Страница:
– Иван Ильич, ты почему отказываешься от еды и питья? – спросила Анна, приблизившись. – Твое поведение мне не нравится.
– А мне не нравится, как ты обращаешься со мной, – ответил Ивашка, вздыхая.
– Я поступила так, как должна была поступить, – сказала Анна, и в этот миг ее загадочные глаза озарились пророческим огнем.
Ивашка вздрогнул, вспомнив, что слова девушки всегда имеют под собою почву. А вдруг и на этот раз ее заявление исполнено глубокого смысла?
– Твоя жизнь на волоске, а я спасаю тебя от смерти.
Слова звучали убедительно и зловеще. Анна выговаривала их с торжественной уверенностью, будто она знает гораздо больше, чем говорит.
– Черный человек охотится на тебя, Иван Ильич, и на твое состояние! А еще он собирается погубить всех скопцов, – прошептала Анна таинственно. – Но ему помешают.
– Кто? Я? – ужаснулся Сафронов.
– Нет, другой, – ответила девушка. – Только он один способен остановить черного выродка, правда, сам этого не знает.
Сафронов закрыл глаза. Он попытался представить, что может случиться дальше, и затрясся от страха. Желания продолжать разговор с девушкой больше не было.
За окном быстро темнело. Анна, скрестив на груди руки, прогуливалась от окна к двери в глубокой задумчивости. Ивашка по-прежнему испытывал благоговейный страх перед ней, как перед судьбой, обладающей властью над его жизнью и смертью.
Убеждение в своей высочайшей ценности делало его самым уверенным в себе. Его сильные природные качества были отшлифованы до такой степени, что одним словом он умел подчинить себе толпу или уничтожить любого, опустошив безжалостно его жизнь, разрушить психику. Ивашка проделывал это бесчисленное количество раз. Девушка всегда помогала ему манипулировать людьми. Благодаря своему «шестому» чувству и ее таинственной помощи Сафронову удалось скопить огромное состояние. Но почему-то теперь Анна тревожится? Что она видит в его и своем будущем?
Ивашка повернул голову, чтобы посмотреть на нее:
– Мы выживем в этой кутерьме, Анна?
Слова были произнесены так тихо, что, казалось, выплывая изо рта, зависали воздушными шариками посреди избы. Внутренности Ивашки сжимались от плохого предчувствия.
– Этого я сказать не могу, – ответила Анна. – Сама не знаю почему, но я не вижу нашего будущего.
Ивашка никогда не видел девушку такой озабоченной и погруженной в себя. Ей сейчас явно было не до него, но он спросил:
– Ты мне не ответила – выживем ли мы?
– Мы сделаем все, чтобы выжить, – ответила Анна. – Только придется все бросать и спешно убираться из Бузулука.
Ивашка закрыл глаза. Он почувствовал, как страх холодной струйкой проникает в самое сердце.
Девушка подошла к нему и обняла сзади за шею. Она ощутила всю бездну отчаяния своего благодетеля. Он никогда не был таким раньше.
– Что ты сделала со Стешей? – спросил Ивашка, прижимаясь затылком к упругой груди девушки. – Ты не причинила ей зла?
– Нужда была об эту холеру пачкаться, – ухмыльнулась Анна. – Ежели бы я со всеми полюбовницами твоими что-то делала…
– Ладно, ладно, душенька, – Ивашка прижался еще сильнее. – Сказывай, что мы с тобой делать будем. Своя рубаха ближе к телу, а все другие пускай выбираются сами, как хотят. Уже теперь мы с тобой им всем не помощники…
8
– А мне не нравится, как ты обращаешься со мной, – ответил Ивашка, вздыхая.
– Я поступила так, как должна была поступить, – сказала Анна, и в этот миг ее загадочные глаза озарились пророческим огнем.
Ивашка вздрогнул, вспомнив, что слова девушки всегда имеют под собою почву. А вдруг и на этот раз ее заявление исполнено глубокого смысла?
– Твоя жизнь на волоске, а я спасаю тебя от смерти.
Слова звучали убедительно и зловеще. Анна выговаривала их с торжественной уверенностью, будто она знает гораздо больше, чем говорит.
– Черный человек охотится на тебя, Иван Ильич, и на твое состояние! А еще он собирается погубить всех скопцов, – прошептала Анна таинственно. – Но ему помешают.
– Кто? Я? – ужаснулся Сафронов.
– Нет, другой, – ответила девушка. – Только он один способен остановить черного выродка, правда, сам этого не знает.
Сафронов закрыл глаза. Он попытался представить, что может случиться дальше, и затрясся от страха. Желания продолжать разговор с девушкой больше не было.
За окном быстро темнело. Анна, скрестив на груди руки, прогуливалась от окна к двери в глубокой задумчивости. Ивашка по-прежнему испытывал благоговейный страх перед ней, как перед судьбой, обладающей властью над его жизнью и смертью.
Убеждение в своей высочайшей ценности делало его самым уверенным в себе. Его сильные природные качества были отшлифованы до такой степени, что одним словом он умел подчинить себе толпу или уничтожить любого, опустошив безжалостно его жизнь, разрушить психику. Ивашка проделывал это бесчисленное количество раз. Девушка всегда помогала ему манипулировать людьми. Благодаря своему «шестому» чувству и ее таинственной помощи Сафронову удалось скопить огромное состояние. Но почему-то теперь Анна тревожится? Что она видит в его и своем будущем?
Ивашка повернул голову, чтобы посмотреть на нее:
– Мы выживем в этой кутерьме, Анна?
Слова были произнесены так тихо, что, казалось, выплывая изо рта, зависали воздушными шариками посреди избы. Внутренности Ивашки сжимались от плохого предчувствия.
– Этого я сказать не могу, – ответила Анна. – Сама не знаю почему, но я не вижу нашего будущего.
Ивашка никогда не видел девушку такой озабоченной и погруженной в себя. Ей сейчас явно было не до него, но он спросил:
– Ты мне не ответила – выживем ли мы?
– Мы сделаем все, чтобы выжить, – ответила Анна. – Только придется все бросать и спешно убираться из Бузулука.
Ивашка закрыл глаза. Он почувствовал, как страх холодной струйкой проникает в самое сердце.
Девушка подошла к нему и обняла сзади за шею. Она ощутила всю бездну отчаяния своего благодетеля. Он никогда не был таким раньше.
– Что ты сделала со Стешей? – спросил Ивашка, прижимаясь затылком к упругой груди девушки. – Ты не причинила ей зла?
