Бродяга сжал кулаки. Нет, ничего. Он знает, что был в Бездне. Знает. Только знает. И не помнит.
Откуда берутся боги… Идиотский вопрос. И ничего нельзя сделать, чтобы выгнать его из головы. Откуда берутся… Откуда… Изначальный день. Это как воспоминание о Бездне. Бродяга знал, что был Изначальный день. И ничего не мог вспомнить.
– Что-то случилось? – спросила служанка.
Бродяга открыл глаза и недоуменно посмотрел на нее.
– Тебе плохо? – спросила служанка. – Что-то нужно?
– Нет, – усмехнулся Бродяга. – Все нормально. Служанка поставила перед ним кувшин с вином и отошла.
Смертная женщина спрашивает участливо у бога, не нужна ли тому помощь. Славно. Замечательно.
Бродяга налил в чашу вина. Хорошее вино, такое же, как и днем. С Розовых островов, сказал Бес. А что такое Розовые острова? Две тысячи лет назад Бродяга о них не слышал. Оазисы… Какие, к хренам, оазисы, если и пустыни тогда здесь не было? Только Зеленый ад, Влажные леса.
Вдруг пришла в голову странная мысль. Настолько необычная, что Бродяга поначалу попытался ее отбросить. Но не смог. А если это не тот мир, из которого он ушел? Если Бездна – это не выгребная яма мира, а проход в мир иной? И в этом, новом, мире все выглядит более логично. Есть Бездна, Ад. Есть мир людей и аватар. Есть небесная твердь, за которой живут боги. Логично. И красиво.
Но, опять-таки, полная ерунда. Бред.
Бес ведет себя так, будто боги вовсе не главные в этом мире. Бес ведет себя словно пастух, который время от времени стрижет отару богов, по мере необходимости. А местный начальник храмовой стражи выслеживает чужую божественную активность… Человек, поставленный надзирать за богами. И умеющий это делать, если судить по истории с Бесом и лекарем.
Лекарем.
Странная история. Нелепая. Кто стоит за всем этим? И зачем его, Бродягу, нужно было доставить именно сюда, в Вечный город? И держать его здесь до самого осеннего праздника. Зачем? Зачем, зачем, зачем… Что происходит вокруг Бродяги?
Дурацкое и нелепое чувство бессилия. Чувство без Силы? Нет, не так. Дело не в том, что ему не хватает Силы, вовсе нет. Он не может понять, что происходит вокруг него. Не может понять.
Бродяга налил еще одну чашу вина. Странное ощущение. Вино пьянит. Не так, как амброзия, но все-таки пьянит. Рождает чувство блаженства. Амброзия рождает чувство неземного блаженства, а вино, значит, чувство блаженства земного.
Разговор за соседним столиком стал громче.
– …пьют кровь, – сказал мужчина с курчавой шевелюрой и ударил кулаком по столу. – Понимаешь, Плешивый? Кровь. А не Силу или что-то там еще.
Собеседник, с головой лысой и круглой, поднял свой кувшин с пивом, чтобы Курчавый не сшиб его случайно на пол.
– И что ты можешь тут возразить? – спросил Курчавый.
– А тут и возражать нечего. Совершенно. Все неизбежно упирается в Силу. Сила растворена в мире, в каждом из людей она есть. В каждом.
– А, ну тогда вот возьми и подними этот кувшин своей Силой, – засмеялся Курчавый. – Давай!
Бродяга тяжело вздохнул. Сейчас они поболтают о Силе, а потом перейдут к бессмертию и вечной молодости.
