Сувестр Пьер. Трагический исход

   Вскоре он услышал ее голос:
   – Наконец-то пришел, паршивец несчастный. Я жду тебя уже битых два часа! Если ты думаешь, что тебе это просто так сойдет!..
   – Сойдет, сойдет, Гаду, – спокойно ответил Зизи, который, услышав крики своей необычной знакомой, проскользнул в одну из беседок.
   – Откуда ты пришел? – спросила старуха.
   Зизи рассмеялся.
   – С чердака, – объяснил он.
   Гаду нахмурила брови.
   – Я не прошу тебя хитрить, – начала она. – Просто ответь мне, почему ты пришел так поздно?
   Зизи любезно улыбнулся.
   – С вашего позволения, мадам, я только что совершил прогулку на лошади, и у меня разыгрался аппетит. Что, если бы вы мне предложили две порции жареного картофеля?
   Удар кулака пошатнул стол, за который уселся Зизи.
   – Откуда ты пришел? – повторила Гаду.
   Но Зизи не был настроен разговаривать…
   – Так вот. Две порции хорошо поджаренного картофеля! – скомандовал он. – И хорошо посолить.
   И только тогда, когда простоволосая женщина в красных ботинках без каблуков, в фартуке в виде грязной тряпки принесла ему две порции жареного картофеля, Зизи согласился отвечать:
   – Значит, вы хотите знать, матушка Гаду, откуда я пришел? Да… какие необычные вещи я узнал.
   Зизи рассказал о своей встрече с Малышом.
   – И притом, матушка Гаду, все, что рассказал этот мальчуган, правда. Представьте себе, он привел меня к себе… Это не обычная тюрьма! Он живет, как и сказал, на одной половине чердачного помещения бывшего депо омнибусов на улице Шампьонне. Теперь, когда лошадей больше нет, чердак вроде бы покинут. Но именно там я нашел деревянных лошадей. Вы меня понимаете?
   В этот момент он вздрогнул…
   Зизи показалось, что несколько минут Гаду особенно внимательно прислушивается к его словам.
   Она побледнела, ее губы дрожали.
   – Говори же, говори, – приказывала мегера. – Что же ты увидел там на чердаке?
   Зизи продолжал:
   – Мы поднялись туда по лестнице, Малыш впереди, я – за ним. И какая удача! Тулуш и Бедо там не было… Наверное, они пошли за тряпками. Что касается молодой девушки, которую они держат тайком, то я ее все-таки видел мельком. Она очень, очень красива. И Малыш не знает, кто она…
   – Как же она выглядит? – прервала его Гаду дрожащим голосом.
   Зизи подробно описал ее:
   – Она высокая, белокурая, с большими глазами. Она очень нежная, но, однако, кажется даже очень решительной.
   – Как она одета?
   – Смешно… В какое-то мещанское тряпье.
   – Где же она живет?
   – На чердаке. Ее там запирают, и она не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
   – Ты разговаривал с ней?
   – Разумеется, нет! – запротестовал Зизи. – Еще не хватало мне вмешиваться в эти дела! Бедная девушка, она живет даже не на чердаке, а в маленькой комнатке. Малышу также запрещено с ней разговаривать. Он мне ее показал через дырку между досками. Вроде бы, Тулуш и Бедо знают все о ней. Они и передают ей еду.
   Заканчивая рассказ, Зизи вдруг наклонился к Гаду и спросил ее:
   – А зачем вам все это нужно знать? Может быть, лучше вам рассказать, как обстоят дела на улице Спонтини?
   Но Гаду только пожала плечами:
   – Как там обстоят дела? Да плевать я хотела на эти дела!..
   И в то время, как Зизи остолбенел, не понимая, что же происходит, Гаду вынула из своего кармана две монеты по сто су и бросила ему. Он сразу же положил их в карман.
   – Ну, а теперь проваливай отсюда! – сказала старуха. – И не говори о нашем разговоре никому! Да, через два дня в девять часов вечера приходи сюда же.
