Абнетт Дэн. Ордо Еретикус

   Безрукавка Мидаса превратилась в клубы бирюзового дыма. Над ней появилась некая аура, наполненная отзвуками чьих-то голосов, теплом касавшихся ее рук, импульсами людских сознаний, всем, что она накопила за время своего существования.
   – Возьми ее, – сказал я Бетанкор. – Дотронься.
   Медея осторожно протянула руку и провела пальцами по краю ауры.
   – Ой, – воскликнула девушка, когда неясное свечение вдруг стало наливаться цветом и бугриться при ее прикосновениях.
   Мы исследовали псионические воспоминания, «прилипшие» к этой одежде, пока не нашли отца Медеи. Мидас Бетанкор, пилот, воин, мой друг. Мы выманили его фантом из небытия.
   Это был не призрак, а только образ, оставленный главианцем после себя. Отображение его сознания, его внешности, голоса, эмоций. Переплетение из ощущений. Отдаленный отзвук его жизнерадостного смеха. Слабый запах его излюбленного одеколона вперемежку с ароматом папирос с листом лхо, которые он имел обыкновение курить. Мы увидели его совсем юным, почти мальчишкой. Мы увидели его взрослым, таким, каким он был всего за несколько лет до преждевременной смерти. Вот он сидит за штурвалом боевого катера, который и сам теперь стал лишь призраком, а главианское «серебро» соединяет его руки с панелью управления машиной. Вот он ведет длинноносую яхту. Вот любуется восходом солнца над Стоячими Холмами на Главии.
   Мы испытали его печаль по поводу гибели Лорес Виббен, но я сделал так, чтобы Вэнс быстро миновал это место и оградил нас от эмпатической боли. Мы наблюдали за Мидасом в ходе волнующих схваток, разделили радость от виртуозных маневров и мастерских выпадов, почувствовали торжество его побед. Мы увидели, как он снова и снова спасает жизнь и мне, и моим компаньонам.
   Мы присоединились к нему за обеденным столом, в то время как все покатывались со смеху после очередной рассказанной им сальной истории. Мы, все трое, громко рассмеялись. Мы смотрели, как он сидит молча, изучая доску регицида, и старается понять, как Биквин удалось снова побить его. Потом сквозь бурю из цветных лент он повел свою невесту к алтарю в Главном Храме Главия Глевис. Я увидел себя самого, сидящего рядом с Фишигом, Елизаветой и Эмосом на передней скамье, громко кричащего и звенящего в церемониальные колокольчики вместе с остальной публикой.
   – Это моя мать! – прошептала Медея. Укутанная фатой женщина держала Мидаса за руку. Она была ошеломительно прекрасной и неповторимо изящной. Джарана Шэйна Бетанкор. Мидас всегда обладал хорошим вкусом. Оставаясь верной вдовой, Джарана до сих пор жила на далекой Главии и управляла судоремонтной фирмой.
   – Она такая молодая, – добавила Медея.
   В ее голосе слышался оттенок грусти. Она уже много лет не бывала на Главии и не видела свою мать.
   А потом мы почувствовали неловкость, словно вторгшиеся без приглашения гости. Мы увидели Мидаса и Джарану. Влюбленные обнимались на берегу озера Тайвуи. Мидас был вне себя от счастья и волнения.
   – Правда? Правда? – продолжал спрашивать он.
   – Да, Мидас. Правда. Я беременна.
   Я посмотрел на Медею и увидел слезы в ее глазах.
   – Думаю, нам стоит остановиться,– предложил я.
   – Нет, я хочу увидеть больше,– ответила девушка.
   – Мы должны, – настаивал я, чувствуя, что Вэнс уже начал уставать. К тому же мы все ближе подбирались к воспоминаниям о Фэйде Туринге и последних часах жизни самого Мидаса. – Мы должны остановиться. Мы…
   Меня прервал неожиданно загудевший коммлинк. Я громко выругался. Киршеру же сказали: не беспокоить!