– Не смогу, – сказал Плешивый. – Вернее, смогу, но рукой. И это тоже будет проявлением Силы. А упыри, о которых ты говоришь, этой Силы в себе не имеют. И не умеют ее получать во время жертвоприношений, как боги. Жить им хочется, хочется уметь превращаться в разное зверье, хочется иметь возможность демонстрировать Силу… Человек Силу имеет, но не может пользоваться ею. Упырь может пользоваться, но не может ее производить, потому – добывает. Потому и возможности его – так себе. Стать тенью, зверем, летать… Сколько там Силы можно получить из одного человека, даже если осушить его за один раз? В этом смысле боги даже больше похожи на людей. В людях есть Сила, но они не могут ею пользоваться. Зато боги умеют получать ее от людей через жертвы. И от многих сразу. И не отбирать ее всю. Да и человек не сможет ее всю сразу пожертвовать. Только если принесет себя в жертву…
Плешивый осекся и опасливо оглянулся. Курчавый покачал головой:
– Ты за языком своим следи, нарвешься на своих бывших соратников.
– Да ладно, ничего такого я не сказал.
– Это ты потом Стражу будешь объяснять. – Курчавый засмеялся. – Ладно, почему ты так уверенно об упырях говоришь, я понял. Сколько ты их уничтожил, пока в храмовой страже служил?
– С десяток, – ответил Плешивый.
– Вот, с десяток. А богов?
– Что – богов?
– Сколько ты их переловил и допросил? Так ведь уверенно о них рассказываешь.
– А мне не нужно с ними разговаривать. – Голос Плешивого звучал твердо и уверенно. – Мне нужно только подумать и сопоставить…
«Еще один, – подумал Бродяга. – Еще один мыслитель. Так уверенно говорит о богах, и без малейшего сомнения или опаски…» Хотя, не мог не признать Бродяга, говорит достаточно верно.
– Все вокруг нас – проявление Силы, – сказал Плешивый. – И положение живого существа в мире зависит от того, как он с этой Силой соотносится. Человек, бог, упырь – это я уже сказал. Демон…
– Да ну тебя, на ночь, – махнул рукой Курчавый.
– Демон, как и бог, умеет накапливать Силу и пользоваться ею. Только он не ждет жертвоприношения. Он получает свою Силу через страх. И чем больше он сумеет испугать людей, тем большую Силу имеет.
– Почему боги их вовсе не выведут? – спросил Курчавый.
«Действительно, – подумал Бродяга. – Две тысячи лет назад они почти уничтожили демонов. Битва была совершенно безумная, но потом найти демона в мире было очень трудно. Так, бледная немочь, прятавшаяся в лесах и пещерах».
– А зачем? – спросил Плешивый. – Люди боятся демона и таким образом дают ему силу. И если они настолько боятся демона, то приносят богам обильные жертвы. Так, чтобы боги могли защитить людей от демонов.
– Хитро получается: если бы люди перестали бояться демонов, то и боги им были бы не нужны…
– Ну, я бы так не сказал…
– Нет, именно сказал, Плешивый. Именно сказал. Ты за свои пятьдесят лет хоть раз обращался к богам с просьбой? Нет, не так… Обращался, понятное дело… А вот получал ли прямую помощь? Типа, явилась Самка и беду развела руками. Нет?
Плешивый промолчал.
– То-то и оно, – сказал Курчавый. – И ты еще не сказал о магах и колдунах. У этих-то Сила есть? Ты ведь сам рассказывал, как вы вязали Ночного мага.
– Рассказывал. – Плешивый хотел налить себе пива, но обнаружил, что кувшин пустой. – Еще пивка!
Подошла служанка, поставила кувшин и посмотрела на Бродягу. Жалостливая.
– Волшебник, – выпив пива, сказал Плешивый, – это тоже человек. Но он умеет тянуть из мира Силу и сам может ее использовать. Накапливать ее он не может. Не может и все. Собрал Силу через заклинание, спалил, скажем, скалу – и остался без Силы. Пока снова заклинание не подготовит. Мы их так и брали. На скорости, чтобы они ничего применить не успели.
– И магом может стать каждый? – спросил Курчавый.
– Тот, кто будет знать заклинания. Тут долго нужно учиться. Хотя… – Плешивый, которому крепкое пиво явно ударило в голову, попытался понизить голос и наклонился к столу, – и богом может стать кто угодно.
– Ну, заслужить?
