Александр Борисович Оришев
Иранский узел. Схватка разведок. 1936–1945 гг
Предисловие
С приходом к власти Гитлера Германия в области внешней политики поставила своей целью подготовку и развязывание войны за мировое господство. Хотя прямая военная угроза в первую очередь нависла над Советским Союзом и странами Запада, опасности втягивания в войну подвергся и Средней Восток[1]. Ирану – крупнейшему государству этого региона, чья территория по площади превосходила вместе взятые Францию и Британские острова, стали уделять в Берлине серьезное внимание.
Причин тому было несколько. Германия испытывала острейший недостаток в стратегическом сырье и не без оснований рассчитывала использовать Иран в качестве источника его поставок для своей военной промышленности. К тому же установление тесного сотрудничества в экономической области с Ираном позволяло Гитлеру надеяться, что тот станет надежным союзником в будущей войне.
Огромная карта Ирана, висевшая в рейхсканцелярии, будоражила фантазии фюрера. Иран имеет выгодное геополитическое положение, – рассуждал Гитлер, – он не только представляет собой удобный плацдарм для вторжения в Ирак и Британскую Индию, но и граничит с СССР, что создает перспективы использования его территории в качестве базы для организации подрывных действий против советской Средней Азии и Закавказья. «На востоке мы должны распространить наше господство… до Ирана», – откровенничал германский вождь в кругу своих приближенных[2].
С тех пор прошло много лет. Но Средний Восток по-прежнему представляет собой горячую точку планеты, где сталкиваются интересы многих государств. Имеет свои интересы в этом регионе и Россия, которая нуждается в укреплении собственных позиций на Среднем Востоке и в первую очередь установлении стабильных отношений с Исламской республикой Иран.
Для России Иран представляет интерес как партнер со значительным экономическим потенциалом. Заинтересованность в расширении сотрудничества отражается в разработке совместных проектов, инвестиционной деятельности и в росте объемов торговли между двумя странами[3]. Иранские лидеры к тому же ведут последовательную борьбу с распространением наркотиков. Иран, так же как и Россия, заинтересован в умиротворении очага конфликта на Кавказе.
Безусловно решение этой важной задачи невозможно без тщательного изучения внешнеполитического опыта других государств, и в первую очередь гитлеровской Германии, сумевшей добиться в Иране серьезных успехов. Следовательно, тщательное исследование места и роли Ирана в политике гитлеровской Германии приобрело не только важное научное, но и политическое значение.
Получить доступ к документам из российских архивов оказалось чрезвычайно трудным делом. Канули в прошлое «благодатные» 1990-е гг., когда читальный зал Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ) был переполнен исследователями из разных стран. Автору посчастливилось именно в эти годы собрать в его стенах уникальный исследовательский материал. Начиная с 2001–2002 гг. дела с докладами советских послов в Тегеране перестали выдаваться исследователям на руки. И здесь нельзя не сказать слова глубокой благодарности архивариусам, понявшим ученого и предоставившим возможность работы с документами АВП РФ. В книге использовались доклады, донесения, политические письма и справки, составленные советскими дипломатами в Иране; официальные инструкции сотрудникам посольства СССР в Тегеране; записи их бесед с иранскими чиновниками и с германскими дипломатами; ноты иранского посольства в Москве и советского посольства в Тегеране; обзоры дипломатической почты, полученные Средневосточным отделом МИД из Ирана; обзоры иранской прессы.
Эти документы дали много важных сведений о политико-экономической экспансии гитлеровской Германии в Иран, деятельности немецкой агентуры в этой стране. Они помогли раскрыть причины завоевания немцами прочных позиций в Иране, показать деятельность германских дипломатов. Документы убедительно доказывают, что Гитлер планировал использовать Иран не только как плацдарм для дальнейшего проникновения в Британскую Индию, но и как базу для проведения диверсионных акций против СССР. На основе официальных инструкций советского руководства и донесений послов СССР в Тегеране можно судить о том, как советское правительство реагировало на происходившие в Иране события и противодействовало гитлеровской экспансии.
Подарок судьбы ждал автора в Архиве службы внешней разведки России (АСВРР). Переданные в его распоряжение материалы, собранные в одну зеленую папку, стали вторыми по степени значимости источниками в предлагаемой книге. Дневник главного организатора профашистского подполья в Иране Франца Майера, донесения абверовца Бруно Шульце-Хольтуса, протоколы допроса лидера иранской националистической организации «Хезбе Кабут» («Голубая партия») Хабибуллы Новбахта, отчеты сотрудников советской разведки, некоторые трофейные материалы и другие уникальные архивные документы, имевшие гриф «совершенно секретно» и характеризующие методы и приемы абвера и СД, подтвердили факт существования в Иране мощного профашистского движения. Они предоставили возможность осветить малоизученную проблему сотрудничества советских и английских разведчиков по пресечению деятельности германских спецслужб в этой стране.
