Страница:
«Только у тебя их слишком много, – подумал я. – И они далеко не маленькие».
– Хорошо, дорогая, – сказал я, смирившись с неизбежным. – Буду ждать.
– Вот и отлично. Пошли.
Тори взяла меня за руку и увлекла в холл. Уже через плечо она бросила:
– Кстати, Юльчик. Подслушивать чужие разговоры некрасиво. Думаешь, я не заметила, что ты подключалась к видеофону.
Пристыженная Юля молча повернулась к своему терминалу.
Мы прошли в мою (вернее, уже в нашу!) спальню. Тори сняла лёгкое домашнее платье, надела вместо него брюки, блузку и жакет и, устроившись перед зеркалом, принялась расчёсывать свои густые каштановые волосы. Как всегда в таких случаях, я уселся на край кровати и с удовольствием стал наблюдать за тем, как она прихорашивается.
– Я знаю, о чём ты думаешь, Игорь, – наконец заговорила Тори. – В наших отношениях тебя не устраивает моя скрытность, ты хочешь, чтобы между нами не было никаких тайн. Поверь, я тоже этого хочу, очень хочу. Но... подожди ещё чуть-чуть. Ещё совсем немного. У нас впереди целая жизнь – поэтому не надо спешить и портить то, что так хорошо начинается. Договорились?
Я покорно кивнул:
– Да, Тори. Я готов ждать, сколько тебе понадобится. Только знай: что бы там ни было у тебя в прошлом, для меня это не имеет значения. Главное – будущее, наше с тобой будущее.
Она ласково улыбнулась:
– Я знаю это, милый. И очень ценю.
Из холла донёсся мелодичный перезвон, но я и не думал двигаться с места. Когда Юля дома, дверь квартиры открывает она. Гости к ней захаживают чаще, чем ко мне.
– Это Ева, – произнесла Тори. – Несколько минут назад она звонила мне, что подлетает к нашему дому.
– Вы поедете на встречу вместе?
– Нет, только я одна. Я уже сказала ей, что у меня важные дела, но она ответила, что охотно проведёт это время с Юлей.
Ева была подругой Тори, а с недавних пор – и моей дочери. Судя по акценту, она была сицилианка, а некоторые её высказывания в адрес Семей свидетельствовали о том, что она из среды военных. Больше ничего я о ней не знал – Тори берегла от меня подругу так же тщательно, как и своё прошлое. Пару раз у меня возникал соблазн попросить Ричарда навести кое-какие справки, но я решительно подавлял такие мысли в зародыше, со всей отчётливостью понимая, что это может стать началом конца наших с Тори отношений. А я был согласен терпеть её тайны хоть целую вечность – лишь бы она не покидала меня...
Напоследок Тори слегка подровняла брови, встала из-за трюмо и взяла свою сумочку. Она собиралась ещё что-то сказать, но не успела – в этот момент дверь распахнулась, и в спальню вошли Юля и Ева в сопровождении незнакомой чернокожей женщины, которая держала в руках большую штуковину, чертовски похожую на пистолет. Лучевой или плазменный – уже другое дело, в таких тонкостях я не разбираюсь. Но что он был настоящий, я не сомневался ни секунды. Слишком уж серьёзным было выражение лица у негритянки, чтобы счесть происходящее чьим-то глупым розыгрышем.
– Не двигаться! – предупредила женщина, направив своё оружие на Тори. Потом легонько подтолкнула в спины мою дочь и Еву: – Девочки, садитесь на кровать и ведите себя смирно, иначе я убью эту сучку... Вас это тоже касается, сэр, – обратилась она ко мне, когда я попытался встать. – Если вы будете дёргаться, я проделаю в вашей милашке лишнюю дырку.
Подчиняясь приказу негритянки, насмерть перепуганная Юля опустилась на кровать рядом со мной и крепко сжала мою руку. А Ева, прежде чем сесть, жалобно посмотрела на Тори:
– Извини, Вики. – Она называла её таким сокращённым именем, а Тори против этого не возражала. – Извини, пожалуйста. Келли угрожала мне пистолетом, я не могла тебя предупредить... Я не понимаю, что на неё нашло!
