Александер Виктория. Идеальная жена

   — Нам надо поговорить. Прошло много времени и есть много… — она сделала неопределенный жест, — дел, которые мы должны обсудить. Наверное, у тебя есть вопросы.
   — О, определенно есть.
   Она уничтожающим взглядом смерила Николаса.
   — Я ухожу в свою каюту. Одна. — Она резко повернулась и ушла.
   Николас посмотрел ей вслед. Вопросы были не только у Мэдисона. Но Николас не собирался оставить свои вопросы без ответа. Он хотел получить его прямо сейчас.
   Стоявший рядом Мэдисон усмехнулся:
   — А ведь в ней что-то есть, не правда ли?
   В дни своей молодости Николас множество раз оказывался в сложных ситуациях, где жизнь его подчас висела на волоске. Во время войны он не был в армии, но у него была другая служба. Все качества, которые когда-то превратили его в очень опасного человека, — человека, который сражался ради победы и завоевывал ее, — теперь снова проснулись в нем.
   Он бросил уверенный убийственный взгляд на Мэдисона и постарался, чтобы тон его слов соответствовал этому взгляду:
   — Только дотронься до нее, и я тебя убью.
   Затем коротко кивнул и отправился вслед за Сабриной.
 
   Сабрина захлопнула дверь и заходила взад и вперед по каюте. Николас не имел абсолютно никакого права обращаться с ней как с вещью, его вещью. Ее глубоко возмутило, что он сказал Мэтту о ее замужестве. Сабрина сама рассказала бы ему, но по-другому. А Николас вел себя просто отвратительно!
   Конечно, он увидел их в неподходящий момент, но это была встреча старых друзей после десятилетней разлуки. Однако… Сабрина остановилась от неожиданной мысли. Николас этого не знал. Он никогда не встречал Мэтта и понятия не имел об их прошлых отношениях. Все, что он знал, это то, что он видел: его жена целовала блестящего и чрезвычайно привлекательного незнакомца и делала это, как могло показаться, с большим чувством.
   Он ревновал! Сабрина улыбнулась своей догадке. Конечно, так и было. Какая приятная мысль! Если он ревновал, значит, он был к ней неравнодушен. Это обрадовало ее. Она устала от их споров, и ей хотелось вернуть дружеские отношения, возникшие между ними. Кроме того… она уже не была уверена, что хочет строго соблюдать все условия их брака.
   Дверь с грохотом распахнулась, и в каюту ворвался Николас.
   — Мы должны поговорить! — В его голосе слышался сдерживаемый гнев, и глаза сверкали от ярости.
   Он захлопнул дверь и шагнул к Сабрине. Она инстинктивно попятилась.
   — Ладно. Говори.
   — Кто он? — сквозь сжатые зубы прошипел он.
   — Мэтт? — с невинным видом осведомилась она.
   — Конечно, Мэдисон. О ком еще мы говорим?
   Теперь она уже не сомневалась. Он ревновал. Это было великолепно! Сабрина едва сдерживала улыбку. Она удивленно взмахнула ресницами и улыбнулась ему.
   — Ну, Мэтт — капитан корабля.
   — Ты прекрасно знаешь, что я спрашиваю не об этом. И не смотри на меня с таким тупым видом. Мы оба знаем, что ты неглупа, и я подозреваю, что все эти годы ты великолепно играла свою роль. Серьезной, скучной, унылой леди Стэнфорд больше не существует, если она вообще когда-либо существовала.
   Сабрина молча смотрела на него. Неужели она была так неосторожна с этим человеком, что теперь он видит ее насквозь? Неужели свобода, которой она наслаждалась в этом путешествии, и приключения, ожидавшие ее в поисках сокровищ, разрушили все стены и барьеры, которые она так старательно воздвигала между ними?
   — Ладно. — Она сжала перед собой руки и посмотрела ему в глаза. — Что ты хочешь узнать?
   Николас не ожидал такой покорности.
   — Откуда ты знаешь Мэдисона? Что он для тебя значит?
