Андерсон Кевин Дж.. Мечь тьмы (Звездные войны)

   - Готовимся ко входу в гиперпространство, - объявил Акбар бесцветным голосом: ни энтузиазма, ни эмоций, слова, как ровно уложенные брусочки. Назначение - Безнадега в системе Хоруз.
   И тут ниоткуда, абсолютно без предупреждения, выскочили три "костыля" истребители-штурмовики БТЛ-А4, принадлежащие повстанцам. Лазерные пушки открыли обстрел по челноку Таркина. Выстрелы не смолкали.
   - Нападение повстанцев! - определил Таркин. - Акбар, немедленно уводите корабль.
   Каламарианец как-то очень активно засуетился, но вместо того, чтобы немедленно начать уход в гиперпространство, он вдруг просто закрыл щиты.
   - Дурак! - закричал Таркин
   - И что теперь? - нелепо спросил Лемелиск "Костыли" повстанцев подошли снова, стреляя с убийственной точностью. Позади челнока эль-класса прогремел взрыв. Корабль закачало взад-вперед. Огонь с дымом вылетели из тылового отсека, судно потеряло управление.
   - Ты умрешь за это, Акбар, - объявил Таркин. Затем повстанцы ударили снова, заставив поврежденный челнок закрутиться на месте. Таркин только что поднялся на ноги, и новый толчок швырнул его к дальней стене. Он кувыркнулся на Лемелиска, все еще пристегнутого к своему креслу.
   - Щиты разбиты, двигатели наши повреждены, - сообщил Акбар. - И теперь они подходят для смертельного удара, - он поглядел в обзорный экран. - Я только хотел, чтобы вы поняли, что это я завел вас сюда. Гранд Мофф Таркин. Это плата за всю боль, которую вы причинили мне и подобным.
   Лемелиск снова увидел близко подошедшие корабли повстанцев, смертельное оружие светилось в боевой готовности. Таркин взвился на ноги, схватил Лемелиска за шиворот и вырвал из кресла.
   - Спасательная капсула! - прорычал Таркин. - Предоставим этого предателя судьбе, которую он сам себе выбрал.
   Вдвоем Таркин и Лемелиск нырнули в маленькую спасательную капсулу, где с удобством мог разместиться лишь один человек. Лемелиск споткнулся, налетел лицом на переборку и почувствовал, как что-то треснуло, кровь полилась из носа. Не медля, Таркин влепил кулаком по кнопке автоматизированного запуска. Задний люк спасательной капсулы герметизировался, и капсула вылетела из челнока как раз в тот момент, когда повстанцы пошли в последнюю атаку.
   Вселенная раскачивалась, беспорядочно крутилась, и от этого тошнило. Лемелиск, хлюпая и пачкая пальцы, пытался остановить кровь. И он увидел, как корабли повстанцев окружили поврежденное судно, но вместо того, чтобы немедленно взорвать, облепили его, состыковав входы.
   - Через мгновение они кинутся за нами, - сказал Таркин, активизируя спасательный маячок, встроенный в капсулу. Лемелиск видел, что Гранд Мофф тоже ранен, обожжен горячей переборкой.
   И - словно по волшебству - пространство системы Эриаду пошло рябью. Из гиперпространства выходил имперский крейсер. Позже Лемелиск узнал, что это был флагман адмирала Мотти; Мотти прибыл сопровождать Таркина, хотя губернатор об этом и не просил.
   "Звездный разрушитель" запеленговал сигнал бедствия и направился прямо на предполагаемых мятежных налетчиков, его турболазеры пронзили тьму копьями разрушительного света.
   Выглянув в иллюминатор, Лемелиск увидел, как три нападавших "костыля" выстрелили снова по эль-челноку, на сей раз разрушая его окончательно. И когда тот взорвался, "костыли" разлетелись в трех разных направлениях, уходя куда-то в свои космические тайники...