– Нет, именно стать. Я это сам понял, – довольно улыбнулся Плешивый. – Сам. Тут нужно немного. Совсем чуть-чуть. Нужно только правильно…
Распахнулась дверь зала, и появился еще один посетитель. Только он остановился в дверях.
– Самке хорошо! – крикнул бородатый мужик. – И так полыхает!
Все вскочили и бросились на двор. Затем по лестнице на крышу. Вместе со всеми поднялся и Бродяга.
Над центром города стоял световой столб. От Главного храма к самому небу вознеслась световая колонна. Ярко-белая. Голубая. Красная. Лиловая. Цвета менялись стремительно, и темп смены цветов нарастал. От пылающего столба начали отлетать в стороны искры. Огненно-золотые всполохи.
Бродяге показалось, что он видит тени облаков на небе. Присмотрелся. Так и есть. Небо оказалось ниже, чем он себе представлял. Действительно – твердь.
Вспышка-вспышка-вспышка-вспышка… Чаще-чаще-чаще-чаще…
– Твою мать, – выкрикнул кто-то из мужиков. – Вот это работает кавалер!
– Я такое видел только лет пять назад, – сказал другой. – Вот так же сверкало.
Воздух стал потрескивать, волосы у всех встали дыбом.
– Ни хрена…
Полыхнуло, ослепительно бело-красно-серебристая вспышка припечатала город к земле. И стало темно.
Бродяга потер глаза.
Мужики свистели и улюлюкали.
– Это ж кто ее так отодрал? – спросил один у другого.
– Сам сходи и спроси, – ответил тот. – Но Самка сегодня была счастлива.
Бродяга смог наконец различать окружающую обстановку, нашел лестницу и спустился в сад. «Можно теперь немного расслабиться», – подумал Бродяга. Только сейчас он понял, что все это время ожидал появления Самки. Или кого-то из богов, кого она вызвала бы для того, чтобы вернуть Бродягу в Бездну.
Кажется, Бесу удалось договориться. И отработать этот договор.
– Хорошо, – сказала Самка. – Очень хорошо! И как мы с тобой раньше не столкнулись?
Бес завернулся в сорванную штору и подошел к фонтану с вином. Зачерпнул горстью и выпил.
– Некогда было, – сказал Бес.
– Просто ты всегда умудрялся перевести наши разговоры в деловое русло, – сказала Самка, потягиваясь на ложе. – И только сейчас ты наконец…
– Не смог увернуться, – закончил за нее Бес. – А ведь просто хотел поговорить.
– Поговорить… – капризным тоном произнесла богиня. – Все так и хотят поговорить. И тут, и на Островах… Болтают, болтают… И здесь, в городе, то же самое. Нет у нас новой позиции для праздника. Столько девчонок и жрецов, а позиции нету. Нету!
Последнее слово Самка пронзительно прокричала, и ближайшая к ложу скульптура покрылась сетью мелких трещин. Мраморное тело словно постарело за мгновение.
Бес снова выпил вина.
– Иди сюда, – сказала Самка.
– Не-а, – быстро помотал головой Бес. – Не сейчас. Чуть позже…
– Позже… – Богиня перевернулась на живот, – А у меня может не быть этого позже. Совсем. Через двадцать четыре дня все закончится. Все-все-все… И я стану… Ты знаешь, кто такие забытые боги?
Бес пожал плечами. Это понятно из названия. Боги, которых забыли. Бессмертные, вечно молодые и ничего не могущие.
– Я не хочу стать забытой богиней, – всхлипнула Самка. – Не хочу!
– Отдай город, – предложил Бес. – Отдай тому из богов, кому доверяешь, он отменит пророчество, а потом вернет…
– Не вернет. – Самка вскочила с ложа. – Ни одна сука не вернет! Знаешь, какие они все? Не знаешь… Они об меня ноги вытрут. Я отдам, а они вытрут.
– Они вытрут и после того, как город погибнет, – напомнил Бес.
– Они все раком станут, когда увидят, какой светильник Силы угас! – Самка подошла к фонтану, стала на колени и припала к вину, лакая его, как кошка.