   – Если я смогу! – запротестовал Зизи.
   Гаду огрела его взглядом:
   – Нужно, чтобы ты смог, и ты сможешь! К тому же, если ты придешь, то получишь много, много денег.
   Когда полчаса спустя Зизи, удивленный всем, что с ним произошло во второй половине дня, спешил вернуться в Париж, чтобы добраться до улицы Спонтини, Гаду в «Голубом каштане» чокалась рюмкой с новым компаньоном – Горелкой.
   – Итак, решено, – говорила старуха, – ты получишь двести франков, если пойдешь.
   Горелка, который был почти в стельку пьян, отвечал картавя:
   – Да, решено! Все решено! Я получу свою долю в двести франков… и я становлюсь соучастником в деле…

 

 
   Тем же вечером ближе к полуночи Горелка откровенно поделился со своим неразлучным другом – Иллюминатором.
   – Старина, – сказал он, – все карты нам в руки, так как у меня возникла мысль, что Гаду, вроде бы, посланница Фантомаса, поэтому я собираюсь работать на патрона!
   Горелка был убежден, что он прав. Поэтому очень удивился, услышав ответ Иллюминатора.
   – Старик, – уверенно сказал тот. – Я подозревал, что ты дурак, но не в такой же степени! Чтобы Гаду, да была сообщницей Фантомаса? Да никогда этому не бывать! Ну и насмешил же ты меня!
   И поскольку Горелка пытался настаивать на своем, приводя доказательства, Иллюминатор стукнул кулаком по столу.
   – Противная ты рожа, черт возьми! – грохотал он. – Перестань трещать, как сорока! Разуй свои глаза и не впутывай меня в свои дела… У тебя свои дела, у меня свои. Давай-ка выпьем по этому поводу!
   Горелка больше не настаивал на своем предположении.

Глава 12

НЕОБЫЧНЫЕ ВИДЕНИЯ

   – Скорее, скорее, поторапливайтесь!
   – Вот так, так!
   Жюв едва успел прыгнуть в вагон, прибежав на станцию метро. Кондуктор оказал ему любезность, задержав отход поезда на одну секунду. Состав шел в направлении Север-Юг.
   Жюв был в плохом настроении.
   В течение суток он три раза приходил на улицу Спонтини, чтобы вернуть баронессе де Леско ее кулон, так таинственно отосланный по пневматичке господину Авару. Однако обстоятельства складывались таким образом, что не давали Жюву добросовестно выполнить свой долг до конца.
   Так уж случилось, что в первый день он запоздал в связи с обвалом на набережной, во время которого он обнаружил загадочного и непонятного человека, попавшего в яму, и вынужден был отвезти пострадавшего в больницу.
   Начиная с этого момента, ему по-прежнему не везло и так и не удалось застать Валентину в ее особняке.
   Два раза ему ответили, что молодая женщина вышла, и это тем более нарушало планы Жюва, что ему хотелось задать вопросы баронессе по поводу ее рассказа Фандору, так странно не соответствующего посещению журналистом и им самим особняка на улице Жирардон.
   Проклиная все на свете, он так углубился в размышления, что вместо того, чтобы выйти на станции Аббес, недавно открытой и наиболее близко расположенной к улице Тардье, он продолжал ехать до конечной остановки – Жоффрэн.
   В вагоне Жюв неожиданно вздрогнул, как и окружающие его люди.
   Электрический свет вдруг погас. Состав, следующий в направлении Север-Юг, остановился.
   «Понятно, – подумал Жюв, – мне, как всегда, везет, в перспективе четверть часа простоя!»
   Жюв облокотился на окно вагона, безропотно покоряясь ожиданию и собираясь немного вздремнуть.
   Но едва приняв небрежную позу, тотчас выпрямился, побледнел…
   – Что за наваждение, – проворчал Жюв, – уж не сошел ли я с ума, случаем?
