Подобный результат приносит не только незнание пороговых значений времени общественно необходимого для реализации в обществе той или иной формы жизни. То же происходит и при нарушении оптимума функционирования в социальной системе фундаментальных форм сознания. От того, что последствия российских нормативных «переливов» типа «поп с гармонией», показа интимного общения верующих с Богом в храме по ТВ на весь мир невидимы, они не становятся менее разрушительными, чем неуправляемая термоядерная реакция.
В 1973 г. были обнаружены группы по степени осознания своих информационных потребностей. Дело в том, что определенная социология умело проводит исследования там, где можно взять деньги, абы сказать, что хочет услышать барин. Исследования массовых коммуникаций задавали дежурный вопрос о тематических интересах аудитории, а затем писались рекомендации по сетке вещания или наполнению газетной полосы. Автор книги еще в 1973 г. сопоставил на 4546 актах реального прочтения газетных сообщений совпадение заявленного читателем интереса и характеристик прочитанных, просмотренных и пропущенных сообщений. Методика была повторена в 1977 г. на 35 000 актах приема, в 1991 г. – на 63 000 актах приема информации «АиФ», «Правды» и «Комсомольской правды» и в 2004 г. – на 3546 актах приема сообщений «Тамбовской жизни». Если человек на основании нескольких вопросов называл темы, качества, свойства материалов, которые он предпочитает читать, то это фиксировалось. Процедура выяснения реального чтения газет вела к отметке прямо на газетном листе прочитанных, просмотренных и пропущенных материалов[33]. Затем (в 1973 г. вручную, а позднее на ЭВМ) характеристики материалов, полученные с помощью контент-анализа, в каждом случае прочтения или отказа от чтения сопоставлялись с заявленными интересами. Выяснялась доля читаемых сообщений в общем числе совпадений двух рядов характеристик. Объективная потребность выражена в действии по прочтению. Субъективно осознанная заявлена вербально. Были обнаружены четыре группы читательской аудитории:
• группа 1 объединяет людей, которые вовсе не читают материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (19 % в 1968 г., 18 % в 1977 г., 2 % в 1991 г., 4 % в 2004 г. в соответствующих аудиториях);
• группа 2 объединяет людей, которые читают от 1 % до 32 % материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (37 %, 47 %, 75 %, 3 % соответственно годам замеров);
• группа 3 объединяет людей, которые читают от 33 % до 66 % материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (24 %, 22 %, 10 %, 33 % соответственно годам замеров);
• группа 4 объединяет людей, которые читают от 67 % до 100 % материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (20 %, 13 %, 13 %, 60 % соответственно годам замеров).
Вот доля этих групп в группах по активности приема сообщений[34].
Здесь мы видим не только подтверждение предыдущих выводов на основании дисперсионного и энтропийного анализа линейных распределений активности информационного приема по числу сообщений. Интенсивность приема четче связана с уровнем осознания своих объективных потребностей в информации реципиентом, если объем информационного потока соответствует системному времени, фиксируемому в средней или колеблется близко от него. Следующая таблица делает этот вывод еще более наглядным.
Характерным обстоятельством, вытекающим из дополнительных данных, является то, что уже в 1968 г. среднее число сообщений, рассмотренное в рамках групп, различающихся активностью в структуре информационно-политических процессов и дифференцирующихся по профессиональной принадлежности и по образованию, совершенно одинаково. Если мы введем в дифференцирующуюся по указанной активности структуру формы межличностной коммуникации (обмен мнениями в бытовой микросреде, семье, производственной общности), то отклонение в средней незначительно возрастет в наиболее активной группе (в 80 %-м интервале до 29,6 принятых на читательскую душу сообщений). При этом среди мало– и средневключенных в массовые формы идеологического процесса средняя не падает. Это значит, что процесс приема сообщений принял уже 40 лет назад массовый характер и читатель совершенно свободно вел себя на рынке сообщений, выбирая в той или иной жизненной ситуации любую качественную информацию, необходимую ему и мало соответствующую заявленным интересам, на которые ориентировались редакции. В то время рынок сообщений сложился, а рынок товаров, как мы вскользь пока рассмотрели, был стандартизован и узок по ассортименту товаров широкого народного потребления и товарному покрытию рубля. Однако теперь дело зеркально изменилось. Насыщенность товарами перекрывает платежеспособный спрос широких слоев населения, а рынок сообщений резко ограничен набором содержательных элементов социальной информации, отражающей жизнь страны. Это видно уже невооруженным взглядом, но мы впоследствии покажем это на данных анализа содержания ведущих газет России.
