Анисимов Валерий. Космический 'колпак'

   - Несомненно. Избирательные и экранированные взрывы ядерных устройств выдающееся достижение военной науки и техники. Теперь весь мир у нас под космическим "колпаком", и Мы можем диктовать свои условия.
   - Миру живых. А что ждет нас, если - будем исходить из худших вариантов кое-кому наши доводы не покажутся убедительными и земной шар однажды превратится в небольшой пылающий шарик на космическом маскараде планет?
   - Повторю еще раз: особое - выдающееся - достоинство нового вида оружия в его экранированности. Противник узнает о взрыве ядерного снаряда или бомбы, только удобно устроившись на небесах. Специальная система лазерной оптики и ряд других новшеств, устанавливаемых на спутниках, создают не только у людей, но и у всех установок противовоздушной обороны эффект "обмана зрения". Потенциальный враг не знает и не может узнать, когда, где, каким образом произойдет взрыв ядерного устройства. Более того, оставшиеся в живых вне "экрана", даже войдя в плоскость "цилиндра", не в состоянии догадаться по внешним признакам о том, что природа вещей изменена.
   - Это фантастика, генерал.
   - Нет, мистер Хьюз, это наука!
   - Но вы сказали о внешних признаках. Как понимать ваши слова? Что, есть и признаки "внутренние"?
   - Да, к сожалению.
   - Почему - "к сожалению"?
   - Потому, что пока еще новое оружие не доведено до совершенства. Профессор Садлер добился огромных достижений, сумев решить проблемы экранированности взрыва и восстановления местности, подвергнутой воздействию, до первоначального состояния. Но он не нашел решения вопроса, связанного с радиацией. На пораженной территории после "профилактических" работ, которые проводятся в цепной последовательности со взрывами и бомбардировками, вновь, как и прежде, будут расти деревья, распускаться цветы, пастись на лугах скот, но... Деревья, цветы, животные будут нести значительную дозу радиации. Как назвал ее Садлер, "пост-радиации". Она не опасна для человека, пришедшего на территорию "цилиндра", но лишь до тех пор, пока он не начал пользоваться продукцией окружающей среды. Спиленное им дерево, сорванный цветок, съеденный кусок жареного бекона мгновенно введут его в замкнутую цепь радиоактивного облучения. Причем для него "пост-радиация" станет смертельной.
   - Так, значит, мы создали оружие самоубийства?
   Роговая оправа очков Хьюза подпрыгнула вверх вместе с дернувшимся толстым мясистым носом. В рассказе генерала его встревожила не только информация, но и тон, которым она была изложена. Хьюзу показалось, что генерал в чем-то не откровенен, чего-то не договаривает. И, видя, что тот медлит с ответом, переспросил:
   - Оружие самоубийства?
   - Почему же? - произнес генерал. - Оружие будет уничтожать врагов. Оно создано для борьбы с ними.
   - Цель любой борьбы - победа. А сможем ли мы назвать этим словом конечный итог операции, после которой плоды нашего успеха станут плодами запретными?
   - Разработки еще не завершены полностью. И я думаю, что группа, возглавляемая профессором...
   - Сделайте только одну существенную поправку, генерал: группа, ранее возглавляемая Садлером.
   - Пусть так. Но я уверен, что мы найдем выход и из сложной ситуации с "пост-радиацией".
   - Вы и не можете не найти! Хотя бы потому, что все те миллионы, что были вложены в разработку нового оружия, уже практически истрачены.
   - Мы не получаем денег зря!
   - Хочется в это верить.
   Хьюз поймал себя на ощущении того, что начинает раздражаться. Уже более часа сидят они здесь вшестером. Генерал толчет воду в ступе. Начальник разведслужбы сидит, обидевшись на некачественно работающий кондиционер. А трое главнокомандующих, полагая, что урок в колледже еще не закончился, молчат, видимо, надеясь на то, что, если их не вызовут к доске, им удастся обойтись сегодня без "неуда".
   Советник обратился к адмиралу:
   - Как вы оцениваете существующий ныне уровень разработки нового оружия.
