Арчер Вадим. Алтарь Василиска (Храм Саламандры - 2)

   - Взгляните-ка сюда, ваша светлость! - отвлек его Синатта. - Как вам понравится этот меч?
   Вальборну хватило короткого взгляда на отливающее голубизной лезвие, на зеленоватую эфилемовую рукоять с выемками для пальцев, заканчивающуюся серебряной головой грифона, чтобы догадаться, что перед ним один из тех мечей, которые Магистр называл достойными руки правителя.
   - Мастерская работа, - одобрил он, не сводя глаз с меча.
   - А лезвие какое! - Синатта провел пальцами по мечу. - Разве только камень не рубит! Прошлой осенью делали, не на войну, на продажу. Возьмите его себе, ваша светлость.
   Вальборн принял из рук Синатты меч, осмотрел лезвие, затем отступил в сторону и размахнулся, будто желая снести голову невидимому врагу.
   - Спасибо, Синатта, - поблагодарил он. - Что я за него должен?
   - Сто уттакских голов, не меньше.
   - Что ж, постараюсь. Думаю, не пройдет и недели, как я отдам долг, - без улыбки ответил Вальборн. - А оружие раздадим сегодня же - пусть воины привыкнут к нему до битвы.
   До позднего вечера у тирских подвод толпились воины, выбирая мечи и щиты, а на следующий день в лагерь вернулись разведчики с сообщением, что две тысячи уттаков вышли из Келанги в Оккаду. Вальборн позвал своего военачальника, чтобы обсудить новость.
   - Сюда идут всего две тысячи уттаков, - сообщил он Лаункару, сдерживая радостное возбуждение. - На каждого из наших воинов придется по три уттака, и вооружены мы лучше. Что ты об этом скажешь?
   - Я скажу, что это либо ошибка врагов, либо ловушка, - как всегда, сдержанно ответил Лаункар. - Если верно первое, нам повезло. Но если... - Он не докончил фразы.
   - Мы должны учитывать и второе, - согласился с ним Вальборн. - На ловушку можно ответить ловушкой. Как ты смотришь на то, чтобы выйти с войском навстречу уттакам? А там мы выберем место для засады и нападем на них внезапно.
   Полководец долго не отвечал, обдумывая слова своего правителя.
   - Что ты молчишь, Лаункар? - нетерпеливо спросил тот.
   - Я вспоминаю дорогу из Келанги в Оккаду.
   В полудне пути отсюда есть хорошее место для засады. Дорога идет там через широкую открытую лощину, а затем поднимается на покрытый лесом холм. В этом-то лесу мы и могли бы подождать уттаков. Если войско выступит немедленно, к вечеру оно будет на месте.
   - Хорошо. - Вальборн с полуслова понял военачальника. - Да, еще вот что: уттаков ведет человек, у которого на груди, на цепочке, есть амулет белый диск. Амулет заставляет уттаков подчиняться своему вождю и действовать совместно. Если в битве не я, а ты встретишься с этим человеком и убьешь его, позаботься, чтобы диск не попал к уттакам. Возьми этот амулет для меня, я попробую применить его позже... Что ты молчишь, Лаункар?
   - Диск не попадет к уттакам, - ответил военачальник.
   - Хорошо, - повторил Вальборн. - Объявляй выступление.
   Глядя на воинов, споро и весело собирающихся в поход, можно было сказать, что боевой дух войска - не пустое понятие. Все знали, что силы врага невелики, и каждый, от опытного воина до юнца из Келанги, предчувствовал возможность пусть небольшой, но победы. Когда воины выстроились на дороге, ведущей в Келангу, Вальборн отделил половину конников Лаункару и поставил в конец войска, а сам возглавил колонну.
   Вечером войско встало лагерем на берегу Тиона невдалеке от выбранной военачальником лощины. Вальборн и Лаункар выехали на предполагаемое место боя и определили расстановку войск. Позиция действительно была удобной для внезапного нападения. Враг, спустившись с противоположной стороны лощины, оказывался на открытом месте, тогда как засаду до последнего мгновения скрывали лесные заросли, да и уклон лощины давал преимущество оккадскому войску.
