Андерсон Кевин Дж.. Мечь тьмы (Звездные войны)

   Турболифт остановился с внезапным толчком, но на этот раз Лемелиск удержался. Глядя на открывающуюся дверь, он почувствовал, что злость на Дургу усиливается. Он ненавидит, когда его тревожат во время работы. Ненавидит, когда ему мешают думать, когда кто-то возникает перед глазами и что-то говорит, или спрашивает, или просит. И ведь он специально приказал, чтобы никто не смел входить в его каюту, а эти охранники, это хамье, ворвались именно в тот момент, когда Лемелиск наносил последний штрих на сложную трехмерную головоломку кристаллической решетки. Теперь всё начинать с нуля!
   На этот раз Бевел Лемелиск не станет вести себя смирно и кротко. Он шагнул на мостик и, выпятив грудь, набрал побольше воздуха.
   - Дурга, что все это значит? - Он позволил себе говорить громко и вызывающе.
   Персонал командного пункта при его словах съежился, как побитый. Лемелиск обратил внимание, что ни один из них почему-то не сидит на своем месте. Попахивало жареным мясом, словно бы от плохо приготовленных колбасок; его пустой желудок снова заурчал.
   Генерал Суламар, сгорбившись, шагнул навстречу Лемелиску. Его блестящие медали звякали и отбрасывали блики. Лемелиск не удостоил его вниманием. Имперский генерал, с этими его бесконечными разговорами о собственных военных подвигах: резня в Мендикате, подавление Синтона и разгром Рустибара - пустая болтовня все это. В конце концов, Лемелиск управлял созданием Звезды Смерти. Как можно сравнивать с этим простые военные заслуги?
   Узрев военного инженера, Дурга испустил бессловесный рев, напоминающий одновременно отрыжку и бульканье кипятка. Лемелиск поувереннее расставил ноги. Никогда раньше он не слышал такой ярости в голосе хатта.
   Бледно-голубые глазки Лемелиска моргнули. Его внимание привлек обзорный экран мостика. Он заметил спиральные орбиты в каменных дебрях пояса астероидов. Потом он увидел останки двух автоматических переработчиков минералов, разорвавших друг друга. Во рту у него пересохло.
   - Ой... - только и мог он произнести.
   Дурга придвинул поближе к нему летающую платформу.
   Лемелиск застыл на месте, пытаясь найти оправдание быстрее, чем хатт успеет сделать что-то такое, от чего Лемелиску становилось страшно.
   - Я весьма недоволен твоим творением, Лемелиск, - взревел Дурга, и родимое пятно его угрожающе потемнело и задергалось,
   Лемелиска бросило в дрожь. Лицо его исказилось. Им мгновенно завладели слишком яркие и болезненные воспоминания: именно эти слова произнес Император прямо перед тем, как казнить Бевела Лемелиска в первый раз.
   ***
   ... Вскоре после того как Звезда Смерти предположительно должна была разрушить базу повстанцев на Йавине IV, Бевел Лемелиск был вызван на аудиенцию к Императору.
   В полете на высокоскоростном челноке по воздушным коридорам города площадью во всю планету Лемелиска сопровождала личная гвардия Императора, одетая в красную броню. Миллионы иллюминаторов сверкали, как драгоценные камни. Каждый всплеск света казался триумфальным факелом.
   Лемелиск потер щеки, радуясь, что догадался побриться накануне. Красные императорские телохранители застыли в молчании, словно статуи, Лемелиск обхватил колени и стал что-то напевать про себя. Челнок приближался к огромной пирамиде императорского дворца. Телохранители так стремительно потащили его к выходу, что их красные плащи флагами затрепетали сзади. Когда вся их компания достигла дверей личных апартаментов Императора, телохранители взяли пики на караул. Лица их, скрытые за гладкими пластинчатыми шлемами, не выказывали никаких чувств.
