Страница:
– Профессор Рассольников, я заглянул на сайт МГАО, – голос Крто звучал странно – то ли уважительно, то ли насмешливо. – Ваше имя упомянуто тридцать один раз. Поменьше, чем мидий на затонувшей барже, но все же…
«А ведь он – гадина», – подумал про себя Атлантида.
– Но вот имя Дерпфельда… я не нашел… то есть нашел, но в разделе «земная археология». Некий Вил Дерпфельд раскапывал Трою после Шлимана. Странно, не так ли? – Странно, что этот эгеец что-то слышал про Трою, Шлимана и Вила Дерпфельда. Бред…
– Ничего странного, – и не подумал смущаться сержант. – Я в археологии новичок – практикант профессора Рассольникова. Так что неудивительно, что обо мне на сайте МГАО нет ни слова.
– Вы взяли себе псевдоним? – продолжал допытываться Крто. Как-то незаметно следователь и подозреваемый поменялись местами. Теперь архонт, уже не скрываясь, допрашивал копа.
– Нет, это мое подлинное имя. А с тем Дерпфельдом обычное совпадение.
– Вы староваты для практиканта. Уж скорее господину Рассольникову по годам больше подходит эта роль.
«Мерзавец!»-опять же мысленно выругался Атлантида.
– Я не сразу пришел в археологию, – продолжал выкручиваться сержант. – До этого я был военным летчиком. Но потом решил сменить профессию. Можете проверить. Мое имя до сих пор числится в списках астронавтов запаса Лиги. Ах, извините, у вас наверняка нет доступа к этим файлам.
– А-а… – протянул Крто и вдруг ослабил напор. – Что же вы сразу не сказали! – в голосе его послышалась досада. Но он тут же попытался эту досаду скрыть, и изобразил любезную человеческую улыбку. Довольно правдоподобно изобразил.
– Думаю, мы еще встретимся, и не раз, – тут же попытался отыграться сержант. – Ведь мы не можем безвылазно сидеть на острове Волка. К тому же, без вашей помощи нам никак не обойтись.
Крто промямлил нечто неопределенное. При всем желании его слова нельзя было принять за любезное приглашение.
– Я рад, что ваш дом открыт для нас в любое время дня и ночи, – беспардонно заявил профессор Рассольников. – Но мы не будем злоупотреблять вашим гостеприимством.
– А я что, должен жить на этом гнусном Волке, пока они копают шельф? – возмутился вдруг Стато. – И где жить? Там же никто не живет. Можно утром проснуться, а от твоего хвоста останется один скелет – крабы за ночь обглодали.
– Возьми с собой жилой блок, – посоветовал Крто.
– Жилой блок уплыл во время прошлой экспедиции, когда этот Корман нас всех кинул, как дохлых рыбин.
– Вы знакомы с Корманом? – очень ловко встрял в разговор Дерпфельд. Хотя имя Кормана Стато уже упоминал.
Имма глянула на Крто. В глазах ее был не испуг – ужас… Руки задрожали, и она спешно их стиснула. Крто, заметив это, положил свою ладонь на ее два сжатых кулачка. Жест – явно подражание человеческому, но на человеческий мало похожий: Крто будто муху прихлопывал. Да, а если другой император введет моду подражания внешности и манерам разумных тиранозавров, бедным эгейцам придется срочно переучиваться.
– Корман вел раскопки, – сухо сказал Крто. – Стато его сопровождал. Господин Корман пробыл на острове Волка месяц, потом уехал.
– Он ничего не нашел, – спешно добавил Стато. – Ничегошеньки. – И залпом допил из раковины пиво. – Выдохлось, зараза…
– Стато! – укоряюще воскликнула Имма.
– А в чем дело? Пиво выдохлось… я сказал – зараза. Зараза – и камень… То есть точка – как говорят люди. В нашем языке – камень и точка – одно и то же слово. Уронить камень – значит, поставить точку…
– А что раскапывал Корман? – прервал Дерпфельд, неумелую попытку Стато увести разговор от неприятной темы.
– Зачем же тогда нас вы туда посылаете? – спросил Платон.
У Стато побелел нос, он умоляюще глянул на Крто.
– Там много развалин и много старинных построек. – В отличие от Стато, архонт не собирался смущаться. – Но нет драгоценных металлов. А господина Кормана интересовало только золото. К сожалению. Он не обращал внимания на предметы эгейской культуры. Уверяю вас, там остались развалины многочисленных храмов. Здания, акведуки, часовни, дороги, склады. Что вас интересует?
– Альфреда Кормана зверски убили, вы знаете? – вдруг спросил Дерпфельд.
Эгейцы застыли. Будто их накрыло десятым валом – так говорят на Эгеиде – здесь десятый вал – самый высокий. Имма тихо ахнула. Стато поднес к губам свою раковину и сделал судорожный глоток, позабыв, что его раковина пуста. В огромных черных глазах Крто вновь вспыхнули синие нехорошие огоньки.
– Нет, не знал, – признался архонт. – Но рад это слышать. Рад, что он сдох. – В горле у наместника булькнуло – что означало короткий смешок.
– Убили? – переспросила Имма. – Но как же… – Она поначалу поразилась, потом вздохнула, – как показалось Платону – с облегчением. То есть, если бы Имма была человеком, Платон принял бы этот вздох за вздох облегчения.
– Я веду расследование убийства, – продолжал Дерпфельд, не снижая напора, но уже чувствуя, что какой-то важный момент упущен и вряд ли что-то ценное можно вытянуть из Крто. А Имме или Стато архонт не даст говорить – он достаточно умен. Сержант пожалел, что не сумел поговорить с Иммой наедине. – Мне сказали, что вы с ним поссорились.
– Вы меня подозреваете? – в глазах Крто мелькнула нескрываемая насмешка. Его человекоподобие раздражало.
– По моей версии его убили эгейцы. Так что я подозреваю всех жителей планеты. Но пока никого конкретно. Я могу подозревать всех: Стато, Имму, вас…
– Он хотел контрабандой вывести раковины, – неожиданно заговорила Имма и дерзко с вызовом глянула в лицо Дерпфельду. – Я как страж пыталась его задержать. И он оказал сопротивление.
– Он ударил вас? – уточнил Дерпфельд.
– Он… он… оскорбил. Словесно.
– Она – моя женщина. Единственная женщина, – Крто произнес слово «единственная» каким-то невозможным визгливым голосом. И вновь хлопнул Имму по руке, будто припечатал очередную муху. – Я никому не позволю ее оскорблять.