   Вальборн с утра расставил засаду на выбранной позиции. Вдоль всей опушки он расположил цепь лучников, в центре атаки поставил воинов, проверенных еще в битве за Оранжевый алтарь, а по краям, рядом с конниками, - ополченцев из Келанги. Несколько человек выехали дозором навстречу уттакам, чтобы своевременно сообщить о приближении врага. Потянулось ожидание.
   К полудню дозорные сообщили о приближении уттаков. Войско Вальборна, разморенное долгим бездельем, насторожилось и приготовилось к бою. Вскоре на дальнем склоне лощины показались дикари, бредущие прямо по траве, без дороги. Всадник, следовавший в гуще уттакской толпы, по всей видимости, был вожаком.
   Дикари пересекли лощину и стали подниматься вверх по склону, навстречу ожидавшему в засаде войску. Когда они оказались в двух десятках шагов от опушки леса, из кустов свистнули стрелы. Передовые уттаки попадали, остальные бестолково засуетились. Лучники успели сделать по нескольку выстрелов, уложив первые ряды врагов до того, как вожак приказал дикарям атаковать. Опомнившись от неожиданности, уттаки единой массой устремились в лес, подхваченные неслышной командой белого диска.
   У самой опушки их встретили мечи воинов Вальборна - мечи Грифона, с одинаковой легкостью срубавшие древки секир и сносившие уттакские головы. С краев дикарей окружили ополченцы, сзади с двух сторон налетели конники, возглавляемые Вальборном и Лаункаром, замыкая врагов в кольцо. Даже безумная храбрость подстрекаемых диском дикарей не превозмогала невыгодное положение, в котором они оказались. Вражеское войско таяло на глазах. Каждый удар меча Вальборна уносил уттака, пока правитель пробивался к вражескому вожаку, помня слова Ромбара о том, что без подчинения диску дикари становятся беспорядочной, неуправляемой толпой. Однако оказавшийся ближе Лаункар первым схватился с вожаком и без долгих усилий свалил его с коня.
   С гибелью вожака дикари утратили боевую настырность и заметались в поисках пути к бегству. Битва превратилась в избиение и вскоре закончилась, так как в живых не осталось ни одного уттака. Воины радостными криками встретили окончание боя, из леса выбежали лучники и присоединились к ним. Все войско, по старой традиции, приветствовало своего правителя, вскинув оружие. Вальборн вскинул в ответ меч и поздравил воинов с победой.
   - Мы победили, Лаункар! - обернулся он к полководцу.
   - Да, ваша светлость. - В глазах Лаункара отгорал азарт недавней битвы. - Каморра недооценил нас. Сейчас мне верится, что эта победа не последняя. Посмотрите - и им тоже! - Он указал на воинов, радостно хлопающих друг друга по плечам.
   - Завтрашний день мы проведем в Оккаде. - Мысли Вальборна уже устремились к будущему. - Нужно пристроить раненых и собраться для похода на Келангу. Ты снял с вожака белый диск?
   - Да.
   - Давай его мне.
   - Я разбил его.
   - Какая небрежность! - упрекнул военачальника Вальборн. - Мог бы и поосторожнее.
   - Я нарочно разбил его. - В голосе Лаункара прозвучал вызов. Именно из осторожности. Я - старый воин и на опыте знаю, что оружие врага всегда подводит в решающий миг. Оно вам ни к чему, ваша светлость.
   Вальборн нахмурился, затем задумался.
   - Что ж, может быть, ты и прав, - нехотя согласился он.
   Остаток дня прошел в заботах о раненых и оказании последних почестей убитым. Жертв было немного, и даже похороны товарищей лишь ненадолго омрачили общее настроение. Следующим утром войско снялось со стоянки и к полудню вернулось в Оккаду, обрадовав жителей известием о легкой победе. Население Зеленого алтаря с восторгом приветствовало Вальборна - героя, защитника, победителя - и его доблестное войско. Теперь можно было не прятаться в скалах, оставив дома и земли на разграбление врагу, и хотелось надеяться, что это надолго или даже навсегда.
