Александер Виктория. Идеальная жена

   — Это ты чудесный, — вздохнула Белинда за спиной матери.
   Она снова была очарована своим женихом, и Сабрина не сомневалась, что их брак будет долгим и счастливым. Что касается ее самой… она не хотела думать об этом сейчас.
   — Мама, — с беспокойством произнесла Белинда.
   — Да, дорогая?
   — Прости, если я разочаровала тебя.
   — Почему это пришло тебе в голову?
   — Я увидела тебя совершенно другой. Ты не та женщина, какой я тебя всегда считала. Ты все умеешь и полагаешься только на себя, смеешься над условностями и делаешь все, чего тебе захочется. — Она с восхищением добавила: — И, мама, у тебя большой опыт обращения со смертельным оружием. — Белинда вздохнула. — Я совсем на тебя не похожа. С тех пор, как я покинула Лондон, все меня раздражает, все кажется неудобным. Даже Уинни с восторгом отправилась в это путешествие и наслаждается им. Почему у меня все не так?
   Сабрина откинула назад голову и тихо рассмеялась, обрадованная, что беспокойство дочери не имеет более серьезных оснований.
   — Дорогая моя, с тобой все в порядке. Ты именно такая, какой и должна быть: хорошо воспитанная молодая женщина, дочь маркизы. Дитя мое, это я не такая, какой кажусь, и никогда не оправдывала ожиданий общества.
   Белинда в недоумении сдвинула брови:
   — Не понимаю. Мне ты всегда казалась образцом добропорядочности.
   Сабрина пожала плечами:
   — Это было притворство. Годами я угождала требованиям света и не жалею об этом. Но теперь свобода изменила меня и, боюсь, безвозвратно. Я снова стала той женщиной, которой когда-то была. — Она покачала головой. — И отказаться от нее я не смогу.
   Белинда задумчиво произнесла:
   — Все же я чувствую, что в чем-то не оправдала твоих надежд. — Ее глаза загорелись. — А что, если я… э… может быть… — она набралась храбрости, — тоже буду носить мужское платье?
   — Только если тебе будет в нем удобно.
   Белинда расправила плечи с таким видом, как будто смена одежды являлась беспримерным подвигом, требовавшим смелости, для которой она была еще слишком молода.
   — Леди Сабрина, — прервал их встревоженный Эрик. Он осадил лошадь, и Сабрина тоже остановилась. — Я не хочу пугать вас, но, боюсь, нам навстречу едут какие-то всадники.
   Он указал на холм, возвышавшийся перед ними. У Сабрины сердце ушло в пятки. За холмом поднималось облако пыли. Издали доносился топот копыт по окаменевшей земле. Звук раздавался все ближе и громче.
   — Эрик, что нам делать? — со страхом в глазах спросила Белинда.
   Даже Уинни забеспокоилась:
   — Это, конечно, не те люди, что похитили нас?
   — Или хуже, чем те, — тихо пробормотала Сабрина. Эрик перегнулся на ее сторону и тихо заговорил так, чтобы никто, кроме нее, не услышал:
   — Кажется, нам не из чего выбирать. Кто бы там ни был за холмом, они сейчас появятся, и я не вижу способа спастись. К тому же я, к несчастью, не вооружен.
   Кинжал Уинни был слабым утешением. Ей оставалось только надеяться, что всадники не окажутся похитителями или какими-то другими кровожадными обитателями пустыни. Эрик прав, у них нет выбора. Усилием воли она сдержала дрожь в руках. Что бы ни случилось, она не поддастся страху. Ведь когда-то она была удачливой контрабандисткой и предводительницей мужчин. Сабрина сможет встретить опасность лицом к лицу.
   Стремительные, как ветер пустыни, всадники появились на гребне холма и помчались к ним. Она крепче сжала поводья и прикусила нижнюю губу. «Будьте вы прокляты!»