   Посторонний звук моментально разрушил связь с прошлым. Сеанс прервался. Синий свет мигнул и погас. Резкий порыв ледяного ветра затушил свечи. Предметы в комнате приобрели привычные очертания. Я увидел, что стены читальни покрыты капельками конденсата. Болезненным толчком нас выбросило из варпа.
   Тяжело дыша и пытаясь пересилить тошноту, Вэнс согнулся пополам на своем стуле. Мою голову пронзила внезапная всепроникающая боль. Медея зарыдала, вцепилась в безрукавку и зарылась в ее шелковые складки лицом.
   Проклятый Киршер. Аутосеансы нельзя прерывать так резко. Любой из нас мог серьезно пострадать. Все мы сейчас были оглушены, по крайней мере эмоционально.
   Я поднялся.
   – Оставайтесь здесь! – приказал я обоим. – Постарайтесь прийти в себя.
   Вэнс вяло кивнул. Медея даже не услышала меня. Девушка потерялась в урагане собственных чувств.
   Я вышел на галерею, перевел дух и затворил за собой дверь. Вынув из кармана вокс, я нажал на руну «ответ».
   – Надеюсь, у тебя есть веская причина побеспокоить нас, Джабал, – прохрипел я.
   В ответ раздавался только треск статических разрядов.
   – Джабал? Джабал? Это Эйзенхорн.
   Ничего. Затем быстрый поток торопливых слов, которых я не сумел разобрать. И опять статика.
   – Джабал?
   Откуда-то издалека, из другого крыла дома, я услышал приглушенный троекратный треск.
   Стрельба из лазерного оружия.
   Я схватил игольный пистолет Мидаса и побежал к дверям библиотеки.

Глава 8
ПАДЕНИЕ СПАЭТОН-ХАУСА
ЗА НАШИ ЖИЗНИ
ШАСТР, ВЕРНЫЙ ШАСТР

   В доме было спокойно и тихо. Горел приглушенный свет. Но в воздухе чувствовался отчетливый запах гари. Я поспешил вперед по покрытому коврами коридору, на ходу заряжая игольный пистолет. Тридцать патронов, полная обойма. Перезаряжать мне будет уже нечем.
   На встроенных в стены мониторах системы безопасности мигали крошечные красные огоньки. Подойдя к ближайшему терминалу, я откинул его кожух и уже собирался вставить свой перстень с печаткой в считывающее устройство, когда почувствовал чье-то присутствие.
   Я вскинул оружие.
   Две горничные и уборщик выбежали в коридор и, увидев меня, громко завизжали.
   – Спокойно, спокойно! – выкрикнул я, опуская пистолет. – Давайте сюда, шевелитесь!
   Перепуганная троица подбежала ко мне и спряталась за цветочными кадками с декоративными растениями.
   – Что происходит?
   Они были так напуганы, что даже не сразу смогли ответить. Среди них я узнал новенькую горничную, молоденькую девушку по имени Литу. Она смотрела на меня красными от слез глазами.
   – Литу? Что происходит?
   – Налетчики, – сказала она, задыхаясь от страха. – Налетчики, сэр. Всего несколько минут назад наверху раздался грохот, а затем началась стрельба. Повсюду бегают вооруженные люди. Я видела мертвого человека. Кажется, это был Урбен. Кажется.
   Роцеф Урбен. Один из моих охранников.
   – У него все лицо было в крови, – заикаясь, произнесла Литу.
   – Налетчики… В каком направлении их искать?
   – В западном крыле, сэр, – произнес уборщик, Колион. – Думаю, они явились со стороны главных ворот. Я слышал, как господин Киршер говорил, что видел их и у конюшен тоже.
   – Вы видели Киршера?
   – Он был в бешенстве, сэр. Я услышал его слова, когда он пробегал мимо.
   Я осмотрелся по сторонам. Запах гари становился все сильнее, а звуки выстрелов громче.
   – Колион, – сказал я, – у тебя с собой ключи от дверей?