   Хьюз ошибся, считая, что адмирал задремал. Напротив, тот четко произнес:
   - Думаю, что разработка профессором и его группой нового вида оружия вывела нашу страну на передовые позиции в борьбе за мировое господство. Все, что может уничтожать, должно прежде всего... уничтожать. Я военный, мой отец и дед тоже были офицерами. И я привык к суровому закону войны: сначала необходимо победить противника, а потом заниматься изучением последствий своего успеха. По словам генерала, мы еще не можем полностью воспользоваться выдающимся открытием Садлера. Но мы уже в состоянии уничтожить любого противника. Полностью! Такая перспектива обещает нам триумф. Территория потенциального врага велика, но она представляет собой целостный континентальный элемент. Экранирование его не составит труда и в конечном счете позволит освоить остальные континенты - на них у нас нет соперников. И будущее - я в этом убежден - за нами. Если миллионные вложения в деятельность группы профессора Садлера привели нас к грандиозному открытию в области военной техники, то миллиардные позволят решить и вопросы, оставленные открытыми в решении проблемы "пост-радиации".
   "А он политик", - подумал Хьюз. И одобрительно посмотрел на адмирала. Затем произнес:
   - Но мы не знаем, где профессор и что с ним.
   Адмирал продолжил свое выступление, по-военному чеканя шаг каждой фразы:
   - Мистер Хьюз, судьбы народов решают армии. Доказательством тому многочисленные примеры истории. Именно военный гений определяет ее развитие. Достаточно появиться одному острому уму, охватывающему тактику и стратегию ведения боя в глобальных масштабах, как положение дел круто меняется в пользу более блестящего мундира. Извините за столь высокопарный стиль.
   - Ничего, адмирал. Я думаю, что многие из присутствующих разделяют ваше мнение. Но вот как быть с блестящими умами?
   - Их блеск зависит от суммы золотого металла. Военным гением можно только лишь родиться. А на профессора легко выучиться в университете. Заплатите побольше любому из оставшихся специалистов группы Садлера, и проблема "пост-радиации" будет решена в более короткий срок, чем создавалось само оружие.
   - Вы - оптимист, адмирал. А каково ваше мнение, генерал? - обратился советник к главному ответчику на совещании.
   Вопрос застал генерала врасплох. В этот момент он думал о "дипломате", оказавшемся в конце концов в его руках после того, как он сам, лично, в полном одиночестве "прочесал" весь зал и нашел его за портьерой. Увы, абсолютно пустым. Что произошло с содержимым? Куда оно исчезло? Ни на один из вопросов генерал не находил ответа. А тут требовалось отвечать еще на один, заданный Хьюзом. Генерал уклончиво заметил:
   - В группе есть интересные личности.
   - Не слишком детальная информация, - заметил Хьюз. - Продолжим в таком случае анализ сложившейся ситуации. Первое: создано новое оружие массового уничтожения противника. Второе: наличие его позволит проводить конкретные операции на конкретных территориях или создавать угрозу их проведения. Третье: "час пик", который наступит после завершения всех работ, связанных с выводом на космическую орбиту специальной лазерной установки, позволяющей создавать цилиндрический "вакуум" над любым континентом Земли. Правильно?
   - Все верно.
   - Тогда продолжим. Поговорим о пассиве. Первое: оружие есть, но видеокассета о его испытаниях похищена. Похищен и автор открытия. Кем неизвестно. Второе: работы, хоть и близятся к завершению, но еще не закончены. Третье: нерешенной осталась проблема "пост-радиации". - Хьюз остановился на мгновение. Оглядел присутствующих и закончил: - С этим багажом мы должны решить, какие действия необходимо предпринять. Прошу высказываться.
   Советник взглянул на адмирала. Он был убежден - того не придется упрашивать.
   Адмирал начал говорить:
   - В создавшейся ситуации необходимо ускорить производство работ, связанных с запуском специального спутника, произвести отвод наших кораблей из вод, граничащих с известным нам континентом, передислоцировать войска, находящиеся в различных зонах земного шара, к зонам будущих военных действий. И... ждать "часа пик".
   - Когда он наступит, - к удивлению Хьюза проснулся главнокомандующий военно-воздушными силами, - надо будет массированным ударом с воздуха усыпить бдительность стран Африки, Ближнего Востока и Азии. В нашем арсенале достаточно неядерного оружия огромной разрушительной силы, чтобы заставить народы этих континентов думать о собственных нуждах и проблемах. Язык войны должен быть гибким языком. Разговаривать с противником нужно на том уровне, на котором он находится в своем развитии. Но, - главнокомандующий улыбнулся, наш уровень необходимо держать "чуть-чуть" выше.
   "Еще один теоретик, - подумал советник, глядя на тяжелую челюсть и массивные кулаки главнокомандующего военно-воздушными силами. - Если и третий скажет что-либо подобное, вопрос нашей победы будет решен уже в следующую минуту".