Глава 17

   — Где, ради всего святого, ты была? — прогремел гневный голос Николаса, перекрывая топот лошадиных копыт. Он резко остановил коня так близко от Сабрины, что на нее дохнуло жаром от разгоряченной лошади, — Ты не смогла придумать ничего другого, кроме как отправиться в эту проклятую пустыню? Ты совсем потеряла рассудок, женщина?
   Сабрина увидела Мэтта и довольно пеструю армию слуг на верблюдах, сопровождавших Николаса.
   — Как я вижу, вы вернули своих лошадей, — спокойно сказала она.
   — К черту лошадей! — Его глаза метали молнии. — Ты мне не ответила. Ну?
   Возможно, на нее повлиял удушающий дневной зной, так подействовал его гневный тон и уверенность в своей правоте, но что-то взорвалось в се душе. Она не потерпит даже и намека на то, что сделала что-то плохое.
   Сабрина, выпрямившись в седле, посмотрела на него со спокойствием, в котором сказывались годы практики, и холодно улыбнулась:
   — Что «ну»?
   Николас не верил своим ушам. Она хладнокровно встретила его взгляд, ничем не выдавая своего возмущения, и с вызовом ожидала, что он сделает дальше.
   — Николас, это было так ужасно, — вмешалась Уинни с нескрываемым удовольствием, — нас похитили, буквально вытащили из постели…
   — Такие страшные люди, — присоединилась к ней Белинда. — Они бросили нас в ужасную яму с мертвыми телами.
   — Мертвыми телами? — Его гнев сменился недоумением.
   — В захоронение мумий, — объяснила Уинни. Николас с тревогой в глазах повернулся к Сабрине.
   — Почему ты мне сразу не сказала?
   — Ты не дал мне этой возможности.
   Она отвернулась и, тронув поводья, направила лошадь в том направлении, откуда появился Николас, не беспокоясь о том, последовали ли за ней остальные. Взволнованные неясные голоса за ее спиной свидетельствовали, что Уинни и Эрик посвящали Николаса в подробности похищения.
   — Мама… — нерешительно произнесла Белинда.
   — Сейчас у меня нет никакого желания разговаривать.
   Белинда замолчала, и Сабрина сжала каблуками бока лошади. Животное, казалось, почувствовав ее раздражение, за несколько минут домчало их до лагеря.
   — Я не буду извиняться перед тобой.
   — Конечно, — согласился Николас, — но я должен извиниться. Я немного поспешил с выводами.
   — И каковы же были эти выводы?
   — Я подумал, что ты с моей сестрой отправилась на поиски лошадей.
   Она скептически подняла бровь.
   — Это было бы слишком глупо.
   — Действительно.
   Он усталым жестом провел по растрепанным волосам. Только сейчас она заметила, какой измученный у него вид. Но от его предположения ее охватил гнев — несправедливый, вызванный собственной усталостью.
   — И ты думаешь, я настолько глупа?
   — Черт побери, Сабрина. — Глаза Николаса вспыхнули от ее насмешки. — А что я должен был думать? С первой же минуты, как я увидел тебя, ты вела себя непредсказуемо, не говоря уже об упрямстве, и, да, я считаю, что многие твои поступки вполне справедливо можно назвать глупостью.
   — И что же такого глупого я сделала? — рассердилась Сабрина.
   — Что ты сделала? — Он даже покраснел от изумления. — Во-первых, ты пыталась сбежать в Египет, никому не сказав, куда ты едешь и зачем. Затем связалась с человеком сомнительной репутации, скорее всего с контрабандистом и к тому же проклятым американцем. Все это время, демонстрируя оригинальную манеру одеваться, ты пренебрегала даже самыми главными правилами приличия. И все это ради не внушающей доверия бумаги.
   Сабрину возмутили его слова, ибо они были угрожающе близки к правде.
   — Не сомневаюсь, трудно быть женатым на такой глупой женщине, как я.
   — Да, Сабрина, иногда это чрезвычайно трудно. — Он схватил ее за плечи, глядя на нее потемневшими глазами. — Ты вышла за человека, которого почти не знала, только потому, что он возмущал тебя. Потому, что он оскорбил твою гордость. Вот тут ты сделала действительно глупость.