   – Я никогда не расстаюсь с ними, сэр, – кивнул он.
   – Умница. Уводи женщин этим коридором к восточному крыльцу. Спрячьтесь в саду. Ты понял меня? Доберитесь до сада. Спрячьтесь. Приказ ясен?
   – Да, сэр.
   – Если не получите от меня известий в течение следующих двадцати минут, постарайтесь выбраться отсюда самостоятельно. Позаботься о них, Колион.
   – Слушаюсь, сэр.
   Они убежали. Я вставил свое кольцо в разъем считывающего устройства и подтвердил пароль доступа. Небольшой пульт в стене осветил пространство диагностической голограммой. Невероятно, но она показывала, что все системы безопасности, все датчики, все защитные периметры и силовые щиты были отключены. Их вывели из строя с помощью ключа, с использованием правильного авторизационного командного кода.
   Именем варпа, как?
   – Джабал? – Я снова попытался воспользоваться воксом. – Кто-нибудь? Это Эйзенхорн. Ответьте.
   На этот раз передатчик ответил. Человеческим голосом, твердым, словно камень.
   – Эйзенхорн? Ты покойник, Эйзенхорн.
   Я спустился в служебные помещения. Похоже, все разбежались. Двери были распахнуты, несколько стульев опрокинуто. Пар еще поднимался от кружек с недопитым кофеином. Незаконченная партия в регицид на столе в комнате дворецкого. Цифровой модуль, продолжающий передавать прямую трансляцию с арены в Дорсае. Упавшая папироса со лхо, прожигающая дырку в ковре.
   Я затоптал тлеющий окурок.
   За дверью, ведущей к западной лестнице, я нашел Урбена. Он действительно был мертв. Роцеф лежал на полу, распластавшись прямо в дверном проеме. Лазерный луч проделал в нем приличную дыру.
   Я склонился над его телом, как вдруг услышал шаги.
   Несколько человек показались на противоположной стороне лестничной площадки. Сначала я увидел только двоих. Они шли быстро, движения их были плавными и уверенными. Так себя ведут хорошо натренированные убийцы.
   Оба были одеты в броню из металлической сетки с резиновой оплеткой. Лица нападавших скрывали гротескные маски из папье-маше, какие можно купить во время карнавала в Дорсае. Вооружены налетчики были короткоствольными лазерными винтовками.
   Заметив меня, они сразу открыли стрельбу. Шквал огня накрыл дверной проем. Я едва успел нырнуть в укрытие. До меня доносились попискивание и треск их воксов.
   Один из нападавших, в позолоченной маске карнодона, пригнулся и побежал ко мне, пока другой, в маске русалки, обеспечивал ему прикрытие.
   Высунувшись из-за угла, я дважды нажал на спусковой крючок игольного пистолета и проделал два крошечных отверстия в ухмыляющейся морде карнодона. Его колени подогнулись, налетчик согнулся пополам и рухнул на пол.
   «Русалка» снова дал очередь, и мне пришлось перекатиться к противоположной стене.
   – Прекрати! – приказал я, используя Волю. Никакой реакции. Они были защищены от псионических воздействий.
   Кто-то хорошо подготовился.
   Я присел на корточки и выстрелил в люстру. Разгадав мои намерения, «русалка» отскочил в сторону, но я настиг его прямыми попаданиями трех игл, каждой из которых хватило бы, чтобы сразить человека наповал. «Русалка» тяжело шагнул назад и, падая, перевернул деревянную тумбу.
   Я вошел в дверь, еще не зная, что за ней меня ждет третий противник. Его очередь пропорола мне плечо и сбила с ног.
   А затем раздался очень громкий выстрел.
   – Грегор?
   Я посмотрел вверх. Надо мной стоял Эмос.
   – Грегор, похоже, твою треклятую пушку заклинило, – растерянно пробормотал он.
   Я поднялся на ноги. Привалившись к косяку ближайшей двери, старый ученый возился с моим болтерным пистолетом. Прежде чем умереть, третий налетчик проделал дырку в штукатурке прямо над головой.
