Страница:
— Простите? — Сабрина переспросила лорда Элдриджа, сидевшего справа от нее.
Он с мягким укором поднял широкие брови.
— Я говорил о предполагаемой экспедиции в страны Америки на поиски испанских сокровищ. Вы, конечно, слышали об этом?
— Конечно.
Сабрина вспомнила, что где-то читала о поисках затонувших в Вест-Индии сокровищ. Кажется, несколько веков назад там потерпел крушение испанский галеон. Такое помещение капитала не привлекло бы ее внимания — слишком неопределенно, слишком рискованно и слишком дорого, и никаких гарантий на успех.
— Так вот, — сказал Элдридж, — я как раз говорил, что не надо ехать так далеко, чтобы искать сокровища. У берегов Египта разбился корабль, доставлявший золото Наполеону, и никто до сих пор не нашел его. Думаю, это случилось лет двадцать назад. — Он с интересом смотрел на Сабрину. — Ну, да вы, конечно, знаете об этом больше нас, не так ли?
Сабрина в недоумении свела брови.
— Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите.
— И я тоже, Элдридж, — вступил в разговор лорд Конелли. — На что ты намекаешь?
— Ладно, — с явным раздражением вздохнул Элдридж. — Не могу поверить, что вы забыли эту историю. — Три пары глаз выжидающе смотрели на него.
— Выкладывай, дружище, — поторопил его лорд Роу. — Мы ждем.
Элдридж проворчал себе что-то под нос и с важным видом опытного рассказчика, приготовившего хорошую историю, откинулся на спинку кресла.
— Это произошло, как я уже говорил, двадцать лет назад, в 1798 году. Войска Наполеона находились в Египте. Из Франции отправился корабль, который вез золото на уплату жалованья и всякие другие расходы. Судно так и не достигло Египта, его потопил один из наших прекрасных кораблей. Как рассказывали, офицерам, находившимся на борту, удалось увезти золото на берег прежде, чем судно пошло ко дну, и они спрятали его там. Закопали скорее всего. Вероятно, они намеревались вернуться за ним позже.
Элдридж оглядел своих слушателей с видом человека, державшего аудиторию в руках.
— И вы, моя дорогая, — он замолчал, оттягивая драматический момент, — вы знаете, где золото.
— Я? — Сабрина рассмеялась. — Откуда я могу знать, где в Египте французы его спрятали?
— В самом деле, Элдридж, — нахмурился Конелли. — Откуда леди Стэнфорд могла об этом узнать?
— Потому что… — блеск глаз Элдриджа подчеркивал его торжествующий тон, — ваш муж выиграл эти сведения в карты.
— Джек? — удивилась Сабрина. — Когда?
— Это было за несколько лет до его смерти. — Элдридж покраснел, явно смущенный упоминанием о смерти ее мужа. — Если мне не изменяет память, играли в его клубе (и моем тоже, как вам известно). Кто-то за его столом поставил на кон письмо, в котором, как он уверял, содержались подробные указания, где надо искать это золото. Полагаю, он получил его от французского матроса.
Элдридж замолк и задумчиво нахмурил брови.
— Или это мог быть французский эмигрант. В любом случае все приняли это за шутку. — Он посмотрел на сидевших за столом мужчин, как бы делясь с ними мужским секретом. — Вы знаете, как это бывает. Стэнфорд сорвал банк. Все думали, что письмо подделка. Стэнфорд даже шутил на этот счет. — Он повернулся к Сабрине: — Так вы ничего об этом не знали, дорогая?
Сабрина покачала головой:
— Не уверена. Что-то такое я слышала, но… — она пожала плечами с чисто женской беспомощностью, — я действительно не знаю, что стало с этим таинственным письмом. И хотя получить спрятанное золото — заманчивая идея, но воплощение ее настолько маловероятно, что не стоит и думать об этом. — Она одарила мужчин обаятельной улыбкой. — А теперь, господа, вернемся к нашей игре?
Мужчины продолжили игру, и Сабрина присоединилась к ним, проявляя весьма умеренный интерес к висту. Ее мысли были заняты отнюдь не картами. Указания, как найти сокровище! Одна только мысль об этом заставляла кипеть кровь в ее жилах, чего с Сабриной не случалось уже давно. Жажда приключений, погребенная много лет назад, вдруг подняла свою голову искусительницы. Возбуждение охватило Сабрину и повлекло ее словно морской прилив.
Если такое письмо действительно существует — вот и решение ее финансовых затруднений. Она найдет это письмо, даже если ей придется разобрать по кирпичику весь дом. А когда найдет — вопреки всем трудностям, проблемам, препятствиям отправится в Египет. И ничто не остановит ее на этом пути.
Глава 2
Глава 3
Он с мягким укором поднял широкие брови.
— Я говорил о предполагаемой экспедиции в страны Америки на поиски испанских сокровищ. Вы, конечно, слышали об этом?
— Конечно.
Сабрина вспомнила, что где-то читала о поисках затонувших в Вест-Индии сокровищ. Кажется, несколько веков назад там потерпел крушение испанский галеон. Такое помещение капитала не привлекло бы ее внимания — слишком неопределенно, слишком рискованно и слишком дорого, и никаких гарантий на успех.
— Так вот, — сказал Элдридж, — я как раз говорил, что не надо ехать так далеко, чтобы искать сокровища. У берегов Египта разбился корабль, доставлявший золото Наполеону, и никто до сих пор не нашел его. Думаю, это случилось лет двадцать назад. — Он с интересом смотрел на Сабрину. — Ну, да вы, конечно, знаете об этом больше нас, не так ли?
Сабрина в недоумении свела брови.
— Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите.
— И я тоже, Элдридж, — вступил в разговор лорд Конелли. — На что ты намекаешь?
— Ладно, — с явным раздражением вздохнул Элдридж. — Не могу поверить, что вы забыли эту историю. — Три пары глаз выжидающе смотрели на него.
— Выкладывай, дружище, — поторопил его лорд Роу. — Мы ждем.
Элдридж проворчал себе что-то под нос и с важным видом опытного рассказчика, приготовившего хорошую историю, откинулся на спинку кресла.
— Это произошло, как я уже говорил, двадцать лет назад, в 1798 году. Войска Наполеона находились в Египте. Из Франции отправился корабль, который вез золото на уплату жалованья и всякие другие расходы. Судно так и не достигло Египта, его потопил один из наших прекрасных кораблей. Как рассказывали, офицерам, находившимся на борту, удалось увезти золото на берег прежде, чем судно пошло ко дну, и они спрятали его там. Закопали скорее всего. Вероятно, они намеревались вернуться за ним позже.
