Алексей Пехов. Ветер и искры (сборник)

   Он не справился. Не смог. Не оправдал честь, возложенную на него. Опозорил свой род.
   На самой границе пылавшего болью сознания набаторец отметил, что рядом кто-то пошевелился. Здоровенный парень с лицом дурака, что шел за ними от самого трактира, встал на ноги. Он подошел к набаторцу и сказал с такими знакомыми воину интонациями:
   – Ты плохо выполнил работу, Грай.
   Раненый вздрогнул, поднял голову и испуганно охнул, увидев глаза парня. Они были абсолютно белыми. Незрячими. Казалось, в них полыхает могильное пламя. И этот, чуть насмешливый, молодой и уже ставший привычным голос! Только один человек осмеливался говорить так с королевским гвардейцем.
   – Это… это невозможно, – прошептал Грай. – Я не верю… госпожа…
   Взгляд Тиа не предвещал ничего хорошего.

Глава 10

   Шен на первой же остановке дал Гнусу в морду за то, что тот сбежал и увел за собой Бамута. Но, к моему удивлению, недомерок на удар не ответил. Похоже, до поры до времени он решил не лезть в драку, так как перевес был не в его пользу. И я и Лаэн не слишком жаловали этого урода.
   Гнус и Бамут вели себя тише воды ниже травы, и мало-помалу обстановка перестала быть напряженной. Обиды отошли на второй план. Сейчас все держались друг за друга, поэтому приходилось делать вид, что ничего существенного не произошло.
   К вечеру четвертого дня мы остановились на ночевку в чинаровой роще. Сегодня был пройден достаточно большой отрезок пути, и можно было с чистой совестью отдыхать до следующего утра.
   – Ты уверен, что здесь безопасно? – спросил у меня Гнус.
   – Посуди сам. Мы четыре дня рысью бредем через дебри. Не сегодня, так завтра выйдем к тракту. Направление верное. Если за нами и была погоня, то она отстала. Иначе нас бы давно взяли за хвост. Не думаю, что небольшой костер сможет повредить. К тому же есть тетерку сырой не слишком полезно. Лично я предпочитаю жареную птицу.
   Гнус угрюмо выслушал, кивнул, показывая, что согласен с приведенными доводами, и ткнул Бамута в бок. Тот, недовольно кряхтя, встал, и они вдвоем ушли собирать хворост для костра. Я проводил их взглядом, пока они не скрылись за деревьями. Лаэн дремала, подобрав под себя ноги и прислонившись к древесному стволу. Дорога утомила ее. Она так до сих пор и не оправилась после происшедшего в деревне.
   Я снял с себя куртку, осторожно, чтобы не разбудить, укрыл жену.
   – Пригляди, – шепотом попросил Шена.
   Лекарь ощипывал подстреленную мной тетерку и, не отвлекаясь от дела, кивнул. Ни я, ни Лаэн, ни он о том, что произошло в Песьей Травке, не говорили. Мы старательно избегали этой темы, прикрываясь нехваткой времени. Отчасти это было правдой. Изнурительные пешие переходы заканчивались тем, что во время вечерних привалов все на скорую руку перекусывали и проваливались в сон до самого утра. Иногда не было сил даже выставить стражу. Затем – опять в дорогу, а там нормально не поговоришь. Я не хотел, чтобы нас услышали Гнус и Бамут.
   О странных талантах Шена наши «беглые» ничего не знали. Быть может, оно и к лучшему. Парень, как видно, не стремился делиться своей тайной с окружающими.
   Я взял лук и пошел в ту сторону, куда совсем недавно отправились мои «лучшие друзья». Доверия у меня к этой парочке и раньше не было, а после их бегства и подавно. Без опеки Кнута Гнус стал большой «занозой», а Бамут подчинялся ему беспрекословно. Нам с Лаэн еще повезло, что Шен пока не с ними. Но и за лекарем нужен глаз да глаз, особенно если он умеет не только лечить, но еще и кидаться раскаленным светом. Дураку ясно, что парень достаточно опасен, и у него могут быть свои причины устроить нам «сладкую жизнь» без всякого науськивания со стороны моих «братьев по цеху». Избавиться бы от них, но я не уверен, что мне удастся это проделать без тяжелого ущерба для собственной шкуры.