   Сельский староста, узнав намерения Вальборна, распорядился обеспечить войско для похода в Келангу. О праздничном пире он распорядился еще раньше, едва услышав о победе, поэтому сборы завершились всеобщей гулянкой на берегу Тиона. Вальборн и Лаункар подсели за стол к магам Зеленого алтаря, среди которых пристроились и молчаливые маги ордена Грифона во главе с разговорчивым Синаттой. Еда была вкусной, вино - крепким и сладким, вечер - изумительным, компания - веселой, и, наверное, поэтому победа казалась полной и окончательной, а враг - далеким и нереальным. Среди магов Красного алтаря к", было потерь, поэтому ничто не омрачало говорливую радость Синатты, с жаром повествовавшего о прошедшей битве.
   - Сидим мы, значит, на опушке... кустики там такие... - Синатта помогал себе в разговоре руками, глазами, бровями, всем своим щуплым, подвижным телом. - А они идут! - Последовал энергичный жест. - Ничего не чуют, родимые! Чего уж их там жалеть, противная с виду тварь! - Маг отмел рукой воображаемую жалость. - А мы договорились все делать молча, без команды. Как будут вот здесь, так стрелять, а дойдут вот досюда, так рубиться. - Синатта показал "здесь" и "досюда". - И вот, оказались они здесь, стрелы и посыпались... - Он убедительно изобразил и лук, и стрелы, и уттаков. - Растерялись, родимые, а потом как попрут! И стрелы им нипочем! Так вот, дошли они досюда, а мы - за мечи! Эх, и повеселились!!!
   - Да, Синатта, сражались вы что надо, - поспешил сказать Вальборн, побоявшийся, что старичок прямо за столом изобразит всю битву в лицах. - У меня таких воинов - по пальцам сосчитать можно.
   - Чего уж там, умеем... - засмущался Синатта. - Чего там, в Тире, еще делать, как не мечом махать - скуешь, да и помашешь, попробуешь! Я, правда, сам не кую, но помахать люблю.
   Маг прицелился показать, как он любит помахать мечом, но Вальборн остановил его вопросом:
   - Вы как, в Тир вернетесь или со мной, в Келангу?
   - Конечно, в Келангу! - подскочил Синатта и обвел взглядом свою молчаливую компанию. - Верно, удальцы?!
   Удальцы согласно закивали головами. Синатта продолжил затянувшийся на весь вечер рассказ, развлекая остальных и умудряясь не наскучить. Маги ели, пили и слушали Синатту, с лица Суарена не сходила безмятежная, умиленная полуулыбка, а Вальборн понемногу перестал бояться за целостность просторных кружек, пузатых бутылок и узкогорлых кувшинов, потому что старичок, двигавшийся с грациозностью дикой кошки, не только не уронил, но и ни разу не задел их.
   Пир закончился поздно вечером. Вальборн возвращался к себе в палатку в прекрасном настроении. Выпитое вино горячило его, заставляя не замечать по-осеннему обжигающую ночную свежесть, но он был не пьян, а скорее весел, даже счастлив. Идти было легко, хотелось напевать, что он и сделал бы, наверное, если бы мог взять правильно хоть одну ноту. У самой палатки его неожиданно остановил возглас:
   - Ах, ваша светлость!
   Вальборн мгновенно узнал, кто его зовет, еще до того, как различил голос, - по жару, обдавшему его с головы до ног. В следующий миг он увидел Керу отделившуюся от кустов, где она скрывалась, дожидаясь его возвращения. Он молча и сердито уставился на девчонку, не дававшую ему прохода с первых дней пребывания в Оккаде.
   - Ваша светлость, я ждала вас, - промурлыкал Кера, не услышав встречного вопроса.
