Итак, кумулята показывает степень насыщения массой субъекта деятельности определенного количества форм общественной жизни (на кривой отложены значения веса людей, владеющих количеством форм не менее предыдущего числа на шкале «Х»). Здесь следует, во-первых, что человеческая активность распределена относительно некоторого предела числа форм, которые, повторим, атрибутивно бесконечны, а в конкретную эпоху ограниченны, во-вторых, что она имеет некоторый темп и предел насыщения, фиксируемый характеристиками кривой, в-третьих, что стандарты наборов форм жизни слева и справа на шкале абсцисс, качественно локализуя разную плотность социальных институтов и форм жизни в данных ареалах масс населения, ничего не говорят об индивидуальной активности людей[53]. Но силы, кристаллизующие стандарты, говорят об общественной «физиономии» левиафана, расставляющего фигуры в гигантском пространстве социума.
* Коэффициент определения (r2) показывает степень отклонения приведенной математической модели от эмпирических данных. В двух– и трехмерных графиках коэффициент 1 означает, что все экспериментальные точки ложатся на полученные кривые или поверхности.
** И на двухмерных и на трехмерных графиках расчет ошибки основан на сумме квадратов отклонений. В идеале ошибка равна 0.)
Еще в 1979 г. статистика по первой кумуляте, полученной на данных проекта «Общественное мнение», дала основание для вывода, что при наличии третьей составляющей графика, фиксирующей физическое время, мы получим подлинник траектории общественного движения. Уже тогда начали вырисовываться наиболее продуктивные подходы анализа: с одной стороны, фрактальный, а с другой – рассмотрение полученных закономерностей на шкале времени. Категория возраста могла играть лишь вспомогательную роль, а повторные исследования на одних и тех же показателях лишь фиксировали стабильность структур, в пространстве которых разворачивалась человеческая активность. Конечно, переход от одних форм активности к другим идет соответственно статичной картине, и статика ловит процесс. Но, во-первых, это надо проверить, во-вторых, это никогда не будет одно и то же, в том числе и для принятия управленческих решений. Выход на пространственно-временную конфигурацию социальной системы казался абсолютно недостижимым[54]. Внезапное решение проблемы пришло в 2003 г., когда настало время серьезно поработать с уже готовым исследованием.
Дело в том, что при рассмотрении активности московского массива в 768 человек, мы имеем дело с одними и теми же людьми, которые были обследованы одной и той же методикой с интервалом в пять лет. Это статистически значимое «лонгитюдное» исследование[55]. Покажем для начала на первой производной от кумуляты их распределение по числу видов деятельности, которыми они пользуются.
Рис. 2.2.Кривая и полигон распределений активности москвичей в 1980-1985 гг. Апроксимация по уравнению Gaussian(a,b,c,d): y = aexp{-1/2[(x-b)/c]d}
Надо сказать, что «гауссиана» дает не самый высокий доверительный интервал (r2 = 0,9235 и 0,8747 соответственно в 1980и 1985 гг.). Уравнения Чебышева и Фурье дают интервалы за 98 % и 97 %, особенно не меняя графическую картину. Однако мы выбрали «гауссиану» по широте ее доступности для понимания.
Общая масса деятельности за 5 лет уменьшилась в ансамбле на 3,6 % (колонка «сумма форм»), чуть упала средняя, возросло максимальное эмпирически фиксируемое число освоенных форм жизни, несколько возросла мода и стандартное отклонение. Качественные изменения: выросли детность и уровень благосостояния, снизились политическая и трудовая активность.
Однако в ансамбле не было ни одного человека, который не сменил бы минимум три формы деятельности за пять лет, средняя скорость изменений: 21 форма деятельности за рассматриваемый интервал времени, максимальная – 45, все изменилось, а структура – нет[56]. Часть «максимально активных» (по критерию mean ±1σ) стала «умеренно активными и пассивными», другие – наоборот. Максимальное число уменьшившихся форм – 36 у одного человека, максимальное число увеличившихся форм +29 у одного человека. Таким образом, скорость имеет вектор падения и подъема относительно некоторого центра баланса перехода людей из одного социального состояния в другое. При этом изменилось все. Количественные изменения за пять лет – явный результат процесса обмена. Качественная структура еще подвижнее: человек не перестал читать газеты, но сменил издание, не перестал слушать радио, но сменил канал и т. д., и т. п. На полигоне распределения по «гауссиане» все стабильно, а на самом деле одна «гора» стала другой «горой», они поменялись почти всей своей массой. В видимой тождественной структуре социума уже другие люди. При неизменности массы вся масса перешла в другое состояние.
