Андерсон Пол Уильям. Дахут, дочь короля (Короли Иса - 3)

   Админий искоса взглянул сквозь щетину на осунувшемся лице.
   - Верно. Все, что мне надо от любой женщины - это поспать в ее постели, на протяжении десяти непрерывных дней и ночей.
   - Ничего подобного, - велел Грациллоний. - Вернись и построй войска как положено. Мы войдем как римляне.
   А войти им надлежало в Кенаб. То был стратегически важный город, внушительный, поскольку стоял на пути между долинами Секваны и Лигера. Теперь он казался некрополем, улицы были пусты, залитые потоками дождя, строения тесно прижались друг к другу внутри укреплений. Отделившийся от охраны ворот человек отвел пришельцев к начальству. Грациллоний прохлюпал в приемную военного трибуна и встал по стойке смирно.
   - Ну что ж, мы найдем вам местечко, - пообещал офицер. - Паек будет скудным. Никто не приезжал уже несколько дней, я не жду никого еще в течение нескольких, в лучшем случае. Удивительно, как у вас хватило упорства зайти в такую даль. Должно быть, у вас поистине сатанинская спешка.
   - Мне надо выполнить поручение, - ответил Грациллоний.
   - Хм ... Имперского значения, а? Бросьте, я не вижу в этом ничего смешного, в отличие от многих. Но смиритесь, центурион. Некоторое время вы пробудете здесь.
   - Почему?
   - Недавно пронеслась весть. Река вышла из берегов, дальше на равнине дороги непроходимы. Говорите, вы следуете в Арморику? Ну, вы могли бы повернуть на север, почти к самому побережью, а потом на запад, но вы прибавите так много лье, так что выиграете ли вы время - если ваш отряд сможет это проделать, предварительно не отдохнув хорошенько, в чем я сильно сомневаюсь.
   Грациллоний тяжело вздохнул. Он не был к этому готов. Когда они совершали переправу в Лутеции Паризиорум, реки там подступали под самые мосты. Оп рассчитывал совершить быстрый переход, вровень с основным путем, через Лигер - может быть, достаточно быстро, чтобы он мог позволить себе остановиться в Туроне, навестить старого Мартина и поблагодарить епископа за поддержку - но, очевидно, в этом ему отказано. Любая мысль о том, чтобы двигаться не по основным дорогам, а по немощенным второстепенным, была просто смехотворна, до тех пор, пока они немного не подсохнут.
   - К северу погода может быть такой же плохой, либо еще хуже, - сказал он. - В этом году она везде плохая.
   Завершив приготовления, он снова возвратился к своим людям, ожидавшим его в портике, и отвел их по казармам. Потом и он мог поискать гостиницу. Может, завтра все смогут насладиться горячей ванной, если в городских банях есть топливо.
   - Стыдно, сэр, - сказал Админий. - Знаю, что вы хотели вернуться в Ис к весеннему Совету. Ну что ж, они справятся, если я знаю госпожу Бодилис.
   Кинан кусал губу, ничего не говоря, щурился в слепоту и хаос, хлеставшие с запада. Грациллоний знал, что тот думает о тамошних богах, которые в его сознании были творениями Аримана.
   IV
   Неожиданно на исходе зимы, средь штормов, бушующих над Арморикой, наступил период затишья. Все еще грудились тучи на западном горизонте, но над головой небо было сверкающим, а холмы на суше горели зеленым пламенем. Ис сверкал, как будто бы камень, стекло и металл заново отполировали. Хоть ветра и были холодными, перелетные птицы наполнили их криками и хлопаньем крыльев.
   Когда солнце скатилось вниз за Сен, дворцовые двери были открыты. Подъезжали некоторые ранние гости из числа приглашенных. Они были молоды, одежды и драгоценности на них сверкали так, словно стремились расцвести. Их болтовня и смех были лишь чуть-чуть громковаты. Они старались не встречаться глазами с моряками, стоявшими в охране.
   Военные поспешили отдать честь, когда подошла высокая женщина в черной мантии. Виндилис кивнула им и прошла внутрь, вверх по тропе и ступеням, к портику, и оттуда к главному входу.