– Нужда была об эту холеру пачкаться, – ухмыльнулась Анна. – Ежели бы я со всеми полюбовницами твоими что-то делала…
– Ладно, ладно, душенька, – Ивашка прижался еще сильнее. – Сказывай, что мы с тобой делать будем. Своя рубаха ближе к телу, а все другие пускай выбираются сами, как хотят. Уже теперь мы с тобой им всем не помощники…
8
Разгоралось. Подвал заполнился тяжелым едким дымом горящих свечей, от которого першило в горле. Сектанты, находясь в экстазе, горланили на все лады. Кто-то, уже надорвав голос, просто сипел и лихо выплясывал вместе со всеми. Им подпевали с улицы те, кому не посчастливилось найти места в подвале.
«Надо же, – подумал Ивашка, – столько людей к скопчеству приобщается. Живи и радуйся! Знали бы они, черви ползучие, что всему подходит конец. Неважно, – ободрил он себя, – когда это произойдет, но завтра я уже буду далеко отсюда…». Грустными глазами он смотрел на радеющих. Этих людей придется предать и бросить на произвол судьбы без угрызений совести.
Сейчас он получил сполна ответ на вопрос, не дававший ему покоя несколько последних лет жизни: «Существуешь ли ты, Иисус Христос, и если да, то почему прячешь от мира светлый лик свой?» Теперь Ивашка знал, что ответ лежит далеко в подсознании: «Ты избрал неправильный путь, Иван Ильич. Ты – воплощение зла, но Бог пока еще на твоей стороне и Он ждет тебя!». Ивашка закрыл глаза и встряхнул головой, будто отгоняя наваждение.
Когда он снова взглянул на радеющую паству, то увидел наблюдавшего за ним человека. Чуть выше среднего роста, с рыжеватыми волосами, с густыми бровями, высоко посаженными над грустными черными глазами. Вид у того был вполне дружелюбный, располагающий и невинный.
Кто-то подтолкнул Сафронова под локоть. Ивашка медленно повернул голову и заставил себя улыбнуться. В полумраке он не сразу разобрал, кто именно перед ним.
– Давненько тебя зрить не приходилось, Иван Ильич, – сказал мужчина. – Бутто сквозь землю канул. Я уже грешным делом подумывал, што ты тово… Пятки дегтем смазал.
Рука мужчины нащупала руку Ивашки и сжала ее.
– Ну што же ты, «Христос всемогущий»? Не признал што ль адепта своево?
– Я признал тебя, Аверьян, – продолжая натянуто улыбаться, ответил Ивашка. – А ты чего не радеешь вместе со всеми?
– Уходил бы ты отсель, – сказал Аверьян. – Тебе несладко придется, ежели доброва совета не послухаешь.
Калачев улыбнулся и исчез. «Иисус Христос теперь на моей стороне», – почему-то подумал Ивашка, пропустив слова Аверьяна мимо ушей.
Он снова расслабился, потом вспомнил: «Анна! Где она?». И завертелся на месте, пытаясь разглядеть девушку. А вдруг она ушла и бросила его? Нет, такого быть не может быть! Они уйдут из этого дома вместе – вот только закончится радение, и удастся забрать всё свое. Жаль, что раньше об этом не позаботился.
Минуту спустя Сафронов все же увидел девушку. Анна стояла в углу и наблюдала за ним со стороны. Взгляд ее был отсутствующим, напряженным. Заметив, что кормчий смотрит на нее, девушка одобрительно улыбнулась.
И тут вдруг, откуда ни возьмись, возле Ивашки появилась Стеша Калачева. От удивления у того вытянулось лицо. Уж кого-кого, а свою любовницу Ивашка не ожидал здесь увидеть. Он бросил беспомощный взгляд в сторону Анны, но по встревожившемуся лицу сразу же понял, что появление Стеши и для той тоже полная неожиданность.
– Чево стоишь, а не выплясываешь со всеми, Петенька? – поинтересовалась любовница холодным как лед голосом.
– Наверное, ему сейчас не до этого, – ответил за Сафронова, приближаясь, мужчина, который наблюдал за ним давеча.
Он слащаво улыбался и подмигивал Ивашке как закадычному приятелю. И тут кормчего осенило: «Да это тот самый чекист с маузером, который защищал не так давно лавку и Аверьяна от бушующей толпы?!»
– Игнат, ты обещал ево не трогать! – воскликнула Стеша.
Глаза ее испуганно расширились, и она попыталась заслонить собою Ивашку.
– Не вмешивайся! – Игнат схватил сестру за руку и отшвырнул в сторону.
Затем он приблизился вплотную к Ивашке и заглянул в глаза:
– А я уже испугался, что ты сбег из города.
Анна тем временем решительно протиснулась сквозь толпу и встала между ними.
– Отойди, – сказала она, упираясь в Игната колючим прищуренным взглядом. – Здесь не место для разговора, поверь мне.
– Тогда укажи место, – процедил злобно Игнат. – Только пусть этот поп отдаст мне то, чего я его попрошу – и выплясывайте здесь хоть до конца света.
Девушка усмехнулась.
– Я знаю, чего тебе надо, – сказала она. – Ты хочешь завладеть золотом скопцов. Когда-то у них водилось много золота, но это было очень давно. А сейчас скопцы бедны и беззащитны. У них нет того, на что ты рассчитываешь!
Игнат сглотнул слюну. Его лицо покрылось капельками пота, но он не мог отвести глаз от магического взгляда девушки: руки его начали дрожать, и холод пробежал по спине, забираясь в самую глубину души. Стеша, глядя то на брата, то на девушку, нервно рассмеялась, а радеющие скопцы остановились и встревоженно замерли. Игнату показалось, все вокруг испугались. «Иди на попятную!», – прозвучала команда где-то в затылке.
Игнат шумно выдохнул:
– И правда, – сказал он, – чего мешать людям… – Его язык слегка заплетался. – По мне тоже лучше с глазу на глаз выяснять отношения.
– Ты разве для этого сюда пожаловал? – спросил Ивашка.
– Нет, помолиться «живому Богу», – ответил с издевкой Игнат. – Ну, сотвори чудо, останови меня от того, что я сейчас собираюсь сделать?
– Оставь их, брат! – взмолилась Стеша, заламывая в отчаянии руки. – Ты же обещал…
– Вали отсель, дура, – посмотрел на сестру с кислой миной Игнат.
– Оставь нас в покое, – отвлек его зловещий шепот Анны. – Иначе тяжелая болезнь снизойдет на тебя, от которой излечивает только могила.
– Вот значит как?! – ухмыльнулся Игнат – Да вы тут не безобидные сектанты – кастраты убогие, как я погляжу? Вы все здесь колдуны и сатанисты?!
Анна смотрела на него, чуть опустив веки. Игнат облизнул губы и оглянулся по сторонам. Их обступило довольно много людей, и все с интересом наблюдали за происходящим. В подвале стало тихо.
– Именем Революции, – произнес он. – Все вы здесь присутствующие кастраты разом арестованы! Кто окажет сопротивление или попытается бежать, будет застрелен немедленно, без просьб угомониться!
