Аренев Владимир. Отчаяние драконов

   Повинуясь внутреннему порыву, тролль воздел к ночным небесам окровавленный клинок и поклялся себе, что никогда больше не убьет из чувства мести. Он так и не успел опустить клинок — позади раздалось громкое отчетливое жужжание, и Нохр, обернувшись, увидел палеодиктиоптера. То есть Нохр, конечно, не знал, что это именно палеодиктиоптер, просто перед ним висело в воздухе насекомое длиной с руку да и толщиной примерно с нее же. Окраска твари постоянно менялась, уподобляясь окружающим расцветкам, только длинный острый хоботок оставался рыжим от высохшей крови прошлых жертв да крылья сливались в полете в серебристый купол. Вот он-то, этот купол, привлекал внимание будущей добычи палеодиктиоптера и завораживал ее, а насекомое тем временем наносило стремительный удар хоботком в шею жертвы. Подсознательно Нохр ощущал опасность, исходившую от твари, но серебристый купол стрекочущих крыльев зачаровал его.
   И в это время над палеодиктиоптером завис дракон. Миг — и тот спланировал на насекомое, схватил тварь в пасть и схрумкал, ровно лакомый сухарик.
   Нохр отступил на шаг и подумал, что в роли следующего сухарика может оказаться он сам. Он прижался к стене ущелья, чувствуя спиной острые грани камней. Тролль отлично понимал, что у него нет ни единого шанса одолеть дракона, но все же приготовился защищаться. А тот, разобравшись с насекомым, облизнулся узким алым языком и молвил:
   — Меня зовут Эмбр-Гехн-Футр. А каково твое имя?
   — У него ты не спросил имени, — Нохр с вызовом указал на обломок прозрачного палеодиктиоптерьего крыла, — зачем же тебе мое?
   — Его я съел, — заявил дракон. — А тебя, между прочим, спас. Я думал, что тролли — существа более благодарные.
   В его словах Нохр почувствовал упрек и обиду, и ему стало стыдно.
   — Прости, — сказал он дракону, — но моя неучтивость вызвана страхом.
   Конечно, звучало это немного выспренне, и Эмбр-Гехн-Футр насмешливо фыркнул:
   — Да неужели ты и вправду решил, что я стану есть тебя?! В тебе же шерсти больше, чем мяса, которое, между прочим, по вкусу не такой уж и деликатес.
   Это был сомнительный комплимент, но тролль только расхохотался в ответ.
   — Да, ты прав, — согласился он, — тролли и впрямь шерстисты. И слава Создателю. Но ты хотел узнать мое имя. Вот оно — Нохр.
   Хлэмм слушал друга, не прерывая его. Слишком уж необычный был рассказ, капитан арбалетчиков никогда не слышал ничего подобного. Впрочем, он верил тому, о чем рассказывал приятель.
   — Вот так мы с ним познакомились, — говорил тем временем Нохр. — Он никуда не торопился, а летать ночами не любил. Зато очень любил поговорить и стал рассказывать: вначале про то, что за тварь такая этот палеодиктиоптер, потом — и о многом другом. Ко всему прочему Эмбр-Гехн-Футр оказался внимательным слушателем, а это редкое по нынешним временам качество. Тем более что в ту ночь мне просто необходимо было выговориться… Ну, да это не важно: Важно другое: он подтвердил наши давние подозрения. Драконы на самом деле оказались во власти мощных чар и теперь вынуждены добывать для некоего Камня жизнь и кровь разумных существ, в противном случае тот уничтожит всех драконов. Эмбр-Гехн-Футр ежегодно летал в долину, что северо-восточнее Горы, бился там с избранным долинщиком, как велят Правила, и улетал с поверженным в Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк. Он томился необходимостью совершать подобные рейды, хотя открыто и не признавался в этом.
