Сувестр Пьер. Фантомас

   – Ну что ж, Шарль Ромбер, – проговорил инспектор, одобрительно прищелкнув языком, – похоже, ты родился в рубашке. И благодари за это доктора Бертильона – он действительно сделал ценное изобретение!
   Жюв, наверное, произнес бы целую оду творению гениального доктора, но его прервал появившийся в дверях мальчик-посыльный.
   – Наконец-то, мсье инспектор! – воскликнул он. – Я просто с ног сбился, разыскивая вас!
   – А в чем дело? – спросил Жюв, недовольный, что его монолог прервали.
   – Там вас спрашивает один человек. Говорит, что вы обязательно его примете. К тому же он утверждает, что вы сами назначили эту встречу.
   Мальчик протянул инспектору визитную карточку. Жюв взглянул на нее и сказал:
   – Да-да, вспомнил. Пригласите этого господина в приемную и скажите, что я сейчас буду.
   Проводив посыльного, полицейский повернулся к юноше и промолвил с улыбкой:
   – Да, похоже, сегодня я вытянул из тебя все соки! Пора вспомнить о милосердии. Тебе необходимо отдохнуть. Пойдем со мной. Особого комфорта я тебе не обещаю, но диван гарантирую. Можешь спокойно соснуть часок-другой.
   Инспектор провел своего подопечного в маленькую комнатку. Пробормотав слова благодарности, Шарль рухнул на диван и мгновенно заснул тяжелым сном. Жюв ласково поглядел на него и произнес:
   – Спи, малыш! В твоем возрасте это необходимо…
   Затем он вызвал охранника:
   – Не спускайте глаз с этого господина. Только не обращайтесь с ним, как с преступником. Он порядочный человек. Но запомните – ни при каких обстоятельствах этот порядочный человек не должен отсюда выйти! Я вернусь, как только закончу деловую встречу.
   Охранник встал на часах у дверей. Жюв поспешил спуститься в приемную. Увидев инспектора, посетитель встал. Жюв вежливо поклонился:
   – Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с господином Жерве Авентеном?
   – Вы совершенно правы, мсье, – ответил мужчина. – А я говорю с господином Жювом, инспектором Службы безопасности, не так ли?
   – Именно так, – сказал полицейский и, указав своему собеседнику на кресло, уселся за письменный стол, заваленный папками с уголовными делами.
   – Итак, мсье, – продолжал Жюв, – судя по всему, вы получили мое письмо. Покорнейше прошу простить, что позволил себе оторвать вас от дел. Но, судя по тому, что я о вас слышал, вы хорошо понимаете, что такое гражданский долг. А речь идет как раз о том, чтобы предложить вам небольшое сотрудничество во имя закона и справедливости.
   Посетитель удивленно вскинул брови:
   – Вот как? Вы наводили обо мне справки? Но чем же я привлек ваше внимание?
   – Ну так уж вышло… – уклончиво ответил Жюв, который, как всякий полицейский, избегал прямых ответов. – Итак, вас зовут Жерве Авентен. Вы инженер, причем довольно обеспеченный, вскоре собираетесь жениться и недавно совершили предсвадебное путешествие в Лимож…
   Молодой человек с улыбкой кивнул:
   – Вы весьма хорошо осведомлены, господин инспектор. Вот только не понимаю, чем я вызвал столь пристальный интерес. Неужели я похож на преступника?
   Жюв улыбнулся в ответ:
   – Ну что вы! Просто меня заинтересовало, почему вы не откликнулись на объявление, помещенное полицией в газетах. Мы ведь просили всех пассажиров, следовавших двадцать третьего декабря в вагоне первого класса по маршруту Париж – Лушон, зайти в комиссариат!
   Молодой человек вздрогнул:
   – Позвольте! Уж не мой ли будущий тесть нанял вас следить за мной?
   Инспектор расхохотался:
   – Помилуй Бог! Я ведь все-таки работаю в Службе безопасности, а не в полиции нравов! Поверьте, мы занимаемся более серьезными вещами. Однако вы не ответили на мой вопрос. Вы ведь ехали в этом поезде? Если мне не изменяет память, вы сели на него в Вьерзоне – именно там вы собираетесь жениться – и отправились в Лимож, чтобы в последний раз перед браком встретиться с любовницей.