Важным источником стали материалы Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО). Получить к ним доступ также было непросто. Строгие правила, существовавшие до недавних пор в архиве, инструкции на пожелтевшей бумаге, датированные еще 1970-е гг., требования представлять сотрудникам архива тетради с выписками настраивали на особый режим работы с этими документами. Но и здесь исследователя ждала удача. Изученные им документы позволили создать яркую картину событий августа 1941 г., когда с целью ликвидации гитлеровской агентуры в Иран были введены советские и английские войска. Отчеты о боевых действиях частей 44-й, 47-й армий Закавказского фронта, 53-й Отдельной среднеазиатской армии, отдельные разведсводки и шифротелеграммы, хранящиеся в фондах этого архива, показывают, насколько сильны были позиции немцев в Иране, повествуют о деятельности в стране профашистской «пятой колонны», демонстрируют, как германские военные советники, обосновавшиеся в иранской армии, пытались организовать сопротивление наступавшим войскам Англии и СССР.
Обширный пласт трофейных документов был обнаружен в Центре хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК)[4]. Фонд 1458 этого архива, содержащий материалы германского Министерства экономики и отличающийся большой фактологической насыщенностью, знакомит нас с нюансами экономической экспансии Германии в Иран.
Сведения об участии Германии в модернизации иранских вооруженных сил, справки, доклады и донесения советских разведчиков о политико-экономической ситуации в Иране, материалы о деятельности германской разведки на Среднем Востоке накануне и в первый период Второй мировой войны содержатся в фондах Российского государственного военного архива (РГВА).
Ценная информация была получена из фондов Архива Министерства внешнеэкономических связей (АМВЭС) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ). Обнаруженные в них материалы предоставили сведения о деятельности немецких фирм и участии немецких специалистов в индустриализации Ирана, проникновении германского капитала в экономику этой страны позволили раскрыть причины успешного развития германо-иранской торговли.
Планы Гитлера закрепиться в Иране, захватить важнейшие коммуникации, получить доступ к стратегическому сырью, занять руководящие должности в правительственных учреждениях раскрываются в материалах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). В фондах этого архива удалось обнаружить аналитические справки и отчеты сотрудников Коминтерна, посвященные анализу участия Германии в строительстве Трансиранской железной дороги, авиалинии Берлин-Кабул и других грандиозных проектах.
Наряду с названными были проработаны рассекреченные материалы фонда 89-го Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), содержащие сведения о мерах, принятых И. Сталиным против эмигрантских организаций, ведших подрывную работу против советских среднеазиатских республик с территории средневосточных государств.
Материалы о подрывной деятельности германской разведки на советско-иранской границе удалось обнаружить в документальном фонде и позитивном фотофонде Центрального музея федеральной пограничной службы (ЦМФПС). В документальных фондах Центрального музея вооруженных сил (ЦМВС) содержится ценный фактический материал о событиях августа 1941 г.
Кроме архивных материалов автором были изучены многочисленные опубликованные документы. Пристальное внимание было уделено многотомному изданию документов внешней политики Германии, в котором в хронологическом порядке расположены телеграммы, докладные и служебные записки, составленные различными дипломатами Третьего рейха: от министра иностранных дел И. Риббентропа до германского посланника в Тегеране Э. Эттеля. Несомненный интерес вызвали воспоминания германских дипломатов и разведчиков, служивших проводниками иранской политики фюрера. Отдельные сведения были получены из германских газет кануна и периода Второй мировой войны, а также из иранских газет. Переводы отдельных материалов из «Эттелаат», «Иран», «Кушеш», «Сетаре», «Эгдам» и других иранских изданий удалось обнаружить в российских архивах.
Автор отдает должное предшественникам, исследовавшим политику Гитлера в Иране. Один только перечень книг, прочитанных нами с этой целью, составил бы целую главу, что, пожалуй, было бы очень поучительно, но вряд ли занимательно для наших читателей. Поэтому мы просто поблагодарим всех ученых, труды которых были использованы в ходе работы над книгой. А речь идет об историках Германии, Ирана, Англии, США и других стран. Без анализа достижений российской и зарубежной историографии не могло быть и речи о каком-либо объективном историческом исследовании.
Как любой писатель, автор этой книги не является непогрешимым. Не исключено, что уже в ближайшие годы появятся новые документы, которые позволят иначе взглянуть на описываемые здесь события. Возможно, мы узнаем имена новых героев тайной войны в Иране. Но уже сейчас перед нами стоит непростая задача – продолжив поиск истины, взвешенно, без мифотворчества описать политику Гитлера в отношении Ирана и раскрыть мотивы сотрудничества иранских националистов с гитлеровской Германией. Как удалось решить эту задачу – судить читателям.
Причин тому было несколько. Германия испытывала острейший недостаток в стратегическом сырье и не без оснований рассчитывала использовать Иран в качестве источника его поставок для своей военной промышленности. К тому же установление тесного сотрудничества в экономической области с Ираном позволяло Гитлеру надеяться, что тот станет надежным союзником в будущей войне.