   Поскольку крутиться головокружительно они не прекращали, Лемелиск почувствовал, что близок к приступу космической болезни. Инженерская часть его разума отстранение решала, много ли вреда он нанесет атмосфере капсулы, продолжавшей вращаться подобно детскому волчку, если его сейчас вырвет?
   - Очень странно, - осторожно выговаривая слова, прокомментировал он происходящее. - Похоже, что эти корабли повстанцев хотели спасти вашего каламарианского раба.
   - Спасти Акбара? - не поверил Таркин. - Зачем бы им беспокоиться о животном?
   Лемелиск пожал плечами, к тому времени "звездный разрушитель" адмирала Мотти, идя по пеленгу маячка, уже приблизился к ним вплотную.
   - Никогда не понимал повстанцев, - хлюпая, сказал он...
   Позже они поправляли здоровье в госпитале Звезды Смерти. Лемелиск лелеял сломанный нос, а Таркин лежал весь в бинтах, дожидаясь, пока окрепнут растянутые связки и заживут ожоги. Они получили мрачные вести о том, что покушение на Таркина было лишь частью плана повстанцев. Группе боевиков удалось выкрасть копии полного набора чертежей Звезды Смерти, технические спецификации, определявшие каждую систему, каждый компонент, все боевые характеристики большой военной станции, и переправить их на ретрансляционную станцию Топрава, откуда те и исчезли.
   Молодой капрал безупречного вида - в полированных ботинках, вычищенной форме, с аккуратно подстриженными волосами - нервничал, боясь, что Таркин впадет в гнев и прикажет казнить молодого человека за то, что он принес плохие новости.
   - Дарт Вейдер прямо сейчас гонится за топравскими повстанцами, сэр, он надеется схватить их прежде, чем они сумеют доставить своему руководству краденые планы.
   Лемелиск посмотрел на Таркина. Спокойствие Гранд Моффа, пусть и кажущееся, его поразило. Таркин тонко улыбнулся, жесткие глаза сверкнули.
   - Изучение всех деталей может лишь увеличить их страх перед этой военной станцией, - произнес Таркин, - они не сумеют найти изъяна. - Он посмотрел вдаль сквозь Лемелиска, чувствующего себя по-дурацки с нескладным лубком поперек носа. - Моя Звезда Смерти неуязвима.
   Лемелиск откинулся на больничные подушки, от всей души надеясь, что Таркин прав.
   ***
   Теперь же, пролетая в инспекционном скутере над внешним корпусом "Меча Тьмы", Лемелиск не питал и малой доли подобного доверия к новому супероружию хаттов. На этот раз он не был вполне уверен. Следовало бы отчитать тауриллов за их дрянную работу еще раз, маленькие существа кинулись бы исправлять содеянное... до следующего зрелища.
   Но тауриллы были не единственной проблемой.
   Древние процессоры - гордость Суламара - продолжали оставаться никуда не годным хламом, сколько Лемелиск их ни перепрограммировал и ни укреплял. Его тщательность не помогла потому, что, должно быть, устройства были дефектны со времени изготовления, а теперь лишь какие-нибудь старики, да и то немногие, могли бы рассказать, как их устанавливать.
   Часть толстых металлических щитов, купленных по дешевке, имела миллионы микроскопических дыр - плохо даже для несущих конструкций, а ведь щиты были предназначены для машинного ограждения! Весь проект "Меч Тьмы" представлял собой череду нищенских поставок. Передний конец цилиндра длиной в километр не совмещался с его задней частью, а ведь если суперлазер не будет совершенно выровнен к тому моменту, когда Дурга начнет обстреливать оружие, смертельный луч вспорет "Меч Тьмы" раньше, чем выбранную цель.
   Больше того...
   Стон его эхом разнесся по инспекционному скутеру. Оглядывая перспективу всех этих поправок и переделок, он открывал столько всевозможных несуразностей, что оставалось лишь гадать, сколько еще проблем ускользнуло от его внимания.