– Оружие, ценности, марафет[5], деньги… Сдать все, что есть при себе! – распорядился громким выкриком Игнат. – У кого обнаружатся документы, подводить ко мне для проверки. – Он кивнул на Ивашку и Анну. – А с этих глаз не спускать! Я ими лично займусь чуток позже.
Чекисты ревностно взялись за дело. Аверьян стоял в стороне и молча наблюдал за происходящим. Его никто вокруг не замечал, видимо, насчет него не поступало никаких указаний. Но он знал, что делать…
Оставаясь незамеченным, Аверьян опустился на колени и на четвереньках дополз до вентиляционного окошечка дома. Рядом в кустах уже стояла пятилитровая канистра с керосином. Открыв окошечко, Аверьян вылил в подвал керосин, а остаток выплеснул на тряпку, в которую канистра была замотана. Он перекрестился, пробормотал себе под нос что-то вроде «Отче наш» и осторожно вытащил спички. Затем зажег одну и поднес огонек к пропитанной керосином тряпке. Получившийся факел Аверьян сбросил в подвал, а сам сжался, кляня за свой грех себя и того, кто принудил его совершить.
Красные языки пламени разорвали мрак. Перепуганные скопцы походили на привидения, вырывавшиеся из черного удушливого дыма, чтобы с тоской и бессилием наблюдать, как погибает в огне их разоренный «корабль». Ивашка стоял без шапки в клубах дыма, как покрытый сажей пень, и беззвучно открывал и закрывал рот. Из-под бровей вытаращенные, налитые кровью глаза его блестели в отсветах огня. Слезы стекали по щекам, оставляя грязные бороздки. Стеша – испуганная, лицо в копоти, волосы растрепаны, словно ее терзали десятки рук. горько рыдала рядом, размазывая по щекам слезы и беспрестанно повторяла:
– Хосподи Боже ты мой милостливый! Да што же энто творится, Хосподи…
Анна замерла в стороне от всех.
Последние языки пламени полыхнули из обгоревших обломков, когда на небе засеребрился рассвет. Утихающий огонь лизнул клубы утреннего тумана и незаметно осел в мигающие угольки – тут Ивашка застонал, согнулся, будто внутри у него что-то надломилось, испустил короткий болезненный выдох, а затем взвыл, заламывая руки и колотя себя в грудь. Стеша и все скопцы заголосили вместе с ним, будто только что пробудившись от спячки. Никто и не заметил: Анны рядом не было…
Причитания и истеричные выкрики несчастных вдруг заглушил хриплый окрик Игната:
– Всех – за город, к берегу реки! – приказал он чекистам. – Без меня ничего не предпринимать. – Он посмотрел на рыдающего Ивашку: – А этого голубя в нашу «голубятню» заприте! Караульным передайте, чтоб никаво к нему на пушечный выстрел без моего ведома не подпускали!
Слушая его, скопцы сбились плотнее в кучу, с опаской поглядывая на окружавших их вооруженных людей. Но те не заставили своего командира повторять приказ еще раз. Пинками, матом и ударами прикладов они привели толпу в движение и направили ее по указанному маршруту.
Игнат, подозвав к себе Аверьяна, протянул ему руку.
– Ты все сделал как надо, зятек, – сказал он одобрительно. – Теперь ступай к Стешке, отдохни и помойся.
– А как же они? – спросил Аверьян, провожая тоскливым взглядом уводимых в неизвестность скопцов. – Ты же обещал, Игнашка?
– Как обещал, так и сделаю, – успокоил его шурин. – За город к реке выведут и отпустят на все четыре стороны. Верь мне, Аверьяха…
– Эй, кастраты! Слухайте меня! – обратился к замерзшим и уставшим от перехода людям один из чекистов. – Всем оставаться на месте и не расходиться! К воде подходить запрещаю, в лес идти тоже! За ослушание – пуля!
Скопцы загудели, а чекист возвысил голос, перекрикивая их:
– Возмущаться и спорить тоже запрещаю! – выхватив револьвер, он успокоил тем самым глухой ропот.
Савва Ржанухин подсел к Авдею Сучкову и Стахею Голубеву.
– Глядите, как над нами измываются! – прошептал он с досадой. – Ограбили, приют спалили… Хотели мы в рай попасть, а угодили прямиком в ад кромешный!..
Неожиданно один из чекистов, стоявший на посту, вскочил с земли и закричал:
– Отряд конный вижу, братцы! Не из города, из леса в нашу сторону скачет!
Чекисты занервничали, а скопцы заволновались. Все они напряженно вглядывались в желтую, выгоревшую на летнем солнце степь, пролегающую между бором и рекой. По дороге, в лучах солнца, клубилось облако пыли. Оно исчезало, затем снова поднималось над извилистой дорогой.
– Оружие к бою! – закричал чекист, оставшийся за старшего вместо Игната. Он был возбужден, ошеломлен и раздражен одновременно. – Это бандиты, товарищи!
– Мало нас против них, Маркел! – упал на колени рядом с ним молоденький чекист с юношеским пушком вместо усов.
– Не бойтесь ничего, товарищи! – улыбнулся, привстав, Маркел. – Мы в степи тоже воевать обучены! Порядок и спокойствие! Когда…
Он осекся, посмотрев в сторону притихших в ожидании смерти скопцов.
– Макаров, Печенкин, Нестеров, рассредоточьте сектантов по периметру! Бандиты их за нас примут и вряд ли на атаку отважатся!
Названные бойцы быстро и точно исполнили команду. Угрожая оружием, ругаясь, они развели скопцов по овражкам вдоль берега реки. Каждый взял в руки все, что попало, и вот все уже выглядывали из укрытий, будто птенцы из гнезд.
Маркел взволнованно махнул Макарову. Тот подбежал. Возле них мигом образовалась группка.
– Где же Игнат? – со злостью выдавил Маркел, уставившись на бойцов. – Что делать, ума не приложу. Я, почитай, все могу, а вот боем командовать не приходилось…
Ответом на его слова стало угрюмое молчание. Кое-кто привстал, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на степную дорогу, по которой приближался враг. Чекисты, ожидавшие в огромном напряжении, насчитали около сотни всадников и три тачанки с пулеметами.
Верховые держались близко, на небольшой дистанции, будто звенья одной цепи. Они ехали неторопливо, осторожно, то замедляя ход, то останавливаясь. Всадник с офицерскими погонами на плечах поднес к глазам бинокль…
Плотно сжав губы, он постучал в дверь. Подождал немного и постучал снова. Убедившись, что дома никого нет, Игнат счел нелишним на всякий случай обойти избу вокруг.
