Арчер Вадим. Алтарь Василиска (Храм Саламандры - 2)

   Скампада стрельнул взглядом поверх Дессы, на нахмурившееся лицо Ромбара.
   - Сейчас время военное... - сказал он извиняющимся тоном. - Я не могу располагать собой, как мне хочется. Дела требуют, чтобы я безотлучно находился при его светлости.
   - Понимаю... - сочувственно кивнула Десса, по-видимому не сомневавшаяся, что его светлость и шага не ступит без совета Скампады.
   - Ваше величество! - позвал подошедший сзади Нувелан. - Скоро совсем стемнеет, возвращаться будет опасно. Нам пора ехать.
   - Да-да, едем, - отозвалась Десса, не сводя глаз со Скампады. - Мы ведь еще увидимся, Скампада?
   - Если позволят дела, ваше величество, - подтвердил тот.
   Десса пошла с Нувеланом к отряду. Провожавший их Ромбар услышал, как министр вполголоса выговаривает своей правительнице:
   - Опять этот хлыщ, из-за которого вы чуть не вошли в немилость к супругу, ваше величество... Вам не следует оказывать ему такое внимание...
   - Нувелан, замолчи! - отрезала она.
   Поздно вечером, когда Ромбар вернулся от Шегрена, Скампада уже был в палатке.
   - Скампада! - позвал его Ромбар.
   - Ваша светлость?! - откликнулся тот.
   - Мне, да и Нувелану тоже, показалось, что правительница Босхана в разговоре с тобой вела себя неосторожно. Поэтому я хочу напомнить тебе, что уважение к правителю - основа боевого духа войск. Продолжать?
   - Забавно, что это вы учите меня беречь доброе имя женщины. - В раздраженном голосе Скампады слышался прямой намек на прошлое. - Я высоко чту и уважаю ее величество, поэтому никогда не допущу ничего, что повредило бы ей. Вы думаете, за пять лет я не мог бы выбрать время для поездки в Босхан?
   Несмотря на язвительный тон собеседника, Ромбар почувствовал себя не оскорбленным, а пристыженным.
   - Ладно, - пробормотал он после некоторой заминки. - Извини, Скампада...
   Скампада не ответил. Он не ожидал за сыном Паландара способности извиняться и теперь молча переваривал это открытие.
   - Да, она неосторожна, - внезапно сказал он. - Она умница, но нередко бывает так горяча и непосредственна... очаровательно непосредственна... Она забывает, что у нее есть сын- вылитый отец, который через четыре года будет правителем Босхана. Если я хочу ей добра, я должен быть вдвойне осторожен. К тому же, ваша светлость, хоть я и бездетен, это не значит, что я не способен любить своих детей. Я не хочу им такой же судьбы, как моя.
   - Ладно, чего там... - вновь пробормотал Ромбар. - Мир, Скампада?
   - Я не ссорился с вами, ваша светлость. Засыпая, Ромбар подумал, что в этом хитреце, пожалуй, есть кое-что заслуживающее уважения. Он был далек от того, чтобы полностью доверять Скампаде, но в последующие дни, погрузившись в военные дела, отказался от прежнего намерения установить надзор за ненадежным соседом по палатке.
   Сын первого министра также не бездельничал. Он выслеживал людей, показавшихся ему подозрительными. Эти двое держались особняком, не вступая в приятельские отношения с другими воинами отряда, и, судя по одежде и манере говорить, были из Келанги. Пристроившись поболтать к лучникам во время обязательной в отряде тренировочной стрельбы, Скампада украдкой рассмотрел стрелы, которыми пользовались подозреваемые. Стрелы были точно такими же, как та, которую он отыскал в мусорной яме.
   Спустя три дня в лагере объявили, что жизнь правителя вне опасности. После полудня, когда Скампада лежал на своем наблюдательном пункте, у палаток лучников появился человек в форме пехотинца. За прошедшие дни Скампада запомнил наперечет всех посторонних, захаживавших к лучникам, но этого человека он видел впервые. Приподнявшись и сдвинув лежащую на лице шляпу, он вгляделся и узнал пришедшего. Это был Кеменер.
   Сердце Скампады бешено застучало. Он имел представление о наблюдательности своего прежнего попутчика, поэтому поспешно лег в траву и опустил шляпу на лицо, изображая спящего. В оставленную Щелочку он увидел, как Кеменер остановился у знакомой палатки. Видимо, у входа состоялся какой-то разговор, потому что дверь приоткрылась и Кеменер залез внутрь. Скампада мигом вскочил и подкрался к палатке. Когда он оказался у ее задней стенки и прислушался, разговор был уже в разгаре.