   - Я заметил. - Голос Вальборна прозвучал неестественно резко. Иди домой, Кера.
   - У меня к вам просьба, ваша светлость... - умоляюще прошептала девушка.
   - Сейчас не время и не место, - оборвал ее Вальборн, побаиваясь продолжения. Он сердился на Керу а еще больше на себя, потому что девушка очень нравилась ему, как он ни отказывался признаться себе в этом. Но чувство опасности, возникавшее у него в ее присутствии, было сильнее.
   - Вы завтра уйдете в Келангу, и, может быть, мы никогда уже не встретимся, - горячо заговорила Кера. - Я прошу вас, возьмите меня с собой!
   - Нет! - непроизвольно вырвалось у Вальборна. Спохватившись, он добавил более сдержанно: - Я не могу этого сделать - подумай сама, Кера.
   - Я понимаю, я вам не ровня, - покорно сказала девушка. - Возьмите меня служанкой. Я умею готовить, стирать одежду, чистить обувь. Если что-то и не получится сразу, я обязательно выучусь. Я все для вас сделаю, только увезите меня отсюда.
   - Нет, Кера, - уже спокойнее сказал Вальборн. - В моем войске нет женщин. Что подумают мои воины, если я возьму себе... служанку?
   - Они подумают, что служить вам - большая честь. Вы же.- герой, благородный человек, великий воин...
   - Мне не нужна служанка. - Безудержный поток восхвалений помог Вальборну обрести твердость.
   - Но я не могу оставаться здесь, в Оккаде! - задрожала Кера. - Я не хочу возиться с огородом, со скотиной, не хочу быть женой деревенского чурбана! Я не хочу стать такой же, как они все! Я не знаю своих родителей, но я чувствую, что во мне течет благородная кровь! Мне здесь все чужое, чужое! Не так я хочу жить!
   Хотя девушка говорила вполголоса, ее слова звучали с силой отчаянного крика. Она безотрывно глядела в лицо Вальборну и с каждым словом подступала асе ближе, вынуждая его пятиться назад. Вальборну стало не по себе при виде этой вспышки, этих горящих, приказывающих глаз. Сигнал опасности заглушил в нем все другие чувства, заставил ощетиниться для защиты.
   - Прекрати, Кера! - выкрикнул он. - Пропусти меня!
   Не дожидаясь, да и не надеясь, что девушка отступит в сторону, он оттолкнул ее с пути и скрылся в палатке. Кера яростно уставилась в запахнувшуюся дверь.
   - Ты... ты... - задохнулась она. - Ты пожалеешь об этом...
   Теперь она ненавидела его, человека, посмевшего обмануть ее ожидания. Юная, неопытная щучка не додумалась применить способ, который сегодня мог бы подействовать безотказно. Она ушла, не подозревая, как близка была к цели в начале разговора.
   Пять дней спустя войско Вальборна подошло к Келанге и укрылось в лесу невдалеке от города. С оккадскими лучниками и ополченцами в нем было более шестисот человек - немалое для острова войско, поэтому правитель надеялся отбить у Каморры город, если не силой, то хитростью. Поставив войско, он выбрал несколько человек из числа бывших жителей Келанги и послал в город с наказом выяснить все о численности и размещении врага.
   Вернувшись, посыльные доложили Вальборну о том, что удалось узнать. Город оставался полупустым, так как зажиточные люди, составлявшие немалую часть населения, подались на юг, а остались лишь те, кому некуда было уходить.. Уттаков в городе не было - Госсар повел их к Босхану, оставив наместником своего младшего брата с тремя сотнями воинов.
   - Я так и предполагал, - сказал Вальборн Лаункару, дослушав посыльных. - Каморра не предусмотрел своего поражения под Оккадой.
   - Странно, что и Госсар не подумал об этом, - добавил военачальник.
   - Легкая победа вскружила им голову, - с усмешкой заметил Вальборн.