Элдридж оглядел своих слушателей с видом человека, державшего аудиторию в руках.
— И вы, моя дорогая, — он замолчал, оттягивая драматический момент, — вы знаете, где золото.
— Я? — Сабрина рассмеялась. — Откуда я могу знать, где в Египте французы его спрятали?
— В самом деле, Элдридж, — нахмурился Конелли. — Откуда леди Стэнфорд могла об этом узнать?
— Потому что… — блеск глаз Элдриджа подчеркивал его торжествующий тон, — ваш муж выиграл эти сведения в карты.
— Джек? — удивилась Сабрина. — Когда?
— Это было за несколько лет до его смерти. — Элдридж покраснел, явно смущенный упоминанием о смерти ее мужа. — Если мне не изменяет память, играли в его клубе (и моем тоже, как вам известно). Кто-то за его столом поставил на кон письмо, в котором, как он уверял, содержались подробные указания, где надо искать это золото. Полагаю, он получил его от французского матроса.
Элдридж замолк и задумчиво нахмурил брови.
— Или это мог быть французский эмигрант. В любом случае все приняли это за шутку. — Он посмотрел на сидевших за столом мужчин, как бы делясь с ними мужским секретом. — Вы знаете, как это бывает. Стэнфорд сорвал банк. Все думали, что письмо подделка. Стэнфорд даже шутил на этот счет. — Он повернулся к Сабрине: — Так вы ничего об этом не знали, дорогая?
Сабрина покачала головой:
— Не уверена. Что-то такое я слышала, но… — она пожала плечами с чисто женской беспомощностью, — я действительно не знаю, что стало с этим таинственным письмом. И хотя получить спрятанное золото — заманчивая идея, но воплощение ее настолько маловероятно, что не стоит и думать об этом. — Она одарила мужчин обаятельной улыбкой. — А теперь, господа, вернемся к нашей игре?
Мужчины продолжили игру, и Сабрина присоединилась к ним, проявляя весьма умеренный интерес к висту. Ее мысли были заняты отнюдь не картами. Указания, как найти сокровище! Одна только мысль об этом заставляла кипеть кровь в ее жилах, чего с Сабриной не случалось уже давно. Жажда приключений, погребенная много лет назад, вдруг подняла свою голову искусительницы. Возбуждение охватило Сабрину и повлекло ее словно морской прилив.
Если такое письмо действительно существует — вот и решение ее финансовых затруднений. Она найдет это письмо, даже если ей придется разобрать по кирпичику весь дом. А когда найдет — вопреки всем трудностям, проблемам, препятствиям отправится в Египет. И ничто не остановит ее на этом пути.
Глава 2
Пританцовывая, почти не касаясь пола, Белинда бежала по коридору. Сегодняшний день начинался с необыкновенного утра, ибо накануне она провела прекрасный вечер с Эриком, самым лучшим человеком на свете, о котором можно было только мечтать. И она каждый день благодарила свою счастливую звезду за то, что у нее такая мать, которая предоставила ей самой сделать выбор. Вчера вечером отец Эрика сказал, что в начале следующей недели он поместит объявление об их помолвке в «Тайме». Значит, скоро об этом узнают все на свете.
Белинда подошла к комнате матери и тихонько постучала в дверь. Никакого ответа. Она постучала снова, громче и настойчивее. По-прежнему никто не отвечал. Она осторожно приоткрыла дверь.
В комнате царил идеальный порядок. Все лежало на своих местах. Не было видно ни бального платья, небрежно брошенного на стул, ни драгоценных украшений, разбросанных среди безделушек на туалетном столике. На полу не валялось ни чулок, ни нижних юбок. В обычном доме это делало бы честь горничной, но мать Белинды имела привычку отпускать горничную сразу же, как только та поможет ей снять элегантное вечернее платье.
Она считала, что ради того, чтобы остаться одной, стоит поступиться удобствами и порядком, комнату можно убрать и утром. Белинде хватило одного быстрого взгляда, чтобы все увидеть. Только постель была разобрана как бы в ожидании своей хозяйки. Именно так она и выглядела вчера, когда Белинда зашла пожелать матери спокойной ночи. Было очевидно, что никто на постели не спал.
Где же мать? Если она не спала здесь, то где? На вечере она казалась чем-то озабоченной, но Белинда не обратила внимания, в обществе ее мать всегда выглядела сдержанной и спокойной.
Белинда нахмурилась и вышла в коридор. Проходя мимо комнаты, которая когда-то принадлежала отцу, она случайно заглянула в открытую дверь и в изумлении застыла на месте. Казалось, по комнате пронесся разрушительный ураган, Все ящики столов были выдвинуты, а некоторые валялись на полу. Одежда свалена в беспорядочные кучи. Дверки гардероба распахнуты, и вещи разбросаны по всей комнате. Даже пуховая перина сброшена с кровати.
Что произошло? Их ограбили? Белинде стало страшно. Она бросилась к лестнице и, почти слетев вниз по ступеням, остановилась у двери библиотеки. На мгновение она заколебалась перед закрытой дверью, ведь это была святая святых ее матери. Белинда набрала в грудь воздуха, распрямила плечи и, ухватившись за ручку, решительно распахнула дверь.
Здесь картина была несколько другая, чем наверху. Комната выглядела так, словно гигантская рука подняла ее и, резко встряхнув, опустила. Половина книжных полок опустела. Все свободное пространство занимали рассыпанные по ковру книги. Между ними белели листы бумаги.
Среди этого разгрома на краешке стола сидела мать. На ней все еще было бальное платье, но уже помятое и запыленное. Белинда с удивлением и беспокойством увидела, как Сабрина схватила книгу, нетерпеливо перелистала страницы и, взяв за корешок, с силой потрясла ее. Белинда не разобрала слов, которые с раздражением произнесла мать, перед тем как отбросить книгу и взять другую.
— Мама, что здесь произошло? Что ты делаешь?
Сабрина взглянула на свое дитя, и ее перепачканное пылью лицо выразило удивление. Она наморщила нос с присущей ей гримаской, производившей неотразимое впечатление на большинство мужчин, но никак не на дочь.
— Весенняя уборка! — с неодобрительным вздохом сказала Белинда.
Она принадлежала к тому небольшому числу людей, которые знали о своеобразном чувстве юмора ее матери, о ее взгляде на окружающий мир. Обычно Белинда ценила это ее качество, хотя и находила его несколько странным. Но не сегодня.
— Мама, я хочу знать, что ты делаешь. Зачем ты разгромила две комнаты? — Она пристально посмотрела на мать.
— Только две, правда?