Огромная карта Ирана, висевшая в рейхсканцелярии, будоражила фантазии фюрера. Иран имеет выгодное геополитическое положение, – рассуждал Гитлер, – он не только представляет собой удобный плацдарм для вторжения в Ирак и Британскую Индию, но и граничит с СССР, что создает перспективы использования его территории в качестве базы для организации подрывных действий против советской Средней Азии и Закавказья. «На востоке мы должны распространить наше господство… до Ирана», – откровенничал германский вождь в кругу своих приближенных[2].
С тех пор прошло много лет. Но Средний Восток по-прежнему представляет собой горячую точку планеты, где сталкиваются интересы многих государств. Имеет свои интересы в этом регионе и Россия, которая нуждается в укреплении собственных позиций на Среднем Востоке и в первую очередь установлении стабильных отношений с Исламской республикой Иран.
Для России Иран представляет интерес как партнер со значительным экономическим потенциалом. Заинтересованность в расширении сотрудничества отражается в разработке совместных проектов, инвестиционной деятельности и в росте объемов торговли между двумя странами[3]. Иранские лидеры к тому же ведут последовательную борьбу с распространением наркотиков. Иран, так же как и Россия, заинтересован в умиротворении очага конфликта на Кавказе.
Безусловно решение этой важной задачи невозможно без тщательного изучения внешнеполитического опыта других государств, и в первую очередь гитлеровской Германии, сумевшей добиться в Иране серьезных успехов. Следовательно, тщательное исследование места и роли Ирана в политике гитлеровской Германии приобрело не только важное научное, но и политическое значение.
* * *
Ценность любого исторического исследования заключается, прежде всего, в его источниковой базе. Ничто не может так точно и ярко передать атмосферу эпохи, как сам документ. Поэтому, читатель, не удивляйся. Эта книга насыщена ссылками на архивные материалы, при чем цитаты из первоисточников для удобства чтения выделены курсивом. В течение долгих лет автор работал в архивах, и вполне понятно, что неопубликованные архивные материалы стали фундаментом его исследования.Получить доступ к документам из российских архивов оказалось чрезвычайно трудным делом. Канули в прошлое «благодатные» 1990-е гг., когда читальный зал Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ) был переполнен исследователями из разных стран. Автору посчастливилось именно в эти годы собрать в его стенах уникальный исследовательский материал. Начиная с 2001–2002 гг. дела с докладами советских послов в Тегеране перестали выдаваться исследователям на руки. И здесь нельзя не сказать слова глубокой благодарности архивариусам, понявшим ученого и предоставившим возможность работы с документами АВП РФ. В книге использовались доклады, донесения, политические письма и справки, составленные советскими дипломатами в Иране; официальные инструкции сотрудникам посольства СССР в Тегеране; записи их бесед с иранскими чиновниками и с германскими дипломатами; ноты иранского посольства в Москве и советского посольства в Тегеране; обзоры дипломатической почты, полученные Средневосточным отделом МИД из Ирана; обзоры иранской прессы.
Эти документы дали много важных сведений о политико-экономической экспансии гитлеровской Германии в Иран, деятельности немецкой агентуры в этой стране. Они помогли раскрыть причины завоевания немцами прочных позиций в Иране, показать деятельность германских дипломатов. Документы убедительно доказывают, что Гитлер планировал использовать Иран не только как плацдарм для дальнейшего проникновения в Британскую Индию, но и как базу для проведения диверсионных акций против СССР. На основе официальных инструкций советского руководства и донесений послов СССР в Тегеране можно судить о том, как советское правительство реагировало на происходившие в Иране события и противодействовало гитлеровской экспансии.
Подарок судьбы ждал автора в Архиве службы внешней разведки России (АСВРР). Переданные в его распоряжение материалы, собранные в одну зеленую папку, стали вторыми по степени значимости источниками в предлагаемой книге. Дневник главного организатора профашистского подполья в Иране Франца Майера, донесения абверовца Бруно Шульце-Хольтуса, протоколы допроса лидера иранской националистической организации «Хезбе Кабут» («Голубая партия») Хабибуллы Новбахта, отчеты сотрудников советской разведки, некоторые трофейные материалы и другие уникальные архивные документы, имевшие гриф «совершенно секретно» и характеризующие методы и приемы абвера и СД, подтвердили факт существования в Иране мощного профашистского движения. Они предоставили возможность осветить малоизученную проблему сотрудничества советских и английских разведчиков по пресечению деятельности германских спецслужб в этой стране.