   - Вы не заработали награду, парни, - послышался неторопливый, глуховатый голос Кеменера. - Хозяин будет недоволен такими горе-лучниками.
   - Прицел был точный, - возразил другой голос. - Кто ж знал, что он вдруг наклонится?
   - Дело нужно закончить. - В голосе Кеменера слышалась нелюбовь к небрежной работе.
   - Жизнь дороже денег, - с раздраженным упрямством отозвался голос. - Там сейчас каждый второй - охрана.
   - Хозяин бывает и очень строгим, - напомнил Кеменер.
   - Там верная смерть, - упорствовал голос. - Сделай сам, раз такой умный.
   В палатке установилась тишина. Скампада напряженно вслушивался, но изнутри не доносилось ни звука, ни шороха.
   - Ладно, оставим это, - неожиданно сказал Кеменер. - Он, надеюсь, не встанет раньше, чем нужно, но там появился еще один.
   - Кто это? - спросил голос.
   - Ты болван, что ли? - вмешался третий. - Ясно кто.
   - Вот и хорошо, раз ясно, - тихо, невыразительно сказал Кеменер. Уберите его, и на том сочтемся.
   - Сделаем, - чуть помешкав, согласился третий голос. - Днем вокруг него люди, но спит он без охраны.
   Чутье шепнуло Скампаде, что пора уходить, и он поспешил прочь от палатки. Меньше всего ему сейчас хотелось бы попасться на глаза Кеменеру. Он отыскал Ромбара, чтобы при возможности перекинуться с ним парой слов, но тот упорно не замечал навязчивого присутствия Скампады. Только ночью в палатке они оказались с глазу на глаз.
   - Ваша светлость? - обратился Скампада к укладывавшемуся спать Ромбару.
   - Что?
   - Рана его величества - это повод не только для скорби, но и для размышления. Размышление указывает, что враг где-то поблизости. Такому человеку, как вы, небезопасно ночевать без охраны.
   - Ты боишься спать без охраны, Скампада? - В голосе Ромбара прозвучала усмешка. - Не ты ли мне говорил, что ты не трус?
   - Я не трус, - невозмутимо сказал Скампада. - Но я осторожен. Ваша жизнь сейчас нужна друзьям и союзникам. Именно поэтому она может понадобиться и врагам.
   - Постоянная охрана - это привилегия правителя. Если я потребую ее для себя, в войсках подумают, что я или чванлив, или труслив.
   - Возьмите хотя бы того клыкана... Ромбара задело упоминание о Вайке, отвернувшемся от него после долгих совместных странствий.
   - Запомни на будущее, Скампада, моя безопасность - это не твоя забота! - Он раздраженно повернулся спиной к своему соседу и вскоре заснул.
   Скампада уставился бессонным взглядом в непроглядную тьму палатки. Он догадывался, что люди Госсара не будут тянуть с порученным делом, и сожалел, что понадеялся на благоразумие Ромбара. Не будучи трусом, он все же считал, что глупо погибать за компанию с кем-то, и начал подумывать, не выбраться ли из палатки в местечко поспокойнее, но затем понял, что будет первым на подозрении, если преступление совершится. С досадливым вздохом Скампада вынул из ножен свой тонкий и легкий, сделанный на заказ меч и положил рядом с собой, острием к выходу. Сын первого министра не был ни сильным, ни искусным бойцом, поэтому без большого удовольствия ожидал наступления событий.
   Сначала до его ушей доносились голоса и звуки, но постепенно лагерь стих. Было за полночь, когда Скампада скорее почувствовал, чем услышал, что к палатке приближаются осторожные шаги. У входа раздался легкий шорох и звук перерезаемой веревки, потянуло свежим воздухом. В образовавшейся щели блеснуло лезвие меча, мелькнул кусок звездного неба, тут же закрытый темным силуэтом. Человек у входа разрезал донизу веревки, скрепляющие дверные створки, и бесшумно шагнул внутрь.
   Скампада нащупал рукоять меча и, вскочив на колени, наугад нанес колющий удар в грудь вошедшему. Короткий, захлебнувшийся вскрик показал, что удар попал в цель. Колени врага подогнулись, он свалился вперед, на Скампаду. Тот отшвырнул его на Ромбара, выдернул меч и выскочил из палатки.