   — Почему же тогда они не попытаются… — Хлэмм запнулся, — покончить с таким положением. Есть разные способы…
   Нохр пожал плечами:
   — Ну, не знаю. Легко говорить, пока ты не на их месте… Ладно, я хотел рассказать о другом. Мы стали друзьями и условились встречаться каждой осенью на том же месте, ночью, накануне его визита в долину. Но однажды я опоздал…

всплеск памяти

   Дела задержали Нохра, и дракон уже, судя по всему, должен был бы возвратиться из долины, но тролль все равно отправился Наверх, ведомый неясным предчувствием… чего-то. Он сам не знал, на что надеялся, ведь Эмбр-Гехн-Футр никогда не задерживался с трофеем — стеснялся и торопился поскорее перенести мертвое тело долинщика в стольный град Эндоллон-Дотт-Вэндр.
   …Дракон стоял там, на их условленном месте, сложив крылья за спиной, а рядом — дрожал всем телом худощавый, измазанный в грязи и крови паренек. Эмбр-Гехн-Футр что-то говорил долинщику, и Нохр, руководствуясь тем же неясным предчувствием, которое и привело его сюда, подкрался поближе, чтобы послушать, о чем идет речь. Эмбр-Гехн-Футр рассказывал пареньку, что дни обитателей Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка сочтены, ибо его, паренька, внук явится туда и уничтожит драконов. Затем приятель Нохра склонил свою огромную, с лиловым роговым воротником, голову к земле и приказал долинщику рубить. И паренек испуганно повиновался. Тролль не успел вмешаться. Когда Нохр, крича что-то невразумительное, побежал в их сторону, долинщик уже опустил меч — и голова Эмбр-Гехн-Футра покатилась к ногам тролля. Ослепленный яростью от беспомощности что-либо изменить, Нохр выхватил клинок и занес его, намереваясь прикончить убийцу своего странного друга. Троллю было безразлично, что Эмбр-Гехн-Футр сам пожелал смерти. Но в этот момент Нохр вспомнил ту ночь, когда они с драконом впервые встретились здесь, и ту клятву, которую он дал тогда самому себе. Молча Нохр вложил меч в ножны и ушел, оставив паренька в растерянности и недоумении. Но вместе с тем тролль поклялся тогда спасти драконов от их ужасной участи.
   — Я решил во что бы то ни стало помешать внуку того паренька убить драконов. И я, видит Создатель, долго ждал. Нынче же время пришло и предсказание Эмбр-Гехн-Футра сбывается. Внук долинщика здесь. Как и говорил тогда, перед смертью, мой друг, его сына по имени Ахнн-Дер-Хамп долинщик уже убил (тело, если ты помнишь, несколько месяцев назад нашли мои тролли). Эмбр-Гехн-Футр предсказывал и то, что долинщик отправится в паломничество к Ворнхольду Всезнающему. Встреча с ним подтолкнет будущего убийцу к действиям, которые приведут к гибели драконов. — Нохр замолчал, а потом решительно продолжал: — Ты должен знать еще кое-что. Я сам был у Ворнхольда, и тот предрек мне неудачу в попытке помешать предначертанному. Да, мои воины погибли (не знаю, правда, по случайному ли стечению обстоятельств или же в силу предопределенности), но я не отступлюсь… Если мы поторопимся и перехватим долинщика до встречи с Ворнхольдом, то парня даже не придется убивать. Я рассказал все. Ты сделаешь то, что я прошу?
   Хлэмм задумался. Кое-что в этом рассказе его смущало, но…
   — Да, — ответил он наконец, и Нохр поклонился ему:
   — Благодарю!
   — Но давай оговорим некоторые детали, — продолжал капитан арбалетчиков.
   — Во-первых, мы будем использовать воинов в целях, мягко говоря, частных. Поэтому должны, насколько возможно, уменьшить фактор риска. Ну и, естественно, я не допущу убийств. Только в самом крайнем случае. И я пойду с вами.
   Нохр пожал плечами:
   — Ты — капитан отряда. Как скажешь.
   Они уже стояли у казарм, так что вскорости Нохр возглавлял отряд из двадцати одного тролля, включая и Хлэмма. Объяснив вкратце, без деталей, что к чему, многое переиначив, чтобы не задавали лишних вопросов, Нохр повел их к тому месту, где оставил спящих в лодке паломников. При этом тролль прекрасно понимал, что солгал своему товарищу. Ибо было позднее утро, и он ни минуты не сомневался: долинщика придется убить. Потому что тот уже наверняка встретился с Ворнхольдом Всезнающим.