   – Дай мне. – Я вырвал у Убера болтер, освободил затвор и добавил более мягким тоном: – Спасибо, Эмос.
   Он только пожал плечами.
   – Это очень странно,– проговорил ученый.– Мы с оружием, похоже, не ладим, и все время…
   – Тише, Эмос! Что здесь, во имя варпа, творится?
   – На нас напали, – сказал он.
   – Мне хотелось бы узнать подробности, мой старый друг.
   – Сказать по правде, я знаю не многим больше тебя, Грегор. Бабах – и на нас напали. Никакого предупреждения, вообще ничего. Какие-то люди повсюду. Носятся толпами и стреляют. Мы решили, что ты погиб.
   – Я?!
   – Первым делом они взорвали твой кабинет. Гранатой или чем-то еще.
   – Проклятие! Идем со мной. Держись поближе.
   Мы поднялись по лестнице. В одной руке я держал игольный пистолет, в другой – болтер. В воздухе витали клочья дыма. Наверху мы обнаружили еще два трупа. Люди из моей прислуги. Их расстреляли, приставив к стене.
   – Ох, это ужасно… – пробормотал Эмос.
   Я кивнул. Кто-то должен заплатить за это безумие.
   Из открытой двери моего кабинета валил дым.
   – Отойди назад, – прошептал я Эмосу и ринулся внутрь.
   Помещение было разгромлено. Ракета или рэм-граната, пущенная с лужайки, выбила окно и разнесла письменный стол и стулья в щепки. Прохладный вечерний воздух вливался через разбитую оконную раму. Ковер на полу медленно тлел, книжные полки горели.
   Трое налетчиков обыскивали кабинет. Человек в маске клоуна сгребал в мешок драгоценные рукописи, информационные планшеты и свитки с полок, снабженных устройством климат-контроля. Другой, в маске змеи, пытался разбить стекло витрины, в которой лежала Ожесточающая. Третий, прячущий лицо за усмехающимся солнцем, ломом вскрывал бронированный сейф, где хранились дела и остальные служебные документы.
   Бандиты обернулись и схватились за оружие.
   О Трон, какими быстрыми они оказались! У меня имелось преимущество внезапности, но они двигались просто молниеносно. «Змея» даже успел выпустить очередь. Мне пришлось пригнуться, прежде чем я опрокинул его выстрелом из болтера. Его труп ударился о бронированную витрину и, оставив кровавую полосу, съехал вниз. «Клоун» был не таким проворным. Игольные заряды прошили его раньше, чем он выпустил из пальцев свой мешок. Он просто повалился набок и, стукаясь головой о книжные полки, тоже сполз на пол.
   Я перекатился к другой стене и прицелился в третьего. Но солнцеликий отбросил лом в сторону и скрылся за обломками стола.
   Поток его лазерного огня встретился с моими болтами и иглами. Готов поклясться, что, по крайней мере, два болтерных заряда взорвались прямо в воздухе, сбитые лазерными импульсами. Но иглы прошли и сквозь деревянные обломки, и сквозь налетчика. Он откинулся назад… мертвый.
   Я поднялся и подошел к тому, что осталось от моего письменного стола.
   Там я и нашел Псалуса. Я сам отправил его сюда всего несколько часов назад. Горящие страницы «Жизнеописаний» Бойденстайра были разбросаны по всему кабинету. По всей видимости, архивариус сидел за столом, когда в окно влетела ракета.
   – Император милостивый… Ольдемар… – прошептал Эмос.
   Если мой старый ученый был шокирован ужасным зрелищем, то я к тому времени был уже просто разъярен. Я бросил в карман игольный пистолет и стал сгребать с полки у окна обоймы для болтера.
   – Нам пора убираться отсюда, Эмос. – Я поднял мешок, брошенный «клоуном», и вручил его Уберу.
   Все еще ошеломленный, он медленно кивнул.
