Страница:
— И что же было потом? — зачарованно спросил Мнмэрд.
— Потом? — переспросил Ворнхольд. — Потом началось дробление. На горян, долинщиков, степняков… Распри, войны, междоусобицы. Забыв, кто они и откуда, альвы бились и бьются друг с другом из-за мелочей, и некому их остановить. Как вы думаете, откуда взялись горяне и долинщики?
— Кое-что мы знаем, — угрюмо произнес Одмассэн, — но, если хочешь, поведай нам то, что известно тебе.
— Поведаю, — кивнул старец. — Ивл, наш континент, с самого начала эльфами был почти не заселен. Им вполне хватает Срединного, хотя несколько экспедиций все же завезли сюда предков тех, кто сейчас обитает в Валлего, Адааль-Лане и других городах, коих немного. В основном это порты, уцелевшие во время Великой Тоски (в период, когда многие отчаялись ждать возвращения Создателя; примерно тогда же замечены первые проявления в Нисе Темного бога). Но, кроме портовых городов, существовали и другие поселения, которые в Великую Тоску оказались либо заброшены, либо изолированы от внешнего мира. Постепенно прерывались всякие контакты с югом, а потом — и друг с другом, так что очень скоро небольшие селения стали, что называется, вариться в собственном соку. Именно это и произошло в долине; но если, скажем, степной поселок имеет возможность, расти, то ваш, отсеченный горами, оставался ограниченным в размерах, в то время как количество жителей неустанно увеличивалось. Потом, когда население достигло критической численности, произошел раскол и часть жителей Хэннала ушла искать для себя новое место. Пройдя седловиной между южным и западным пиками, переселенцы вышли к Горе. — Всезнающий тихо засмеялся: — «Гора»! Как интересно, каждый народ звал ее одинаково и в то же время — по-разному! Знаете ли вы, что ваша Гора — один из наиболее крупных и заселенных пиков Андорских гор? На севере, за Эндоллон-Дотт-Вэндром находится второй, но там обитают только драконы, здесь же живет множество самых различных существ, как разумных, так и абсолютно примитивных. И каждый называет Гору горой, вот только, скажем, по-гномьи это звучит как «Санбалур», а по-драконьи — «Эллин-Олл-Охр». Но вернемся к нашей истории. …Тогда льдистых змей еще не существовало, и нижние части Горы казались вполне пригодны для жилья. Ко всему прочему, отсюда было недалеко до долины, а ведь у многих переселенцев там имелись родные и знакомые. Поэтому здесь и устроили небольшое селение, в то время как возжелавшие отправиться дальше пошли на поиски другого места для жизни. Новости, принесенные ими, не утешали: с юга горы окружала область болот, а с севера были все те же горы, с запада — тоже горы, а за ними — опять болота. Пожав плечами, переселенцы решили остаться в Горе. Эллин-Олл-Охр оказался гостеприимным местом, и все было отлично до тех пор, пока не появились льдистые змеи. Поселенцы уже утратили всякую связь с долиной, но помнили о ней и попытались вернуться. Разумеется, принять их обратно никто не захотел, да и не мог, так что горяне вернулись ни с чем, если не считать стойкой ненависти к долинщикам. Они напрочь забыли, что когда-то были родственниками, и теперь между ними пролегла кровожадным бесноватым зверем вражда.
Но рассказывать о войнах между жителями селения и хэннальцами я не буду. Главное, что этот раскол стал еще одним штрихом к расхождению между ними. Были и другие. Способ жизни во многом определяет то, как выглядит и мыслит существо (если оно, конечно, разумное). Суровая и полная опасностей жизнь в соседстве с льдистыми змеями стала причиной возникновения у горян очень строгого свода законов, связанных с их половой жизнью. В результате многие нынешние горяне имеют в себе часть гномьей крови.
— Что?! — взревел Одмассэн.
— Не удивляйся, — вскинул руку старец. — Сейчас, после того как гномы ушли на нижние уровни, вы с ними практически не поддерживаете связей, но прежде твои предки частенько общались с гномами. Ну и…
— А почему они ушли? — вмешался Ренкр, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и перевести разговор в другое русло. — Ведь селение, которое они покинули, было вполне пригодно для жизни.
Ворнхольд пожал плечами:
— Кто знает? Гномы всегда отличались скрытностью, они и язык-то свой придумали, чтобы другие народы не имели представления об их делах. Впрочем, мы отклонились от стержня моего повествования. Говоря о примеси в горянах гномьей крови, я лишь хотел еще раз подчеркнуть, что альвы уже перестали быть эльфами.
— Но кто же ты? — раздраженно спросил Одмассэн, уязвленный рассказом о связях его предков с гномами.
— Я-то как раз человек, единственный на весь Нис, насколько мне известно. Видишь ли, я из другого времени. Сейчас мы живем в Первую Эпоху, во времена после Ухода. В конце Второй Эпохи в мире появится группа существ, внешне похожих на эльфов и альвов, но по сущности — иных. Я — такое существо, смертный, и я из будущего Ниса.
— Но как ты попал сюда?
— Это долгая история, и я… Что с тобой, Мнмэрд?!
Молодой горянин внезапно покачнулся и упал лицом вниз. Из его плеча торчала стрела.
— О Нохр Отважный, мы выполнили приказ. Молодой светловолосый и низкорослый убит. Остальные живы. — Нунд содрогнулся. — Все, кто был со мной, мертвы.
— Почему?!
— Когда Ворнхольд увидел, как умирает долинщик, он встал в лодке во весь рост и сказал что-то, указав правой рукой в сторону карниза, на котором находились Харр и Скольд. Это была очень сильная волшба. Карниз разлетелся на мелкие кусочки. Мы с Носсом были в тоннеле, но он — ближе к карнизу, и его привалило камнями. Харр и Скольд упали в воду, и их сожрал динихтис.
Нетерпеливый взмах рукой.
— Ты уверен, что долинщик мертв?
— Скольд выстрелил, и парень упал лицом вниз. Стрела вошла в левое плечо. Всезнающий наклонился к нему, а потом вскинул руку — и все. Когда я добрался через завал к месту, откуда было видно реку, они уже уплыли.
— Хлэмм, поднимай троллей, мы идем вверх по течению!
— Нохр, Нунд же сказал, что…
— Я должен удостовериться, — а мысленно добавил: «Я слишком поверил словам Всезнающего».
— Он будет жить? — спросил Ренкр у старца, озабоченно склонившегося над телом Мнмэрда.
Одинокий нетерпеливо топтался поодаль и оглядывал берега, сжимая в руках изготовленный лук.