Рассказ Иммы и Крто был правдив. Вернее, почти правдив. Что-то они не договаривали. Несомненно. Платон это понял. Понял и Дерпфельд. И как показалось, и Крто догадался без труда, что ему не поверили.
Но Альфред Корман вез с планеты только раковины. И ничего больше. Как раз это было правдой.
– Стато, сколько у тебя жен? – спросил сержант, когда люди покинули не слишком гостеприимный дом архонта.
– Пока одна. Но на следующий год возьму новую. Непременно. Приходится экономить на всем.
– Даже на масках, – подсказал Дерпфельд.
– А маски, между прочим, дорогие, – обиделся Стато. – Импорт. Причем спецзаказ для Эгеиды. И всегда не хватает. Записываемся в очередь. А если без очереди – то надо переплачивать. Хорошо, через Крто можно достать без доплаты.
– Что ж не достал? – поддел его Атлантида.
– Он достал… – было видно, как под старой маской у Стато задергался нос. – Но я новую маску перепродал. Кредиты были нужны…
– Эти гости – мои друзья, – сообщил Стато смотрителю. – Помести их на лучшие койки и не забудь, в гостиницах не требуется гостевой взнос.
– Помню, – пробурчал старик. – Завтрак за мой счет. А обедают и ужинают пусть, где захотят. Есть какие-нибудь пожелания?
– Мы пока не оборудовали свой домус-блок, так что связи у нас нет. Нельзя ли на полчаса арендовать ваш комп, чтобы выйти в Интернет, – спросил Дерп-фельд.
Старик, казалось, не понял, о чем его просят.
– Комп? – пробурчал он. – Откуда у меня комп? С чего он взял?.. Сервисюга? –он вытащил из-под драного свитера сервисный медальон. – Так по моей ни с кем переговариваться нельзя. Она лишь пищит, если шторм идет сильный. Да еще начинает верещать, когда заплывешь в запретную для тебя зону.
– Мне нужен компьютер. Вы, наверняка, заказываете белье и стулья для гостиницы и… уж не знаю, что еще вам нужно, через Интернет.
– Все нужное я покупаю на жетоны, когда брат Морива вместе с самкой притянут к берегу свою передвижную баржу. А чтоб не ошибиться, заказ делаю заранее. А то они в прошлый раз притащили какое-то старье гнилое, чтоб их десятым валом накрыло…
– Комп, подключенный к Интернету, есть только у Крто, – объяснил Стато. – Разумеется, когда на остров Вдохновения прибудет принц и его люди, они привезут свои компы. Но сейчас в межсезонье связи ни у кого нет. Да и не нужно это нам. Сами посудите, зачем? У стражей переговорники на одной волне работают, а прочим и такие безделки без надобности.
– Так уж и ни у кого! – не поверил Атлантида, просто потому, что такому заявлению вообще было трудно поверить. – Наверняка кто-нибудь тайком…
– Официально только у Крто, – заверил Стато. – Идемте, я выберу для вас лучшие койки. И не забудьте утром потребовать завтрак, а то останетесь голодными.
Наверняка Стато надеялся остаться на ужин, но его поторопились выпроводить. В отличие от эгейца, люди были не голодны. Зато и Платону, и сержанту срочно требовалось выпить.
Они были единственными постояльцами, но никто не спешил их обслужить. Не было ни портье, ни горничных, не нашлось даже отдельных номеров. Их койки стояли в большой общей комнате вокруг мелкого бассейна, наполненного мутно-зеленой водой. От воды пахло, как повсюду на Эгеиде – морем и водорослями. Низенькие металлические кровати с матрацами из кожи какого-то морского животного, набитые сухими водорослями, пронзительно скрипели при каждом движении. Маленькие подушечки из искусственного хлопка (явно импортного) набиты птичьим нежнейшим пухом (явно местным), почему-то все время соскальзывали на пол.
– Что ты думаешь обо всем этом, Вил? – вопрос Платон задал, не слишком надеясь на ответ.
– Тут на каждом шагу загадка. И все что-то скрывают. Бреген, Крто, Имма… Все.
– Почему нас не пускают на остров Дальний?
– С этим островом что-то связано такое… – глубокомысленно произнес Дерпфельд. – Но связь должен углядеть ты, интеллектуал. Что будем делать?
– Вести раскопки. Якобы. Дней пять я повожусь на шельфе вокруг острова Волка. Прикину что и как. А потом надену плотный костюм и отправлюсь в сторону Дальнего. На какой глубине меня не обнаружат сканеры Брегена?
– Метров пяти хватит. Ты вполне сойдешь за эгейца.
– Эгейцы куда крупнее.
– За молодого эгейца.
– А как мы избавимся от Стато?
– Очень просто. Попробуем подкупить. Насколько я понял, это не слишком трудно…
– Странно… Почему Корман оскорбил жену архонта? Насколько я помню, он не был хамом. Напротив – нормальный бабник. Или Крто потребовал с него слишком крупную взятку?
– Тут какая-то неувязка… ты интеллектуал… – напомнил Дерпфельд.
– Разгадка, скорее всего, довольно простая. В разговоре с представителями другой расы можно оскорбить незаметно. То, что для людей естественно, для них может стать смертельной обидой. Космопсихология сталкивается с этим на каждом шагу.
– Теперь я это знаю, – удовлетворенно заявил Дерпфельд, как будто сообщил о зачислении на свой счет новой сотни кредитов.
– Возможно, Корман так же плохо изучил нравы и обычаи эгейцев, как и мы.
– Я изучил, – заявил Дерпфельд. – И весьма основательно.
– Да? Тогда скажи мне, что значит «единственная женщина»? Он что, за всю жизнь никого больше не трахал? У некоторых рас это принято. Но вряд ли у эгейцев. Насколько я знаю, они держат гаремы.
– И то правда: на Эгеиде развито многоженство. Представители высшего класса обычно держат по пять-шесть, а то и около десятка жен. Чем солиднее положение эгейца, тем больше его гарем. У Крто положение довольно высокое. Но у него единственная жена. Обычно одну жену имеют рядовые стражи. Такие, как Морив. Какой ты делаешь вывод?
– Пока никакого… Может быть, Крто – гомосексуалист, и держит жену лишь для виду. Ведь, кажется, у них нет детей?
– Логичное объяснение. Особенно, если учесть, как эгейцы чадолюбивы. Но ты видел, как у архонта горят глаза, если разговор заходит об Имме? Держись от нее подальше, а то ненароком Крто тебе голову оторвет. Хотя в обычное время года эгейцы – безобидные и тупые существа.