   — Много лет назад мы занимались… одним делом. Можешь считать, что мы партнеры.
   Он озадаченно сдвинул брови:
   — Одним делом? Каким же, .. — Его осенила догадка. — Так вот почему мы здесь? Это то самое деловое предприятие, в котором мы сейчас участвуем? И он тоже?
   — Надеюсь.
   — А раньше какими делами ты занималась?
   — О, перевозки, торговля, все такое.
   Сабрина старалась говорить уклончиво. Как назвать контрабанду, чтобы она не звучала как… контрабанда?
   Николас задумчиво посмотрел на нее, казалось, он осторожно подбирал слова.
   — Насколько близким партнером он был?
   У Сабрины сжало горло.
   — Ты спрашиваешь, были ли мы любовниками?
   Николас кивнул. Он ждал с таким напряжением, что ей казалось, протяни она руку — и почувствует, как потяжелел от этой напряженности воздух. Так легко было бы подтвердить то, во что ему хотелось верить. Он заслуживал этого.
   — Я всегда любила Мэтта, — медленно произнесла она. — И всегда смотрела на него как на брата.
   — Брата? — с недоверием повторил Николас.
   — Брата, — настойчиво подтвердила она.
   — Это не выглядело братскими объятиями!
   Она не верила своим ушам.
   — Ты упрекаешь меня за эту ничего не значащую встречу? Я несколько лет не видела Мэтта.
   — Мне все равно, хоть всю жизнь. По-моему, можно понять мое возмущение, когда я увидел тебя в объятиях такого человека, как Мэдисон.
   — Что ты хочешь этим сказать: «такого человека, как Мэдисон»?
   — Судя по тому, что я видел, — презрительным тоном ответил он, — он слишком свободно ведет себя с женщинами.
   — Не сомневаюсь, тебе это знакомо! — не растерялась она.
   — Что касается твоего поведения, которое я наблюдал сегодня, я больше подобного не допущу.
   Она приоткрыла рот от удивления. Ревность ревностью, но это было уже слишком.
   — Не допустишь? Не думаю, что ты имеешь право говорить об этом. Из условий нашего брака у меня создалось впечатление, что ты собираешься продолжать свои знаменитые интрижки. И если у тебя есть такое право, то, уверена, оно есть и у меня.
   — Нет, ты не имеешь такого права, — отрезал он.
   Сабрина пришла в ярость:
   — Черт побери, я буду делать то, что пожелаю, и, если я захочу поцеловать старого друга, человека, которого люблю как брата, будь я проклята, если не сделаю этого!
   — Братьев так не целуют.
   — О, в самом деле? — с сарказмом спросила она. — Представляю, с твоим опытом в таких деликатных делах ты прекрасно знаешь, как целуют брата?
   Николас схватил ее за плечи и прижал к себе так, что она не могла пошевелить руками.
   — Если ты помнишь, у меня есть сестра. И вот каким должен быть братский поцелуй. — Он слегка коснулся губами ее лба. — По ее телу пробежала дрожь. — Или таким. — Он нежно поцеловал ее щеку, затем другую.
   Она сердито посмотрела на него и попыталась высвободиться из его объятий.
   — Хорошо, а теперь отпусти меня.
   Его черные глаза блеснули.
   — Но урок еще не закончен. Брат никогда не должен целовать вот так. — Он прикоснулся губами к ее векам. — Или так. — Он несколько раз, чуть касаясь, поцеловал ее шею.
   Ей стало трудно дышать. От его прикосновения ее гнев испарился. Он не отрываясь смотрел ей в лицо, и она чувствовала, как ее влечет к нему, как исчезает ее сопротивление, как уходят ее силы.
   — И никогда… — он поцеловал кончик ее носа, — никогда… — он добрался до ее ушка, — брат не должен целовать вот так.