Важным источником стали материалы Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО). Получить к ним доступ также было непросто. Строгие правила, существовавшие до недавних пор в архиве, инструкции на пожелтевшей бумаге, датированные еще 1970-е гг., требования представлять сотрудникам архива тетради с выписками настраивали на особый режим работы с этими документами. Но и здесь исследователя ждала удача. Изученные им документы позволили создать яркую картину событий августа 1941 г., когда с целью ликвидации гитлеровской агентуры в Иран были введены советские и английские войска. Отчеты о боевых действиях частей 44-й, 47-й армий Закавказского фронта, 53-й Отдельной среднеазиатской армии, отдельные разведсводки и шифротелеграммы, хранящиеся в фондах этого архива, показывают, насколько сильны были позиции немцев в Иране, повествуют о деятельности в стране профашистской «пятой колонны», демонстрируют, как германские военные советники, обосновавшиеся в иранской армии, пытались организовать сопротивление наступавшим войскам Англии и СССР.
Обширный пласт трофейных документов был обнаружен в Центре хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК)[4]. Фонд 1458 этого архива, содержащий материалы германского Министерства экономики и отличающийся большой фактологической насыщенностью, знакомит нас с нюансами экономической экспансии Германии в Иран.
Сведения об участии Германии в модернизации иранских вооруженных сил, справки, доклады и донесения советских разведчиков о политико-экономической ситуации в Иране, материалы о деятельности германской разведки на Среднем Востоке накануне и в первый период Второй мировой войны содержатся в фондах Российского государственного военного архива (РГВА).
Ценная информация была получена из фондов Архива Министерства внешнеэкономических связей (АМВЭС) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ). Обнаруженные в них материалы предоставили сведения о деятельности немецких фирм и участии немецких специалистов в индустриализации Ирана, проникновении германского капитала в экономику этой страны позволили раскрыть причины успешного развития германо-иранской торговли.
Планы Гитлера закрепиться в Иране, захватить важнейшие коммуникации, получить доступ к стратегическому сырью, занять руководящие должности в правительственных учреждениях раскрываются в материалах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). В фондах этого архива удалось обнаружить аналитические справки и отчеты сотрудников Коминтерна, посвященные анализу участия Германии в строительстве Трансиранской железной дороги, авиалинии Берлин-Кабул и других грандиозных проектах.
Наряду с названными были проработаны рассекреченные материалы фонда 89-го Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), содержащие сведения о мерах, принятых И. Сталиным против эмигрантских организаций, ведших подрывную работу против советских среднеазиатских республик с территории средневосточных государств.
Материалы о подрывной деятельности германской разведки на советско-иранской границе удалось обнаружить в документальном фонде и позитивном фотофонде Центрального музея федеральной пограничной службы (ЦМФПС). В документальных фондах Центрального музея вооруженных сил (ЦМВС) содержится ценный фактический материал о событиях августа 1941 г.
Кроме архивных материалов автором были изучены многочисленные опубликованные документы. Пристальное внимание было уделено многотомному изданию документов внешней политики Германии, в котором в хронологическом порядке расположены телеграммы, докладные и служебные записки, составленные различными дипломатами Третьего рейха: от министра иностранных дел И. Риббентропа до германского посланника в Тегеране Э. Эттеля. Несомненный интерес вызвали воспоминания германских дипломатов и разведчиков, служивших проводниками иранской политики фюрера. Отдельные сведения были получены из германских газет кануна и периода Второй мировой войны, а также из иранских газет. Переводы отдельных материалов из «Эттелаат», «Иран», «Кушеш», «Сетаре», «Эгдам» и других иранских изданий удалось обнаружить в российских архивах.
Автор отдает должное предшественникам, исследовавшим политику Гитлера в Иране. Один только перечень книг, прочитанных нами с этой целью, составил бы целую главу, что, пожалуй, было бы очень поучительно, но вряд ли занимательно для наших читателей. Поэтому мы просто поблагодарим всех ученых, труды которых были использованы в ходе работы над книгой. А речь идет об историках Германии, Ирана, Англии, США и других стран. Без анализа достижений российской и зарубежной историографии не могло быть и речи о каком-либо объективном историческом исследовании.
Как любой писатель, автор этой книги не является непогрешимым. Не исключено, что уже в ближайшие годы появятся новые документы, которые позволят иначе взглянуть на описываемые здесь события. Возможно, мы узнаем имена новых героев тайной войны в Иране. Но уже сейчас перед нами стоит непростая задача – продолжив поиск истины, взвешенно, без мифотворчества описать политику Гитлера в отношении Ирана и раскрыть мотивы сотрудничества иранских националистов с гитлеровской Германией. Как удалось решить эту задачу – судить читателям.
Часть I
Гитлеровская Германия в Иране: «третья сила» в действии
Глава 1
Экономическая экспансия Третьего рейха в Иран: триумф германского капитала
После революции 1905–1911 гг. и Первой мировой войны унылую картину представлял собой Иран. Экономика находилась в упадке, практически отсутствовала фабрично-заводская промышленность. 90 % иранцев были неграмотны, нищета и слабое развитие медицинской помощи способствовали высокой смертности. Иранское крестьянство, жившее в постоянной нужде, было задавлено многочисленными поборами со стороны феодалов. Правящая верхушка, утопавшая в сказочной роскоши, мало думала о жизни простых иранцев.