– Что-то этот Крто мне не кажется таким уж безобидным.
Снаружи из бассейна доносились радостные крики и плеск воды: эгейский молодняк купался перед сном. Выглянув в окно, Атлантида насчитал десятка два детей и подростков. Младшие были куда больше похожи на людей – лица почти человеческие, а щупальца напоминали удлиненные пальцы. И ручки были – очень коротенькие, однако локотки вполне заметны. С годами все это пряталось под слой мышц и жира, пальцы превращались в ленты-щупальца, лица вытягивались…
– Хорошая планета, – сказал Платон. – Но мне почему-то здесь не нравится.
ГЛАВА 4
«А ведь он – гадина», – подумал про себя Атлантида.
– Но вот имя Дерпфельда… я не нашел… то есть нашел, но в разделе «земная археология». Некий Вил Дерпфельд раскапывал Трою после Шлимана. Странно, не так ли? – Странно, что этот эгеец что-то слышал про Трою, Шлимана и Вила Дерпфельда. Бред…
– Ничего странного, – и не подумал смущаться сержант. – Я в археологии новичок – практикант профессора Рассольникова. Так что неудивительно, что обо мне на сайте МГАО нет ни слова.
– Вы взяли себе псевдоним? – продолжал допытываться Крто. Как-то незаметно следователь и подозреваемый поменялись местами. Теперь архонт, уже не скрываясь, допрашивал копа.
– Нет, это мое подлинное имя. А с тем Дерпфельдом обычное совпадение.
– Вы староваты для практиканта. Уж скорее господину Рассольникову по годам больше подходит эта роль.
«Мерзавец!»-опять же мысленно выругался Атлантида.
– Я не сразу пришел в археологию, – продолжал выкручиваться сержант. – До этого я был военным летчиком. Но потом решил сменить профессию. Можете проверить. Мое имя до сих пор числится в списках астронавтов запаса Лиги. Ах, извините, у вас наверняка нет доступа к этим файлам.
– А-а… – протянул Крто и вдруг ослабил напор. – Что же вы сразу не сказали! – в голосе его послышалась досада. Но он тут же попытался эту досаду скрыть, и изобразил любезную человеческую улыбку. Довольно правдоподобно изобразил.
– Думаю, мы еще встретимся, и не раз, – тут же попытался отыграться сержант. – Ведь мы не можем безвылазно сидеть на острове Волка. К тому же, без вашей помощи нам никак не обойтись.
Крто промямлил нечто неопределенное. При всем желании его слова нельзя было принять за любезное приглашение.
– Я рад, что ваш дом открыт для нас в любое время дня и ночи, – беспардонно заявил профессор Рассольников. – Но мы не будем злоупотреблять вашим гостеприимством.
– А я что, должен жить на этом гнусном Волке, пока они копают шельф? – возмутился вдруг Стато. – И где жить? Там же никто не живет. Можно утром проснуться, а от твоего хвоста останется один скелет – крабы за ночь обглодали.
– Возьми с собой жилой блок, – посоветовал Крто.
– Жилой блок уплыл во время прошлой экспедиции, когда этот Корман нас всех кинул, как дохлых рыбин.
– Вы знакомы с Корманом? – очень ловко встрял в разговор Дерпфельд. Хотя имя Кормана Стато уже упоминал.
Имма глянула на Крто. В глазах ее был не испуг – ужас… Руки задрожали, и она спешно их стиснула. Крто, заметив это, положил свою ладонь на ее два сжатых кулачка. Жест – явно подражание человеческому, но на человеческий мало похожий: Крто будто муху прихлопывал. Да, а если другой император введет моду подражания внешности и манерам разумных тиранозавров, бедным эгейцам придется срочно переучиваться.
– Корман вел раскопки, – сухо сказал Крто. – Стато его сопровождал. Господин Корман пробыл на острове Волка месяц, потом уехал.
– Он ничего не нашел, – спешно добавил Стато. – Ничегошеньки. – И залпом допил из раковины пиво. – Выдохлось, зараза…
– Стато! – укоряюще воскликнула Имма.
– А в чем дело? Пиво выдохлось… я сказал – зараза. Зараза – и камень… То есть точка – как говорят люди. В нашем языке – камень и точка – одно и то же слово. Уронить камень – значит, поставить точку…
– А что раскапывал Корман? – прервал Дерпфельд, неумелую попытку Стато увести разговор от неприятной темы.
***
– Затопленные руины вокруг Волка. Но там, на шельфе ничего нет. Совершенно ничего, клянусь прибоем!– Зачем же тогда нас вы туда посылаете? – спросил Платон.
У Стато побелел нос, он умоляюще глянул на Крто.
– Там много развалин и много старинных построек. – В отличие от Стато, архонт не собирался смущаться. – Но нет драгоценных металлов. А господина Кормана интересовало только золото. К сожалению. Он не обращал внимания на предметы эгейской культуры. Уверяю вас, там остались развалины многочисленных храмов. Здания, акведуки, часовни, дороги, склады. Что вас интересует?
– Альфреда Кормана зверски убили, вы знаете? – вдруг спросил Дерпфельд.
Эгейцы застыли. Будто их накрыло десятым валом – так говорят на Эгеиде – здесь десятый вал – самый высокий. Имма тихо ахнула. Стато поднес к губам свою раковину и сделал судорожный глоток, позабыв, что его раковина пуста. В огромных черных глазах Крто вновь вспыхнули синие нехорошие огоньки.
– Нет, не знал, – признался архонт. – Но рад это слышать. Рад, что он сдох. – В горле у наместника булькнуло – что означало короткий смешок.
– Убили? – переспросила Имма. – Но как же… – Она поначалу поразилась, потом вздохнула, – как показалось Платону – с облегчением. То есть, если бы Имма была человеком, Платон принял бы этот вздох за вздох облегчения.
– Я веду расследование убийства, – продолжал Дерпфельд, не снижая напора, но уже чувствуя, что какой-то важный момент упущен и вряд ли что-то ценное можно вытянуть из Крто. А Имме или Стато архонт не даст говорить – он достаточно умен. Сержант пожалел, что не сумел поговорить с Иммой наедине. – Мне сказали, что вы с ним поссорились.
– Вы меня подозреваете? – в глазах Крто мелькнула нескрываемая насмешка. Его человекоподобие раздражало.
– По моей версии его убили эгейцы. Так что я подозреваю всех жителей планеты. Но пока никого конкретно. Я могу подозревать всех: Стато, Имму, вас…
– Он хотел контрабандой вывести раковины, – неожиданно заговорила Имма и дерзко с вызовом глянула в лицо Дерпфельду. – Я как страж пыталась его задержать. И он оказал сопротивление.