   - Как бы и с нами не случилось того же. Город - не лес, там и десять человек могут сдержать сотню.
   - Конечно, мы можем снова применить хитрость. Можно заслать в город ополченцев или воинов, переодетых в городскую одежду, чтобы они смешались с горожанами и захватили дворцовое войско врасплох. - Вальборн огорченно вздохнул. - Но, по правде говоря, мне противно даже и думать о том, что люди будут убивать друг друга из-за чьих-то честолюбивых замыслов. Уттаки - наши давние враги, но здесь...
   - Ваша светлость! - вмешался в разговор один из посыльных, ожидавших разрешения удалиться. - Мой родственник служит в войске Госсара, я виделся с ним. Он говорит - как нагляделись все на уттаков, так никто и не рад новой власти. Треть воинов, говорит, сбежали к Норрену, остальные боятся. Вот и мы - возвращались, а сами думали - как биться-то? У кого там родня, у кого приятели, соседи... Рука не подымется.
   - Не подымется, - согласился Вальборн. - Не лучше ли нам договориться, а не затевать драку?
   - Хорошо бы, ваша светлость, - поддакнул посыльный.
   - Тогда попробуем. Вернитесь в город и передайте тамошним воинам, что я, Вальборн из рода Кельварна, законный наследник Берсерена, а следовательно, и законный правитель Келанги, предлагаю им схватить наместника с его приверженцами и присоединиться ко мне. Я обещаю всем полное прощение, мою благодарность и службу в дворцовых войсках. Ступайте и возвращайтесь с ответом.
   На третий день посыльные возвратились, приведя с собой двоих воинов в форме с черно-желтым гербом рода Лотварна. Воины из Келанги отсалютовали Вальборну мечами, как своему военачальнику. Это подсказало правителю, что переговоры были успешными.
   - Рассказывайте, с чем пришли, - разрешил он.
   - Ваше величество! - выступил старший из воинов. - Дворцовое войско с готовностью признает власть законного правителя Келанги.
   - Я рад, что кровопролития не будет, - одобрил Вальборн. - Как вы поступили с наместником?
   - Мы сговорились захватить его ночью, в спальне, - стал рассказывать воин. - Вчера собрались, кто покрепче, дождались темноты и пошли. Наружная охрана была наша, во дворец нас впустили, а внутри, в комнатах, у него на страже были верные люди. Он с ними не расстается ни днем ни ночью. Начали мы рубиться - кого побили, кого схватили, а наместник ушел. Крепко рубился, аспид, пятерых наших уложил.
   - Его преследовали? Известно, где он скрылся?
   - Откуда? На улицах, в темноте, разве уследишь!
   - В городе знают, что наместник бежал?
   - С утра мы объехали Келангу и объявили, что город перешел во власть законного правителя. Объявили, что каждый, кто видел наместника, должен сообщить об этом во дворец.
   - Как горожане приняли эту новость?
   - Люди ликуют, ваше величество. Вам готовят торжественную встречу. Все с нетерпением ждут, когда вы примете правление городом.
   - Ты видишь, Лаункар? - обернулся Вальборн к своему полководцу. Оказывается, не все на войне решается только битвой.
   - Славен правитель отважный, мудрый славен вдвое, - напомнил ему Лаункар. - Благодаря вам с нами теперь Келанга и еще три сотни воинов. А сейчас - снимаем лагерь. Город ждет вас, ваша свет... ваше величество.
   XVII
   Длинный и тесный лаз выходил в туннель, размерами и отделкой напоминавший подземный путь к Оранжевому шару. Царившая здесь тьма нехотя расступалась перед светящейся монтарвской одеждой Шеммы. Путники столпились вокруг табунщика, привыкая к темноте и постепенно различая потолок с барельефами, изображающими грифонов, клочья слабо мерцающей плесени, кое-где покрывавшей стены подземного хода, каменную крошку на полу, нанесенную потоками воды. Воздух был сырым и тяжелым, каменные своды были изъедены влагой и плесенью, в течение трехсот лет выполнявшими свою разрушительную работу.
