрик Рафтерnote 19.
Напротив «Торпеды» стояли два флаера. Один — грязно-белый пикап с тонированными стеклами — сильно завалился набок. Его поддерживал в таком неустойчивом положении гидравлический домкрат. Судя по надписи на кузове «Корм для животных. Перевозка зверей. Дешево! Выгодно! Удобно!», машина когда-то принадлежала зоофирме. Летательный аппарат выглядел как лоскутное одеяло. С его крыши клочьями слезла белая краска, а передние черные крылья, переставленные с другой машины, выступали темными пятнами из серого корпуса.
Второй флаер представлял собой здоровую квадратную колымагу темно-синего цвета. Оранжевые языки пламени, нарисованные на бортах, протянулись от крыльев до задних дверей. Эта довольно старая модель «Дож-Экстремал» выпускалась примерно лет десять-пятнадцать назад и была очень модной в кругах неформально настроенной молодежи.
Уорнер то и дело спотыкался о разбросанные по полу инструменты и части двигателей.
Лампы, освещающие гараж, чуть раскачивались под действием сквозняка, проникающего в помещение сквозь вентиляционные отдушины. Круглые тени, отбрасываемые железными абажурами на перекрытия потолка, находились в непрестанном движении.
Скайт с Рэем пересекли гараж. Сразу за машинами была видна полураскрытая дверь в подсобное помещение. Оттуда лилась дорожка света, освещающая размалеванные борта синего флаера. Когда Скайт Уорнер подошел поближе к двери, то услышал до боли знакомые аккорды рок-группы «Бешеная Игуана». Солист Патрик Дженгерс исполнял знаменитый хит «Кровь победителя». Из динамиков музыкального проигрывателя источался жуткий лязг вперемешку с металлическим скрежетом. Барабаны выбивали замысловатую дробь. Пронзительный визг верхней струны знаменитого «стратокастера» перекрывал сумасшедший вопль Патрика:
Возьми свой бластер,
Извлеки из потертых ножен лазерный меч,
Убей своих врагов!
Отомсти за погибшего друга!
О-о-о, за этого крутого парня,
О-о-о, за этого крутого парня!
Это была одна из любимейших композиций Дерка Улиткинса.
Из-за двери, где играла музыка, доносились громкие голоса людей. Скайт не мог разобрать слов, заглушаемых мелодией. Он только слышал жесткий ритм композиции Патрика Дженгерса.
В это помещение и вошел Рэй Клод. Скайт переступил порог вслед за ним.
В небольшой комнате без окон за деревянным столом сидели пять человек.
— Это парень с упавшего вчера звездолета, — сказал Рэй Клод. — Его зовут Скайт Уорнер.
Скайт находился посреди просторного прямоугольного зала. В дальнем конце помещения чернел широкий квадратный проем. Свет ламп едва выхватывал из темноты полоску асфальтовой магистрали, плавно поднимающуюся в темноту.
Справа от Скайта Уорнера стоял колесный бронетранспортер. Плоская орудийная башня лежала рядом с машиной, а из черного люка в корпусе сиротливо торчал плазменный пулемет.
Неподалеку от броневика Скайт увидел десантный вездеход. Мощные траки гусениц покрывала ржавчина. Бронированные листы обшивки были сняты и частично стояли, прислоненные к стенам гаража, частично валялись на полу. Открытый со всех сторон двигатель был опутан медным коконом из трубок подач топлива, систем охлаждения и устройств вывода отработанных газов.
Чуть поодаль покоился на четырех кирпичных столбиках обтекаемый серебристый лимузин «Торпеда-Спорт-2000». Если бы машина стояла на своих собственных колесах, ей мог бы позавидовать сам Эрик Рафтерnote 19.
Напротив «Торпеды» стояли два флаера. Один — грязно-белый пикап с тонированными стеклами — сильно завалился набок. Его поддерживал в таком неустойчивом положении гидравлический домкрат. Судя по надписи на кузове «Корм для животных. Перевозка зверей. Дешево! Выгодно! Удобно!», машина когда-то принадлежала зоофирме. Летательный аппарат выглядел как лоскутное одеяло. С его крыши клочьями слезла белая краска, а передние черные крылья, переставленные с другой машины, выступали темными пятнами из серого корпуса.
Второй флаер представлял собой здоровую квадратную колымагу темно-синего цвета. Оранжевые языки пламени, нарисованные на бортах, протянулись от крыльев до задних дверей. Эта довольно старая модель «Дож-Экстремал» выпускалась примерно лет десять-пятнадцать назад и была очень модной в кругах неформально настроенной молодежи.