– Зато она понимает, – заметила женщина, которую звали Келли. – Не так ли, мисс Ковалевски? Ведь вы всё поняли, да?
К своему удивлению, я не заметил на лице Тори и тени страха. Она была поражена случившимся, растерянно смотрела на Келли, словно не веря своим глазам, но при всём том нисколечко не боялась!
– Нет, это какая-то ошибка, – только и сказала она.
– Да, ошибка, – согласно кивнула Келли. – Твоя ошибка. Ты думала, что я не заметила тебя, но – просчиталась. Я хорошо разглядела тебя в зеркале, жаль только, что не успела среагировать. Я совсем не ожидала от тебя нападения, ты казалась мне такой безобидной.
К этому времени я немного оправился от первого шока и как можно твёрже произнёс:
– Мэм, вы нарушаете дамогранские законы. Вторжение в частное жилище, захват заложников, угроза смертельным оружием...
– Молчите! – перебила меня женщина. – Адвокат хренов! Не суйтесь не в своё дело.
– Ан нет, это всё-таки моё дело, – не уступал я. – Вы без спросу ворвались в мою квартиру, применили насилие, а сейчас держите на прицеле мою невесту.
Келли быстро взглянула на меня, и её губы искривились в презрительной ухмылке.
– Невесту, говорите? Ну-ну! Хороша невеста, нечего сказать. Шлюшка, которая перепрыгивает из постели в постель. Не знаю, зачем вы ей понадобились, но помяните моё слово: вы горько пожалеете, что связались с ней. Она использует вас, а потом выбросит на свалку, как беднягу Тьерри, и вам ещё крупно повезёт, если вы останетесь в живых... Хотя нет, я спасу вас от этой участи. Она больше никому не причинит зла.
– Что ты несёшь, Келли?! – изумлённо воскликнула Ева. – Ты обвиняешь её в смерти Мишеля? Это же бред!
– Вовсе не бред. В пути она основательно обработала его и запрограммировала на убийство твоего отчима. Собственно затем она и спала с ним – чтобы расположить его к себе, втереться к нему в доверие и облегчить внедрение психокода. Только я одна достаточно хорошо знала Тьерри, чтобы заподозрить неладное и помешать её планам, поэтому она избавилась от меня, устроив моё опоздание на корабль. Главной её ошибкой было то, что она оставила меня в живых. Небось, не захотела пачкаться, привыкла делать грязные дела чужими руками, но рядом, как на зло, никого подходящего не оказалось. Верно, мисс Ковалевски?
– Моя фамилия Ковалевская, – невозмутимо поправила её Тори. Как и прежде, она стояла возле трюмо и совершенно спокойно, даже с какой-то отрешённостью смотрела на Келли. – И я не делала того, в чём вы меня обвиняете. Все эти домыслы – плод вашего воспалённого воображения, мисс Симпсон.
– В самом деле, Келли, – подхватила Ева, – ты просто сошла с ума. Я понимаю, что на тебя сильно подействовало известие о смерти Мишеля, но нельзя же вот так, ни в чём не разобравшись, выдвигать чудовищные обвинения.
– Так ты считаешь их чудовищными? Тогда спроси у своей милой подружки, что она делала после того, как рассталась с тобой в аэропорту Лос-Анхелеса. Ведь вы куда-то собирались вместе, а потом она вдруг передумала и покинула тебя, правда же? Хочешь спросить, откуда мне это известно? Охотно объясню. Через четверть часа после вашего ухода эта стерва подстерегла меня в туалете, парализовала и отвезла в какую-то задрипанную гостиницу за пределами города. Надо отдать ей должное, она ловко всё провернула. Ведь мы были не одни, но никто, очевидно, не заметил, как она выстрелила. А она, должно быть, сразу представилась моей знакомой, намекнула присутствующим, что я пьяна в стельку или накачана наркотиками, и утащила меня под их сочувственный шёпот... – Пистолет в руке Келли Симпсон опасно дрогнул. – Так что у меня есть все основания обвинять её в смерти Тьерри и твоего отчима. Когда вчера вечером я прилетела на Дамогран и услышала об этом ужасном убийстве, то сразу поняла, в чём дело.