   - Ваше мнение? - обратился он к главнокомандующему сухопутными войсками.
   - Я предпочитаю тихие войны, - ответил ему сухощавый старичок, жилистый и сморщенный, который, казалось, по ошибке забрался в чужой мундир и сейчас не знал, что в нем делать, поминутно вытягивая и убирая обратно в воротник худую шею с торчащим кадыком. - Зачем гонять по морским волнам корабли, начинять воздух напалмом и сорить кассетными бомбами? Чем больше шума, тем значительнее разрушения. А чем больше ущерб, тем меньше прибыль. Это экономика. Но она тоже ведет свою партию в нашем хоре.
   - Да вы поэт! - заметил Хьюз.
   - Поэт, - утвердительно дернулся кадык главнокомандующего. - Особенно, когда имею дело с материальными ценностями: домами, заводами, фабриками. Какую цель мы ставим перед собой? Объяснить миру, что время бесконтрольности для него прошло. Взамен аморфного образования из множества государств требуется стать одной большой, не имеющей границ страной. Поэтому я не вижу необходимости рушить, кромсать, уничтожать свое собственное, в конечном итоге, хозяйство. Надо быть просвещенными гуманистами. Итог для противной стороны все равно один - смерть! Какими бы средствами ни велись военные действия. Так отдадим должное гению погибших народов: сохраним созданные ими ценности.
   - Что конкретно вы предлагаете?
   - Не устраивать фейерверков над планетой. А спокойно - в "час пик" газом, газом, газом... По-моему, тут даже не может возникать ни вопросов, ни возражений. Специальные команды "санитаров" очистят освобожденные пространства от трупов, ветер развеет незримые химические соединения, лишив их смертельной концентрации, и целые страны, континенты станут свободными для нашей предпринимательской деятельности. Мы не могли этого сделать до сих пор, имея в мире сильного "неэкранированного" противника. Но теперь-то, когда в наших руках такое мощное оружие, кто мешает нам провести акцию очищения планеты от лишних ртов, занятых в основном бродяжничеством и попрошайничеством? В мире будущего должен жить сильный и деловой человек.
   - Вы были очень убедительны, - произнес Хьюз. - На меня особое впечатление произвело ваше последнее замечание.
   И, обращаясь к главнокомандующим тремя родами войск, советник закончил:
   - Благодарю вас за участие в совещании.
   Главнокомандующим не надо было объяснять, что делать дальше. Они дружно поднялись со своих мест, развернулись и направились к выходу из кабинета.
   Когда захлопнулась дверь за последним из них, Хьюз повернулся к двум оставшимся собеседникам.
   - Так что, господа, есть ли у нас поименный список похитителей Садлера?
   - Нет, - ответил генерал.
   - Если появится, сообщите мне об этом. И не стесняйтесь беспокоить меня, даже если будете в этот момент находиться в кровати любовницы.
   - Я женат, мистер Хьюз, и у меня взрослая замужняя дочь.
   - Кстати, о дочери. Насколько мне известно, ее мужем является упомянутый вами журналист. Смит Бартон, не так ли? Он был на просмотре.
   - Его специально включили в список, - поспешил напомнить генерал.
   - Да, - отмахнулся Хьюз - Но речь не об этом. Он хорошо понял изменившуюся ситуацию?
   - Мы имели с ним серьезную беседу. Я запретил ему где-либо упоминать о происшедшем. Да он вряд ли помнит что-нибудь существенное: сидел, потом потерял сознание... Ведь он находился в том же состоянии, что и все остальные в зале.
   - А он не стал вследствие этого более разговорчивым, чем того требует сложившаяся ситуация?
   - Смит - журналист и привык больше спрашивать.
   - Что ж, это хорошее качество, - заметил советник. - Расстанемся на некоторое время. Я буду ждать от вас сообщений.
   Советник дождался, когда замкнется узенькая щелочка в проеме, и после этого повернулся к начальнику разведслужбы. Сказал ему доверительно:
   - Не знаю, почему, но мне очень хотелось бы знать подробности жизни только что покинувшего нас генерала. Так, на всякий случай. У меня нет сомнений в его лояльности правительству и верности офицерскому слову, но не люблю, когда в таком возрасте кичатся супружеской верностью.
   Начальник разведслужбы понимающе улыбнулся. Спросил:
   - Вы не доверяете генералу?
   - Я уже сказал, что не сомневаюсь в его порядочности. Но... что-то мешает мне верить ему до конца.