   В атрии, с подставок причудливых форм, стоявших между колоннами, мерцало бесчисленное количество свечей. Музыканты на своем возвышении играли живую застольную песню в ионийском стиле. Пока никто не танцевал. В руках чарки вина, то и дело отрывался лакомый кусок с подноса, предложенного слугой, суффетские парни и девушки толпились перед Дахут и стоявшим рядом с ней человеком. Виндилис подошла. Они заметили. Их лесть и вопросы затихли.
   Дахут быстро исправила положение. Она выделялась притворно застенчивым великолепием, парчовая рубашка, янтарное ожерелье, высоко собранные серебряной диадемой волосы. Подойдя и протянув руку, она широко улыбнулась и воскликнула:
   - О, какой сюрприз! У меня и мысли не было, что наша пирушка будет вам по вкусу. Но добро пожаловать, трижды добро пожаловать, дорогая сестра.
   Виндилис проигнорировала руку. Казавшимися огромными на исхудалом лице глазами она взирала на крупного мужчину в тунике и килте.
   - Раз ты хочешь, чтобы с твоим гостем встречались твои друзья, и для этого присвоила жилище своего отца, то это означает, что хоть одна из Девяти имеет право тоже его поприветствовать, - сказала она достаточно спокойно.
   - О, ну конечно, это сделает каждая из вас, я думала, в более тесной обстановке, - быстро ответила Дахут. - Ниалл, нас удостоила визитом королева Виндилис. Но Ниалл и сам оказывает нам честь, сестра. У себя на родине он носит титул короля. Он мог бы стать нашим, нашим союзником. Подобает, чтобы мы оказывали ему уважение, и... мой царственный отец еще отсутствует.
   Ниалл не отвел голубых глаз под темным взглядом Виндилис. Улыбаясь, он коснулся сначала брови, потом груди: почтение тому, чем была она, с притязанием на то, что он не меньше.
   - Я восхищен, госпожа, - сказал он. - Молва о галликенах достигла и Эриу. Во многом это привело меня сюда.
   Виндилис поразила остальных тем, что улыбнулась ему в ответ.
   - Естественно, в Исе уже о вас наслышаны. На данный момент вы - центр внимания, более того, я слышала, вы с достоинством несете это бремя.
   - Спасибо, госпожа. Простите, если мне случается показать дурные манеры. У меня и в мыслях нет обижать своих обходительных хозяев.
   Виндилис понизила голос.
   - Вашу хозяйку. Это неслыханно, чтобы в доме у королевы гостил мужчина - если он не король Иса.
   Окружающие постарались казаться непринужденными. Дахут побелела.
   - В своем доме я делаю то, что мне вздумается, - отрезала она. - Покажи мне закон, где это запрещено.
   Ниалл сделал едва заметный жест несогласия в ее сторону. Виндилис же он сказал:
   - Конечно же и я беспокоился о добром имени моей госпожи, но она поступила по-своему. В Эриу в этом не было бы ничего постыдного, и если бы хоть кто-то дурно о ней отозвался, вскоре он не смог бы ничего сказать.
   Виндилис кивнула.
   - Да. Оскорбление было неумышленным, король Ниалл. Должно быть, вас привели к нам весомые дела.
   - В мыслях у меня не только торговля, - отвечал он, - но в другом месте об этом лучше всего говорить.
   - Верно. У меня нет желания портить тебе празднество, Дахут. Но доставь мне на несколько минут удовольствия. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что эти молодые люди не меньше Девятерых горят желанием узнать все, что наш гость хочет о себе рассказать.
   Неловкость ослабла. Возможно, только Дахут и осознавала невыраженное явно противостояние между жрицей и мореплавателем. Смех Ниалла казался вполне непринужденным.
   - Теперь это будет долгая история, и не все из нее подобает услышать, сказал он. - В моей стране мы - варвары.
   - В которой части Ибернийского полуострова она расположена? - спросила Виндилис.
   Он не колебался и доли секунды.