   – Я не знал, что государственная полиция теперь занимается подглядыванием за личной жизнью граждан! – нервно усмехнулся Жерве Авентен. – Мне кажется, что для денег налогоплательщиков можно было найти более достойное применение. Почему вас так интересуют мои дела?
   – Поверьте, мне нет до них никакого дела, – спокойно ответил Жюв. – Ваши амурные похождения занимают меня меньше всего на свете.
   – Так какого же дьявола?.. – начал было посетитель, но инспектор жестом остановил его:
   – Но это не значит, что нам не о чем поговорить. Просто меня интересует совсем другое.
   Жерве Авентен казался испуганным.
   – Что вы мне морочите голову… – произнес он. – Скажите наконец, что же вас интересует!
   Инспектор успокаивающе улыбнулся:
   – Не волнуйтесь, мсье Авентен. Мне вовсе не хочется перебирать ваше грязное белье. Просто расскажите мне поподробнее о вашем путешествии. В каком вагоне вы ехали? Может, кого-нибудь встретили по дороге?
   – Черт побери, ничего не понимаю! – воскликнул молодой человек. – Зачем вам это знать?
   – Затем, друг мой, – медленно проговорил инспектор, – что у меня есть основания полагать, что в эту ночь в одном вагоне с вами ехал преступник, убийца, на совести у которого немало кровавых дел!
   Тут рассмеялся посетитель.
   – Ну это другое дело! – воскликнул он. – Какой бы бандит со мной не ехал, это нравится мне больше, чем копание в моей личной жизни!
   Он положил ногу на ногу:
   – Ну что ж, мсье. Я действительно сел на поезд в Вьерзоне, в вагон первого класса.
   – А как он выглядел, этот вагон?
   – Да обыкновенно… Устаревшей модели, с длинным таким коридором…
   – Представляю, – откликнулся Жюв. – Купе такие же, как и во всех поездах, только туалет посередине. А рядом с ним закуток для проводников.
   – Ну вот видите, мсье, вам ничего не приходится объяснять! Мне вроде и сказать-то больше нечего. Ну, если вам интересно, я ехал в купе для курящих…
   – Не торопитесь! – остановил его инспектор. – Попробуйте вспомнить, может, вы видели кого-нибудь в соседних купе? Поймите, тут может быть важна каждая мелочь! Ну представьте – вы стоите на перроне… Ждете поезда… Он прибывает… И что дальше?
   Авентен усмехнулся:
   – Вы требуете предельной точности! Ну ладно, попробую. Итак, поезд подошел, и я принялся искать вагон первого класса. Нашел и отправился выбирать купе. Естественно, в первую очередь заглянул в ближайшее от входа. Но не смог войти, потому что дверь была заперта изнутри.
   – Ага! – произнес Жюв, помечая что-то в блокноте. – Про это купе я уже знаю. Там никого не было…
   – Вам виднее, – равнодушно согласился посетитель. – Тогда я пошел в следующее. Но и там мне не повезло. Стекло было выбито, и холод стоял просто собачий. И я отправился в самый конец вагона, в купе для курящих.
   – И вы ехали там один?
   – Пожалуй, нет. Войдя, я увидел на полке чей-то багаж. Видимо, попутчик мой вышел в туалет. Потом я заснул. А когда проснулся, никого не было. То ли он вышел раньше, то ли снова пошел в туалет…
   Инспектор положил блокнот:
   – Теперь, мсье, прошу вас, будьте внимательнее. Вспомните, когда вы проснулись, вам не показалось, что чемоданы на полке сдвинуты?
   Авентен поколебался:
   – Не могу сказать точно, мсье Жюв. Естественно, я не обратил на это внимания. Но, похоже, ночью никто не входил – сплю я довольно чутко…
   – Понятно, – проговорил инспектор. – Итак, подведем итог. В ночь на двадцать третье декабря вы ехали в вагоне первого класса скорого поезда Париж – Лушон, и в купе находился еще чей-то багаж, кроме вашего. Однако за все время пути вы ни разу не видели своего попутчика. Таким образом, его могло и не быть вовсе!