   Лемелиск, счастливо улыбаясь, легкой походкой вошел в сводчатую комнату, радостно глядя на облаченного в черную рясу Императора, ожидавшего его. Палпатин сгорбился в своем кресле, желтые глазки мерцали сквозь маслянистую тень, отбрасываемую капюшоном. Лемелиск всегда как будто заново поражался, что эти глаза на старом человеческом лице казались заимствованными у змеи. Сегодня Император казался больным: кожа его вздыбилась пузырями, покрылась складками, словно бы сырое тесто налепили на императорские кости. Как будто гниение началось еще до прихода смерти.
   Но Лемелиска не слишком-то волновали неприятные мысли сейчас, когда он стоял на полированных плитах каменного пола покоев Императора. Он изящно отвесил почтительный поклон.
   - Мой Император, - начал он, - надеюсь, вы уже получили сообщение о том, как наша Звезда Смерти разрушила секретную базу повстанцев.
   - Я получил сообщение, - ответил Палпатин и взмахнул пальцем с длинным когтем.
   Лемелиск успел взглянуть в сторону раздавшегося вдруг позвякивания и увидал гибкую клетку, спускаемую со сводчатого потолка. Он пригнулся, но клетка опустилась все же прямо на него, подчиняясь невидимой власти Палпатина. Решетка была сделана из хорошей сетки, в ячейку которой не пролез бы и мизинец. Лемелиск сглотнул.
   - Простите, Император? - непонимающе пролепетал он. - Вы хотели о чем-то еще со мной поговорить? Возможно, о новых проектах? Что я еще могу для вас сделать? - Лемелиск снова судорожно сглотнул.
   - Да, мой слуга, - ответствовал Палпатин, - ты можешь умереть для меня.
   - О... - не нашел ничего лучшего сказать Лемелиск. - Собственно, я надеялся на что-либо другое, - глупо закончил он.
   Палпатин в упор смотрел на него немигающими глазами без выражения.
   - Я получил сообщение, что твоя Звезда Смерти на Йавине разрушена. Жалкая банда повстанцев нашла слабое место в твоем творении отверстие в вентиляционной трубе, что позволило истребителю нанести решающий удар. Один пилот уничтожил целую военную станцию!
   - А, вентиляционное отверстие? - Напоминание о самом каверзном месте в его работе, над которым он промучился страшно долго и в котором все же не был до конца уверен, отвлекло его от томительного страха и почему-то показалось слабой зацепкой. Лемелиск прикусил губу. - Так я и знал, что чего-то не предусмотрел. Учту это в следующем проекте...
   - Учтешь, - ледяным голосом перебил его Император. - Но сначала ты умрешь для меня.
   Сбитый с толку, Лемелиск поморгал голубыми водянистыми глазами и, протянув вспотевшую руку, потрогал крепкие надежные прутья решетки. Обвел взглядом сетчатый металлический купол над собой - и тут паника смерчем охватила его. Дыхание перехватило, как от удара, зазудели похолодевшие щеки. "Хоть и бритые", - некстати подумал он.
   Император сидел совершенно неподвижно, хотя он, вероятно, должен был манипулировать какими-то контроллерами, потому что внезапно прозвучал резкий щелчок, и у ног Лемелиска открылось крохотное отверстие, ведущее в темную неизвестность. Он услышал жесткие шуршащие шажки.
   - Я весьма недоволен твоим творением, Лемелиск, - раздельно произнес Император.
   Бевел Лемелиск метнулся в сторону от чего-то сверкающего, выскочившего из отверстия, - какого-то жучка. Восьминогое твердопанцирное насекомое, сияя яркой голубизной, выбралось на свет и остановилось, поводя усиками. Еще пятеро жуков появилось из других отверстий. Они постояли, подрагивая надкрыльями, потом принялись летать по замкнутому пространству. Лемелиск в панике отмахнулся от одного из них, пролетевшего совсем близко от лица, и тут голубой жучок круто развернулся и напал на него, вонзив свои острые зубчатые челюсти в толстую часть ладони.
   - А-а-а!