   - Мида, если вам это что-то говорит. Понимаете, я и в самом деле царственная особа, но у нас это означает не то, что здесь. Вы бы назвали... многих наших королей... просто военными предводителями своих племен.
   - И все же, полагаю, священными, каким является король Иса, пробормотала Виндилис.
   Тон его стал жестче.
   - Мы тоже защищаем то, что свято. Мы тоже воздаем по справедливости обиженному и мстим за убитого.
   - Понятно... Как долго вы окажете нам честь своим обществом?
   - Столько, сколько потребуется, госпожа.
   - Нам надо продолжить беседу.
   - Конечно же надо. Я к услугам госпожи.
   - Но не сейчас, - решила Виндилис. Она снова улыбнулась, на этот раз Дахут. - Ваше веселье будет насмарку, если на вашего друга будет каркать старая ворона. Доброй ночи, морское дитя. За тобой присмотрит Белисама.
   Она повернулась и ушла. Подходило больше народу. Празднование становилось беспорядочным. Все это время Ниалл был приветливым, но внутренне все более отчужденным.
   Виндилис шла по извилистым улочкам Нижнего города к дороге Тараниса. В этот час на них было мало движения, а городская стена окутана сумерками. Когда она вышла за пределы Ворот Зубров, на мысах и на воде света было больше, но и он тоже затухал. Солнце было гаснущим угольком среди пурпурно-черных краев туч. За древними рощами, на конце мыса Pax, зажглось пламя маяка, пока что оно было почти невидимым на фоне сереющего неба. Над травой и валунами скулил ветер. Виндилис вышла на боковую дорогу, ведущую вниз, к южной оконечности суши. Но хоть там было грязно и хлюпало под ногами, она не останавливалась.
   У подножья утеса дорога выходила к Призрачной бухте. Там стояло на якоре два корабля. Остальные ожидали спуска на воду, когда это будет безопасно для рыбной ловли. Эту пару держали до следующего Перевоза Мертвых. Она узнала "Оспрей", заново отремонтированный, заменяющий сейчас другой корабль в доке. Был отлив, на прибрежной полосе сияли мокрые, усыпанные водорослями скалы. Рычал океан. Здесь, внизу, было холодно, противно от соленых ароматов, ветрено, тенисто.
   Виндилис выбирала дорогу на тропе, ведущей к ряду вбитых в землю домиков. Хоть она и не была здесь много лет, с самого детства, она знала, какой ей нужен. Знать о таких вещах стало ее делом. Суставами пальцев она легко постучала по двери. Она не пряталась.
   Отворилась дверь. В проеме возникла дородная фигура Маэлоха. Он разинул рот.
   - Госпожа, госпожа Виндилис! Это и впрямь вы? Что стряслось?
   Она сделала знак. Он быстро отошел. Королева вошла. Он закрыл дверь. Единственная комната освещалась толстой лампой у очага, над которым его жена, сидя на корточках, готовила вечернюю похлебку. Она дышала с трудом. Изумленно смотрели два юнца; двое детей поменьше отпрянули в непонятном испуге; в примитивной детской кроватке спал младенец. Место было теплое, дымное, полное запахов, загроможденное утварью и бедными семейными принадлежностями.
   - Позвольте взять ваш плащ, королева, - сказал Маэлох. Виндилис кивнула, и он неумело его снял, когда она расстегнула брошь. Тем временем самообладание к нему вернулось. Он является свободным человеком, владельцем и капитаном исправного суденышка, и сам знаком с некоторыми тайнами. Садитесь, прошу вас. - Он указал на стул. - Боюсь, что вино у нас бледное и кислое, пока не запаслись, да и эль немногим лучше, но добро пожаловать, моя Бета сварит крепкий травяной настой.
   - Я выпью его, - сказала Виндилис, присаживаясь. - Но не пережарьте ужин. - Она поманила. - Иди сюда и слушай. Буду кратка. Дневной свет быстро слабеет.
   - О, я провожу вас домой, королева, с фонарем...
   - Нет надобности, если ты так быстро схватываешь суть, как об этом бытует мнение.