Картографирование социальной системы
Уровни статистического анализа
Методы интеграции информации
В 1973 г. были обнаружены группы по степени осознания своих информационных потребностей. Дело в том, что определенная социология умело проводит исследования там, где можно взять деньги, абы сказать, что хочет услышать барин. Исследования массовых коммуникаций задавали дежурный вопрос о тематических интересах аудитории, а затем писались рекомендации по сетке вещания или наполнению газетной полосы. Автор книги еще в 1973 г. сопоставил на 4546 актах реального прочтения газетных сообщений совпадение заявленного читателем интереса и характеристик прочитанных, просмотренных и пропущенных сообщений. Методика была повторена в 1977 г. на 35 000 актах приема, в 1991 г. – на 63 000 актах приема информации «АиФ», «Правды» и «Комсомольской правды» и в 2004 г. – на 3546 актах приема сообщений «Тамбовской жизни». Если человек на основании нескольких вопросов называл темы, качества, свойства материалов, которые он предпочитает читать, то это фиксировалось. Процедура выяснения реального чтения газет вела к отметке прямо на газетном листе прочитанных, просмотренных и пропущенных материалов[33]. Затем (в 1973 г. вручную, а позднее на ЭВМ) характеристики материалов, полученные с помощью контент-анализа, в каждом случае прочтения или отказа от чтения сопоставлялись с заявленными интересами. Выяснялась доля читаемых сообщений в общем числе совпадений двух рядов характеристик. Объективная потребность выражена в действии по прочтению. Субъективно осознанная заявлена вербально. Были обнаружены четыре группы читательской аудитории:
• группа 1 объединяет людей, которые вовсе не читают материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (19 % в 1968 г., 18 % в 1977 г., 2 % в 1991 г., 4 % в 2004 г. в соответствующих аудиториях);
• группа 2 объединяет людей, которые читают от 1 % до 32 % материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (37 %, 47 %, 75 %, 3 % соответственно годам замеров);
• группа 3 объединяет людей, которые читают от 33 % до 66 % материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (24 %, 22 %, 10 %, 33 % соответственно годам замеров);
• группа 4 объединяет людей, которые читают от 67 % до 100 % материалов, затрагивающих интересные им темы при встрече этих тем (20 %, 13 %, 13 %, 60 % соответственно годам замеров).
Вот доля этих групп в группах по активности приема сообщений[34].
Здесь мы видим не только подтверждение предыдущих выводов на основании дисперсионного и энтропийного анализа линейных распределений активности информационного приема по числу сообщений. Интенсивность приема четче связана с уровнем осознания своих объективных потребностей в информации реципиентом, если объем информационного потока соответствует системному времени, фиксируемому в средней или колеблется близко от него. Следующая таблица делает этот вывод еще более наглядным.
Характерным обстоятельством, вытекающим из дополнительных данных, является то, что уже в 1968 г. среднее число сообщений, рассмотренное в рамках групп, различающихся активностью в структуре информационно-политических процессов и дифференцирующихся по профессиональной принадлежности и по образованию, совершенно одинаково. Если мы введем в дифференцирующуюся по указанной активности структуру формы межличностной коммуникации (обмен мнениями в бытовой микросреде, семье, производственной общности), то отклонение в средней незначительно возрастет в наиболее активной группе (в 80 %-м интервале до 29,6 принятых на читательскую душу сообщений). При этом среди мало– и средневключенных в массовые формы идеологического процесса средняя не падает. Это значит, что процесс приема сообщений принял уже 40 лет назад массовый характер и читатель совершенно свободно вел себя на рынке сообщений, выбирая в той или иной жизненной ситуации любую качественную информацию, необходимую ему и мало соответствующую заявленным интересам, на которые ориентировались редакции. В то время рынок сообщений сложился, а рынок товаров, как мы вскользь пока рассмотрели, был стандартизован и узок по ассортименту товаров широкого народного потребления и товарному покрытию рубля. Однако теперь дело зеркально изменилось. Насыщенность товарами перекрывает платежеспособный спрос широких слоев населения, а рынок сообщений резко ограничен набором содержательных элементов социальной информации, отражающей жизнь страны. Это видно уже невооруженным взглядом, но мы впоследствии покажем это на данных анализа содержания ведущих газет России.