   41
   Крикс Мадина и Трандия спрятали истребители в густой тени скалистого обнажения, которым ощетинилась неровная поверхность маленького астероида.
   - Системы не глушить, - приказал Мадина, - даже если все пойдет как надо, мы должны быть готовы к экстренному взлету.
   На что Трандия высказалась в духе фатализма, в который впала после смерти Коренна:
   - Мы собираемся вернуться, сэр?
   Мадина было подумал об утвердительном ответе, затем решил, что она заслужила откровенности.
   - Мы должны оставаться оптимистами, - сказал он. - В конечном счете, у нас есть шанс вернуться домой.
   - С меня достаточно и этого, - ответила Трандия. На Мадине с Трандией были тяжелые скафандры, которые должны были обеспечить пребывание в открытом космосе не хуже автономного подвижного судна. Они стояли на зыбучей поверхности астероида, проверяя их укомплектованность детонаторами, пакетами первой помощи и системами наблюдения.
   - Готова идти, сэр, - отрапортовала Трандия. Мадина стоял рядом с ней, неуклюжий в своем тяжелом скафандре Они разглядывали огромную конструкцию, фиксированную в определенном месте астероидного пояса, а потому медленно наплывающую на них, меняя форму.
   - Пуск, - скомандовал Мадина.
   Они с Трандией подпрыгнули, освобождаясь от незначительного притяжения астероида. Импульс перенес их через космический проток под конструкцию супероружия. И пока они с Трандией дрейфовали, подобно крошечным кусочкам щебня, к гигантскому цилиндрическому сооружению, у Мадины было достаточно времени обозреть проект хаттов через визор скафандра.
   Проект этот очень его беспокоил. Он знал, что хатты скопировали чертежи Звезды Смерти из имперского Информационного Центра, но это была никакая не Звезда Смерти. Все оказалось не больше чем суперлазером, прямым цилиндром, способным служить оружием разрушения. Если это оружие будет закончено, хатты вряд ли откажутся использовать его против любой системы, не способной заплатить отступного.
   И строительство казалось почти законченным.
   Две упакованные в скафандры фигурки летели вдоль конструкции длиной в километр, пятнышками мелькая на ее фоне. В узко сфокусированном луче передачи Мадина говорил Трандии:
   - Нам удастся вывести это оружие из строя, если сумеем проникнуть внутрь и прикрепить детонаторы в нужных местах.
   - Глядя на все это, хочется поторопиться, сэр, - отвечала Трандия. Похоже, хатты готовы выступать.
   И вот наконец их магнитные ботинки вступили в контакт с пластинами брони, черным металлом, отражавшим скудный свет звезд. С помощью липучек на перчатках Мадина, словно жучок, полез по корпусу. Оружие хаттов было так велико, что кривизна цилиндра практически не ощущалась.
   Они с Трандией зашагали по металлическим пластинам, и Мадина с удивлением увидел, что многие из деталей корпуса перепутаны, пропущены, сварены со щелями и неровными швами. Атмосферы такой конструкции не удержать. Подобная небрежность потрясла его. Ну что ж, по крайней мере, несложно проникнуть внутрь.
   Они набрели на одну практически негодную пластину, и Мадина выбрал из своего набора инструментов, прикрепленного к неуклюжему скафандру, ломик. Им можно было попытаться расковырять какой-нибудь сварочной шов. Лист металла оторвался и закувыркался с края на край. Образовавшаяся дыра была достаточно широкой, чтобы Мадина и Трандия могли пролезть внутрь даже в их неуклюжих скафандрах. Они вступили в затемненный недостроенный коридор, чуть больший по ширине, чем расстояние между халатно склепанным корпусом и немногим лучшей его внутренней стеной. Яркие лампы со шлемов освещали им путь, пока они проталкивались по этому коридору. Наконец они добрались до тяжелой двери в переборке, открывавшей путь ко внутренним помещениям. По одному прошли тесную пропускную камеру.