— Думаю, да, — кивнул мудрец, — но придется снова применить магию. Отойдите-ка и не мешайте мне.
Когда Всезнающий закончил накладывать чары, он отправился на нос лодки и тяжело опустился на дно, прислонившись к борту спиной. Одинокий на время отложил лук и стрелы и дал старцу напиться.
Ренкр тем временем осторожно приблизился к раненому другу, чтобы посмотреть, как тот себя чувствует. Сердце Мнмэрда билось ровно, на щеках появился румянец, а кровь на ране уже подсохла и образовала плотную корочку. Динихтис приноровился тащить лодку медленно и плавно, так что мерное покачивание вкупе с чародейством Ворнхольда усыпили молодого горянина. «Тем лучше, — подумал Ренкр, — во сне человек выздоравливает. — Потом он поправился: — Не человек, а альв», — и решил, что теперь очень многое в его жизни должно кардинальным образом перемениться. С этими мыслями Ренкр вернулся к старцу и седому горянину.
— Ну что же, — молвил Ворнхольд, тяжело вздыхая. — Нас, кажется, прервали на том, как я попал сюда. Так вот, слушайте.
Потом явился Ксанр. Так случилось, что Ворнхольд спас его, так и не показавшись ему на глаза. А потом — как киркой по голове шарахнули — мигом прозрел и понял: он-то, Ворнхольд, и есть тот самый всезнающий мудрец, о котором потом, много сотен лет спустя, он прочитает маленьким мальчиком. Вот такие выверты предопределения…
Он знал, что делать дальше, из тех же легенд. Конечно, возникали некоторые трудности, например, необходимо было никогда не попадаться на глаза паломникам; или, скажем, тот четырехдневный путь — знай следи, чтобы все вовремя получилось. Одним словом, забот хватало.
И все же за всем уследить не удавалось. Тот же Ксанр — во второй раз он не добрался до Всезнающего, его убили медведки. Мудрец узнал об этом совершенно случайно, гномы сообщили. Пришлось искать тело, восстанавливать (благо, подгорные жители отбили у медведок труп и даже собирались уже хоронить, но потом кто-то решил рассказать Ворнхольду), пришлось накладывать специальные чары, чтобы тот вернулся в селение и сделал все, как в легендах сказано. Ибо более всего Ворнхольд боялся менять что-либо из того, о чем в свое время узнал из преданий — опасался тем самым переиначить будущее… Так и жил, старясь и ожидая завершения собственной легенды.
— Но почему ты рассказал нам об этом? Ты ведь раскрыл все свои секреты,
— удивился Ренкр.
— Они мне больше ни к чему. Как раз самое время их раскрыть.
— Постой, неужели ты больше не будешь жить в Нижних пещерах?
— Верно, не буду.
— Тогда где же?
— Посмотрим, — сказал Ворнхольд отворачиваясь. — Поглядим.
«Нигде, мальчик, нигде. Все дело в том, что я вообще не буду жить. Видишь ли, у стариков дырявая память, но моя, видать, решила зло подшутить надо мной. О, как я хотел бы забыть конец одной из легенд своего времени! Легенду о Ворнхольде Всезнающем и Нохре Отважном…»
Привал устроили только к вечеру. Тролли устало утирали пот, мрачно зыркали на Нохра («Все равно ведь не догнать беглецов, так зачем такая спешка?..»), но перечить не решались.
Нохр хмуро жевал свой ужин и думал о том же. Они не успевают. Проклятье! Подошел Хлэмм, сел рядом и некоторое время молчал, глядя на светящихся насекомых, что суетливо копошились на стене и полу, подбирая упавшие крошки. Потом обернулся к Нохру:
— К чему все это? Ты ведь сам знаешь, что мы не догоним их. Проклятье! Признайся же в этом самому себе!
Нохр поднял на капитана усталые глаза:
— Я знаю, Хлэмм. Я знаю. Но я на самом деле не могу остановиться. Просто не могу. Если хочешь, забирай троллей и уходите в Ролн.
— А ты? Отправишься дальше один? Чушь! — Хлэмм помотал головой. — Мы пойдем вместе, но я хочу точно знать: когда ты бросишь эту затею? То есть когда ты признаешь свое поражение?
— Когда буду уверен, что паломники возвратились в селение.
— Даже если с ними будет долинщик?
Нохр прищурил глаза:
— А ты ведь тоже не веришь, что его убили.
Хлэмм пожал плечами:
— Ты же сам говорил, что Ворнхольд пророчил этому альву иное.
— Я отступлюсь, если долинщик окажется в селении, — пообещал Нохр. — Только мне кажется, все решится раньше.
— Увидим, — пожал плечами Хлэмм.
— Капитан! — Это кричал кто-то из воинов.
Хлэмм поднял голову, посмотрел в ту сторону. Тролль шел к нему, рядом семенил низенький безволосый карлик с длинным носом, маленькими глазками и миниатюрными ушами.
— В чем дело, Хэрд?
— Этот карлик хочет с вами поговорить.
Карлик важно кивнул.
— Ну и?.. — неприветливо протянул Хлэмм.
Тролли никогда не поддерживали хороших отношений с этими маленькими и очень злобными обитателями Горы.
Карлик осклабился:
— Я случайно узнал, что ты, капитан, гонишься за некой лодкой. Я могу помочь тебе.
— И откуда же это ты так много знаешь? — нахмурился Хлэмм.
Ему очень не нравился пришелец, но…
— Тебе нужна помощь или нет? — нагло спросил карлик. — Если да, то выслушай мои условия, а если нет — всего хорошего, капитан.
— Что за помощь?
— Я могу провести вас Путями. Тогда вы успеете догнать паломников. Но,
— карлик поднял вверх крючковатый палец, — за это придется заплатить.
— А где гарантия того, что ты нас не обманешь? — Хлэмм уже понимал, что придется соглашаться. Поступить иначе он просто не мог.
— Ты заплатишь мне тогда, когда все уже будет закончено.
— Если все будет закончено, — уточнил капитан.
Карлик усмехнулся:
— Как тебе будет угодно.
— Так чего же ты хочешь?
— Ты поклянешься, что исполнишь мою просьбу. Тогда, когда мне это будет нужно.
— Я должен подумать, — покачал головой Хлэмм.
— Думай, — ответил карлик, — это твое время.
Лодка, привязанная к динихтису, стремительно плыла по реке. Панцирноголовый мастерски справлялся с ролью тягловой рыбы, похоже, это ему даже нравилось.