Картографирование социальной системы
Социальное пространство и время, развертываясь в физическом пространстве и времени, являются квазиобъектами, требующими своих, отличных от физических, методов измерения, если мы хотим увидеть их или «потрогать руками».
Уже в конце 70-х гг. были построены социальные карты активности различных слоев населения в традиционно выделяемых сферах общественной жизни. При проведении второго таганрогского исследования (в рамках ИСИ АН СССР) были зафиксированы на единых показателях распределения населения в контуре информационно-пропагандистских средств и каналов выражения общественного мнения и в сфере общественно-политической деятельности. Сопоставление одинаковых выборок с разницей в 10 лет позволило сделать выводы о том, что при почти неизменной массе деятельности в структуре выделенных сфер жизни наличествует тенденция разрушения этой институциональной структуры. Впоследствии на Всесоюзном исследовании в 10 154 человека это получило подтверждение. Результат позволил построить первые социальные карты разрушающейся структуры, вытянув ее в группы по активности в подлежащем интегральных таблиц. Не анализируя пока динамики этой структуры, покажем взаимосвязи полученных из нее групп по активности с некоторыми признаками в масштабах страны.
Таким образом, выводы из исследований проекта «Общественное мнение» по г. Таганрогу в 1969 г. на городской выборке в 1021 человек подтверждаются через 10 лет на данных Всесоюзного исследования в 10 154 обследованных. Картина здесь, естественно, представительней. Дополним эту картину таблицей, составленной из разных исследований, фиксируя активность социально-профессиональных групп населения в широком наборе сфер жизни, а затем сделаем выводы сразу по двум социальным картам активности (табл. 1.14, 1.15).
Как видно, оба способа анализа социального объекта хороши. В первом случае мы инициируем активность в типологическую группировку в подлежащем таблицы и рассматриваем связи сконструированного так признака активности в какой-либо подсистеме с социально-демографическими признаками или признаками активности в другой подсистеме. Во втором случае мы рассматриваем отклонения среднего значения активности социальной группы в той или иной сфере жизни по среднему значению числа форм жизни, освоенных индивидуумом из данной социальной группы. Однако картины взаимно дополняют друг друга. В первом случае мы видим связь включенности в массовые общественные идеологические формы с возрастными, социально-профессиональными, образовательными группами и с уровнем благосостояния. И связь признаков «активности» в рассмотренной подсистеме довольно устойчива и наглядна. Молодое поколение социализируется, старое уходит из активной жизни, среднее наиболее активно. Положение в стратификационной структуре общества тем выше, чем выше образование, достаток. Вторая «диаграмма» показывает контур распределения общественного богатства в активности его присвоения через существующие формы общественной жизни. Вся стоимость непосредственно создается социальными группами, чья активность фиксируется в восьмой строке таблицы – сфере труда. А вот присваивается эта стоимость в иных предметных областях и через активность других социальных групп. Здесь тоже видна роль социальной стратификации, глубины участия в доминирующих к данному моменту в обществе политико-идеологических формах, дающих возможность присвоить более, чем в других областях. Это и есть скрытая семантика общества, на знамени которого символы труда – серп и молот. То, что символы изменились, не означает тождества явной символики и скрытой реальной семантики. Скорее наоборот, и иначе и быть не может.
* Активность в сфере деятельности фиксируется средним числом форм, освоенных в данной группе. Сферы представлены: деятельность информационных средств (СМИП) – 6 формами, общественная работа (ОБЩР) – 12 формами, выражение общественного мнения (КВОМ) – обращениями в 6 каналов, производство массовой информации (ПМИ) – 3 формами работы с редакциями газет, радио, ТВ, межличностная коммуникация (МЛК) – до 17 форм обсуждения проблем в разных ареалах, проведение свободного времени (ДОСУГ) – 24 формы проведения досуга, уровень благосостояния (БЛАГС) – 63 наименованиями потребительных стоимостей, используемых в обиходе, трудовая сфера (ТРУД) – до 12 форм производственной деятельности, рождаемость (РОЖД) – количеством детей до 16-летнего возраста.