   – Собери все ценное, – добавил я. – Ты знаешь, что делать.
   Он поспешно повиновался.
   Я ввел коды безопасности в витрину, где хранились Ожесточающая и рунный посох. Панели из бронированного стекла с гудением разошлись в стороны.
   Снаружи раздался пронзительный гул, по лужайкам в саду стали шарить лучи прожекторов. Оказывается, у нападавших имелось и воздушное прикрытие.
   Один заключительный штрих. Открыв кодовый замок пустотного сейфа, я извлек древнюю, ветхую копию Малус Кодициум и тут же убрал ее под плащ. Но Эмос все видел.
   – Пошевеливайся! – поторопил я ученого.
   – Один момент. – Эмос сгреб несколько последних свитков в мешок и водрузил его на спину. – Все, я готов.
   Я вышел в коридор, сжимая в одной руке болтер, а в другой – Ожесточающую. Посох пришлось закинуть за спину. Снизу доносились звуки яростной перестрелки.
   Мой верный друг Джабал Киршер не собирался сдаваться без боя.
   – Следуй за мной! – приказал я Эмосу.
   Прошло только несколько минут с того момента, как тревожный вызов прервал аутосеанс. Но встреча с тенью Мидаса Бетанкора уже казалась давней историей.
   Дом был объят огнем. Холодное ночное небо над восточным крылом освещали языки пламени, в воздухе кружили хлопья пепла и сажи.
   Выйдя на улицу, мы спрятались в тени у стены кухни. Отсюда было прекрасно видно все, что происходит на лужайке заднего двора. Там стояло три тяжелых спидера. С выдвинутыми посадочными опорами они очень походили на глянцево-черных жуков. Боковые люки были открыты, а кабины пусты. Четвертый и пятый, проходя на малой высоте, обшаривали поисковыми прожекторами заднюю часть дома и расстреливали флигель орудийным огнем.
   Итого пять кораблей. Каждый из них был способен перевезти до дюжины вооруженных людей. Это означало, что Спаэтон-хаус осаждает небольшая армия. Кто-то очень хотел уничтожить и меня, и весь мой штат. Кто-то хотел добраться до моих тайн и моих ценностей. И у него явно хватало денег и влияния, чтобы добиться своего.
   По правде говоря, защитная система дома была рассчитана на то, чтобы сдерживать нападения даже таких масштабов. Инквизиторы легко наживают себе врагов. Укрепленная резиденция – профессиональная необходимость.
   Однако систему Спаэтон-хауса каким-то образом удалось взломать. Энергетические щиты, пустотные экраны, замки, датчики движения, сторожевые сервиторы, орудийные блоки – все это оказалось нейтрализованным, когда появились налетчики.
   Одно я знал наверняка – это были наемники. Хорошо обученные, целеустремленные, абсолютно безжалостные. Но кто оплатил их услуги и почему?
   Очередная серия взрывов прокатилась по поместью. Вспышки озарили ночное небо. «Искать ответы будем потом», – решил я.
   Взорвались конюшни, которые использовались в качестве ангара и гаража.
   – Как насчет одного из их кораблей? – прошептал Эмос, показывая на машины, стоящие на лужайке.
   Это было слишком опасно. Нам пришлось бы выйти на открытое место, а спидеры, скорее всего, охранялись. Я покачал головой.
   – Тогда к водным докам? – предложил он.– Может быть, у них нет лодок?
   – Нет, они наверняка перекрыли все пути для отхода. Им известна планировка, они знали, что необходимо уничтожить конюшни. Их проинформировали обо всем, что располагается и внутри, и вокруг поместья.
   Мы повернули обратно, прошли через кухню, пересекли внутренний садик с небольшим огородом и отправились к посудомоечному помещению позади обеденного зала. Клубы дыма висели в воздухе, словно шелковый занавес. У меня оставалось одно последнее средство к спасению, о котором они не знали – не могли знать.
   Ожесточающая дернулась в ладони, давая мне знак, что кто-то приближается. Я шагнул вперед, прикрывая собой Эмоса.