После ужина Ворнхольд еще раз осмотрел Мнмэрда и сказал, что к утру парень уже будет чувствовать себя если и не хорошо, то, по крайней мере, терпимо. Завтра же старец пообещал заняться и рунами, которые Монн потребует предъявить по возвращении.
Лежа на подрагивающем днище лодки, Ренкр подумал: «Скоро мы окажемся в селении. Что-то будет дальше?»
Где-то рядом ворочался Ворнхольд, все никак не мог заснуть.
«Наверное, переживает. Завтра наш последний день в Нижних пещерах. Последний…»
Для нанесения рун Всезнающему понадобился час. Он долго примерялся, что-то рисовал на металле, потом произносил длинные непонятные фразы, снова рисовал, поливал меч голубоватой жидкостью из малюсенького пузырька. Затем вернул оружие Ренкру и сказал, что все готово. Вот только пускай парень не обнажает клинка до тех пор, пока не появится необходимость показать руны. Долинщик согласно кивнул, но почувствовал легкое беспокойство. А вдруг ситуация будет такой, что…
— Не будет, — успокоил его Ворнхольд.
Ну не спорить же с мудрецом!
Мнмэрду на самом деле стало немного легче, он смог пройтись по лодке и немного поел. Пока Ворнхольд занимался клинком, паломники собрались на другом краю лодки, чтобы обсудить то, о чем они узнали.
— Ну, и что будем делать? — спросил Одмассэн, вглядываясь в лица своих спутников.
Мнмэрд пожал плечами, скривился от боли:
— Все просто. Еще раз поднимемся и поджарим этих тварей.
— Эк у тебя все быстро да легко! — хмыкнул Одинокий.
— Прости, но выбора нам не дано.
— Хорошо, а что же дальше?
— А дальше еще быстрее и проще, — вмешался Ренкр. — Пойдем за обломком Камня жизни.
— Да мы ведь даже не знаем, куда идти! — удивленно воскликнул молодой горянин.
— Как хотите. — На сей раз пришел черед Ренкра пожимать плечами. — Я, по крайней мере, собираюсь попробовать это сделать. Мне надоела рутинная жизнь в селении, равно как она надоела мне в Хэннале. Я не затем ушел оттуда, чтобы… — осекся («Лгу ведь, а впрочем, только наполовину… наполовину…»), продолжил: — В общем, я пойду, если выпадет такая возможность, а составите ли вы мне компанию — ваше дело.
— Да о чем мы вообще спорим! — махнул рукой Мнмэрд. — Давайте сначала выберемся из Нижних пещер и уладим проблему с Монном.
Одмассэн согласно кивнул, но Ренкру показалось, что в уголках глаз старого горянина промелькнула удовлетворенность — словно бы он услышал именно то, что и хотел услышать.
К полудню динихтис подплыл к левому берегу реки и остановился, плавно помахивая огромными плавниками.
— Что такое? — спросил долинщик.
— Мы подходим к тому месту, где река вытекает из недр Горы. Проплыть не сможем. Так что придется отпустить рыбу и дальше добираться пешком. Тут недалеко. — И Ворнхольд подал пример, перепрыгнув на каменный пол коридора.
Коридор уходил параллельно реке, а потом сворачивал направо. Паломники последовали за старцем. Отвязывать динихтиса не пришлось: несколько мощных телодвижений — и он избавился от лодки, разнеся ее в щепки. Ворнхольд что-то сказал напоследок этой удивительной рыбе, и панцирноголовый уплыл.
Путники отправились дальше.
Вскоре перед ними открылся прямой и ровный тоннель, освещенный значительно лучше других. Он был довольно длинный, но без ответвлений, в конце же виднелась огромная каменная дверь с небольшим окошечком на уровне глаз, которое в данный момент было закрыто с другой стороны миниатюрной дверцей. «Ворота для выхода из Пещер, — понял Ренкр. — За ними должна находиться дежурная смена, хоть Одмассэн, кажется, говорил, что многие из таких ворот сейчас не охраняются — людей, то бишь альвов, не хватает».
Паломники и Ворнхольд уже были почти у врат, когда раздался скрежет металла по камню. В потолке, между ними и выходом из Нижних пещер, открылся люк, и вниз стали прыгать тролли — десять отлично вооруженных воинов Хлэмма. А сзади выход спешно перекрывал Нохр с оставшейся частью отряда.
Ренкр, Мнмэрд и Одмассэн растерянно оглядывались. Ворнхольд же, в отличие от них, знал, что делать. Он посмотрел на тех, кто встал между паломниками и выходом из Пещер, и тролли внезапно начали валиться на пол, зевая так, будто не спали ткарнов сто.
Одмассэн дернулся было к Всезнающему, но тот повелительным жестом остановил горянина:
— Здесь наши пути расходятся. Я не собираюсь подниматься вместе с вами. Я остаюсь здесь. Не беспокойтесь, они не тронут Ворнхольда. Торопитесь же, я задержу их.
Трое паломников неуверенно развернулись и побежали, оглядываясь на высокую фигуру старца с остроконечным посохом и дорожной сумкой через плечо. Он стоял, выпрямившись и глядя им вслед. И снова в глазах мудреца была боль, как и в те ночи, когда он им снился. Боль от знания того, что должно произойти.
Нохр мгновенно среагировал, увидев, что среди паломников был светловолосый юноша. Он схватил арбалет, когда альвы побежали к двери, оставляя Ворнхольда. С криком: «Стрелять только в долинщика!» — Нохр прицелился.
И выстрелил.
Перед бегущими лежали тела усыпленных троллей. Ренкр и Одмассэн перепрыгнули через них, Мнмэрд же споткнулся и упал в тот миг, когда стрела Нохра вырвалась из арбалетного ложа. Одновременно с этим Хлэмм тоже выстрелил, целясь уже в упавшего «долинщика». Его стрела не должна была пролететь мимо.
Ворнхольд увидел, что помешать волшебством не успеет. И тогда старец шагнул, просто шагнул вперед. Стрела пробила ему правое плечо, раздробив ключицу и пройдя насквозь.
Но силы еще оставались. Не оглядываясь, Ворнхольд махнул левой рукой назад, обрушивая потолок коридора и преграждая паломникам путь к себе. Затем он взмахнул ею же в сторону троллей, стоявших перед ним, и те упали, засыпая.
Однако сил было мало, и один, самый отчаянный, так и не уснул. Он подошел к оседающему на пол старцу и подхватил его, чувствуя, как кровь Ворнхольда заливает ему руки; вздрогнул, случайно задев недавние переломы, но не уронил мудреца.
— Я же говорил тебе, Нохр, — молвил тот, — ты не догонишь его. Я же говорил, что он исполнит предначертанное.