Мы видим, что из ареала «низкоактивных» в ареал «высокоактивных» перешло 0,9 %, наоборот – 0,5 %, из ареала «умеренно» активных в ареал «высокоактивных» – 10,2 %, наоборот – 8,2 %, из ареала «низкоактивных» в ареал «умеренно» активных – 7,6 %, наоборот – 9,0 %. 5,6 % осталось в своем ареале «высокоактивных», а в ареале «низкоактивных» осталось 8,3 %. В «ядре» «середняков» – 49,7 %. У тех, кто остается в своих ареалах активности, самые низкие скорости перехода. У переходящих в полярные ареалы самый длинный путь по социальным полям тяготения и самая большая скорость, измеряемая числом форм жизни. Они идут в очень узком диапазоне скоростей (энтропия общая числа сменившихся форм) предельно диффузной массой (энтропия экспериментальная числа сменившихся форм) и числовые значения диапазонов их полярных векторов «вверх» – «вниз» и «вниз» – «вверх» почти совпадают. Если мы рассмотрим отдельно подсистему массовидных форм идеологического процесса, то там картина зеркальности переходов и «сохранения количества движения» будет еще более четкой.
Из ареала «низкоактивных» в ареал «высокоактивных» перешло 2 человека на 1000. Столько же – наоборот. Из «умеренно» активных в «низкоактивные» перешло 83 человека на 1000, а 84 из «низкоактивных» в «умеренно» активные. Остальное свидетельствует, что процесс перехода в более «высокоактивные» слои в общественно-политической и информационной деятельности в начале 80-х гг. замедлен, стагнирует по сравнению с обратным ходом в своеобразной «петле гистерезиса» человеческой активности. Можно рассмотреть здесь и другие виды деятельности. Но мы вплотную подошли к решению более важной задачи.
Как увидеть движение невидимого
Адекватность фигур полей активности и социальных представлений
** И на двухмерных и на трехмерных графиках расчет ошибки основан на сумме квадратов отклонений. В идеале ошибка равна 0.)
Еще в 1979 г. статистика по первой кумуляте, полученной на данных проекта «Общественное мнение», дала основание для вывода, что при наличии третьей составляющей графика, фиксирующей физическое время, мы получим подлинник траектории общественного движения. Уже тогда начали вырисовываться наиболее продуктивные подходы анализа: с одной стороны, фрактальный, а с другой – рассмотрение полученных закономерностей на шкале времени. Категория возраста могла играть лишь вспомогательную роль, а повторные исследования на одних и тех же показателях лишь фиксировали стабильность структур, в пространстве которых разворачивалась человеческая активность. Конечно, переход от одних форм активности к другим идет соответственно статичной картине, и статика ловит процесс. Но, во-первых, это надо проверить, во-вторых, это никогда не будет одно и то же, в том числе и для принятия управленческих решений. Выход на пространственно-временную конфигурацию социальной системы казался абсолютно недостижимым[54]. Внезапное решение проблемы пришло в 2003 г., когда настало время серьезно поработать с уже готовым исследованием.
Дело в том, что при рассмотрении активности московского массива в 768 человек, мы имеем дело с одними и теми же людьми, которые были обследованы одной и той же методикой с интервалом в пять лет. Это статистически значимое «лонгитюдное» исследование[55]. Покажем для начала на первой производной от кумуляты их распределение по числу видов деятельности, которыми они пользуются.
Надо сказать, что «гауссиана» дает не самый высокий доверительный интервал (r2 = 0,9235 и 0,8747 соответственно в 1980и 1985 гг.). Уравнения Чебышева и Фурье дают интервалы за 98 % и 97 %, особенно не меняя графическую картину. Однако мы выбрали «гауссиану» по широте ее доступности для понимания.
Общая масса деятельности за 5 лет уменьшилась в ансамбле на 3,6 % (колонка «сумма форм»), чуть упала средняя, возросло максимальное эмпирически фиксируемое число освоенных форм жизни, несколько возросла мода и стандартное отклонение. Качественные изменения: выросли детность и уровень благосостояния, снизились политическая и трудовая активность.
Однако в ансамбле не было ни одного человека, который не сменил бы минимум три формы деятельности за пять лет, средняя скорость изменений: 21 форма деятельности за рассматриваемый интервал времени, максимальная – 45, все изменилось, а структура – нет[56]. Часть «максимально активных» (по критерию mean ±1σ) стала «умеренно активными и пассивными», другие – наоборот. Максимальное число уменьшившихся форм – 36 у одного человека, максимальное число увеличившихся форм +29 у одного человека. Таким образом, скорость имеет вектор падения и подъема относительно некоторого центра баланса перехода людей из одного социального состояния в другое. При этом изменилось все. Количественные изменения за пять лет – явный результат процесса обмена. Качественная структура еще подвижнее: человек не перестал читать газеты, но сменил издание, не перестал слушать радио, но сменил канал и т. д., и т. п. На полигоне распределения по «гауссиане» все стабильно, а на самом деле одна «гора» стала другой «горой», они поменялись почти всей своей массой. В видимой тождественной структуре социума уже другие люди. При неизменности массы вся масса перешла в другое состояние.