   Кроме «приглядывания» за собирателями хвороста требовалось обойти вокруг места ночевки. Мало радости расположиться возле логова гова или берлоги шпагуков. А уж проснуться в их желудке – еще то удовольствие.
   Кроме всего вышеперечисленного меня беспокоил последний отрезок пути, по которому мы прошли. С детства страдаю подозрительностью. А в последнее время она очень болезненно отвечает на любую странность. Как только мы очутились в лесу, мне начало казаться, что за нами кто-то следит. Впрочем, на «казалось» далеко не уедешь. Если и следили, то делали это мастерски. Вчера после полудня я отстал от спутников и устроил небольшую засаду. Ощущение слежки мгновенно пропало. То ли мне и вправду все почудилось, то ли неизвестный ловкач стал гораздо осторожнее.
   О своих подозрениях я никому не говорил. Даже Лаэн. Нет нужды суетиться раньше времени.
   Небо было еще светлым, но здесь, между могучих стволов огромных чинар уже растеклись густые сумерки. Готовившийся уснуть лес казался мрачным и пустым. Никаких тропинок, даже звериных. Приходилось идти наобум и смотреть под ноги, чтобы не наступать на сухие ветки и не спотыкаться о торчавшие из земли черные жгуты корней.
   Без ложной скромности могу сказать, что ходить по лесу умею. Сказался приобретенный в молодости опыт, когда пришлось какое-то время побродить по Сандону. Этот лес и сейчас не любит чужаков, а в то время вход людскому племени в королевство Высокородных и вовсе был заказан. Мирного договора между Империей и этим народом не было, и любой, кто входил в чащу, мог надеяться только на собственную ловкость и опыт. Спустя какое-то время я услышал недовольное ворчание Бамута:
   – Темно, хоть глаз выколи!
   – А ты еще нар повозись и обратную дорогу будешь искать на ощупь, – ответил Гнус. Сразу за этими словами раздался треск ломаемой ветки.
   – Ну, давай, эта… ты меня научи, как хворост собирать.
   – Шевелиться надо быстрее. Не ровен нар, заплутаем. Я слыхал, в трех соснах люди блуждали и дохли от голода. А путь – вот он был. Рядышком.
   – Так, эта, когда магия, – разочарованно протянул Бамут. Вновь треснула ветка.
   – А кто тебе сказал, что здесь ее нет? Выглядит местечко, словно проклятое. Не удивлюсь, если с нами случится какая-нибудь дрянь.
   Бамут нервно рассмеялся и, судя по шелесту листьев, стал поторапливаться. Я, стараясь не шуметь, подошел ближе и, встав за дерево, наблюдал. Далеко же они зашли. Веток рядом со стоянкой хоть завались, а им, видите ли, захотелось переться в самую чащу.
   – Вот скажи мне, с чего, эта… мы должны здесь все делать, а они отдыхать?
   – Заткнись.
   – Нет, ну почему я всегда крайний? Мне, эта, до смерти надоело.
   – Предлагаешь пустить им кровь? – с насмешкой поинтересовался Гнус.
   – Ага. Я все время думаю о десяти тысячах.
   – Не о том ты думаешь. Ох не о том!
   – А что может быть лучше денег?
   – Ну, к примеру, собственная могила.
   – Ха!
   – Понимаю, она не так хороша, как сорены, но гораздо ближе к тебе, чем обещанная Йохом награда.
   – Эта… ты к чему?
   – Ты что? Совсем тупой?! – неожиданно рассердился Гнус. – Постоянно забываешь о Лаэн. Проспал, когда она половину деревушки под корень снесла? Думаешь твоя пустая башка крепче?
   Бамут опустился на колено и стал подбирать хворост. Некоторое время арбалетчик сердито сопел, придумывая достойный ответ.