Слушая Келли, я тоже начал кое-что понимать. Разумеется, я знал из новостей о загадочном убийстве адмирала Сантини и нового земного посланника, который не успел проработать на планете и дня. Хотя у нас на Дамогране люди не любят смаковать преступления, это происшествие по понятным причинам наделало много шума, и его обсуждали не только в средствах массовой информации, но и в частных разговорах. Правда, я не очень им интересовался – до возвращения Тори у меня была депрессия, после я воспарил на вершины блаженства, и в обоих случаях не обращал особого внимания на всё происходящее за пределами моего маленького мирка. Теперь же выяснилось, что в этой истории по уши замешана моя Тори, а её подруга Ева и вовсе оказалась падчерицей убитого начальника базы.
Что же касается конкретных обвинений, которые выдвинула против Тори эта сумасшедшая женщина с пистолетом, то они были слишком путанными и подразумевали много неизвестных мне фактов и обстоятельств, чтобы я мог объективно судить об их обоснованности. Да и ситуация, когда меня с близкими мне людьми держат в заложниках, не очень-то располагала к тщательному анализу всех «pro» и «contra»8. Но один момент во всём этом деле мне уже не нравился – я имею в виду те прозрачные намёки насчёт отношений Тори с земным посланником. Как ни странно, это задевало меня гораздо сильнее, чем всё прочее, включая похищение с применением насилия и организацию убийства...
– Келли, дорогая, – произнесла Ева, глядя на неё уже не с испугом, а с жалостью. – Тебе срочно нужна медицинская помощь. Вики не могла этого сделать. Просто физически не могла – с того момента, как мы расстались с тобой, и до самой посадки на корабль я не отходила от неё ни на шаг. В этом я могу поклясться где угодно и перед кем угодно. Так что ты обозналась, поверь мне.
Некоторое время Келли Симпсон сосредоточенно смотрела на Еву, продолжая, впрочем, целиться в Тори.
– Интересно, почему ты её выгораживаешь? Только из дружбы? Или у вас нечто большее, чем просто дружба? Как я слышала, на корабле вы жили в одной каюте и спали в одной постели... А может, ты с ней заодно? Может, ты с самого начала всё знала и помогала ей?
– Глупости! – возмутилась Ева. – Ведь убили моего отчима. Как же я могла в этом участвовать?!
– А всё-таки могла. Это убийство, без сомнений, организовал твой двоюродный дед, Микеле Трапани. Он давно хотел избавиться от Сантини, но адмирал был осторожен и держался подальше от родственничков жены. В конце концов дон Микеле устроил утечку информации – вернее, дезинформации – и натравил на твоего отчима мясников из Семьи Маццарино. Но это тоже не сработало, и тогда в игру вступила твоя подружка. Я вполне допускаю, что её привлекли к делу по твоей личной рекомендации.
Ева резко вскочила на ноги, судорожно сжав кулаки. Её глаза гневно засверкали.
– Не смей так говорить! Ты же знаешь, что я презираю Семьи. И не просто презираю, а ненавижу – всех, включая Трапани, особенно Трапани! Я так жалею, что родилась в этом гадюшнике. Я отдала бы всё на свете, чтобы избавиться от этого родства. Оно портит всю мою жизнь, оно не даёт мне... – Она осеклась. – Ты даже не представляешь, как ты оскорбила меня.
Неожиданная страстность Евы отвлекла часть внимания Келли Симпсон от Тори. Я заметил, как её пистолет отошёл немного в сторону, и, мгновенно приняв решение, бросился вперёд. Негритянка сразу среагировала на мой рывок, но стрелять почему-то не стала, а вместо этого проворно уклонилась, сделала мне мастерскую подсечку и одной левой швырнула меня на пол.