   Маэлох сел на глиняный пол у ее ног. Бета прошептала мальчикам указания касательно стряпни и принялась подогревать воду.
   - Слышал ли ты о скоттском чужестранце, Ниалле? - спросила Виндилис.
   Маэлох нахмурился.
   - Кто ж не слышал?
   - Ты сам его видел?
   - Издалека, когда он был в городе.
   - С ним была королева Дахут?
   Маэлох кивнул с неохотой.
   - Мне показалось, что ее не стоит окликать.
   - Тогда тебе есть смысл знать, что он гостит в ее доме. По Ису ходит эта новость.
   - Не на моих устах. Вчера вечером в таверне я выбил зубы увальню, который посмел над нею хихикать.
   Виндилис долго смотрела на мужчину, прежде чем сказать:
   - Ну, она... вызывающе себя ведет. Опрометчиво. Ты бы хотел, чтоб твоя дочь так себя вела?
   - Наша старшая дочь давно уже замужем. Не пристало таким, как я, это говорить, но, да, спроси меня девушка, я был бы категорически против.
   - Когда ее отец вернется, он не сможет закрыть на это глаза, хотя, может быть, ему и хотелось бы.
   - А какое это имеет отношение ко мне, королева? - проскрипел Маэлох.
   - Сколько помнит история, вы, народ с Причала Скоттов, имели дело с этими племенами. Зачастую мы в городе об этом не знали, потому что это было запрещено.
   - Когда приходилось, мы с ними воевали.
   - Допустим. Сегодня торговля по большей части течет мирно. Копуалл Коркк в Муму настроен дружелюбно. И приезжие скотты обычно смешиваются с простыми исанцами вроде тебя. А иногда, задавшись целью, или отклонившись от курса, вы, рыбаки, у них бываете. Значит, что-то о них знаете - вполне может быть, больше, чем воображаем мы, пренебрежительные суффеты и королевская семья.
   Маэлох ссутулил плечи.
   - Вы ходите услышать, что я могу сказать об этом Ниалле.
   Виндилис кивнула. Маэлох подергал бороду.
   - Боюсь, этого недостаточно. И я расспрашивал, и сам искал ответа, вскоре начали слагаться небылицы о нем и, и о ней. Ниалл - имя распространенное у скоттов. Мида является одним из их королевств, собранных вместе племенами. Его верховный король на севере острова стал таким же могущественным, как на юге Конуалл, - и, даже могущественнее, я слышал. Его тоже зовут Ниалл. Его называют Ниаллом Девяти Заложников. Он столь гостеприимен к цивилизованным людям, что даже киль наш не рискнул коснуться их берега, и мы владеем лишь байками, прошедшими через вторые руки... Госпожа?
   Виндилис смотрела сквозь него.
   - Ниалл Девяти Заложников, - прошептала она. - Да, мы слышали. Слуга Грациллония, Руфиний, поведал бы нам больше, но он ввязался в эти дела... Ниалл. - Она покачала головой. - Нет, едва ли это возможно.
   - Не хотите ли вы сказать, что средь нас может находиться тот самый дьявол, надеясь ухватить еще одно королевство? - У Маэлоха вырвался смех.
   Виндилис слегка улыбнулась, с меньшей веселостью.
   - Я сказала, едва ли возможно. Удачливый военачальник вроде него должен быть сумасшедшим, чтобы отказаться от наживы и пойти на смертельный риск, и, в лучшем случае, добиться изгнания среди чужих. Король Иса - узник Иса. Должно быть, это одинокий искатель приключений, оставивший позади, на римской территории, несколько последователей. - Она нахмурилась. - И все же это почему-то не может быть чистой правдой. Он - нечто большее.
   Маэлох обдумывал.
   - У них сильна гордость и честь, у этих скоттов. Лгать для них бесчестие. Если Ниалл говорит, что это его имя - не забывайте, достаточно распространенное - и дом его - Мида, то я бы ему верил.
   - Но что он недоговорил? От каких вопросов уклонится, если задать ему их в лоб? Он всегда может потребовать гейс.