Бес отвернулся и отошел к светильникам. В храме было ощутимо сыро, а огни в чашах рождали хотя бы иллюзию тепла.
– Пусть уж все будет как будет, – сказала Самка. – Не смогут найти новый способ – так тому и быть. Ты останешься со мной?
– До гибели Вечного города? – спросил Бес.
– Я отпущу тебя за день до конца.
– Не могу, – сказал Бес.
– Ты возьмешь все, что захочешь.
– Нет, – сказал Бес.
– А хочешь… – Самка легко вскочила на ноги и подошла к Бесу вплотную, заглядывая ему в глаза. – Хочешь, я дам тебе бессмертие? Хочешь?
Бес промолчал.
– Почему ты не хочешь? А давай, это тебе я отдам город? На день. Ты сможешь отменить пророчество… Я тебя сделаю богом! Настоящим. А потом ты найдешь себе источники Силы. Ты же лучший из Ловцов! Ты сможешь!
Бес молчал.
– Не хочешь… – Самка провела ладонью по лицу Беса. – Правильно, что не хочешь. Ты, став богом, не отдашь мне город, что бы ни обещал. Ты забудешь… Да, забудешь. И это не от тебя зависит. Вот в чем беда…
Самка вернулась к ложу. Села.
– Ты идешь ко мне? – спросила Самка.
– А если я знаю способ, как спасти твой город… – сказал Бес.
– Смеешься?
– Если я и вправду знаю способ, как спасти Вечный город…
Самка снова встала. Вскочила. Медленно подошла к Бесу и взяла его рукой за горло:
– Со мной так не шутят.
Бес заставил себя улыбнуться.
– Что ты хочешь за это? – спросила Самка.
– Все, кроме города? – уточнил Бес.
– Все, кроме города, – подтвердила Самка.
– Три желания, – сказал Бес. – Либо одно желание три раза.
– А ты потребуешь что угодно?
– Я не потребую города – это главное. Я не потребую, чтобы ты стала забытой богиней. И не потребую, чтобы ты сделала меня богом. Три желания. Ты ведь видишь – я не вру.
– Вижу, – сказала Самка. – Сейчас – сейчас! – ты не врешь. А завтра? Что-то произойдет завтра…
– А что-то произойдет через двадцать четыре дня, – напомнил Бес.
Самка прошла по залу, остановилась перед своей растрескавшейся статуей. Легко щелкнула ногтем по мраморному лбу. Статуя с шелестом рассыпалась.
– Двадцать четыре дня – это много, – сказала Самка. – За двадцать четыре дня ты успеешь испытать такие мучения, что миллион раз захочешь их прекратить.
– Мне нужно будет вытерпеть только двадцати четыре дня, – оставаясь внешне спокойным, сказал Бес. – Я терпеливый.
– Хорошо, – сказала Самка. – Я выполню твои условия.
– Да, – кивнул Бес. – А теперь Клятва. Все как положено – Камень, Река, Бездна.
– Хватит моего слова.
– Камень, Река, Бездна, – повторил Бес. – И еще раз поклянешься – только о том, что ты не будешь пытаться меня обмануть, выполняя эти три желания. Что ты их выполнишь только тогда, когда я попрошу об этом специально, и так, как я об этом попрошу.
Самка рассматривала Беса, чуть покачивая головой, словно в трансе.
– Ты говоришь правду, – сказала Самка и подошла к Бесу. – Я это вижу. И я готова поклясться… Прямо сейчас.
Бес зябко переступил ногами на холодном полу. Самка произносила слова Клятвы медленно, пристально глядя в глаза Беса. Ее зрачки то расширялись, то превращались в точки. Ровно горели светильники, отражаясь в ее зрачках.
– Я сказала все, как ты хотел? – спросила Самка.
– Да, – кивнул Бес. – Но…
– Что еще? – вскинула голову Самка.
– Я знаю, как продлить годы жизни твоего города, но… – Бес подошел к ложу, встал на нем на колени и нашарил свою одежду за ним.
Отбросил штору в сторону и начал одеваться.