При падении я больно ушибся плечом, а вдобавок заработал сильный пинок в живот. Не растерявшись, я попытался костыльнуть её по ногам – и опять промахнулся. Противница собиралась ещё раз ударить меня для профилактики, однако ей помешала Тори. Пока мы боролись, она не теряла времени даром, в считанные секунды выхватила из своей сумочки парализатор и без колебаний выстрелила в Келли. Женщина как подкошенная рухнула на меня сверху, едва не угодив согнутым локтем мне в лицо.
Юля тотчас метнулась ко мне.
– Как ты, папочка?
– Всё в порядке, доченька, – ответил я, выбравшись с её помощью из-под тела негритянки. – Ничего страшного.
Она крепко обняла меня и поцеловала.
– Ты такой храбрый, папа! И такой глупый...
– Вот именно, – подтвердила Тори, опустившись рядом с нами на корточки. Первым делом она проверила пульс у Келли Симпсон, затем повернулась ко мне, взяла меня за руку взволнованно произнесла: – Больше не делай так, Игорь. Никогда! Геройство не твоя работа.
– Извини, – ответил я смущённо. – Я думал, что сумею с ней справиться... И всё-таки я отвлёк её.
– Только потому, что она не хотела убивать тебя. И меня тоже. Вообще – никого из нас. У неё даже пистолет не был заряжен.
– И правда, – отозвалась Ева, к которой уже вернулась её обычная флегматичность. Она как раз подняла с пола оружие и внимательно присмотрелась к показаниям индикатора на торце рукояти. – У него отключён резонатор. Сейчас это просто фонарик... Но как ты догадалась, Вики? Ведь даже я ничего не заметила, хотя летела вместе с ней в флайере.
– А я заметила. Да и по самому поведению Келли это было ясно. Она собиралась лишь припугнуть меня и таким путём добиться моего признания. А вы потом выступили бы в качестве свидетелей.
– Значит, это был спектакль? Она только изображала из себя сумасшедшую?
– Отчасти да, но не совсем. Будь Келли полностью в здравом уме, она бы ни за что не пошла на такую авантюру. Боюсь, у неё действительно шарики за ролики заехали. Судя по всему, она была очень привязана к Мишелю, а может, даже влюблена в него. Узнав о его смерти, она попросту слетела с тормозов. Но всё же у неё хватило здравомыслия разрядить пистолет, чтобы избежать нелепых случайностей.
– Послушай, Тори, – требовательно произнёс я. – Ты объяснишь мне, наконец, что здесь происходит?
– Мы сами ничего не понимаем, – вместо неё ответила Ева. – Келли несла полный вздор. Вики никак не могла напасть на неё, я за это ручаюсь. В тот день мы постоянно были вместе.
– А как насчёт твоей... – начала было Юля, но, встретившись взглядом с Тори, умолкла и прикусила губу.
Я почувствовал, что начинаю закипать. Меня бесила вся эта таинственность вокруг меня, я отчаянно хотел простоты и ясности. А взамен слышал лишь какие-то туманные намёки, недомолвки и оговорки – в том числе, со стороны Юли. Моя дочь явно знала о Тори больше, чем я, и это казалось мне вопиющей несправедливостью. Добро бы ещё нас обоих водили за нос, так нет же – водят одного меня, а Юля в этом участвует. Обидно и несправедливо.
– Я ничуть не сомневаюсь в твоей невиновности, Тори, – сказал я, из последних сил сохраняя спокойствие. – Меня интересует другое: о чём вообще идёт речь. Мне дозволено это знать или нет?
– В самом деле, Вики, – поддержала меня Ева. – Что ты как ребёнок. Вы с Игорем взрослые люди, и он прекрасно понимает, что до него у тебя были другие мужчины. Хватит таиться, расскажи ему о Мишеле. Ведь в этом нет ничего...