– Он ударил вас? – уточнил Дерпфельд.
– Он… он… оскорбил. Словесно.
– Она – моя женщина. Единственная женщина, – Крто произнес слово «единственная» каким-то невозможным визгливым голосом. И вновь хлопнул Имму по руке, будто припечатал очередную муху. – Я никому не позволю ее оскорблять.
Рассказ Иммы и Крто был правдив. Вернее, почти правдив. Что-то они не договаривали. Несомненно. Платон это понял. Понял и Дерпфельд. И как показалось, и Крто догадался без труда, что ему не поверили.
Но Альфред Корман вез с планеты только раковины. И ничего больше. Как раз это было правдой.
– Стато, сколько у тебя жен? – спросил сержант, когда люди покинули не слишком гостеприимный дом архонта.
– Пока одна. Но на следующий год возьму новую. Непременно. Приходится экономить на всем.
– Даже на масках, – подсказал Дерпфельд.
– А маски, между прочим, дорогие, – обиделся Стато. – Импорт. Причем спецзаказ для Эгеиды. И всегда не хватает. Записываемся в очередь. А если без очереди – то надо переплачивать. Хорошо, через Крто можно достать без доплаты.
– Что ж не достал? – поддел его Атлантида.
– Он достал… – было видно, как под старой маской у Стато задергался нос. – Но я новую маску перепродал. Кредиты были нужны…
***
Смотритель гостиницы был стар, толст, неповоротлив, и едва умещался в кресле. Кресло под ним не взлетало – лишь подпрыгивало на несколько мгновений, что позволяло смотрителю перенестись через пару ступеней и вновь опуститься на каменные плиты. Маски смотритель не носил – на макушку он напялил трикотажный колпак с прорезями для глаз. А нос и щеки он припудрил мелом, защищаясь от солнца. К старости у эгейца выросли усы – короткие, торчащие во все стороны, очень жесткие и рыжие.– Эти гости – мои друзья, – сообщил Стато смотрителю. – Помести их на лучшие койки и не забудь, в гостиницах не требуется гостевой взнос.
– Помню, – пробурчал старик. – Завтрак за мой счет. А обедают и ужинают пусть, где захотят. Есть какие-нибудь пожелания?
– Мы пока не оборудовали свой домус-блок, так что связи у нас нет. Нельзя ли на полчаса арендовать ваш комп, чтобы выйти в Интернет, – спросил Дерп-фельд.
Старик, казалось, не понял, о чем его просят.
– Комп? – пробурчал он. – Откуда у меня комп? С чего он взял?.. Сервисюга? –он вытащил из-под драного свитера сервисный медальон. – Так по моей ни с кем переговариваться нельзя. Она лишь пищит, если шторм идет сильный. Да еще начинает верещать, когда заплывешь в запретную для тебя зону.
– Мне нужен компьютер. Вы, наверняка, заказываете белье и стулья для гостиницы и… уж не знаю, что еще вам нужно, через Интернет.
– Все нужное я покупаю на жетоны, когда брат Морива вместе с самкой притянут к берегу свою передвижную баржу. А чтоб не ошибиться, заказ делаю заранее. А то они в прошлый раз притащили какое-то старье гнилое, чтоб их десятым валом накрыло…
– Комп, подключенный к Интернету, есть только у Крто, – объяснил Стато. – Разумеется, когда на остров Вдохновения прибудет принц и его люди, они привезут свои компы. Но сейчас в межсезонье связи ни у кого нет. Да и не нужно это нам. Сами посудите, зачем? У стражей переговорники на одной волне работают, а прочим и такие безделки без надобности.
– Так уж и ни у кого! – не поверил Атлантида, просто потому, что такому заявлению вообще было трудно поверить. – Наверняка кто-нибудь тайком…
– Официально только у Крто, – заверил Стато. – Идемте, я выберу для вас лучшие койки. И не забудьте утром потребовать завтрак, а то останетесь голодными.
Наверняка Стато надеялся остаться на ужин, но его поторопились выпроводить. В отличие от эгейца, люди были не голодны. Зато и Платону, и сержанту срочно требовалось выпить.
Они были единственными постояльцами, но никто не спешил их обслужить. Не было ни портье, ни горничных, не нашлось даже отдельных номеров. Их койки стояли в большой общей комнате вокруг мелкого бассейна, наполненного мутно-зеленой водой. От воды пахло, как повсюду на Эгеиде – морем и водорослями. Низенькие металлические кровати с матрацами из кожи какого-то морского животного, набитые сухими водорослями, пронзительно скрипели при каждом движении. Маленькие подушечки из искусственного хлопка (явно импортного) набиты птичьим нежнейшим пухом (явно местным), почему-то все время соскальзывали на пол.
– Что ты думаешь обо всем этом, Вил? – вопрос Платон задал, не слишком надеясь на ответ.
– Тут на каждом шагу загадка. И все что-то скрывают. Бреген, Крто, Имма… Все.
– Почему нас не пускают на остров Дальний?
– С этим островом что-то связано такое… – глубокомысленно произнес Дерпфельд. – Но связь должен углядеть ты, интеллектуал. Что будем делать?
– Вести раскопки. Якобы. Дней пять я повожусь на шельфе вокруг острова Волка. Прикину что и как. А потом надену плотный костюм и отправлюсь в сторону Дальнего. На какой глубине меня не обнаружат сканеры Брегена?
– Метров пяти хватит. Ты вполне сойдешь за эгейца.
– Эгейцы куда крупнее.
– За молодого эгейца.
– А как мы избавимся от Стато?
– Очень просто. Попробуем подкупить. Насколько я понял, это не слишком трудно…
– Странно… Почему Корман оскорбил жену архонта? Насколько я помню, он не был хамом. Напротив – нормальный бабник. Или Крто потребовал с него слишком крупную взятку?
– Тут какая-то неувязка… ты интеллектуал… – напомнил Дерпфельд.
– Разгадка, скорее всего, довольно простая. В разговоре с представителями другой расы можно оскорбить незаметно. То, что для людей естественно, для них может стать смертельной обидой. Космопсихология сталкивается с этим на каждом шагу.
– Теперь я это знаю, – удовлетворенно заявил Дерпфельд, как будто сообщил о зачислении на свой счет новой сотни кредитов.
– Возможно, Корман так же плохо изучил нравы и обычаи эгейцев, как и мы.
– Я изучил, – заявил Дерпфельд. – И весьма основательно.