   Второй враг был здесь. Увидев, что перед ним не сообщник, он кинулся с мечом на Скампаду. Сын первого министра с трудом сдерживал натиск куда более сильного воина, чем он сам, и, наверное, был бы убит, если бы не подоспел Ромбар. Оттеснив Скампаду, тот мгновенным движением выбил оружие у врага и приставил свой меч к его груди, принуждая сдаться.
   - Свяжите этого парня покрепче, - приказал он, передавая задержанного подъехавшему на шум сторожевому отряду. - И разведите костер - я хочу посмотреть, кого мы поймали.
   Когда оставшегося в палатке человека вытащили наружу, тот уже не дышал. Стражники ушли, забрав злоумышленников, с ними пошел и Ромбар. Скампада выкинул из палатки окровавленные одеяла и улегся спать.
   Он проспал допоздна и едва не опоздал на завтрак. Здесь его и нашел Ромбар, по-видимому не ложившийся спать после происшествия.
   - Мне кажется, что ты кое-что знаешь об этом, Скампада, - сказал он, изучающе оглядывая сына первого министра.
   - Я всего лишь выразил свои опасения, ваша светлость, - ответил тот. - Пленный знает об этом больше.
   - Он ничего не говорит, как мы его ни допрашивали.
   - Это означает, что своего хозяина он боится больше, чем вас.
   Ромбар хмыкнул:
   - Ты знаешь, кто его хозяин?
   - Один из наших врагов.
   - Я не верю, что твои опасения ни на что не опирались, - сказал Ромбар, поняв, что Скампада не собирается уточнять ответ. - Вчера вечером тебе следовало объясниться менее расплывчато. Если бы ты привел доказательства, я бы прислушался.
   - В жизни нет ничего вечного и даже ничего постоянного, - кротко взглянул на него Скампада. - Я не раз видел, как лучшие друзья становились врагами и, наоборот, заклятые враги - друзьями, поэтому предпочитаю не разглашать источники своей осведомленности. Когда я о чем-то предупреждаю, то никогда не говорю пустых слов, ваша светлость. Если мне не верят, это не моя забота.
   - Мне нужно знать, кто и зачем это сделал.
   - Проще всего ответить - зачем. Покушались на Норрена, а потом на вас. Кому-то нужно ослабить руководство обороной. Найдите, кому это нужно, и вы найдете, кто это сделал.
   - Каморра?
   - Каморра может распоряжаться уттаками и десятком магов. Для воина он - не авторитет. В Келанге я называл вам другое имя.
   Догадка мелькнула во взгляде Ромбара, но осталась невысказанной.
   - У тебя есть еще какие-нибудь предупреждения? - спросил он. - Без разглашения источников.
   - Ничего конкретного, если вы имеете в виду возможность следующего покушения, - ответил Скампада. - Если я что-то узнаю, я сообщу.
   - А если не только это? - поинтересовался Ромбар, догадавшись, что тот намекает на другие дела. - Что еще тебя беспокоит, Скампада?
   - Давно у вас этот жезл Аспида, который валяется в палатке рядом с запасными башмаками? Вы ведь - маг ордена Грифона.
   - Недели три... - машинально ответил Ромбар и тут же насторожился: - А в чем дело?
   - Я не маг, но мне кажется, что амулеты следует беречь, а не разбрасывать как попало. Что вы собираетесь с ним делать?
   - Подарить своему другу, магу.
   - Прекрасное намерение, - одобрил Скампада. - Постарайтесь, чтобы подарок попал по назначению. Возможно, он ценнее, чем вы думаете.
   Позже, в палатке, Ромбар озадаченно рассмотрел жезл Аспида. Не найдя в амулете ничего особенного, он все же завернул его в чистую рубашку и засунул поглубже в дорожный мешок.
   VIII
   Рано утром Лила разбудила своих спутников. Все трое наскоро позавтракали и спустили долбленку на воду. Альмарен залез в нее первым и взял в руки двухлопастное весло, вслед за ним влезла магиня. Витри оттолкнулся от берега, вскочил на корму и погрузил в воду рулевое весло, разворачивая долбленку к западному краю устья Руны.
   Лила сидела с котелком на коленях на случай, если лодку захлестнет водой. Но поверхность океана была гладкой, как стекло, и маленькая женщина оказалась не у дел. Пользуясь короткой передышкой, она оставила будничные мысли и вслушивалась в равномерный, скользящий ход лодки по водной глади, в затягивающий холод океанских глубин, отделенный от ее ног тонкой деревянной преградой. Взгляд магини рассеянно переходил с океанской воды на медленно приближающийся берег, повторял его очертания и так же рассеянно, отрешенно устремлялся вверх, в бескрайнее, прозрачно-синее небо.