Уорнер то и дело спотыкался о разбросанные по полу инструменты и части двигателей.
Лампы, освещающие гараж, чуть раскачивались под действием сквозняка, проникающего в помещение сквозь вентиляционные отдушины. Круглые тени, отбрасываемые железными абажурами на перекрытия потолка, находились в непрестанном движении.
Скайт с Рэем пересекли гараж. Сразу за машинами была видна полураскрытая дверь в подсобное помещение. Оттуда лилась дорожка света, освещающая размалеванные борта синего флаера. Когда Скайт Уорнер подошел поближе к двери, то услышал до боли знакомые аккорды рок-группы «Бешеная Игуана». Солист Патрик Дженгерс исполнял знаменитый хит «Кровь победителя». Из динамиков музыкального проигрывателя источался жуткий лязг вперемешку с металлическим скрежетом. Барабаны выбивали замысловатую дробь. Пронзительный визг верхней струны знаменитого «стратокастера» перекрывал сумасшедший вопль Патрика:
Возьми свой бластер,
Извлеки из потертых ножен лазерный меч,
Убей своих врагов!
Отомсти за погибшего друга!
О-о-о, за этого крутого парня,
О-о-о, за этого крутого парня!
Это была одна из любимейших композиций Дерка Улиткинса.
Из-за двери, где играла музыка, доносились громкие голоса людей. Скайт не мог разобрать слов, заглушаемых мелодией. Он только слышал жесткий ритм композиции Патрика Дженгерса.
В это помещение и вошел Рэй Клод. Скайт переступил порог вслед за ним.
В небольшой комнате без окон за деревянным столом сидели пять человек.
— Это парень с упавшего вчера звездолета, — сказал Рэй Клод. — Его зовут Скайт Уорнер.
Глава 13
У стен комнаты громоздились картонные коробки с консервами и упаковками баночного пива. В углу, на продавленной крышке железного контейнера из-под патронов, возвышались обшарпанные колонки старенького музыкального проигрывателя компакт-дисков, формат которых давным-давно вышел из употребления. Посередине стола стояла круглая алюминиевая кастрюля, в ней дымилось варево, напоминающее своим видом тушеные бобы. Перед каждым из пятерых обедающих находилась тарелка с едой и банка пива Джона Толкера.
При виде тарелок Скайт вспомнил, что сегодня у него не было во рту даже маковой росинки. Последний раз Уорнер перекусил вчера вечером в разбитом торговом центре. Всю его трапезу тогда составили пакетик сушеного картофеля и бутылка просроченной минеральной воды.
От Рэя Клода не ускользнул голодный взгляд Скайта.
— Садись и поешь, — предложил он, придвигая к столу пустой деревянный ящик. — Грен, передай тарелку гостю.
— Спасибо, — поблагодарил Уорнер, принимая тарелку с бобами, — по правде говоря, за последние несколько суток я уже начал забывать, что такое горячая еда и каково на вкус пиво.
— Наш рацион в основном состоит из мясных консервов «Комбат» и полуфабрикатов быстрого приготовления «Цикломат— кажется, единственного, что не испортится и переживет даже гибель вселенной. Некоторым эта пища может показаться грубоватой, но мы привыкли.
— Не скажу, что сам питался правильно в последнее время, — сообщил Уорнер, делая большой глоток пива.
— «Цикломатом» и консервами под ватерлинию забиты подземные склады Бриджер-Джека. Крысы их не трогают. Когда-то бобы с консервами входили в солдатский рацион, а интендантская служба у генерала Робертса работала добросовестно. Запасов хватит лет на двести автономного дрейфа. Пиво же у нас появилось совсем недавно: три месяца назад не так далеко отсюда разбился грузовой звездолет. Его трюмы были под завязку забиты «Пьяным гномом». Я думаю, экипаж совершал контрабандный рейс. Иначе какой идиот поперся бы в это гиблое место с таким грузом.
— Последнее, что я видел из еды, называлось сухим картофелем «Дуко». По вкусу те чипсы больше напоминали картон. Мне будет приятно разделить трапезу в доброй компании, джентльмены, — добавил Скайт.
Скайт не спеша пережевывал «зеленые бобы», сильно отдающие высококачественным этилированным бензином. Уорнеру стало понятно, почему Альфред Трочинни — владелец концерна по производству продуктов быстрого приготовления — является самым богатым человеком в Галактике. Как единственный сын нефтяного магната Пабло Цетрабиблоса, Альфред не знал проблем с получением сырья, из которого делались «зеленый горошек» и «зеленые бобы».