По переписи 1933 г. население Ирана составляло довольно скромную цифру – 15 055 000 человек, причем каждый четвертый его житель занимался кочевым скотоводством. Сепаратистки настроенные вожди бахтиаров, кашкайцев, луров, шахсеванов и других племен, не признавая над собой власти правительства, рвали страну на части, а добродушный Ахмед-шах, последний монарх из династии Каджаров, не чувствовал себя хозяином в иранском государстве. Его реальная власть распространялась только на столицу и несколько крупных городов. Эта картина дополнялась безудержным взяточничеством, которое пронизывало государственный аппарат снизу доверху.
Доминирующие позиции занимали англичане, которым принадлежала иранская нефть – главное достояние и национальное богатство Ирана. Созданная в 1909 г. Англо-иранская нефтяная компания (АИНК) – символ британского империализма и иностранного господства в Иране – имела право экстерриториальности и в виде концессионных платежей отчисляла иранскому правительству незначительные суммы от своих доходов[5]. Огромное количество британских консульств, укомплектованных кадровыми разведчиками, вседозволенность полиции, созданной администрацией АИНК, должны были убедить иранцев, что их страна – это родовая вотчина англичан.
Ситуация стала меняться в начале 1920-х гг. В феврале 1921 г. в Иране произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришло национально ориентированное правительство. Главную роль в нем играл глава персидских казачьих частей Реза-хан.
В декабре 1925 г., когда Реза-хана провозгласили шахом Ирана, он приступил к широкой модернизации иранского общества. Замыслив ряд важных реформ, новый правитель Ирана начал проводить политику государственного капитализма: были введены автономный таможенный тариф, монополия внешней торговли, установлены высокие пошлины на ввозимые из-за рубежа товары. Был учрежден Национальный банк, активно кредитовавший экономические проекты правительства. Новоиспеченный шах поставил вопрос о ликвидации некоторых привилегий для англичан в Иране и стал настаивать на пересмотре условий договора с АИНК.
Историки любят описывать коронацию Реза-шаха. И, по-видимому, не зря. Эпизод достоин внимания: во время коронационной церемонии Реза-шах повторил то же, что в свое время сделал император Франции Наполеон Бонапарт: энергичным движением выхватил корону из рук представителя высшего духовенства и сам возложил ее на свою голову!
В приветственной речи, обращенной к шаху, премьер-министр М. Форуги сравнил монарха с теми шахами Ирана, которые привели государство к процветанию после периодов упадка: «Ваше Величество, иранский народ понимает, что сегодня на престол взошел шах, принадлежащей к чистой иранской расе… и под его руководством Иран вновь станет прочным и сильным государством»[7].
Выполняя указания Реза-шаха, иранское правительство начало реализовывать планы промышленного развития, в первую очередь создания на базе местного сырья импортозамещающих отраслей экономики. Начали проектироваться и строиться текстильные фабрики, сахарные, цементные, хлопкоочистительные заводы, шерстомойки, электростанции. Осуществлялось строительство дорог, проводились ирригационные работы, принимались меры по расширению посевов хлопка. Планы промышленного развития также включали в себя реорганизацию армии и снабжение ее современным вооружением[8]. Поистине это была оригинальная программа социально-экономического развития, возникшая на самобытной национальной почве. Ведущий российский иранист, заведующая сектором Ирана Института востоковедения РАН Н.М. Мамедова, совершенно справедливо указывает в одном из своих трудов: «Отличительной особенностью государственного вмешательства в экономическую жизнь страны стало непосредственное участие государства в предпринимательской деятельности. Именно государство взяло на себя роль главного фактора в модернизации страны, реализуя эту роль через участие в создании кредитно-банковской структуры, экономической и социальной инфраструктуры, фабрично-заводской промышленности»[9].
Активное участие правительства в промышленном строительстве объяснялось слабостью национальной буржуазии. Иранским купцам, испытывавшим нехватку капиталов, было не под силу строительство крупных предприятий. К тому же Реза-шах стремился освободить рынок от импорта английских товаров, за которые государству приходилось расплачиваться иностранной валютой, так необходимой для нужд страны. Это можно было сделать, только создав национальную промышленность. Также существовала необходимость использовать сельскохозяйственное сырье, дать стимул для развития сельскохозяйственного производства, обеспечить работой растущую армию безработных. Одно государство могло решить эти проблемы.
Важным элементом модернизации иранского общества стали реформы в области образования и культуры. В Иране были учреждены светские школы, принят закон об обязательном начальном образовании, открыты многочисленные средние учебные заведения и вузы[10]. Женщины стали допускаться в высшие учебные заведения и на государственную службу. В 1935 г. в обязательном порядке им было предписано снять чадру, что взбудоражило общество и вызвало бурные протесты религиозных деятелей.