Видно социальное расслоение и в отдельных группах. Так, домохозяйки отличаются в этот период высоким уровнем достатка и детностью выше средней. Чтобы учиться, надо тоже иметь уровень достатка в семье выше среднего. Пенсионерам (вспомним об их активной малой толике, гаснущей в общей пассивной массе) остается выражать мнения через письма, которые иногда, когда диктует «объективная производственная и политическая необходимость», публикуются редакциями.
В дальнейшем мы прокартографируем наше общество и отражение его жизни в информационном ряду с 1971 по 2004 гг., рассмотрим некоторые существенные моменты его движения, пользуясь и представленными и другими методами. Сделаем мы это на разных предметных уровнях.
Уже в конце 70-х гг. были построены социальные карты активности различных слоев населения в традиционно выделяемых сферах общественной жизни. При проведении второго таганрогского исследования (в рамках ИСИ АН СССР) были зафиксированы на единых показателях распределения населения в контуре информационно-пропагандистских средств и каналов выражения общественного мнения и в сфере общественно-политической деятельности. Сопоставление одинаковых выборок с разницей в 10 лет позволило сделать выводы о том, что при почти неизменной массе деятельности в структуре выделенных сфер жизни наличествует тенденция разрушения этой институциональной структуры. Впоследствии на Всесоюзном исследовании в 10 154 человека это получило подтверждение. Результат позволил построить первые социальные карты разрушающейся структуры, вытянув ее в группы по активности в подлежащем интегральных таблиц. Не анализируя пока динамики этой структуры, покажем взаимосвязи полученных из нее групп по активности с некоторыми признаками в масштабах страны.
Таким образом, выводы из исследований проекта «Общественное мнение» по г. Таганрогу в 1969 г. на городской выборке в 1021 человек подтверждаются через 10 лет на данных Всесоюзного исследования в 10 154 обследованных. Картина здесь, естественно, представительней. Дополним эту картину таблицей, составленной из разных исследований, фиксируя активность социально-профессиональных групп населения в широком наборе сфер жизни, а затем сделаем выводы сразу по двум социальным картам активности (табл. 1.14, 1.15).
Как видно, оба способа анализа социального объекта хороши. В первом случае мы инициируем активность в типологическую группировку в подлежащем таблицы и рассматриваем связи сконструированного так признака активности в какой-либо подсистеме с социально-демографическими признаками или признаками активности в другой подсистеме. Во втором случае мы рассматриваем отклонения среднего значения активности социальной группы в той или иной сфере жизни по среднему значению числа форм жизни, освоенных индивидуумом из данной социальной группы. Однако картины взаимно дополняют друг друга. В первом случае мы видим связь включенности в массовые общественные идеологические формы с возрастными, социально-профессиональными, образовательными группами и с уровнем благосостояния. И связь признаков «активности» в рассмотренной подсистеме довольно устойчива и наглядна. Молодое поколение социализируется, старое уходит из активной жизни, среднее наиболее активно. Положение в стратификационной структуре общества тем выше, чем выше образование, достаток. Вторая «диаграмма» показывает контур распределения общественного богатства в активности его присвоения через существующие формы общественной жизни. Вся стоимость непосредственно создается социальными группами, чья активность фиксируется в восьмой строке таблицы – сфере труда. А вот присваивается эта стоимость в иных предметных областях и через активность других социальных групп. Здесь тоже видна роль социальной стратификации, глубины участия в доминирующих к данному моменту в обществе политико-идеологических формах, дающих возможность присвоить более, чем в других областях. Это и есть скрытая семантика общества, на знамени которого символы труда – серп и молот. То, что символы изменились, не означает тождества явной символики и скрытой реальной семантики. Скорее наоборот, и иначе и быть не может.
Видно социальное расслоение и в отдельных группах. Так, домохозяйки отличаются в этот период высоким уровнем достатка и детностью выше средней. Чтобы учиться, надо тоже иметь уровень достатка в семье выше среднего. Пенсионерам (вспомним об их активной малой толике, гаснущей в общей пассивной массе) остается выражать мнения через письма, которые иногда, когда диктует «объективная производственная и политическая необходимость», публикуются редакциями.
В дальнейшем мы прокартографируем наше общество и отражение его жизни в информационном ряду с 1971 по 2004 гг., рассмотрим некоторые существенные моменты его движения, пользуясь и представленными и другими методами. Сделаем мы это на разных предметных уровнях.