   Она молчала, пораженная его словами. Сердце пронзила острая боль. Сказанное им подтверждало ее опасения. Ясно, что он сожалел о своем поступке. Сожалел о своем браке с женщиной, отличавшейся как небо от земли от идеальной жены, которую он искал. Сабрина сдержала слезы, готовые хлынуть из глаз, и впилась ногтями в ладони; она оказалась связанной с этим человеком, который не только не любил ее, но и считал источником неприятностей, навсегда. Надежды на будущее, о котором она грезила в его объятиях, рухнули.
   Боль и гнев ожесточили ее сердце, и она холодно ответила:
   — Сожалею, что брак со мной оказался для тебя таким неприятным бременем. Может быть, будет лучше, если мы вернемся к нашему старому договору. Брак по расчету предпочтительнее… для нас обоих.
   Она повернулась, чтобы уйти.
   — Но я не это хотел сказать, — с отчаянием выкрикнул он.
   Он смотрел на маленькую гордую фигурку, направлявшуюся к своей палатке. Черт, она была невыносима! Он осознавал, что его гнев, вероятно, неразумен и даже излишен. Но ужас, который он испытал, обнаружив, что она пропала, все еще не отпускал его. «Как ее первый муж справлялся с ней?» Николас помрачнел. Без сомнения, они со Стэнфордом были одного поля ягоды. Проклятый муж вероятно, с радостью бросился бы на эти бессмысленные поиски, ни на секунду не задумываясь об опасности. Не важно, Стэнфорд умер, а Сабрина теперь его жена. И если он в некоторых отношениях не выдерживает сравнения с пресловутым маркизом, это неприятно, но ничего не поделаешь.
   Она скрылась в своей палатке, и его гнев испарился. Неужели его жизнь с Сабриной всегда будет такой бурной, беспокойной и беспорядочной? Но неожиданная мысль вдруг поразила его: ему уже не хотелось проводить дни с серьезной, сдержанной, рассудительной женщиной. Благопристойная леди Сабрина, выбранная им в жены, сначала устраивала его, но он уже тогда подозревал, что неизбежно ему станет с ней скучно. Теперь ему были нужны ее страсть, ее смех, даже ее невероятная самонадеянность.
   Ему захотелось зайти в ее палатку и, обняв, показать ей, как сильно его чувство к ней, как страстно он любит ее. Нет, надо дать ей время успокоиться и задуматься над своими словами, над безрассудными поступками. Он улыбнулся. Пусть немного побудет сама с собой. Он может подождать. У него масса времени. Они все равно будут вместе всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, он не убьет ее раньше.
 
   Сабрина, обхватив плечи руками, ходила взад и вперед у костра и мрачно смотрела на огонь, словно он был виноват в ее скверном настроении. Прошло три дня после нападения. Николас сказал, что, очевидно, лошадей украли, потому что хотели выманить из лагеря мужчин и похитить женщин. Все это связано с глупым увлечением европейцев египетскими древностями и жестокой конкуренцией между различными группами, стремящимися завладеть предметами старины. Конечно, ей он этого не сказал. Она отказывалась говорить с ним и избегала его.
   Он думал, что она все еще сердится на него. За эти три дня она не раз ловила на себе его пристальный взгляд, замечала слабую улыбку на его лице и веселый блеск его глаз. Ее гнев давно исчез, осталась острая мучительная боль, сопровождавшая каждый удар ее сердца. Боль, которую она никогда бы не позволила ему заметить.
   Сабрина отбросила ногой песок и огляделась. Слуги давно ушли спать. Белинда, Уинни и Эрик, тихо разговаривая, сидели по другую сторону костра. Сабрина не слышала их, но угадывала их возбуждение. Никто не собирался спать в эту ночь.