Повернув за угол и сделав пару шагов, он увидел ту, за которой пришел. Она снимала с веревки белье. Бесшумно ступая, в два прыжка, Игнат подскочил к девушке вплотную, зажал ей рот и приставил к виску ствол маузера.
– Только пикни, Нюша, и я прострелю тебе голову! – тихо предупредил он.
Анна дернулась и попыталась что-то ответить.
– Ты думаешь, что я шуткую? Хочешь в том удостовериться?
Девушка замерла. Игнат убрал ладонь от ее рта и схватил за волосы.
– Так, теперь обернися. – Он потянул за волосы и, когда та повернулась к нему лицом, улыбнулся: – Вот и свиделися, Аннушка. Думала, сбегла от меня? А ну веди в избу гостя!
После яркого солнечного света Брынцеву показалось, что в горнице очень темно, как в погребе.
– Мне нужно то, что ты принесла ночью домой, – потребовал он. – Куда ты это запрятала?
– Я ничего не приносила.
Игнат взвел курок и сильнее надавил стволом на ее висок.
– Тебе лучше отдать. Так как, поладим, ведьма?
– Я… я… – В тот же миг девушка задохнулась от боли: Игнат с силой рванул ее за волосы.
– Поднапрягись, Нюша!
– Наверное, в узел увязана.
– Покажи, в который? – Он немного отстранил ствол маузера от ее виска.
Из горницы они прошли в спальню. Там стояло несколько узлов. Анна указала на левый крайний.
– Развяжи!
Она развязала.
– Ну и…?
– Наверное, в другом.
Игнат отпустил волосы девушки, отвел маузер от головы и приставил ствол к спине.:
– Развязывай следующий.
Девичья рука на мгновение замерла, и это не ускользнуло от внимания Игната.
– А ну показывай, что там? – тихо проговорил он и медленно провел стволом пистолета вдоль спины Анны.
Она поморщилась от боли, но не произнесла ни слова.
– Что это? – Игнат выхватил из узла толстый альбом с фотографиями, небрежно перелистал страницы и отшвырнул его в сторону. – Очень хорошо. Теперь слухай: мы больше не будем играть в прятки. Что скажешь?
Анна покорно кивнула.
– Тогда пошли, – коротко приказал он.
Они вернулись в горницу.
– Скажи мне, ведьма, с кем бежать собралась? – потребовал Игнат.
– С чего ты взял?
– Узлы твои эту мысль подсказали.
– Они тебя обманули.
Игнат достал из кармана часы. Стрелки показывали полдень.
– Не отдашь мне золото, я убью тебя, – вздохнул он театрально. – Или жизнь твоя молодая ничего не значит?
– Я очень хочу жить, – тихо сказала Анна. Голос ее дрожал.
– Тогда жизнь твоя в обмен на золото!
– Но я правда не знаю про него!
– Быть посему, покажи мне, что ты принесла домой утром с пожарища.
– Альбом с фотографиями, ты его уже видел. – Девушка старалась не смотреть на Игната, чтобы не привести его в бешенство.
– Врешь, паскуда! Послушай, Нюша, я не собираюсь здесь торчать до старости. Но мне очень нужно золото вашего чертова «архангела», – маузер снова надавил на висок Анны. – Говори, сучка!
– У… у Ивана Ильича имелись деньги, но немного. Он был богат, но не здесь, а в Тамбове. Если у него и осталось золото, то спрятано оно только там.
– Тогда для чего он сюда притащился? Как нищий на заработки?
Перед глазам у Анны все поплыло. Боль в области виска стала нестерпимой.
– О-он собирался вернуться в Тамбов. – еле слышно проговорила она.
– Не брешешь?
– Нет. – Анна судорожно глотнула, ее била нервная дрожь.
– Быть по-твоему, – сказал Игнат. – Пойду с Ивашкой по душам посудачу. А ты меня здесь дождешься. Может быть, у меня еще к тебе вопросы появятся.
Игнат связал девушку найденной в избе веревкой и уложил на кровать. Анна не сопротивлялась. Прикрутив для верности еще и к кровати, Игнат затолкал ей в рот платок. В глазах связанной застыл ужас. Она начала вырываться и мычать. Тогда Игнат со всей силы ударил ее ладонью по лицу. Анна еще разок дернулась и затихла.
– Теперь очередь Ивашки! – прошептал он, глядя на девушку. – Надеюсь, он более сговорчивый, чем эта грязная сука…
В сенях скрипнула дверь. Брынцев замер. Маузер в его руке был готов в любой момент к действию. Игнату не было видно из-за печи, кто вошел, но он понял, кто это…
Снова загрохотал вражеский пулемет. Пули зажужжали над головой. Маркел откатился в ближайшее углубление в земле. Слева и справа загремели винтовочные выстрелы – товарищи вступили в бой.
Он пошевелился и попытался занять более удобную для стрельбы позицию, но… еще одна пуля настигла его. Острая боль в правом бедре отозвалась по всему телу остро и мучительно. Маркел привстал, быстро огляделся и, едва удерживая равновесие, бросился в более надежное укрытие – заросшую бурьяном яму.
Только собравшись перевязать раны, Маркел услышал голоса. Затем, привстав, увидел людей: скопцы в панике бежали к реке. Вдогонку им неслись пули – один из мужчин упал на землю. Рядом с ним растянулись две женщины. «Вот подлюги! – вскипел от негодования Маркел. – Что, не видите, по кому жарите?». Выстрелы смешались с криками перепуганных сектантов.
Маркел, выбравшись из укрытия, побежал к несчастным с такой легкостью, будто в его теле не сидели две пули.
– В реку! – кричал им Маркел. – Плывите вниз, покуда мы здесь бандитов задержим!
Увидев ползущего к реке скопца, ноги которого были пробиты пулеметной очередью, Маркел упал рядом с ним и схватил его за руку:
– К реке ползи, там спасение! – закричал на него Маркел. – Только быстрее шевелитеся, нас надолго не хватит!
К ним подбежали остальные, растерянные – жалко смотреть, плачут и дрожат от страха.
– Спасайтесь сами, – вздохнул Маркел, опуская глаза. – Мы вам помочь не сможем! Разве что задержим немного бандитов, пока вы по реке поплывете…
И тут вдруг высокий и самый крупный из скопцов, Савва Ржанухин, встал во весь рост, расправил плечи и, сорвав с головы шапку, бросил ее под ноги. Все оставшиеся в живых сектанты тут же последовали его примеру. Мужчины, женщины, дети и даже раненые, кто смог встать на ноги, не страшась свистевших пуль, образовали круговерть, пришли в движение. Скопцы ходили по кругу, подскакивая и выкрикивая: «Ой, дух! Ой, Бог! Царь Бог! Царь дух!»
– Чего это они? – спросил Маркел у раненого скопца. – Спятили что ль со страху?
