— Как хорошо, — тихо сказала она, глотая слезы. Она не была на свадьбе дочери, но, по крайней мере, ее дитя здорово и счастливо. — А как дела у Уинни и Мэтта?
— Когда я видел их последний раз, они отправлялись в Америку. Мэтт настаивал на свадьбе, — она услышала в его голосе усмешку, — а Уинни отказывалась под тем предлогом, что время приключений еще не закончилось.
Они замолчали. В горле у нее стоял комок.
— Зачем ты здесь?
— Я приехал за своей женой!
Его голос раздавался прямо у нее над ухом. Она все еще боялась посмотреть ему в лицо.
— Почему? — спросила она еле слышно.
— Почему? Как ты можешь спрашивать об этом? Я был вне себя от страха, что с тобой что-то случилось. Каждый день я страдал от бесплодных поисков. Я не знал, жива ты или нет. Не заплуталась ли ты в пустыне, не убили ли тебя. Представь мою радость, когда я узнал, что ты благополучно покинула Египет. Я рвался следом за тобой. Но этот проклятый американец Мэдисон находил разные предлоги, чтобы задержать меня. По пути из Александрии в Лондон мы по той или иной причине останавливались в каждом порту. Даже когда я, наконец, добрался до Англии, мне никто не хотел помочь. Твой упрямый Уиллз отказался признаться, что имеет от тебя известия.
— Ты не ответил на мой вопрос. — Она посмотрела в его горящие глаза. — Почему?
— Черт побери, Сабрина! — простонал Николас. — Вот почему!
Он резко привлек ее к себе и впился в губы с той пламенной страстью, которую она хорошо знала и разделяла с ним. Их дыхание смешалось, страсть побеждала сопротивление Сабрины. Радость охватила ее, и она бессильно прильнула к нему. Сердце учащенно забилось, и ее тело ожило. На мгновение она поверила ложным обещаниям, таящимся в его ласках. Но только на мгновение.
— Нет! — вскрикнула она и, с силой оттолкнув его, пошатываясь, отошла от края утеса.
Снова она была готова убежать от него. Но на этот раз не сделает этого. Сабрина остановилась и повернулась к нему.
— Ни в какую тюрьму я не пойду, Николас, из-за твоей так называемой чести. И я никому не позволю выслать меня в бог знает какую глушь за неосторожный поступок, совершенный сто лет назад.
— Неосторожный поступок? — Он изумленно посмотрел на нее. — Ты перевозила товары вопреки закону. Ты связалась с людьми, которых закон считает изменниками. Связалась… черт, ты возглавляла их. Это нельзя назвать неосторожным поступком.
— Все равно, — со страхом и гневом воскликнула она, — я не позволю тебе арестовать меня.
— Значит, наши намерения совпадают. — Он тоже повысил голос. — Я не собираюсь выдавать тебя.
— О? — с иронией спросила она. — Как же ты сможешь убедить меня в этом? Десять лет ты только и думал о том, что я перехитрила тебя. Почему же, черт тебя побери, ты теперь откажешься от вынашиваемой годами мести?
— Потому что, — разнесся над утесами его голос, — ты умерла. Я убил тебя.
— Что? — растерялась она. — Я очень даже жива.
— Да, ты слишком упряма, чертовски умна и совершенно невыносима, чтобы умереть. Но она мертва.
Он нес совершенную чепуху.
— Кто — она?
— Леди Би.
— Но это же я, — удивилась Сабрина.
— Уже нет! — Николас схватил ее и обнял. — Я написал полный отчет. — Он хитро улыбнулся. — И кое-что немного изменил.
— О чем ты говоришь? — В ее сердце затеплилась надежда.
— Я говорю, — он наклонился и поцеловал кончик ее носа, — что написал своему бывшему начальству, что во время нашего с женой пребывания в Египте я узнал, что пресловутая леди Би эмигрировала в эту безводную страну и умерла от пустынной лихорадки.
— Пустынной лихорадки? Хорошо придумано. Я надеюсь, она не очень страдала?
Мысли, вопросы, догадки роились в ее голове.
— Она вряд ли что-нибудь чувствовала, любовь моя. — Он подмигнул. — Хотя эта болезнь и смертельна, но она существует лишь в моем воображении. Я ее выдумал.
— Николас! — Она невольно рассмеялась. — Я очень ценю то, что ты сделал. Но тебе нужна не я. Тебе нужна та спокойная благовоспитанная леди Сабрина, которую ты выбрал в жены. Тебе нужна добропорядочная идеальная жена. Боюсь, я никогда не смогу стать такой.
Он поднял глаза к небу и вздохнул:
— Сабрина! Будучи женщиной достаточно умной для того, чтобы видеть собственное благо, ты, кажется, не видишь того, что находится прямо под твоим очаровательным носиком. Я люблю тебя.