   Хьюз наклонил свою огромную голову со срезанным природой подбородком и оглядел ссутулившегося начальника разведслужбы.
   - Вы хотели бы подняться по службе еще выше?
   - Извините, мистер Хьюз, но это странный вопрос.
   - Странного в нем ничего нет. А вот следующий мой вопрос, действительно, может показаться странным... Вы не могли бы установить постоянное наблюдение за. генералом?
   - Конечно, могу. У меня для этого достаточно людей.
   - А средств?
   - Отпущенных правительством? Или выделяемых частными предпринимателями?
   - Частными.
   - К сожалению, недостаточно. А покрывать их или восполнять правительственными ассигнованиями я не могу.
   - Вы получите необходимые средства. Кругленькая сумма поступит на ваш счет от имени частного лица.
   Советник склонился вперед, всем своим видом приглашая к еще более доверительной беседе, и закончил:
   - Но помните, дело, о котором пойдет речь, носит характер государственной тайны.
   - Весьма польщен, - пробормотал собеседник Хьюза.
   - Лесть тут совершенно ни при чем, - резко одернул тот. - Спасая родину, как правило, забываешь о личных выгодах. Не так ли?
   - Полностью с вами согласен.
   И начальник разведслужбы чуть повернулся правым боком к советнику. Видимо, ему было значительно хуже слышно с другой стороны. "Лучше бы он так не вертелся", - подумал советник. Но не стал вслух давать советы своему визави. Напротив, еще более заговорщицким тоном спросил:
   - Вам не резало слух упоминание в сегодняшней беседе о журналисте?
   - Если откровенно... В случае "утечки" информации он был, конечно, на месте. Теперь же, когда эта необходимость отпала, он - как лишнее звено в драгоценном колье, которое так и хочется вырвать.
   - Вот именно, - буркнул Хьюз. - Будет ли он так надежен, как обещает его тесть?
   - На подобные вопросы всегда есть хороший ответ, господин советник. Лучшие молчуны - мертвые.
   Хьюз вздрогнул. Подумал: "Да, он научился понимать меня с полуслова. Пора заканчивать разговор".
   - Ну-ну, меньше ярости и кровожадности. Не забывайте, Бартон - зять генерала.
   - Что я должен делать?
   - Всего лишь подумать. В частности, о том, есть ли средства, которые могут помешать ему стать излишне разговорчивым. Но подумайте без спешки. "Час пик" еще не наступил. Не наделайте глупостей.
   - Это не в моем характере, мистер Хьюз.
   - Тогда прощайте. Желаю удачи. И не торопитесь звонить, пока не решите для себя, что выгодней вам и мне.
   ГЛАВА III
   Рон Джексон поднялся с кресла и сказал, обращаясь к Смиту:
   - В книгах и фильмах сыщики завоевывают доверие задержанных сигаретой: пара затяжек, и убийца все выкладывает, как на духу. Но, учитывая, что ты не убийца, а мой старинный приятель, я отступлю от этого неписаного правила и предложу тебе чашечку кофе, к которому ты, помнится, всегда был неравнодушен.
   Смит благодарно улыбнулся инспектору.
   - Спасибо, Рон. Только не делай кофе слишком сладким.
   - Естественно. Я еще не встречал человека, который попросил бы сладкий кофе. Как будто пить сладкий - стыдно. Но я иной и не пью. И не стесняюсь в этом признаваться.
   Закончив свою короткую отповедь, Рон отправился на кухню. Он видел, что Смит не в себе, и решил дать ему время собраться с мыслями. Поэтому и кофе варил гораздо дольше обычного.
   Визит Смита стал для Джексона полной неожиданностью. В колледже они были закадычными друзьями, потом жизнь развела их надолго. Лет десять не встречались, затем волею судеб оказались в одном городе. Но у обоих работа оказалась настолько суматошной, что видеться доводилось лишь изредка. Последний раз это произошло год назад. И вот сегодня - неожиданный звонок, просьба о немедленной встрече. Видимо, произошло что-то серьезное: Смит не такой человек, чтобы врываться в чужие квартиры, если для этого нет веских причин.
   С такими мыслями Рон и появился в комнате, неся на подносе две чашечки ароматного напитка. Когда кофе был выпит, он спросил:
   - Что у тебя стряслось?
   Смит ответил:
   - Похоже, я попал в неприятную историю.
   И он поведал другу о случившемся с ним за последнее время. Рон слушал, не перебивая. А когда журналист закончил свой рассказ, спросил с улыбкой:
   - Так, значит, все ваши сенсационные разоблачения инспирированы сверху? И многие дела были созданы подобным образом?