Сабрина подняла бровь и улыбнулась. Она соскочила со стола и стряхнула налипшую паутину с погубленного платья.
— Да, дорогая, только две. Однако не могу обещать, что их не будет больше.
— Зачем? — взмолилась Белинда.
Сабрина небрежным жестом обвела рукой комнату.
— Ищу кое-что, его, очевидно, не положили на место. Или хорошо спрятали, — тихо добавила она.
— Ладно, очень надеюсь, что ты найдешь это раньше, чем перевернешь вверх дном весь дом.
Взгляд Сабрины и неприятное ощущение страха предупредили Белинду, что она переходит границы отношений между матерью и дочерью.
Мать заговорила тихим сдержанным тоном, и у Белинды заныло под ложечкой.
— Белинда, прежде всего это — мой дом, и если я пожелаю перевернуть его вверх дном, я это сделаю. Во-вторых, я здесь старшая и не хочу, чтобы со мной разговаривали так, как будто мы поменялись местами.
— О, мама, я знаю, пожалуйста, прости меня. — Глаза Белинды наполнились слезами раскаяния. — Просто, когда я увидела комнату наверху, а теперь и эту, а ты не спала у себя и…
— Все хорошо, дорогая! — Сабрина подошла к ней и обняла свое дитя. Она осторожно подтолкнула Белинду к двери. — И не надо беспокоиться. Однако думаю, ты должна знать, что я могу уехать на некоторое время из Лондона.
— Что ты говоришь? Куда ты собираешься? — ужаснулась Белинда.
— О, туда-сюда. Поездки, осмотр достопримечательностей, и есть одно небольшое дело, — сказала Сабрина с рассеянным видом, продолжая подталкивать Белинду к двери. — Совершенно не о чем беспокоиться. Внешность обманчива, твоя мать способна постоять за себя.
Мать и дочь стояли лицом к лицу в дверях библиотеки.
— Беги, и пусть мои дела тебя не волнуют. Думай об этом очаровательном молодом человеке и о том, какая у вас с ним будет чудесная жизнь. — Сабрина отстранилась и незаметно вытолкнула Белинду в коридор. — Я еще не совсем закончила, так что поговорим позднее. Пока.
Дверь закрылась тихо, но решительно. Минуту Белинда не сводила глаз с закрытой двери, в растерянности повторяя слова матери. Их просто невозможно было понять.
Почему она так неожиданно и таинственно покинет Лондон? Такая внезапность совсем на нее не похожа. Белинда лучше других знала свою мать и понимала, что в ней есть многое, не известное другим, но она никогда раньше не делала ничего подобного. Что на нее нашло?
Белинда еще раз взглянула на дверь библиотеки, а затем отправилась наверх за пером и бумагой. Она не позволит матери так просто уехать бог весть куда. Если сумеет этому помешать. В своей комнате она взяла изящный лист бумаги для писем и быстро написала записку. Конечно, Белинда сама не могла остановить Сабрину, поэтому она сделала единственно возможную в данных обстоятельствах вещь. Она послала за Эриком.
Сабрина прислонилась к закрытой двери и отвела от лица выбившийся локон. Не могла же она сказать Белинде о том, что ищет письмо, или о том, что собирается делать, когда найдет его.
Прежде всего, дочь и не подозревает об их финансовых затруднениях. Во-вторых, Сабрина много потрудилась, воспитывая Белинду так, чтобы та смогла занять в обществе положение по праву рождения, будучи дочерью маркиза. Выросшая в соответствующих условиях, получившая хорошее образование и воспитание, обещавшие ей достойную жизнь, Белинда никогда не поняла бы, как ее мать могла додуматься до такой нелепости, как поиск каких-то сокровищ.
Может быть, Сабрина перестаралась. Девочка выросла очаровательной, с прекрасными светскими манерами, но, казалось, с полным отсутствием воображения. Белинда была начисто лишена духа авантюризма, столь присущего ее матери и отцу.
Заботливый и любящий родитель мог бы считать это благом, но временами ей хотелось иметь дочь, с которой можно было бы поделиться смелыми, даже дерзкими мечтами.
Джек считал, что человек его положения должен иметь библиотеку. Но Сабрина полюбила ее с первого взгляда. Ей нравились полки до потолка из темного дерева, обрамлявшие высокое окно. Нравился камин из серого мрамора и стены темно-красного цвета. Она любила тепло и уют, которые окружали и успокаивали ее, когда она оказывалась в стенах этой комнаты. Ей нравился запах книг, кожи и мудрости. Еще при жизни мужа это была ее личная комната.
Дом в Лондоне Джек получил в наследство еще до их свадьбы, и после его смерти Сабрина обнаружила, что единственное, что действительно принадлежало ему, был этот дом. Если он сохранил и спрятал письмо, оно должно находиться здесь. Библиотека и спальня Джека были единственными комнатами, которые ни разу не ремонтировались за последние десять лет.
«Если только это не шутка», — настойчиво повторял внутренний голос. Джек, так и не став взрослым, никогда не принимал на себя ответственность, свойственную зрелому человеку, и идея отыскать сокровища, высказанная в шутку или всерьез, должна была увлечь его.
Но где? Она в отчаянии сжала руки. Эти поиски наугад бесполезны. Она должна рассуждать логично и последовательно. Сабрина постаралась успокоиться и посмотрела на стену слева от нее, где висели фамильные портреты Уинфилдов, пейзажи, натюрморты, не имеющие особой материальной ценности. Не спрятано ли письмо за одной из них? Вполне возможно, но это было бы слишком примитивно для Джека с его чувством юмора. Она повернулась к опустошенным книжным полкам. До сих пор ее поиски были бесплодными. Или она еще не добралась до книги, хранившей тайну?
Третью стену занимал камин, но в его простых классических формах явно не было места для тайника. Она перевела взгляд на портрет Джека, висевший над камином. Художник сумел уловить насмешливый блеск его голубых глаз, золотистый оттенок непослушных белокурых волос. На губах навечно застыла легкая усмешка.
— Джек, — со вздохом обратилась к нему Сабрина, — почему бы тебе не помочь мне? Видит Бог, мне ничего не давалось легко после того, как ты умер.
Она покачала головой и улыбнулась портрету. Было время, когда, думая о муже, она не могла улыбаться. Тогда она в отчаянии кричала до хрипоты, обвиняя Джека в том, что он был непредусмотрителен и оставил ее практически без гроша.