   Альмарен видел, как меняется выражение ее глаз, приобретая глубину и спокойствие небесной и водной бесконечности, сквозь которую стремилась крохотная игла долбленки. Внезапно он тоже почувствовал мощь, скрытую в спокойствии воды и неба, и ощутил величие стихий яснее, чем при виде бури или урагана. И в прозрачной небесной выси, и в непроницаемо-темной водной глубине дремала всемирная сила холода, одна из двух, подвластных Зеленому алтарю.
   Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.
   - Послушай, Лила, - сказал он. - Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.
   - Да, - откликнулась магиня. - Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая - легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо - лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной. - Она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.
   - Вольное небо равнины... - полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.
   - И ты так чувствуешь! - обрадовалась Лила. - Оно всегда одно, и всегда - разное. Посмотри, как безотрадны были бы эти скалы - голые, безжизненные, днем обжигающие, ночью ледяные, - если бы не легкое дыхание неба. Так и в жизни, несмотря на всю ее жесткость, стоит вытянуть руку - и вот оно, высокое и прекрасное. Но оно прозрачно, неосязаемо, как воздух, нужно уметь его увидеть...
   - Откуда ты все это знаешь? - заволновался Альмарен. - Тебе рассказал Шантор?
   - При чем тут Шантор... Слушай, и мир сам заговорит с тобой. Когда тебе не с кем разговаривать, нет собеседника лучше, чем вот это все... - Она развела руками, показывая вокруг.
   Альмарен замолчал, осмысливая ее слова. Она провела рукой по голове, приглаживая и пропуская сквозь пальцы свои короткие темные волосы, и надолго остановила взгляд на угасающем костре. Под отсветами колеблющегося пламени выражение ее лица менялось, как у статуи великой Саламандры, от детски-доверчивого до печально-умудренного. Альмарен никак не мог убедить себя, что перед ним такая же женщина, как его мать и сестренки, как те девушки, которых он видел на Зеленом алтаре. Он был высоким и красивым юношей, поэтому рано почувствовал острое внимание ровесниц - их быстрые взгляды и перешептывания, мгновенное охорашивание волос, выжидательное, требующее, намекающее поведение - и инстинктивно сторонился его, как любого навязчивого давления. Эта женщина, казалось, вообще не заботилась о том, чтобы нравиться, она держалась естественно и просто, и разговаривать с ней было легко, а главное, так увлекательно.
   - Лила! - позвал он магиню.
   Она вздрогнула и, оторвавшись от созерцания кора, выжидательно посмотрела на Альмарена.
   - Ты так хорошо понимаешь силу холода, а ведь ты обучалась на Оранжевом алтаре. Там нет этой силы.
   - Нет? - Насмешливое изумление в голосе магини окатило Альмарена жаром смущения. - Как ее может где-то не быть? Разве ты сегодня не чувствовал, как ею пропитаны и вода, и воздух? А где их нет?
   - Я не так выразился, - попытался оправдаться Альмарен. - Я хотел сказать, что Оранжевому алтарю не подчиняется сила холода.
   - Оранжевый алтарь концентрирует две силы, но это не значит, что я должна невежественно закрывать глаза на третью. В мире есть все три силы, они взаимодействуют, перекликаются и перекрываются. Деление на алтари - это деление искусственное, оно для помощи тем, кто не может освоить все три энергии, чьи способности к магии невелики и не могут развиваться всесторонне. Вспомни, ведь триста лет назад на острове не было алтарей, но маги все равно рождались и работали с энергиями.
   - Я тоже всегда интересовался силой огня, хоть и учился у магов Феникса, - поспешно сказал Альмарен. - Три года я изучал ее на Красном алтаре, но почему-то думал о ней обособленно, без связи с остальными двумя.
   - Не переживай об этом, - сказала Лила, заметив смущение молодого мага. - Труднее всего увидеть очевидное. Из наших только Авенар учитывал взаимосвязь всех сил. Я помню, он говорил мне, что Трое Братьев не сумели бы разделить силы, если бы не знали об их единстве.
   - Ты была дружна с Авенаром?
   - Мы понимали друг друга. Он был выдающимся магом и кое в чем превосходил самого Шантора. Он умер до несправедливого рано - впрочем, жизнь , не обязана быть справедливой, - опечаленно глянула она.
   - От чего он умер?- решился спросить маг.
   - От напряжения, когда лечил больного. А знаешь, у Витри есть магический кинжал, сделанный Авенаром.