   Тишина туннеля, в котором вынужден был остановиться состав, была нарушена внезапно возникшим музыкальным мотивом, который Жюв не мог слышать без содрогания.
   – Это игра воображения, только и всего, – убеждал сам себя полицейский.
   Но продолжая считать, что ему все это только кажется, он встал, подошел к двери вагона и слегка приоткрыл ее, чтобы стало лучше слышно.
   Несомненно, Жюв не ошибался.
   То, что ему удалось услышать, он различал отчетливо…
   Это была музыкальная мелодия, медлительная и странная, загадочная и волнующая…
   Спустя некоторое время Жюв уже машинально напевал вполголоса услышанные им музыкальные такты, затем, не в силах владеть собой, он воскликнул:
   – Но ведь это так называемая мелодия «Страстно», черт подери! Та удивительная мелодия, о которой баронесса де Леско сообщила Фандору! Но что же это может значить?..
   Жюв еще не успел прийти в себя от удивления, как состав тронулся.
   – Мне все приснилось, несомненно, все приснилось, – повторял он.
   Но он хорошо знал, что говорил неправду, и был уверен, что отчетливо слышал этот странный мотив.
   Жюв был по-прежнему очень взволнованным, когда состав прибыл на станцию.
   – Жоффрэн! Конечная остановка! Все выходят! – объявил проводник.
   Жюв вышел из вагона совершенно автоматически. Он быстро поднялся по ступенькам и только на улице вздохнул свободно.
   – Только бы скорее на воздух! Я там внизу задыхаюсь, – шептал он.
   И затем без колебаний сыщик стал подниматься в гору.
   Когда он приблизился к совершенно пустынной в этот поздний час улице Жирардон, он принял кое-какие меры предосторожности, чтобы его не заметили те редкие прохожие, которые могли встретиться. Он одел на свои ботинки большие мягкие калоши, чтобы заглушить шаги по мостовой, поднял воротник куртки, чтобы скрыть белизну рубашки. Затем снял мягкую шляпу и спрятал в карман куртки, заменив ее каскеткой, чтобы походить на бродягу, который в этом районе выглядит менее подозрительно, чем хорошо одетый человек.
   Вскоре темным силуэтом на звездном небе возник перед ним загадочный особняк на улице Жирардон.
   Жюв долго и внимательно рассматривал его.
   Особняк определенно выглядел совсем покинутым, пустынным, молчаливым. Ни одна полоска света не пробивалась сквозь окно, не было слышно ни малейшего шума. Этот дом не подавал признаков жизни, в нем не было и не могло быть ни одной живой души!
   И к этому дому подошел Жюв. Он разглядел большую водосточную трубу вдоль фасада здания, идущую от карниза крыши до земли и упирающуюся в тротуар.
   – Именно по ней я и заберусь, – решил он.
   Он остановился на мгновение, затаив дыхание, услышав отдаленные шаги какого-то прохожего. Затем улица погрузилась в тишину, и Жюв, убежденный, что он здесь совершенно один и никто не сможет его увидеть, решил предпринять рискованный подъем.
   Полицейский зацепился за трубу, плотно обхватив ее руками и коленями, затем с ловкостью и живостью умелого гимнаста он долез до конька кровли здания и почти у цели остановился на несколько секунд, прильнув к трубе.
   Жюв огляделся вокруг себя, стараясь отыскать на этой узкой обветшалой кровле место, где бы он смог скрыться или удобно устроиться.
   Он разглядел почти ровную площадку рядом со слуховым окном, через которое освещался чердак и в котором единственное стекло было разбито.
   Инспектор расположился как раз напротив слухового окна и, застыв на некоторое время неподвижно, выжидал.
   Прошел почти час, и Жюву уже надоело находиться в таком положении. Вполне вероятно, что баронесса де Леско солгала, рассказав Фандору о необычных приключениях, случившихся с ней в особняке на улице Жирардон.