   Лемелиск принялся колотить рукой по сетке, пытаясь сбросить жука. Ему удалось разбить его панцирь. Но запах крови уже привлек к нему других. В ужасе увидал он, как полчища новых насекомых полезли из дыр в полу, расправляя свои крылья и с жужжанием бросаясь прямо на него.
   - Эти жуки, - пояснил Император, поудобнее откинувшись на спинку своего вращающегося кресла, - родом с Йавина IV, и я считал, что они должны погибнуть, когда твоя Звезда Смерти уничтожит эту луну. Так что ты спас их.
   Теперь жуки уже облепили Лемелиска. И он орал, скорчившись, прижимаясь к сетке, чтобы раздавить их, жмурясь, вертя головой, пытаясь как-то спрятать лицо и с ужасом чувствуя, как что-то заползает за воротник и больно впивается в спину. Слова Палпатина скользили мимо его внимания.
   - Останови... б-б-б-ммм! - Оборвав себя на полуслове и безумно мыча с закрытым ртом, он что было сил сжимал губы, как склеивал, леденея от внезапной мысли, что жуки залетят ему в рот и станут жрать его изнутри.
   - Не сейчас, - ответствовал Император. Он наблюдал, как жуки атакуют вжатую в плечи шею, как они уже прогрызли одежду и добрались до бледной кожи рук, плеч, боков... Кровь залила обрывки ткани, брызгая ярко-алым на блестящие голубые панцири, на дрожащие крылышки. Сотни новых жуков появились вблизи, врезаясь на лету в сетку.
   - Эти милые насекомые теперь вне опасности, - продолжал Палпатин, - ведь твоя станция не сработала! По твоей вине я потерпел поражение, Бевел Лемелиск, - процедил он. Его бесцветные морщинистые губы изогнулись безжалостной улыбкой. - И теперь я хочу посмотреть, как эти жуки растерзают тебя в клочья. Они очень голодны, как видишь, и нескоро удовлетворятся. Но если они все же насытятся и решат отдохнуть, то не волнуйся, их у меня еще гораздо больше в запасе, - ледяным голосом докончил он фразу и засмеялся.
   Но Лемелиск уже не мог его слышать.
   Жуки жужжали, ползали, терзали его плоть, кожу под волосами, обкусывали уши, ноздри. Он фыркнул - кровь на вдохе затекла в носоглотку, - но жуки тучей кинулись к лицу, и он, крутнувшись и прижав подбородок к груди, задержал дыхание. Промокшие в крови обрывки изгрызенной одежды испещрили пол. Лемелиск, жмурясь, прижимая локти к груди, кидался всем телом на сетку и терся боками и спиной. Раздавленные и отодранные с живым мясом жуки валились ему под ноги, и их голодные собратья набрасывались на них, разгрызая сияющие панцири и пережевывая нежные внутренние органы. Новые стаи садились Лемелиску на раны. Жуки проели брюки, впились в бедра, в нежно-голубое за коленями...
   Плавая на полу в крови, Лемелиск мычал, моля о пощаде, - бесполезно. Боль затопляла сознание. Жуки выгрызли ему глаза. Он осознал, что ослеп... и после этого боль еще нескончаемо долго продолжалась...
   ...Потом вдруг Лемелиск очнулся, открыл целые и зрячие глаза и поморгал ими. Он видел: глаза явственно различали узоры на сводчатом потолке и стенах; значит, он все еще находился в зале. Он лежал на спине. Приподнявшись, он увидел свое тело, одетое в чистую белую форму. Медленно, скованно, ничего не понимая и оттягивая понимание, Лемелиск поднес к глазам кисти рук. Кожа была цела. Боли не было, - а впрочем, Лемелиск просто боялся вслушаться в собственные ощущения. Но чуть-чуть отпустив себя, он ощутил свое тело. Ощущение было новым, и не только от крепнущего сознания, что он жив: тело было молодым и сильным, и дряблые мышцы стали упругими, и не стало брюшка, незаметно отросшего, пока он десятки часов просиживал над проектами, трудясь над усовершенствованием своего разума и не заботясь о бренном теле, то забывая поесть, то жуя между делом. Медленно, думая только о том, что тело прекрасно слушается его, он встал на ноги и глубоко вдохнул.