   Авентен подумал:
   – Что ж, возможно. Я об этом не думал. Но почему это для вас так важно?
   – Спасибо, мсье, – сказал Жюв, пропуская вопрос мимо ушей. – Вы снабдили меня ценной информацией, которая целиком подтверждает мои выводы.
   – Я очень рад, господин инспектор, – не отставал посетитель. – Но вы меня заинтриговали. Скажите, откуда вам известно, что я ехал этим поездом?
   Жюв улыбнулся, открыл портфель и достал оттуда какую-то бумажку.
   – Это как раз совсем просто, – произнес он. – Вот ваш билет.
   – Но откуда он у вас?
   – Мсье, не забывайте, что имеете дело с инспектором Службы безопасности! Я опросил всех контролеров и собрал билеты всех пассажиров этого поезда…

Глава 19

ЖЕРОМ ФАНДОР

   Насвистывая бодрый марш, что являлось у него признаком превосходного настроения, Жюв открыл комнатушку, где он запер Шарля Ромбера, и взглянул на спящего юношу. Охранник при его появлении встал по стойке «смирно».
   – Все-таки молодость – это прекрасно, – улыбнулся инспектор. – Этот мальчик провел сумасшедшую ночь, ему грозит каторга, а он спит сном младенца!
   Он наклонился и добродушно потряс молодого человека за плечо.
   – Просыпайся, лежебока! Уже десять часов утра. Я не могу сидеть с тобой вечно!
   Юноша непонимающе хлопал глазами.
   – Что? Куда? – бормотал он.
   – Поистине, любопытство – твой главный недостаток! – воскликнул Жюв. – Не бойся, я не собираюсь волочь тебя в тюрьму. Мы поедем ко мне домой.

 

 
   Закурив сигару, Жюв закинул руки за голову и вытянул ноги. Шарль Ромбер сидел на стуле у окна кабинета. Губы его были плотно сжаты.
   Инспектор выпустил струю дыма и усмехнулся:
   – Не нервничай, малыш. Похоже, твои невзгоды кончились. Я хочу сообщить тебе приятное известие – ты не виновен ни в смерти маркизы де Лангрюн, ни в ограблении Сони Данидофф. Единственное, чего никак не следовало делать, это бить по зубам одинокого сентиментального полицейского, но это уж я, так и быть, прощаю.
   Юноша скривил губы:
   – Я, знаете ли, и сам догадывался о своей невиновности. Уж по крайней мере, я уверен, что не грабил княгиню Соню Данидофф.
   Он помолчал, потом спросил:
   – Однако, инспектор, как вы все-таки догадались, что мадемуазель Жанна – это я? Ведь, согласитесь, грим был весьма неплох!
   Жюв расхохотался и, откинув волосы со лба, показал большой кровоподтек:
   – Грим гримом, мой мальчик, но ты оставил бедняге Анри Вердье вот эту отметину! Не надо быть опытным сердцеедом, чтобы догадаться, что подобный удар вряд ли под силу хрупкой женщине.
   – Согласен, я перестарался, – сказал Шарль. – Но это не объясняет того, как вам удалось меня узнать сегодня в этом гнусном кабаке.
   Инспектор покачал головой:
   – Я полицейский, дружок. И если я запомнил чье-то лицо, то узнаю его под любой маской.
   – Что ж, чутье вас не подвело, – согласился юноша. – Но почему вы решили, что я не виновен в ограблении княгини? Ведь улик предостаточно.
   – Просто есть обстоятельства, которые тебе не известны. Ну например: Соню Данидофф обокрал тот же самый человек, что и госпожу Ван дер Розен. Но ящики секретера в номере еврейки были взломаны. Сегодня утром в префектуре я проверил тебя на динамометре и убедился, что силенок твоих маловато для такой работы.