Мы видим, что из ареала «низкоактивных» в ареал «высокоактивных» перешло 0,9 %, наоборот – 0,5 %, из ареала «умеренно» активных в ареал «высокоактивных» – 10,2 %, наоборот – 8,2 %, из ареала «низкоактивных» в ареал «умеренно» активных – 7,6 %, наоборот – 9,0 %. 5,6 % осталось в своем ареале «высокоактивных», а в ареале «низкоактивных» осталось 8,3 %. В «ядре» «середняков» – 49,7 %. У тех, кто остается в своих ареалах активности, самые низкие скорости перехода. У переходящих в полярные ареалы самый длинный путь по социальным полям тяготения и самая большая скорость, измеряемая числом форм жизни. Они идут в очень узком диапазоне скоростей (энтропия общая числа сменившихся форм) предельно диффузной массой (энтропия экспериментальная числа сменившихся форм) и числовые значения диапазонов их полярных векторов «вверх» – «вниз» и «вниз» – «вверх» почти совпадают. Если мы рассмотрим отдельно подсистему массовидных форм идеологического процесса, то там картина зеркальности переходов и «сохранения количества движения» будет еще более четкой.
Из ареала «низкоактивных» в ареал «высокоактивных» перешло 2 человека на 1000. Столько же – наоборот. Из «умеренно» активных в «низкоактивные» перешло 83 человека на 1000, а 84 из «низкоактивных» в «умеренно» активные. Остальное свидетельствует, что процесс перехода в более «высокоактивные» слои в общественно-политической и информационной деятельности в начале 80-х гг. замедлен, стагнирует по сравнению с обратным ходом в своеобразной «петле гистерезиса» человеческой активности. Можно рассмотреть здесь и другие виды деятельности. Но мы вплотную подошли к решению более важной задачи.
Как увидеть движение невидимого
Итак, мы имеем количественную шкалу активности людей за 1980 г. в матрице 297, ее же у этих же людей и по тем же параметрам в 1985 г. и количество изменений по увеличению или уменьшению параметров за единый срок в пять лет: изменений на «+» и на «-» у каждого из этих 768 человек. Обращаю внимание и на то, что пока вся информация имеет фактографический, а не оценочный характер. Это не мнения, не установки, не предположения и не прожективные модели, хотя мы впоследствии рассмотрим и их сочетания на основе кластерного анализа. Задача становится предельно проста. Если вся масса человеческой деятельности одного и того же объекта в определенный период времени переходит из одного состояния в другое при неизменности структуры состояния, то траектории движения по увеличению или уменьшению относительных величин этой массы не могут не повторять профиля фигуры пространственного устройства материальной структуры, в которой происходит движение. Иначе говоря, вектор скорости увеличения или уменьшения объема деятельности у каждого респондента должен показать ту фигуру, которую этот вектор обегает. Как лыжники, несущиеся вниз и поднимающиеся вверх, повторяют профиль горы на встречных движениях, так и векторы скоростей подъемов и падений в структуре социальной системы повторят пространственную фигуру социума в своих траекториях. Аналогично в физике: свет, проходя мимо Солнца, в соответствии с релятивистской теорией ныряет в воронку поля тяготения, продавленную массой звезды и выскакивает из нее уже под другим углом. Благодаря его движению мы «видим» конфигурацию пространства, продавленную звездой. Ее повторяет и траектория орбиты Меркурия.
Таким образом, расположив по оси «Х» параметры активности за 1980 г., по оси «Y» – их же у этих же людей за 1985 г., а по оси «Z» – те значения вектора скорости на «+» или «-» от точки баланса на шкале активности, которые получились за пять лет, мы получим искомую фигуру детерминационного поля социальной системы с определенной погрешностью[57].
В табл. 2.5 выделены зоны средней по массиву скорости. Люди здесь дают незначительные флуктуации от средней. Остальные клетки таблицы дали оставшиеся шесть групп отличающихся скоростью и ее направленностью: от самой быстрой вниз до самой быстрой вверх. Более подробная шкала активности разбила массив по активности 1980 г. на пять групп по критерию ±1σ, ± 2σ. Тот же критерий дифференцировал и активность 1985 г. Матричная проекция переходов из одного ареала активности в другой стала выглядеть так (табл. 2.7).
Здесь не только очевиднее симметрия переходов. Четче проявляется детерминационная составляющая, не позволяющая за короткий срок перераспределяться в полярные ареалы. Не обнаружено ни одного человека со значениями вектора скоростей +3 и +4 или – 3 и – 4. Относительно стабильно состояние средних групп за пять лет. Относительно, так как и здесь внутри идут очень бурные переходы и изменения, но не выходящие за критерий стандартного отклонения от средней, а потому огрубляемые нами на первых порах. Эти группы фиксируются нулевым переходом, оставаясь внутри своего потока активности. Остальные группы людей идут в относительно быстрых потоках увеличения или уменьшения объема (количества) форм социальной жизни, которые они используют на момент замеров. Перемножив число людей в потоке на значение вектора перехода в определенную группу активности и поместив полученную переменную в качестве функции от значений масс начальной и конечной активности, мы получим фигуру потоков этой активности между двумя ее временными статическими структурами актов деятельности, распределившимися по институционализированным и конституированным формам социальной жизни: Z= F(x, y)[58].