— Прости, Всезнающий, но я еще жив, и у меня есть еще шанс.
— Прости, Нохр, уже нет. — Ворнхольд перехватил свой посох, как копье, и с невероятной, неожиданной силой вогнал его острый конец в сердце тролля.
Тот упал, улыбнувшись:
— Мне следовало помнить, что ты — Всезнающий. Это ты прости меня. — И умер.
Ворнхольд вздохнул, чувствуя, как ежесекундно ослабевает, выходит из повиновения тело. Ноги подкашивались, но падать на колени он не собирался. Только не на колени!
Старец увидел, как Хлэмм, на которого тоже не хватило магических сил, уже привстал, ошарашенно глядя на окружавший его хаос. Нужно было торопиться.
Наконец Ворнхольд вспомнил то, что хотел. Он напрягся, и капитан арбалетчиков увидел, как глаза старца запылали изнутри огнем; стало невыносимо жарко, а потом тело мудреца вспыхнуло — миг, и лишь кучка пепла на камнях осталась от того, кого звали некогда Ворнхольдом Всезнающим. Он так и не стал на колени…
Паломники домчались до двери и отчаянно заколотили в нее кулаками. Несколько долгих мгновений казалось, что по ту сторону никого нет, потом створки распахнулись и стражники пропустили пилигримов внутрь. Выслушав рассказ Одмассэна, начальник караула кивнул одному из подчиненных:
— Отправляйся к Монну и скажи, что они возвратились. — Затем он повернулся к паломникам и повелительно протянул руку: — Сдайте оружие и следуйте за мной. Вы арестованы.
Я в этой жизни понял лишь одно:
я в этой жизни ничего не понял.
И, смежив веки, с болью в сердце вспомню:
сей человек был презираем мной.
Прости меня, коль сможешь, храбрый воин, за мой горячий благородный пыл.
В борьбе со злом я, кажется, забыл, что легче биться с ним, нежель с самим собою.
И легче мнить себя единственным, великим, вершителем судеб, спасителем людей, чем знать, что ты — никто и более нигде не станут сохранять потомкам твои лики.
Что ты — посредственность, посредник, лишь замена, а тот, другой, в любой явившись миг, тебя попросит прочь. И бой с собой самим труднее всех боев и битв всех знаменней.
И, преклонив колени пред тобой, тебя я славлю, воин, выигравший сей бой!
6
Их разоружили, оставив только личные вещи; правда, начальник стражников пообещал, что оружие пребудет в целости и сохранности до освобождения хозяев. Но паломникам было не до того. Тролль, назвавшийся Хлэммом, перебравшись через завал, сообщил, что Ворнхольд Всезнающий погиб. Еще тролль очень просил начальника стражи о приватной беседе, так что тот повелел отвести пленников в тюремные камеры, а сам пообещал подойти позже. Пилигримы были настолько ошеломлены известием о гибели Ворнхольда, что даже не думали сопротивляться.
Впрочем, сопротивление не имело смысла. Бежать? Но куда? Прочь из селения, к льдистым змеям, или, может быть, в Нижние пещеры? Долго ли они продержатся там без защиты Всезнающего?..
Их даже не стали связывать, просто повелели взять свои вещи и следовать за стражниками к месту заключения.
Тюремный сектор располагался у внешней границы селения, и идти туда пришлось по Центральному коридору, под любопытными взглядами горян. Впрочем, «любопытными» не значило «враждебными». Наоборот, многие смотрели на вернувшихся паломников с искренним сочувствием, а некоторые даже ободряюще улыбались им. Но еще больше горян, необходимо признать, вообще никак не реагировали на проходивших, безразлично пожимая плечами и продолжая заниматься своими делами.
Не обошлось и без инцидентов. Когда процессия проходила мимо трапезной, оттуда, как на беду, вышел Карган, все в том же грязном фартуке с полуоторванным карманом. Он злорадно скривился и громко произнес:
— Наконец-то убийца Бефельда получит по заслугам. Чужакам не место в нашем селении.
Одмассэн резко повернулся и оглядел его с головы до ног:
— Кто ты такой, чтобы говорить эти слова? Ты друг Бефельда? Нет. В таком случае пойди и займись тем, чем положено.
Ренкр угрюмо посмотрел на Каргана:
— Я уже говорил тебе, что следует почаще следить за тем, что вылетает из твоего рта. — Долинщик был не на шутку раздосадован всем происшедшим, и появление прыщавого поваренка оказалось последней каплей в чаше гнева. — Мнмэрд, что ты там говорил о поединках?
— Утихомирьтесь! — прогремел один из стражников. — У вас и без того достаточно забот. А ты, Карган, прикуси свой паршивый язык, иначе мне придется отвести тебя туда же, куда и их, и посадить в одну камеру с этими пленными.
Юнец что-то злобно прошипел и исчез за дверьми трапезной.
— Вот так намного лучше, — хмыкнул стражник.
Мнмэрд повернулся к Ренкру:
— Ну вот. Для полного счастья не хватает только Гэккен.
Ренкр рассеянно кивнул, погруженный в свои мысли. Но ожидания Мнмэрда не оправдались, девушка так и не появилась.
Процессия вошла в тюремный сектор. Пещеры, в которых содержались заключенные, обычно пустовали — за неимением преступников. Стражники отперли порядком заржавевший замок в ближайшей из дверей и впустили паломников внутрь.
При появлении горян из центра пещеры во все стороны брызнули юркие черные тени.
— Интересно, что они здесь жрут? — грубовато проворчал Мнмэрд, опасливо ступая внутрь и разглядывая имевшиеся к их услугам удобства.
В полумраке камеры можно было различить две грязные подстилки из рваного полотна и гнилой соломы, торчащей во все стороны. Никаких других предметов меблировки не наблюдалось.
— Нда… Нет, вы только посмотрите, до чего они довели бедных животных!
— наигранно воскликнул молодой горянин, указывая на подстилки. — Заставлять зверюшек кушать эту вот солому! Бессердечные все-таки у нас…
— Потом? — переспросил Ворнхольд. — Потом началось дробление. На горян, долинщиков, степняков… Распри, войны, междоусобицы. Забыв, кто они и откуда, альвы бились и бьются друг с другом из-за мелочей, и некому их остановить. Как вы думаете, откуда взялись горяне и долинщики?
— Кое-что мы знаем, — угрюмо произнес Одмассэн, — но, если хочешь, поведай нам то, что известно тебе.