Вполне естественно, что такие широкомасштабные планы не могли быть выполнены за короткий срок без иностранной помощи. Поэтому иранское правительство начало активно налаживать контакты со странами, готовыми направить в Иран инженеров, механиков, техников, преподавателей и других высококвалифицированных специалистов. Сразу же заметим – речь шла не о банальном привлечении иностранного капитала, на примере АИНК иранцы видели пагубность этого пути, а о желании воспользоваться технической помощью государств, не скомпрометировавших себя колониальными захватами.
Такой страной Реза-шаху представлялась Германия. Стремясь добиться в кратчайшие сроки экономической независимости от могущественных соседей, в первую очередь от Британской империи, Реза-шах в лице Гитлера увидел союзника, с помощью которого можно было ослабить позиции традиционных противников Ирана. В Тегеране полагали, что только гитлеровская Германия могла играть роль противовеса Великобритании и СССР, своеобразной «третьей силы» на Среднем Востоке, противодействующей другим европейским державам. Таким образом, вынашиваемые иранским шахом планы превращения своей страны в мощную региональную державу стали предпосылкой для экспансии агрессивной иностранной державы, какой стала Германия после прихода к власти Гитлера.
Привлекательность Германии для иранцев усиливал тот факт, что она не была колониальной державой и прикрывала свои истинные намерения антиимпериалистическими лозунгами[11]. Поэтому техническая помощь со стороны третьих стран казалась для иранского правительства более предпочтительной, чем со стороны Великобритании и СССР.
Еще одной предпосылкой, которую большинство историков традиционно ставили на первый план, являлась неприязнь Реза-шаха к идеалам социализма и различным формам буржуазной демократии. «Нацистская Германия показалась Реза-шаху подарком, посланным небом, чтобы уменьшить его страх перед большевизмом», – оценивал сложившуюся ситуацию американский исследователь В. Хаас[12]. Эту точку зрения разделял временный поверенный в делах США в Иране Энгерт. «Страх перед коммунизмом привел шаха к надежде, что только Гитлер может сейчас защитить Иран от большевистского вторжения», – докладывал он в Вашингтон[13].
Действительно, приход к власти в Германии нацистов, создавших вокруг себя ореол непримиримых борцов с коммунистами, был на руку иранским правителям, опасавшимся советской угрозы. Немалую роль играли идеологические расхождения. В Иране с большой настороженностью следили за атеистической пропагандой, которую вел среди мусульман Востока СССР. Руководители этого государства верили, что советские лидеры могут вернуться к политике экспорта революции, которую они активно проводили в начале 1920-х гг., когда направили части Красной армии для поддержки революционного движения в Гиляне[14]. Неслучайно любые попытки советского проникновения встречали в Иране сильное сопротивление.
Режим, установленный в 1933 г. в Германии, не мог не вызвать к себе симпатий в иранских правящих кругах. По мнению Реза-шаха, для Ирана как для восточной страны любые авторитарные формы правления были гораздо ближе, чем английская и французская демократии, ибо последние ассоциировались на Востоке с колониализмом. Являясь сторонником модернизации своей страны, Реза-шах, в сущности, был типичным восточным правителем, не приемлющим демократии. В 1930-е гг. даже само слово «демократия» было изъято из употребления[15].
Подобные чувства питал к демократии Гитлер. «…демократическая традиция в наибольшей степени соответствует позорящему явлению наших дней, а именно: отчаянной трусости большого числа наших так называемых „руководителей“. В самом деле, какое счастье для таких людей во всех случаях серьезных решений иметь возможность спрятаться за спину так называемого большинства», – писал фюрер в «Майн кампф»[16]. Руководимая им Германия и ее союзники уже к середине 1930-х гг. пользовались известным престижем на международной арене и поражали ростом своего экономического и военного потенциала. Заметим – это были вполне реальные успехи при отсутствии каких-либо политических свобод.
Но вернемся к Реза-шаху. Успех задуманных реформ он видел в наличии в стране сильной центральной власти, отсутствии оппозиции правительственному курсу и неукоснительном выполнении всех его распоряжений. Являясь убежденным сторонником авторитаризма, он в 1935 г. в одной из личных бесед заявил германскому посланнику в Тегеране В. Блюхеру: «Авторитарная форма правления в настоящее время является единственно возможной. В противном случае народы погрузятся в коммунизм. Прежние германские правительства не удовлетворяли обоснованные персидские желания. Из-за этого страдали наши отношения. Но нынешнее германское правительство понимает интересы Персии. С тех пор как оно находится у власти, началось благоприятное развитие персидско-германских отношений»[17].
По переписи 1933 г. население Ирана составляло довольно скромную цифру – 15 055 000 человек, причем каждый четвертый его житель занимался кочевым скотоводством. Сепаратистки настроенные вожди бахтиаров, кашкайцев, луров, шахсеванов и других племен, не признавая над собой власти правительства, рвали страну на части, а добродушный Ахмед-шах, последний монарх из династии Каджаров, не чувствовал себя хозяином в иранском государстве. Его реальная власть распространялась только на столицу и несколько крупных городов. Эта картина дополнялась безудержным взяточничеством, которое пронизывало государственный аппарат снизу доверху.