– Да? Тогда скажи мне, что значит «единственная женщина»? Он что, за всю жизнь никого больше не трахал? У некоторых рас это принято. Но вряд ли у эгейцев. Насколько я знаю, они держат гаремы.
– И то правда: на Эгеиде развито многоженство. Представители высшего класса обычно держат по пять-шесть, а то и около десятка жен. Чем солиднее положение эгейца, тем больше его гарем. У Крто положение довольно высокое. Но у него единственная жена. Обычно одну жену имеют рядовые стражи. Такие, как Морив. Какой ты делаешь вывод?
– Пока никакого… Может быть, Крто – гомосексуалист, и держит жену лишь для виду. Ведь, кажется, у них нет детей?
– Логичное объяснение. Особенно, если учесть, как эгейцы чадолюбивы. Но ты видел, как у архонта горят глаза, если разговор заходит об Имме? Держись от нее подальше, а то ненароком Крто тебе голову оторвет. Хотя в обычное время года эгейцы – безобидные и тупые существа.
– Что-то этот Крто мне не кажется таким уж безобидным.
Снаружи из бассейна доносились радостные крики и плеск воды: эгейский молодняк купался перед сном. Выглянув в окно, Атлантида насчитал десятка два детей и подростков. Младшие были куда больше похожи на людей – лица почти человеческие, а щупальца напоминали удлиненные пальцы. И ручки были – очень коротенькие, однако локотки вполне заметны. С годами все это пряталось под слой мышц и жира, пальцы превращались в ленты-щупальца, лица вытягивались…
– Хорошая планета, – сказал Платон. – Но мне почему-то здесь не нравится.
***
Ночью, прихватив с собой фонари-невидимки, маленький землесос, сканер, мини-бур и лопату, археолог и сержант покинули гостиницу. Всю дорогу к храму бежали трусцой. Потом долго лежали на холодных плитах, пока сканер ползал по стенам и полу в поисках тайника или замурованного входа. Ничего. Никакого намека на дверь или тайник. Храм в самом деле был пуст. Но что тогда означали намеки Кормана на алмазы? И за что ему заплатили десять миллиардов?
ГЛАВА 4
ОСТРОВ ВОЛКА
Документ 4.
Островитянин 7 – центру.
(Совершенно секретно)
Данные о вооруженных силах планеты соответствуют информации, которой располагает СБГ. Войска сухопутного базирования состоят из наемников, в большинстве своем гуманоидов. Около двадцати процентов личного состава составляют негуманоиды с планет замедленного развития. Ни самих эгейцев, ни людей в составе войск нет. Численность личного состава не более ста тысяч. Военно-морской флот на планете практически отсутствует, что само по себе удивительно. Имеется несколько старинных линкоров, снабженных устаревшим оружием, и корабли сопровождения. Все они закуплены и привезены на планету после выработки ресурса на планете Нерей-2. Однако правительство Эгеиды упорно выдает эти старинные корабли за свои собственные. Службу на кораблях несут также наемники. О подводных лодках и подводных военных городах информации нет, хотя их существование не исключено. По неподтвержденным данным из самих эгейцев сформирован отряд пловцов-диверсантов. Обороноспособность планеты в основном определяют военно-воздушные силы. Они располагают небольшим потенциалом и базируются на насыпных или плавучих аэродромах и космодромах. Многочисленные отряды так называемых стражей несут исключительно полицейские функции. Стражи состав ляют уважаемую прослойку, хотя чиновники и бизнесмены Столицы привыкли относиться к стражам свысока. Существует также полувоенное формирование веселиста Слокса, назначение этого отряда неизвестно. Предположительно, этот секретный отряд базируется в Столице и располагает несколькими десятками самых современных глайдеров. Прошу особо обратить внимание на зоны, совершенно не поддающиеся сканированию. Передаю их местоположение на карте Эгеиды.
И все же Рай был щедр – даже по райским меркам. Свою лже-экспедицию он снабдил не только домус-блоком, оборудованием и компьютерами, но и новеньким глайдером. Машина была не хуже, чем у Ганса Брегена. Когда Стато увидел глайдер, то запищал от восторга.
– Двадцать кредитов… – бормотал Стато, поглаживая лентами-щупальцами сверкающую поверхность. – Двадцать кредитов…
– Что? – не понял профессор Рассольников.
– Подарите мне двадцать кредитов… ради этой прекрасной машины… иначе я не выдержу… умру… двадцать кредитов… Или сердце разорвется…
Двадцать кредитов пришлось отдать – чтобы вылечить сердце эгейца.
Когда они поднялись с глайдерской площадки Вдохновения, обогнули остров, миновали новый шельф и уже летели над старым, то увидели внизу на фоне изумрудной воды сетчатую загородку. В ней плескались огромные пестрые рыбины.
«Дохлые рыбины», – подумал Платон.
– Что это? – спросил археолог.
– Кладбище, – отвечал Стато. – Внутренности мы вынуждены сжигать, чтобы болезнетворные бактерии не попали в воду. Но сжигать все тела слишком дорого, и мы их скармливаем молодым броненосцам. На берегу из уважения к старинным обычаям хоронят кусочек щупальца.
Понятно теперь, откуда эта пестрота: черная или коричневая кожа, белые слои сала, нежно-розовое мясо. А вон и броненосцы – их острые роговые клювы так и мелькают в розоватой пене. Серо-зеленые панцири покрыты пупырчатыми наростами.
– А что потом делают с броненосцами?
– Убивают и едят. Их панцири идут на экспорт. На Южном архипелаге есть мастерские, где из костей панцирей делают украшения и шкатулки. Родственникам умерших, сдавших труп на утилизацию, платят по десять кредитов.
– Первая планета, где похороны приносят прибыль. А императора тоже скормят после смерти броненосцам? – поинтересовался профессор Рассольников.
Стато глянул на него в ужасе.
– Тела членов императорской фамилии сжигают целиком, пусть удостоюсь я хоть раз в жизни созерцать красоту их лиц. В Столице есть императорский крематорий. Все чиновники в чине императорского советника и выше, а также члены их семей кремируются.
– А тебя съедят? – поддел стража Платон. Но тот не обиделся. Во всяком случае, не подал виду.
– И меня. Я завещал десять кредитов за мое тело архонту. Но Крто тоже съедят. Если он не пойдет на повышение в Столицу. Но он не пойдет.
– Ты не веришь в своего начальника?
Стато смутился – принял насмешку археолога за чистую монету.