— Поведаю, — кивнул старец. — Ивл, наш континент, с самого начала эльфами был почти не заселен. Им вполне хватает Срединного, хотя несколько экспедиций все же завезли сюда предков тех, кто сейчас обитает в Валлего, Адааль-Лане и других городах, коих немного. В основном это порты, уцелевшие во время Великой Тоски (в период, когда многие отчаялись ждать возвращения Создателя; примерно тогда же замечены первые проявления в Нисе Темного бога). Но, кроме портовых городов, существовали и другие поселения, которые в Великую Тоску оказались либо заброшены, либо изолированы от внешнего мира. Постепенно прерывались всякие контакты с югом, а потом — и друг с другом, так что очень скоро небольшие селения стали, что называется, вариться в собственном соку. Именно это и произошло в долине; но если, скажем, степной поселок имеет возможность, расти, то ваш, отсеченный горами, оставался ограниченным в размерах, в то время как количество жителей неустанно увеличивалось. Потом, когда население достигло критической численности, произошел раскол и часть жителей Хэннала ушла искать для себя новое место. Пройдя седловиной между южным и западным пиками, переселенцы вышли к Горе. — Всезнающий тихо засмеялся: — «Гора»! Как интересно, каждый народ звал ее одинаково и в то же время — по-разному! Знаете ли вы, что ваша Гора — один из наиболее крупных и заселенных пиков Андорских гор? На севере, за Эндоллон-Дотт-Вэндром находится второй, но там обитают только драконы, здесь же живет множество самых различных существ, как разумных, так и абсолютно примитивных. И каждый называет Гору горой, вот только, скажем, по-гномьи это звучит как «Санбалур», а по-драконьи — «Эллин-Олл-Охр». Но вернемся к нашей истории. …Тогда льдистых змей еще не существовало, и нижние части Горы казались вполне пригодны для жилья. Ко всему прочему, отсюда было недалеко до долины, а ведь у многих переселенцев там имелись родные и знакомые. Поэтому здесь и устроили небольшое селение, в то время как возжелавшие отправиться дальше пошли на поиски другого места для жизни. Новости, принесенные ими, не утешали: с юга горы окружала область болот, а с севера были все те же горы, с запада — тоже горы, а за ними — опять болота. Пожав плечами, переселенцы решили остаться в Горе. Эллин-Олл-Охр оказался гостеприимным местом, и все было отлично до тех пор, пока не появились льдистые змеи. Поселенцы уже утратили всякую связь с долиной, но помнили о ней и попытались вернуться. Разумеется, принять их обратно никто не захотел, да и не мог, так что горяне вернулись ни с чем, если не считать стойкой ненависти к долинщикам. Они напрочь забыли, что когда-то были родственниками, и теперь между ними пролегла кровожадным бесноватым зверем вражда.
Но рассказывать о войнах между жителями селения и хэннальцами я не буду. Главное, что этот раскол стал еще одним штрихом к расхождению между ними. Были и другие. Способ жизни во многом определяет то, как выглядит и мыслит существо (если оно, конечно, разумное). Суровая и полная опасностей жизнь в соседстве с льдистыми змеями стала причиной возникновения у горян очень строгого свода законов, связанных с их половой жизнью. В результате многие нынешние горяне имеют в себе часть гномьей крови.
— Что?! — взревел Одмассэн.
— Не удивляйся, — вскинул руку старец. — Сейчас, после того как гномы ушли на нижние уровни, вы с ними практически не поддерживаете связей, но прежде твои предки частенько общались с гномами. Ну и…
— А почему они ушли? — вмешался Ренкр, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и перевести разговор в другое русло. — Ведь селение, которое они покинули, было вполне пригодно для жизни.
Ворнхольд пожал плечами:
— Кто знает? Гномы всегда отличались скрытностью, они и язык-то свой придумали, чтобы другие народы не имели представления об их делах. Впрочем, мы отклонились от стержня моего повествования. Говоря о примеси в горянах гномьей крови, я лишь хотел еще раз подчеркнуть, что альвы уже перестали быть эльфами.
— Но кто же ты? — раздраженно спросил Одмассэн, уязвленный рассказом о связях его предков с гномами.
— Я-то как раз человек, единственный на весь Нис, насколько мне известно. Видишь ли, я из другого времени. Сейчас мы живем в Первую Эпоху, во времена после Ухода. В конце Второй Эпохи в мире появится группа существ, внешне похожих на эльфов и альвов, но по сущности — иных. Я — такое существо, смертный, и я из будущего Ниса.
— Но как ты попал сюда?
— Это долгая история, и я… Что с тобой, Мнмэрд?!
Молодой горянин внезапно покачнулся и упал лицом вниз. Из его плеча торчала стрела.
— О Нохр Отважный, мы выполнили приказ. Молодой светловолосый и низкорослый убит. Остальные живы. — Нунд содрогнулся. — Все, кто был со мной, мертвы.
— Почему?!
— Когда Ворнхольд увидел, как умирает долинщик, он встал в лодке во весь рост и сказал что-то, указав правой рукой в сторону карниза, на котором находились Харр и Скольд. Это была очень сильная волшба. Карниз разлетелся на мелкие кусочки. Мы с Носсом были в тоннеле, но он — ближе к карнизу, и его привалило камнями. Харр и Скольд упали в воду, и их сожрал динихтис.
Нетерпеливый взмах рукой.
— Ты уверен, что долинщик мертв?
— Скольд выстрелил, и парень упал лицом вниз. Стрела вошла в левое плечо. Всезнающий наклонился к нему, а потом вскинул руку — и все. Когда я добрался через завал к месту, откуда было видно реку, они уже уплыли.
— Хлэмм, поднимай троллей, мы идем вверх по течению!
— Нохр, Нунд же сказал, что…
— Я должен удостовериться, — а мысленно добавил: «Я слишком поверил словам Всезнающего».
— Он будет жить? — спросил Ренкр у старца, озабоченно склонившегося над телом Мнмэрда.
Одинокий нетерпеливо топтался поодаль и оглядывал берега, сжимая в руках изготовленный лук.
— Думаю, да, — кивнул мудрец, — но придется снова применить магию. Отойдите-ка и не мешайте мне.
Когда Всезнающий закончил накладывать чары, он отправился на нос лодки и тяжело опустился на дно, прислонившись к борту спиной. Одинокий на время отложил лук и стрелы и дал старцу напиться.