– Говори. – Самка села в кресло.
Она вдруг оказалась одетой, теплый шерстяной плащ укутывал ее ноги.
– Что слышно о Разрушителе? – спросил Бес.
– О ком? – Самка вздрогнула.
Переход был неожиданным. Она старательно пыталась забыть разговоры о Разрушителе и о том, что он – один из бессмертных богов. Она и с Островов перебралась в Вечный город для того, чтобы забыть об этом ужасе.
– Ты слышала мой вопрос, – сказал Бес, застегивая на плече свой дорожный плащ. – Последнее, что я слышал о Разрушителе, – это то, что Проклятый город все еще не взят.
Вес подвинул кресло к креслу Самки и сел. Спокойная, уютная беседа. Домашняя.
– Ничего больше не произошло? – спросил Бес.
– Я не хочу об этом говорить, – сказала Самка. – Не хочу.
– Дура, – сказал Бес. – Непроходимая дура. Ты еще не поняла, что в этом городе не все от тебя зависит.
– Что? – вспыхнула Самка. – В моем городе…
– У этого города есть правитель, – напомнил Бес.
– Мальчику пятнадцать лет. – Самка покачала головой. – В другом месте и в другое время он бы стал великим правителем. Но не здесь и не сейчас.
Бес, не отрываясь, смотрел в лицо богини. Она, похоже, верила в то, что говорила.
Бедный Светлый повелитель. Угораздило мальчишку вырасти патриотом своего города. Не повезло. Как вышло, что изнеженный юнец вдруг решил, что сделает все для спасения города и людей? Нет, не просто себя, а каждого из горожан. Угроза гибели? Они все в одной лодке? Бес повидал многих правителей на своем долгом веку, но искренне уважал только этого холеного мальчика, не видавшего в жизни ничего, кроме своего дворца, слуг и толпы холуев. Бедный Светлый повелитель!
– В Семивратье нашли секту Разрушителя, – сказала Самка. – Ясик успел всех уничтожить, прежде чем было поздно. Иначе…
Самка закуталась в плащ.
Понятно, что она имела в виду, – два Проклятых города. Это значило, что осада первого прервалась бы, что союзники бросились бы на Семивратье, пока город был лишен большего числа защитников. И соотношение сил изменилось бы кардинально. Два Проклятых города…
– Тебе будет очень жаль Светлого правителя? – спросил Бес.
Самка пожала плечами. Она еще ничего не поняла.
– Отдай приказ Стражу выполнять все, что прикажу я. – Бес встал с кресла. – Немедленно.
– Это желание? – осведомилась Самка.
– Это необходимость, – сказал Бес. – Потом ты все поймешь. Даже ты – поймешь.
– Это похоже на оскорбление, – промурлыкала Самка с угрозой.
– Это необходимость.
В двери зала постучали.
Самка повела плечом, и тяжелые золоченые двери бесшумно открылись.
На пороге стоял начальник храмовой стражи.
– Это Бес, – сказала капризным тоном Самка, – все, что он скажет, – моя воля.
Страж склонил голову. Отступил в сторону, пропуская выходящего из зала Беса.
– Когда ты выполнишь свою часть договора? – спросила вдогонку богиня.
– Завтра, – небрежно бросил через плечо Бес. – Или – послезавтра.
Золоченые двери захлопнулись.
– Что хочет Слово богини? – спросил начальник храмовой стражи.
– Через сколько времени ты сможешь поднять своих? Всех своих, даже охотников на упырей? – спросил Бес.
– И жрецов, – добавил Страж. – Приказ уже отдан. Выполняется. Пять сотен уже посажены в лодки и ждут моего приказа.
Бес засмеялся одобрительно.
– Что будем делать? – спросил Страж.
– Для начала я схожу к Злодею. Там у меня остался помощник.
– Высокий, крепкий, молчаливый. Ты с ним сегодня въехал в город. Так?
– Выяснил, пока искал меня?
Страж улыбнулся:
– Приказать, чтобы его привели?