– Мне бы хотелось. Но Слокс не любит Крто. И потому для архонта прибой разбивается на Северном архипелаге.
– А кто такой Слокс? – вступил в разговор Дерпфельд, до этого делавший вид, что дремлет в кресле глайдера. Даже подробности погребального культа его не пробудили.
– Слокс? Веселист…
Внутри глайдера Стато сидел без маски. Нос у него побелел. Нос у эгейца – все. Бледнеет, когда эгеец пугается, дергается – когда смущен. И очень болезненный. Если бить, то непременно в нос. Сейчас Стато испугался. Причем сильно.
– Веселисты? Ты их боишься? – настаивал сержант. Со Стато он не церемонился, как с его начальником.
– Их все боятся. – Стато явно не хотелось говорить на эту тему. – Если они хотят кого-нибудь наказать, то идут на кладбище и покупают молодого броненосца. Кладбищенцы специально растят броненосцев без брони. Их кличут червями. После того как червь сделает свое дело, его легко убить. Без брони червь очень уязвим. Если прошло сообщение, что выпущен червь, все сидят на берегу и ждут, пока его кто-нибудь убьет.
– Покупают? – переспросил Платон. – А другие, что, не могут купить червя?
– Могут, конечно. Кладбищенцы любому продадут – ограничений нет. Но даже у стражей не хватит кредитов купить червя. Черви очень дорогие. Архонт мог бы… Говорят, архонт южного архипелага постоянно покупает червей. Но Крто – нет.
– И как власти смотрят на эти торговые операции?
– Кладбищенцы – очень сильны. Эгеида слишком от них зависит. Если бы ни они, все эгейцы давно бы умерли от пандемий. Кстати, вблизи островов броненосцев нет, а вот в открытом Океане их надо опасаться. В Океане броненосцы всегда опасны, жуть как опасны – забормотал Стато, путаясь в словах космолингва, как в неудобной одежде. – Они все видят и всегда… от них не укроешься. Их броня вся покрыта кальцитовыми кристаллами. Это такие микроскопические линзы, которые все вместе работают, как цифровая камера. Заметит, настигнет, убьет.
Профессор включил увеличение на боковой дверце. И увидел, как броненосец одним ударом рассек выпотрошенный труп эгейца надвое. Раскрылась огромная пасть, клюв отъехал назад, вперед выдались три ряда разнонаправленных зубов. В палевой пасти исчез огромной кусок жирной рыхлой плоти. Мертвой плоти. Платон содрогнулся.
Но планета Эгейское море наречена была отнюдь не случайно. Во-первых, почти всю поверхность планеты занимал Океан, и лишь крапины многочисленных архипелагов пятнали виноцветную воду. Во-вторых, тому, кто впервые попал на эту планету, непременно приходило на ум что-то древнее, и непременно классическое: мрамор, развалины и корабли с тяжелыми алыми парусами. Вот на тех двух островах должны сидеть в засаде Сцилла и Харибда, собирая кровавую дань; там – петь сладкоголосые сирены; здесь из зарослей выйдет Полифем и швырнет вслед убегающим гостям огромный камень. Что-то из детства, причем всеобщего – той юности человечества, когда и своя-то планета была неизведана, и каждый островок казался обиталищем чудищ, страшной и сладкой загадкой. Потом выяснилось, что чудищ на Старой Земле нет, а самые свирепые животные беззащитны перед главным зверем – человеком. И Земля превратилась в маленький шарик, населенный маленькими людьми, которым всегда и всюду тесно.
Пламя Конкисты не опалило Эгеиду. Она без сопротивления вступила в Лигу, послушно шла на уступки, сохраняя упорно лишь право жить по своим канонам, не допуская посторонних на свои острова. Эгеида относилась к нейтральным государствам. Но за это свое право планете пришлось дорого заплатить. Компания «Гибрид» тут же внедрилась в мягкое, незащищенное тело эгейского мира и начала усиленными темпами разработку металлов на старом шельфе. Местные жители не сопротивлялись и не защищались – они покорно поступили в распоряжение компании. И вскоре хищные щупальца «Гибрида» объяли беззащитную планету, и хищные челюсти намертво впились в драгоценные породы шельфа.
За прошедшие двое суток со дня прибытия на планету Платон постарался хоть немного изучить прошлое Эгеиды. Впрочем, изучал он довольно однонаправленно, интересуясь одним вопросом: какая из находок Кормана могла стоить десять миллиардов? Особое внимание Платон уделил алмазам. Сии камешки на Эгеиде водились, но отнюдь не в больших количествах. К тому же самый крупный из найденных был около пятисот каратов. Неплохой орешек, но… Десять миллиардов за него не дадут.
Храмы, храмики, подводные города… Где же успел поживиться Корман?
Постепенно профессора Рассольникова охватывала археологическая лихорадка. А вдруг и он найдет нечто ценное? Ведь Корман пробыл на планете месяц – и сумел. Неужто он, профессор Рассольников, не сможет?
Впрочем, данные по планете были весьма неполными. Чего стоит справочник, в предисловии к которому написано: «При подготовке книга несколько сокращена. Так, опущено описание подводных объектов, исключены разделы, посвященные псевдоакулам и броненосцам, поискам золота и сокровищ на новом шельфе, описание проекта „Молох", осуществление которого заморозила Лига Миров. Небольшие сокращения произведены и в других разделах книги».
Замечательно! И что же осталось?! Впрочем, практически все сообщения по Эгеиде сопровождаются милыми примечаниями: опубликовано с сокращениями. К примеру, справочник по многочисленным островам Эгеиды: берем остров Дальний, и что же…
«Относится к классу диких островов, археологические объекты имеются, но не изучены…»
Исчерпывающая информация – ничего не скажешь.
Надо непременно попасть на Дальний…
На карте было написано «Пергам». Карл Хуманн нашел в Пергаме алтарь и заявил, что открыл целую эпоху в искусстве. Он считал свою находку «самым большим, оставшимся от древности произведением искусства»… А что если Корман тоже обнаружил какой-то древний алтарь? Такой же совершенный, как пергамский? А почему бы и нет?