   Затем до него вновь донеслось приглушенное жужжание и пощелкивание. Он перевел взгляд и, чувствуя легкую дурноту, как-то очень ясно увидел прямо перед собой клетку, все еще полную жуков, жужжащих, стукающихся о стены, работающих челюстями. Брызги крови, темнея и теряя яркость, подсыхали на металлической сетке, внизу натекая каемкой. Местами к сгустку крови присохла блестящая, как эмаль, спинка или крылышко. Внутри, на полу, посреди шевелящейся ало-буро-голубой мозаики ползающих по добыче жуков, остатков панцирей, ошметков одежды, что была на нем - но он не мог определить, минуту или час назад - он разглядел дочиста обглоданный человеческий скелет.
   - Ты мгновенно привыкнешь к своему клону, - услышал он голос Палпатина. Лемелиск, как замороженный, повернулся к нему и посмотрел бессмысленными глазами. Император потирал узловатыми пальцами странную, выглядевшую старинной вещицу. - Надеюсь, все уровни твоей памяти трансформировались должным образом? Возможна некоторая неопределенность: джедай, у которого я украл технологию, отказался дать мне точные инструкции. Но, похоже, сработало.
   Лемелиск слабо кивнул, уплывая от понимания, всеми силами желая снова потерять сознание, но уже знал, что ему этого не позволят.
   - Ну, не подводи меня снова, Лемелиск, - улыбнулся Император, - мне не хотелось бы изобретать еще более страшную казнь.
   ***
   Теперь, перед лицом Дурги и Имперского генерала Суламара, Лемелиск судорожно собирался с силами для сопротивления. Переработчики минералов разрушили друг друга самым что ни на есть ужасным образом.
   - Мы сумеем все исправить, - быстро проговорил он. Он поспешно перевел дух и постарался сказать возможно более внушительно:
   - Да, я уверен, что сумею перестроить наши работы так, что планы не нарушатся.
   Дурга наклонился вперед - его мигающие медно-красные глаза расширились.
   - Что?
   - У вас есть два других переработчика минералов, практически завершенных. Потеря, конечно, огромная, - Лемелиск потыкал рукой в сторону окна, - но у нас заложено несколько запасных вариантов. Согласен, планирование плохое, но я сумею запрограммировать другие машины так, чтобы подобное больше не повторилось.
   Генерал Суламар расправил плечи и уставился прямо на Лемелиска.
   - Ты абсолютно прав, - заявил он, - подобного больше не повторится!
   Лемелиск помахал руками, стараясь придать жестам некоторую самоуверенность.
   - Считайте, что эти были пробными моделями. Расходными. Теперь мы знаем ошибку.
   Он старался сделать вид, что произошедшее не было катастрофой. Но в душе он влепил себе пощечину за такой идиотский просчет, чуть не стоивший ему жизни. Мышцы его дрожали, и он с трудом заставлял себя стоять прямо. Он не имел никакого желания снова подвергаться казни - ему достаточно, - хотя и полагал, что Дурге не сравниться в жестокости с Палпатином.
   - Обещаю ликвидировать проблему, повелитель Дурга, - с поклоном произнес Лемелиск. - Но пока я ей занимаюсь, вы должны сосредоточиться на нашей главной задаче. Ведь когда мы еще и не думали о добыче ресурсов, первой нашей целью было добыть те планы из Имперского Информационного центра.
   Дурга взревел низким булькающим голосом.
   - Не вам диктовать... - вздергивая подбородок, начал генерал Суламар. Дурга шлепнул поперек подбитой ватой груди имперского мундира одним жирным пальцем.
   - Я уже запланировал экспедицию на Корускант, Лемелиск, - объявил он. - В ближайшее время мне потребуются твои точные чертежи.