   - Где?! - загорелся любопытством Альмарен. - Витри, покажи!
   Лоанец снял с шеи серебряную цепочку с прицепленным к ней кинжалом и протянул Альмарену. Тот вынул кинжал из ножен, провел пальцами по серо-розовой рукоятке, по белому лезвию.
   - Как им пользуются? - спросил он Лилу.
   - Сожми рукоять, посылай энергию в руку. Когда она соединится с силой амулета, он ответит.
   Альмарен сжал рукоять. На белом лезвии проступили непонятные синеватые знаки.
   - Что здесь написано? - спросил он. - На каком языке?
   - Это тайные иероглифы ордена Саламандры. Здесь написано - "с любовью".
   - "С любовью"?! - недоуменно повторил он, переводя взгляд со знаков на магиню. Она пожала плечами в ответ на его невысказанный вопрос. Знаки напомнили Альмарену про книгу, которую он носил с собой.
   - Знаешь, у меня есть книга на неизвестном языке, - сказал он магине. - Посмотри, вдруг это ваши иероглифы?
   - Давай посмотрим, - согласилась Лила. Он достал книгу и подбросил дров в костер, чтобы добавить света. Магиня отстегнула старинные пряжки и начала перелистывать страницы, затем рассмотрела листок с изображением трехцветного круга.
   - Это не наш язык, но понятно, что книга - о магии. Списки заклинаний, наверное, - подвела она итог.
   Альмарен присел рядом и рассказал ей о беседе у Равенора.
   - Видишь этот рисунок? - указал он. - Равенор говорит, что камни нужно соединить так.
   - И что тогда произойдет?
   - Не знаю. Когда мы разыщем Магистра, можно будет попробовать соединить наш камень с Синим. Лила вновь открыла первую страницу.
   - Смотри-ка сюда, - сказала она.
   Альмарен взглянул туда, куда указывал ее палец. Там было не начало первой главы, а короткое, в полстраницы, предисловие. В конце текста, одно под другим, стояли три похожих слова.
   - Тебе не кажется, что это подписи Трех Братьев? - спросила его Лила. - И количество букв, и сходные буквы - все совпадает. Это не чужой язык, а тайнопись.
   Через два дня голые скалы кончились. На склонах все чаще встречалась древесная поросль, грунт, нанесенный с верховьев и осевший в извилинах береговой кромки, прорастал темно-зеленой щеткой исселя. Пищу приходилось экономить, но это не портило настроения троих путников, с каждым шагом приближавшихся к местам, заселенным людьми.
   Молодой маг сдружился со своими новыми знакомыми. Он оценил по достоинству ответственность
   Витри и его умение справляться с любым хозяйственным делом, неутомимую энергию Лилы, которая ложилась спать последней и поднималась по утрам раньше всех. Альмарен, как и его спутники, добросовестно брал на себя часть хозяйственных забот, но Лила и Витри, однажды попробовав его стряпню, ограничили его кухонные обязанности заготовкой дров и разведением костра.
   Он быстро потерял интерес к общению с Витри, но с магиней, казалось, мог разговаривать до бесконечности. По вечерам он отыскивал повод завязать с ней беседу, начинавшуюся обычно с расспросов о магии ордена Саламандры и продолжавшуюся чем угодно. С Лилой можно было говорить обо всем, не боясь быть непонятым, поэтому Альмарен неожиданно для себя сделался разговорчивым, словно торопился высказать все, о чем был вынужден молчать прежде. Он то размышлял вслух о свойствах магических сил и способах их подчинения, то перескакивал с серьезных тем на пустяки, когда-то зацепившие его сознание, на воспоминания о прошлом и дорожные впечатления. Витри сидел молча и ловил каждое слово, сказанное магами, открывая для себя диковинный мир, проникнутый властвующими в нем невидимыми силами.
   На послеобеденном отдыхе Альмарен и Лила занимались расшифровкой книги. В первую очередь они взялись за листок с текстами о камнях Трех Братьев. Пока Лила увлеченно сравнивала и сопоставляла значки, разгадывая слово за словом, Альмарен вслушивался в звук ее голоса и незаметно для себя переводил взгляд с закорючек текста на руки маги-ми, на ее лицо, склоненное над книгой, полубессознательно отмечая чуткую тонкость пальцев под царапинами и загаром, совершенную линию овала лица, идущую от уха к подбородку. Он забывал вникать в смысл слов своей собеседницы и, лишь когда ее голос становился требовательным, спохватывался и выслушивал укоризненный упрек:
   - Ну, о чем ты думаешь, Альмарен! Я в третий раз спрашиваю тебя одно и то же!