   Золото наконец было совсем рядом, всего в нескольких часах езды от лагеря. Сабрине хотелось сразу же отправиться туда, но Николас настоял, чтобы они с наступлением темноты разбили лагерь. Остальные с ним согласились, признав, к ее неудовольствию, его главенство, и Сабрина промолчала. Ее сердце было разбито, и поиски уже меньше волновали ее. Сейчас ей сильнее всего хотелось обрести свободу, которую даст ей золото. По иронии судьбы эту свободу ей принесет французское золото. Николас ненавидел французов даже больше, чем американцев.
   — Бри, нам надо поговорить.
   Она вздрогнула, услышав голос Мэтта, и обернулась. Рядом с Мэттом стоял Николас, словно черная тень белокурого американца.
   — О чем поговорить? — раздраженно спросила она. — Завтра мы найдем золото, — пожала плечами Сабрина, — и уберемся из этой Богом забытой страны. Для меня все ясно.
   — Мы так не думаем. — Мэтт кивнул в сторону Николаса.
   — Мы? — Она удивленно подняла брови. — Вы заключили союз, не так ли?
   Николас молчал. Мэтт прокашлялся, смущенный тем как она определила их с Николасом отношения.
   — Мы все — партнеры, Бри, в той или иной степени могу только добавить, что это была твоя идея.
   Она бросила на Николаса презрительный взгляд.
   — Я бы не стала ему доверять, Мэтт.
   Мэтт рассмеялся, природное чувство юмора вернулось к нему.
   — О, я ему по-прежнему не доверяю. — Он усмехнулся. — Я понял, что недоверие очень полезно в деловых отношениях для обеих сторон.
   — В самом деле? — Она с оскорбительным вниманием оглядела неподвижную фигуру Николаса и посмотрела ему в глаза. — Может быть, ты и прав. Доверие — это лишнее в любых отношениях.
   Улыбка мелькнула на губах Николаса.
   — Возможно, доверие надо заслужить?
   Лицо Сабрины вспыхнуло, и она повернулась к Мэтту:
   — Хорошо, Мэтт, что ты хотел обсудить?
   Мэтт перевел взгляд с Сабрины на Николаса и обратно на Сабрину и осуждающе покачал головой, как будто ему надоели эти постоянные ссоры своей старой приятельницы с мужем.
   — Ладно, Бри, кто завтра поедет на поиски твоих сокровищ?
   — Кто? — Неожиданный вопрос застал ее врасплох. — Я не придавала значения тому, кто поедет, но поеду я, конечно, и ты…
   — И я, — твердо заявил Николас.
   — Не сомневаюсь, — как бы про себя тихо сказала Сабрина.
   Мэтт снова кашлянул и бросил быстрый взгляд на Николаса. «Какого черта у этого человека такой нерешительный вид?»
   — Уинни хочет поехать. Честно говоря, не думаю, что нам удастся уехать без нее.
   — Я так и думала, — призналась Сабрина. — Ладно, пусть она едет. Мне не хочется охлаждать ее страсть к приключениям. Но нужно отправиться до восхода солнца.
   — Письмо у тебя? — спросил Николас. Она посмотрела ему в глаза.
   — С тех пор как мы покинули Каир, оно всегда со мной. — Она положила руку на шнуровку своих бриджей чуть ниже талии. — Я не хочу потерять его. Это была бы страшная глупость, — с подчеркнутой резкостью добавила она.
   На лице Николаса расплылась улыбка. Он смотрел ей в глаза, и она отвечала испепеляющим взглядом. Странные искры пробегали между ними: гнев с ее стороны, веселое удовольствие — с его.
   Мэтт поднял глаза к небу, изобразил на лице отвращение и ушел.
   Николас скрестил на груди руки.
   — Ты уже сделала выводы относительно своего недавнего поведения?
   — Представь, сделала. — Она понизила голос. — Мне следовало бросить тебя на съедение акулам, когда была такая возможность!
   Она круто повернулась и направилась к палатке. За ее спиной раздавался громкий смех Николаса. Сабрина остановилась на границе освещенного костром круга. Дальше простиралась бесконечная темнота пустыни. Она ковыряла носком сапога песок и пристально смотрела на рассыпавшиеся песчинки. Что смешного мог увидеть Николас в создавшейся ситуации? Этот человек был совершенно бесчувственным. Он растоптал ее сердце и находил это смешным. Вероятно, говоря о ее глупости, он был прав в одном отношении: ей не следовало выходить за него замуж.