Доминирующие позиции занимали англичане, которым принадлежала иранская нефть – главное достояние и национальное богатство Ирана. Созданная в 1909 г. Англо-иранская нефтяная компания (АИНК) – символ британского империализма и иностранного господства в Иране – имела право экстерриториальности и в виде концессионных платежей отчисляла иранскому правительству незначительные суммы от своих доходов[5]. Огромное количество британских консульств, укомплектованных кадровыми разведчиками, вседозволенность полиции, созданной администрацией АИНК, должны были убедить иранцев, что их страна – это родовая вотчина англичан.
Ситуация стала меняться в начале 1920-х гг. В феврале 1921 г. в Иране произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришло национально ориентированное правительство. Главную роль в нем играл глава персидских казачьих частей Реза-хан.
Получив должность военного министра, Реза-хан первым делом нанес поражения ханам-сепаратистам, воссоздав тем самым централизованное государство[6]. Неслучайно уже к 1930 г. большинство кочевых племен в Иране перешло на оседлый образ жизни.Справка:
Родившись в 1878 г. в семье мазендеранского мелкого землевладельца, основатель династии Пехлеви с раннего детства впитал в себя премудрости армейской жизни. Рядом с поместьем его отца была расквартирована одна из частей Персидской казачьей бригады – самой дисциплинированной и боеспособной части шахской армии. У мальчика был прекрасный пример для подражания. Персидские казаки отлично джигитовали, стреляли на скаку, а рубились так, что искры сыпались с клинков. Поступив в персидскую казачью бригаду, он сделал блестящую для людей из своего круга карьеру – за двадцать лет безупречной службы продвинулся от рядового до полковника. «Казак на троне» – метко охарактеризовали Реза-хана в одной из последних публикаций.
В декабре 1925 г., когда Реза-хана провозгласили шахом Ирана, он приступил к широкой модернизации иранского общества. Замыслив ряд важных реформ, новый правитель Ирана начал проводить политику государственного капитализма: были введены автономный таможенный тариф, монополия внешней торговли, установлены высокие пошлины на ввозимые из-за рубежа товары. Был учрежден Национальный банк, активно кредитовавший экономические проекты правительства. Новоиспеченный шах поставил вопрос о ликвидации некоторых привилегий для англичан в Иране и стал настаивать на пересмотре условий договора с АИНК.
Историки любят описывать коронацию Реза-шаха. И, по-видимому, не зря. Эпизод достоин внимания: во время коронационной церемонии Реза-шах повторил то же, что в свое время сделал император Франции Наполеон Бонапарт: энергичным движением выхватил корону из рук представителя высшего духовенства и сам возложил ее на свою голову!
В приветственной речи, обращенной к шаху, премьер-министр М. Форуги сравнил монарха с теми шахами Ирана, которые привели государство к процветанию после периодов упадка: «Ваше Величество, иранский народ понимает, что сегодня на престол взошел шах, принадлежащей к чистой иранской расе… и под его руководством Иран вновь станет прочным и сильным государством»[7].
Выполняя указания Реза-шаха, иранское правительство начало реализовывать планы промышленного развития, в первую очередь создания на базе местного сырья импортозамещающих отраслей экономики. Начали проектироваться и строиться текстильные фабрики, сахарные, цементные, хлопкоочистительные заводы, шерстомойки, электростанции. Осуществлялось строительство дорог, проводились ирригационные работы, принимались меры по расширению посевов хлопка. Планы промышленного развития также включали в себя реорганизацию армии и снабжение ее современным вооружением[8]. Поистине это была оригинальная программа социально-экономического развития, возникшая на самобытной национальной почве. Ведущий российский иранист, заведующая сектором Ирана Института востоковедения РАН Н.М. Мамедова, совершенно справедливо указывает в одном из своих трудов: «Отличительной особенностью государственного вмешательства в экономическую жизнь страны стало непосредственное участие государства в предпринимательской деятельности. Именно государство взяло на себя роль главного фактора в модернизации страны, реализуя эту роль через участие в создании кредитно-банковской структуры, экономической и социальной инфраструктуры, фабрично-заводской промышленности»[9].
Активное участие правительства в промышленном строительстве объяснялось слабостью национальной буржуазии. Иранским купцам, испытывавшим нехватку капиталов, было не под силу строительство крупных предприятий. К тому же Реза-шах стремился освободить рынок от импорта английских товаров, за которые государству приходилось расплачиваться иностранной валютой, так необходимой для нужд страны. Это можно было сделать, только создав национальную промышленность. Также существовала необходимость использовать сельскохозяйственное сырье, дать стимул для развития сельскохозяйственного производства, обеспечить работой растущую армию безработных. Одно государство могло решить эти проблемы.