Ренкр тем временем осторожно приблизился к раненому другу, чтобы посмотреть, как тот себя чувствует. Сердце Мнмэрда билось ровно, на щеках появился румянец, а кровь на ране уже подсохла и образовала плотную корочку. Динихтис приноровился тащить лодку медленно и плавно, так что мерное покачивание вкупе с чародейством Ворнхольда усыпили молодого горянина. «Тем лучше, — подумал Ренкр, — во сне человек выздоравливает. — Потом он поправился: — Не человек, а альв», — и решил, что теперь очень многое в его жизни должно кардинальным образом перемениться. С этими мыслями Ренкр вернулся к старцу и седому горянину.
— Ну что же, — молвил Ворнхольд, тяжело вздыхая. — Нас, кажется, прервали на том, как я попал сюда. Так вот, слушайте.
всплеск памяти
Его выбросило в прошлое в результате магического действия, о котором Ворнхольд предпочитал не вспоминать. Вернуться он не мог, оставалось только одно: приспособиться к жизни здесь и сейчас. На ум ему пришли легенды о Ворнхольде Всезнающем, некоем мудреце, обитавшем как раз примерно в эти годы и в этом регионе. Невольный путешественник во времени решил, что только легендарный чародей сможет вернуть его обратно, и отправился на поиски кудесника — прямиком в Нижние пещеры. Впрочем, он не рисковал ничем. Маг, причем не из последних, Ворнхольд (тогда еще не Всезнающий) легко расправился со всеми тварями, которые рискнули на него напасть по дороге. Чародея он, правда, не нашел, зато обнаружил пещеру, где и стал жить, общаясь с гномами да троллями. Иногда оказывал мелкие услуги, кого-то лечил, кому-то помогал чарами — и так зарабатывал на жизнь да на разные свитки и книги, содержание которых могло его заинтересовать.Потом явился Ксанр. Так случилось, что Ворнхольд спас его, так и не показавшись ему на глаза. А потом — как киркой по голове шарахнули — мигом прозрел и понял: он-то, Ворнхольд, и есть тот самый всезнающий мудрец, о котором потом, много сотен лет спустя, он прочитает маленьким мальчиком. Вот такие выверты предопределения…
Он знал, что делать дальше, из тех же легенд. Конечно, возникали некоторые трудности, например, необходимо было никогда не попадаться на глаза паломникам; или, скажем, тот четырехдневный путь — знай следи, чтобы все вовремя получилось. Одним словом, забот хватало.
И все же за всем уследить не удавалось. Тот же Ксанр — во второй раз он не добрался до Всезнающего, его убили медведки. Мудрец узнал об этом совершенно случайно, гномы сообщили. Пришлось искать тело, восстанавливать (благо, подгорные жители отбили у медведок труп и даже собирались уже хоронить, но потом кто-то решил рассказать Ворнхольду), пришлось накладывать специальные чары, чтобы тот вернулся в селение и сделал все, как в легендах сказано. Ибо более всего Ворнхольд боялся менять что-либо из того, о чем в свое время узнал из преданий — опасался тем самым переиначить будущее… Так и жил, старясь и ожидая завершения собственной легенды.
— Но почему ты рассказал нам об этом? Ты ведь раскрыл все свои секреты,
— удивился Ренкр.
— Они мне больше ни к чему. Как раз самое время их раскрыть.
— Постой, неужели ты больше не будешь жить в Нижних пещерах?
— Верно, не буду.
— Тогда где же?
— Посмотрим, — сказал Ворнхольд отворачиваясь. — Поглядим.
«Нигде, мальчик, нигде. Все дело в том, что я вообще не буду жить. Видишь ли, у стариков дырявая память, но моя, видать, решила зло подшутить надо мной. О, как я хотел бы забыть конец одной из легенд своего времени! Легенду о Ворнхольде Всезнающем и Нохре Отважном…»
Привал устроили только к вечеру. Тролли устало утирали пот, мрачно зыркали на Нохра («Все равно ведь не догнать беглецов, так зачем такая спешка?..»), но перечить не решались.
Нохр хмуро жевал свой ужин и думал о том же. Они не успевают. Проклятье! Подошел Хлэмм, сел рядом и некоторое время молчал, глядя на светящихся насекомых, что суетливо копошились на стене и полу, подбирая упавшие крошки. Потом обернулся к Нохру:
— К чему все это? Ты ведь сам знаешь, что мы не догоним их. Проклятье! Признайся же в этом самому себе!
Нохр поднял на капитана усталые глаза:
— Я знаю, Хлэмм. Я знаю. Но я на самом деле не могу остановиться. Просто не могу. Если хочешь, забирай троллей и уходите в Ролн.
— А ты? Отправишься дальше один? Чушь! — Хлэмм помотал головой. — Мы пойдем вместе, но я хочу точно знать: когда ты бросишь эту затею? То есть когда ты признаешь свое поражение?
— Когда буду уверен, что паломники возвратились в селение.
— Даже если с ними будет долинщик?
Нохр прищурил глаза:
— А ты ведь тоже не веришь, что его убили.
Хлэмм пожал плечами:
— Ты же сам говорил, что Ворнхольд пророчил этому альву иное.
— Я отступлюсь, если долинщик окажется в селении, — пообещал Нохр. — Только мне кажется, все решится раньше.
— Увидим, — пожал плечами Хлэмм.
— Капитан! — Это кричал кто-то из воинов.
Хлэмм поднял голову, посмотрел в ту сторону. Тролль шел к нему, рядом семенил низенький безволосый карлик с длинным носом, маленькими глазками и миниатюрными ушами.
— В чем дело, Хэрд?
— Этот карлик хочет с вами поговорить.
Карлик важно кивнул.
— Ну и?.. — неприветливо протянул Хлэмм.
Тролли никогда не поддерживали хороших отношений с этими маленькими и очень злобными обитателями Горы.
Карлик осклабился:
— Я случайно узнал, что ты, капитан, гонишься за некой лодкой. Я могу помочь тебе.
— И откуда же это ты так много знаешь? — нахмурился Хлэмм.
Ему очень не нравился пришелец, но…
— Тебе нужна помощь или нет? — нагло спросил карлик. — Если да, то выслушай мои условия, а если нет — всего хорошего, капитан.
— Что за помощь?
— Я могу провести вас Путями. Тогда вы успеете догнать паломников. Но,
— карлик поднял вверх крючковатый палец, — за это придется заплатить.
— А где гарантия того, что ты нас не обманешь? — Хлэмм уже понимал, что придется соглашаться. Поступить иначе он просто не мог.
— Ты заплатишь мне тогда, когда все уже будет закончено.
— Если все будет закончено, — уточнил капитан.
Карлик усмехнулся:
— Как тебе будет угодно.
— Так чего же ты хочешь?
— Ты поклянешься, что исполнишь мою просьбу. Тогда, когда мне это будет нужно.