Уровни статистического анализа
Выше мы показали, как можно измерить активность людей на предметно-институциональных полях той или иной социальной подсистемы.
В сущности одна из огромных заслуг генпроекта «Общественное мнение», проведенного в условиях жесточайшего цейтнота, состояла в выявлении фундаментальной роли институциональной структуры массовых информационных и идеологических форм для процесса функционирования общества. Но не только в этом. Именно здесь была открыта возможность измерять активность личности на полюсе «деятельность» числом форм общественной жизни, в рамках которых развертывается индивидуальная жизнь. Оригинальность ситуации состояла в том, что, несмотря на очевидность скрытой переменной «время», стоящей за статистическим распределением людей по числу осваиваемых в жизненном цикле общественных форм, наше знание о поведении общественной системы в целом не является точным в физическом смысле. Социология на шкале исторического времени только подходит к той эпохе, которая в физике знаменовалась галилеевскими измерениями ускорения свободного падения. Да и до этого еще далеко. Мы можем только со среднестатистической ошибкой говорить о «средней» и «больше» или «меньше» «средней» активности, измеряемой, во-первых, числом освоенных форм деятельности относительно существующего в конкретные времена предела, во-вторых, числом присваиваемых продуктов труда, в-третьих, актами деятельности в отношении этих продуктов, в-четвертых, актами мыслительной деятельности, сопровождающей любые из названных типов активности. Если экспериментальные массивы обследованных превышают объемы в 2000 единиц, мы можем ввести показатель, усиливающий достоверность большего или меньшего отклонения, но только в целом по массиву (±2σ). При нахождении внутренних связей и зависимостей между характеристиками и параметрами частей объекта для ввода этого критерия (±2σ) необходимы экспериментальные массивы числом наблюдений около 10 000 единиц.
Базы «INSYS» и «UNIVERSUM», созданные автором, удовлетворяют всем поставленным условиям. Этого достаточно для начала анализа.
Статистическими единицами измерения выступают: 1) индивидуумы и их распределения по тем или иным параметрам, 2) продукты деятельности индивидуумов – те же формы жизни, товары, сообщения, символы знания, нормы права, 3) акты деятельности по присвоению свойств этих предметов – суть свойств предметного социального мира. И при этом акты сознания людей фиксируются не только количественными методами (информированность о свойствах и предметах социального мира, знание имен – «номиналий» – лиц, представляющих определенную область, писаных норм различных секторов права – трудового, уголовного, конституционного), но и в оценочном, отношенческом и прогностическом планах, что позволяет воспроизвести тренды перехода различных уровней обыденного сознания в результирующую деятельность.
В принципе существует еще один уровень анализа и измерения движения форм социальной среды: выкристаллизовавшиеся в ней квазиобъекты, первые два из которых были показаны пока для примера в социальных картах. В ряде случаев эти «пульсирующие» образования были получены нами при исследовании оценок солидарности людей относительно эффективности принятых публично решений, материалов газеты, апеллирующих к властям, групп по присвоению рекламы товаров повседневного спроса. Они также получены при анализе профессиональной ориентации населения, отношения его к окружающему страну мировому сообществу и освещению жизни стран мира в информационном ряду. Это некие постоянно «горящие, вспыхивающие и гаснущие» в пространственно-временной фигуре социума аппликации деятельности и сознания. Именно эти квазиобъекты требуют от социологии свого изучения: измерения времени и условий существования, плотности своих характеристик при тех или иных экономических условиях обмена деятельностями. Однако представлять их надо по ходу изложения.