   Он прижался к ее губам крепким, но нежным поцелуем. Она забыла обо всем от этого головокружительного ощущения. Внезапное желание пронзило ее, и она судорожно ухватилась за его рубашку. У нее подгибались колени, и она прильнула к нему. Он отнял у нее способность дышать, волю и душу. Он отшатнулся, лицо его было непроницаемо и сурово. Она смотрела на него, уже не заботясь о том, что ее глаза выдают страсть.
   — Теперь, когда ты знаешь, чего нельзя делать с братом, постарайся, чтобы этого больше не было. Особенно с Мэдисоном. — Он отпустил ее и, направившись к двери, обернулся: — Я запрещаю.
   Страсти больше не было, она презирала его.
   — Я буду делать все, что пожелаю. У тебя нет никакого права…
   — Есть, моя дорогая. — Он открыл дверь и улыбнулся. — Я все-таки твой муж. И у меня есть особые права.
   Он вышел и захлопнул дверь. Сабрина смотрела ему и гнев клокотал в ней. Что за невыносимый, надменный, самодовольный, заносчивый осел! Ей хотелось закричать во весь голос, дать волю своему гневу. Уже давно она не испытывала такой потребности сделать что-то, что угодно, лишь бы избавиться от отчаяния. Если бы в эту минуту он вернулся, она бы голыми руками разорвала его на кусочки.
   В дверь постучали, и она распахнулась. Он вернулся. Не раздумывая, Сабрина схватила со стола тяжелую кружку и со всей силой швырнула ее. Кружка ударилась в стену над дверью, и на пол дождем посыпались осколки. Прислонившись к косяку и сложив на груди руки, в дверях стоял Мэтт и с веселым блеском в глазах смотрел на нее.
   — А я-то думал, ты будешь рада видеть меня.
   — Мэтт, Боже мой, прости. — Она откинула назад волосы, падавшие на лицо. — Я подумала, что это он.
   — Муж? — Он удивленно поднял брови. Сабрина состроила гримасу, подтверждая его предположение. — Понятно. Нам, видимо, надо поговорить о многом?
   Он закрыл за собой дверь и подошел к шкафчику, где хранил свой лучший бренди. Мэтт вынул бутылку, задумчиво посмотрел на нее и вопросительно взглянул на Сабрину.
   — Понравился?
   Она взяла кружку и протянула ему:
   — Великолепный!
   — Почему ты вышла за него? — тихо спросил он. Сабрина беспомощно пожала плечами.
   — Даже не знаю. В то время мне казалось, что я поступаю очень мудро.
   — Саймон рассказал, что ты на него сердилась, но не успел он и глазом моргнуть, как состоялась эта свадьба. Знаешь, ты могла бы выйти за меня.
   Он усмехнулся, и на его лице появилась улыбка, от которой растаяло не одно женское сердце.
   — Мэтт! — засмеялась Сабрина. — Мне действительно не хватало тебя.
   Она поставила свою кружку. Он подошел сзади и обхватил Сабрину руками. Она прижалась головой к его широкой сильной груди, и ей было приятно стоять так, чувствуя его близость и защиту. Она скучала по нему.
   — Ты помнишь, когда мы виделись в последний раз?
   — Конечно! В ночь нашего последнего плавания. Этот настойчивый шпион слишком усложнял нам жизнь, и мы вынуждены были пристукнуть его.
   Она мысленно перенеслась в те далекие времена, когда ее дни были заполнены интригами, а ночи приключениями. Она все еще помнила то восхитительное греховное возбуждение, которое испытывала в минуты опасности.
   Странно, она уже давно забыла о том человеке, лица которого никогда не видела. Долгое время он не выходил у нее из головы. В своих снах Сабрина вновь и вновь переживала тот момент, когда неожиданно поцеловала его. Это был второй в ее жизни мужчина, которого она целовала, и потом она не могла понять, что побудило ее сделать это. Она тогда не сказала Мэтту об этом поцелуе и не собиралась говорить сейчас.
   — Я помню, что, когда все закончилось, перед твоим отъездом мы гуляли по берегу,
   — Я хотел, чтобы ты уехала со мной, — напомнил он,
   — Мэтт, мне надо было растить дочь и налаживать жизнь. — Она тихо рассмеялась. — Мы бы не ужились вместе. Ты бы в каждом порту бегал за какой-нибудь юбкой. И я бы вырвала твое сердце.