   - Погоня не достанет нас здесь, - заметил наблюдательный Тревинер. - Монтарвы - крепкие ребята, в эту дыру им нипочем не пролезть. Разве копать надумают, но на это нужно время.
   - Посмотри на карте, Тревинер, куда нам идти, - попросила его Лила.
   - Путь пока один - прямо. - Охотник махнул рукой в глубь коридора. - Шемма, давай-ка топай первым, а то света маловато.
   - Вот еще... - заупрямился табунщик. Альмарен засветил перстень Феникса и передал Тревинеру. Охотник принял желтовато-зеленый огонек и, как обычно, возглавил группу. Остальные пошли вслед за ним в темноту проема, невольно пригибаясь и стараясь ступать потише.
   Путь недолго оставался прямым - после первого ровного отрезка начались подъемы, спуски и повороты. Влага, висящая в воздухе, оседала на коже и затрудняла дыхание на подъемах. Сумрак, сырость, огромные тени, шевелящиеся на стенах, - все вокруг заставляло вспоминать о толще горной породы над головой, да и всееды, с пронзительным писком разбегавшиеся со света, не улучшали настроения! путников. Даже Тревинер и тот сбросил с лица обычный веселый оскал, сосредоточенно глядя то в карту, то по направлению туннеля.
   - Кто ее нарисовал, хотел бы я знать... - ворчал он, хрустя картой. - Здесь прямая линия, а коридор виляет, как пьяный.
   На встретившейся вскоре развилке он уверенно свернул налево. Левый туннель начинался вырубленной в камне лестницей с полуразрушенными ступенями, круто уходящей вниз. Путники спускались с осторожностью, потому что каждый неверный шаг грозил падением по лестнице, которой, казалось, не было конца. Воздух становился все гуще и тяжелее, приобретая явственный запах гнили.
   - Нам сюда, Тревинер? - заволновалась магиня.
   - Отстань, женщина, - отмахнулся охотник. - Дальше оба пути сходятся вместе, но этот путь по карте выглядит короче.
   Лестница наконец стала более пологой. Пройдя еще несколько ступенек, Тревинер с возгласом отвращения остановился - его ноги по щиколотку погрузились в вязкую массу, забулькавшую пузырями. Гнилостный запах резко усилился. Все увидели, что ступени лестницы уходят в грязевое болото, покрытое мохнатым ковром серой плесени.
   - Пришли, - мрачно высказался Шемма. Тревинер пренебрег замечанием табунщика. Он пригляделся и обнаружил, что болото тянется впереди на полтора десятка шагов, а дальше виднеется лестница, ведущая вверх.
   - Здесь недалеко, - обратился он к остальным. - Попробуем перейти эту лужу вброд.
   - А она глубокая? - забеспокоился табунщик.
   - Сейчас проверим. - Тревинер подобрал несколько камешков и один за другим побросал в середину лужи. Камни исчезали в ней с густым чмоканьем, освобождая из-под ковра плесени пузыри, усиливавшие и без того невозможную вонь.
   - Какая удача, что есть еще и длинный путь, - заметила Лила.
   - Мы что, пойдем назад? - воззрился на нее Тревинер.
   - Не полезем же мы в эту гадость! Еще неизвестно, что там, на дне, да и как мы будем пахнуть, когда вылезем оттуда? Нам даже не во что переодеться.
   Охотник попытался возражать, но его никто не поддержал. Все пошли назад по лестнице и наконец, едва держась на ногах от усталости, выбрались на развилку. Оттуда они отправились длинным путем, который описал горизонтальную дугу и привел их к лестнице, выводящей из болота.
   - Отдохнуть бы... - намекнул Шемма.
   - На Белом алтаре отдохнешь, - обнадежил его охотник.
   - Покажи карту, Тревинер, - потребовал Альмарен. - Где мы сейчас?
   Охотник развернул карту и при свете перстня Феникса показал развилку:
   - Здесь.