   Протопав тяжелыми ботинками в новый плохо освещенный коридор, Мадина остановился в ожидании Трандии. Когда она подошла, Мадина снял шлем.
   - Здесь уже есть атмосфера. Снимаем скафандры. Нам нужна будет свобода движений. Может случиться, что придется прятаться, если нас заметят, а я едва двигаюсь в этом сооружении.
   Трандия отстегнула тяжелые детали скафандра и сложила свою броню рядом с его броней в одной из неиспользуемых складских нищ. На вид пустые скафандры казались достаточно надежной защитой от имперских контрразведчиков в качестве баррикады. Трандия потеряла шнурок, перехватывавший волосы, и они наплывали ей волнами на лицо. Пот холодил шею, кожа горела, но взгляд был жестким.
   Они вынули из заплечных ранцев инструменты и детонаторы. Мадина поскреб бороду, поднял сжатый кулак.
   - За успех!
   Трандия подняла кулак в ответ.
   - Мы победим, - ответила она.
   Пригнувшись, они бесшумно побежали по коридору в ту сторону, где, им казалось, должны находиться импульсные системы. Некоторые из палуб уже начинали заселяться обслуживающим персоналом станции, и потому они задерживались у поворотов, прислушиваясь к отдаленному гудению голосов охраны и членов команды из незакрытых комнат.
   Хоть они и спешили, Мадина успевал заметить множество не горящих световых панелей, провода, свисавшие с потолка, ни с чем не соединяясь, и еще мертвые пустые терминалы компьютеров, которые, похоже, никогда и не включались.
   - Может, нам и не придется взрывать это все. Конструкция - просто катастрофа, ждущая своего часа.
   Машинное отделение представляло собой огромную пульсирующую темницу, переполненную запахами нефти и хладагента, шипящим паром, который мог быть преднамеренно выпущен, а мог и всего лишь вытравливаться из ядер реактора. Буря шума и вспыхивающих огней окружила их, топя все тайные звуки, позволяя незаметно пробраться в путаницу двигателей.
   По верхней галерее курсировала многочисленная охрана - тупые гаморреанцы да еще какая-то каша-неразбериха: вигваи, никто и щекастые усатые аквалишы сомнительная публика с разных планет. Мадина проверил бластер и четыре детонатора, что были при нем, затем махнул Трандии - расходиться.
   Управляющие компьютеры "Меча Тьмы" представляли собой гигантские круговые панели, окруженные прозрачной загородкой. Работала охладительная система. Сами же двигатели грохотали за толстой защитной стеной. Удайся им приделать несколько детонаторов в разных точках помещения, и большое оружие будет выведено из строя, превратится в космического мертвеца до подхода вооруженных сил Новой Республики, которые довершат дело. Они с Трандией пробрались по отдельности, выбирая затененные участки, туда, где не заглушаемые двигатели шумели еще громче. Тщательно оберегая свой драгоценный груз детонаторов, скользила Трандия во мраке от одного угла к другому, пробираясь вдоль стены, огораживающей двигатели.
   Мадина пробирался к ограде компьютеров. Наклонясь, вынул резак из инструментального мешка, собираясь прорезать прозрачную стену. Один-два детонатора могут целиком отключить компьютеры, управляющие супероружием. Он включил маленькое вибролезвие, чувствуя, как дрожь передается по его ручке. Прорубил тонкую гибкую петлю ограды... но едва лишь принялся разводить кристаллиновые пласты, как с высоты компьютера заверещал сигнал тревоги.
   Выключив с проклятием вибролезвие, Мадина схватился за бластер. Охранники поспешили на звук, но как-то вяло. Интересно, подумал Мадина, часто ли им приходится бегать на ложные тревоги, причиной которым огрехи строителей?