   — Но я любил тебя, Бри, — грустно сказал он.
   Она снова рассмеялась.
   — Насколько я помню, мы с тобой договорились.
   — Напомни мне, — проворчал он, положив подбородок на ее голову.
   — Я сказала, что мы слишком хорошие друзья, чтобы быть любовниками. Я говорила, что ты мне как брат, которого у меня никогда не было. И тогда ты поцеловал меня. И…
   — Так, как целовал бы сестру, — вздохнул он.
   Сабрина улыбнулась, вспомнив свой спор с Николасом о том, как следует и как не следует брату целовать свою сестру. Ей был приятен поцелуй Мэтта, но у нее не перехватывало дыхание, не дрожали колени и не колотилось сердце. Как при поцелуе этого проклятого человека, за которого она вышла замуж.
   Мэтт повернул ее лицом к себе и испытующе посмотрел на нее.
   — Ты с ним счастлива? Ты любишь его?
   — Люблю? — усмехнулась Сабрина. — Любовь не имеет к этому никакого отношения. Это брак по расчету.
   — Брак по расчету? — фыркнул Мэтт. — Что это еще такое?
   — Честно говоря, это чертовски тяжело.
   — Не заметно. Я видел, как он смотрит на тебя: как акула, нацелившаяся на рыбешку. Мне этот взгляд знаком. Этот человек грозился убить меня, если я только до тебя дотронусь.
   — Правда? — Сабрина не сумела скрыть радостной улыбки. — Как грубо с его стороны.
   Мэтт скептически взглянул на нее.
   — Почему-то мне думается, что моя смерть от руки твоего мужа расстроит тебя меньше, чем я бы хотел надеяться. Ты и вправду неравнодушна к нему? — с удивлением спросил он.
   — Сейчас я не могу сказать, что именно я к нему чувствую, — коротко ответила она. — И мне совсем не хочется говорить о нем.
   Мэтт пожал плечами.
   — Я буду только рад. У меня много дел, которые я бы хотел обсудить с тобой. — Он подошел к стулу и уселся, положив ноги на соседний. Откинувшись на спинку, он покачивался на его двух ножках. — Давай лучше поговорим о золоте.
   Сабрина столкнула его ноги на пол и села на освободившийся стул.
   — Что Саймон рассказал тебе?
   — Немного. Что-то о золоте, спрятанном французами в Египте.
   Она взволнованно наклонилась к нему.
   — Это богатство, Мэтт. По меньшей мере — полмиллиона. Лежит там двадцать лет. В ожидании… нас.
   — Не могу сказать, что это неинтересная история, но почему ты ищешь это золото? Когда мы виделись в последний раз, у тебя было значительное состояние. — Он, прищурившись, вглядывался в ее лицо. — Ты разорилась, Бри?
   — Не совсем так, — уклончиво ответила она. — У меня несколько изменилось финансовое положение. Возникли трудности с моими капиталовложениями. А еще Белинда выходит замуж и нужно внушительное приданое, ну и… — она холодно взглянула на него, — просто нужны деньги, вот и все. А как дела у тебя? Не поверю, что у тебя не найдется нужной суммы.
   — Не знаю, — пожал он плечами. — Деньги, кажется, не имеют сейчас такого значения, как раньше. «Леди Би» — только одно из полудюжины судов, которыми я владею. Так что, видишь, я неплохо преуспеваю. Конечно, — он улыбнулся, — разбогатеть законным и достойным путем совсем не так интересно.
   У Сабрины упало сердце. Поиски золота были сомнительным и, возможно, опасным делом. Если Мэтту действительно не нужны деньги, то зачем он будет помогать ей? А без Мэтта она не знала, как справиться с Николасом.