   Ренкр проснулся оттого, что лодку качнуло и он ударился головой о борт. Не лучший способ пробуждаться, и уж тем более не повышает вашего настроения.
   Парень приподнялся и сел, одеяло, которым он укрывался, сползло к ногам, и прохладный, чуть затхлый воздух дружески обнял Ренкра за плечи. Поистине, утро начинается так знакомо! И так паршиво!
   Юноша потянулся за одеждой. Вчера паломники разложили ее сушиться, но во влажном воздухе добиться этого оказалось сложновато, так что рубаха, которую Ренкр натягивал, липла к телу и излучала такой же убийственный холод, как и сам воздух.
   Долинщик оделся и взглянул на своих спутников. Одмассэн лежал на спине, с открытыми глазами и плотно сжатыми кулаками. Судя по всему, вчерашние приключения здорово разбередили рану на ноге и она давала о себе знать. Мнмэрд заворочался во сне, смачно чмокнул губами, дернулся, ударился локтем о борт лодки — и тоже проснулся.
   Пожелав товарищам доброго утра, Ренкр сел зашнуровать таццы (тоже влажноватые, хоть и посуше, чем вчера). Мысленно он благодарил того, кто оставил в лодке несколько сухих одеял, словно по заказу. Хотя благодетелем вполне мог оказаться Нохр.
   «Да, ну и в историю же мы влипли», — тоскливо подумал Ренкр. Юноша сомневался, что им удастся добраться до Ворнхольда и уж совсем не хотел вспоминать, что потом придется возвращаться назад, к Монну.
   Ренкр встал во весь рост, чтобы осмотреться. Картинка интересная: темная река, светящиеся стены, карниз берега и сидящий на берегу старец, который уже дважды (если считать сегодняшнюю ночь) снился парню. Старец был облачен в серый плащ и серые полотняные шаровары, перетянутые поясом на талии и ремешками на щиколотках. На ногах он носил кожаные светло-коричневые таццы, а под плащом — белую рубаху. Старец сидел у самой воды, скрестив ноги и положив слева от себя длинный, причудливо изогнутый посох, заостренный сверху. Ренкр подумал, что этот посох вполне можно использовать и как копье. Рядом с посохом лежала небольшая дорожная сумка выцветшего зеленого цвета. Ее длинная ручка, которая, судя по всему, перебрасывалась через плечо, была аккуратно свернута кольцом.
   Ренкр снова скользнул взглядом по реке, и все у него внутри обмерло. Прямо под берегом, высунув из воды черную цельнопанцирную голову, плескалась огромная рыбина. Хотя ее тела не было видно, судя по размерам головы можно было предположить, что существо раза в полтора длиннее лодки. Рыба явно не принадлежала к заядлым вегетарианцам, о чем свидетельствовали длинные заостренные зубы и криво изогнутый спинной плавник, который, вероятно, играл роль отличного стабилизатора при плавании. Самым же удивительным было то, что старец, наклонясь едва ли не к самой поверхности воды, что-то говорил рыбине, а та отнюдь не спешила его скушать. Напротив, Ренкр готов был поклясться, что этот обитатель подземных вод внимательно слушает рассказчика. Ну, знаете ли!..
   Сначала Мнмэрд, потом Одмассэн обратили внимание на необычное выражение лица долинщика и заинтересовались: чем это он так увлечен? Кряхтя, Одинокий поднялся и застыл от изумления; позади ахнул обалдевший Мнмэрд. Так они и стояли, все втроем, безмолвно наблюдая за удивительной сценой.
   Потом рыба погрузилась в темные воды реки, а Одмассэн кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание старца. Тот вскинул голову, нашел взглядом лодку и встал, опираясь на посох.
   — Доброго утра и удачи во всех начинаниях… — Одинокий запнулся. Это был только третий день их пути, и он представлял себе все по-другому, но — проклятье! — кто еще, посудите сами, способен запросто разговаривать с панцирноголовыми рыбами, кроме… — …Ворнхольд Всезнающий.