В сущности одна из огромных заслуг генпроекта «Общественное мнение», проведенного в условиях жесточайшего цейтнота, состояла в выявлении фундаментальной роли институциональной структуры массовых информационных и идеологических форм для процесса функционирования общества. Но не только в этом. Именно здесь была открыта возможность измерять активность личности на полюсе «деятельность» числом форм общественной жизни, в рамках которых развертывается индивидуальная жизнь. Оригинальность ситуации состояла в том, что, несмотря на очевидность скрытой переменной «время», стоящей за статистическим распределением людей по числу осваиваемых в жизненном цикле общественных форм, наше знание о поведении общественной системы в целом не является точным в физическом смысле. Социология на шкале исторического времени только подходит к той эпохе, которая в физике знаменовалась галилеевскими измерениями ускорения свободного падения. Да и до этого еще далеко. Мы можем только со среднестатистической ошибкой говорить о «средней» и «больше» или «меньше» «средней» активности, измеряемой, во-первых, числом освоенных форм деятельности относительно существующего в конкретные времена предела, во-вторых, числом присваиваемых продуктов труда, в-третьих, актами деятельности в отношении этих продуктов, в-четвертых, актами мыслительной деятельности, сопровождающей любые из названных типов активности. Если экспериментальные массивы обследованных превышают объемы в 2000 единиц, мы можем ввести показатель, усиливающий достоверность большего или меньшего отклонения, но только в целом по массиву (±2σ). При нахождении внутренних связей и зависимостей между характеристиками и параметрами частей объекта для ввода этого критерия (±2σ) необходимы экспериментальные массивы числом наблюдений около 10 000 единиц.
Базы «INSYS» и «UNIVERSUM», созданные автором, удовлетворяют всем поставленным условиям. Этого достаточно для начала анализа.
Статистическими единицами измерения выступают: 1) индивидуумы и их распределения по тем или иным параметрам, 2) продукты деятельности индивидуумов – те же формы жизни, товары, сообщения, символы знания, нормы права, 3) акты деятельности по присвоению свойств этих предметов – суть свойств предметного социального мира. И при этом акты сознания людей фиксируются не только количественными методами (информированность о свойствах и предметах социального мира, знание имен – «номиналий» – лиц, представляющих определенную область, писаных норм различных секторов права – трудового, уголовного, конституционного), но и в оценочном, отношенческом и прогностическом планах, что позволяет воспроизвести тренды перехода различных уровней обыденного сознания в результирующую деятельность.
В принципе существует еще один уровень анализа и измерения движения форм социальной среды: выкристаллизовавшиеся в ней квазиобъекты, первые два из которых были показаны пока для примера в социальных картах. В ряде случаев эти «пульсирующие» образования были получены нами при исследовании оценок солидарности людей относительно эффективности принятых публично решений, материалов газеты, апеллирующих к властям, групп по присвоению рекламы товаров повседневного спроса. Они также получены при анализе профессиональной ориентации населения, отношения его к окружающему страну мировому сообществу и освещению жизни стран мира в информационном ряду. Это некие постоянно «горящие, вспыхивающие и гаснущие» в пространственно-временной фигуре социума аппликации деятельности и сознания. Именно эти квазиобъекты требуют от социологии свого изучения: измерения времени и условий существования, плотности своих характеристик при тех или иных экономических условиях обмена деятельностями. Однако представлять их надо по ходу изложения.
Методы интеграции информации
Уже в процессе реализации таганрогского проекта перед исследовательской группой остро стояла проблема статистического и математического аппарата, интегрирующего полученные данные. В общем данные проекта насчитывали около 12 млн частот социальных фактов и событий, которые невозможно было осмыслить, если не «сжать» информацию на один, а то и два порядка. Дальнейшая работа резко увеличила информационное поле. В базах данных, положенных в основу анализа, это поле частот в 5 раз объемнее.
Выше мы вывели инструмент анализа и синтеза на авансцену изложения на живых статистических примерах («Теория мертва, мой друг, но вечно зеленеет древо жизни», – говорит дух познания авторитетному профессору). Однако же, поступая и в дальнейшем таким же образом, мы остановимся здесь на методах, применявшихся в исследовании, для краткого обзора-резюме, облегчающего понимание дальнейшего описания.
В статистике широко апробированы применяемые нами методы. Наиболее сильным из них для исследований пилотажного типа на начальной стадии выступает комбинаторный метод группировки, когда из «связанных» признаков составляются новые. Сродни ему и метод логической классификации и кластерный анализ, широко применявшийся нами все эти годы для переструктурирования исходных данных наших объектов. После получения новых интегрированных признаков, качественных и количественных, начинается обычно традиционный дисперсионный (или энтропийный) анализ[35]. Трудность их применения долгое время была связана с отсутствием мощной вычислительной техники и статистического аппарата для быстрой работы с огромными базами данных и поиском взаимосвязей. Речь шла о диалоговом режиме работы с базами данных из нескольких сотен исследований.