   – Добрая сталь любую дрянную магию остановит, если, эта, с умом подойти. Не ты ли некроманту горло вскрыл?
   – Ну, я. Колдун нас ни во что не ставил. А Лаэн знает, на что и я и ты способны. Я не хочу к ней приближаться, даже когда она спит. К тому же остается Серый. Он в состоянии выпустить из кого-нибудь душу, пока его завалят. Неоправданный риск.
   – Нас трое, а их двое.
   – Эти двое пятерых стоят. К тому же… ты думаешь, Шен на нашей стороне?
   – Да.
   – С чего бы?
   – Я с ним говорил.
   – Когда?
   – Успел во время вчерашней стоянки.
   – Ну-ну. Я в нем не сильно уверен.
   – Эта… Если тебе не нравится парень, то это ничего не значит. Кнут к нему относился нормально.
   – И где твой Кнут? Тухнет с проломленной башкой в какой-нибудь навозной яме. Прости меня Мелот за такие слова. Я еще раз говорю, что Шену не доверяю. К тому же есть разница – делить десять тысяч на двоих или на троих.
   – Так все же ты решился? – обрадовался Бамут.
   – Решиться – не значит сделать. Будем ждать благоприятного момента. Если он представится. А сейчас рано дергаться. Серый ведет нас. Коли уберем его, вовек из лесов не выйдем.
   – А если, эта, до самой Альсгары твоего момента не будет?
   – Тогда забудь о деньгах. Идем. Почти стемнело.
   Гнус и Бамут подняли с земли заготовленный хворост и ушли по направлению к стоянке.
   Так. Так. Так.
   Что же, предположения насчет этих скотов полностью оправдались.
   Я сдержался и не стал их трогать. Несмотря на опасность сосуществования, ребята могли пригодиться. Лишние руки в таких местах никогда не бывают лишними. А если нам суждено нарваться на кого-нибудь из семейки говов, я без всякого сожаления отправлю им в глотку эту троицу.
   Пока Лаэн рядом, не стоит слишком опасаться того, что они отправят нас в Счастливые сады. До того как мы выйдем на тракт, можно не беспокоиться, что нас посмеют укусить. А вот когда лес закончится, придется от них избавиться.
   Я начал продвигаться в сторону тропки, по которой мы шли весь день. Она находилась ярдов на триста правее того места, где крутились Гнус с Бамутом. Небо приняло густой фиолетовый оттенок, и на нем высыпали первые звезды. Прекрасно видна Змея, и Синее пламя на ее хвосте ярко горит, указывая на юг. Сверившись с направлением, я двинулся вперед.
   Ненавижу ходить по ночному лесу. Не человеческое это дело. Хотя в былые времена я знавал опытных следопытов, способных перемещаться во тьме дремучей чащи так, словно они шли по городской улице. Я подобными умениями не обладал. Приходилось таращить глаза, чтобы не стукнуться лбом о какой-нибудь древесный ствол. Но это мало помогало. Луны, как назло, еще не было.
   Я остановился и, держа наготове лук, встал за дерево. От глаз не было никакого толку, так что пришлось прислушиваться, надеясь уловить подозрительный шорох. Но минки сменялись минками, а ничего не происходило. Все как обычно в ночном лесу. Шелестел ветер в древесных кронах, где-то вскрикнула проснувшаяся птица.
   Что же. Буду надеяться, нас, и правда, никто не преследует. Я пересек тропку, снова углубился в чащу, теперь уже возвращаясь обратно, и вновь оказался у опушки, где обнаружил Гнуса и Бамута. Далеко-далеко впереди мерцал теплый огонек костра. Пахло жареным мясом, и в животе немедленно заурчало. Я уже мечтал о доле тетерки, когда слева, совсем рядом, едва слышно хрустнула ветка.
   Стрела ушла в темноту, прежде чем я успел подумать о том, что произошло. Звук, раздавшийся мгновением позже, известил меня о том, что я промазал и угодил в дерево. Я громко гаркнул, предупреждая сидевших у костра об опасности, и отправил вторую стрелу на удалявшийся от меня шорох. Так и не понял, попал или нет.