   – Это что же, – оскорбленно вскинулся Шарль, – у меня не хватит сил на какой-то секретер?
   – Это не простой ящик, сынок. Чтобы его вскрыть, требуется очень большая сила. И динамометр показал, что у тебя ее нет. По крайней мере, пока.
   Ромбер насупился. Потом улыбнулся:
   – Ладно, будь по-вашему. Я слабак и гожусь лишь на то, чтобы срезать розы в городском саду. Но ведь когда вы появились в гостинице, вы еще не знали, кто я такой? Как же вы докопались до истины?
   – Да это было не так трудно, как тебе кажется, – лениво ответил Жюв. – Я приказал обмерить тело бедняги, которого погребли под твоим именем. Так что стало ясно – это не ты. Потом в гостинице меня заинтересовала одна симпатичная девушка – мадемуазель Жанна, ты ее знаешь. Я тайком сфотографировал ее и отправил снимок в префектуру, так как никто из служащих отеля не мог мне толком объяснить, откуда эта девушка появилась и чем занималась раньше.
   Однако позже я позволил себе некоторые вольности в отношении этой гордой дамы, и она исчезла, предварительно едва не своротив мне челюсть. Очнувшись, я предположил, что женщине с таким солидным ударом пора бы уже опять стать мужчиной. А где искать мужчину, скрывающегося от полиции? Практика показывает, что это следует делать на самом дне Парижа. А оно, между прочим, вовсе не так бездонно, как многие думают.
   Так вот, после цепи вполне логичных умозаключений я отправился вчера вечером в «Свинью святого Антуана», где имел честь тебя увидеть. Тут уж у меня не осталось сомнений, что любитель тушеной капусты, именующий себя Полем, называл себя также мадемуазель Жанной, а еще раньше – Шарлем Ромбером. Вот и все.
   Молодой человек подумал.
   – Хорошо, – сказал он. – Опыт с динамометром убедил вас, что я не совершал кражи в Руайяль-Паласе. Но почему вы уверены, что я не убивал маркизу?
   – Черт побери! – Жюв хлопнул себя по колену. – Ты так упорствуешь, будто до смерти хочешь в тюрягу!
   Изволь, я тебе объясню. Как ни обидно будет тебе это слышать, но силы у тебя и для этого маловато. Убийца поломал кое-какую мебель в спальне госпожи де Лангрюн, и динамометр мсье Бертильона показывает, что физических данных юного Ромбера для этого недостаточно.
   Юноша поколебался и тихо спросил:
   – А если… Если я действовал в состоянии безумия? Ведь у меня наследственность…
   Инспектор отрицательно покачал головой:
   – Знаю, ты имеешь в виду свою матушку… Скажи-ка, сам ты считаешь, что мог убить пожилую женщину, не ведая, что творишь?
   – Я не знаю…
   – Так вот что я тебе скажу, Шарль Ромбер. Выпей стакан горячего молока и перестань дурить голову старшим и самому себе. Никто не доказал твою невменяемость! К слову сказать, у меня возникают сильные сомнения в том, что и твоя мать сумасшедшая.
   – Но, господин Жюв…
   – Называй меня просто Жюв.
   Юноша потер ладонями виски:
   – Значит, я невиновен… Скажите, инспектор, теперь я могу сообщить об этом отцу?
   – На твоем месте я бы не стал слишком торопиться, – серьезно сказал Жюв. – Пойми, что я пока единственный, у кого твоя невиновность не вызывает сомнений.
   – Так что же мне делать?
   Инспектор ответил после паузы:
   – Что делать… А как ты сам думаешь?
   – Я не знаю. Сейчас у меня одна мысль – поскорее повидать отца.
   – Подожди! – поморщился Жюв. – Обещаю, как только Фантомас попадет в мои руки, я сам отведу тебя к отцу.
   – Но при чем тут Фантомас? И почему я должен дожидаться его ареста?
   – Потому что, – веско произнес инспектор, – доказать твою непричастность к тем преступлениям, в которых тебя обвиняют, можно только найдя настоящего преступника. А у меня есть все основания полагать, что ко всему происшедшему приложил руку Фантомас.