– Погодите, погодите! – торопливо произнесла Тори. У неё был вид вконец завравшегося человека, который безнадёжно запутался в собственной лжи. – Не давите на меня со всех сторон. Игорь, милый, я тебе всё расскажу, только чуть позже – и наедине. Это будет долгий разговор. А сейчас давайте займёмся Келли. Прежде всего, положим её на кровать.
– Да, – с непонятным мне облегчением подхватила Юля. – Это хорошая мысль. Нечего ей валяться на полу.
Мы перенесли Келли Симпсон на кровать, Тори снова проверила её пульс, затем повернулась к Еве:
– Итак, что будем делать? Сообщим коммодору Конте? По-моему, Келли что-то знает об убийстве.
– Да, безусловно, – задумчиво кивнула Ева. – Если отбросить её глупые идеи насчёт тебя, то остальное, что она говорила, очень похоже на правду. С ней обязательно должен побеседовать капитан Романо.
– А мне кажется, – заметил я, – что следует вызвать полицию.
– Ни в коем случае, – решительно возразила Тори. – Это не дело полиции. Убийством адмирала и Мишеля Тьерри занимается служба безопасности Корпуса, а подавать на Келли жалобу по поводу вторжения и угрозы оружием... нет, лучше не надо. Пойдём, Ева, позвоним коммодору.
Девушки покинули спальню, оставив нас с Юлей присматривать за Келли Симпсон. После их ухода мы не проронили ни слова. Дочка чувствовала себя крайне неловко и виновато прятала от меня глаза, а я время от времени бросал на неё полные молчаливого упрёка взгляды. В конце концов Юля не выдержала и отвернулась к окну, притворяясь, что любуется пасмурным небом.
Я присел на пуфик и угрюмо уставился себе под ноги. Только тогда я заметил на полу возле трюмо блокнот Тори, который, видимо, выпал из её сумочки, когда она выхватывала парализатор. Воровато оглянувшись на дочку и убедившись, что она по-прежнему стоит спиной ко мне, я поднял блокнот и нажал кнопку включения. На небольшом плоском экране тотчас появился текст: «Ой! Кто сюда лезет?» – Тори использовала простую, но весьма действенную защиту, реагирующую на отпечатки пальцев.
Смирившись с неудачей, я решил вернуть блокнот на место, но сумочки нигде не нашёл. Похоже, Тори, выходя из спальни, прихватила её с собой – а это значило, что после разговора с коммодором Конте она собиралась улизнуть. Первым моим порывом было броситься и остановить её, однако затем я передумал. В конце концов, Тори не моя собственность, пусть себе делает, что хочет. Раз она не считает меня достойным доверия, то что ж – насильно мил не будешь...
Спустя несколько минут в спальню вернулась Ева. Как я и ожидал, она была одна, без Тори.
– Коммодор сейчас вышлет своих людей, – сообщила девушка. – Они будут здесь через полчаса, максимум – минут через сорок.
– А где Тори? – спросила Юля.
– Только что ушла. У неё назначена очень важная встреча, которую ей не хочется отменять. Потом она обещала коммодору Конте, что приедет в штаб и даст показания по поводу Келли. – Ева повернулась ко мне и добавила: – Вики просила передать, что ближе к вечеру вернётся и всё вам расскажет. Не сердитесь на неё, ладно? Она замечательная девушка – хоть и с большими странностями.
– Да уж, знаю, – со вздохом ответил я.
Через полчаса к нам заявились трое переодетых в штатское сотрудников местного отдела Службы Безопасности СЭК. Главный среди них, капитан Романо, по очереди допросил нас, выяснив все подробности недавнего инцидента, после чего приказал своим подчинённым сделать Келли Симпсон инъекцию синергина. Когда она пришла в чувство, капитан предъявил ей своё удостоверение и спросил, согласна ли она поехать с ними. Келли не возражала – то ли действительно была согласна, то ли понимала, что в противном случае её снова парализуют и доставят куда надо в бессознательном состоянии. Она лишь потребовала, чтобы немедленно арестовали Тори, и едва не взбесилась, когда узнала, что её здесь нет.