   КОРУСКАНТ
   6
   В роскошных апартаментах главы Новой Республики Лейя Органа-Соло спешно наводила последние штрихи в своем туалете, готовясь к дипломатическому приему. Позади нее Хэн Соло возился с застежками, проклиная тоненькую орденскую ленточку, которую никак не удавалось прицепить на дипломатический мундир.
   - Терпеть этого не могу, - ворчал он, - из любви к тебе я всем этим занимаюсь, но мне не доставляет удовольствия цеплять на себя побрякушки даже для встречи с людьми, которых я люблю. - Он наконец приколол орденскую ленточку и теперь чистил щеткой полы мундира. - А сумасшедшие черви-переростки не относятся к числу моих любимцев.
   Лейя обернулась и примирительно положила руку ему на плечо.
   - Ты думаешь, мне это нравится больше, чем тебе? - Она очень живо вспомнила, как, будучи пленницей Джаббы Хатта, сидела перед ним в унижавшей ее одежде и в цепях, а он ласкал ее огромным скользким языком. - Хатты давно заслужили лишь право смерти от обоих из нас, но этот Дурга предпринял новую попытку примирения. Увы, это дипломатическая необходимость - принять склизня и выслушать, что он скажет.
   - Дипломатическая необходимость! - фыркнул Хэн. - В жизни не доверял и не буду доверять хоть одному из них. Бластер не забудь прихватить.
   - Возьму, Хэн, не беспокойся. - Лейя еще раз бегло осмотрела себя, пройдясь и поворачиваясь перед несколькими зеркалами. Можно было идти - она выглядела как подобает, царственно и эффектно.
   Вошел Ц-ЗПО, тихонько жужжа сервомоторами.
   - Простите, хозяйка Лейя, - проговорил он, - я считаю, что приготовился к этой важной государственной встрече. Я отполировал все пластины на туловище, смазал шестеренки и просмотрел программы на предмет протокола и этикета.
   - Великолепно, - объявил Хэн. - Можешь занять мое место. Лады?
   - Сэр, - воскликнул Ц-ЗПО, - едва ли я поверю, что это будет мудрый шаг. Почему...
   - Он шутит, Ц-ЗПО, - сказала Лейя, глянув на Хэна. - успокойся, Ц-ЗПО.
   - Просто шучу, - поспешно подтвердил Хэн.
   - Дети желают вам спокойной ночи, - сказал Ц-ЗПО. - Госпожа Винтер уже с ними и собирается рассказывать им вечернюю сказку. - Дроид развел золотистые руки в стороны, словно в недоумении. - Почему-то дети не любят, когда я рассказываю им сказки. Просто теряюсь в догадках.
   Лейя не очень внимательно слушала жалобы дроида.
   - С детьми бывает иногда трудно, - рассеяно бросила она. Близнецам Йакену и Йайне было уже по три года, и они начинали повсюду совать свои нос. Малыш Анакин, которому теперь было около двух, оставался тихим и замкнутым, много спал, едва пробовал говорить. Темноволосый мальчик с огромными светлыми глазами, он жил большую часть времени в своем собственном мире, тогда как близнецы стремились повсюду быть в центре внимания.
   - Я готов в той мере, насколько хотел, - объявил Хэн, приглаживая свои темные волосы и испуская долгий вздох. - И все же я не уверен, что достаточно хорошо выгляжу для хатта.
   - Сомневаюсь, что повелитель Дурга обратит на это внимание, капитан, обнадежил его Ц-ЗПО, - у хаттов другие стандарты красоты, вы ведь знаете. Кстати, я слышал...
   - Не сейчас, Ц-ЗПО, - остановил его Хэн и предложил руку Лейе, сопровождая ее к двери. Собственно, он давно уже не был капитаном, хотя робот-секретарь постоянно называл его именно так. Хэн подозревал, что если бы Ц-ЗПО вдруг стал употреблять его нынешнее звание, он собственноручно развинтил бы нахала.
   - Возможно, как-нибудь в другой раз, - согласился Ц-ЗПО и заторопился за ними.