— Я должен подумать, — покачал головой Хлэмм.
— Думай, — ответил карлик, — это твое время.
Лодка, привязанная к динихтису, стремительно плыла по реке. Панцирноголовый мастерски справлялся с ролью тягловой рыбы, похоже, это ему даже нравилось.
После ужина Ворнхольд еще раз осмотрел Мнмэрда и сказал, что к утру парень уже будет чувствовать себя если и не хорошо, то, по крайней мере, терпимо. Завтра же старец пообещал заняться и рунами, которые Монн потребует предъявить по возвращении.
Лежа на подрагивающем днище лодки, Ренкр подумал: «Скоро мы окажемся в селении. Что-то будет дальше?»
Где-то рядом ворочался Ворнхольд, все никак не мог заснуть.
«Наверное, переживает. Завтра наш последний день в Нижних пещерах. Последний…»
Для нанесения рун Всезнающему понадобился час. Он долго примерялся, что-то рисовал на металле, потом произносил длинные непонятные фразы, снова рисовал, поливал меч голубоватой жидкостью из малюсенького пузырька. Затем вернул оружие Ренкру и сказал, что все готово. Вот только пускай парень не обнажает клинка до тех пор, пока не появится необходимость показать руны. Долинщик согласно кивнул, но почувствовал легкое беспокойство. А вдруг ситуация будет такой, что…
— Не будет, — успокоил его Ворнхольд.
Ну не спорить же с мудрецом!
Мнмэрду на самом деле стало немного легче, он смог пройтись по лодке и немного поел. Пока Ворнхольд занимался клинком, паломники собрались на другом краю лодки, чтобы обсудить то, о чем они узнали.
— Ну, и что будем делать? — спросил Одмассэн, вглядываясь в лица своих спутников.
Мнмэрд пожал плечами, скривился от боли:
— Все просто. Еще раз поднимемся и поджарим этих тварей.
— Эк у тебя все быстро да легко! — хмыкнул Одинокий.
— Прости, но выбора нам не дано.
— Хорошо, а что же дальше?
— А дальше еще быстрее и проще, — вмешался Ренкр. — Пойдем за обломком Камня жизни.
— Да мы ведь даже не знаем, куда идти! — удивленно воскликнул молодой горянин.
— Как хотите. — На сей раз пришел черед Ренкра пожимать плечами. — Я, по крайней мере, собираюсь попробовать это сделать. Мне надоела рутинная жизнь в селении, равно как она надоела мне в Хэннале. Я не затем ушел оттуда, чтобы… — осекся («Лгу ведь, а впрочем, только наполовину… наполовину…»), продолжил: — В общем, я пойду, если выпадет такая возможность, а составите ли вы мне компанию — ваше дело.
— Да о чем мы вообще спорим! — махнул рукой Мнмэрд. — Давайте сначала выберемся из Нижних пещер и уладим проблему с Монном.
Одмассэн согласно кивнул, но Ренкру показалось, что в уголках глаз старого горянина промелькнула удовлетворенность — словно бы он услышал именно то, что и хотел услышать.
К полудню динихтис подплыл к левому берегу реки и остановился, плавно помахивая огромными плавниками.
— Что такое? — спросил долинщик.
— Мы подходим к тому месту, где река вытекает из недр Горы. Проплыть не сможем. Так что придется отпустить рыбу и дальше добираться пешком. Тут недалеко. — И Ворнхольд подал пример, перепрыгнув на каменный пол коридора.
Коридор уходил параллельно реке, а потом сворачивал направо. Паломники последовали за старцем. Отвязывать динихтиса не пришлось: несколько мощных телодвижений — и он избавился от лодки, разнеся ее в щепки. Ворнхольд что-то сказал напоследок этой удивительной рыбе, и панцирноголовый уплыл.
Путники отправились дальше.
Вскоре перед ними открылся прямой и ровный тоннель, освещенный значительно лучше других. Он был довольно длинный, но без ответвлений, в конце же виднелась огромная каменная дверь с небольшим окошечком на уровне глаз, которое в данный момент было закрыто с другой стороны миниатюрной дверцей. «Ворота для выхода из Пещер, — понял Ренкр. — За ними должна находиться дежурная смена, хоть Одмассэн, кажется, говорил, что многие из таких ворот сейчас не охраняются — людей, то бишь альвов, не хватает».
Паломники и Ворнхольд уже были почти у врат, когда раздался скрежет металла по камню. В потолке, между ними и выходом из Нижних пещер, открылся люк, и вниз стали прыгать тролли — десять отлично вооруженных воинов Хлэмма. А сзади выход спешно перекрывал Нохр с оставшейся частью отряда.
Ренкр, Мнмэрд и Одмассэн растерянно оглядывались. Ворнхольд же, в отличие от них, знал, что делать. Он посмотрел на тех, кто встал между паломниками и выходом из Пещер, и тролли внезапно начали валиться на пол, зевая так, будто не спали ткарнов сто.
Одмассэн дернулся было к Всезнающему, но тот повелительным жестом остановил горянина:
— Здесь наши пути расходятся. Я не собираюсь подниматься вместе с вами. Я остаюсь здесь. Не беспокойтесь, они не тронут Ворнхольда. Торопитесь же, я задержу их.
Трое паломников неуверенно развернулись и побежали, оглядываясь на высокую фигуру старца с остроконечным посохом и дорожной сумкой через плечо. Он стоял, выпрямившись и глядя им вслед. И снова в глазах мудреца была боль, как и в те ночи, когда он им снился. Боль от знания того, что должно произойти.
Нохр мгновенно среагировал, увидев, что среди паломников был светловолосый юноша. Он схватил арбалет, когда альвы побежали к двери, оставляя Ворнхольда. С криком: «Стрелять только в долинщика!» — Нохр прицелился.
И выстрелил.
Перед бегущими лежали тела усыпленных троллей. Ренкр и Одмассэн перепрыгнули через них, Мнмэрд же споткнулся и упал в тот миг, когда стрела Нохра вырвалась из арбалетного ложа. Одновременно с этим Хлэмм тоже выстрелил, целясь уже в упавшего «долинщика». Его стрела не должна была пролететь мимо.
Ворнхольд увидел, что помешать волшебством не успеет. И тогда старец шагнул, просто шагнул вперед. Стрела пробила ему правое плечо, раздробив ключицу и пройдя насквозь.
Но силы еще оставались. Не оглядываясь, Ворнхольд махнул левой рукой назад, обрушивая потолок коридора и преграждая паломникам путь к себе. Затем он взмахнул ею же в сторону троллей, стоявших перед ним, и те упали, засыпая.