   Альмарен вгляделся в карту. Света было недостаточно, линии на рисунке дрожали и расплывались.
   - Как тебе удавалось ее видеть? - не выдержал маг. Он извлек из нагрудного кармана Желтый камень и осветил карту. Теперь сетка линий виделась четко и ясно.
   - Смотри, Тревинер. - Альмарен указал на короткий путь, оказавшийся непроходимым. - Эта линия толще, чем обходная. Наверное, толстыми линиями здесь отмечены лестницы, а тонкими - горизонтальные ходы.
   - Тогда и здесь, и здесь тоже лестницы. - Тревинер ткнул пальцем в чертеж. - Учтем на будущее. Как ты думаешь, а что могут обозначать вот эти кружочки с хвостиками?
   - Не знаю. Скоро мы дойдем до ближайшего, он у нас на пути.
   Это оказался небольшой округлый зал искусственного происхождения. У боковой стены зала располагался овальный стол, окруженный кольцеобразной скамейкой. Все было вырезано из цельного камня. По желобу, пробитому вдоль противоположной стены, протекал ручей, выходя из отверстия в стене и скрываясь в нижележащем отверстии на другом конце желоба.
   - Значит, это монтарвская стоянка, - догадался Тревинер, - а хвостиком отмечен источник. Следующий кружок без хвостика - там, наверное, нет воды. Давайте устроим привал здесь.
   Достав котелок, охотник подошел к источнику. Там он долго и придирчиво пробовал воду, но все же признал ее пригодной для питья. Лила тем временем развернула на столе тряпку, в которой хранились дорожные лепешки. Они не заплесневели благодаря заклинанию, наложенному ею на тряпку, но отсырели, став тяжелыми, скользкими и неаппетитными на вид. Все расселись вокруг стола и принялись за еду, запивая сырые и холодные лепешки сырой и холодной водой.
   - Чайку бы сюда... - замечтал Шемма.
   - У меня найдется травка для чая, - сообщил ему охотник. - Ты, случайно, не захватил с собой дров?
   Шемма тяжело вздохнул в ответ. После короткого отдыха путники пошли вперед по бесконечно тянущемуся коридору. Упорное выражение прочно утвердилось на лице шедшего первым Тревинера, за охотником терпеливо следовал Витри, от самого Лура не произнесший ни слова, за ними, спотыкаясь, брел Шемма. Бодрее всех выглядел Альмарен - мысль о том, что маленькой женщине может понадобиться, поддержка и помощь, придавала ему силы.
   Следующая стоянка встретилась не скоро. Усевшись на скамейку у стола, табунщик объявил, что шагу не сделает дальше, пока не поспит.
   - Нутром чую, что наверху сейчас ночь, - убежденно заявил он.
   На этот раз его заявление было принято без возражений. Путники поужинали и огляделись в поисках ровного места для отдыха. Подходящая площадка нашлась рядом, ее край, возвышавшийся над уровнем пола, наводил на мысль, что монтарвы тоже использовали ее для ночлега.
   - Нежаркая нам предстоит ночка, - поежился Тревинер, разгребая с площадки мелкие камешки. - Ничего, уляжемся поплотнее да накроемся моим плащом... Зря, что ли, я его с собой таскаю.
   Он достал из мешка теплый зимний плащ, длинный и широкий, пропахший дымом и смолой. Будучи расправленным, плащ вполне мог укрыть если не пятерых, то троих-четверых. Оставив мешки на столе, все начали устраиваться на ночлег. Тревинер набросил сверху плащ и снял с руки перстень Феникса.
   Оказавшись в темноте, усталые путники сразу же провалились в забытье. Не спалось одному Альмарену, выбравшему место рядом с магиней. Почувствовав, что она уснула, он осторожно придвинулся к ней, прикрыл ее рукой, чтобы защитить от холода, и долго лежал, боясь пошевелиться, слушая то ее легкое, сонное дыхание, то стук собственного сердца, частившего, как при беге в гору.