   - Ой? - поднял голову изумленный Маэлох.
   - Да брось. - Тон у Виндилис был нетерпеливый - Оттого, что он неграмотен, и у них суровые законы поведения, варвар не обязательно должен быть тупым либо бесхитростным. Слишком часто цивилизованные люди делают ошибку. - Она наклонилась вперед. Голос усилился. - Сегодня я натолкнулась на Ниалла, - заявила королева. - Это произошло на праздновании, которое Дахут устроила в его честь, бесстыдно, в самом дворце. Она заблудилась в любви. Этого нельзя не заметить. Но и причина не таится в глубине. Он красив, мужественен, внушителен, умен, и... чрезвычайно очарователен. Я могла бы по пальцам пересчитать тех женщин в Исе, которые отказали бы ему, если бы он за ними ухаживал.
   - Девять, - сказал Маэлох почти в отчаянии.
   - Конечно. Но Дахут пока еще не совсем... одна из галликен. Что же! Я почувствовала его удовольствие, когда мы обменивались нашей парой слов. Мы препирались, и он сразу разглядел достойного противника.
   Он бесстрашен. Иначе он никогда бы не осмелился бы сделать то, что уже сделал. К тому же он не опрометчивый юноша, не осознающий своей собственной смертности. Он бывалый вояка и предводитель людей, спокойно ставивший на карту жизнь в игре, правила которой ему ясны, как лед. Но не мне. Почему он играет? Как? И чего ради?
   - Королевства Иса, - проурчал Маэлох из глубины горла.
   - Возможно. Мне интересно, как он избежит смертельной битвы с Граллоном. Пока еще он не пошел в Лес и не ударил в Щит. В его намерениях есть что-то еще, что-то... даже если он победит, даже если станет нашим новым господином... - Побледнев, Маэлох увидел, что и она дрожит. - Наше волшебство нас подводит. Наши боги замышляют зло. Что станет с Исом?
   - Если король хорош, Граллон падет от его руки... - ослабел Маэлох. Нам будет запрещено ему мстить, нет?
   - Когда-нибудь он умрет, - напомнила Виндилис. - Таков закон, по которому мы живем. Будем откровенны, Ниалл сделает для Дахут то, чего не сделает ее отец. Может быть он сделает для Иса то, чего не может Граллон. Мы в неведении, чего ожидать, на что уповать и чего бояться.
   Некоторое время Маэлох сидел в свете колыхающегося пламени. Он словно видел сквозь стену, видел море, шум которого заключил его навеки. Наконец, он сказал:
   - Вы хотите, чтобы я отправился в Эриу - Ибернию - не говоря об этом никому, кроме команды. Вы тоже будете хранить это в тайне. В Эриу я должен порасспросить насчет Ниалла. Это верно, госпожа?
   - Верно, - ответила Виндилис. - Если ты рискнешь. Ради своей семьи здесь, в Исе, и Дахут, которую ты любил.
   V
   - Во имя Тараниса, мир, - нараспев произнес Сорен Картаги. - Да будем мы под Его защитой.
   Ланарвилис, которая в этот день отвечала за своих сестер, поднялась среди них.
   - Во имя Белисамы, мир, - сказала она. - Да будем мы Ею благословенны.
   Она снова села. Адрувал Тури, Морской Владыка, помог подняться и встать Ханнону Балтизи, Капитану Лера. Престарелый человек всматривался слепнущими глазами и дрогнул:
   - Во имя Лера, мир. Да не попадем мы под его гнев, - сказал, прежде чем упасть обратно на свою скамью.
   Сорен передал Молот предводителю моряков, образовавших его почетную охрану. В минуту молчания он оглядел с возвышения палату, верховных жриц в синем и белом, тридцать два официальных лица и глав суффетского клана в их платьях различных цветов - в поле зрения ни одной тоги теперь, когда Ис осторожен с обидчивым Римом.
   Он прочистил горло.