   — Хорошо, — медленно произнесла она, — я понимаю, почему ты не хочешь участвовать в этом. Но я все равно ценю твое…
   — Подожди, Бри. — Мэтт наклонился к ней и взял ее за руки. — Я вовсе не говорил, что не приму участия. Просто деньги сами по себе мало что значат. Но жизнь последнее время стала ужасающе скучной, и то, что ты предлагаешь, звучит заманчиво. — Его глаза весело блеснули. — Неужели ты подумала, что я упущу случай снова поработать со старым партнером?
   Обрадованная, Сабрина, подавив желание броситься ему на шею, ответила улыбкой. Оставалось убедить еще одного человека, но она не знала, как к этому подступиться, и даже не знала, когда скажет Николасу о золоте. С каждым днем они приближались к Египту, приближались к сокровищам. И скоро наступит день, когда она должна будет открыть мужу хотя бы одну из своих тайн.
   — Скажи мне вот что, Бри. У тебя сейчас богатый муж. Почему же ты беспокоишься о деньгах?
   Она освободила руку и откинулась на стуле.
   — Мэтт, ты помнишь, когда мы встретились, я старалась превратить жалкую толпу крестьян и рыбаков в сплоченную группу контрабандистов. Ты знаешь, что Джек практически ничего мне не оставил. Только драгоценности, дом в Лондоне и кучу долгов.
   Она смотрела куда-то вдаль, в давно прошедшие годы.
   — Всю жизнь я думала, что всегда рядом будет кто-то, кто позаботится обо мне. И даже рассчитывала на это. Сначала, после смерти родителей, это была бабушка. Потом был Джек, который полагал, что женщина не должна заниматься денежными вопросами. Хотя я давно начала подозревать, что у нас пустые карманы, он не говорил со мной об этом и даже не хотел в этом признаваться. Ему как-то удавалось улаживать все дела.
   Когда он умер, я вернулась к бабушке в полной уверенности, что она опять станет заботиться обо мне. Она жила на расстоянии одного дня пути от деревушки, где мы с тобой встретились. Там я жила, молодая вдова с маленьким ребенком и без гроша в кармане, и однажды случайно услышала разговор слуг о том, каким бременем для дома является наше присутствие.
   Странно, что я никогда раньше не задумывалась над этим и, вероятно, не видела в своем положении ничего постыдного. Полагаю, большинство женщин и не видят. Но, слушая разговор людей, которые трудились не покладая рук, и зная, что я ничем им не помогаю, я почувствовала себя нахлебницей, мне стало стыдно и немного жалко себя. Ведь известно, — она тихо рассмеялась, — как мало возможностей у порядочной женщины из хорошей семьи обеспечить себя.
   Она отхлебнула из кружки и посмотрела Мэтту в глаза.
   — Жалость к себе заставила меня принять решение. Я поклялась тогда, что сама буду обеспечивать себя и никогда больше не буду ни от кого зависеть.
   Он нахмурился.
   — Почему ты не рассказала мне об этом раньше?
   — Когда было рассказывать, Мэтт? Когда мы встретились, ты с большим подозрением относился к титулованной англичанке, предложившей свое участие в контрабанде продовольствия в свою страну. Дорогой мой друг, вопрос о том, почему я занимаюсь этим, никогда не возникал. — Она усмехнулась. — А ты никогда не спрашивал.
   Он вертел в руках кружку, избегая ее взгляда.
   — Я, конечно, понимаю тебя, но не проще ли и надежнее, если бы я дал тебе деньги в долг?
   — Мэтт… — Она рассмеялась, и он удивленно посмотрел на нее. — Боюсь, ты совсем не слушал меня. Я должна это сделать сама, как мне приходилось и раньше. Мне не нужны твои деньги. Но тогда мне нужна была твоя помощь, и признаюсь, она нужна мне сейчас. Кроме того… — Сабрина снисходительно улыбнулась, — если тебе было скучно вести респектабельный образ жизни, то мне трудно даже описать, как я жила. Я жила тихо и степенно, постоянно контролируя свое поведение и делая только то, что считалось приличным. Я так безупречно вела себя, что мой дорогой муж находит меня скучной и унылой.