— Ха! — Она скрестила на груди руки. — И сколько раз ты говорил это наивным женщинам? Десятки раз? Сотни?
— Вероятно, тысячи. — Его глаза блеснули. — Но до тебя я никогда не говорил это искренне.
— Не сомневаюсь, — скептически заметила она,
— Бри! — Он вздохнул и снова обнял ее. — Послушай. Я поехал за тобой на край земли, потому что люблю тебя. Я солгал моему начальству, потому что люблю тебя. Мне наплевать, что ты самая неподходящая, совсем не идеальная жена на всем свете, я люблю тебя.
Она долго задумчиво смотрела на него. Как она могла ему поверить? А как не поверить? Она смотрела в глубину его бездонных черных глаз и думала, что — на счастье или на горе — она принадлежит ему.
Ощущение счастья охватило ее.
— Хорошо. — Она порывисто обняла его. — Я тоже тебя люблю.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и остановился.
— Одну минуту, — сказал он и отпустил ее. — Я чуть не забыл, — он вынул из жилета записку и протянул ей, — Уиллз просил передать тебе. Сказал, что это очень важно.
Сабрина развернула послание, прочитала его и улыбнулась. Перед отъездом в Египет она отослала часть денег, полученных за драгоценности, своему идиоту поверенному с указанием вложить их в весьма сомнительное предприятие, а именно в поиски сокровищ затонувшего у Вест-Индии испанского галеона. Уиллз писал, что сделанная по наитию ставка полностью окупилась со значительной прибылью, и Сабрина снова хорошо обеспечена.
— Это важно? — вопросительно поднял бровь Николас.
Она посмотрела на него, затем на записку. Все началось с того, что она нуждалась в деньгах. Теперь у нее было то, чего она хотела. И даже больше.
— Нет. — Она, скомкав, отбросила письмо, и ветер подхватил его. — Нет, ничего важного.
— В таком случае, — обняв ее, произнес он хрипловатым от страсти голосом, — предлагаю поискать более уединенное местечко и… — он многозначительно усмехнулся, и по ее телу от предвкушения пробежала приятная дрожь, — и рассказать там несколько веселых шуток.
— Шуток? — Она сразу поняла его. — Я бы охотно сейчас посмеялась.
Его поцелуй прогнал все ее сомнения и неуверенность. И в последний миг, перед тем как забыться в его объятиях, она подумала, как забавно и чудесно, что в глазах этого благородного лорда, этого высокомерного распутника она была по-настоящему идеальной женой.
— Когда я видел их последний раз, они отправлялись в Америку. Мэтт настаивал на свадьбе, — она услышала в его голосе усмешку, — а Уинни отказывалась под тем предлогом, что время приключений еще не закончилось.
Они замолчали. В горле у нее стоял комок.
— Зачем ты здесь?
— Я приехал за своей женой!
Его голос раздавался прямо у нее над ухом. Она все еще боялась посмотреть ему в лицо.
— Почему? — спросила она еле слышно.
— Почему? Как ты можешь спрашивать об этом? Я был вне себя от страха, что с тобой что-то случилось. Каждый день я страдал от бесплодных поисков. Я не знал, жива ты или нет. Не заплуталась ли ты в пустыне, не убили ли тебя. Представь мою радость, когда я узнал, что ты благополучно покинула Египет. Я рвался следом за тобой. Но этот проклятый американец Мэдисон находил разные предлоги, чтобы задержать меня. По пути из Александрии в Лондон мы по той или иной причине останавливались в каждом порту. Даже когда я, наконец, добрался до Англии, мне никто не хотел помочь. Твой упрямый Уиллз отказался признаться, что имеет от тебя известия.
— Ты не ответил на мой вопрос. — Она посмотрела в его горящие глаза. — Почему?
— Черт побери, Сабрина! — простонал Николас. — Вот почему!
Он резко привлек ее к себе и впился в губы с той пламенной страстью, которую она хорошо знала и разделяла с ним. Их дыхание смешалось, страсть побеждала сопротивление Сабрины. Радость охватила ее, и она бессильно прильнула к нему. Сердце учащенно забилось, и ее тело ожило. На мгновение она поверила ложным обещаниям, таящимся в его ласках. Но только на мгновение.
— Нет! — вскрикнула она и, с силой оттолкнув его, пошатываясь, отошла от края утеса.
Снова она была готова убежать от него. Но на этот раз не сделает этого. Сабрина остановилась и повернулась к нему.
— Ни в какую тюрьму я не пойду, Николас, из-за твоей так называемой чести. И я никому не позволю выслать меня в бог знает какую глушь за неосторожный поступок, совершенный сто лет назад.
— Неосторожный поступок? — Он изумленно посмотрел на нее. — Ты перевозила товары вопреки закону. Ты связалась с людьми, которых закон считает изменниками. Связалась… черт, ты возглавляла их. Это нельзя назвать неосторожным поступком.