   В гостиной на банкетке сидела Винтер в окружении троих детей, рассевшихся перед ней на полу, и рассказывала им какую-то невообразимо длинную историю, слово за словом припоминая подробности.
   Камеристка Лейи уже не раз помогала ей в наиболее затруднительных случаях, оберегая детей в их самые уязвимые ранние годы жизни, когда они особенно чувствительны к Силе. Винтер обладала к тому же превосходной памятью: она была способна пересказать слово в слово любую когда-либо в жизни слышанную или прочтенную ею историю. Несмотря на свою сдержанность, она питала глубокую, неколебимую верность как самой Лейе, так и Новой Республике.
   Камеристку, похоже, устраивала ее роль няньки при трех детях, в то время как Лейя и Хэн были перегружены работой по устройству государства. Новое положение позволяло ей по-прежнему советовать Лейе на правах доверенного лица, оставаясь самой за спиной.
   Йакен и Йайна вскочили на ноги, радостным воплем приветствуя Лейю и Хэна.
   - Эй! - Хэн сграбастал близняшек.
   Темные волосы Йакена, как всегда, торчали в разные стороны, прямые же волосики Йайны были аккуратно причесаны. Анакин продолжал спокойно сидеть, терпеливо ожидая продолжения сказки Винтер. Даже когда его обняли.
   ***
   - Винтер присмотрит за вами, - сказала Лейя детям. - У мамы и папы важная встреча с хаттом. - Дети захихикали. Хэн посмотрел на Лейю, многозначительно подняв брови с выражением на лице "именно это я и говорил".
   - Вперед, золотник, - повернулся он к Ц-ЗПО, - мы же не хотим опоздать на "дипломатическую необходимость". - И они покинули личные апартаменты и в сопровождении эскорта - пары гвардейцев - направились к залу.
   Цт-ЗПО бормотал на ходу:
   - Возможно, одной из тем переговоров может оказаться расширение вашей торговли, хозяйка Лейя? Я только что загрузился...
   - Мы не знаем, идет ли речь вообще о торговле, Ц-ЗПО, - остановила его Лейя. - Хатты - величайшая во вселенной преступная банда. Не думаю, что следует ждать много хорошего от этой встречи.
   - Да, да, но могло бы оказаться весьма полезным попытаться понять основы психологии хаттов на основе интерпретации тех данных - весьма разрозненных, которые мне удалось отыскать, - методично начал Ц-ЗПО. - Хатты пришли из системы, называющейся Варл, звезда которой подверглась некоторого рода распаду. Так что они вынуждены были переместиться в другую планетарную систему. Сначала они вели с целой планетой подставные коммерческие дела.до тех пор, пока им не удалось изгнать бывшее население, а потом объявили мир своим. Они переименовали его в Нал Хутта, что на их языке означает "сверкающая драгоценность". Луна Нал Хутта носит имя Нар Шаддаа, но на общем диалекте ее называют Луной Контрабандистов.
   - Мы там были, Ц-ЗПО, - со скукой в голосе заметил Хэн.
   - О да! Я и забыл. В любом случае хатты имеют чрезвычайно запутанную клановую систему, и никому из посторонних не дозволяется знать внутрисемейное имя любого из хаттов; так, собственное клановое имя Джаббы было известно только его родственникам.
   - Очень интересно, - промямлил Хэн; все они как раз повернули за угол и подходили уже к служебному входу в зал президентских приемов. - И правда, не могу понять, чего это дети предпочитают слушать Винтер?
   - И правда, почему? Спасибо, сэр, - полностью игнорируя иронию Хэна, продолжал Ц-ЗПО. - Собственно, весьма мало известно о взаимоотношениях между кланами хаттов, хотя определенные трения и привели к некоторого рода межклановой войне, в которой сильнейшие семьи хаттов поглотили слабейших.
   Гвардейцы встали по сторонам огромной двери, ведущей в зал президентских приемов. Лейя плечом к плечу с Хэном прошла сквозь нее.