– Эдак помирать они хотят, в радении, – пояснил тот, смахивая слезы. – А я вота… – и он пополз к собратьям по вере, цепляясь пальцами за землю, волоча за собою перебитые ноги и подпевая: – Ой, дух! Ой, Бог! Царь Бог! Царь дух!..
Несколько скопцов упали, срезанные бандитскими пулями. Огромная волна классовой ненависти захлестнула Маркела в ту же минуту. Он достал из-за пояса гранату и отведя руку, с силою метнул снаряд через голову, а сам уткнулся лицом в землю. Грохнул взрыв, и комья земли долетели до него. Послышались крики и стоны.
Маркел приподнял голову: пара скакунов без седоков мчались в разные стороны от дымящейся воронки.
– Знай наших, бандюки недобитые! – крикнул вслед лошадям Маркел, вытянул руку с револьвером вперед, прицелился, и… увидел, что тачанки бандитов снимаются с занимаемых позиций.
Шурин выглядел взвинченным и взволнованным, но отнюдь не усталым. Аверьян был поражен, увидев его в избе, где ожидал застать только Анну. Однако он пожал протянутую руку.
– Почему ты здесь? – спросил Игнат. – Хотя че я об энтом спрашиваю. Проходи и сам мне все обскажешь.
Аверьян вошел и осмотрелся.
– Ты што, энту чумичку Аньку высматриваешь? – беззвучно рассмеялся шурин. – Без хрена и яиц, а все туда же…
– Жену я ищу, – угрюмо пробубнил Аверьян, не разделяя «радости» Игната. – Дома ее нету, так я мыслил…
– Ты мыслил, что она у своего полюбовника! – уже вслух хохотнул тот. – А ты не такой простофиля, как кажешься. Откель проведал, что полюбовник Стешкин здесь бока пролеживает?
– Проследил за ним, – ответил Аверьян уклончиво.
– Ух ты! – воскликнул Игнат восхищенно. – Ты даже на эдакое способен?!
У Аверьяна внезапно в голове стало пусто, и он почувствовал себя бьющимся на земле, выуженным из пруда карасем.
– Ну чего стоишь, как пень, зятек? – хмыкнул Игнат. – Проходи и за стол садися. Вижу, покалякать со мною хотишь, правда?
Они сели.
– Может, выпьем как бывалочи? – предложил шурин.
Аверьян поднял на него глаза и пожал неопределенно плечами.
– Тогда выпьем, – кивнул Игнат. – Где-то здесь я видел бутыль с медовухой. Достань-ка из комода стаканяки.
Аверьян взял стаканы и поставил их на стол, а шурин принес из спальни бутыль с мутной золотистой жидкостью, наполнил стаканы и водрузил бутыль посреди стола.
– За что пить будем, зятек? – подмигнул ему Игнат. – За удачный твой поджог?
Калачев покраснел от досады и промолчал.
– А может, за твое освобождение от влияния секты? – продолжил насмехаться шурин. – За это стоит выпить, как и за рога, которые тебе нацепила женушка. Хотя… – он осушил свой стакан, прежде чем закончил: – Хотя рогатым тебя называть совестно. Калека безрогий – вот кто ты!
«Надо же, – подумал Ивашка, – столько людей к скопчеству приобщается. Живи и радуйся! Знали бы они, черви ползучие, что всему подходит конец. Неважно, – ободрил он себя, – когда это произойдет, но завтра я уже буду далеко отсюда…». Грустными глазами он смотрел на радеющих. Этих людей придется предать и бросить на произвол судьбы без угрызений совести.
Сейчас он получил сполна ответ на вопрос, не дававший ему покоя несколько последних лет жизни: «Существуешь ли ты, Иисус Христос, и если да, то почему прячешь от мира светлый лик свой?» Теперь Ивашка знал, что ответ лежит далеко в подсознании: «Ты избрал неправильный путь, Иван Ильич. Ты – воплощение зла, но Бог пока еще на твоей стороне и Он ждет тебя!». Ивашка закрыл глаза и встряхнул головой, будто отгоняя наваждение.
Когда он снова взглянул на радеющую паству, то увидел наблюдавшего за ним человека. Чуть выше среднего роста, с рыжеватыми волосами, с густыми бровями, высоко посаженными над грустными черными глазами. Вид у того был вполне дружелюбный, располагающий и невинный.
Кто-то подтолкнул Сафронова под локоть. Ивашка медленно повернул голову и заставил себя улыбнуться. В полумраке он не сразу разобрал, кто именно перед ним.
– Давненько тебя зрить не приходилось, Иван Ильич, – сказал мужчина. – Бутто сквозь землю канул. Я уже грешным делом подумывал, што ты тово… Пятки дегтем смазал.
Рука мужчины нащупала руку Ивашки и сжала ее.
– Ну што же ты, «Христос всемогущий»? Не признал што ль адепта своево?
– Я признал тебя, Аверьян, – продолжая натянуто улыбаться, ответил Ивашка. – А ты чего не радеешь вместе со всеми?
– Уходил бы ты отсель, – сказал Аверьян. – Тебе несладко придется, ежели доброва совета не послухаешь.
Калачев улыбнулся и исчез. «Иисус Христос теперь на моей стороне», – почему-то подумал Ивашка, пропустив слова Аверьяна мимо ушей.
Он снова расслабился, потом вспомнил: «Анна! Где она?». И завертелся на месте, пытаясь разглядеть девушку. А вдруг она ушла и бросила его? Нет, такого быть не может быть! Они уйдут из этого дома вместе – вот только закончится радение, и удастся забрать всё свое. Жаль, что раньше об этом не позаботился.
Минуту спустя Сафронов все же увидел девушку. Анна стояла в углу и наблюдала за ним со стороны. Взгляд ее был отсутствующим, напряженным. Заметив, что кормчий смотрит на нее, девушка одобрительно улыбнулась.
И тут вдруг, откуда ни возьмись, возле Ивашки появилась Стеша Калачева. От удивления у того вытянулось лицо. Уж кого-кого, а свою любовницу Ивашка не ожидал здесь увидеть. Он бросил беспомощный взгляд в сторону Анны, но по встревожившемуся лицу сразу же понял, что появление Стеши и для той тоже полная неожиданность.
– Чево стоишь, а не выплясываешь со всеми, Петенька? – поинтересовалась любовница холодным как лед голосом.
– Наверное, ему сейчас не до этого, – ответил за Сафронова, приближаясь, мужчина, который наблюдал за ним давеча.
Он слащаво улыбался и подмигивал Ивашке как закадычному приятелю. И тут кормчего осенило: «Да это тот самый чекист с маузером, который защищал не так давно лавку и Аверьяна от бушующей толпы?!»