* Например, из 143 человек, имевших в 1980 г. низкую активность (средняя по массиву – 1 стандартное отклонение), 9 перешли к 1985 г. в группу высокой активности (средняя по массиву +1 стандартное отклонение), то есть «прошли путь» на плюс в 2 стандартных отклонения от средней из числа форм общественной жизни, которыми овладели. 69 человек из этого числа сменили активность на среднюю – «прошли путь» на плюс в 1 стандартное отклонение. 57 человек остались в своей группе низкой активности, а 8 из 143 сменили активность на очень низкую – «прошли путь» на минус в 1 стандартное отклонение.
** Уже указанные 9 человек имеют самое большое число изменений – 211. В группах, оставшихся «при своей» активности тоже происходят изменения, но они не выводят их за предел собственных «полей тяготения», измеряемый одним стандартным отклонением.
Необходимо получить и картину степени интенсивности этих потоков, числа изменений в них, как в целом, так и в полярных потоках. Здесь должно сработать понятие абсолютной скорости смены числа форм жизни за анализируемый период у каждого человека. Результирующая разница или сумма, используемых каждым респондентом форм жизнедеятельности из отобранного их числа (97 форм по принципу «использует – не использует», эмпирически зафиксировано max1980= 63, max1985= 65), является следствием двойного изменения. Человек перестал ходить в театр, смотреть телевизор, спорить с женой о деньгах, но стал читать книги, ходить на охоту, купил машину, построил дом, стал политическим активистом. Три формы убавил, пять прибавил, в прибытке две, но всего изменил восемь. Последняя цифра и говорит о его суммарной активности на жизненном поле. Скалярное произведение (безотносительно к знаку: «уменьшение», «увеличение») абсолютного изменения количества форм жизнедеятельности в той или иной группе, маркированной местом на поверхности потока даст суммарную фигуру двух вертикальных потоков мобильности вверх и вниз относительно предельного числа форм общественной жизни, используемых в заданный промежуток развития.
Помещаем каждого человека в трехмерное пространство: по оси «Х» его группа активности 1980 г., по оси «Y» его группа активности 1985 г., по оси «Z» его группа перехода, взвешенная на свое значение вектора скорости из клеток табл. 2.7В.
Рис. 2.3. Распределение потоков изменения активности у 768 человек по количественным показателям активности в матрице 297, зафиксированное в группах, отраженных в табл. 2.7 (см. в Приложении 2 протокол № 1: все 768 точек эксперимента легли на эту поверхность)
В TableCurve 3D мы просмотрели указанную зависимость в показателях активности в 1980 и 1985 гг. и потоков изменений активности не только в целом, но и по различным сферам жизни и общественным представлениям. Здесь были выделены такие подсистемы: материальное потребление – общее число различных потребительных стоимостей во владении (24 формы), досуг – число форм проведения свободного времени (23 формы), труд – число форм трудовой активности (15 форм), межличностная коммуникация – число форм обсуждения различных проблем (16 форм), информационная и общественно-политическая деятельность – число информационных средств прямого и обратного потока и форм общественной работы (18 форм), детность – число детей до 18 лет в семье, как своих, так и принимаемых в качестве внуков (5 форм: 0, 1, 2, 3, 4 и более).
Самые «активные» в 1980 г. группы дают самое высокое падение активности (им есть куда падать), самые «пассивные» в 1980 г. группы дают самый высокий подъем активности (есть куда подниматься). На графике видна искривленность поверхности, по которой происходит движение. В целом поверхность дает чуть больше, чем разделы «А» и «В» табл. 2.6. Ниже приводятся параметры аппроксимации потоков активности в целом, в шести вышеуказанных подсистемах, а также по структуре изменения ценностей и жизненных планов (как вводящие в проблему следующего раздела) по тому же уравнению (z = a + bx + cy + dx2 + еу2 + fxy).
Данные говорят, что количественные изменения в предметно-институциональных структурах различных подсистем могут быть описаны как принципиально сходные. Потоки активности удерживаются около средних значений по номерам групп, несколько выше стартовые возможности подсистемы проведения свободного времени, а отсюда и ниже скорость потоков перехода в ее формах за пять лет. Учтем, что значение «1» для процесса замещения поколений («детность») – это отсутствие детей, а значит, средние «Х» за 1980 г. и «Y» за 1985 г. показывают среднее число детей до 18 лет в массиве реально между группой не имеющих их и имеющих одного ребенка. При этом, хотя детность в ансамбле опрошенных среди поколения до 36 лет за пять лет относительно повысилась, общий вес имеющих детей до 18-летнего возраста упал; в нашем ансамбле субъект социальных действий стареет.
Посмотрим теперь структуру групп по активности с точки зрения общей массы изменений без учета их направленности по уменьшению или увеличению числа форм жизни. Опять помещаем каждого человека в трехмерное пространство: по оси – «Х» его группа активности 1980 г., по оси «Y» – 1985 г., по оси «Z» – суммарные значения числа измененных форм жизни на пересечении этих групп из табл. 2.7С.