В 1978 г. наметился было прорыв в этой области благодаря применению «DA-системы» С. В. Чеснокова на машинах типа PDP-11[36] в Институте Системных исследований, но наше сотрудничество было прервано негативной позицией сотрудников, ставивших в этом институте промежуточную визу на решениях. Для анализа мнгогомиллионного поля частот нужна была «машинно-математическая драга», выясняющая и проявляющая силу связей в матрицах признаков параллельно и одновременно с выводом данных на экран дисплея. Такой подход, отсекающий все лишнее, был реализован в методе формализации серии логических выводов, о котором мы вкратце сказали выше. Поясним его простоту и очевидность.
Анализируя двумерную матрицу частот, исследователь работает в понятиях «больше» – «меньше», рассматривая нормированное отклонение признака в градациях «подлежащего» от так же нормированного его значения в «сказуемом» по выборке в целом. Сила отклонения рассматривается, анализируется, оценивается, гипотеза выдвигается или отвергается. Это написано во многих учебных пособиях[37].
Безумна затея – оценивать значимость отклонений по каждой клетке в десятках тысяч таблиц, проверяя то, что важно называется «гипотезой», а по-нашему – просто очередной логический вывод типа «больше» – «меньше». Все это может сделать компьютер, рассмотрев, сравнив, оценив, проставив знак с математической достоверностью. Если отклонение незначимо, программа проставляет в этой клетке знак «±», если частота в таблице непредставительна, программа ставит «·». Так, в табл. 1.7 мы сразу видим дифференциацию возрастных групп по включенности в политико-идеологический и информационный процессы и тут же полную их индифферентность в отклонении их оценок аккумуляции информации органами власти от средних по массиву. Дифференциация оценок в классовом и образовательном срезе и там и там очевидна. Мы сразу видим и лес и деревья.
Коэффициенты сопряженности, основанные на критерии «хи-квадрат» имеют в анализе другие функции. Они показывают общую связь признаков, когда мы меряем сопряженность разных подсистем. Но не детали. Это хорошо видно на измерении взаимной связи связи в «активности» и «информированности»[38].
Мы видим, что в первой из таблиц 3x3, где приводятся данные о распределении уровня знаний о «косыгинской» реформе у всего населения города, наибольший коэффициент взаимной сопряженности («хи-квадрат» составляет здесь 350,998). Однако, как только мы исключаем из анализа треть населения, не использующую никаких источников информации об экономической жизни города и не знающую ни одного элемента информации об экономической реформе на предприятиях, мы получаем в несколько раз меньшее значение «хи-квадрата»: 88,813, а отсюда и соответствующие коэффициенты сопряженности. В то же время перепады в долях процентов в 3 – 4 раза (!) от среднего значимы. Они говорят о прямой взаимозависимости знаний о происходящих экономических событиях и производственной и информационной активности. Здесь анализ, основанный на «хи-квадрате», может помочь только в интерпретации показателей энтропии. Она резко возрастает из-за расширения масштабов общности и концентрации массы населения или в области отчуждения от происходящего процесса, или в активной зоне происходящего. На предприятиях Ташкента энтропия по заполненным клеткам 0,738. Две клетки не выпадают. Нельзя быть высокоактивным в определенной области и мало знать об этой области. И наоборот: быть малоактивным и много знать[39]. Перед нами информационно-деятельностный синдром, точно такой же, кстати, как и в случае информационного приема (табл. 1.12). Ведь осознание объективных информационных потребностей – та же информированность на уровне рефлексии собственной деятельности. Но и там коэффициенты на основе «хи-квадрат» «зашкаливаются», и в плотной, и в разреженной аудитории и показывают одно и в плавно принимаемом, и в судорожно выхватываемом потоках сведений (табл. 1.13).
Выше мы вывели инструмент анализа и синтеза на авансцену изложения на живых статистических примерах («Теория мертва, мой друг, но вечно зеленеет древо жизни», – говорит дух познания авторитетному профессору). Однако же, поступая и в дальнейшем таким же образом, мы остановимся здесь на методах, применявшихся в исследовании, для краткого обзора-резюме, облегчающего понимание дальнейшего описания.