– Игнат, ты обещал ево не трогать! – воскликнула Стеша.
Глаза ее испуганно расширились, и она попыталась заслонить собою Ивашку.
– Не вмешивайся! – Игнат схватил сестру за руку и отшвырнул в сторону.
Затем он приблизился вплотную к Ивашке и заглянул в глаза:
– А я уже испугался, что ты сбег из города.
Анна тем временем решительно протиснулась сквозь толпу и встала между ними.
– Отойди, – сказала она, упираясь в Игната колючим прищуренным взглядом. – Здесь не место для разговора, поверь мне.
– Тогда укажи место, – процедил злобно Игнат. – Только пусть этот поп отдаст мне то, чего я его попрошу – и выплясывайте здесь хоть до конца света.
Девушка усмехнулась.
– Я знаю, чего тебе надо, – сказала она. – Ты хочешь завладеть золотом скопцов. Когда-то у них водилось много золота, но это было очень давно. А сейчас скопцы бедны и беззащитны. У них нет того, на что ты рассчитываешь!
Игнат сглотнул слюну. Его лицо покрылось капельками пота, но он не мог отвести глаз от магического взгляда девушки: руки его начали дрожать, и холод пробежал по спине, забираясь в самую глубину души. Стеша, глядя то на брата, то на девушку, нервно рассмеялась, а радеющие скопцы остановились и встревоженно замерли. Игнату показалось, все вокруг испугались. «Иди на попятную!», – прозвучала команда где-то в затылке.
Игнат шумно выдохнул:
– И правда, – сказал он, – чего мешать людям… – Его язык слегка заплетался. – По мне тоже лучше с глазу на глаз выяснять отношения.
– Ты разве для этого сюда пожаловал? – спросил Ивашка.
– Нет, помолиться «живому Богу», – ответил с издевкой Игнат. – Ну, сотвори чудо, останови меня от того, что я сейчас собираюсь сделать?
– Оставь их, брат! – взмолилась Стеша, заламывая в отчаянии руки. – Ты же обещал…
– Вали отсель, дура, – посмотрел на сестру с кислой миной Игнат.
– Оставь нас в покое, – отвлек его зловещий шепот Анны. – Иначе тяжелая болезнь снизойдет на тебя, от которой излечивает только могила.
– Вот значит как?! – ухмыльнулся Игнат – Да вы тут не безобидные сектанты – кастраты убогие, как я погляжу? Вы все здесь колдуны и сатанисты?!
Анна смотрела на него, чуть опустив веки. Игнат облизнул губы и оглянулся по сторонам. Их обступило довольно много людей, и все с интересом наблюдали за происходящим. В подвале стало тихо.
– Именем Революции, – произнес он. – Все вы здесь присутствующие кастраты разом арестованы! Кто окажет сопротивление или попытается бежать, будет застрелен немедленно, без просьб угомониться!
* * *
Отряд чекистов быстро ворвался в дом и произвел арест всех, кто в нем находился. Перепуганных людей вывели на улицу и взяли в кольцо.– Оружие, ценности, марафет[5], деньги… Сдать все, что есть при себе! – распорядился громким выкриком Игнат. – У кого обнаружатся документы, подводить ко мне для проверки. – Он кивнул на Ивашку и Анну. – А с этих глаз не спускать! Я ими лично займусь чуток позже.
Чекисты ревностно взялись за дело. Аверьян стоял в стороне и молча наблюдал за происходящим. Его никто вокруг не замечал, видимо, насчет него не поступало никаких указаний. Но он знал, что делать…
Оставаясь незамеченным, Аверьян опустился на колени и на четвереньках дополз до вентиляционного окошечка дома. Рядом в кустах уже стояла пятилитровая канистра с керосином. Открыв окошечко, Аверьян вылил в подвал керосин, а остаток выплеснул на тряпку, в которую канистра была замотана. Он перекрестился, пробормотал себе под нос что-то вроде «Отче наш» и осторожно вытащил спички. Затем зажег одну и поднес огонек к пропитанной керосином тряпке. Получившийся факел Аверьян сбросил в подвал, а сам сжался, кляня за свой грех себя и того, кто принудил его совершить.
Красные языки пламени разорвали мрак. Перепуганные скопцы походили на привидения, вырывавшиеся из черного удушливого дыма, чтобы с тоской и бессилием наблюдать, как погибает в огне их разоренный «корабль». Ивашка стоял без шапки в клубах дыма, как покрытый сажей пень, и беззвучно открывал и закрывал рот. Из-под бровей вытаращенные, налитые кровью глаза его блестели в отсветах огня. Слезы стекали по щекам, оставляя грязные бороздки. Стеша – испуганная, лицо в копоти, волосы растрепаны, словно ее терзали десятки рук. горько рыдала рядом, размазывая по щекам слезы и беспрестанно повторяла:
– Хосподи Боже ты мой милостливый! Да што же энто творится, Хосподи…
Анна замерла в стороне от всех.
Последние языки пламени полыхнули из обгоревших обломков, когда на небе засеребрился рассвет. Утихающий огонь лизнул клубы утреннего тумана и незаметно осел в мигающие угольки – тут Ивашка застонал, согнулся, будто внутри у него что-то надломилось, испустил короткий болезненный выдох, а затем взвыл, заламывая руки и колотя себя в грудь. Стеша и все скопцы заголосили вместе с ним, будто только что пробудившись от спячки. Никто и не заметил: Анны рядом не было…
Причитания и истеричные выкрики несчастных вдруг заглушил хриплый окрик Игната:
– Всех – за город, к берегу реки! – приказал он чекистам. – Без меня ничего не предпринимать. – Он посмотрел на рыдающего Ивашку: – А этого голубя в нашу «голубятню» заприте! Караульным передайте, чтоб никаво к нему на пушечный выстрел без моего ведома не подпускали!
Слушая его, скопцы сбились плотнее в кучу, с опаской поглядывая на окружавших их вооруженных людей. Но те не заставили своего командира повторять приказ еще раз. Пинками, матом и ударами прикладов они привели толпу в движение и направили ее по указанному маршруту.
Игнат, подозвав к себе Аверьяна, протянул ему руку.
– Ты все сделал как надо, зятек, – сказал он одобрительно. – Теперь ступай к Стешке, отдохни и помойся.
– А как же они? – спросил Аверьян, провожая тоскливым взглядом уводимых в неизвестность скопцов. – Ты же обещал, Игнашка?
– Как обещал, так и сделаю, – успокоил его шурин. – За город к реке выведут и отпустят на все четыре стороны. Верь мне, Аверьяха…
* * *
Спустя час чекисты привели скопцов к берегу реки Самары. Осеннее солнце светило ярко, но не давало тепла.– Эй, кастраты! Слухайте меня! – обратился к замерзшим и уставшим от перехода людям один из чекистов. – Всем оставаться на месте и не расходиться! К воде подходить запрещаю, в лес идти тоже! За ослушание – пуля!