Рис. 2.4. Графическая фигура распределения общего количества изменений форм жизни у 768 человек за пять лет, по табл. 2.7С (протокол № 1а)
Как видим, основная масса изменений в предметно-институциональной структуре за пять лет сосредоточена в центре объемной «гауссианы». Хотя фигура описывается уравнением Гаусса, мы для наглядности взяли наиболее простой полином, идущий третьим номером по уровню приближения; r2 = 0,9998. Незаполненные клетки основания графика соответствуют аналогичным клеткам табл. 2.7. Для наглядности дальнейшей интерпретации произведем интерполяцию данной поверхности в однородную сетку с помощью алгоритма «Renka-1» – оценки рассеянного выбора данных в непараметрическом меню.
Теперь мы отчетливо видим соотношение «масс» количественных изменений в разных зонах переходов и потоков. На последнем графике четче видны переходы в сетке предметно-институциональной среды. Были «малоактивные», ими же и остались через пять лет 5 человек на 1000 в самом ближнем углу основания графика при суммарной скорости 40 изменений за 5 лет (табл. 2.7А, С). Были «малоактивные» в 1980 г., стали в 1985 г. «середняками» 7 на 1000 в пункте «1» x «3» графика при суммарной скорости 101 изменение (табл. 2.7А, С). Были «середняками» в 1980 г., а в 1985 г. стали «малоактивными» 9 на 1000 в пункте «3» x «1» графика при суммарной скорости 157 изменений (табл. 2.7 А, С). Те, кто остался «высокоактивными», в двух замерах находятся в самом дальнем углу графика. Основное число количественных изменений при средних скоростях переходов – в середине «конуса» поверхности. Проекция на плоскость над фигурой дает своего рода «галактический» диск. При некоторых производных по этому же алгоритму интерполяции рядом с основным «диском» появляются две «спутниковые» проекции разобранных выше «выбросов» наиболее активных количественных переходов на уменьшение и увеличение. Если бы мы перевернули фигуру сетки, то аналогия с «полем тяготения» временной константы, держащей основную массу актов движения вокруг центра и позволяющим лишь узконаправленные выбросы в полярные области, была бы очевидна.
Рис. 2.5. Интерполяция к однородной сетке Renka-1 nX = 16, nY = 16. XY-пункты (точки): 256. Активные пункты (точки): 256
Однако это гипотетическая аналогия. Мы угадываем, но не видим пока самой поверхности изменений по их траекториям. Дело в том, что переменная «время» присутствует пока что у нас по осям основания трехмерного пространства (оси активности 1980 – 1985 гг.). Мы видим поэтому направления потоков и распределение общей суммарной массы изменений между двумя временными состояниями массы актов обмена в предметной кристаллической решетке социума. Требуется взять суммарные массы изменений отдельно на уменьшение и отдельно на увеличение, но тогда, чтобы увидеть общую поверхность изменений, нужно графически строить уже четырехмерное пространство.
В принципе эту дилемму можно обойти с помощью имплицирования категории «время» в переменные по осям трехмерного графика. Если по оси «X» отложить суммарные значения увеличения числа форм жизни за 5 лет (скалярное произведение изменений на плюс в каждой из клеток, т. е. общую массу увеличения, распределенную во времени), по оси «Y» – суммарные значения уменьшения числа форм жизни (скалярное произведение изменений на минус в каждой из клеток, т. е. общую массу уменьшения, распределенную во времени), а по оси «Z» – число людей, имеющих эти массы и прошкалированных значениями скоростей переходов («-2», «-1», «0», «+1», «+2»), то потоки изменений от оси баланса «тяготения» примут ту форму, в которой они протекали в различных направлениях за пять лет.
Характерная особенность данных – превышение количества изменений на минус над количеством изменений на плюс за пять лет. И особенно это видно на высокоактивных стратах. У малоактивных в начальный период число уменьшений и увеличений объемов социальных составляющих деятельности уравновешено. У высокоактивных уменьшения превышают увеличение – они уходят из этого предметного ареала социальной среды, и для анализа новых форм, которые возникают нужен другой инструмент замера в эксперименте.
Но построим график. На оси «X» отложим значения переменной «суммарная масса изменений на плюс», на оси «Y» – «суммарная масса изменений на минус», на оси «Z» – число людей по пяти скоростным потокам.
Рис. 2.6.Графическая фигура траекторий потоков изменения активности в формах общественной жизни у 768 человек за пять лет, по табл. 2.9 (Протокол № 1b).
Теперь мы имеем основания предполагать, что пространственно-временная конфигурация социальной среды, взятой в максимальном числе предметно-институциональных форм общественной жизни, представляет из себя набор реализующихся в каждой из подсистем социума спиральных лент Мебиуса с бесконечной кривизной. Константа относительной величины времени, общественно необходимого для воспроизводства системы в цикле ее качественной определенности, предопределяет фигуру той сетки социального пространства, в которой идут волновые процессы спиральных переходов. Снова произведем интерполяцию уже новой поверхности в однородную сетку с помощью алгоритма Renka-1.