Чувство голода начало несколько притупляться. Теперь Скайт Уорнер мог лучше познакомиться с людьми, присутствовавшими в подсобном помещении гаража.
— Грен Уэсли и Пол Хакинс, — кивнул Рэй Клод в сторону сидящих прямо перед Скайтом двух парней в промасленных комбинезонах, — механики с транспортной ракеты «Ласточка». Лучшие техники во всей Галактике, каких я только знаю! Пусть у меня отсохнет селезенка, если это не так!
Коренастый здоровяк, который передал тарелку с бобами Скайту Уорнеру, недовольно скривил лицо. Его коротко стриженную голову покрывали коричневые точки от брызг машинного масла, а под ногтями въелась черная грязь.
— Самым лучшим был Орин, капитан, — пробурчал Уэсли, обращаясь к Рэю. Он отпихнул в сторону тарелку и сделал большой глоток пива из банки.
— Точно, — согласился с напарником второй механик — пожилой сухопарый человек с бледным морщинистым лицом. — Этот малый мог с завязанными глазами разобрать фотонный ускоритель, а потом вновь собрать его. Помню, как-то раз я даже проспорил ему пятьдесят кредитов.
— Мог бы сразу отдать полтинник Орину, — угрюмо пробормотал Грен.
В этот момент компакт-диск доиграл до конца, и проигрыватель замолк. Хакинс, сидевший ближе всех к музыкальному центру, поднялся из-за стола и вставил новый диск. Помещение вновь заполнили звуки «Бешеной Игуаны». Теперь Патрик Дженгерс исполнял песню «Отправь прошлое к черту!».
— Еще совсем недавно, приятель, я был капитаном и владельцем «Ласточки», — сказал Рэй Клод, тяжело вздохнув. — Чуть меньше года тому назад мы всей командой сидели в баре космодрома планеты Дилли-Пат-12note 20 и пили «за горячие двигатели». Наш транспорт только что закончил погрузку, приняв в трюмы пятьсот тонн концентрированной пасты для шариковых авторучек. Утром «Ласточка» должна была покинуть Пояс Астероидов и взять курс к Эминисте. Там как раз открывался конгресс ученых-экологов «За чистый космос». А когда вместе собираются много умных парней, без споров, болтовни и писанины дело не обходится. Мы считали, что сможем хорошо подзаработать, выгодно сбыв пасту. Кто ж знал, что этот злосчастный рейс окажется столь роковым для большинства из нас?
— Не стоило отправляться в космос с покойником на борту, капитан, — недовольно заметил Грен, — более скверную примету и придумать трудно.
— Мы должны были достойно похоронить Орина!
— Для этой цели существуют сотрудники агентства «Светлая память»note 21.
— Парень, — Рэй Клод одним глотком осушил банку с пивом, — Орин являлся членом команды. Он родился в космосе, всю свою жизнь провел среди звезд, работал бок о бок с нами, деля опасности и лишения. Такие люди заслуживают того, чтобы в последний путь их проводили друзья, а не канцелярские клерки — крысы, думающие только о том, как заработать побольше денег на чужом горе.
— Все равно, капитан, очень плохая примета вылетать в путь, имея на корабле мертвое тело. Пусть даже это останки твоего друга и достойного человека.
— Может статься, ты и прав, Грен. Все равно сейчас уже ничего не исправить.
— Орин был родным братом Уэсли, — шепнул Скайту Пол Хакинс, — за день до вылета бедняга погиб. Лопнул трубопровод охлаждения реактора, и парня обварила струя пара под давлением в сто атмосфер. С тех пор Грен стал крайне раздражительным. Он начал верить в разные приметы и прочую чертовщину. Но, Скайт, ты не обращай на это внимания. Уэсли хороший товарищ и отлично знает свою работу.
— А что скажешь, капитан, о том злополучном инциденте у стыковочного пирса?! — воскликнул Грен.
— Это когда мы только стартовали?
— Тогда наш звездолет чуть было не столкнулся с буксирным ботом! Целых две недобрые приметы в день старта! Да если бы сам дьявол хотел погрозить нам когтем, он не мог придумать лучшего предупреждения!
— Видишь, Скайт Уорнер, как складывались обстоятельства, — продолжал капитан Клод, — но, пусть я ослепну, мы не могли тянуть с вылетом. Сроки поджимали. Экологический конгресс на Эменисте открывался совсем скоро. Опоздание к началу являлось бы равнозначным полному разорению.