   Как только эти слова сорвались с ее губ, Сабрина поняла, что она сказала, и ее глаза расширились от ужаса. У нее был собственный кодекс чести, и, несмотря на сложность отношений с Николасом, он подсказывал ей, что есть вещи, которые должны оставаться только между мужем и женой.
   На лице Мэтта расплылась широкая улыбка.
   — Он еще совсем тебя не знает?
   — Подозреваю, что начинает узнавать.
   Мэтт быстрым взглядом смерил ее с головы до ног.
   — И что он сказал об этом очаровательном, но явно неприличном наряде, который ты носишь?
   — Знаешь, это очень странно, — задумчиво сказала Сабрина. — Я ожидала, что он потребует, чтобы я тотчас же переоделась, а он отделался всего лишь небрежным комплиментом.
   Мэтт удивился, но ничего не сказал.
   — Как бы там ни было, — она вскочила со стула и закружилась по каюте, — это такое удовольствие снова носить эту одежду.
   Он улыбнулся, глядя на нее.
   — Прежде чем ты слишком увлечешься своей непозволительной свободой, может, мы поговорим о золоте? По-моему, Египет очень большая страна.
   Сабрина резко остановилась, ухватившись за стол, чтобы не потерять равновесие.
   Эта ребячья выходка была необходима ей, чтобы вернуть радостное возбуждение, которое вызывали в ней поиски золота и предстоящие приключения.
   — О, не думаю, что его будет слишком сложно найти. — Сабрина подбежала к саквояжу и опустилась перед ним на колени. Раскрыв его, она достала письмо и торжествующе помахала им. — Ты видишь, Мэтт, у нас есть карта!
   Подойдя к столу, она положила перед ним письмо.
   — Посмотри. Здесь все подробности, все дороги.
   Он взглянул на лежавший перед ним листок и нахмурился.
   — Это по-французски.
   — Конечно, по-французски. Оно написано одним из офицеров, спрятавших золото. — Она с подозрением покосилась на него. — Разве ты не можешь прочитать? Я думала, твоя мать была француженкой.
   — Конечно, могу, — обиделся он. — Просто давно не приходилось. Да я всегда предпочитал память, а не записи. — Он лукаво взглянул на нее. — Особенно по-французски. Я всегда находил, что даже самые невинные слова звучат более… откровенно, когда их произносят по-французски.
   — Мэтт! Постарайся быть серьезным и не отвлекайся от дела.
   — Ладно, — покорно вздохнул он. — Но я думаю, есть и другие дела, которыми мы могли бы заняться вместе, более интересные, чем это старое письмо.
   — Возможно, Мэтт, и более интересные, — проворчала она, не обращая внимания на его намек и сосредоточенно вглядываясь в неразборчивый почерк, — но не такие полезные.
   Она наклонилась над письмом, и они оба долго и внимательно изучали каждое слово, временами обмениваясь репликами. Мэтт согласился с выводом Сабрины относительно места, где могло бы быть спрятано золото. Корабль скрипел, создавая постоянный шум, заглушавший их разговор. Теперь Сабрина уже не обращала внимания на эти звуки. Через несколько минут она выпрямилась и потянулась. Мэтт поднял на нее взгляд.
   — Ты говоришь, что не знаешь, где находится первая страница?
   — Понятия не имею. Это все, что я нашла.
   — Ладно, — медленно произнес он, — думаю, и этой достаточно. Полагаю, у нас хороший указатель к сказочному богатству королей.
   Сабрина радостно рассмеялась:
   — Мэтт, я давно не была так взволнованна. Куча золота, подумать только?!
   С порога раздался насмешливый голос:
   — И я, дорогая, не могу думать ни о чем другом.

Глава 10

   — Ты когда-нибудь научишься стучать? — возмутилась Сабрина.
   На пороге, мрачно улыбаясь, стоял Николас.
   — Я полагал, что мы это уже обсудили. Не забывай, это моя каюта.