   Старец чинно кивнул в знак благодарности и проговорил мягким уверенным голосом:
   — И тебе всего того же, Одмассэн Одинокий.
   Хотя стоял он далеко от лодки, а говорил негромко, слова были слышны отчетливо. Впрочем, Ренкр и не думал удивляться по этому поводу. Седой горянин смущенно кашлянул:
   — Откуда тебе известно, кто я?
   Всезнающий усмехнулся:
   — А откуда тебе известно мое имя? И почему ты считаешь, что я — Ворнхольд?
   — Но в этом месте и в это время никто другой просто не может оказаться,
   — развел руками Одинокий.
   — То же самое я говорю тебе. Только ты да еще два этих молодых… гм… человека могли оказаться здесь и сейчас.
   — Если тебе известно это, то ты знаешь и зачем мы пришли, — осторожно предположил Одмассэн.
   — Верно, — согласился Ворнхольд. — Вы пришли задавать вопросы. Но с этим придется обождать. Сначала я задам вам вопрос. Цените ли вы свою жизнь?
   Одмассэн непонимающе пожал плечами:
   — Да…
   — Тогда соизвольте одеться и подплывайте на лодке сюда — я все объясню. Но поторопитесь.
   Старец снова сел и, пристроив посох на коленях, застыл в ожидании.
   Одмассэн и Мнмэрд только сейчас вспомнили, что стоят во весь рост, облаченные исключительно в исподнее. Дрожа от царящего здесь холода, они поспешили одеться. Затем Одинокий пошел проверить исправность рулевого механизма, а парни попытались отыскать хоть какое-нибудь подобие весел. Не обнаружив ничего подходящего, они сообщили об этом Ворнхольду. Тот лишь пожал плечами:
   — Тогда готовьте веревки. Надеюсь, кто-нибудь из вас умеет плавать?
   Ренкр вздрогнул при одной только мысли, что опять придется лезть в холодные воды реки. Здесь течение было поспокойнее, чем там, где они прыгали вчера, но все же перспектива снова пытаться просушить одежду (и себя) в этом влажном воздухе совсем не привлекала. Горяне же, как оказалось, плавали крайне плохо; вчерашнее им удалось совершить лишь потому, что ситуация сложилась критическая, сегодня же у Одмассэна открылась недавняя рана на ноге, а Мнмэрд, краснея, лишь беспомощно разводил руками…
   Они отыскали канат и стали обвязывать им раздевшегося Ренкра вокруг пояса. Парень предполагал, что ему нужно будет доплыть до берега и привязать там конец каната, а горяне попросту подтянут туда лодку. Но Ворнхольд, дождавшись, пока Ренкра обвяжут, заявил, что юноше незачем плыть к берегу. Долинщик, все еще помнивший о необычайном собеседнике Всезнающего, вздохнул с облегчением. Но следующие слова старца заставили глаза Ренкра непроизвольно расшириться до невероятных размеров, и дышать ему вдруг стало намного тяжелее.
   — Ты видел динихтиса, с которым я недавно беседовал? — спросил у парня Всезнающий.
   Долинщик утвердительно кивнул, отмечая про себя, что ту «рыбку» зовут динихтис.
   — Сейчас я позову его и дам соответствующие указания. Ты же подплывешь к нему и обвяжешь канатом так, чтобы он мог тащить лодку против течения. Ты понял?
   Не находя слов для переполнивших его в одночасье не совсем хороших чувств, Ренкр просто кивнул, судорожно проталкивая в легкие обжигающе холодный сгусток воздуха.
   — Не беспокойся, он не тронет тебя, — успокоил парня Ворнхольд.
   Затем нагнулся к воде и произнес нечто непонятное ни долинщику, ни горянам. Из воды мгновенно вынырнула громадная голова. Ренкру почему-то показалось, что виденная им в первый раз рыба была значительно меньше. Тем временем старец что-то сказал динихтису, и тот отплыл от берега, направляясь к лодке. У ее носа рыба замерла, работая плавниками и выжидающе глядя левым глазом на Ренкра. Тот почесал в затылке, вздохнул и, в душе не надеясь больше увидеть друзей, прыгнул в темную воду.