   - Обо всех говорить не могу. Не стоит обижать моих коллег. Некоторых из них кое-кто хотел бы вообще заставить замолчать навсегда. Но, как бы там ни было, в моем случае все произошло именно так, как я тебе рассказал. Должен добавить и некоторые новые детали. Уверен, что они продолжение истории.
   - Не отвлекайся на отступления. Дело следователя решать, что является продолжением, а что - нет. Говори, и попытаемся разобраться во всем вместе.
   - Рон, - произнес Смит, - я уже начинаю сравнивать себя с полковником Шеффилдом, дело об ограблении которого поручено вести тебе.
   - Откуда у тебя такая информированность?
   - Пресса сообщила об этом, - Смит достал из кармана свернутую газету, протянул ее другу.
   Инспектор прочитал на одной из страниц:
   "Сегодня неподалеку от своего дома застрелен полковник разведслужбы С. Шеффилд. Пуля вошла ему в затылок и, выйдя в области левой глазницы, расплющилась о каменную ограду. Смерть наступила мгновенно... По предварительным данным, цель нападавших - ограбление. При полковнике не обнаружено ни одной ценной вещи или бумаги, за исключением дорогого перстня... Расследование этого преступления поручено старшему инспектору полиции Рону Джексону".
   - Оперативно сработали газетчики, - оценил инспектор публикацию. И, обращаясь к Смиту, спросил: - А что тебя объединяет с Шеффилдом? Тебя тоже ограбили?
   - Хуже, Рон. Пытались убить. Причем дважды за день.
   - Расскажи об этом подробнее.
   - Из редакции я ушел раньше обычного, - начал Смит. - Сел в машину и отправился домой. Час пик еще не наступил, и на шоссе было достаточно свободно. Тем не менее в мое авто врезался темный "Шевроле", который тут же умчался. Как я остался жив, до сих пор не могу понять.
   - Но, Смит, тысячи автомобилистов гибнут в подобной ситуации, и никто не ссылается на идентичность их судеб с судьбой высокопоставленных офицеров.
   - Я бы тоже не стал этого делать, но вскоре произошло еще одно событие... После столкновения нервы мои были столь напряжены, что я решил немного успокоиться. Лучшее место для этого - бар. Бросил машину, взял такси и поехал в ближайшее заведение. Там немного пришел в себя и домой решил добираться пешком. Надо сказать, что неподалеку от моего дома есть темный участок пути, где растут густые старые деревья и улица затемнена. Когда я проходил там, от стены отделился человек и с ножом в руке неожиданно бросился на меня. Сейчас я благодарю судьбу за то, что некоторое время провел в группе специального назначения! Выбитый нож остался торчать в одном из стволов. Но нападавший на меня человек исчез. Он рванул в сторону и убежал. Я был так ошеломлен, что не попытался задержать его.
   Смит остановился. Он был по-настоящему взволнован. Рон спросил:
   - Как ты думаешь, кто мог охотиться за тобой? Ты кого-нибудь подозреваешь?
   - Я понятия не имею.
   - Хорошо, пойдем другим путем. Ты говорил, что после просмотра фильма прошло четыре дня. Все это время ты жил спокойно, и никто на тебя не покушался. Наконец кто-то решил именно сегодня убрать тебя, причем это желание оказалось настолько обостренным, что были совершены подряд две попытки. Вспомни-ка все события дня в мельчайших подробностях. Только сначала ответь, ты никому не сообщил об истории с просмотром?
   - Никому! Я ведь рассказывал тебе, что генерал выдал мне весьма строгие инструкции на этот счет.
   - Кстати, Смит, о генерале. Ты давно виделся с ним?
   - Я только звонил ему. Сегодня.
   - Стоп! Вспомни, что ты еще делал сегодня такое, что так или иначе может быть связано с ним и со всем этим делом?
   - Ровным счетом ничего. Лишь позвонил генералу, потому что увидел в газете фото убитого Шеффилда, - Смит на мгновение запнулся и тихо закончил: - Я узнал в нем человека, который руководил похищением профессора.
   Инспектор внимательно посмотрел на своего друга. И с расстановкой спросил:
   - Повтори, пожалуйста, кого ты узнал в полковнике Шеффилде?
   - Руководителя группы, которая похитила Садлера. Я не мог его не узнать. У него была такая характерная отметина - шрам на правой щеке!
   Рон покачал головой.