   Проклятие! Меня чуть не застали врасплох! Если бы сидевшему в засаде не попалась под ноги эта расчудесная ветка – неизвестно, как бы все повернулось.
   – Что случилось? – Лаэн прибежала первой.
   Гнус и Шен с горящими ветками вместо факелов спешили за ней. Бамут вооружился арбалетом.
   – Здесь кто-то был. – Я не отрывал взгляд оттуда, куда «ушла» моя стрела.
   – Кто? – нахмурился Шен.
   – Я знаю? Свет у вас. Проверьте землю. Может, остались какие-нибудь следы. Вон там. И вот там.
   Первую стрелу мы нашли довольно быстро – она засела в чинаре. Недалеко от нее обнаружилась сломанная ветка, которая, возможно, спасла мне жизнь.
   – Ничего не значит. – Лекарь мне не верил. – Она могла так проваляться год.
   – А трещало у меня в голове, – мрачно отозвался я.
   – Не удивлюсь, – огрызнулся он. – Света слишком мало, чтобы о чем-то говорить.
   В руках Лаэн возник шарик, излучающий бирюзовый свет. Его хватало на то, чтобы осветить лес на расстоянии двух ярдов. Я заметил, что, когда мое солнце произнесла заклинание, Гнус отшатнулся. Отлично! Это заставит его быть осторожным и не совершать опрометчивых поступков.
   – Этого хватит? – устало спросила она, протягивая «светлячка» Шену.
   Лекарь, не дрогнув, принял его на ладони. Вопросительно посмотрел на меня.
   – Я стрелял дважды.
   – Куда?
   Получив направление, они начали искать.
   – Есть! – откликнулся через минку Бамут.
   Мы поспешили к нему и увидели, что он вертит в руках стрелу. Гнус взял ее, поднес к глазам.
   – Ты все же кого-то зацепил. На ней кровь. – Маленький убийца осторожно попробовал окровавленный наконечник кончиком языка. – Человеческая.
   – Да ну? А ты пробовал еще какую-нибудь? – ехидно поинтересовался Шен.
   – Да пошел ты! – сразу же зарычал Гнус.
   – Заткнитесь, – приказала Лаэн. – Человеческая она или нет, ясно одно – здесь, действительно, кто-то был. Думаю, нам придется дежурить по ночам. Иначе можно однажды не проснуться.
   Ее предложение было встречено одобрительным молчанием.
 
   Поговорить с Лаэн я смог лишь на следующий вечер, во время привала. Важный разговор запоздал на целых пять дней, но тут уж ничего не поделаешь. На все мои мысленные призывы она отвечала упорным молчанием.
   Пока троица, навязанная нам Молсом, сняв сапоги, разлеглась на отдых под высокими золотистыми соснами, мы вышли на небольшую, заросшую малиной поляну. Прежде чем добрались до удобного места, чтобы поговорить без свидетелей, пришлось продираться через заросли. Жена по дороге успела набрать полную горсть крупных душистых ягод и теперь, усевшись на прогретый солнцем древесный ствол, задумчиво их жевала.
   После «общения» с посохом некроманта она все еще оставалась бледна, но больная бескровная прозрачность исчезла, а волосы перестали быть тусклыми. Да и слабость пропала, что не могло меня не радовать.
   – Как ты?
   – А? – Она отвлеклась от тяжких мыслей и какое-то мгновение смотрела на меня, не понимая, о чем я говорю. – Лучше. Гораздо лучше. Спасибо. Как ты думаешь, кто за нами следил?
   – Сам бы хотел это знать. Он идет за нами с первого дня.
   – Не скажу, что это меня слишком беспокоит, дорогой.
   – Ты права. Он бы давно напал, если бы захотел. Первые три ночи все спали без задних ног. У парня была куча возможностей.
   – Ты же заметил, сколь он опытен. Эти тупицы так и не рассмотрели следов, но ты-то видел?