   В дверном проеме показались две фигуры. Элина Кои – неприкасаемая, приписанная к этому дому, – поддерживала Ксела Шастра, одного из людей Киршера. Он был ранен в предплечье и плечо.
   – Элина! – прошипел я.
   – Господин! Хвала Императору! Мы думали, что вы погибли! – Узкое лицо женщины напряглось от страха, кровь Шастра залила все ее эпиншировое платье.
   Я быстро оглядел раны Ксела. Повреждения оказались весьма серьезными, но у него был шанс выжить при условии, если мы вовремя доставим его в больницу.
   – Вы встречали кого-нибудь еще? Киршера? Что с ним?
   – Я видел, как он погиб, – с трудом проговорил Шастр. – Налетчики заставили нас отступить. Киршер остался в главном зале. Один против двадцати выродков.
   – Ты уверен, что он…
   – Они разнесли его на куски. Но прежде он успел прикончить не меньше шести ублюдков. Киршер сказал мне, что их впустил Кронски.
   – Что?
   – Кронски. Новенький. Его наняли в прошлом месяце. Он предал нас. Отключил защитную систему.
   Измена, совершенная изнутри. Чего я и боялся. Нанимая этого Кронски, Киршер, без сомнения, тщательно изучил его прошлое и подверг ментальному допросу. И я сам поприветствовал предателя в своем доме. Неизвестный враг обладал огромными ресурсами, демонстрировал хорошие навыки и тщательно подготовился к вторжению. Все это лишь усиливало мое уважение к противнику.
   Рев летящего спидера раздался где-то поблизости. Стекла в рамах затряслись от грохота стрельбы.
   – Вы продержитесь еще немного? – спросил я Шастра и Элину.
   Они кивнули.
   – Куда мы идем? – спросила неприкасаемая.
   – Выходим из обеденного зала на улицу, пробираемся через розарий позади лабиринта, затем сворачиваем на юг к внешней изгороди и уходим по главной дороге в лес.
   Я понимал, что описываемый маршрут составит не менее двух километров. Однако все присутствующие кивнули – оставаться на месте было равносильно самоубийству.
   Мне захотелось вызвать Медею по воксу, но я знал, что это бесполезно. Наверняка налетчики прослушивали все каналы. Вместо этого я потянулся к ней своим сознанием.
   – Медея… Медея…
   К моему удивлению, ответ пришел практически мгновенно.
   – Мы около пугназеума. Медея собирается пойти и захватить один из спидеров. – Это был Вэнс.
   – Нет! Останови ее, Йекуда. Они слишком хорошо охраняются. Скажи Медее «Громовой Дуб». Она поймет. Если мы доберемся до места первыми, то будем ждать вас столько, сколько сможем…
   На отполированном деревянном полу погруженного в темноту обеденного зала поблескивали осколки. Мы подошли к окну. Стекла были выбиты, вечерний бриз шелестел гардинами.
   Розарий снаружи казался тихим и мрачным. Свет пожаров бросал длинные тени на безукоризненно ухоженную лужайку.
   Над крышей вновь проревели двигатели. Нам снова пришлось спрятаться. Спидер завис над розарием, и выхлопы дюз выжгли траву на газоне. Машина подлетела так близко, что я смог расслышать потрескивание и бормотание вокса, доносящиеся из кабины. Поисковый прожектор метнулся в нашу сторону. Неожиданно ослепительный луч морозно-белого света ворвался в обеденный зал. Осколки стекла вспыхнули, словно созвездия в зимнем небе.
   Когда спидер вновь снялся с места и направился к задней части дома, я прошептал:
   – Теперь пошли!
   Мы выбрались на лужайку. Эмос двигался на удивление проворно, а вот Элину задерживал Шастр. Мне пришлось вернуться и помочь ей. Ксел продолжал извиняться, упрашивая оставить его и уходить.
   Он был хорошим человеком.