   Жюв уже уверовал в свое предположение, но внезапно вздрогнул, подавив проклятие. Он насторожился и почувствовал, как кровь отливает от его лица.
   Казалось, что из глубины особняка доносились, плыли к нему звуки нежные и волнующие. Как будто кто-то сдержанно жаловался, рыдания смягчались скрипкой… Затем мелодия усиливалась, становилась более взволнованной, уверенной.
   И инспектор полиции узнал раздававшуюся в вечерней тишине мелодию.
   – Бог ты мой, – произнес удивленно Жюв. – Это та же мелодия, которую я только что слышал в метро при вынужденной остановке электрички. Они исполняют музыку под названием «Страстно».
   Сделанное Жювом открытие было столь странным, что несколько секунд он оставался неподвижным, вслушиваясь, не смея довериться своим ощущениям, словно сомневаясь, не является ли он жертвой какой-либо ошибки.
   Тем не менее, Жюв был очень активным человеком, он привык быстро принимать решения, причем, бесповоротно.
   – Следует разобраться в двух вещах, – сказал он ворчливо. – Или я сошел с ума, или внутри дома находятся люди, играющие эту проклятую мелодию, о которой рассказывал Фандор и которая постоянно преследовала баронессу де Леско. По всей вероятности, это сигнал!
   Сделав вывод, он решил попытаться выяснить, что же произошло в маленьком особняке совсем недавно.
   – Тот, кто ничего не имеет, ничем не рискует! Я попытаюсь пролить свет на это дело, – заявил Жюв.
   Поскольку, посетив ранее особняк, он ничего подозрительного не обнаружил, то решил использовать другие методы розыска.
   – Если входишь через дверь, то обычно ничего не находишь… Но если нельзя проникнуть через окно, то остаются еще камины! – сказал он.
   Жюв был хорошим акробатом. Он принадлежал к той школе полицейских агентов, у которых не только блестяще работала голова, но и тело было отлично натренировано. Они все занимались спортом, были сильными и выносливыми.
   Жюв пополз вдоль водосточной трубы и, достигнув крыши здания, осмотрел камины. Наконец он нашел подходящий по размерам, куда мог бы опуститься человек.
   – Как неблагоразумно я поступаю, – прошептал Жюв, увидев перед собой узкий проход камина. – Но не должны же люди, исполняющие музыку, быть столь опасными, черт подери!
   Полицейский застегнулся на все пуговицы, поставил револьвер на предохранительный взвод, и, решив, что все меры предосторожности приняты, он перешагнул через выступающий край камина.
   Спуск был трудный, и многие на этом пути ломали себе шею!
   Что касается Жюва, то его мало волновали трудности. Он пытался только как можно меньше шуметь, время от времени останавливаясь и вслушиваясь, не прекратилась ли музыка. Мелодия «Страстно» продолжала звучать, и ее властные призывы доходили до неустрашимого инспектора.
   Жюв неожиданно заметил, что по мере его продвижения, по мере приближения к месту нахождения музыкантов, громкость музыкального звучания не усиливается.
   – В чем же дело? – спросил себя Жюв. – Я приближаюсь к ним, но лучше от этого не слышу. Может быть, они находятся на нижнем этаже здания?
   Спуск Жюва не был долгим, так как камин, очевидно, находился в одной из комнат нижнего этажа. Однако Жюв почувствовал по глубине лифта, что он уже прошел высоту первого этажа.
   И вдруг совершенно неожиданно, так как Жюв не мог судить с достаточной уверенностью, какое расстояние ему нужно было преодолеть, он почувствовал под ногами твердое основание камина. Рискованный спуск оказался удачным.
   – Все идет хорошо, я прибыл, – решил Жюв.
   Осталось всего-навсего узнать, куда он прибыл!
   Что же произойдет, когда он приподнимет чугунную плиту, прикрывающую камин? Может быть, он лицом к лицу столкнется с бандой разбойников, превратившей особняк в свое убежище?