   — Сабрина, — прошипел из темноты чей-то голос. Она подняла голову, пытаясь что-нибудь рассмотреть.
   Из темноты медленно выступили три знакомые фигуры. Она ахнула. Бенджамин Мелвилл, Реджинальд Чатсуорт и Патрик Норкросс стояли перед ней.
   — Господи! Как вы сюда попали?
   — На лошадях, моя дорогая, — небрежно ответил Норкросс, словно они случайно встретились в парке, а не на краю света посреди пустыни. — Мы оставили их и тех, которые называются слугами в этой ужасной стране, неподалеку отсюда. Идея Чатсуорта. Он подумал, что будет лучше, если мы подойдем одни, а не с довольно внушительным сопровождением.
   — В самом деле, — закивал Мелвилл. — Мы все решили, что благоразумнее поговорить с вами наедине.
   — Наедине, — тихо заметил Чатсуорт, — кажется, лучше всего.
   Сабрина в полной растерянности смотрела на своих бывших женихов.
   — Лучше всего для чего? Милорды, вы поставили меня в затруднительное положение. Я просто потрясена вашим появлением. Почему вы здесь?
   — Потому что он увез вас сюда… — сказал Мелвилл.
   — Этот Уайлдвуд, — добавил Чатсуорт.
   — Естественно, мы встревожились, — закончил Норкросс.
   — Встревожились? — Сабрина все еще ничего не могла понять в их бестолковых объяснениях. — Из-за чего вы встревожились?
   Они переглянулись.
   — Из-за Уайлдвуда, конечно, — ответил Чатсуорт. — У него дурная репутация. Он развратник.
   — Негодяй, — вставил Норкросс.
   — Он безнравственный человек, Сабрина. — Мелвилл не стал продолжать список пороков Николаса. Он всегда считался справедливым человеком. — Хотя надо отдать ему должное, в дипломатических кругах у него прекрасная репутация.
   — Ожидают, что он будет иметь успех в парламенте, — заметил Норкросс.
   — Добавьте еще его деньги. У него так набиты карманы, что он вполне может скупить почти всю Англию, — криво усмехнулся Чатсуорт.
   — И его слово в делах чести никогда не подвергалось сомнению. — Мелвилл выпрямился с чувством собственного достоинства, — Несмотря на это, в том, что касается сердечных дел, этот человек — мерзавец.
   — Подлец, — сказал Норкросс.
   — Скотина, — сказал Чатсуорт.
   Сабрина слушала их с изумлением. Конечно, нельзя сказать, что все это неправда. Николас значительную часть своей сознательной жизни провел так, что его репутация покорителя женщин вызывала восхищение и зависть самых высоконравственных мужчин.
   — Джентльмены, вы мне льстите.
   Из темноты уверенной походкой вышел Николас, его улыбка не предвещала ничего хорошего. Сабрина замерла. Ее муж славился умением не только покорять женщин, но и искусно владел пистолетом.
   — Николас, — поспешила она вмешаться, — полагаю, ты знаком с лордами Мелвиллом и Норкроссом и сэром Реджинальдом Чатсуортом.
   — Мы не закадычные друзья, но, думаю, встречались. — Он прищурился. — Чем обязаны столь неожиданному удовольствию видеть вас здесь?
   — Мы… — Мелвилл, волнуясь, теребил галстук.
   — Да продолжайте же, Бенджамин, — нетерпеливо сказал Норкросс. — Этот тип не может вызвать всех сразу. Он может стреляться только с одним из нас, то есть по очереди.
   — Стреляться с вами? — еще больше удивилась Сабрина. — Зачем ему стреляться с вами?
   — Это не так уж странно, Сабрина. Видите ли, — Мелвилл глубоко вздохнул, — мы приехали, чтобы освободить вас.