   – Так ведь мне, может, целую вечность придется ждать, пока вы его поймаете! Неужели вы больше ничего не можете мне посоветовать?
   Инспектор поднялся и принялся широкими шагами мерить кабинет.
   – Послушай, малыш, – сказал он. – Твое дело для меня – не просто работа. Я тебе обязан, быть может, жизнью. Нынче ночью, когда я боролся в темноте с этим бандитом, мне показалось, что я уже не увижу дневного света. И в тот момент, когда я уже попрощался с жизнью и работой, появился ты и выручил меня. Так что мы квиты. Такие услуги полицейским оказывают не часто. И я хочу тебя отблагодарить.
   Жюв помолчал.
   – Увы, мой мальчик, – сказал он. – Твой маскарад, к сожалению, не закончен. Боюсь, что на суде мне не удастся доказать твою невиновность. Поэтому пока я тебя спрячу. Сниму квартиру, выправлю документы на другое имя и дам рекомендательное письмо к одному моему другу. Он работает в редакции крупной вечерней газеты. Ты хорошо образован, интереса к жизни у тебя хоть отбавляй, к тому же тебе, видимо, на роду написано впутываться в криминальные истории. Думаю, что карьера репортера тебе обеспечена. Если ты настоящая личность, то сможешь завоевать уважение и хорошую репутацию. Ну как, не боишься рискнуть?
   Шарль потупился:
   – Вы слишком добры, мсье… Но, признаться, ваше предложение просто великолепно!
   Жюв жестом остановил его:
   – Полно, полно!
   Он открыл ящик стола и достал пачку банкнот.
   – Держи деньги, – сказал он, – и ступай, подыщи себе жилье. Обустраивайся и зайди ко мне через пару недель. Я думаю, к тому времени уже удастся зачислить тебя в штат газеты «Столица».
   Шарль Ромбер взял купюры и пошел к двери, но на полдороге остановился.
   – И как же меня теперь будут звать? – спросил он.
   Инспектор рассмеялся:
   – Ну, тебе не впервой менять имена! Последнее время ты только тем и занимаешься. Ты же будущий репортер – выдумай себе псевдоним!
   – Тогда мне нужно что-нибудь звучное… – задумчиво проговорил юноша.
   – Конечно-конечно! – подзадорил Жюв. – Вроде Фантомаса.
   Юноша отмахнулся:
   – Вы шутите, а мне с этим именем жить! Ну посоветуйте что-нибудь!
   – Ну что ж, малыш… Прежде всего имя. Не столь важно, каким оно будет, главное, чтобы не слишком распространенным. Это запоминается. Что же касается фамилии… Я бы посоветовал какую-нибудь короткую, с глуховатым корнем, но мелодичным окончанием.
   Шарль задумался.
   – Например, что ты скажешь, – продолжал инспектор, – если мы сохраним в фамилии первый слог от имени нашего приятеля Фантомаса?
   – Пожалуй…
   Жюв улыбнулся:
   – Я вижу, тебе все равно. Хорошо, тогда я предложу тебе полностью имя и фамилию. Как тебе нравится – Жером Фандор?
   – Фандор… – повторил юноша. – А что, звучит!
   – Ну вот и договорились.
   Инспектор подтолкнул молодого человека к двери:
   – Ну, мсье репортер, отправляйтесь и дайте мне выспаться. Когда приведете себя в порядок, оденетесь поприличней, милости прошу обратно. И приготовьтесь к совершенно новой жизни, мой друг!

Глава 20

ЧАШКА ЧАЯ

   – Алло! Что? Да, я вас слышу, преподобный отец. Вы хотели бы зайти сегодня вечером? А который сейчас час? Половина одиннадцатого… Ну, что ж, я думаю, это будет удобно… Леди Белтхем ложится довольно поздно… Алло! Что? О, вы только сейчас приехали из Экосса! Очень любезно, что сразу позвонили. Подождите минутку!