Скопцы загудели, а чекист возвысил голос, перекрикивая их:
– Возмущаться и спорить тоже запрещаю! – выхватив револьвер, он успокоил тем самым глухой ропот.
Савва Ржанухин подсел к Авдею Сучкову и Стахею Голубеву.
– Глядите, как над нами измываются! – прошептал он с досадой. – Ограбили, приют спалили… Хотели мы в рай попасть, а угодили прямиком в ад кромешный!..
Неожиданно один из чекистов, стоявший на посту, вскочил с земли и закричал:
– Отряд конный вижу, братцы! Не из города, из леса в нашу сторону скачет!
Чекисты занервничали, а скопцы заволновались. Все они напряженно вглядывались в желтую, выгоревшую на летнем солнце степь, пролегающую между бором и рекой. По дороге, в лучах солнца, клубилось облако пыли. Оно исчезало, затем снова поднималось над извилистой дорогой.
– Оружие к бою! – закричал чекист, оставшийся за старшего вместо Игната. Он был возбужден, ошеломлен и раздражен одновременно. – Это бандиты, товарищи!
– Мало нас против них, Маркел! – упал на колени рядом с ним молоденький чекист с юношеским пушком вместо усов.
– Не бойтесь ничего, товарищи! – улыбнулся, привстав, Маркел. – Мы в степи тоже воевать обучены! Порядок и спокойствие! Когда…
Он осекся, посмотрев в сторону притихших в ожидании смерти скопцов.
– Макаров, Печенкин, Нестеров, рассредоточьте сектантов по периметру! Бандиты их за нас примут и вряд ли на атаку отважатся!
Названные бойцы быстро и точно исполнили команду. Угрожая оружием, ругаясь, они развели скопцов по овражкам вдоль берега реки. Каждый взял в руки все, что попало, и вот все уже выглядывали из укрытий, будто птенцы из гнезд.
Маркел взволнованно махнул Макарову. Тот подбежал. Возле них мигом образовалась группка.
– Где же Игнат? – со злостью выдавил Маркел, уставившись на бойцов. – Что делать, ума не приложу. Я, почитай, все могу, а вот боем командовать не приходилось…
Ответом на его слова стало угрюмое молчание. Кое-кто привстал, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на степную дорогу, по которой приближался враг. Чекисты, ожидавшие в огромном напряжении, насчитали около сотни всадников и три тачанки с пулеметами.
Верховые держались близко, на небольшой дистанции, будто звенья одной цепи. Они ехали неторопливо, осторожно, то замедляя ход, то останавливаясь. Всадник с офицерскими погонами на плечах поднес к глазам бинокль…
* * *
Вокруг все казалось спокойным. Подходя к крыльцу, Игнат осмотрелся. Соседей рядом не было, только ободранный кот крался к своей добыче. Но Брынцев даже не подумал разглядывать его жертву. В избе, за дверью, у него была своя.Плотно сжав губы, он постучал в дверь. Подождал немного и постучал снова. Убедившись, что дома никого нет, Игнат счел нелишним на всякий случай обойти избу вокруг.
Повернув за угол и сделав пару шагов, он увидел ту, за которой пришел. Она снимала с веревки белье. Бесшумно ступая, в два прыжка, Игнат подскочил к девушке вплотную, зажал ей рот и приставил к виску ствол маузера.
– Только пикни, Нюша, и я прострелю тебе голову! – тихо предупредил он.
Анна дернулась и попыталась что-то ответить.
– Ты думаешь, что я шуткую? Хочешь в том удостовериться?
Девушка замерла. Игнат убрал ладонь от ее рта и схватил за волосы.
– Так, теперь обернися. – Он потянул за волосы и, когда та повернулась к нему лицом, улыбнулся: – Вот и свиделися, Аннушка. Думала, сбегла от меня? А ну веди в избу гостя!
После яркого солнечного света Брынцеву показалось, что в горнице очень темно, как в погребе.
– Мне нужно то, что ты принесла ночью домой, – потребовал он. – Куда ты это запрятала?
– Я ничего не приносила.
Игнат взвел курок и сильнее надавил стволом на ее висок.
– Тебе лучше отдать. Так как, поладим, ведьма?
– Я… я… – В тот же миг девушка задохнулась от боли: Игнат с силой рванул ее за волосы.
– Поднапрягись, Нюша!
– Наверное, в узел увязана.
– Покажи, в который? – Он немного отстранил ствол маузера от ее виска.
Из горницы они прошли в спальню. Там стояло несколько узлов. Анна указала на левый крайний.
– Развяжи!
Она развязала.
– Ну и…?
– Наверное, в другом.
Игнат отпустил волосы девушки, отвел маузер от головы и приставил ствол к спине.:
– Развязывай следующий.
Девичья рука на мгновение замерла, и это не ускользнуло от внимания Игната.
– А ну показывай, что там? – тихо проговорил он и медленно провел стволом пистолета вдоль спины Анны.
Она поморщилась от боли, но не произнесла ни слова.
– Что это? – Игнат выхватил из узла толстый альбом с фотографиями, небрежно перелистал страницы и отшвырнул его в сторону. – Очень хорошо. Теперь слухай: мы больше не будем играть в прятки. Что скажешь?
Анна покорно кивнула.
– Тогда пошли, – коротко приказал он.
Они вернулись в горницу.
– Скажи мне, ведьма, с кем бежать собралась? – потребовал Игнат.
– С чего ты взял?
– Узлы твои эту мысль подсказали.
– Они тебя обманули.
Игнат достал из кармана часы. Стрелки показывали полдень.
– Не отдашь мне золото, я убью тебя, – вздохнул он театрально. – Или жизнь твоя молодая ничего не значит?
– Я очень хочу жить, – тихо сказала Анна. Голос ее дрожал.
– Тогда жизнь твоя в обмен на золото!
– Но я правда не знаю про него!
– Быть посему, покажи мне, что ты принесла домой утром с пожарища.
– Альбом с фотографиями, ты его уже видел. – Девушка старалась не смотреть на Игната, чтобы не привести его в бешенство.
– Врешь, паскуда! Послушай, Нюша, я не собираюсь здесь торчать до старости. Но мне очень нужно золото вашего чертова «архангела», – маузер снова надавил на висок Анны. – Говори, сучка!
– У… у Ивана Ильича имелись деньги, но немного. Он был богат, но не здесь, а в Тамбове. Если у него и осталось золото, то спрятано оно только там.
– Тогда для чего он сюда притащился? Как нищий на заработки?
Перед глазам у Анны все поплыло. Боль в области виска стала нестерпимой.