   Мы добежали до сада и, скрываясь в тени деревьев, направились к лабиринту. В воздухе витал сильный терпкий запах бирючины и кисло-сладкий аромат созревающих плодов. Ночные насекомые порхали в полумраке.
   Пройдя примерно сотню метров, мы остановились, чтобы перевести дыхание. Со стороны резиденции продолжали доноситься крики и стрельба. Здание было охвачено огнем пожара. Стараясь не смотреть в ту сторону, я огляделся. Глаза постепенно привыкали к темноте.
   Изящные яблони, тумины и плойны были посажены правильными рядами. Белая кора туминов сияла в полумраке, точно снег, а некоторые из раннеспелых плойнов были тщательно укрыты мешковиной от вороватых птиц. Всего лишь несколько дней назад я собирал здесь первый урожай тумина вместе с молодыми садовниками. Мы то и дело перешучивались. С нами был и Альтвальд. Он накрывал темные раздутые плойны. Тем вечером Джарат подала на десерт потрясающий пирог с тумином.
   Джарат. Я задумался: что стало с моей бессменной домоправительницей?
   Мне так и не удалось это узнать.
   Уловив движение в темноте, Шастр напрягся и вскинул свой лазерный пистолет. Но это оказался обычный садовый сервитор. Он обходил плодовые деревья и распылял пестициды. Не обращая внимания на происходящее, он спокойно выполнял свою ночную программу.
   Мы снова пошли вперед, но когда через несколько шагов я обернулся, то увидел, как несколько человек выпрыгнули из окон обеденного зала и направились в розарий.
   Приказав спутникам двигаться дальше, я пригнулся и почти пополз назад, стараясь быть как можно незаметнее на случай, если у преследователей окажутся приборы ночного видения или датчики движения.
   Я догнал медлительного сервитора, открыл панель на его спине и, пока он тащился по траве, на ходу ввел в его программу новые параметры. Увеличив скорость, он изменил привычный маршрут и направился к розарию, аккуратно обходя плодовые деревья.
   Я уже почти догнал Эмоса и остальных, когда услышал первые выстрелы: налетчиков удивило внезапное появлением сервитора. Он мог отвлечь их внимание и задержать на какое-то время. Нам бы очень повезло, если бы они решили, что их датчики засекли именно его.
   Продвигаясь почти вслепую, мы, наконец, покинули фруктовый сад и пересекли заросший высокой травой выгон. За нашими спинами полыхал Спаэтон-хаус.
   Мы повернули на юг… ну или примерно на юг. Вокруг на несколько километров простирались мои владения. На нашем пути стали попадаться дикие деревья и колючий кустарник. Здесь уже можно было расслышать шум морских волн, плещущихся за мысом.
   Я пытался прикинуть, как далеко мы успеем уйти, прежде чем налетчики закончат четвертовать дом и поймут, что нам удалось ускользнуть.
   Еще примерно двадцать минут ушло на то, чтобы продраться сквозь заросли крапивы, а затем через рощу сухого бука и тонкого финтля. Следующим препятствием оказалась ирригационная канава, доверху заполненная водой. С трудом перетащив через нее раненого Шастра, мы увидели, наконец, изгородь и дорогу за ней. Там, дальше начинались дикие нехоженые леса, какие до сих пор покрывают две трети поверхности Гудрун. Надежду освоить эти непроходимые заросли оставила еще первая партия колонистов.
   – Мы почти на месте, – прошептал я. – Давайте же.
   Испытываешь судьбу, как всегда, Эйзенхорн. Испытываешь судьбу.
   Лазерные всполохи прорезали воздух прямо над нашими головами. Затем огонь стал кучнее. По нам стреляли по крайней мере из четырех стволов. Нападавшие пристрелялись, и теперь оранжевые импульсы кромсали крапиву за нашими спинами, раскидывая в стороны измочаленные листья. Следующим залпом рассекло стволы сразу двух молодых лиственниц, росших у изгороди. Сухой утёсник и финтль задрожали и окутались пламенем.