   - В отсутствии короля, я в роли Оратора Тараниса, сим открываю этот Совет весеннего равноденствия, - начал он. - Нам, как всегда, предстоит решить бесчисленные вопросы, касающиеся общества, некоторые возникли уже давно, некоторые поднялись за последнюю четверть года. Однако, я предлагаю отложить их обсуждение до завтра или послезавтра. Ничто не является таким существенным, как те вопросы, которые я хочу затронуть в первую очередь, вопросы о сроке который будет существовать Ис. Согласно ли собрание?
   - Галликены согласны, - ответила Ланарвилис. Взгляды их пересеклись, и она едва заметно улыбнулась. Они пытались решить это заранее, он, она и несколько надежных советников.
   По рядам пробежал звук одобрения. Которин Росмертай, Распорядитель Работ, сказал свое слово:
   - Я надеюсь, что эти вопросы могут быть сформулированы с должной точностью, чтобы у нас было полное основание для обсуждения. - Полный маленький человечек был способен атаковать с возмутительной проницательностью.
   - Понимаю это так, что вы хотите, чтобы мы воздержались от неопределенности, - сказал Сорен.
   - И пошлости, сэр.
   Не взирая на то, что на его воодушевление было оказано давление, Сорен должен был улыбнуться. Затем, вновь приняв суровый вид, он медленно произнес:
   - В случае спорных вопросов мы в самом деле могли бы выражать их простым языком и Исследовать альтернативы. Однако, насколько понимает каждый из нас, их нет. Лучшее, что мы можем, и должны, это изложить то, что закрадывалось в наши умы, мы должны выяснить правду. - Он почти что телесно подавлял их своей массивностью. - Мы так долго жили в непрерывном кризисе, что он стал казаться почти естественным. Но это не так. Если боги терпели, то каким же ужасным будет гнев, когда их терпение наконец-то Иссякнет? Взгляд метнулся по высоким изображениям за возвышением и охраной: Мужчине, Женщине и Старухе. - А как насчет законности у смертных, как насчет отказанных прав и причиненного горя? - На бескровном лице Дахут вспыхнули два пламени, на коленях сжались кулаки, она сидела прямая, как копье, с высоко поднятой головой. - Но король неприкосновенен в отношении всех, кроме тех, кто бросает ему вызов. А Граллон был нерушим в сопоставлении с каждым из них. - Он помолчал. - До сих пор.
   Тамбилис криком прервала процедуру:
   - В Исе никогда не было лучшего короля! А сейчас он уехал, чтобы сберечь нам нашу свободу! - Сидящая рядом с ней Бодилис взяла ее за руку.
   Нежданно-негаданно кивнула Малдунилис:
   - Его Митра наверняка сильный Бог, раз Граллон все время побеждает.
   Гвилвилис согласилась с большей энергией, чем можно было ожидать от ее изнуренного тела. Форсквилис заволновалась.
   - Вполне может быть, - сказала она, - хоть я и думаю, что над Ним сгущаются Его же сумерки. Но он не наш бог. Как и Христос. - Она вернулась к своему отчуждению, в котором пребывала последнее время.
   - Продолжайте, Оратор, - резко сказала Ланарвилис.
   - Король Граллон, по правде сказать, был сильным и решительным правителем, - без теплоты произнес Сорен. - Вел ли он нас все время по верному пути, - нет возможности поспорить. В былое время большинство королей довольствовались тем, что оставляли управление Исом в таких руках, которые будут верны и после них. - Он поднял палец. - Вот о чем мы робели спорить вслух, чтобы не казалось, будто мы желаем ему зла. Он смертен. Рано или поздно придет время, когда мы его потеряем.
   Может, мы уже его потеряли. Король должен был уже вернуться. Допустим, он просто задержался, из-за того, что мы слышали о бурях и наводнениях. Но от него не пришло ни одного гонца. Он мог и умереть - скажем, в каком-нибудь нелепом несчастном случае. Либо римляне могли отказать ему в петиции, арестовав его или даже отрубив голову. В этот час сюда уже может направляться легион, чтоб установить в Исе римское правление.