   – Ну… – протянул я. – Скажем так, по тому, что этот тип изволил мне оставить, можно сказать, что он не простой человек. Почти никаких отпечатков на земле. Не в первый раз «работает» в лесу. И от стрелы ушел с легкостью, тогда как любого другого я без труда бы подстрелил. Хорошо знает лес. Но если честно, он беспокоит меня гораздо меньше, чем произошедшее в деревне… Мысленно ты общаться не хочешь, быть может, теперь, когда мы остались наедине, сможешь объяснить все случившееся.
   Лаэн понимающе хмыкнула, отправила в рот очередную ягоду. Вид у нее был довольно грустный.
   – Ты так ничего и не понял, да?
   – Не понял что?
   – Нэсс, – вкрадчиво произнесла она. – Я «не хочу» говорить с тобой мыслешепотом только потому, что не могу. Не «не хочу». Замечаешь разницу?
   Наверное, вид у меня был достаточно глупый, и мое солнце разочарованно вздохнула.
   – У ммм… тех, кто пользуется Даром, это называется затуханием «искры». Хилсс колдуна потребовал всех моих возможностей. Он почти выпил меня до дна. Посох постоянно просит жизненных и магических сил, он питается ими, иначе отказывается повиноваться. А потом пришла эта женщина…
   – Кто она? – перебил я ее.
   Лаэн испытующе на меня посмотрела и, ничего не сказав, съела последнюю ягоду. Вытерла красные от сока руки. Едва-едва пожала плечами:
   – Она была очень сильна. Настолько, что я предполагаю, это кто-то из Проклятых.
   Я не сразу понял, что это не шутка:
   – Проклятая?! Что за нелепость! Так легко она бы не далась!
   – Кто тебе сказал, что это было легко? – От ее пронзительного взгляда я вздрогнул. – То, что мы справились с ней, я могу назвать только чудом. К тому же она не принимала нас всерьез, и мы застали ее врасплох.
   Как-то не укладывалось в голове, что кто-то из Проклятых оказался на нашем пути. Когда подобными сказками пугают в детстве, вырастая, перестаешь в них верить.
   – Считаешь это глупостью?
   – Есть немного, – неохотно ответил я. – Согласись, очень тяжело поверить в то, что несколько дней назад собственноручно отправил в Бездну одну из Шести.
   – Дело твое, дорогой. Я не заставляю верить. Если тебе так проще, можешь считать ее очень сильной волшебницей, вот и все. Без всяких имен. А то, что она сильна, это правда. Лично я, как ты мог заметить, в открытом поединке проиграла ей в пух и прах.
   – Зато Шен справился прекрасно, – подхватил я, переведя разговор в новое русло.
   Лаэн скривилась так, словно я подсунул ей кубок уксуса.
   – Да уж. Справился…
   – Кто такой наш общий друг?
   – Целитель.
   – Я это знаю.
   – Не путай понятия. Не лекарь. Целитель.
   – А что? Есть какая-то разница?
   – Огромная. Целительство – одна из редких сторон Дара.
   Вот тебе и раз!
   – Хм. То есть парень такой же, как ты?
   – И да и нет. В нем есть «искра», но она отличается от моей. И от «искр» Ходящих. И от Огоньков. И от некромантов. Не скажу, что она у него сильна, скорее наоборот. Ее почти не раздули, поэтому потенциал пока не слишком велик…
   – Не велик? Он справился с той девкой играючи! Хлоп, и все!
   – Не более чем случайность, – невозмутимо ответила она. – Целители в нашем мире крайне редки. Один из десяти тысяч тех, кто владеет Даром, несет в себе подобное умение. Таких, как он, можно сосчитать по пальцам одной руки. К тому же мужчина! На моей памяти из мужчин только Скульптор обладал подобными способностями. Все остальные Целители – женщины.
   – Не понимаю, как умение лечить людей с помощью магии помогает строить.