За годы эти чувства притупились, и, если она не смогла безоговорочно простить его, то со временем стала немного лучше понимать. Она внимательно посмотрела на портрет. Не спрятано ли письмо за ним? За этой самоуверенной улыбкой и смеющимися глазами? Ей оставалось проверить портрет Джека, другие картины и мебель. В ее уютной библиотеке стояли письменный стол со стулом, старое потертое кресло у камина и кушетка. Она критически осмотрела старую мебель, ее следовало бы давно заменить. Ее взгляд задержался на кушетке, не помешало бы прилечь на несколько минут. Сабрина провела всю ночь на ногах, а если у нее не будет ясной головы, она никогда не найдет это проклятое письмо. Сабрина блаженно растянулась на кушетке. Бархат ласково обнимал ее. Глаза невольно закрылись. Она давно так много не думала о Джеке. Сейчас она вспоминала, как он купил ей эту кушетку, один из немногих подарков, которые она не продала после его смерти. Ей пришлось расстаться даже с драгоценностями.
Сабрина находилась где-то между сном и явью. Она вспомнила, как Джек торжественно объявил библиотеку ее личным королевством. Она устроилась поуютнее. Воспоминания проносились в ее голове. Когда она, обрадовавшись подарку, прилегла на кушетку, он сказал, что она напоминает ему Клеопатру.
Джек всегда говорил, что на этом ложе она похожа на царицу… царицу Нила… Царица Нила! Она вскочила, сон как рукой сняло, усталость была забыта. Неужели? Не может быть! Она быстро провела рукой по изгибам рамы и резного изголовья, по резным ножкам. Прощупала каждый шов, малейшую складку обивки, тщательно осмотрела все места, где витые ножки соединялись с рамой. Старательно изучила всю поверхность до последнего дюйма. Ничего!
Сабрина отступила и задумалась над этой загадкой. Она не нашла ничего необычного. Может быть, стоит ее перевернуть и осмотреть нижнюю часть… Кушетка оказалась тяжелее, чем ожидала Сабрина. Она запыхалась, толкая и приподнимая ее, но наконец кушетка свалилась на бок. Еще один толчок — и она опрокинулась и теперь лежала как раненый зверь, просивший пощады.
Сабрина торжествующе рассмеялась. Она торопливо ощупала дно. Толстая ткань была аккуратно заправлена под раму. Она проверила каждый стежок и все места, где обивка соприкасалась с деревом. Никаких повреждений, Джек не был ни обойщиком, ни швеей. Если бы он что-то здесь спрятал, это было бы заметно. Минутная радость сменилась разочарованием.
«Черт!» Она с неприязнью посмотрела на ни в чем не повинную кушетку. Словно искра в сухом хворосте, гнев вспыхнул в ее крови. Она с негодованием посмотрела на портрет над камином.
— Это несправедливо, Джек. Мне очень нужны деньги. Они нужны мне для твоей дочери и нужны для себя.
Черт бы тебя побрал, Джек, почему все дается с таким трудом?
Улыбка на его губах оставалась неизменной. Сабрина со злостью ударила ногой по деревянной раме. Острая боль пронзила ее. Она вскрикнула и, схватившись за ушибленные пальцы, опустилась на пол, растирая их: «Вот это уж действительно нелепость». Она сердито покосилась на ножку кушетки и, ахнув, застыла, не веря своим глазам.
От удара ножка чуть вышла из рамы. Сабрина, не обращая внимания на боль, вскочила на ноги. Ухватившись за резное дерево ножки обеими руками и собрав все силы, она начала тянуть ее.
Несколько минут все оставалось по-прежнему. Внезапно ножка поддалась, и Сабрина, не выпуская ее из рук, опрокинулась на спину. Осторожно она повернула ножку и на том конце, который прикреплялся к раме, увидела отверстие. Внутри она нащупала что-то гладкое, как бумага. Сердце громко стучало в ее груди, но она заставила себя успокоиться и медленно и осторожно извлекла свернутый в трубочку листок веленевой бумаги. Руки дрожали от нетерпения. Она аккуратно расправила листок, не веря своим глазам. Не было сомнения в том, что перед ней лежало письмо, старое, пожелтевшее от времени, написанное по-французски.
Белинда подошла к комнате матери и тихонько постучала в дверь. Никакого ответа. Она постучала снова, громче и настойчивее. По-прежнему никто не отвечал. Она осторожно приоткрыла дверь.
В комнате царил идеальный порядок. Все лежало на своих местах. Не было видно ни бального платья, небрежно брошенного на стул, ни драгоценных украшений, разбросанных среди безделушек на туалетном столике. На полу не валялось ни чулок, ни нижних юбок. В обычном доме это делало бы честь горничной, но мать Белинды имела привычку отпускать горничную сразу же, как только та поможет ей снять элегантное вечернее платье.
Она считала, что ради того, чтобы остаться одной, стоит поступиться удобствами и порядком, комнату можно убрать и утром. Белинде хватило одного быстрого взгляда, чтобы все увидеть. Только постель была разобрана как бы в ожидании своей хозяйки. Именно так она и выглядела вчера, когда Белинда зашла пожелать матери спокойной ночи. Было очевидно, что никто на постели не спал.
Где же мать? Если она не спала здесь, то где? На вечере она казалась чем-то озабоченной, но Белинда не обратила внимания, в обществе ее мать всегда выглядела сдержанной и спокойной.
Белинда нахмурилась и вышла в коридор. Проходя мимо комнаты, которая когда-то принадлежала отцу, она случайно заглянула в открытую дверь и в изумлении застыла на месте. Казалось, по комнате пронесся разрушительный ураган, Все ящики столов были выдвинуты, а некоторые валялись на полу. Одежда свалена в беспорядочные кучи. Дверки гардероба распахнуты, и вещи разбросаны по всей комнате. Даже пуховая перина сброшена с кровати.
Что произошло? Их ограбили? Белинде стало страшно. Она бросилась к лестнице и, почти слетев вниз по ступеням, остановилась у двери библиотеки. На мгновение она заколебалась перед закрытой дверью, ведь это была святая святых ее матери. Белинда набрала в грудь воздуха, распрямила плечи и, ухватившись за ручку, решительно распахнула дверь.
Здесь картина была несколько другая, чем наверху. Комната выглядела так, словно гигантская рука подняла ее и, резко встряхнув, опустила. Половина книжных полок опустела. Все свободное пространство занимали рассыпанные по ковру книги. Между ними белели листы бумаги.
Среди этого разгрома на краешке стола сидела мать. На ней все еще было бальное платье, но уже помятое и запыленное. Белинда с удивлением и беспокойством увидела, как Сабрина схватила книгу, нетерпеливо перелистала страницы и, взяв за корешок, с силой потрясла ее. Белинда не разобрала слов, которые с раздражением произнесла мать, перед тем как отбросить книгу и взять другую.