Мы видим поверхность «воронки», по которой «скользят» зафиксированные нами эмпирически потоки человеческой активности в предметно-институциональной среде. Они рождаются, живут, гаснут и оставляют после себя достающуюся следующим поколениям пространственную среду.
Рис. 2.7.Интерполяция к однородной сетке Renka-1 nX = 16, nY = 16. XY-пункты (точки): 256. Активные пункты (точки): 256
Полученные данные, однако, требуют проверки в нескольких планах. Один из них – общая конфигурация подсистемы сознания. Три взаимосвязанных других – во-первых, количество «n» в n-мерном пространстве или количество спиралей в «социальной молекуле», во-вторых, асинхронность исинхронность скоростей смены форм жизни в этих подсистемах, которые (и только, а не мистические «пассионарные» толчки) позволяют создавать резервы для импульсов активности в направлении разряженных полей пространства обмена, в-третьих, инвариантность фигур и поверхностей потоков в различных подсистемах. Кроме того, не все еще показано в плане константности массы деятельности в предметно-институциональной кристаллической решетке социума при динамике ее элементов и сочетания высоких степеней детерминации и свободы выбора в поведении индивидуума. И, наконец, проверка надежности модели на больших массивах Всесоюзных исследований. Сделаем это, рассматривая жизненные представления людей.
Таким образом, расположив по оси «Х» параметры активности за 1980 г., по оси «Y» – их же у этих же людей за 1985 г., а по оси «Z» – те значения вектора скорости на «+» или «-» от точки баланса на шкале активности, которые получились за пять лет, мы получим искомую фигуру детерминационного поля социальной системы с определенной погрешностью[57].
В табл. 2.5 выделены зоны средней по массиву скорости. Люди здесь дают незначительные флуктуации от средней. Остальные клетки таблицы дали оставшиеся шесть групп отличающихся скоростью и ее направленностью: от самой быстрой вниз до самой быстрой вверх. Более подробная шкала активности разбила массив по активности 1980 г. на пять групп по критерию ±1σ, ± 2σ. Тот же критерий дифференцировал и активность 1985 г. Матричная проекция переходов из одного ареала активности в другой стала выглядеть так (табл. 2.7).
Здесь не только очевиднее симметрия переходов. Четче проявляется детерминационная составляющая, не позволяющая за короткий срок перераспределяться в полярные ареалы. Не обнаружено ни одного человека со значениями вектора скоростей +3 и +4 или – 3 и – 4. Относительно стабильно состояние средних групп за пять лет. Относительно, так как и здесь внутри идут очень бурные переходы и изменения, но не выходящие за критерий стандартного отклонения от средней, а потому огрубляемые нами на первых порах. Эти группы фиксируются нулевым переходом, оставаясь внутри своего потока активности. Остальные группы людей идут в относительно быстрых потоках увеличения или уменьшения объема (количества) форм социальной жизни, которые они используют на момент замеров. Перемножив число людей в потоке на значение вектора перехода в определенную группу активности и поместив полученную переменную в качестве функции от значений масс начальной и конечной активности, мы получим фигуру потоков этой активности между двумя ее временными статическими структурами актов деятельности, распределившимися по институционализированным и конституированным формам социальной жизни: Z= F(x, y)[58].
** Уже указанные 9 человек имеют самое большое число изменений – 211. В группах, оставшихся «при своей» активности тоже происходят изменения, но они не выводят их за предел собственных «полей тяготения», измеряемый одним стандартным отклонением.
Необходимо получить и картину степени интенсивности этих потоков, числа изменений в них, как в целом, так и в полярных потоках. Здесь должно сработать понятие абсолютной скорости смены числа форм жизни за анализируемый период у каждого человека. Результирующая разница или сумма, используемых каждым респондентом форм жизнедеятельности из отобранного их числа (97 форм по принципу «использует – не использует», эмпирически зафиксировано max1980= 63, max1985= 65), является следствием двойного изменения. Человек перестал ходить в театр, смотреть телевизор, спорить с женой о деньгах, но стал читать книги, ходить на охоту, купил машину, построил дом, стал политическим активистом. Три формы убавил, пять прибавил, в прибытке две, но всего изменил восемь. Последняя цифра и говорит о его суммарной активности на жизненном поле. Скалярное произведение (безотносительно к знаку: «уменьшение», «увеличение») абсолютного изменения количества форм жизнедеятельности в той или иной группе, маркированной местом на поверхности потока даст суммарную фигуру двух вертикальных потоков мобильности вверх и вниз относительно предельного числа форм общественной жизни, используемых в заданный промежуток развития.
Помещаем каждого человека в трехмерное пространство: по оси «Х» его группа активности 1980 г., по оси «Y» его группа активности 1985 г., по оси «Z» его группа перехода, взвешенная на свое значение вектора скорости из клеток табл. 2.7В.