   Или же, наоборот, он окажется в пустом помещении?
   Жюв запомнил расположение комнат, когда они первый раз вместе с Фандором производили обыск.
   – Здесь, – прошептал он, – должен быть салон. Черт возьми, теперь мы увидим, есть ли там мебель или он по-прежнему пуст?
   Продолжая оставаться внутри довольно просторного камина, присев на корточки и держа револьвер в правой руке, он осторожно просунул левую руку под чугунную плиту и стал медленно отодвигать ее.
   Полицейский слышал ту же необычную музыку, известную мелодию под названием «Страстно». Но, по правде сказать, громкость звучания была такой же, как и на крыше особняка.
   – Нужно выходить отсюда, – пробормотал Жюв. – Может быть, здесь нет никого, и я успею занять оборонительную позицию, прежде чем кто-то бросится на меня.
   И он поднял резким движением плиту, закрывающую камин, и выскочил наружу.
   Жюв ожидал увидеть изящно меблированный салон таким, каким его описала баронесса де Леско…
   С того момента, как он услышал эту необычную музыку, он пытался допустить, что молодая женщина ничего не выдумывала, что ее рассказ был искренним, и, следовательно, в особняке на улице Жирардон должно быть все так, как она описывала.
   Все было вполне разумным, но вдруг показалось довольно глупым полицейскому.
   Помещение, куда он попал, выйдя из камина, представляло собой большой салон, описанный Валентиной. Но этот салон оставался таким же пустым и давно заброшенным, как и при первом визите Жюва и Фандора.
   Жюв остановился пораженный, не зная даже, что и подумать.
   – Черт возьми! – заметил он. – Опять те же штучки! Однако музыка звучит здесь. Ничего не скажешь! Они исполняют мелодию «Страстно»!
   Оставаясь неподвижным в центре большого салона, Жюв продолжал слушать эту странную мелодию…
   Казалось, она звучит издалека. Проникает сюда, неизвестно откуда. Но теперь он может уверенно утверждать, что это не галлюцинации.
   Что же делать? Что следует предпринять, оказавшись в таких обстоятельствах?
   И если Фандор был очень напорист, то Жюв – очень упрям.
   – Я это разузнаю, обязательно разузнаю! – уверенно сказал он. – Или сломаю себе на этом деле шею!
   И Жюв вторично занялся тщательным осмотром помещения. Он обошел мансарды, комнаты второго этажа, салоны нижнего этажа. Везде были следы запустения, покрытые пылью помещения с отставшими от стен из-за сырости обоями, с рыжеватыми пятнами на потолке.
   – Мне это не снится, однако, – говорил себе Жюв.
   И он вновь стал вслушиваться: необычная мелодия по-прежнему неотвязно звучала.
   – Где же, черт подери, находятся эти проклятые скрипачи? – рассуждал он.
   Жюв сидел на последней ступеньке лестницы с револьвером в руке, пожевывая кончик сигареты, не собираясь даже ее зажечь. Внезапно возникла мысль:
   – А подвалы?.. Мы же не осмотрели подвалы.
   Ему пришлось вернуться на кухню, чтобы отыскать в чулане выход на лестницу, ведущую в подвал. И Жюв очень обрадовался, когда, приоткрыв дверь, услышал не приглушенные, а громкие звуки загадочной мелодии.
   – На этот раз, – ликовал Жюв, – я не далек от того, чтобы обнаружить гнездышко этих птичек.
   У Жюва не было с собой фонарика, он имел только, подобно остальным курильщикам, коробок спичек, значит, мог воспользоваться лишь кратковременным освещением.
   – Ну и наплевать! – решил он. – Это ничего не значит. Если они сидят там, значит, и свет у них есть… И потом, кто ничего не имеет, ничем не рискует!
   Это был его любимый девиз!