— Ты прав, Рэй, — ответил Скайт, — судьба не предоставила вам выбора.
Конечно, Скайта Уорнера мало интересовали события на борту «Ласточки», предшествующие выходу грузовой ракеты в последний рейс. Скайт поддерживал разговор из вежливости, чтобы не выглядеть неблагодарным в ответ на угощение и гостеприимство сидящих рядом людей. За многолетнюю практику Уорнеру приходилось стартовать и в более неблагоприятных условиях, например, когда половина экипажа была вусмерть пьяна.
— В итоге все закончилось вполне закономерно. При подлете к орбите Моногхала звездолет напоролся на мину. Большая часть команды погибла. Уцелевших захватили в плен роботы. Я, Грен и Пол — все, кто остался от экипажа «Ласточки».
— Потому что верхом идиотизма было переть напрямик через Хвост Хамелеона, — мрачно подметил Уэсли, а его старший напарник молча кивнул, — «Ласточка» вполне успевала к открытию «Чистого космоса», двигаясь в обход Галактики обычным торговым маршрутом. Хотя, не спорю, пришлось бы пошевеливаться.
— Грен, ты классный механик, но ни черта не смыслишь в юридических бумагах.
При виде тарелок Скайт вспомнил, что сегодня у него не было во рту даже маковой росинки. Последний раз Уорнер перекусил вчера вечером в разбитом торговом центре. Всю его трапезу тогда составили пакетик сушеного картофеля и бутылка просроченной минеральной воды.
От Рэя Клода не ускользнул голодный взгляд Скайта.
— Садись и поешь, — предложил он, придвигая к столу пустой деревянный ящик. — Грен, передай тарелку гостю.
— Спасибо, — поблагодарил Уорнер, принимая тарелку с бобами, — по правде говоря, за последние несколько суток я уже начал забывать, что такое горячая еда и каково на вкус пиво.
— Наш рацион в основном состоит из мясных консервов «Комбат» и полуфабрикатов быстрого приготовления «Цикломат— кажется, единственного, что не испортится и переживет даже гибель вселенной. Некоторым эта пища может показаться грубоватой, но мы привыкли.
— Не скажу, что сам питался правильно в последнее время, — сообщил Уорнер, делая большой глоток пива.
— «Цикломатом» и консервами под ватерлинию забиты подземные склады Бриджер-Джека. Крысы их не трогают. Когда-то бобы с консервами входили в солдатский рацион, а интендантская служба у генерала Робертса работала добросовестно. Запасов хватит лет на двести автономного дрейфа. Пиво же у нас появилось совсем недавно: три месяца назад не так далеко отсюда разбился грузовой звездолет. Его трюмы были под завязку забиты «Пьяным гномом». Я думаю, экипаж совершал контрабандный рейс. Иначе какой идиот поперся бы в это гиблое место с таким грузом.
— Последнее, что я видел из еды, называлось сухим картофелем «Дуко». По вкусу те чипсы больше напоминали картон. Мне будет приятно разделить трапезу в доброй компании, джентльмены, — добавил Скайт.
Скайт не спеша пережевывал «зеленые бобы», сильно отдающие высококачественным этилированным бензином. Уорнеру стало понятно, почему Альфред Трочинни — владелец концерна по производству продуктов быстрого приготовления — является самым богатым человеком в Галактике. Как единственный сын нефтяного магната Пабло Цетрабиблоса, Альфред не знал проблем с получением сырья, из которого делались «зеленый горошек» и «зеленые бобы».
Чувство голода начало несколько притупляться. Теперь Скайт Уорнер мог лучше познакомиться с людьми, присутствовавшими в подсобном помещении гаража.
— Грен Уэсли и Пол Хакинс, — кивнул Рэй Клод в сторону сидящих прямо перед Скайтом двух парней в промасленных комбинезонах, — механики с транспортной ракеты «Ласточка». Лучшие техники во всей Галактике, каких я только знаю! Пусть у меня отсохнет селезенка, если это не так!
Коренастый здоровяк, который передал тарелку с бобами Скайту Уорнеру, недовольно скривил лицо. Его коротко стриженную голову покрывали коричневые точки от брызг машинного масла, а под ногтями въелась черная грязь.
— Самым лучшим был Орин, капитан, — пробурчал Уэсли, обращаясь к Рэю. Он отпихнул в сторону тарелку и сделал большой глоток пива из банки.
— Точно, — согласился с напарником второй механик — пожилой сухопарый человек с бледным морщинистым лицом. — Этот малый мог с завязанными глазами разобрать фотонный ускоритель, а потом вновь собрать его. Помню, как-то раз я даже проспорил ему пятьдесят кредитов.