   — Спасти вас, — вставил Чатсуорт.
   — Вырвать из его когтей, — Норкросс высокомерно смерил Николаса взглядом, — прежде чем он окончательно погубит вас.
   — Погубит меня? — тоненьким голоском повторила Сабрина.
   — Погубит вашу репутацию навсегда.
   — Интересно, как можно погубить репутацию женщины, когда она замужем? — с небрежным любопытством осведомился Николас.
   — Сабрина никогда не допускала никаких вольностей, — решительно заявил Мелвилл. — Не то что другие мне известные вдовушки. Ее поведение всегда было безупречным.
   Николас насмешливо хмыкнул.
   — Сабрина, мы достаточно хорошо знаем вас, чтобы понимать, что вы никогда не уехали бы с этим человеком сами, то есть добровольно. Поэтому мы решили, что…
   — . ..что он каким-то образом принудил вас, — закончил за него Чатсуорт.
   — Но не волнуйтесь, — сказал Мелвилл, — в Лондоне мало кто знает о вашем опрометчивом поступке. Уайлдвуд многим вскружил голову и, без сомнения, воспользовался вашей минутной слабостью.
   — Остается только удивляться, почему он привез ее в такое ужасное место, — тихо произнес Норкросс и толкнул локтем Чатсуорта. — Я бы увез ее в Париж или Рим. И Венеция прекрасна в это время года.
   Мелвилл говорил, не останавливаясь:
   — Однако мы придумали, как вам помочь. Не будет никаких разговоров и даже намека на скандал, если вы вернетесь в Лондон замужней женщиной.
   — Замужней! — изумилась Сабрина.
   По выражению лица Николаса было видно, что ситуация до крайности забавляет его.
   — Да, дорогая. — Мелвилл взял ее руку и опустился на колени на песок. — Я люблю вас с первой встречи. Теперь я понимаю, что должен был проявить больше настойчивости, но почему-то думал, что некуда спешить. Я полагал, что наступит мой час. Выходите за меня замуж, Сабрина.
   — За вас? — чуть слышным шепотом спросила потрясенная Сабрина.
   Норкросс вырвал у компаньона ее руку. Он посмотрел ей в глаза, его голос был полон искренности:
   — Я не буду становиться на колени, Сабрина. И я известен своим острым умом, а не умением говорить красивые слова. Но я тоже все эти годы любил вас. Больше всего на свете я хочу сделать вас счастливой и посвятить Вам всю свою жизнь. Сабрина, окажите мне честь и будьте моей женой.
   — Вашей женой, — слабым голосом повторила она.
   — Ну, а вы, Чатсуорт? — с сарказмом поинтересовался Николас. — Разве вам нечего добавить к этим излияниям чувств?
   Глаза Чатсуорта как-то странно блеснули. Он улыбнулся.
   — Сабрина знает о моих чувствах. Я уже когда-то делал ей предложение. Оно остается в силе. Если она примет его.
   Сабрина смотрела на них, не в силах произнести ни слова.
   — Если целью вашего благородного порыва было спасение репутации Сабрины, то мне кажется, что в своем рвении восстановить ее доброе имя вы забыли еще одного кандидата в мужья, — задумчиво заметил Николас. — Как насчет меня, джентльмены? Ведь это я погубил ее репутацию.
   — Николас! — возмутилась она, но он только улыбнулся с невинным видом.
   — Выйти за вас? — гневно воскликнул Мелвилл. — Немыслимо!
   — Не может быть и речи, — проворчал Норкросс.
   — Идиотская идея! — фыркнул Чатсуорт.
   — Но, джентльмены, — возразил Николас, — я не раз слышал, что из исправившихся распутников получаются самые лучшие мужья. И поскольку мы все здесь пришли к такому выводу, это звание я заслужил.
   — Николас!
   «Что он делает? Издевается над ними? Или над ней?»
   Мелвилл покачал головой.
   — Нет, нет, Сабрина никогда за вас не выйдет. Это было бы несчастьем.