   – Лечить магией могут все. Даже некроманты. Но никто не умеет это делать так, как Целители. Их Дар направлен именно на это. Вплоть до возвращения к жизни мертвых. Оборотная сторона некромантии, если хочешь. Только получается не пустая злобная оболочка, а настоящий, живой человек. А способности Скульптора были за пределами нашего понимания. Вот почему никто из ныне живущих магов не может повторить его творений. Или хотя бы приблизиться к ним. Врата Шести Башен, школа Ходящих в Радужной долине, восемь Шпилей, дворец Императора, усыпальницы Павших, Лепестки Пути, наконец.
   – Э… – протянул я. – Почему же я о Целителях ничего не слышал?
   – Говорю же, люди с подобной «искрой» рождаются достаточно редко. И они не спешат бегать по городам и деревням в надежде вылечить как можно больше народа. Последняя Целительница была Матерью Ходящих. Пять поколений назад. С тех пор с подобным Даром никто не рождался.
   Я предпочел не спрашивать, откуда Лаэн все это знает.
   – И все же вернемся к моему вопросу, – напомнил я. – Если они лечат, то как могут калечить и тем более строить?
   – У каждой «искры» есть своя оборотная сторона.
   – Для меня это пустые слова.
   Ее синие глаза задумчиво прищурились.
   – Это все равно что обычное лекарство. Ну, вот возьмем отвар от кашля из корней грешняка. Если его выпить очень много, то вместо избавления от болезни получится как раз наоборот. Легкие просто лопнут, и захлебнешься собственной кровью. Так и здесь. Кто сказал, что лекарь не может убить?
   – Ну, если он коновал, – усмехнулся я.
   – Не обязательно от неумения, дорогой. Согласись, что опытный лекарь знает человеческое тело настолько, что, появись у него такое желание, и он без труда отправит любого в Счастливые сады. В магии Целителей все точно так же. Остановить сердце? Заставить лопнуть сосуды? Наслать мор? Если он умеет срастить сломанный позвоночник, то почему бы ему не уметь его ломать? Уникальная боевая магия, не имеющая ничего общего с привычными канонами школ Ходящих и Сдиса. Не Жизнь и не Смерть. Выше этого. И совсем другое. Если обратить подобный Дар во зло, можно наворотить таких бед, что о них веками будут помнить. За примером далеко ходить не надо – Проказа, одна из Проклятых, является Целительницей.
   – Ого! По легендам, от насланной ею заразы вымерла половина юга.
   – Совершенно верно. Думаю, теперь ты представляешь, на что способен опытный Целитель. Нет, – сказала она, угадав, о чем я хочу спросить. – Шен так не может. Пока. Я же говорила тебе – его Дар не развит. Это всего лишь случайность. Парню повезло, что он смог совладать с хилссом. Еще больше повезло, что когда Шен пропустил через него свой Дар, и его «искру» не выжгло. Когда Жизнь встречается со Смертью, чаще всего они друг друга убивают. Но магия Шена иная. Переплетясь с магией некроманта, она повела себя непостижимым образом. О таком я никогда не слышала. Чистый обжигающий свет. Скорее, он и сам не думал, что получится. Даже Проклятая ничего не подозревала. Она конечно же выставила защиту, и я могу сказать, что ее бы не каждая Ходящая пробила. Но вот от того, что получилось в результате сплетения «искры» Целителя и магии Смерти, защита не спасает. Если честно, я не знаю, есть ли вообще средство от такого заклинания…
   – Неужели ни ты, ни эта девка, ни некромант не почувствовали, кто такой наш лекарь?
   – Нет. Не почувствовали. «Искру» друг друга может ощутить отнюдь не каждый носитель Дара. А уж если ее умело скрывать… Белому не хватило опыта, чтобы меня поймать. Про Дар Целителя я вообще умолчу. Тепло его «искры» в корне отличается от всего, с чем приходится сталкиваться большинству магов. Почувствовать Целителя можно, только когда он проявил свои способности. И не раньше. Так что ни я, ни Проклятая, ни сдисец не подозревали о талантах дружка Молса до самого последнего мгновения.