   - И ты до сих пор молчал об этом?
   - Но я же тебе сейчас рассказываю. В убитом Шеффилде узнал...
   Инспектор перебил его:
   - Помолчи немного. Я должен собраться с мыслями. Не каждый день получаешь такие подарки от друзей, да еще по служебной линии.
   Рон поднялся со своего места. Подошел к окну. Выглянул на улицу. И, казалось, засмотрелся на автомобили, мчавшиеся по широкому шоссе. Затем, не оборачиваясь, спросил:
   - Ты делился этим открытием с кем-нибудь?
   - До тебя пытался сказать генералу по телефону, но разговор не получился.
   - Так, дружище, здесь уже что-то есть. Ты хорошо помнишь разговор с тестем?
   - Да.
   - А мог бы ты его воспроизвести с документальной точностью?
   - Думаю, что это не составит для меня труда.
   - Тогда сделаем вот что. Я сейчас включаю магнитофон, - с этими словами Рон протянул руку к установке, - и ты наговоришь на него беседу с генералом. Только, пожалуйста, старайся ничего не пропустить. Передавай даже малейшие интонации.
   Смит немного подумал, сосредоточился, вспоминая детали, а потом начал:
   - Газету я увидел сегодня утром и сразу позвонил генералу. Я ему сказал...
   - Стоп, - перебил Рон. - Давай построим беседу таким образом: говорить будешь, предварительно называя участников диалога, - "Смит", "Генерал". Понял?
   - Да. Итак...
   Смит: Добрый день, генерал.
   Генерал: Слушаю тебя, мой мальчик.
   Смит: Вы читали сегодняшние газеты?
   Генерал: Да, я просмотрел их.
   Смит: Обратили внимание на сообщение об убийстве полковника Шеффилда?
   Генерал: Мало ли кого убивают в нашем городе... Смит, как ты смотришь на то, что мы с женой за ничтожную плату освободим вас со Сьюзен на весь сегодняшний вечер от Билла? Сказать по правде, я немного соскучился по сорванцу.
   Смит: Это блестящая идея! Но я хотел вам сказать совершенно о другом...
   Генерал: И не только я соскучился, но и жена тоже. Подумать только, шесть лет назад она говорила, что умрет в тот день, когда ее назовут бабушкой. Ей кто-то вбил в голову, что как только она станет ею, то годы побегут вдвое быстрее. А теперь души не чает в этом маленьком негодяе. Знаешь, что он сказал ей прошлый раз: "Я на месте деда посадил бы тебя под арест, пока ты не исправишься и не начнешь давать мне столько конфет, сколько я у тебя попрошу". Представляешь?
   Смит: Представляю. И не удивляюсь. Дома он загибает и похлеще. Но я звоню вам не по этому поводу. Господин генерал...
   Генерал: Значит, договорились. В котором часу ты завезешь его к нам? Кстати, у нас мы могли бы с тобой спокойно обо всем поговорить.
   Смит: Сегодня ничего не выйдет. А завтра - пожалуйста... Сэр, хочу вас спросить о Шеффилде. Вы знали его?
   Генерал: Знал.
   Смит: Он мог быть там?
   Генерал: Ты начинаешь забывать о нашем уговоре.
   Смит: Напротив, я хорошо о нем помню. И будьте уверены, ни звуком не нарушу его. Я все забыл. Но разве мне нельзя в разговоре с вами - и больше ни с кем другим - воспользоваться словом "там"? Ведь только мы знаем, о чем идет речь.
   Генерал: Никогда и ни в чем нельзя быть уверенным в нашем мире. Да и вообще я не хочу говорить на эту тему.
   Смит: Но вам, наверное, интересно будет узнать, что Шеффилд - тот самый человек, которого я видел!
   Генерал (после долгой паузы): Смит, я не понимаю, о чем ты говоришь. Этого человека не было среди приглашенных. Ты ошибся!
   Смит: Я говорю не о приглашенных. Вы, видимо, забыли наш разговор.
   Генерал: Если я что-то забыл, то это немудрено: столько всякого свалилось на мою голову за последнее время. Но дело не в этом, а в том, чтобы ты помнил, что я сказал в тот день про тебя самого. Только это важно теперь!
   - И на этих словах генерал положил трубку, - закончил Смит.
   - Так, - произнес Рон. - Давай-ка мне сюда этот аппарат. - Он пододвинул к себе поближе магнитофон. - Мне надо внимательно прослушать всю беседу. Сварить тебе еще кофе? А потом уже займемся делом.