— Мама, что здесь произошло? Что ты делаешь?
Сабрина взглянула на свое дитя, и ее перепачканное пылью лицо выразило удивление. Она наморщила нос с присущей ей гримаской, производившей неотразимое впечатление на большинство мужчин, но никак не на дочь.
— Весенняя уборка! — с неодобрительным вздохом сказала Белинда.
Она принадлежала к тому небольшому числу людей, которые знали о своеобразном чувстве юмора ее матери, о ее взгляде на окружающий мир. Обычно Белинда ценила это ее качество, хотя и находила его несколько странным. Но не сегодня.
— Мама, я хочу знать, что ты делаешь. Зачем ты разгромила две комнаты? — Она пристально посмотрела на мать.
— Только две, правда?
Сабрина подняла бровь и улыбнулась. Она соскочила со стола и стряхнула налипшую паутину с погубленного платья.
— Да, дорогая, только две. Однако не могу обещать, что их не будет больше.
— Зачем? — взмолилась Белинда.
Сабрина небрежным жестом обвела рукой комнату.
— Ищу кое-что, его, очевидно, не положили на место. Или хорошо спрятали, — тихо добавила она.
— Ладно, очень надеюсь, что ты найдешь это раньше, чем перевернешь вверх дном весь дом.
Взгляд Сабрины и неприятное ощущение страха предупредили Белинду, что она переходит границы отношений между матерью и дочерью.
Мать заговорила тихим сдержанным тоном, и у Белинды заныло под ложечкой.
— Белинда, прежде всего это — мой дом, и если я пожелаю перевернуть его вверх дном, я это сделаю. Во-вторых, я здесь старшая и не хочу, чтобы со мной разговаривали так, как будто мы поменялись местами.
— О, мама, я знаю, пожалуйста, прости меня. — Глаза Белинды наполнились слезами раскаяния. — Просто, когда я увидела комнату наверху, а теперь и эту, а ты не спала у себя и…
— Все хорошо, дорогая! — Сабрина подошла к ней и обняла свое дитя. Она осторожно подтолкнула Белинду к двери. — И не надо беспокоиться. Однако думаю, ты должна знать, что я могу уехать на некоторое время из Лондона.
— Что ты говоришь? Куда ты собираешься? — ужаснулась Белинда.
— О, туда-сюда. Поездки, осмотр достопримечательностей, и есть одно небольшое дело, — сказала Сабрина с рассеянным видом, продолжая подталкивать Белинду к двери. — Совершенно не о чем беспокоиться. Внешность обманчива, твоя мать способна постоять за себя.
Мать и дочь стояли лицом к лицу в дверях библиотеки.
— Беги, и пусть мои дела тебя не волнуют. Думай об этом очаровательном молодом человеке и о том, какая у вас с ним будет чудесная жизнь. — Сабрина отстранилась и незаметно вытолкнула Белинду в коридор. — Я еще не совсем закончила, так что поговорим позднее. Пока.
Дверь закрылась тихо, но решительно. Минуту Белинда не сводила глаз с закрытой двери, в растерянности повторяя слова матери. Их просто невозможно было понять.
Почему она так неожиданно и таинственно покинет Лондон? Такая внезапность совсем на нее не похожа. Белинда лучше других знала свою мать и понимала, что в ней есть многое, не известное другим, но она никогда раньше не делала ничего подобного. Что на нее нашло?
Белинда еще раз взглянула на дверь библиотеки, а затем отправилась наверх за пером и бумагой. Она не позволит матери так просто уехать бог весть куда. Если сумеет этому помешать. В своей комнате она взяла изящный лист бумаги для писем и быстро написала записку. Конечно, Белинда сама не могла остановить Сабрину, поэтому она сделала единственно возможную в данных обстоятельствах вещь. Она послала за Эриком.
Сабрина прислонилась к закрытой двери и отвела от лица выбившийся локон. Не могла же она сказать Белинде о том, что ищет письмо, или о том, что собирается делать, когда найдет его.
Прежде всего, дочь и не подозревает об их финансовых затруднениях. Во-вторых, Сабрина много потрудилась, воспитывая Белинду так, чтобы та смогла занять в обществе положение по праву рождения, будучи дочерью маркиза. Выросшая в соответствующих условиях, получившая хорошее образование и воспитание, обещавшие ей достойную жизнь, Белинда никогда не поняла бы, как ее мать могла додуматься до такой нелепости, как поиск каких-то сокровищ.
Может быть, Сабрина перестаралась. Девочка выросла очаровательной, с прекрасными светскими манерами, но, казалось, с полным отсутствием воображения. Белинда была начисто лишена духа авантюризма, столь присущего ее матери и отцу.
Заботливый и любящий родитель мог бы считать это благом, но временами ей хотелось иметь дочь, с которой можно было бы поделиться смелыми, даже дерзкими мечтами.
Джек считал, что человек его положения должен иметь библиотеку. Но Сабрина полюбила ее с первого взгляда. Ей нравились полки до потолка из темного дерева, обрамлявшие высокое окно. Нравился камин из серого мрамора и стены темно-красного цвета. Она любила тепло и уют, которые окружали и успокаивали ее, когда она оказывалась в стенах этой комнаты. Ей нравился запах книг, кожи и мудрости. Еще при жизни мужа это была ее личная комната.
Дом в Лондоне Джек получил в наследство еще до их свадьбы, и после его смерти Сабрина обнаружила, что единственное, что действительно принадлежало ему, был этот дом. Если он сохранил и спрятал письмо, оно должно находиться здесь. Библиотека и спальня Джека были единственными комнатами, которые ни разу не ремонтировались за последние десять лет.
«Если только это не шутка», — настойчиво повторял внутренний голос. Джек, так и не став взрослым, никогда не принимал на себя ответственность, свойственную зрелому человеку, и идея отыскать сокровища, высказанная в шутку или всерьез, должна была увлечь его.
Но где? Она в отчаянии сжала руки. Эти поиски наугад бесполезны. Она должна рассуждать логично и последовательно. Сабрина постаралась успокоиться и посмотрела на стену слева от нее, где висели фамильные портреты Уинфилдов, пейзажи, натюрморты, не имеющие особой материальной ценности. Не спрятано ли письмо за одной из них? Вполне возможно, но это было бы слишком примитивно для Джека с его чувством юмора. Она повернулась к опустошенным книжным полкам. До сих пор ее поиски были бесплодными. Или она еще не добралась до книги, хранившей тайну?