   Его вытащили за канат, обвязанный вокруг пояса. Ренкр не мог пошевелиться — тело промерзло и уже не подчинялось ему. Задачу свою он тем не менее выполнил, и теперь динихтис был оплетен канатом. Упряжь не стесняла движений рыбы, но позволяла тащить за собой лодку.
   Как только Ренкр, судорожно глотая воздух, перевалился через борт, его укутали в одеяло и стали растирать. Тем временем динихтис отбуксировал лодку к берегу, где Ворнхольд уже развел небольшой костерок, непонятно откуда раздобывши для этого хворост. Долинщика поднесли поближе к пламени, а Всезнающий извлек из своей сумки обычную металлическую кружку. Он зачерпнул в нее воды прямо из реки, капнул в кружку три-четыре капельки из добытого все из той же сумки пузырька, после чего передал смесь Одинокому. Седой горянин напоил бездвижного Ренкра; тот послушно выпил, стараясь не думать о том, какая гадость обычно попадает в воды подземной реки.
   Через несколько минут он почувствовал себя значительно лучше и даже смог пошевелиться. Заметив это, Ворнхольд приказал отнести Ренкра обратно в лодку и стал тушить костер.
   — Объясни, зачем такая спешка? — обратился к мудрецу Одмассэн.
   — Тролль Нохр собрал сейчас новый отряд из своих соотечественников и спешит сюда, за вами, поэтому нужно как можно быстрее покинуть Нижние пещеры. Динихтис поднимет лодку вверх по течению.
   — Но нам необходимо побеседовать с тобой! — возразил Одинокий.
   — Так в чем же дело? Я отправляюсь с вами. — С этими словами Ворнхольд встал, подобрав сумку с посохом, и перешел в лодку, где уже лежал немного отогревшийся, но все еще бездвижный Ренкр.
   Горяне сбросили остатки костерка в воду и последовали за старцем.
   По команде Всезнающего динихтис развернул лодку и поплыл против течения, мощными движениями увлекая за собой необычный груз. Ворнхольд же уселся на дно лодки рядом с Ренкром и знаком пригласил горян последовать его примеру.
   — Итак, настало время, — молвил старец.
   — Вопросов? — уточнил Мнмэрд.
   Всезнающий улыбнулся:
   — Завтрака. Но после трапезы я обещаю удовлетворить ваше любопытство.
   Мнмэрд занялся припасами, а старец тем временем осмотрел рану на ноге Одмассэна и растер мазью, которую достал опять-таки из своей сумки. Когда мудрец прятал бутылочку на место, его чуткое ухо уловило слова проклятия, раздавшиеся там, откуда несколько минут назад отчалила лодка. Ворнхольд узнал голос Нохра и вздрогнул. Охота началась.
   — Они встретились со Всезнающим! — в отчаянии воскликнул Нохр, пнув ногой закатившийся к стене уступа обугленный сучок от костра.
   — Но куда же они подевались? Ведь ты сказал, что весел в лодке нет, — недоумевал Хлэмм.
   — Вот именно. Весел нет, но отправиться вниз по течению они не могли. Ворнхольду хорошо известно, что недалеко отсюда — водопад Каменных Ножей.
   Нохр оглянулся на сопровождавших его троллей. Их было тринадцать, потому что четверых он отправил вниз по течению, а четверых — вверх, хотя и надеялся, что паломники не успеют отсюда уйти. Теперь же он мог только ждать вестей от своих дозорных. Может быть, им повезет больше, чем ему.
   На карнизе, где должны были сидеть в засаде Нунд и три его подопечных тролля, было склизко, холодно и ветрено. В общем, препротивно.
   «Только зря потратим время, — мрачно подумал Нунд, обозревая реку, что текла под ними далеко внизу. — Против течения они не поплывут, без весел-то! Не руками же станут грести. А мы — торчи тут червь ведает сколько времени!»