— Мог бы сразу отдать полтинник Орину, — угрюмо пробормотал Грен.
В этот момент компакт-диск доиграл до конца, и проигрыватель замолк. Хакинс, сидевший ближе всех к музыкальному центру, поднялся из-за стола и вставил новый диск. Помещение вновь заполнили звуки «Бешеной Игуаны». Теперь Патрик Дженгерс исполнял песню «Отправь прошлое к черту!».
— Еще совсем недавно, приятель, я был капитаном и владельцем «Ласточки», — сказал Рэй Клод, тяжело вздохнув. — Чуть меньше года тому назад мы всей командой сидели в баре космодрома планеты Дилли-Пат-12note 20 и пили «за горячие двигатели». Наш транспорт только что закончил погрузку, приняв в трюмы пятьсот тонн концентрированной пасты для шариковых авторучек. Утром «Ласточка» должна была покинуть Пояс Астероидов и взять курс к Эминисте. Там как раз открывался конгресс ученых-экологов «За чистый космос». А когда вместе собираются много умных парней, без споров, болтовни и писанины дело не обходится. Мы считали, что сможем хорошо подзаработать, выгодно сбыв пасту. Кто ж знал, что этот злосчастный рейс окажется столь роковым для большинства из нас?
— Не стоило отправляться в космос с покойником на борту, капитан, — недовольно заметил Грен, — более скверную примету и придумать трудно.
— Мы должны были достойно похоронить Орина!
— Для этой цели существуют сотрудники агентства «Светлая память»note 21.
— Парень, — Рэй Клод одним глотком осушил банку с пивом, — Орин являлся членом команды. Он родился в космосе, всю свою жизнь провел среди звезд, работал бок о бок с нами, деля опасности и лишения. Такие люди заслуживают того, чтобы в последний путь их проводили друзья, а не канцелярские клерки — крысы, думающие только о том, как заработать побольше денег на чужом горе.
— Все равно, капитан, очень плохая примета вылетать в путь, имея на корабле мертвое тело. Пусть даже это останки твоего друга и достойного человека.
— Может статься, ты и прав, Грен. Все равно сейчас уже ничего не исправить.
— Орин был родным братом Уэсли, — шепнул Скайту Пол Хакинс, — за день до вылета бедняга погиб. Лопнул трубопровод охлаждения реактора, и парня обварила струя пара под давлением в сто атмосфер. С тех пор Грен стал крайне раздражительным. Он начал верить в разные приметы и прочую чертовщину. Но, Скайт, ты не обращай на это внимания. Уэсли хороший товарищ и отлично знает свою работу.
— А что скажешь, капитан, о том злополучном инциденте у стыковочного пирса?! — воскликнул Грен.
— Это когда мы только стартовали?
— Тогда наш звездолет чуть было не столкнулся с буксирным ботом! Целых две недобрые приметы в день старта! Да если бы сам дьявол хотел погрозить нам когтем, он не мог придумать лучшего предупреждения!
— Видишь, Скайт Уорнер, как складывались обстоятельства, — продолжал капитан Клод, — но, пусть я ослепну, мы не могли тянуть с вылетом. Сроки поджимали. Экологический конгресс на Эменисте открывался совсем скоро. Опоздание к началу являлось бы равнозначным полному разорению.
— Ты прав, Рэй, — ответил Скайт, — судьба не предоставила вам выбора.
Конечно, Скайта Уорнера мало интересовали события на борту «Ласточки», предшествующие выходу грузовой ракеты в последний рейс. Скайт поддерживал разговор из вежливости, чтобы не выглядеть неблагодарным в ответ на угощение и гостеприимство сидящих рядом людей. За многолетнюю практику Уорнеру приходилось стартовать и в более неблагоприятных условиях, например, когда половина экипажа была вусмерть пьяна.
— В итоге все закончилось вполне закономерно. При подлете к орбите Моногхала звездолет напоролся на мину. Большая часть команды погибла. Уцелевших захватили в плен роботы. Я, Грен и Пол — все, кто остался от экипажа «Ласточки».
— Потому что верхом идиотизма было переть напрямик через Хвост Хамелеона, — мрачно подметил Уэсли, а его старший напарник молча кивнул, — «Ласточка» вполне успевала к открытию «Чистого космоса», двигаясь в обход Галактики обычным торговым маршрутом. Хотя, не спорю, пришлось бы пошевеливаться.
— Грен, ты классный механик, но ни черта не смыслишь в юридических бумагах.