— Все равно, — со страхом и гневом воскликнула она, — я не позволю тебе арестовать меня.
— Значит, наши намерения совпадают. — Он тоже повысил голос. — Я не собираюсь выдавать тебя.
— О? — с иронией спросила она. — Как же ты сможешь убедить меня в этом? Десять лет ты только и думал о том, что я перехитрила тебя. Почему же, черт тебя побери, ты теперь откажешься от вынашиваемой годами мести?
— Потому что, — разнесся над утесами его голос, — ты умерла. Я убил тебя.
— Что? — растерялась она. — Я очень даже жива.
— Да, ты слишком упряма, чертовски умна и совершенно невыносима, чтобы умереть. Но она мертва.
Он нес совершенную чепуху.
— Кто — она?
— Леди Би.
— Но это же я, — удивилась Сабрина.
— Уже нет! — Николас схватил ее и обнял. — Я написал полный отчет. — Он хитро улыбнулся. — И кое-что немного изменил.
— О чем ты говоришь? — В ее сердце затеплилась надежда.
— Я говорю, — он наклонился и поцеловал кончик ее носа, — что написал своему бывшему начальству, что во время нашего с женой пребывания в Египте я узнал, что пресловутая леди Би эмигрировала в эту безводную страну и умерла от пустынной лихорадки.
— Пустынной лихорадки? Хорошо придумано. Я надеюсь, она не очень страдала?
Мысли, вопросы, догадки роились в ее голове.
— Она вряд ли что-нибудь чувствовала, любовь моя. — Он подмигнул. — Хотя эта болезнь и смертельна, но она существует лишь в моем воображении. Я ее выдумал.
— Николас! — Она невольно рассмеялась. — Я очень ценю то, что ты сделал. Но тебе нужна не я. Тебе нужна та спокойная благовоспитанная леди Сабрина, которую ты выбрал в жены. Тебе нужна добропорядочная идеальная жена. Боюсь, я никогда не смогу стать такой.
Он поднял глаза к небу и вздохнул:
— Сабрина! Будучи женщиной достаточно умной для того, чтобы видеть собственное благо, ты, кажется, не видишь того, что находится прямо под твоим очаровательным носиком. Я люблю тебя.
— Ха! — Она скрестила на груди руки. — И сколько раз ты говорил это наивным женщинам? Десятки раз? Сотни?
— Вероятно, тысячи. — Его глаза блеснули. — Но до тебя я никогда не говорил это искренне.
— Не сомневаюсь, — скептически заметила она,
— Бри! — Он вздохнул и снова обнял ее. — Послушай. Я поехал за тобой на край земли, потому что люблю тебя. Я солгал моему начальству, потому что люблю тебя. Мне наплевать, что ты самая неподходящая, совсем не идеальная жена на всем свете, я люблю тебя.
Она долго задумчиво смотрела на него. Как она могла ему поверить? А как не поверить? Она смотрела в глубину его бездонных черных глаз и думала, что — на счастье или на горе — она принадлежит ему.
Ощущение счастья охватило ее.
— Хорошо. — Она порывисто обняла его. — Я тоже тебя люблю.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и остановился.
— Одну минуту, — сказал он и отпустил ее. — Я чуть не забыл, — он вынул из жилета записку и протянул ей, — Уиллз просил передать тебе. Сказал, что это очень важно.
Сабрина развернула послание, прочитала его и улыбнулась. Перед отъездом в Египет она отослала часть денег, полученных за драгоценности, своему идиоту поверенному с указанием вложить их в весьма сомнительное предприятие, а именно в поиски сокровищ затонувшего у Вест-Индии испанского галеона. Уиллз писал, что сделанная по наитию ставка полностью окупилась со значительной прибылью, и Сабрина снова хорошо обеспечена.
— Это важно? — вопросительно поднял бровь Николас.
Она посмотрела на него, затем на записку. Все началось с того, что она нуждалась в деньгах. Теперь у нее было то, чего она хотела. И даже больше.
— Нет. — Она, скомкав, отбросила письмо, и ветер подхватил его. — Нет, ничего важного.
— В таком случае, — обняв ее, произнес он хрипловатым от страсти голосом, — предлагаю поискать более уединенное местечко и… — он многозначительно усмехнулся, и по ее телу от предвкушения пробежала приятная дрожь, — и рассказать там несколько веселых шуток.
— Шуток? — Она сразу поняла его. — Я бы охотно сейчас посмеялась.
Его поцелуй прогнал все ее сомнения и неуверенность. И в последний миг, перед тем как забыться в его объятиях, она подумала, как забавно и чудесно, что в глазах этого благородного лорда, этого высокомерного распутника она была по-настоящему идеальной женой.