На Эгеиде можно найти все, что угодно. Здесь менялись культурные эпохи. Была эпоха сухопутного развития, когда эгейцы жили на суше, а на поверхности планеты было восемь материков, связанные друг с другом цепочками перешейков. Потом ледники растаяли, вода затопила большую часть суши, и эгейцы ушли в море. Множество памятников оказалось под водой. Впрочем, для метаморфировавших обитателей Эгеиды все они были доступны. Однако эгейцев почему-то не интересовало их прошлое. Титаны Возрождения строили свои здания из обломков римских зданий, еще в девятнадцатом веке Колизей использовали как каменоломню. А сколько лет на территории Турции пережигали на известь античный мрамор?! Так и эгейцы разламывали остатки своих прежних строений, если те мешали их нынешнему образу жизни. К своему прошлому они относились с каким-то нарочитым равнодушием. Больше всего археологических находок не там, где культура более древняя, а там, где в исторической ткани случались разрывы. Когда наступают темные века, ветер времени дует особенно рьяно, я песок беспамятства заметает целые эпохи. Подлинный рай для археологов – где ни копни, везде находки и сокровища. Знай только копай без устали…
Островитянин 7 – центру.
(Совершенно секретно)
Данные о вооруженных силах планеты соответствуют информации, которой располагает СБГ. Войска сухопутного базирования состоят из наемников, в большинстве своем гуманоидов. Около двадцати процентов личного состава составляют негуманоиды с планет замедленного развития. Ни самих эгейцев, ни людей в составе войск нет. Численность личного состава не более ста тысяч. Военно-морской флот на планете практически отсутствует, что само по себе удивительно. Имеется несколько старинных линкоров, снабженных устаревшим оружием, и корабли сопровождения. Все они закуплены и привезены на планету после выработки ресурса на планете Нерей-2. Однако правительство Эгеиды упорно выдает эти старинные корабли за свои собственные. Службу на кораблях несут также наемники. О подводных лодках и подводных военных городах информации нет, хотя их существование не исключено. По неподтвержденным данным из самих эгейцев сформирован отряд пловцов-диверсантов. Обороноспособность планеты в основном определяют военно-воздушные силы. Они располагают небольшим потенциалом и базируются на насыпных или плавучих аэродромах и космодромах. Многочисленные отряды так называемых стражей несут исключительно полицейские функции. Стражи состав ляют уважаемую прослойку, хотя чиновники и бизнесмены Столицы привыкли относиться к стражам свысока. Существует также полувоенное формирование веселиста Слокса, назначение этого отряда неизвестно. Предположительно, этот секретный отряд базируется в Столице и располагает несколькими десятками самых современных глайдеров. Прошу особо обратить внимание на зоны, совершенно не поддающиеся сканированию. Передаю их местоположение на карте Эгеиды.
И все же Рай был щедр – даже по райским меркам. Свою лже-экспедицию он снабдил не только домус-блоком, оборудованием и компьютерами, но и новеньким глайдером. Машина была не хуже, чем у Ганса Брегена. Когда Стато увидел глайдер, то запищал от восторга.
– Двадцать кредитов… – бормотал Стато, поглаживая лентами-щупальцами сверкающую поверхность. – Двадцать кредитов…
– Что? – не понял профессор Рассольников.
– Подарите мне двадцать кредитов… ради этой прекрасной машины… иначе я не выдержу… умру… двадцать кредитов… Или сердце разорвется…
Двадцать кредитов пришлось отдать – чтобы вылечить сердце эгейца.
Когда они поднялись с глайдерской площадки Вдохновения, обогнули остров, миновали новый шельф и уже летели над старым, то увидели внизу на фоне изумрудной воды сетчатую загородку. В ней плескались огромные пестрые рыбины.
«Дохлые рыбины», – подумал Платон.
– Что это? – спросил археолог.
– Кладбище, – отвечал Стато. – Внутренности мы вынуждены сжигать, чтобы болезнетворные бактерии не попали в воду. Но сжигать все тела слишком дорого, и мы их скармливаем молодым броненосцам. На берегу из уважения к старинным обычаям хоронят кусочек щупальца.
Понятно теперь, откуда эта пестрота: черная или коричневая кожа, белые слои сала, нежно-розовое мясо. А вон и броненосцы – их острые роговые клювы так и мелькают в розоватой пене. Серо-зеленые панцири покрыты пупырчатыми наростами.
– А что потом делают с броненосцами?
– Убивают и едят. Их панцири идут на экспорт. На Южном архипелаге есть мастерские, где из костей панцирей делают украшения и шкатулки. Родственникам умерших, сдавших труп на утилизацию, платят по десять кредитов.
– Первая планета, где похороны приносят прибыль. А императора тоже скормят после смерти броненосцам? – поинтересовался профессор Рассольников.
Стато глянул на него в ужасе.
– Тела членов императорской фамилии сжигают целиком, пусть удостоюсь я хоть раз в жизни созерцать красоту их лиц. В Столице есть императорский крематорий. Все чиновники в чине императорского советника и выше, а также члены их семей кремируются.
– А тебя съедят? – поддел стража Платон. Но тот не обиделся. Во всяком случае, не подал виду.
– И меня. Я завещал десять кредитов за мое тело архонту. Но Крто тоже съедят. Если он не пойдет на повышение в Столицу. Но он не пойдет.
– Ты не веришь в своего начальника?
Стато смутился – принял насмешку археолога за чистую монету.
– Мне бы хотелось. Но Слокс не любит Крто. И потому для архонта прибой разбивается на Северном архипелаге.
– А кто такой Слокс? – вступил в разговор Дерпфельд, до этого делавший вид, что дремлет в кресле глайдера. Даже подробности погребального культа его не пробудили.
– Слокс? Веселист…
Внутри глайдера Стато сидел без маски. Нос у него побелел. Нос у эгейца – все. Бледнеет, когда эгеец пугается, дергается – когда смущен. И очень болезненный. Если бить, то непременно в нос. Сейчас Стато испугался. Причем сильно.
– Веселисты? Ты их боишься? – настаивал сержант. Со Стато он не церемонился, как с его начальником.
– Их все боятся. – Стато явно не хотелось говорить на эту тему. – Если они хотят кого-нибудь наказать, то идут на кладбище и покупают молодого броненосца. Кладбищенцы специально растят броненосцев без брони. Их кличут червями. После того как червь сделает свое дело, его легко убить. Без брони червь очень уязвим. Если прошло сообщение, что выпущен червь, все сидят на берегу и ждут, пока его кто-нибудь убьет.
– Покупают? – переспросил Платон. – А другие, что, не могут купить червя?
– Могут, конечно. Кладбищенцы любому продадут – ограничений нет. Но даже у стражей не хватит кредитов купить червя. Черви очень дорогие. Архонт мог бы… Говорят, архонт южного архипелага постоянно покупает червей. Но Крто – нет.
– И как власти смотрят на эти торговые операции?