Наконец сицилианцы убрались восвояси, прихватив с собой негодующую мисс Симпсон, а вслед за ними ушла и Ева. Я ещё не перестал сердиться на Юлю за её сговор с Тори, поэтому гордо удалился в свой кабинет, отключил все каналы внешней связи, чтобы никто не беспокоил меня, и, не придумав себе лучшего занятия, стал возиться с блокнотом, в тщетной надежде взломать его защиту. Я убил на это бессмысленное занятие больше часа, и невесть ещё сколько времени потратил бы впустую, если бы меня не прервала Юля.
– Папа, – сказала она, заглянув в кабинет. – Тут к тебе твоя бывшая клиентка. Говорит, что вы условились о встрече.
– Ни о какой встрече я... А что за клиентка?
– Ну, та, которая укокошила своего доктора. Алёна Габрова.
Я поражённо уставился на дочь:
– Но ведь она погибла!
– Как это погибла? Да вот же она живая стоит в нашей передней... – Юля подошла к столу и обеспокоенно посмотрела на меня: – Папочка, тебе плохо? Может, принести успокоительного? Сейчас я скажу барышне Габровой, что ты...
– Нет-нет, не нужно её прогонять. Я хочу с ней поговорить.
– Ты уверен? – с сомнением спросила дочка.
– Да, уверен. Со мной всё в порядке. Ступай, позови её.
Как только Юля скрылась за дверью, я включил монитор внешнего обзора и быстро прокрутил последнюю запись. Да, в самом деле, только что на лифте к нам поднялась Алёна – или девушка, похожая на неё как две капли воды. Сестра-близнец? Клон?.. Глупости! Зачем изобретать фантастические объяснения, когда всё могло быть (и наверняка было!) гораздо проще и зауряднее: в последний момент Алёна передумала улетать и решила остаться на Дамогране. А я, идиот, целых полтора месяца чувствовал себя виновным в её смерти, горько сожалел, что тогда не остановил её, и последними словами проклинал свою чёрствость и эгоизм...
Когда она вошла в кабинет, я избавился от последних сомнений – это действительно была Алёна. Никакой не клон, не близнец, а именно Алёна. За прошедшее время она сильно повзрослела и уже окончательно перешагнула грань, отделяющую девочку-подростка от молодой девушки. Её фигуру уже нельзя было назвать щуплой, теперь она была просто стройной, черты лица приобрели чёткость и выразительность, а грудь вроде бы чуть увеличилась – хотя, может, мне просто так показалось из-за её тесно облегающей кофты.
Алёна поздоровалась, села в предложенное мной кресло и устремила на меня вопросительный взгляд, словно ожидая каких-то объяснений. Я понял, что должен заговорить первым, и с лёгкой укоризной произнёс:
– Алёна, вы поступили со мной нехорошо. Всё это время я думал, что вы погибли вместе с отцом.
В её больших нефритовых глазах мелькнуло удивление:
– Вы знали, что я собиралась улететь?
– Так вы же сами сообщили об этом. В том письме, которое положили в кейс с деньгами.
На секунду она смешалась, потом торопливо ответила:
– Ах, письмо! Да, точно. Я совсем забыла о нём. Извините, господин адвокат, я и подумать не могла, что вы считаете меня мёртвой. Ведь уже после аварии вы разговаривали с моим дедом.
– Было дело, – кивнул я. – Тогда ещё я выразил ему свои соболезнования, он поблагодарил, и на этом мы попрощались.
– Ага, понимаю. Он думал, что это касается моего отца. За одиннадцать лет они стали близкими друзьями, дед относился к нему как к сыну и очень болезненно воспринял его смерть. – Алёна открыла сумочку и достала оттуда пачку сигарет с зажигалкой. – Не возражаете, если я закурю?
– Пожалуйста, – ответил я, пододвигая к ней пепельницу из альтаирского горного хрусталя – подарок одного моего друга и клиента. Сам я не курил, но табачный дым меня нисколько не раздражал. – Хотя странно. Ведь вы клялись мне, что не курите.