   Продолжая держать револьвер в руке, останавливаясь через каждые десять ступенек, чтобы вслушаться, Жюв начал спускаться вниз по маленькой узкой лестнице. Вскоре ему показалось, что лестница должна привести его в необычные подвальные помещения. Он находился уже на тридцатой ступеньке, но чувствовал, что до конца пути еще далеко.
   – Когда же конец? Это путешествие в преисподнюю!
   Он продолжал спускаться дальше, останавливаясь в непроглядной тьме, ощупывая стены справа и слева, чтобы не упасть. Вдруг лестница сделала неожиданный поворот, и ему уже было не за что держаться. Таинственная музыка звучала все громе и громче.
   – Если нужно, буду спускаться и дальше, – решил Жюв.
   Вдруг у него возникла мысль, что он не соблюдает простых мер предосторожности.
   – Что если одеть калоши, тогда меня не услышат и на расстоянии в сто метров.
   Жюв сел, одел калоши и молча продолжил спуск.
   Он сбился со счета ступенек. Но полагал, что оставил позади уже около ста пятидесяти, то есть спустился на высоту шестого этажа, когда вдруг почувствовал твердую почву под ногами.
   Жюв остановился, прислушался. Музыка звучала все громче и громче.
   – Нужно поразмыслить, – заметил он. – Прежде всего, где же я нахожусь?
   И несмотря на опасность быть обнаруженным, он чиркнул спичкой.
   При слабом освещении он заметил, что находится в подземной галерее, по форме напоминающей свод. Она была столь низкой, что, подняв руки, он касался ими потолка, и столь узкой, что он почти касался плечами ее противоположных сторон.
   – Ну вот, – прошептал Жюв. – Ни больше, ни меньше, как я попал в подземелье!..
   И добавил:
   – Теперь у меня есть шансы попасть в логово бандитов!..
   Почти бесшумно он продвигался большими шагами вдоль галереи.
   Он только слегка прикасался руками к противоположным сторонам галереи, чтобы удостовериться, что от нее не отходят поперечные галереи, на перекрестке которых можно свернуть и тогда потерять основной путь.
   Воздух был тяжелый, влажный.
   – Я слышу эту мелодию под названием «Страстно», значит, я на правильном пути, – рассуждал он.
   Но именно в тот момент, когда он остановился, чтобы вслушаться, ему показалось, что музыка прекратилась.
   – Неприятные предзнаменования, – прошептал он.
   Жюв ускорил шаги, поскольку галерея расширилась, стала достаточно просторной, и ему показалось, что он услышал вдали какой-то шум, может быть, даже голоса, но шум от шагов он слышал несомненно.
   Еще пять минут он продвигался вперед и вдруг остановился.
   Он не мог ошибиться…
   Почти совсем рядом с ним послышались шаги, кто-то шел.
   – Стой! – приказал Жюв.
   И он тотчас взвел курок своего револьвера.
   Но никто ему не ответил…
   – Черт возьми, опять мне показалось.
   Он снова продвинулся немного вперед и снова услышал, как кто-то проходит около него. Тогда он смело бросился вперед с вытянутыми руками.
   И здесь произошло нечто совершенно невероятное.
   Жюв почувствовал, что он ухватил за голую руку какого-то человека, а тот с удивительной ловкостью пытался ее освободить.
   В то же время Жюв услышал, как незнакомец произнес слово, заставившее его вздрогнуть:
   – Жап! Жап!
   От удивления инспектор отпрянул назад…
   – Ах, вот как! Здесь кто-то есть, черт подери. И его зовут «Жап».
   Несмотря на темноту, в сильнейшем возбуждении Жюв побежал, протягивая вперед руки, стремясь найти человека, который вырвался.
   И вдруг совсем близко от себя он услышал, как чей-то голос произнес:
   – Я сказал Жапу, что адмирал корабля скоро придет!
   На что другой голос ответил:
   – Я выполняю сальто уже шесть раз подряд!..