В статистике широко апробированы применяемые нами методы. Наиболее сильным из них для исследований пилотажного типа на начальной стадии выступает комбинаторный метод группировки, когда из «связанных» признаков составляются новые. Сродни ему и метод логической классификации и кластерный анализ, широко применявшийся нами все эти годы для переструктурирования исходных данных наших объектов. После получения новых интегрированных признаков, качественных и количественных, начинается обычно традиционный дисперсионный (или энтропийный) анализ[35]. Трудность их применения долгое время была связана с отсутствием мощной вычислительной техники и статистического аппарата для быстрой работы с огромными базами данных и поиском взаимосвязей. Речь шла о диалоговом режиме работы с базами данных из нескольких сотен исследований.
В 1978 г. наметился было прорыв в этой области благодаря применению «DA-системы» С. В. Чеснокова на машинах типа PDP-11[36] в Институте Системных исследований, но наше сотрудничество было прервано негативной позицией сотрудников, ставивших в этом институте промежуточную визу на решениях. Для анализа мнгогомиллионного поля частот нужна была «машинно-математическая драга», выясняющая и проявляющая силу связей в матрицах признаков параллельно и одновременно с выводом данных на экран дисплея. Такой подход, отсекающий все лишнее, был реализован в методе формализации серии логических выводов, о котором мы вкратце сказали выше. Поясним его простоту и очевидность.
Анализируя двумерную матрицу частот, исследователь работает в понятиях «больше» – «меньше», рассматривая нормированное отклонение признака в градациях «подлежащего» от так же нормированного его значения в «сказуемом» по выборке в целом. Сила отклонения рассматривается, анализируется, оценивается, гипотеза выдвигается или отвергается. Это написано во многих учебных пособиях[37].
Безумна затея – оценивать значимость отклонений по каждой клетке в десятках тысяч таблиц, проверяя то, что важно называется «гипотезой», а по-нашему – просто очередной логический вывод типа «больше» – «меньше». Все это может сделать компьютер, рассмотрев, сравнив, оценив, проставив знак с математической достоверностью. Если отклонение незначимо, программа проставляет в этой клетке знак «±», если частота в таблице непредставительна, программа ставит «·». Так, в табл. 1.7 мы сразу видим дифференциацию возрастных групп по включенности в политико-идеологический и информационный процессы и тут же полную их индифферентность в отклонении их оценок аккумуляции информации органами власти от средних по массиву. Дифференциация оценок в классовом и образовательном срезе и там и там очевидна. Мы сразу видим и лес и деревья.
Коэффициенты сопряженности, основанные на критерии «хи-квадрат» имеют в анализе другие функции. Они показывают общую связь признаков, когда мы меряем сопряженность разных подсистем. Но не детали. Это хорошо видно на измерении взаимной связи связи в «активности» и «информированности»[38].
Мы видим, что в первой из таблиц 3x3, где приводятся данные о распределении уровня знаний о «косыгинской» реформе у всего населения города, наибольший коэффициент взаимной сопряженности («хи-квадрат» составляет здесь 350,998). Однако, как только мы исключаем из анализа треть населения, не использующую никаких источников информации об экономической жизни города и не знающую ни одного элемента информации об экономической реформе на предприятиях, мы получаем в несколько раз меньшее значение «хи-квадрата»: 88,813, а отсюда и соответствующие коэффициенты сопряженности. В то же время перепады в долях процентов в 3 – 4 раза (!) от среднего значимы. Они говорят о прямой взаимозависимости знаний о происходящих экономических событиях и производственной и информационной активности. Здесь анализ, основанный на «хи-квадрате», может помочь только в интерпретации показателей энтропии. Она резко возрастает из-за расширения масштабов общности и концентрации массы населения или в области отчуждения от происходящего процесса, или в активной зоне происходящего. На предприятиях Ташкента энтропия по заполненным клеткам 0,738. Две клетки не выпадают. Нельзя быть высокоактивным в определенной области и мало знать об этой области. И наоборот: быть малоактивным и много знать[39]. Перед нами информационно-деятельностный синдром, точно такой же, кстати, как и в случае информационного приема (табл. 1.12). Ведь осознание объективных информационных потребностей – та же информированность на уровне рефлексии собственной деятельности. Но и там коэффициенты на основе «хи-квадрат» «зашкаливаются», и в плотной, и в разреженной аудитории и показывают одно и в плавно принимаемом, и в судорожно выхватываемом потоках сведений (табл. 1.13).