В TableCurve 3D мы просмотрели указанную зависимость в показателях активности в 1980 и 1985 гг. и потоков изменений активности не только в целом, но и по различным сферам жизни и общественным представлениям. Здесь были выделены такие подсистемы: материальное потребление – общее число различных потребительных стоимостей во владении (24 формы), досуг – число форм проведения свободного времени (23 формы), труд – число форм трудовой активности (15 форм), межличностная коммуникация – число форм обсуждения различных проблем (16 форм), информационная и общественно-политическая деятельность – число информационных средств прямого и обратного потока и форм общественной работы (18 форм), детность – число детей до 18 лет в семье, как своих, так и принимаемых в качестве внуков (5 форм: 0, 1, 2, 3, 4 и более).
Самые «активные» в 1980 г. группы дают самое высокое падение активности (им есть куда падать), самые «пассивные» в 1980 г. группы дают самый высокий подъем активности (есть куда подниматься). На графике видна искривленность поверхности, по которой происходит движение. В целом поверхность дает чуть больше, чем разделы «А» и «В» табл. 2.6. Ниже приводятся параметры аппроксимации потоков активности в целом, в шести вышеуказанных подсистемах, а также по структуре изменения ценностей и жизненных планов (как вводящие в проблему следующего раздела) по тому же уравнению (z = a + bx + cy + dx2 + еу2 + fxy).
Данные говорят, что количественные изменения в предметно-институциональных структурах различных подсистем могут быть описаны как принципиально сходные. Потоки активности удерживаются около средних значений по номерам групп, несколько выше стартовые возможности подсистемы проведения свободного времени, а отсюда и ниже скорость потоков перехода в ее формах за пять лет. Учтем, что значение «1» для процесса замещения поколений («детность») – это отсутствие детей, а значит, средние «Х» за 1980 г. и «Y» за 1985 г. показывают среднее число детей до 18 лет в массиве реально между группой не имеющих их и имеющих одного ребенка. При этом, хотя детность в ансамбле опрошенных среди поколения до 36 лет за пять лет относительно повысилась, общий вес имеющих детей до 18-летнего возраста упал; в нашем ансамбле субъект социальных действий стареет.
Посмотрим теперь структуру групп по активности с точки зрения общей массы изменений без учета их направленности по уменьшению или увеличению числа форм жизни. Опять помещаем каждого человека в трехмерное пространство: по оси – «Х» его группа активности 1980 г., по оси «Y» – 1985 г., по оси «Z» – суммарные значения числа измененных форм жизни на пересечении этих групп из табл. 2.7С.
Рис. 2.4. Графическая фигура распределения общего количества изменений форм жизни у 768 человек за пять лет, по табл. 2.7С (протокол № 1а)
Как видим, основная масса изменений в предметно-институциональной структуре за пять лет сосредоточена в центре объемной «гауссианы». Хотя фигура описывается уравнением Гаусса, мы для наглядности взяли наиболее простой полином, идущий третьим номером по уровню приближения; r2 = 0,9998. Незаполненные клетки основания графика соответствуют аналогичным клеткам табл. 2.7. Для наглядности дальнейшей интерпретации произведем интерполяцию данной поверхности в однородную сетку с помощью алгоритма «Renka-1» – оценки рассеянного выбора данных в непараметрическом меню.
Теперь мы отчетливо видим соотношение «масс» количественных изменений в разных зонах переходов и потоков. На последнем графике четче видны переходы в сетке предметно-институциональной среды. Были «малоактивные», ими же и остались через пять лет 5 человек на 1000 в самом ближнем углу основания графика при суммарной скорости 40 изменений за 5 лет (табл. 2.7А, С). Были «малоактивные» в 1980 г., стали в 1985 г. «середняками» 7 на 1000 в пункте «1» x «3» графика при суммарной скорости 101 изменение (табл. 2.7А, С). Были «середняками» в 1980 г., а в 1985 г. стали «малоактивными» 9 на 1000 в пункте «3» x «1» графика при суммарной скорости 157 изменений (табл. 2.7 А, С). Те, кто остался «высокоактивными», в двух замерах находятся в самом дальнем углу графика. Основное число количественных изменений при средних скоростях переходов – в середине «конуса» поверхности. Проекция на плоскость над фигурой дает своего рода «галактический» диск. При некоторых производных по этому же алгоритму интерполяции рядом с основным «диском» появляются две «спутниковые» проекции разобранных выше «выбросов» наиболее активных количественных переходов на уменьшение и увеличение. Если бы мы перевернули фигуру сетки, то аналогия с «полем тяготения» временной константы, держащей основную массу актов движения вокруг центра и позволяющим лишь узконаправленные выбросы в полярные области, была бы очевидна.
Однако это гипотетическая аналогия. Мы угадываем, но не видим пока самой поверхности изменений по их траекториям. Дело в том, что переменная «время» присутствует пока что у нас по осям основания трехмерного пространства (оси активности 1980 – 1985 гг.). Мы видим поэтому направления потоков и распределение общей суммарной массы изменений между двумя временными состояниями массы актов обмена в предметной кристаллической решетке социума. Требуется взять суммарные массы изменений отдельно на уменьшение и отдельно на увеличение, но тогда, чтобы увидеть общую поверхность изменений, нужно графически строить уже четырехмерное пространство.