Третью стену занимал камин, но в его простых классических формах явно не было места для тайника. Она перевела взгляд на портрет Джека, висевший над камином. Художник сумел уловить насмешливый блеск его голубых глаз, золотистый оттенок непослушных белокурых волос. На губах навечно застыла легкая усмешка.
— Джек, — со вздохом обратилась к нему Сабрина, — почему бы тебе не помочь мне? Видит Бог, мне ничего не давалось легко после того, как ты умер.
Она покачала головой и улыбнулась портрету. Было время, когда, думая о муже, она не могла улыбаться. Тогда она в отчаянии кричала до хрипоты, обвиняя Джека в том, что он был непредусмотрителен и оставил ее практически без гроша.
За годы эти чувства притупились, и, если она не смогла безоговорочно простить его, то со временем стала немного лучше понимать. Она внимательно посмотрела на портрет. Не спрятано ли письмо за ним? За этой самоуверенной улыбкой и смеющимися глазами? Ей оставалось проверить портрет Джека, другие картины и мебель. В ее уютной библиотеке стояли письменный стол со стулом, старое потертое кресло у камина и кушетка. Она критически осмотрела старую мебель, ее следовало бы давно заменить. Ее взгляд задержался на кушетке, не помешало бы прилечь на несколько минут. Сабрина провела всю ночь на ногах, а если у нее не будет ясной головы, она никогда не найдет это проклятое письмо. Сабрина блаженно растянулась на кушетке. Бархат ласково обнимал ее. Глаза невольно закрылись. Она давно так много не думала о Джеке. Сейчас она вспоминала, как он купил ей эту кушетку, один из немногих подарков, которые она не продала после его смерти. Ей пришлось расстаться даже с драгоценностями.
Сабрина находилась где-то между сном и явью. Она вспомнила, как Джек торжественно объявил библиотеку ее личным королевством. Она устроилась поуютнее. Воспоминания проносились в ее голове. Когда она, обрадовавшись подарку, прилегла на кушетку, он сказал, что она напоминает ему Клеопатру.
Джек всегда говорил, что на этом ложе она похожа на царицу… царицу Нила… Царица Нила! Она вскочила, сон как рукой сняло, усталость была забыта. Неужели? Не может быть! Она быстро провела рукой по изгибам рамы и резного изголовья, по резным ножкам. Прощупала каждый шов, малейшую складку обивки, тщательно осмотрела все места, где витые ножки соединялись с рамой. Старательно изучила всю поверхность до последнего дюйма. Ничего!
Сабрина отступила и задумалась над этой загадкой. Она не нашла ничего необычного. Может быть, стоит ее перевернуть и осмотреть нижнюю часть… Кушетка оказалась тяжелее, чем ожидала Сабрина. Она запыхалась, толкая и приподнимая ее, но наконец кушетка свалилась на бок. Еще один толчок — и она опрокинулась и теперь лежала как раненый зверь, просивший пощады.
Сабрина торжествующе рассмеялась. Она торопливо ощупала дно. Толстая ткань была аккуратно заправлена под раму. Она проверила каждый стежок и все места, где обивка соприкасалась с деревом. Никаких повреждений, Джек не был ни обойщиком, ни швеей. Если бы он что-то здесь спрятал, это было бы заметно. Минутная радость сменилась разочарованием.
«Черт!» Она с неприязнью посмотрела на ни в чем не повинную кушетку. Словно искра в сухом хворосте, гнев вспыхнул в ее крови. Она с негодованием посмотрела на портрет над камином.
— Это несправедливо, Джек. Мне очень нужны деньги. Они нужны мне для твоей дочери и нужны для себя.
Черт бы тебя побрал, Джек, почему все дается с таким трудом?
Улыбка на его губах оставалась неизменной. Сабрина со злостью ударила ногой по деревянной раме. Острая боль пронзила ее. Она вскрикнула и, схватившись за ушибленные пальцы, опустилась на пол, растирая их: «Вот это уж действительно нелепость». Она сердито покосилась на ножку кушетки и, ахнув, застыла, не веря своим глазам.
От удара ножка чуть вышла из рамы. Сабрина, не обращая внимания на боль, вскочила на ноги. Ухватившись за резное дерево ножки обеими руками и собрав все силы, она начала тянуть ее.
Несколько минут все оставалось по-прежнему. Внезапно ножка поддалась, и Сабрина, не выпуская ее из рук, опрокинулась на спину. Осторожно она повернула ножку и на том конце, который прикреплялся к раме, увидела отверстие. Внутри она нащупала что-то гладкое, как бумага. Сердце громко стучало в ее груди, но она заставила себя успокоиться и медленно и осторожно извлекла свернутый в трубочку листок веленевой бумаги. Руки дрожали от нетерпения. Она аккуратно расправила листок, не веря своим глазам. Не было сомнения в том, что перед ней лежало письмо, старое, пожелтевшее от времени, написанное по-французски.
Глава 3
— Это так на нее не похоже. Ночью она перевернула весь дом, искала бог знает что, а теперь говорит, что уезжает из Лондона. Эрик, я страшно беспокоюсь.
Белинда расхаживала по парадной гостиной матери, и взгляд Эрика с восхищением следил за каждым ее движением. Она и вправду была бриллиантом чистой воды, королевой красоты этого сезона и принадлежала ему.
— Ты пробовала поговорить с ней? — спросил он, поглощенный зрелищем ее грациозно покачивающихся бедер и грудин скромно спрятанной под домашним платьем.
— Конечно. — Белинда озабоченно взглянула на него своими сапфировыми глазами. — Я понятия не имею, что она задумала. Мама отказывается говорить со мной, вероятно считая, что я еще ребенок.
— Но какой милый ребенок, — тихо заметил он, не сводя глаз с соблазнительных линий ее пышной, уже оформившейся фигуры.
Эрик мечтал о том времени, когда он по праву будет познавать все изгибы этой фигуры, ласкать эти груди и целовать все уголки ее восхитительного тела. Обладать ею, обучать ее, чтобы она целиком и навеки принадлежала ему. До сих пор они лишь обменялись несколькими поцелуями, каждый последующий был менее невинным, чем предыдущий, и каждый раскрывал в ней страсть, таящуюся под броней невинности. Даже сейчас пьянящий аромат ее духов и неотразимая прелесть женственности возбуждали и терзали его.
— Эрик! — возмутилась она. — Ты меня слушаешь? — Глаза ее блеснули синим пламенем, и он представил, как будет она очаровательна в момент страсти.
— Конечно, я слушаю. — Он постарался отогнать неуместные мысли. — А где сейчас твоя мать?
— В своей комнате. Полагаю, она, наконец, легла спать. Когда она уходила к себе, мне показалось… — Белинда в недоумении широко раскрыла глаза, — что она пела!