   Он с извиняющейся улыбкой отвечал:
   - Да ни о чем... - И это было правдой. Выговаривая себе за рассеянность, Альмарен с удвоенным вниманием обращался к значкам. Из прочитанного выяснилось, что при соединении камней меняется их способность привлекать силу алтарей. Синий и Красный камни на Белом алтаре, будучи порознь, могли привлекать туда энергию Синего и Красного алтаря, а соединенные вместе подключали дополнительно и энергию Фиолетового алтаря. Кроме этого, в листке не оказалось ничего, что Альмарен не услышал бы от Равенора, гениально проникнувшего в суть системы управления магией алтарей.
   - Значит, этот камень привлечет силу Красного алтаря на другой? сказала как-то Лила, рассматривая Красный камень.
   - Если другому алтарю подчиняется сила огня, - уточнил Альмарен.
   - Мощность магии возрастет вдвое?
   - По слухам, больше чем вдвое. Я сам не пробовал, но маги Фиолетового алтаря говорили, что его сила выросла в несколько раз.
   - А Синий алтарь при этом полностью обессилел. Так, Витри? повернулась она к лоанцу.
   - Колдун говорил, что там, где чашка воды, теперь капля, вспомнил Витри.
   - Неудивительно, что Каморра ищет камни. - Лила взглянула на Альмарена. - Синий камень, говоришь, у твоего друга?
   - Я надеюсь, что это так.
   - Где твой друг сейчас?
   - Наверное, в Босхане, в армии Норрена.
   - Я думала над тем, что ты рассказывал о белых дисках, Альмарен. Их магию можно разрушить только с Белого алтаря, потому что остальным алтарям не подчиняется хотя бы одна из сил.
   - Я не знаю заклинания, которое лишило бы силы сразу все амулеты алтаря, - заметил Альмарен.
   - Я тоже, - подтвердила Лила, - но у нас есть книга, а в ней есть глава о заклинаниях Белого алтаря. Если там найдется нужное заклинание, достаточно применить его на Белом алтаре - и власть Каморры над уттаками исчезнет.
   Взгляд Альмарена вспыхнул воодушевлением. Идея была проста до очевидности и в случае успеха решала все.
   - Нам нужно пробраться на Белый алтарь?! - воскликнул он.
   - Да, но сначала нам нужно прочитать седьмую главу этой книги и отыскать подходящее заклинание.
   - А если его там нет?
   - Тогда его нужно разработать, - сказала Лила.
   - Как ты собираешься его разрабатывать? - недоверчиво спросил ее Альмарен.
   - Шантор говорил, что любое слово может стать заклинанием. Основное правило ты знаешь - заклинание должно точно и полно описывать явление, для которого оно применяется. Второе правило - магическая сила должна быть достаточной для выполнения заклинания. Возможно, для уничтожения всей магии Каморры будет мало мощности Белого алтаря, поэтому там нам понадобятся оба камня - Красный и Синий.
   - Значит, нам нужно разыскать Магистра и взять у него Синий камень?
   - Да. - Лила вернула ему Красный камень. - А затем, с обоими камнями, мы проберемся на Белый алтарь. Вряд ли Каморра оставил там сильную охрану. Мы пойдем туда вдоль скал Ционского нагорья, так безопаснее. Уттаки не любят скал.
   - И я с вами! - встрепенулся Витри. - Я все умею, я не буду обузой.
   - Я знаю, Витри. - Лила дружески улыбнулась лоанцу. - С тобой я пойду куда угодно.
   С этого дня Витри больше не чувствовал себя игрушкой судьбы, бросавшей его по Келаде. Он сделал собственный выбор.
   Каждый истекший день приближал их к Бетлинку.
   Они обошли уттакскую стоянку по верхней кромке скал, затем вновь спустились со склона и отправились дальше берегом Руны. Чтение книги требовало длительных дневных привалов, поэтому они двигались медленнее, чем на Керн. Впрочем, Альмарен не торопил конец пути. В его крови - крови прирожденного мага - развилось сродство с силой огня, вызывавшее безотчетное притяжение энергии Красного алтаря, заставлявшее накаляться перстень Грифона на левой руке. Альмарен снял перстень, чтобы тот не жег руку, но избыток огненной силы по-прежнему захлестывал его, обостряя чувства, делая сон коротким и легким, а мысли - стремительными и волнующими.