– Кладбищенцы – очень сильны. Эгеида слишком от них зависит. Если бы ни они, все эгейцы давно бы умерли от пандемий. Кстати, вблизи островов броненосцев нет, а вот в открытом Океане их надо опасаться. В Океане броненосцы всегда опасны, жуть как опасны – забормотал Стато, путаясь в словах космолингва, как в неудобной одежде. – Они все видят и всегда… от них не укроешься. Их броня вся покрыта кальцитовыми кристаллами. Это такие микроскопические линзы, которые все вместе работают, как цифровая камера. Заметит, настигнет, убьет.
Профессор включил увеличение на боковой дверце. И увидел, как броненосец одним ударом рассек выпотрошенный труп эгейца надвое. Раскрылась огромная пасть, клюв отъехал назад, вперед выдались три ряда разнонаправленных зубов. В палевой пасти исчез огромной кусок жирной рыхлой плоти. Мертвой плоти. Платон содрогнулся.
***
После того, как кончились все имена Нереид, Данаид и их мужей, по третьему разу поименовали Гигантов и Титанов, планеты стали называть, как кому в голову взбредет. Названия были самые удивительные. Популярен был древнеегипетский, так появилось сразу три планеты под названием Кемет. Кто-то пытался пустить в ход ненормативную лексику, но это безобразие комиссия Лиги Миров быстро прекратила. Местные самоназвания договорились не использовать: и так в космолингв просачивались словечки из многочисленных галактических языков, причем совершенно непроизносимые человеческим языком и режущие человеческое ухо. Все моря, материки, океаны, страны, острова и островки Старой Земли дали названия обитаемым планетам. Будто Земля чудесным образом разрослась до размеров Галактики, каждой своей клеточкой породив новый мир. Все эти Британии, Галлии, России невольно вызывали слабые вспышки ностальгии у потомков авантюристов, преступников, идеалистов, циников и любителей древностей.Но планета Эгейское море наречена была отнюдь не случайно. Во-первых, почти всю поверхность планеты занимал Океан, и лишь крапины многочисленных архипелагов пятнали виноцветную воду. Во-вторых, тому, кто впервые попал на эту планету, непременно приходило на ум что-то древнее, и непременно классическое: мрамор, развалины и корабли с тяжелыми алыми парусами. Вот на тех двух островах должны сидеть в засаде Сцилла и Харибда, собирая кровавую дань; там – петь сладкоголосые сирены; здесь из зарослей выйдет Полифем и швырнет вслед убегающим гостям огромный камень. Что-то из детства, причем всеобщего – той юности человечества, когда и своя-то планета была неизведана, и каждый островок казался обиталищем чудищ, страшной и сладкой загадкой. Потом выяснилось, что чудищ на Старой Земле нет, а самые свирепые животные беззащитны перед главным зверем – человеком. И Земля превратилась в маленький шарик, населенный маленькими людьми, которым всегда и всюду тесно.
Пламя Конкисты не опалило Эгеиду. Она без сопротивления вступила в Лигу, послушно шла на уступки, сохраняя упорно лишь право жить по своим канонам, не допуская посторонних на свои острова. Эгеида относилась к нейтральным государствам. Но за это свое право планете пришлось дорого заплатить. Компания «Гибрид» тут же внедрилась в мягкое, незащищенное тело эгейского мира и начала усиленными темпами разработку металлов на старом шельфе. Местные жители не сопротивлялись и не защищались – они покорно поступили в распоряжение компании. И вскоре хищные щупальца «Гибрида» объяли беззащитную планету, и хищные челюсти намертво впились в драгоценные породы шельфа.
За прошедшие двое суток со дня прибытия на планету Платон постарался хоть немного изучить прошлое Эгеиды. Впрочем, изучал он довольно однонаправленно, интересуясь одним вопросом: какая из находок Кормана могла стоить десять миллиардов? Особое внимание Платон уделил алмазам. Сии камешки на Эгеиде водились, но отнюдь не в больших количествах. К тому же самый крупный из найденных был около пятисот каратов. Неплохой орешек, но… Десять миллиардов за него не дадут.
Храмы, храмики, подводные города… Где же успел поживиться Корман?
Постепенно профессора Рассольникова охватывала археологическая лихорадка. А вдруг и он найдет нечто ценное? Ведь Корман пробыл на планете месяц – и сумел. Неужто он, профессор Рассольников, не сможет?
Впрочем, данные по планете были весьма неполными. Чего стоит справочник, в предисловии к которому написано: «При подготовке книга несколько сокращена. Так, опущено описание подводных объектов, исключены разделы, посвященные псевдоакулам и броненосцам, поискам золота и сокровищ на новом шельфе, описание проекта „Молох", осуществление которого заморозила Лига Миров. Небольшие сокращения произведены и в других разделах книги».
Замечательно! И что же осталось?! Впрочем, практически все сообщения по Эгеиде сопровождаются милыми примечаниями: опубликовано с сокращениями. К примеру, справочник по многочисленным островам Эгеиды: берем остров Дальний, и что же…
«Относится к классу диких островов, археологические объекты имеются, но не изучены…»
Исчерпывающая информация – ничего не скажешь.
Надо непременно попасть на Дальний…
На карте было написано «Пергам». Карл Хуманн нашел в Пергаме алтарь и заявил, что открыл целую эпоху в искусстве. Он считал свою находку «самым большим, оставшимся от древности произведением искусства»… А что если Корман тоже обнаружил какой-то древний алтарь? Такой же совершенный, как пергамский? А почему бы и нет?
На Эгеиде можно найти все, что угодно. Здесь менялись культурные эпохи. Была эпоха сухопутного развития, когда эгейцы жили на суше, а на поверхности планеты было восемь материков, связанные друг с другом цепочками перешейков. Потом ледники растаяли, вода затопила большую часть суши, и эгейцы ушли в море. Множество памятников оказалось под водой. Впрочем, для метаморфировавших обитателей Эгеиды все они были доступны. Однако эгейцев почему-то не интересовало их прошлое. Титаны Возрождения строили свои здания из обломков римских зданий, еще в девятнадцатом веке Колизей использовали как каменоломню. А сколько лет на территории Турции пережигали на известь античный мрамор?! Так и эгейцы разламывали остатки своих прежних строений, если те мешали их нынешнему образу жизни. К своему прошлому они относились с каким-то нарочитым равнодушием. Больше всего археологических находок не там, где культура более древняя, а там, где в исторической ткани случались разрывы. Когда наступают темные века, ветер времени дует особенно рьяно, я песок беспамятства заметает целые эпохи. Подлинный рай для археологов – где ни копни, везде находки и сокровища. Знай только копай без устали…