– Не стоит, он может неправильно понять. Лучше я сам схожу за ним…
– Съезди, у меня здесь несколько колесниц.
– С меня стакан сомы, – серьезно сказал Бес.
– Выпей за мое здоровье, – посоветовал Страж. – Что мне сейчас делать?
– Вот что, но только аккуратно…
Когда колесница с Бесом и Бродягой остановилась перед дворцом Светлого повелителя, наружный пост перед мостом, ведущим к дворцу, уже был снят. Несколько тел лежали возле стены. Пахло кровью. Начальник храмовой стражи нервно ходил по мостовой. Увидев колесницу, подошел к ней.
– Это Бродяга, – представил Бес, выпрыгивая из колесницы. – А это – начальник храмовой стражи Вечного города.
Бродяга молча кивнул.
– Тревоги пока никто не поднял, – сказал Страж.
– И это правильно. Это хорошо.
– Но моих людей не пустят во внутренний двор. Если буду штурмовать, успеют поднять крик. Ты ведь хотел без шума…
– Да. – Бес оглянулся на Бродягу. – Твои люди нужны мне для того, чтобы никто не ускользнул из дворца в случае чего. Ни один человек. Что у нас с активностью Силы?
– После того как ты… пообщался с Самкой, Силой пахнет от каждого камня этого города. – Страж потер руки. – Но жрецы клянутся, что кроме этого никакого движения Силы.
– Очень хорошо, – кивнул Бес.
Бродяга стоял молча, глядя на темный дворец за каналом.
– Приготовил? – спросил Бес у Стража. Страж махнул рукой, из темноты вынырнул человек. В одной руке он держал двухстороннюю секиру, похожую на ту, что осталась притороченной к седлу горбатого, в другой – пару мечей на перевязи.
Бес взял мечи. Секиру молча взял Бродяга. По дороге Бес успел ему коротко объяснить ситуацию. Вопросов в результате у Бродяги было больше, чем ответов, но с этим приходилось пока мириться.
– Ты ведь имеешь доступ к Светлому телу? – спросил Бес у Стража.
Тот молча пошел вперед по мосту. Бес и Бродяга двинулись следом.
– Сыро здесь все-таки, – пробормотал Бес. – В пустыне значительно суше.
Площадка перед воротами освещалась факелами. И стояли четыре стражника.
– Куда? – спросил один из них.
– К Повелителю. – Начальник храмовой стражи повернулся так, чтобы колеблющийся свет факелов упал на его лицо. – Немедленно.
Стражник обернулся к воротам и хитро, с переливами, свистнул. Ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить одного человека.
– Они со мной, – сказал начальник храмовой стражи, махнув рукой через плечо на Беса и Бродягу.
Стражники не возражали. С чего это они будут возражать самому влиятельному человеку в городе?
– Интересно, – пробормотал Страж, когда они двинулись через внутренний двор к главному зданию, – он спит?
– Это что-то меняет? – спросил Бес.
– В спальне он один, в худшем случае – с женщиной. И пять-шесть охранников за дверью. Если он бодрствует, то с ним свита, приближенные, советники и дежурная полусотня личной стражи. Это только в зале. И еще пара сотен в непосредственной готовности в помещениях рядом, – пояснил Страж. – Можем к нему и не добраться.
– Доберемся, – сказал Бес и искоса глянул на Бродягу.
Бродяга опять промолчал. Его злило, что Бес снова все решил сам, что сам выбрал способ и метод действия, что… Он теперь просто надумал использовать бога как боевую силу. Использовать. Бога. Нет, это, в конце концов, можно было расценить как забавный парадокс. Только что-то не получалось. Не вытанцовывалось. Не забавляло. Невразумительные слова Беса о Разрушителе… Бродяга решил пока не копаться в своих ощущениях. Придет время. На досуге. Достаточно того, что Бес пообещал, честно пообещал, что сегодня они смогут кое-что выяснить о том, зачем именно Бродягу хотели доставить в Вечный город. Был смысл подождать.