   Он решил пока не стрелять, а лишь скользнул назад в тень, пока охранники шли в его сторону с оружием наготове. Если он сумеет затаиться, они могут и не заметить его, вернуться к своим делам. Сердце его колотилось. Охранники подошли ближе.
   И тут Трандия выскочила из своего укрытия под стеной машинного отделения. Она принялась махать руками и вопить, привлекая внимание к себе. Когда же охранники в изумлении обернулись, она разрядила в них свой бластер, поразив одного из них. Шипя и сморщив толстую кожу лица, он упал на пол.
   Остальные охранники резко развернулись и выпустили пучок бластерных лучей в сторону Трандии. Она увернулась, но один из выстрелов прожег ей руку. Она вскрикнула и упала за один из пультов, ища укрытия. Охранники сбегались к ней, полностью забыв о Мадине.
   - Бегите! - кричала она ему. Голос ее срывался от боли. - Бегите!
   Мадина снова выругался про себя, от всей души кляня ее импульсивность. Он принялся отползать от управляющих компьютеров с бластером наготове. Хоть бы какая-нибудь возможность отогнать от нее стражников... Разозленные инопланетяне уже подбегали к ее убежищу, и как только они с ней поравнялись, Трандия взорвала все детонаторы, что на ней были.
   Раздавшийся взрыв перекрыл даже какофонию машинных звуков. Стена пламени выплеснулась сверкающим кольцом. Взрыв уничтожил всех охранников и саму Трандию - и лишь едва оцарапал стену вокруг двигателей. Свет замигал и погас.
   Ударная волна швырнула Мадину оземь, перед глазами зароились темные мушки. Отчаянно тряся головой, задыхаясь, он поднялся на ноги. Теперь враг был предупрежден, проникнуть внутрь незаметно нечего было и надеяться. Ничего хорошего здесь уже не ожидалось. Спотыкаясь, Мадина побежал. Он с трудом соображал, ошеломленный потерей Трандии, оглушенный взрывом. Но на ходу он уже слеплял себя в единое целое, не давая себе рассредоточиться и переживать горечь потерь, мысли о поражении, боль и звон в ушах. Ядро его личности создавалось годами его собственной учебы и теми уроками, что сам он твердил членам своего боевого отряда.
   Миссия первостепенна.
   Они обязаны победить.
   Миссия.
   Мадина заставлял себя держаться на ногах. Мешала боль в спине. Мимолетно обернувшись, он заметил кровь на полу значит, его задело осколком. Сирена продолжала выть Каким-то образом Мадине удалось добраться до двери, хотя он совершенно потерял ориентацию и не мог теперь вспомнить, как отыскать обратную дорогу к скафандрам. Он выпал в открытую дверь, двинулся вдоль тускло освещенного коридора... и наткнулся прямо на другую группу охранников, которые мчались выяснять, из-за чего тут суматоха.
   Сердце Мадины упало. Трандия отдала жизнь, надеясь, что ей удастся нанести непоправимые повреждения оружию врага и дать своему командиру возможность спастись. Но не добилась успеха ни в том, ни в другом. Чьи-то толстые пальцы сжали его руки. Гаморреанцы швырнули его на пол и уселись сверху, не давая двинуться.
   - Диверсант! - рычал на него один из вигваев. Его рывком подняли на ноги. Пять разных охранников сжимали его, словно соревнуясь, кто первый может претендовать на награду за его поимку. Не проронив ни звука, Мадина сопротивлялся. Но его одолели и поволокли. Трофей, который они принесут Дурге Хатту.
   42
   На командном мостике "Меча тьмы" Бевел Лемелиск наблюдал ребяческое ликование, откровенно написанное на лицах обоих - и генерала Суламара, и Дурги Хатта. Обычно суровые, а Дурга близкий к вспышкам злобного раздражения, они пребывали в полном восторге. Они не выпускали контроллеры из рук и испытывали одинаковый завоевательский зуд и нетерпение немедленно начать претворять в жизнь свои великие планы.