Однако сил было мало, и один, самый отчаянный, так и не уснул. Он подошел к оседающему на пол старцу и подхватил его, чувствуя, как кровь Ворнхольда заливает ему руки; вздрогнул, случайно задев недавние переломы, но не уронил мудреца.
— Я же говорил тебе, Нохр, — молвил тот, — ты не догонишь его. Я же говорил, что он исполнит предначертанное.
— Прости, Всезнающий, но я еще жив, и у меня есть еще шанс.
— Прости, Нохр, уже нет. — Ворнхольд перехватил свой посох, как копье, и с невероятной, неожиданной силой вогнал его острый конец в сердце тролля.
Тот упал, улыбнувшись:
— Мне следовало помнить, что ты — Всезнающий. Это ты прости меня. — И умер.
Ворнхольд вздохнул, чувствуя, как ежесекундно ослабевает, выходит из повиновения тело. Ноги подкашивались, но падать на колени он не собирался. Только не на колени!
Старец увидел, как Хлэмм, на которого тоже не хватило магических сил, уже привстал, ошарашенно глядя на окружавший его хаос. Нужно было торопиться.
Наконец Ворнхольд вспомнил то, что хотел. Он напрягся, и капитан арбалетчиков увидел, как глаза старца запылали изнутри огнем; стало невыносимо жарко, а потом тело мудреца вспыхнуло — миг, и лишь кучка пепла на камнях осталась от того, кого звали некогда Ворнхольдом Всезнающим. Он так и не стал на колени…
Паломники домчались до двери и отчаянно заколотили в нее кулаками. Несколько долгих мгновений казалось, что по ту сторону никого нет, потом створки распахнулись и стражники пропустили пилигримов внутрь. Выслушав рассказ Одмассэна, начальник караула кивнул одному из подчиненных:
— Отправляйся к Монну и скажи, что они возвратились. — Затем он повернулся к паломникам и повелительно протянул руку: — Сдайте оружие и следуйте за мной. Вы арестованы.
Я в этой жизни понял лишь одно:
я в этой жизни ничего не понял.
И, смежив веки, с болью в сердце вспомню:
сей человек был презираем мной.
Прости меня, коль сможешь, храбрый воин, за мой горячий благородный пыл.
В борьбе со злом я, кажется, забыл, что легче биться с ним, нежель с самим собою.
И легче мнить себя единственным, великим, вершителем судеб, спасителем людей, чем знать, что ты — никто и более нигде не станут сохранять потомкам твои лики.
Что ты — посредственность, посредник, лишь замена, а тот, другой, в любой явившись миг, тебя попросит прочь. И бой с собой самим труднее всех боев и битв всех знаменней.
И, преклонив колени пред тобой, тебя я славлю, воин, выигравший сей бой!
6
Достойно истинного мужчины биться с врагом, не жалея живота своего, но еще достойнее, зная, что сам бессилен, уступить место другому.
Мэрком Буринский
Их разоружили, оставив только личные вещи; правда, начальник стражников пообещал, что оружие пребудет в целости и сохранности до освобождения хозяев. Но паломникам было не до того. Тролль, назвавшийся Хлэммом, перебравшись через завал, сообщил, что Ворнхольд Всезнающий погиб. Еще тролль очень просил начальника стражи о приватной беседе, так что тот повелел отвести пленников в тюремные камеры, а сам пообещал подойти позже. Пилигримы были настолько ошеломлены известием о гибели Ворнхольда, что даже не думали сопротивляться.
Впрочем, сопротивление не имело смысла. Бежать? Но куда? Прочь из селения, к льдистым змеям, или, может быть, в Нижние пещеры? Долго ли они продержатся там без защиты Всезнающего?..
Их даже не стали связывать, просто повелели взять свои вещи и следовать за стражниками к месту заключения.
Тюремный сектор располагался у внешней границы селения, и идти туда пришлось по Центральному коридору, под любопытными взглядами горян. Впрочем, «любопытными» не значило «враждебными». Наоборот, многие смотрели на вернувшихся паломников с искренним сочувствием, а некоторые даже ободряюще улыбались им. Но еще больше горян, необходимо признать, вообще никак не реагировали на проходивших, безразлично пожимая плечами и продолжая заниматься своими делами.
Не обошлось и без инцидентов. Когда процессия проходила мимо трапезной, оттуда, как на беду, вышел Карган, все в том же грязном фартуке с полуоторванным карманом. Он злорадно скривился и громко произнес:
— Наконец-то убийца Бефельда получит по заслугам. Чужакам не место в нашем селении.
Одмассэн резко повернулся и оглядел его с головы до ног:
— Кто ты такой, чтобы говорить эти слова? Ты друг Бефельда? Нет. В таком случае пойди и займись тем, чем положено.
Ренкр угрюмо посмотрел на Каргана:
— Я уже говорил тебе, что следует почаще следить за тем, что вылетает из твоего рта. — Долинщик был не на шутку раздосадован всем происшедшим, и появление прыщавого поваренка оказалось последней каплей в чаше гнева. — Мнмэрд, что ты там говорил о поединках?
— Утихомирьтесь! — прогремел один из стражников. — У вас и без того достаточно забот. А ты, Карган, прикуси свой паршивый язык, иначе мне придется отвести тебя туда же, куда и их, и посадить в одну камеру с этими пленными.
Юнец что-то злобно прошипел и исчез за дверьми трапезной.
— Вот так намного лучше, — хмыкнул стражник.
Мнмэрд повернулся к Ренкру:
— Ну вот. Для полного счастья не хватает только Гэккен.
Ренкр рассеянно кивнул, погруженный в свои мысли. Но ожидания Мнмэрда не оправдались, девушка так и не появилась.
Процессия вошла в тюремный сектор. Пещеры, в которых содержались заключенные, обычно пустовали — за неимением преступников. Стражники отперли порядком заржавевший замок в ближайшей из дверей и впустили паломников внутрь.
При появлении горян из центра пещеры во все стороны брызнули юркие черные тени.
— Интересно, что они здесь жрут? — грубовато проворчал Мнмэрд, опасливо ступая внутрь и разглядывая имевшиеся к их услугам удобства.
В полумраке камеры можно было различить две грязные подстилки из рваного полотна и гнилой соломы, торчащей во все стороны. Никаких других предметов меблировки не наблюдалось.
— Нда… Нет, вы только посмотрите, до чего они довели бедных животных!
— наигранно воскликнул молодой горянин, указывая на подстилки. — Заставлять зверюшек кушать эту вот солому! Бессердечные все-таки у нас…