– О-он собирался вернуться в Тамбов. – еле слышно проговорила она.
– Не брешешь?
– Нет. – Анна судорожно глотнула, ее била нервная дрожь.
– Быть по-твоему, – сказал Игнат. – Пойду с Ивашкой по душам посудачу. А ты меня здесь дождешься. Может быть, у меня еще к тебе вопросы появятся.
Игнат связал девушку найденной в избе веревкой и уложил на кровать. Анна не сопротивлялась. Прикрутив для верности еще и к кровати, Игнат затолкал ей в рот платок. В глазах связанной застыл ужас. Она начала вырываться и мычать. Тогда Игнат со всей силы ударил ее ладонью по лицу. Анна еще разок дернулась и затихла.
– Теперь очередь Ивашки! – прошептал он, глядя на девушку. – Надеюсь, он более сговорчивый, чем эта грязная сука…
В сенях скрипнула дверь. Брынцев замер. Маузер в его руке был готов в любой момент к действию. Игнату не было видно из-за печи, кто вошел, но он понял, кто это…
* * *
Кругом так тихо, что Маркелу даже стало немного не по себе. Вдруг со стороны степи прогрохотал пулемет, а над головой просвистели пули. Одна из них прошила чекисту плечо. Показалось, будто раскаленный в кузнечном горне прут пронзил его.Снова загрохотал вражеский пулемет. Пули зажужжали над головой. Маркел откатился в ближайшее углубление в земле. Слева и справа загремели винтовочные выстрелы – товарищи вступили в бой.
Он пошевелился и попытался занять более удобную для стрельбы позицию, но… еще одна пуля настигла его. Острая боль в правом бедре отозвалась по всему телу остро и мучительно. Маркел привстал, быстро огляделся и, едва удерживая равновесие, бросился в более надежное укрытие – заросшую бурьяном яму.
Только собравшись перевязать раны, Маркел услышал голоса. Затем, привстав, увидел людей: скопцы в панике бежали к реке. Вдогонку им неслись пули – один из мужчин упал на землю. Рядом с ним растянулись две женщины. «Вот подлюги! – вскипел от негодования Маркел. – Что, не видите, по кому жарите?». Выстрелы смешались с криками перепуганных сектантов.
Маркел, выбравшись из укрытия, побежал к несчастным с такой легкостью, будто в его теле не сидели две пули.
– В реку! – кричал им Маркел. – Плывите вниз, покуда мы здесь бандитов задержим!
Увидев ползущего к реке скопца, ноги которого были пробиты пулеметной очередью, Маркел упал рядом с ним и схватил его за руку:
– К реке ползи, там спасение! – закричал на него Маркел. – Только быстрее шевелитеся, нас надолго не хватит!
К ним подбежали остальные, растерянные – жалко смотреть, плачут и дрожат от страха.
– Спасайтесь сами, – вздохнул Маркел, опуская глаза. – Мы вам помочь не сможем! Разве что задержим немного бандитов, пока вы по реке поплывете…
И тут вдруг высокий и самый крупный из скопцов, Савва Ржанухин, встал во весь рост, расправил плечи и, сорвав с головы шапку, бросил ее под ноги. Все оставшиеся в живых сектанты тут же последовали его примеру. Мужчины, женщины, дети и даже раненые, кто смог встать на ноги, не страшась свистевших пуль, образовали круговерть, пришли в движение. Скопцы ходили по кругу, подскакивая и выкрикивая: «Ой, дух! Ой, Бог! Царь Бог! Царь дух!»
– Чего это они? – спросил Маркел у раненого скопца. – Спятили что ль со страху?
– Эдак помирать они хотят, в радении, – пояснил тот, смахивая слезы. – А я вота… – и он пополз к собратьям по вере, цепляясь пальцами за землю, волоча за собою перебитые ноги и подпевая: – Ой, дух! Ой, Бог! Царь Бог! Царь дух!..
Несколько скопцов упали, срезанные бандитскими пулями. Огромная волна классовой ненависти захлестнула Маркела в ту же минуту. Он достал из-за пояса гранату и отведя руку, с силою метнул снаряд через голову, а сам уткнулся лицом в землю. Грохнул взрыв, и комья земли долетели до него. Послышались крики и стоны.
Маркел приподнял голову: пара скакунов без седоков мчались в разные стороны от дымящейся воронки.
– Знай наших, бандюки недобитые! – крикнул вслед лошадям Маркел, вытянул руку с револьвером вперед, прицелился, и… увидел, что тачанки бандитов снимаются с занимаемых позиций.
* * *
– Входи, входи, зятек! – произнес Игнат. – Добро пожаловать!Шурин выглядел взвинченным и взволнованным, но отнюдь не усталым. Аверьян был поражен, увидев его в избе, где ожидал застать только Анну. Однако он пожал протянутую руку.
– Почему ты здесь? – спросил Игнат. – Хотя че я об энтом спрашиваю. Проходи и сам мне все обскажешь.
Аверьян вошел и осмотрелся.
– Ты што, энту чумичку Аньку высматриваешь? – беззвучно рассмеялся шурин. – Без хрена и яиц, а все туда же…
– Жену я ищу, – угрюмо пробубнил Аверьян, не разделяя «радости» Игната. – Дома ее нету, так я мыслил…
– Ты мыслил, что она у своего полюбовника! – уже вслух хохотнул тот. – А ты не такой простофиля, как кажешься. Откель проведал, что полюбовник Стешкин здесь бока пролеживает?
– Проследил за ним, – ответил Аверьян уклончиво.
– Ух ты! – воскликнул Игнат восхищенно. – Ты даже на эдакое способен?!
У Аверьяна внезапно в голове стало пусто, и он почувствовал себя бьющимся на земле, выуженным из пруда карасем.
– Ну чего стоишь, как пень, зятек? – хмыкнул Игнат. – Проходи и за стол садися. Вижу, покалякать со мною хотишь, правда?
Они сели.
– Может, выпьем как бывалочи? – предложил шурин.
Аверьян поднял на него глаза и пожал неопределенно плечами.
– Тогда выпьем, – кивнул Игнат. – Где-то здесь я видел бутыль с медовухой. Достань-ка из комода стаканяки.
Аверьян взял стаканы и поставил их на стол, а шурин принес из спальни бутыль с мутной золотистой жидкостью, наполнил стаканы и водрузил бутыль посреди стола.
– За что пить будем, зятек? – подмигнул ему Игнат. – За удачный твой поджог?
Калачев покраснел от досады и промолчал.
– А может, за твое освобождение от влияния секты? – продолжил насмехаться шурин. – За это стоит выпить, как и за рога, которые тебе нацепила женушка. Хотя… – он осушил свой стакан, прежде чем закончил: – Хотя рогатым тебя называть совестно. Калека безрогий – вот кто ты!