Светлый повелитель не спал. В малом зале было людно. И было много охраны. Сам Светлый повелитель, красивый пятнадцатилетний мальчик в белом тронном одеянии, сидел за длинным столом вместе с наиболее близкими советниками.
– Начальник храмовой стражи, Непоколебимый защитник Любви, увенчанный Знаком преданности и страсти! – провозгласил стоявший у дверей слуга.
Все посмотрели на вошедшего.
Охранники у дверей расступились, пропуская Непоколебимого защитника, но перед сопровождающими его лицами пики скрестили.
– Значит, – сказал Бес, – пора. Стражники, скрестившие пики, ничего заметить не успели. Они умерли еще до того, как упали на застеленный коврами пол. Мертвые стражники все еще стояли, когда, высвободив окровавленные мечи, Бес рванулся вперед, к столу. Так он смог выиграть секунду. А потом в зале все разом взорвалось. Людей, было слишком много.
Бес отбросил в сторону начальника храмовой стражи и завертел мечами. Крик, кровь, лязг металла. Все ответные удары отбить не удавалось, и несколько мечей достали Беса. Раны затянулись почти мгновенно.
Завизжали женщины. Краем глаза Бес заметил, как телохранитель пытается вытащить царственного мальчишку из зала, но тот вырывался, размахивая парадным мечом.
Бродяга остался стоять на месте, когда Бес бросился в бой. То, что смерть ему не угрожала, еще не было поводом делать глупости. Бес крутился как безумный, со стороны казалось, что у него несколько рук. Шесть или восемь. И в каждой – по мечу.
Бродяга качнулся в сторону, к стене. Люди оттуда метнулись на середину зала, к Бесу. На защиту Светлого повелителя. «Редкая преданность», – подумал Бес. Подумал и пригнулся. В стену над ним ударилось копье. До стола – десять шагов. Бросок. Бродяга прокрутил секиру и ударил плашмя, сбоку. Удар отшвырнул телохранителя к стене. Еще удар. Стол. Бродяга зацепил ногой его край и швырнул стол в толпу. Крик боли и ярости.
Три телохранителя попытались остановить Бродягу уже перед самым Повелителем. Три телохранителя – три удара секиры. Взмах парадного, украшенного драгоценными камнями, меча. Свет ламп отразился в красных, зеленых, белых кристаллах. Зайчики пробежали по лицу и рукам Светлого повелителя. Бродяга вырвал меч из рук мальчишки, обхватил его за плечи и приставил меч к его горлу:
– Всем стоять!
Голос перекрыл рев сражения. Все оглянулись на крик.И замерли.
– Бросьте оружие, – сказал Бродяга.
– Не слушайте его! – срывающимся голосом закричал Светлый повелитель. – Не слушайте!
– Я ничего ему не сделаю, – сказал Бродяга. На втором ярусе зала звонко щелкнули тетивы.
Десять лучников дворцовой охраны наконец смогли прицелиться и выстрелить. Три стрелы воткнулись в стену за спиной Бродяги. Остальные он отбил мечом Повелителя.
– Прекратите, – сказал Бродяга. – Мы не хотим его убивать.
Щелк. Щелк. Щелк. Лучники торопливо опорожняли колчаны. Никто, кроме главного телохранителя и самого Светлого повелителя, не мог приказать им бросить оружие.
Главный же телохранитель был мертв и лежал у стены. А Светлый повелитель требовал.
– Под угрозой проклятья! – Вид у начальника храмовой стражи был довольно помятый, левая половина лица покраснела и грозила превратиться в огромный синяк. Но лысину, необъятный размах ушей и знак храмовой стражи спутать было нельзя ни с чем. И ни с кем.
– Стреляйте! – кричал Светлый повелитель, пытаясь вырваться. – Стреляйте.
– Главного телохранителя ко мне, – приказал Страж.
Пауза.
– Понятно, – сказал Страж. – Начальника дворцовой охраны.
Начальника дворцовой охраны обнаружили живым, но без сознания.
– Начальник дежурной полусотни? – Страж потрогал рукой щеку и зашипел от боли.