   Несмотря на трудности Лемелиска с тауриллами и гору других замысловатых проблем, с которыми пришлось столкнуться при строительстве массивного супероружия, проект "Меч Тьмы" каким-то образом доковылял до завершения жестко по графику, скорее по причине взаимоуничтожения ошибок, чем в результате эффективной работы.
   "Меч Тьмы" теперь полностью отвечал запросам Дурги, технически он был завершен, выстроен по модифицированным проектам Лемелиска, работы на нем закончены, тестирование специальными командами проведено... однако Лемелиск не хотел бы ручаться ни за одну из частей проекта. Собственно, он испытывал значительное беспокойство, начиная думать о том, что Дурга и вправду захочет в скором времени воспользоваться этим оружием.
   - Смотрите, - Дурга вызвал голографическую карту Галактики с Нал Хутта в центре. На ней намечены были предполагаемые направления "расширительной программы" хаттов, по которой "Меч Тьмы" должен был стать решительным аргументом в вышибании откупных денег из планет.
   Дурга пожирал глазами голографическую карту. На Суламара он сейчас не обращал внимания: Суламар дал ему столько непрошеных советов, что Дурга давно перестал его слушать, и теперь Суламар умолк. Резиновые губы Дурги изогнулись в улыбке, перекосившей его родимое пятно совершенно на сторону. Остальные члены экипажа пульта управления сидели в своих креслах крепко пристегнутые: так приказал Дурга, который больше не желал, чтобы они выпрыгивали и отбегали в сторону, если он кем-то будет недоволен.
   Лемелиск задумчиво скреб щетину на подбородке, Дурга не сводил глаз с карты Галактики, которая скоро должна была перейти под его полный контроль. И тут совершенно неожиданно разнесся звук тревоги, вой вылетел из станции безопасности. Клаксоны эхом отозвались по всему "Мечу тьмы" . Многие метнулись из своих кресел, но ремни крепко держали их на местах.
   - Почему бедлам?! - взревел Дурга.
   - Это охранная тревога, сэр, - пояснил Бевел Лемелиск, - я выбрал данный тон звука потому, в частности, что он неприятен и сразу обращает на себя внимание.
   - У тебя неплохо получилось, инженер, - усмехнулся Суламар
   Но Дурга не удовлетворился ответом.
   - Почему звучит тревога?
   Лемелиск пожал плечами.
   - Возможно, по причине нарушения безопасности? - предположил он.
   - Ты имеешь в виду диверсию?
   Прежде, чем Бевел Лемелиск успел ответить, гулкий взрыв прошел дрожью по стенам.
   - Думаю, причина в этом, повелитель Дурга, - сказал тогда Бевел. Он был уже слегка заморожен.
   - Сообщение о повреждениях, сэр, - доложил один из деваронцев. Повреждения в машинном отсеке. Диверсант бросил бомбу.
   - Размер повреждений, - быстро потребовал Лемелиск.
   - В настоящее время не известен, - ответил деваронец.
   Дурга взревел в ярости.
   - Диверсия! Это выведет нас из графика! Кто... как сумел проникнуть через нашу защиту? - Глаза хатта сверлили членов экипажа. Он в ярости сжимал кулачки на уровне головы, и все сидящие в креслах гипнотически смотрели на руки хатта и пульт перед ним. - Я требую - кто отвечает за безопасность? - ревел Дурга со своей летающей платформы. - Кто?
   Все в страхе сгибались под этим взглядом, пока один смертельно бледный тви'лекк не поднял когтистую руку. Похожие на червей головные щупальца метались в страхе по дрожащей спине
   - Я... я отвечаю, повелитель Дурга. Мы не думали...