   — Страшной глупостью, — заявил Чатсуорт.
   — Возмутительно, глупо, абсурдно, — подтвердил Норкросс. — Только женщина, потерявшая голову, может об этом подумать.
   — Черт бы вас побрал! — вырвалось у Сабрины. — Не буду я здесь стоять и выслушивать оскорбления. Даже ради спасения собственной жизни я бы не вышла замуж ни за одного из вас. Если бы мне пришлось выбирать между вами четырьмя и виселицей, я бы отправилась в ад с улыбкой и с песней, в полной уверенности, что сделала правильный выбор.
   Она резко повернулась и направилась к костру, пылавшему так же ярко, как и ее гнев. Мелвилл и все остальные поспешили за ней.
   — Что мы такого сказали? — прозвучал за ее спиной вопрос Чатсуорта.
   — Не имеет значения. Вы слышали, что она сказала? — Мелвилл был явно шокирован.
   — В самом деле, — ответил Норкросс. — Ужасно услышать такое от благовоспитанной леди Сабрины. А вы заметили, как она одета? Просто скандал! Хотя, — в его словах послышалась нотка восхищения, — она умеет носить бриджи.
   — Лорд Мелвилл? Норкросс? Чатсуорт? — изумилась Белинда, шагнув навстречу неожиданным гостям. — Черт побери!
   — Господи, Чатсуорт, посмотри!
   Норкросс указал на Уинни. Ее распущенные волосы соблазнительно блестели в свете костра, на фоне которого четко вырисовывалась ее гибкая фигура. Даже очки придавали очарование ее кокетливой улыбке. Норкросс был в полном восхищении.
   — Еще одна красавица в штанах. В конце концов, оказалось, что и проклятая пустыня имеет свои достоинства.
   Уинни удивленно заморгала и покраснела. Глаза Мэтта подозрительно сузились, и Сабрина была рада, что для Белинды не нашлось штанов.
   Мелвилл обвел взглядом собравшихся и остановился на Сабрине.
   — Сабрина, дорогая, я не знаю, что мы сказали такого, что вас обидело. Но мы все как один совершенно серьезны. Пожалуйста, окажите одному из нас честь и отдайте ему свою руку.
   Мэтт ухмыльнулся.
   — Ее руку? Вы хотите жениться на ней? Вы все? О, вот это здорово! — Он рассмеялся. — Спасибо тебе, Бри. С тобой никогда не бывало скучно, и, слава Богу, ты не утратила этого дара.
   — Капитан, — с любопытством спросила Уинни, — так всегда случается в приключениях? Никогда не знаешь, чего или кого ожидать.
   — Помолчи, Уинни, — улыбнулся Мэтт, — и смотри, что будет дальше.
   — Мне следует это записать, — задумчиво сказала Уинни.
   Мелвилл, не обращая на них внимания, взял Сабрину за плечи и заглянул ей в глаза.
   — Мы все питаем к вам глубокие чувства.
   — Если вы заинтересованы в вашей собственной безопасности, — многозначительно произнес Николас, — то я бы посоветовал отпустить мою жену.
   Мелвилл раздраженно взглянул на него.
   — Перестаньте, Уайлдвуд. Мы уже покончили с этим, Сабрина никогда не выйдет за вас замуж. Это просто абсурд.
   — Абсолютно неразумно, — подтвердил Норкросс.
   — Чертовски глупо, — сказал Чатсуорт.
   — Как говаривала моя праведница-гувернантка: «Глупость видна, когда ее сделаешь». — В глазах Николаса блеснула угроза. — Повторяю, Мелвилл: убери руки.
   Сабрина выскользнула из рук Мелвилла.
   — Я бы очень хотела, чтобы вы прекратили обсуждать меня в моем присутствии.
   — Обсуждать… вас? — Мелвилл изумленно переводил взгляд с Сабрины на Николаса. — Бог мой, Сабрина, неужели вы…
   — Вы хотите сказать… — произнес Норкросс.
   — Что вышли замуж за Уайлдвуда? — закончил Чатсуорт.