В принципе эту дилемму можно обойти с помощью имплицирования категории «время» в переменные по осям трехмерного графика. Если по оси «X» отложить суммарные значения увеличения числа форм жизни за 5 лет (скалярное произведение изменений на плюс в каждой из клеток, т. е. общую массу увеличения, распределенную во времени), по оси «Y» – суммарные значения уменьшения числа форм жизни (скалярное произведение изменений на минус в каждой из клеток, т. е. общую массу уменьшения, распределенную во времени), а по оси «Z» – число людей, имеющих эти массы и прошкалированных значениями скоростей переходов («-2», «-1», «0», «+1», «+2»), то потоки изменений от оси баланса «тяготения» примут ту форму, в которой они протекали в различных направлениях за пять лет.
Характерная особенность данных – превышение количества изменений на минус над количеством изменений на плюс за пять лет. И особенно это видно на высокоактивных стратах. У малоактивных в начальный период число уменьшений и увеличений объемов социальных составляющих деятельности уравновешено. У высокоактивных уменьшения превышают увеличение – они уходят из этого предметного ареала социальной среды, и для анализа новых форм, которые возникают нужен другой инструмент замера в эксперименте.
Но построим график. На оси «X» отложим значения переменной «суммарная масса изменений на плюс», на оси «Y» – «суммарная масса изменений на минус», на оси «Z» – число людей по пяти скоростным потокам.
Теперь мы имеем основания предполагать, что пространственно-временная конфигурация социальной среды, взятой в максимальном числе предметно-институциональных форм общественной жизни, представляет из себя набор реализующихся в каждой из подсистем социума спиральных лент Мебиуса с бесконечной кривизной. Константа относительной величины времени, общественно необходимого для воспроизводства системы в цикле ее качественной определенности, предопределяет фигуру той сетки социального пространства, в которой идут волновые процессы спиральных переходов. Снова произведем интерполяцию уже новой поверхности в однородную сетку с помощью алгоритма Renka-1.
Мы видим поверхность «воронки», по которой «скользят» зафиксированные нами эмпирически потоки человеческой активности в предметно-институциональной среде. Они рождаются, живут, гаснут и оставляют после себя достающуюся следующим поколениям пространственную среду.
Полученные данные, однако, требуют проверки в нескольких планах. Один из них – общая конфигурация подсистемы сознания. Три взаимосвязанных других – во-первых, количество «n» в n-мерном пространстве или количество спиралей в «социальной молекуле», во-вторых, асинхронность исинхронность скоростей смены форм жизни в этих подсистемах, которые (и только, а не мистические «пассионарные» толчки) позволяют создавать резервы для импульсов активности в направлении разряженных полей пространства обмена, в-третьих, инвариантность фигур и поверхностей потоков в различных подсистемах. Кроме того, не все еще показано в плане константности массы деятельности в предметно-институциональной кристаллической решетке социума при динамике ее элементов и сочетания высоких степеней детерминации и свободы выбора в поведении индивидуума. И, наконец, проверка надежности модели на больших массивах Всесоюзных исследований. Сделаем это, рассматривая жизненные представления людей.
Адекватность фигур полей активности и социальных представлений
Как было сказано выше, в исследованиях «Образа жизни» не были задействованы переменные, на основе которых можно анализировать информированность населения относительно тех предметностей, динамику активности в пространстве которых удалось замерить. В то же время в исследованиях был поставлен ряд вопросов, касающихся планов на ближайшие пять лет (и в 1980, и в 1985 гг.) и жизненных ориентаций респондента. Последние выявлялись тремя вопросами (одним открытым о том, что значит хорошо жить, двумя закрытыми со шкалами оценок, во-первых, важности факторов достижения успеха в жизни и, во-вторых, наиболее значимых для респондента видов деятельности). Вопросы о планах составляли около 30 ситуаций (7 по жизненным ситуациям, семья, учеба, работа, квалификация, и т. п. и 23 по приобретению различных товаров и услуг). Общее число закрытий по жизненным ориентациям и мотивам успеха составило 34. Конечно, кластерный анализ бессилен перед матрицей 297. Не лучше обстоит дело и в случае 234. Однако мы провели кластерный анализ отдельно по 3 закрытиям открытого вопроса и 16 закрытиям оценок важности достижения успеха и по 15 закрытиям важности отдельных видов деятельности. Затем были выделены два одинаковых для 1980 и 1985 гг. ряда кластеров по 15 (виды деятельности) и по 14 (ценности) гнезд. Пришлось делить одинаково в связи с тем, что в 1980 г., например, выделялся кластер «жилье и работа», а в 1985-м он фиксировался уже как «жилье и положение в обществе». Эти 29 гнезд составили основу количественных шкал адекватных для 1980 и 1985 гг. для каждого респондента, а затем соответственно и для шкалы изменения скорости изменения жизненных представлений. Здесь была получена следующая картина (рис. 2.8).