   Потом послышался лающий кашель, шум шагов…
   Все это происходило в темноте и выглядело галлюцинацией, вызывало растерянность.
   Жюв, прислонившись к стене, думал: «Кто здесь? Кто здесь ходит? Боже мой, если бы зажегся свет!»
   Он по-прежнему сжимал в руке револьвер, готовый выстрелить, ожидая нападения…
   Но снова наступила тишина, глубокая и непостижимая.
   Вдруг мучительное беспокойство охватило несчастного полицейского.
   Ноги задрожали, ему показалось, что земля уходит из-под ног, приподнимает его, покачивает, как если бы он шагал по бурному морю… Это было похоже на чудо.
   – Боже мой, Боже правый, что все это значит?
   Жюв мобилизовал всю свою энергию и, покусывая до крови губы, чтобы не закричать, двинулся вперед и прошел метров пятьдесят. Все время придерживаясь рукой стены, Жюв вдруг понял, что вышел на перепутье…
   Он нащупал скамью, настоящую каменную скамью, как во время прогулки в общественных местах…
   А надо сказать, что Жюв в этот момент был настолько подавлен, настолько обессилен, в такой степени сжигаем каким-то внутренним огнем, что он присел на скамью немного отдохнуть. И тотчас он снова услышал голоса:
   – Будучи императором, – произнес кто-то, кого нельзя было различить из-за темноты, – я принял решение захватить Швейцарию! Мы приступим к осаде всех гор! Ах! Ах!
   – А я разделю Луну на восемь частей, – произнес другой голос, – и получу таким образом восемь драгоценных бриллиантов и открою магазин на улице Мира.
   – Жап мне сказал… Ох! Ох! Жап!
   – Это король богов, Жап!
   – Никто не может быть выше Жапа…
   И без конца раздавался лающий кашель, затем послышалось беспрестанное шарканье ног, на смену которому пришла тишина, тяжелая тишина, как в склепе, которая иногда даже в большей степени, чем темнота, угнетала Жюва…
   Ему было стыдно из-за своей слабости.
   – Нужно, чтобы я обо всем узнал любой ценой, – прошептал он. – Я очевидец невероятных вещей. Нельзя отступать, черт возьми!
   Но что же он мог сделать?
   Неожиданно Жюв решил прибегнуть к одной безумной уловке.
   Прежде всего он засунул в карман свой револьвер, который держал в руке. Затем он взял в правую руку коробок спичек и, приготовясь чиркнуть одной из них, отошел от скамьи, на которой сидел, двинулся наугад, вытянув вперед руки, собираясь схватить одного из тех разговаривающих людей.
   Довольно скоро при своем необычном продвижении в темноте он встретил человека, который столкнувшись с ним, закричал от ужаса:
   – Жап! Жап!
   – Бог мой, – произнес Жюв, опрокинув навзничь своего противника с помощью подножки. – Кто вы?
   – Жап, – отвечал голос.
   Но Жюв успел чиркнуть спичкой, и, упав на колени перед человеком, которого придерживал, он осветил его лицо…
   Даже при кратковременном освещении, то, что он увидел, показалось ему невероятным.
   Этот человек, которого он только что схватил, опрокинул навзничь, который только что отбивался от него изо всех сил и кричал «Жап, Жап», стараясь вырваться… был ему удивительно знаком.
   Да, действительно, этот человек с искаженным от страха лицом, что удалось заметить Жюву, был знаком ему.
   Это оказался загадочный слепой, необычный пострадавший, человек, произносивший непонятное слово «Жап», когда его вытащили из ямы пожарные на набережной недалеко от академии, и продолжавший повторять только одно это слово, когда его отправили в больницу… Это был, наконец, человек, носящий в петлице своего пиджака черный цветок, что так удивило и полицейского, и доктора Мориса Юбера.
   – Черт возьми, – закричал Жюв в то время, когда спичка погасла, – что вы здесь делаете? Кто вы на самом деле?