   Дурга взревел и потянулся к своему крохотному пульту, вжимая жирным зеленым пальцем одну из кнопок. Тви'лекк издал короткий крик ужаса, но вместо него скрылся в искрах страшного электрического разряда несчастный вигвай у другой панели. Плоть его мгновенно истлела и осела пеплом на сиденье кресла и на панели навигационной станции. Дурга хмуро уставился на панель управления.
   - А, - сказал он наконец. - Не та кнопка. - Вонь горелой плоти расходилась с клубами дыма от поверженного трупа. - Ладно, будет тебе уроком, - заявил Дурга, глядя в упор на несостоявшуюся жертву.
   Деваронец тем временем успел получить какое-то сообщение на своей панели связи.
   - Сэр, у меня... кхм... есть что доложить... кое-что, - проговорил он, охрана докладывает о захвате террориста. Еще один убит.
   Дурга мрачно глянул на труп вигвая. Потом - на остальных.
   - Будут новые казни, когда разберемся во всей этой истории.
   Услышав это, Бевел Лемелиск вздрогнул и постарался стать незаметным. Даже слово "казнь" мгновенно будто бы переносило его куда-то туда, где были змеиные глаза Императора... будило темный ужас воспоминаний об императорском гневе и тех изощренных смертях, которым подвергал его Палпатин за любую ошибку.
   Смерти остались в памяти Лемелиска постоянно присутствующим кошмаром общим числом семь. Каждый раз он, мучаясь, хотел отказаться от этого нового опыта и забыть его - и забывал непроизвольно, когда его наконец оставляли одного, и он мог заняться своими чертежами Он переставал понимать свой страх. Страх остался - но теперь это был страх циклично повторяющегося смертного ужаса и смертной боли, которые не были смертными, а это только так говорилось. Словно бы жизнь его, мысли его, пот, тошнота, слезы и непереносимая боль вызывались нажатием каких-то кнопок, против чего было бессмысленно, да он никогда и не знал как, - протестовать.
   Как-то раз Палпатину пришло в голову выбросить его в безвоздушное пространство; боль была непереносимой, хотя смерть и пришла милосердно быстро. Но то, что по сравнению с голубыми жуками это было быстро, он понял уже потом, как-то за чертежами, когда обдумывал скорость разгона: через три минуты после выброса в слепой бездонный холод у него лопнули глаза, он тогда этого не понял, потому что был просто комком боли. Дальше... потом он сообразил, что от резкого падения давления и температуры разрушились его внутренние органы.
   Еще он помнит, как его медленно погружали в расплавленную медь, наблюдая за тем, как тело его сгорает дюйм за дюймом. Почему именно расплавленную медь Лемелиску не давал покоя этот вопрос. Наконец он как-то раз, почти месяц спустя, спросил об этом Императора. Ответ Палпатина поразил его своей утилитарностью: "Этот металл в тот день плавили металлурги".
   Еще Демелиска запирали в подземелье, заполненном густым кислотным туманом. Сначала это даже показалось ему нестрашным. Прикрывая глаза, он думал о чем-то своем, отдыхая, что наконец-то ему не мешают, и думая, что его обрекли на медленную смерть, а о смерти он думать не хотел он хотел, чтобы ему не мешали. Но туман был едким, от него першило в горле, хотелось сплюнуть, туман разъел его легкие, и Лемелиск кашлял и плевал кровью, а кислота продолжала его разъедать изнутри.
   Остальные смерти были не менее причудливы и не менее мучительны.
   Определенно, он обрадовался, когда Императора убили. В противном случае Лемелиску и вправду было бы о чем беспокоиться!
   Теперь же, на палубе "Меча Тьмы", пока Дурга пребывал в шоке от известия о поимке диверсанта, генерал Суламар усмотрел возможность вставить слово. Он принял еще даже более напыщенный, чем всегда, вид, выпятив грудь так, что звякнули медали. Словно бы пытаясь перехватить инициативу у Дурги, он обвиняюще уставился на Демелиска.