   Но больше всего Нунду не нравилось то, что им приказали сделать Хлэмм и Нохр. Разместиться на карнизе вчетвером они не могли и поэтому решили караулить по очереди. На случай, если паломники все же каким-то чудом проплывут мимо, дежурившим необходимо было лежать животами вниз на скользких камнях карниза, да еще и быть готовыми выстрелить из арбалетов в светловолосого низкорослого парня. Кроме него, в лодке будет находиться старец. Это — сам Ворнхольд Всезнающий, и если кто-то по ошибке даже просто заденет его стрелой, то тогда виновный будет жесточайше наказан лично Хлэммом. С Ворнхольдом и человеком из долины будут два горянина. Один — пожилой, невысокий, хромой на левую ногу, левша; второй — темноволосый высокий парень. Их убивать не нужно, но, если случайно зацепят, большого вреда не будет. Главное — убить долинщика. Таков был приказ Нохра Отважного, и, хотя троллям он не нравился, они намеревались при необходимости его исполнить.
   Волны, рассекаемые хищным спинным плавником динихтиса, истекали кровью-пеной. Фосфоресцирующие насекомыши удивленно шевелили усиками и провожали взглядами невиданное зрелище: лодку с четырьмя темными силуэтами в ней.
   — Ну, приступим к вопросам? — Ворнхольд посмотрел на Одмассэна, видимо ожидая, что тот начнет спрашивать первым.
   — Пусть говорит Ренкр, о Всезнающий, — попросил горянин.
   Ворнхольд кивнул в знак согласия, и парень начал свой рассказ о льдистых змеях.
   — Итак, тебя интересует, как избавиться от змей? — уточнил старец.
   — Да. Но так, чтобы насовсем.
   — Понятно. — Глаза Ворнхольда расширились и сузились, будто ему в голову пришла потрясающая идея.
   «Итак, Создатель, я знаю, что должен сказать. Но молю, будь милосерден!»
   — Есть два способа. Вот первый из них. В месяц Теплынь соберите войско и поднимитесь вверх, а потом по ходам змей спуститесь в котлован. Станьте у всех выходов и подожгите змей.
   — А если они не горят? — вмешался Мнмэрд.
   — Это не важно, — ответил Ворнхольд. — Рептилии умрут от слишком высокой для них температуры.
   — И больше змеи никогда не появятся? — спросил Одмассэн, задумчиво пощипывая бороду.
   — Появятся, но лет этак через двадцать. Помнишь, Ренкр, ты говорил о темном свете? Этот темный свет создаст их заново, как уже создал однажды.
   — Но что же делать? — с отчаяньем в голосе спросил юноша.
   — Можно постоянно уничтожать змей, лишь только они появятся. Но никто не может с уверенностью сказать, не будут ли новые твари более устойчивы к огню. Можно же сделать иначе. Уничтожив змей, отправьтесь в Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк и раздобудьте осколок Камня жизни. Осколок вставьте в отверстие, сквозь которое свет тьмы льется в котлован, — и тогда змеи больше не появятся. Это все, что я могу посоветовать. Теперь, Мнмэрд, я жду твоего вопроса.
   — Кто создал змей и темный свет? — спросил молодой горянин, внимательно глядя на старца.
   Ему показалось, что во взгляде того мелькнули усталость и горечь, но голос Всезнающего оставался таким же спокойным, как раньше:
   — Видишь ли, для этого я должен обратиться к истории Ниса. Наш мир был сотворен относительно недавно. Создатель долгое время руководил событиями в Нисе, но что-то заставило его удалиться в свой мир, хотя он и обещал скоро вернуться сюда. Прошло уже семьсот двадцать три года, а его все нет, и остается лишь надеяться, что он скоро появится.
   — А кому он обещал вернуться? — спросил Ренкр, вспоминая свои давние сомнения. — И что такое «год»?