Он нахмурил брови и задумался.
— Пела? Из твоих слов я понял, что обычно она себя так не ведет? Может быть, она заболела, как ты думаешь?
Белинда усмехнулась:
— Сомневаюсь. Она не глупа и не безумна. Я знаю ее лучше, чем другие. Она всегда была немного скрытной, но никогда раньше не совершала неожиданных поступков и не пренебрегала приличиями. — Белинда посмотрела Эрику в глаза, и он невольно привлек ее к себе. Она чуть не плакала. — Ах, Эрик, что мне делать?
Эта пленительная женщина хотела знать его мнение. Она искала его помощи. Эрик понимал, что так и должно быть, и буквально раздувался от гордости. Он ей поможет, он докажет, что сумеет справиться с любыми трудностями.
— Если она не хочет говорить с тобой, возможно, она поговорит с человеком ее возраста. — Он улыбнулся, встретив ее встревоженный взгляд. — Если хочешь, я могу попросить отца. Он опытный дипломат и наверняка сможет разузнать, в чем дело.
Она со вздохом облегчения ответила ему улыбкой:
— Это было бы чудесно!
Он наклонился и нежно поцеловал ее с самым искренним намерением успокоить. Но ее дыхание дразнило и возбуждало его. Он настойчиво прижался к ее губам, и они раскрылись. Она вздохнула и прильнула к нему. Эрик понимал, что должен немедленно отпустить ее, взять себя в руки, но он забыл обо всем от вкуса все еще запретного плода.
Глаза Белинды закрылись. Она упивалась незнакомым восхитительным ощущением. От его ласки по ее телу пробежала волна приятной дрожи, где-то в глубине возникло неодолимое желание чего-то большего, и она все сильнее прижималась к нему. Что это было за желание, она не понимала.
Сабрина дернула за сонетку и нетерпеливо ожидала появления дворецкого. После чтения письма она хорошо выспалась, и теперь ей хотелось поскорее приступить к осуществлению своих планов. Путь к золоту был описан коротко и ясно. Неудивительно, что сокровища не были найдены. Правда, у нее оказалась только вторая страница письма, и она беспокоилась, не было ли на первой странице чего-нибудь относящегося к ее поискам.
Сейчас перед ней возникла серьезная проблема: путешествие в Египет стоит огромных денег. Безусловно, она не была нищей, но не имела достаточных средств для такой экспедиции. Как бы это ее ни огорчало, видимо, ей придется продать свои бриллианты,
Сабрина подошла к туалетному столику и выдвинула нижний ящик. Здесь хранилась большая инкрустированная итальянская шкатулка. Сабрина поставила тяжелую шкатулку на стол и с благоговением открыла крышку.
Это было настоящее сокровище. Она все купила на свои деньги, старательно выбирая украшения, приходя в восторг от каждого сверкающего рубина и искрящегося сапфира. Второй раз в жизни Сабрине приходилось продавать драгоценности ради спасения своей дочери и себя. Она хорошо помнила ужас тех далеких дней. Но сейчас, как и тогда, она расправила плечи и подавила страх. Маркиза Стэнфорд была создана из твердого материала.
Сабрина вынимала ожерелье за ожерельем. Безупречный жемчуг. Бриллианты вспыхивали всеми цветами радуги. Сапфиры глубокого голубого оттенка, нежные, как любовь. Драгоценности стоили не слишком дорого, но их качество было безупречным.
В дверь тихо постучали.
— Войдите, — рассеянно сказала она.
— Вы звали меня, миледи?
Она обернулась на звук знакомого голоса.
— Да, Уиллз, войди и закрой дверь.
Уиллз остановился в почтительном ожидании. Сабрина некоторое время задумчиво смотрела на него. Безусловно, ему не понравится ее сообщение.
— Уиллз, — медленно, подбирая слова, заговорила она, — боюсь, мне придется уехать на некоторое время. — Она остановилась, глядя на его застывшее бесстрастное лицо. — Может быть, надолго.
Ни один мускул не дрогнул на его спокойном деревенском лице.
— Опять контрабанда, миледи?
— Уиллз! — Его слова развеселили ее. — Ты же знаешь, это время давно прошло. Кроме того, — она пожала плечами и не удержалась от улыбки, — сейчас на контрабанде много не заработаешь.
Она многозначительно подняла брови и кивнула в сторону двери, Уиллз подошел к двери и повернул ключ, они без слов понимали друг друга. Он был единственным человеком в Лондоне, кто знал о ее позорном прошлом. В то время он служил лакеем в доме ее двоюродной бабушки и одновременно был ее первым помощником, телохранителем и доверенным лицом. Во многом он оставался в этой роли до сих пор. Переехав в Лондон, она взяла Уиллза с собой, сделав его дворецким. Управляя домом, он обеспечивал спокойствие ее жизни. И, по крайней мере, раз в месяц хозяйка и слуга выпивали вместе как старые друзья.
Сабрина подошла к платяному шкафу и из дальнего угла извлекла графин с бренди и стаканы. Белинда пришла бы в ужас, если бы узнала об этом крайне неприличном ритуале, и никогда бы не смогла понять, чем слуга заслужил уважение и дружбу Сабрины.
Она налила бренди в стакан и, протянув его Уиллзу, указала на одно из кресел, стоявших перед камином. Затем, наполнив второй стакан, опустилась в другое.
Уиллз заговорил первым:
— Если это не контрабанда, то почему такой неожиданный отъезд?
Сабрину всегда поражало, как мгновенно исчезают прошедшие годы, когда они вот так сидят у камина. Уверенный в себе, превосходный, представительный дворецкий исчезает, а на его месте сидит храбрый пожилой человек, который неизменно заботится о благополучии своей молодой хозяйки и тоже жаждет приключений.
Белинда расхаживала по парадной гостиной матери, и взгляд Эрика с восхищением следил за каждым ее движением. Она и вправду была бриллиантом чистой воды, королевой красоты этого сезона и принадлежала ему.
— Ты пробовала поговорить с ней? — спросил он, поглощенный зрелищем ее грациозно покачивающихся бедер и грудин скромно спрятанной под домашним платьем.
— Конечно. — Белинда озабоченно взглянула на него своими сапфировыми глазами. — Я понятия не имею, что она задумала. Мама отказывается говорить со мной, вероятно считая, что я еще ребенок.
— Но какой милый ребенок, — тихо заметил он, не сводя глаз с соблазнительных линий ее пышной, уже оформившейся фигуры.