Важным элементом модернизации иранского общества стали реформы в области образования и культуры. В Иране были учреждены светские школы, принят закон об обязательном начальном образовании, открыты многочисленные средние учебные заведения и вузы[10]. Женщины стали допускаться в высшие учебные заведения и на государственную службу. В 1935 г. в обязательном порядке им было предписано снять чадру, что взбудоражило общество и вызвало бурные протесты религиозных деятелей.
Вполне естественно, что такие широкомасштабные планы не могли быть выполнены за короткий срок без иностранной помощи. Поэтому иранское правительство начало активно налаживать контакты со странами, готовыми направить в Иран инженеров, механиков, техников, преподавателей и других высококвалифицированных специалистов. Сразу же заметим – речь шла не о банальном привлечении иностранного капитала, на примере АИНК иранцы видели пагубность этого пути, а о желании воспользоваться технической помощью государств, не скомпрометировавших себя колониальными захватами.
Такой страной Реза-шаху представлялась Германия. Стремясь добиться в кратчайшие сроки экономической независимости от могущественных соседей, в первую очередь от Британской империи, Реза-шах в лице Гитлера увидел союзника, с помощью которого можно было ослабить позиции традиционных противников Ирана. В Тегеране полагали, что только гитлеровская Германия могла играть роль противовеса Великобритании и СССР, своеобразной «третьей силы» на Среднем Востоке, противодействующей другим европейским державам. Таким образом, вынашиваемые иранским шахом планы превращения своей страны в мощную региональную державу стали предпосылкой для экспансии агрессивной иностранной державы, какой стала Германия после прихода к власти Гитлера.
Привлекательность Германии для иранцев усиливал тот факт, что она не была колониальной державой и прикрывала свои истинные намерения антиимпериалистическими лозунгами[11]. Поэтому техническая помощь со стороны третьих стран казалась для иранского правительства более предпочтительной, чем со стороны Великобритании и СССР.
Еще одной предпосылкой, которую большинство историков традиционно ставили на первый план, являлась неприязнь Реза-шаха к идеалам социализма и различным формам буржуазной демократии. «Нацистская Германия показалась Реза-шаху подарком, посланным небом, чтобы уменьшить его страх перед большевизмом», – оценивал сложившуюся ситуацию американский исследователь В. Хаас[12]. Эту точку зрения разделял временный поверенный в делах США в Иране Энгерт. «Страх перед коммунизмом привел шаха к надежде, что только Гитлер может сейчас защитить Иран от большевистского вторжения», – докладывал он в Вашингтон[13].
Действительно, приход к власти в Германии нацистов, создавших вокруг себя ореол непримиримых борцов с коммунистами, был на руку иранским правителям, опасавшимся советской угрозы. Немалую роль играли идеологические расхождения. В Иране с большой настороженностью следили за атеистической пропагандой, которую вел среди мусульман Востока СССР. Руководители этого государства верили, что советские лидеры могут вернуться к политике экспорта революции, которую они активно проводили в начале 1920-х гг., когда направили части Красной армии для поддержки революционного движения в Гиляне[14]. Неслучайно любые попытки советского проникновения встречали в Иране сильное сопротивление.
Режим, установленный в 1933 г. в Германии, не мог не вызвать к себе симпатий в иранских правящих кругах. По мнению Реза-шаха, для Ирана как для восточной страны любые авторитарные формы правления были гораздо ближе, чем английская и французская демократии, ибо последние ассоциировались на Востоке с колониализмом. Являясь сторонником модернизации своей страны, Реза-шах, в сущности, был типичным восточным правителем, не приемлющим демократии. В 1930-е гг. даже само слово «демократия» было изъято из употребления[15].
Подобные чувства питал к демократии Гитлер. «…демократическая традиция в наибольшей степени соответствует позорящему явлению наших дней, а именно: отчаянной трусости большого числа наших так называемых „руководителей“. В самом деле, какое счастье для таких людей во всех случаях серьезных решений иметь возможность спрятаться за спину так называемого большинства», – писал фюрер в «Майн кампф»[16]. Руководимая им Германия и ее союзники уже к середине 1930-х гг. пользовались известным престижем на международной арене и поражали ростом своего экономического и военного потенциала. Заметим – это были вполне реальные успехи при отсутствии каких-либо политических свобод.
Но вернемся к Реза-шаху. Успех задуманных реформ он видел в наличии в стране сильной центральной власти, отсутствии оппозиции правительственному курсу и неукоснительном выполнении всех его распоряжений. Являясь убежденным сторонником авторитаризма, он в 1935 г. в одной из личных бесед заявил германскому посланнику в Тегеране В. Блюхеру: «Авторитарная форма правления в настоящее время является единственно возможной. В противном случае народы погрузятся в коммунизм. Прежние германские правительства не удовлетворяли обоснованные персидские желания. Из-за этого страдали наши отношения. Но нынешнее германское правительство понимает интересы Персии. С тех пор как оно находится у власти, началось благоприятное развитие персидско-германских отношений»[17].