   - Благодарю, Ц-ЗПО. Все, - сказала она.
   - А у меня еще столько есть чего рассказать вам, - не останавливался дроид.
   - Понимай намеки, золотник, - громче сказал Хэн.
   - Я... понимаю, что вы имеете в виду, капитан, сэр, - сказал Ц-ЗПО и молча прожужжал за ними в зал.
   Лейя наклонилась и прошептала Хэну, стараясь, чтобы гулкая комната не отозвалась эхом:
   - Хэн, преступная империя хаттов очень сильна, и нам придется оказать им дипломатическую вежливость. Хотя бы притворись.
   - Притвориться ? - с живостью отозвался Хэн. - Притворство - одна из моих сильных сторон. Вот увидишь.
   Лейя забеспокоилась.
   Другая пара эскорта пошла вслед за ними по обеим сторонам мозаичных плит, ведущих к двум креслам довольно помпезного вида. Лейя терпеть не могла показуху. Все здесь выглядело слишком парадно и величественно, слишком имперски, но представительство - важная деталь публичных спектаклей и государственных дел. В то время как сенаторы и военачальники формировали костяк ее власти, сама Лейя являлась главой Сената и президентом Новой Республики. Она представляла лицо всех государственных решений, и поэтому ей приходилось играть свою роль, требовавшую изящества и таланта.
   Были у Лейи и трения с некоторыми членами Сената, в частности с теми, кто желал, чтобы она оставалась дома весь свой срок правления и не осмеливалась иметь дело с рассеянными по космосу планетами, которые упорно выражали интерес и желание присоединиться к Новой Республике. Не в ее характере было следовать таким советам.
   Лейя уселась в президентское кресло и попыталась собраться с мыслями. Хэн ерзал рядом, сжимая и разжимая руки, потом вцепился в завитки поручней кресла. Ему уже было скучно.
   Простонали электронные фанфары. Двери на другом конце помещения со стоном распахнулись, створки их медленно растянули дроиды - неуклюжие, с торсами в форме ящика, к которым крепились мощные руки и ноги, - они всегда выполняли тяжелую работу.
   Как только распахнулись двери, и свита Дурги вступила в приемный зал, Лейя поняла, что нынешний король преступников тоже знает цену спектаклю.
   В зал вплыла широкая платформа, парящая над полом на воздушной подушке. На ней возлежало толстое, словно раздутое, червеобразное существо. Платформу с тяжкими усилиями тянули запряженные рабы-гаморреанцы - их лица, с пятачком вместо носа и маленькими косыми глазками, вспотели то ли от усилий, то ли от умения войти в роль. Упряжка была яркой и богатой, отделанной красным бархатом.
   Слуги-ящерицы, как болванчики, вышагивали перед гаморреанскими гвардейцами. Треугольные их головки были опущены к полу, они изо всех сил дули в прикрепленные к их губам электронные синтезаторы. Повелитель плыл под красивую торжественную музыку, в которой слышался металл.
   Дурга выпрямился во весь рост, подавая себя присутствующим - свою массивность, свою важность. Дурга казался толще самого Джаббы, хотя едва ли это было возможно. Оплывшим курганом возвышалась его голова, левая часть которой была словно залита огромным темно-зеленым родимым пятном, заляпавшим щеку; очень крупные круглые глаза напоминали Лейе перезревшие фрукты. Ручки хатта казались несоразмерно маленькими, инфантильными, будто не к месту на его разбухшем теле.
   По Дурге и по его слугам ползало и карабкалось множество, дюжины и дюжины, каких-то мохнатых созданий. Не то насекомые, не то животные, были они размером не больше локтя Лейи, покрытые сероватой шерстью, с громадными пытливыми глазами и четырьмя гибкими длинными руками с проворными пальцами. Пару ловких ног они время от времени использовали как руки. Разглядев эти шевелящиеся клубки, Лейя почувствовала, как у нее пересохло в горле. Создания эти кишели, перепрыгивали, ползали, моргали и высматривали что-то повсюду, как будто собирали информацию.