   – Кстати о… – я поколебался, но затем все же произнес, – о Проклятой. Если ты права, и это была… которая?
   – Хм… – Она подтянула колени к подбородку и, обхватив их руками, задумалась.
   Я терпеливо ждал.
   – Изначально мятежников в Совете Башни было больше двадцати, но только восемь из них пережили Темный мятеж, и именно их называют Проклятыми. Лихорадка и Холера погибли во время Войны Некромантов. Осталось шестеро. Двое из них – мужчины. Остается четверо женщин. По крайней мере, пара из них вполне подходит под известные описания. Так что мы столкнулись или с Корью или с Тифом.
   Я поежился. До сих пор не верилось, что мы видели кого-то из тех, кто устроил Темный мятеж и развязал Войну Некромантов.
   – Что понадобилось Проклятой в таком месте, как Песья Травка?
   – Ответ очевиден, дорогой. Я. А точнее – мой Дар. Конечно, можно думать, что ее привело сюда чистое любопытство или надежда переманить меня на свою сторону, но мне что-то в это не верится. Некоторые из самых сильных магов умеют присоединять чужие «искры» к своему Дару и становиться сильнее.
   Я видел, что эта тема ей неприятна, и перестал настаивать. Перевел разговор на другое:
   – С чего это Молс прислал к нам Целителя?
   – А ты уверен, что он знает, что у Шена Дар?
   – Нет, – после недолгого раздумья ответил я. – Но если так, то мне вообще непонятно, что заставило его отправить вместе с гийянами обычного лекаря.
   – Что или кто? – Лаэн состроила хитрую рожицу.
   – Намекаешь на Йоха?
   – Не знаю. Когда, по-твоему, мы выйдем на тракт?
   Я прикинул пройденное расстояние:
   – Послезавтра, если будем продвигаться в прежнем темпе и ничего не случится.
   – Значит, как только окажемся на дороге, они станут слишком опасны для нас. Я не поручусь за Гнуса.
   – А я ни за кого из троих. Вчера вечером довелось услышать разговор наших собирателей хвороста.
   Я вкратце пересказал разглагольствования Гнуса и Бамута.
   – Быть может, попытаемся избавиться от них сегодня же? – предложил я.
   – Это будет непросто, – неохотно сказала Лаэн. – Я не уверена, что в открытую справлюсь с кем-нибудь из них. К тому же никто не знает, что выкинет Шен, если мы прижмем его к стенке.
   – Но я же не прошу тебя лезть в драку. Пользы от твоего Дара гораздо больше, чем от твоего ножа.
   Одну уну она смотрела на меня с удивлением, а затем тяжело вздохнула:
   – Я думала, ты понял.
   Последовало долгое молчание. Затем она тихо прошептала:
   – Я не могу пользоваться Даром.
   Мне показалось, что я ослышался.
   – Ты… что?
   – Я НЕ МОГУ пользоваться Даром! – потеряв выдержку, крикнула она и спрятала лицо в ладонях.
   Какое-то время я ошеломленно смотрел, как она беззвучно плачет, затем подошел к ней и обнял:
   – Шшш… Тихо. Тихо. Все хорошо, – попытался я утешить ее. В какой-то мере это помогло. Плач перешел в тихие всхлипы.
   – Не могу… Потеряла его… Не могу… Вот почему не отвечала на твои мысленные призывы. Просто не слышу. Собиралась тебе рассказать сегодня… Уже начала, но ты спросил про Проклятую, и я не решилась продолжать. – Я уже начала тебе рассказывать про затухание «искры». Хилсс колдуна выпил меня. А заклятие Проклятой связало оставшуюся магию. «Искра» погасла настолько, что я не способна воззвать к Дару.
   – Но ведь вчера ты создала «светлячок» для Шена.
   – Это надо было сделать, пускай и из последних сил. В первую очередь для того, чтобы Гнус видел.
   – Дар ушел не навсегда?
   – Конечно. «Искра» не погасла. Но чтобы восстановиться, требуется некоторое время.
   – Как долго?