   Тереза Овернуа положила трубку рядом с телефонным аппаратом и вышла в огромную гостиную старинного дома в Нейи, принадлежавшего леди Белтхем. Сама хозяйка полулежала в шезлонге у окна.
   Вот уже два месяца, как Тереза по рекомендации Этьена Ромбера вошла в число девушек, исполнявших роль секретарш, а иногда и компаньонок великосветской леди. Улыбнувшись, девушка сообщила:
   – Это преподобный Вильям Хоуп. Он только что приехал из ваших северных владений и просит разрешения зайти до того, как вы ляжете спать, мадам.
   – А, старый добряк! – произнесла леди Белтхем, откладывая книгу. – Конечно, пускай приходит!
   Девушка легкими шагами вернулась к телефону. Одна из двух хорошеньких англичанок, служивших вместе с Терезой, прыснула. Хозяйка посмотрела на нее:
   – Что вы нашли смешного, Элизабет?
   Та смутилась и густо покраснела, не решаясь объяснить госпоже причину своего веселья.
   – Я просто подумала… – проговорила она. – Наверное, святого отца плохо накормили ужином в поезде, и он через трубку телефона почувствовал аромат чая и свежих тостов. Вот и сделал вид, что у него дело…
   Леди Белтхем не смогла сдержать улыбку, потом мягко возразила:
   – Вы ошибаетесь, дитя мое. Преподобному Хоупу чуждо все низменное.
   Девушка снова прыснула:
   – Так ведь это смотря что считать низменным, миледи! Разве не отец Хоуп наставлял недавно Терезу, что к пище надобно питать почтение и уважение, как ко всякому творению господню, ибо на ней лежит благословение небес? А раз это так, то пережаренный ростбиф, который ему подсунули, является своего рода святотатством.
   Тереза уже вернулась из прихожей и с серьезным видом вмешалась:
   – Что ты говоришь, Лиз! Не клевещи на мсье священника. Речь шла о фазане!
   Все рассмеялись. Потом леди Белтхем добродушно проговорила:
   – Все вы просто маленькие злючки с острыми языками. Дай только позлословить. А на самом деле просто завидуете превосходному аппетиту святого отца! Ну, а ты что скажешь, Сюзанна? Ты-то посерьезней своих подружек.
   Сюзанна, хорошенькая брюнетка, оторвалась от письма, которое она писала.
   – О, у меня с аппетитом все в порядке, миледи. Я совсем не страдаю от его отсутствия с тех пор, как вернулся корабль с моим Гарри.
   Госпожа поднялась, подошла к девушке и положила руку ей на голову.
   – Но я не вижу связи, дитя мое. Мысли о женихе должны питать душу, а не тело!
   Девушка вспыхнула.
   – Ну-ну, дорогая, это вовсе не упрек, – успокоила ее хозяйка. – Просто, я думаю, для будущего мужа вряд ли будет приятно, если щечки его любимой лишатся этого чудесного румянца. Чтобы быть хорошей матерью семейства, необходимо крепкое здоровье!
   Тут снова вмешалась неугомонная Элизабет:
   – Здоровье – главное для английской девушки. Выйти замуж за какого-нибудь разиню, осчастливить его кучей детей, которые, в свою очередь…
   Ее болтовня была прервана появлением лакея. Он торжественно возгласил:
   – Его преподобие отец Вильям Хоуп!
   В комнату вошел невысокий пожилой человек с объемистым брюшком. Его гладко выбритое лицо излучало радость и благожелательность.
   – Высокочтимая леди, ваш преданный слуга перед вами, – поклонился он. – Сразу по приезде спешу принести уверения в совершеннейшем почтении.
   Леди Белтхем протянула руку для поцелуя:
   – Рада снова видеть вас, отец Хоуп. Не хотите ли чашечку чая?
   Священник раскланялся с девушками, наблюдавшими за ним с затаенной насмешкой, потом, словно через силу, согласился, смущенно оправдываясь:
   – Вы не представляете себе, дорогая леди, как отвратительно кормят в этих скорых поездах…
   Элизабет его перебила:
   – А вот содержимое этой чашки просто восхитительно, вы не находите?