   По скамьям зашелестели тревога и гнев. Неожиданно инициативу проявила Иннилис:
   - Нет. За день до отъезда он сказал мне, что чтобы они не хотели там еще сделать, но на это у них не хватит человеческой силы, тогда как готы причиняют столько беспокойства на юге. - Виндилис бросила на нее вопрошающий взгляд. - Это было в нашем храме, - пояснила Иннилис. - Он пришел воздать краткую дань уважения Богине, как и должен поступать король перед отъездом. Мне случилось дежурить накануне. Мы немного поговорили.
   - Чего я хочу, так это чтобы мы изучили случайности, - продолжал Сорен. - Что если Граллон не вернется? Либо вернется, что скорее вероятно, что тогда? - Он старался не смотреть на Дахут. - В результате непрерывного кризиса возникла ситуация, которую он не может обойти вниманием, как он обделял вниманием многое другое. Давайте не будем здесь все происшедшее оглашать. Правда сама всплывет в свое время. Но мы вполне можем подумать о некоторых проблемах, уходящих куда глубже... таких, которые разделяют королевы - и суффеты, магнаты, великие дома - какие у них претензии к королю. Тогда он может быть, уяснит, что натворил с Исом, и исправит это.
   Дахут вскочила, открыла рот, затем затаила дыхание и так же поспешно села.
   - Королева изъявила желание говорить? - спросил Сорен.
   Под их взглядами она покачала головой. Было прекрасно видно, что она едва сдерживается. Он вздохнул.
   - Замечательно, давайте же продолжим паши размышления, - произнес он.
   VI
   Ночь, в которую Грациллоний и его люди заночевали в Маэдрекуме, выдалась первой ясной ночью на их пути домой.
   После вынужденной задержки они двигались со всей возможной скоростью. Хорошо, когда город или гостиница попадались под конец дневного перехода, но если еще можно было преодолеть несколько миль, они оставляли ночлег позади и на закате разбивали лагерь, только палатки. Когда на огне подогревался паек, все, за исключением двух часовых, сразу отправлялись спать.
   Дорога, что привела их на Арморикский полуостров, была немощенная, но сделана римлянами, хорошо сложена и высушена. Грациллоний выбрал ее в предпочтение более прямому пути через Кондат Редонум, потому что прослышал, будто там наводнение. Здесь, из-за уровня суши по отношению к центральному плато, грязи было меньше, чем там, где отряд шел раньше. Весна вспыхнула в виде полевых цветов, первоцветов, маргариток, гиацинтов, вероник, огуречника и многого другого. На иве появлялись листочки, на дубе и каштане набухали почки, фруктовые сады белели цветами. Ему вспомнилась первая его дорога в Ис.
   То было прелестное время года, тогда как на этот раз было промозгло. Когда расступились тучи, и выглянуло солнце, в войске поднялось настроение.
   - Черт, я почти забыл, как это выглядит. - Пробормотал Админий.
   Когда солнце зашло, они обнаружили, что находятся среди скопления хижин в центре пашни и выгонов. Народ был одет грубо, сновал туда-сюда вокруг мазанок под соломенными крышами. Взрослых изуродовал непосильный труд. Они с тупым изумлением созерцали солдат, лишь их маленькие дети побежали в этот просвет обыденности с радостными криками. Здесь была деревня крепостных, какие существуют по всей империи.
   Грациллоний официально попросил о том, в чем невозможно было отказать остаться на лугу. Когда вслед за этим он спросил название населенного пункта, вождь проворчал:
   - Маэдрекум.
   Память Грациллония всколыхнулась. "Нет, должно быть, это была та латифундия, которую разрушил мстительный Руфиний со своими багаудами... тринадцать лет назад, не так ли?" Он спросил о семье - Сикора, ведь так звали патриция? - но мало что разузнал. Эти люди были слишком обособленны. Собрав урожай, они отвозили в Редонум ту большую его часть, что составляла оброк. Время от времени приезжал управляющий имением проверить имущество. Иногда людей призывали для работ на дорогах или еще для чего-нибудь, что их хозяевам никогда не казалось сделанным должным образом. Это все, что они знали о расположенной снаружи вселенной.