   — Да, знаю. — Она бросила на него испепеляющий взгляд. — Твоя каюта, твой стол, твоя кровать…
   — Моя жена.
   От его ледяного тона дрожь пробежала по телу Сабрины, но его горящий взгляд был направлен на Мэтта Мэтт откинулся на спинку стула с вызывающе спокойным видом.
   — По-моему, об этом всем известно, — резко ответила Сабрина.
   — Отлично. Я уж подумал, что ты забыла. — Он перевел сердитый взгляд на нее. — Объясни, почему ты здесь с Мэдисоном наедине?
   Сабрина теряла терпение, и раздражение ее росло. Не мог же этот человек думать, что в ее пребывании наедине с Мэттом было что-то неприличное? Она не давала ему никакого повода не доверять ей. И ревность уже не могла оправдать его возмутительные и оскорбительные подозрения.
   — Нет, я не стану объяснять. Не вижу в этом необходимости. — Она кивнула в сторону Мэтта. — Я достаточно ясно объяснила, каковы мои отношения с Мэттом.
   — О! — Мэтт понимающе улыбнулся. — Что же ты ему сказала?
   Сабрина недовольно свела брови и взглядом приказала ему замолчать. Она повернулась к Николасу;
   — Я сказала, какие именно чувства связывают нас. И у тебя нет никакого основания врываться сюда с видом ангела мщения или…
   — Обманутого мужа? — с невинным видом подсказал Мэтт.
   Николаса охватил неукротимый гнев. В его глазах пылала ярость. Сабрина никогда еще не видела его в таком состоянии и чувствовала, что он почти не владеет собой. От дурного предчувствия у Сабрины заныло под ложечкой.
   — Да, моя дорогая, ты объяснила мне, каковы твои чувства к этому человеку. Однако мне неизвестно, какие чувства он питает к тебе. Более того, я подозреваю, что в таких делах он не заслуживает доверия.
   Сабрина быстро перевела взгляд на Мэтта. Не мог же он принимать оскорбления Николаса всерьез? Мэтт спокойно сидел на своем месте.
   — Вы как будто обвиняете меня в бесчестном поступке.
   Его небрежный тон противоречил стальному блеску глаз. Беспокойство Сабрины возрастало с каждым их словом. Николас презрительно поднял брови:
   — Признаюсь, ты удивляешь меня. Не ожидал, что ты настолько проницателен, чтобы понять, что я хотел сказать.
   — Николас!
   Его слова испугали Сабрину. Несмотря на долгую дружбу с Мэттом, она боялась, что он не потерпит оскорблений. У нее все внутри сжалось от страха. Дружба дружбой, а Мэтт мог быть очень опасен.
   Мэтт выпрямился и встал, его ленивые движения резко контрастировали с его взглядом, мрачным, гневным и угрожающим.
   — Я объясню тебе раз и навсегда, Уайлдвуд. Мы с Бри знаем друг друга уже много лет. Одно время у нас были деловые отношения. Мы чувствовали симпатию друг к другу. Я любил ее как…
   Голос Мэтта звучал удивительно спокойно, холодно, сдержанно. У Сабрины мелькнула надежда на мирное разрешение этого неожиданно возникшего конфликта.
   — Да-да, знаю, — нетерпеливо перебил Николас, — как родную сестру.
   — Именно так, — подтвердил Мэтт.
   Николас насмешливо фыркнул.
   — Для Сабрины это, должно быть, было слабым утешением, учитывая, что ты не сумел позаботиться о своей собственной сестре.
   — О моей сестре? — озадаченно переспросил Мэтт.
   — О его сестре? — повторила Сабрина.
   — Да, о его сестре! — отрезал Николас, глядя на них обоих так, словно они были не в своем уме.
   Сабрина и Мэтт с удивлением переглянулись.
   — И что это была за сестра? — осторожно спросил Мэтт.
   — Та самая, что погибла во цвете лет. Та самая, которая не могла преодолеть лишений, встретившихся на ее пути. Та, о которой рассказал мне Саймон.