   Преподобный Хоуп сделал порывистое движение, словно хотел вцепиться в посудину обеими руками, и шумно втянул носом воздух. Однако тут же взял себя в руки и неторопливо принял чашку из рук Элизабет.
   – Сейчас я попробую и отвечу на ваш вопрос, мадемуазель, – чинно произнес он. – Впрочем, в этом доме все восхитительно, клянусь Господом!
   – Кроме пережаренных фазанов, – кротко добавила Элизабет и невинно потупилась.
   Обе ее подружки отвернулись к стене и зажали руками рты, чтобы не расхохотаться. Леди Белтхем предостерегающе кашлянула и строго посмотрела на своих воспитанниц. Посерьезнев, те уселись за письменный стол.
   – Соберите-ка все бумаги, девушки, – сказала леди. – Святой отец приехал из Экосса, и нам надо кое-что просмотреть.
   Секретарши принялись собирать документы, которые могли бы понадобиться их хозяйке. Леди Белтхем в это время расспрашивала священника:
   – Хорошо ли прошло путешествие?
   – Как всегда, миледи. Ваши крестьяне из Скотуэлл-Хилла передают вам свое почтение. Они по-прежнему полны решимости мужественно бороться с капризами природы. Зима в этом году предстоит тяжелая. Уже сообщали о первых снежных лавинах в горах.
   Леди покачала головой:
   – Бедняги, опять им нелегко придется. Вы раздали им одеяла и шерстяную одежду для детей и женщин, которые я послала?
   Хоуп протянул ей листок:
   – Вот список, миледи. Всего было роздано двенадцать сотен пар.
   Леди Белтхем отдала листок Сюзанне:
   – Проверьте, пожалуйста.
   Затем снова повернулась к священнику.
   – Ради Бога, мой друг, не подумайте, что я вам не доверяю. Просто тамошний управляющий, несмотря на его несомненные достоинства, в плане политическом просто фанатик. Я не удивлюсь, если он вычеркнул из списка несколько либерально настроенных семей. А этого допускать нельзя. Не следует позволять нашим пристрастиям застить нам глаза. В конце концов, люди все одной породы, и либералы так же страдают от голода и холода, как и консерваторы…
   Святой отец кивнул:
   – Совершенно с вами согласен, миледи. Это слова настоящего христианина. Милосердие должно быть одинаковым для всех, так завещал Христос!
   – Конечно, тут не может быть исключений. А как обстоят дела с санаторием в Глазго?
   – Строительство почти завершено. Нам со стряпчим удалось сократить смету на пятнадцать процентов. Это позволит нам сэкономить триста ливров.
   – Триста ливров? Отлично. Мы закупим на них уголь для крестьян Скотуэлл-Хилла. Раз зима предстоит суровая, он им пригодится.
   Хоуп кивнул и сделал пометку в блокноте. Леди Белтхем присела к письменному столу и принялась что-то писать. Священник поерзал на стуле, словно не решаясь начать неприятный разговор, потом наклонился к женщине и прошептал:
   – Простите, миледи… Вы позволите мне поговорить с вами по поводу вашего покойного мужа, лорда Эдварда Белтхема?
   Леди вздрогнула, в глазах ее отразилось страдание. Однако она тут же взяла себя в руки.
   – Я вас слушаю, – спокойно произнесла она.
   Как тихо ни старался говорить преподобный отец, девушки разобрали имя погибшего лорда и переглянулись. Потом встали и вежливо отошли.
   Святой отец помолчал.
   – Вы ведь знаете, миледи, – наконец начал он, – что я посетил Экосс в первый раз после гибели сэра Эдварда. Жители ваших земель до сих пор очень взволнованы.
   Молодая женщина перебила:
   – Я надеюсь, что имя моего покойного мужа не осквернено никакими сплетнями?
   – Что вы, миледи! На этот счет можете быть совершенно спокойны. В Скотуэлл-Хилле негодуют, что убийца до сих пор не найден. Все ведь знают, что за его голову назначена награда и вся полиция буквально сбивается с ног.