   — Видишь ли, Создатель жил на Срединном континенте. Он общался со многими расами, но с эльфами — больше других. Один из эльфийских правителей — Бурин-Дор — был его близким другом. Ему Создатель и обещал вернуться. Касательно же того, что такое год… — Старец горько усмехнулся. — Слово «ткарен» переводилось с древнеэльфийского как «рубеж». Возможно, имелся в виду рубеж года. Как бы то ни было, именно «ткарен», ставший чуть позже «ткарном», заменил здесь слово «год», хотя во многих местах оба эти названия используются параллельно, а в некоторых, наоборот, слыхом не слыхивали о том, что такое ткарн. …Так вот, о льдистых змеях и темном свете. Спустя определенный отрезок времени после ухода Создателя на севере Ивла стали появляться твари, в основном животноподобные (хотя ходят слухи и о разумных), которых Творец не создавал. Утверждают, что их сотворил Темный бог, прознавший о том, что Нис покинут Создателем, и захотевший переделать его на свой лад и населить своими существами. Однако же, во многих местах его создания потерпели поражение в битвах с исконными жителями, ибо последние лучше приспособлены к жизни здесь. Но Темный бог делает успехи. Льдистые змеи — одна из его удач. Свет же, питающий их, тоже дело его рук.
   — И ты веришь, что мы справимся с Богом? — удивился Одмассэн.
   — Лишь с его созданиями, — отрезал старец. — С Богом сразится Создатель, когда вернется.
   — А когда он вернется? — затаив дыхание, спросил Мнмэрд.
   Ворнхольд опустил взгляд:
   — Это никому не ведомо… Теперь твоя очередь, Одмассэн. Спрашивай.
   — У меня несколько вопросов, — предупредил тот.
   — Задавай их. Но помни, что я отвечу лишь на те, на которые сочту нужным отвечать.
   — Что же, твое право. Мой первый вопрос таков: зачем Нохру нужен Ренкр?
   — Если скажу, что не знаю, ты не поверишь. А говорить правду я не стану, — ответил Всезнающий. — Продолжай.
   — Ты снился нам дважды. Почему?
   — Я вам снился?!
   — Да. И сдается мне, ты сам догадываешься об этом.
   — Нет… Я не знал… И что я делал в ваших снах?
   — Молился. Говорил что-то о своей миссии, об истребителе народа неугодных Создателю существ…
   — Понял, — прервал его старец. — Я не знаю, почему вам снился.
   — А о чем шла речь? Кого и что ты имел в виду?
   — Я не отвечу тебе. Это все?
   — Еще одно. Монн сказал, чтобы мы вернулись с твоими рунами на клинке одного из нас…
   — Сделаю. Чуть позже. Что-то еще?
   — Да. — Одинокий замялся, не решаясь. Потом все же вымолвил: — Кто ты?
   — Я — человек.
   — Этого мало.
   — Хорошо, — тяжело вздохнув, сказал Ворнхольд. — Я расскажу вам. Но ответь, Одмассэн, сколько времени живет каждый из вас, горян?
   — Что? — удивился Одинокий. — Сколько живет? Не знаю… Пока не убьют.
   — А старики умирают?
   — От несчастных случаев или от болезней.
   — А если нет?
   Горянин покачал головой:
   — Такого не бывает.
   — А если бы было?
   Одмассэн пожал плечами:
   — Не знаю. Чего ты хочешь?
   — Объяснить, что вы бессмертны. Ты — альв, и твои спутники — тоже. Пока вас не убьют в сражении или магическим действием, или вы не погибнете при несчастном случае, или вас не одолеет очень тяжкая хворь, вы будете жить, и, если ничто из вышеперечисленного не коснется вас, — жить вечно. Да, вы зовете себя людьми, но вы — бессмертные люди, то есть вообще не люди в исконном смысле этого слова, ведь люди — это смертные. Правда, вы и не эльфы, хотя и произошли от них. Не удивляйтесь. Все дело в том, что после ухода Создателя и прихода в Нис Темного бога некоторые эльфы утеряли знания, полученные от Творца. В частности, они забыли, как врачевать многие болезни, поэтому альвы и умирают от них. Дошло до того, что некоторые даже позабыли о своей сущности, особенно здесь, в Ивле, где из-за влияния Темного бога многие селения оказались отрезанными от внешнего мира, — (Ренкр вздрогнул.) — И таким образом эльфы стали жить совсем по-другому, стали другими, альвами.