Эрик мечтал о том времени, когда он по праву будет познавать все изгибы этой фигуры, ласкать эти груди и целовать все уголки ее восхитительного тела. Обладать ею, обучать ее, чтобы она целиком и навеки принадлежала ему. До сих пор они лишь обменялись несколькими поцелуями, каждый последующий был менее невинным, чем предыдущий, и каждый раскрывал в ней страсть, таящуюся под броней невинности. Даже сейчас пьянящий аромат ее духов и неотразимая прелесть женственности возбуждали и терзали его.
— Эрик! — возмутилась она. — Ты меня слушаешь? — Глаза ее блеснули синим пламенем, и он представил, как будет она очаровательна в момент страсти.
— Конечно, я слушаю. — Он постарался отогнать неуместные мысли. — А где сейчас твоя мать?
— В своей комнате. Полагаю, она, наконец, легла спать. Когда она уходила к себе, мне показалось… — Белинда в недоумении широко раскрыла глаза, — что она пела!
Он нахмурил брови и задумался.
— Пела? Из твоих слов я понял, что обычно она себя так не ведет? Может быть, она заболела, как ты думаешь?
Белинда усмехнулась:
— Сомневаюсь. Она не глупа и не безумна. Я знаю ее лучше, чем другие. Она всегда была немного скрытной, но никогда раньше не совершала неожиданных поступков и не пренебрегала приличиями. — Белинда посмотрела Эрику в глаза, и он невольно привлек ее к себе. Она чуть не плакала. — Ах, Эрик, что мне делать?
Эта пленительная женщина хотела знать его мнение. Она искала его помощи. Эрик понимал, что так и должно быть, и буквально раздувался от гордости. Он ей поможет, он докажет, что сумеет справиться с любыми трудностями.
— Если она не хочет говорить с тобой, возможно, она поговорит с человеком ее возраста. — Он улыбнулся, встретив ее встревоженный взгляд. — Если хочешь, я могу попросить отца. Он опытный дипломат и наверняка сможет разузнать, в чем дело.
Она со вздохом облегчения ответила ему улыбкой:
— Это было бы чудесно!
Он наклонился и нежно поцеловал ее с самым искренним намерением успокоить. Но ее дыхание дразнило и возбуждало его. Он настойчиво прижался к ее губам, и они раскрылись. Она вздохнула и прильнула к нему. Эрик понимал, что должен немедленно отпустить ее, взять себя в руки, но он забыл обо всем от вкуса все еще запретного плода.
Глаза Белинды закрылись. Она упивалась незнакомым восхитительным ощущением. От его ласки по ее телу пробежала волна приятной дрожи, где-то в глубине возникло неодолимое желание чего-то большего, и она все сильнее прижималась к нему. Что это было за желание, она не понимала.
Сабрина дернула за сонетку и нетерпеливо ожидала появления дворецкого. После чтения письма она хорошо выспалась, и теперь ей хотелось поскорее приступить к осуществлению своих планов. Путь к золоту был описан коротко и ясно. Неудивительно, что сокровища не были найдены. Правда, у нее оказалась только вторая страница письма, и она беспокоилась, не было ли на первой странице чего-нибудь относящегося к ее поискам.
Сейчас перед ней возникла серьезная проблема: путешествие в Египет стоит огромных денег. Безусловно, она не была нищей, но не имела достаточных средств для такой экспедиции. Как бы это ее ни огорчало, видимо, ей придется продать свои бриллианты,
Сабрина подошла к туалетному столику и выдвинула нижний ящик. Здесь хранилась большая инкрустированная итальянская шкатулка. Сабрина поставила тяжелую шкатулку на стол и с благоговением открыла крышку.
Это было настоящее сокровище. Она все купила на свои деньги, старательно выбирая украшения, приходя в восторг от каждого сверкающего рубина и искрящегося сапфира. Второй раз в жизни Сабрине приходилось продавать драгоценности ради спасения своей дочери и себя. Она хорошо помнила ужас тех далеких дней. Но сейчас, как и тогда, она расправила плечи и подавила страх. Маркиза Стэнфорд была создана из твердого материала.
Сабрина вынимала ожерелье за ожерельем. Безупречный жемчуг. Бриллианты вспыхивали всеми цветами радуги. Сапфиры глубокого голубого оттенка, нежные, как любовь. Драгоценности стоили не слишком дорого, но их качество было безупречным.
В дверь тихо постучали.
— Войдите, — рассеянно сказала она.
— Вы звали меня, миледи?
Она обернулась на звук знакомого голоса.
— Да, Уиллз, войди и закрой дверь.
Уиллз остановился в почтительном ожидании. Сабрина некоторое время задумчиво смотрела на него. Безусловно, ему не понравится ее сообщение.
— Уиллз, — медленно, подбирая слова, заговорила она, — боюсь, мне придется уехать на некоторое время. — Она остановилась, глядя на его застывшее бесстрастное лицо. — Может быть, надолго.
Ни один мускул не дрогнул на его спокойном деревенском лице.
— Опять контрабанда, миледи?
— Уиллз! — Его слова развеселили ее. — Ты же знаешь, это время давно прошло. Кроме того, — она пожала плечами и не удержалась от улыбки, — сейчас на контрабанде много не заработаешь.
Она многозначительно подняла брови и кивнула в сторону двери, Уиллз подошел к двери и повернул ключ, они без слов понимали друг друга. Он был единственным человеком в Лондоне, кто знал о ее позорном прошлом. В то время он служил лакеем в доме ее двоюродной бабушки и одновременно был ее первым помощником, телохранителем и доверенным лицом. Во многом он оставался в этой роли до сих пор. Переехав в Лондон, она взяла Уиллза с собой, сделав его дворецким. Управляя домом, он обеспечивал спокойствие ее жизни. И, по крайней мере, раз в месяц хозяйка и слуга выпивали вместе как старые друзья.
Сабрина подошла к платяному шкафу и из дальнего угла извлекла графин с бренди и стаканы. Белинда пришла бы в ужас, если бы узнала об этом крайне неприличном ритуале, и никогда бы не смогла понять, чем слуга заслужил уважение и дружбу Сабрины.
Она налила бренди в стакан и, протянув его Уиллзу, указала на одно из кресел, стоявших перед камином. Затем, наполнив второй стакан, опустилась в другое.
Уиллз заговорил первым:
— Если это не контрабанда, то почему такой неожиданный отъезд?
Сабрину всегда поражало, как мгновенно исчезают прошедшие годы, когда они вот так сидят у камина. Уверенный в себе, превосходный, представительный дворецкий исчезает, а на его месте сидит храбрый пожилой человек, который неизменно заботится о благополучии своей молодой хозяйки и тоже жаждет приключений.