– Начала после гибели отца. Надо бы бросить, да никак не соберусь.
Она щёлкнула зажигалкой и прикурила. Я машинально отметил, что сигареты у неё той же марки, что и окурок, который фигурировал в уголовном деле. Мне это совсем не понравилось.
– Значит, – вновь заговорила Алёна, – вы позвали меня просто для того, чтобы отчитать за молчание?
– Позвал вас? – озадаченно переспросил я.
– Ну, я о вашем письме.
– О каком письме?
– Которое вы прислали мне часа полтора назад, – объяснила она, явно сбитая с толку. – Вы просили меня приехать к вам. И вот я здесь.
Справившись со своим изумлением, я отрицательно покачал головой:
– Я вас ни о чём не просил, Алёна. И никакого письма вам не посылал. Я вообще узнал, что вы живы, лишь несколько минут назад, когда дочь сообщила мне о вашем приходе. Боюсь, вас кто-то разыграл. Вы точно уверены, что письмо было от меня?
– Оно было подписано вашим именем. У меня даже мысли не возникло, что это может быть розыгрыш. – С этими словами она достала свой комлог, быстро нажала несколько кнопок и посмотрела на дисплей. – Да, действительно, письмо отправлено с уличного видеофона. Судя по его номеру, он находится где-то в центре Нью-Монреаля. – Алёна растерянно пожала плечами. – И зачем кому-то понадобилось так шутить?
«Она лжёт, – подумал я. – Лжёт, как лгала с самого начала. Лжёт по делу и без всякого дела – просто из любви ко лжи. Она патологическая лгунья...»
Очевидно, эти мысли ясно отразились на моём лице, потому что Алёна грустно улыбнулась:
– Да, понимаю. Вы считаете, что я придумала это письмо как повод посетить вас. Но я могла прийти к вам и просто так, без всякого предлога, как к своему адвокату. С какой стати мне, спрашивается, лгать вам?
– Может, по инерции, – предположил я. – Ведь вы лгали мне с первого дня знакомства. Возможно, для вас это стало привычкой, своего рода эталоном наших отношений.
Она медленно кивнула:
– Так я и думала. Вы никогда не верили в мою невиновность.
– Конечно, не верил, – холодно произнёс я. – И вы это знали. Знали – и тем не менее на каждом нашем свидании клялись и божились, что ничего плохого не сделали. Вы даже не представляете, как меня бесило ваше упрямство. Признайтесь же, наконец, что доктора Довганя убили вы. Не бойтесь, я на вас не донесу. Хотя бы потому, что не имею права – ведь я по-прежнему остаюсь вашим адвокатом. Да и в любом случае, вас не станут повторно судить. Начёт этого можете быть спокойны.
Целую минуту Алёна молчала, сосредоточенно глядя на струйку дыма из своей сигареты. Затем погасила её в пепельнице и сказала:
– А почему бы и нет. Что, собственно, я теряю... Да, господин адвокат, это я убила доктора Довганя. Я сделала это дважды: в первый раз из горя и отчаяния, желая отомстить ему за содеянное, а во второй – чтобы спасти жизни ни в чём не повинных людей... К сожалению, в последнем я не преуспела. Реальность оказалась более устойчивой, чем я ожидала.
Моя реакция на её слова не отличалась большой оригинальностью. Я почти в точности повторил недавнюю реплику Юли, которую она адресовала мне:
– Хорошо, дорогая, – сказал я, смирившись с неизбежным. – Буду ждать.
– Вот и отлично. Пошли.
Тори взяла меня за руку и увлекла в холл. Уже через плечо она бросила:
– Кстати, Юльчик. Подслушивать чужие разговоры некрасиво. Думаешь, я не заметила, что ты подключалась к видеофону.
Пристыженная Юля молча повернулась к своему терминалу.
Мы прошли в мою (вернее, уже в нашу!) спальню. Тори сняла лёгкое домашнее платье, надела вместо него брюки, блузку и жакет и, устроившись перед зеркалом, принялась расчёсывать свои густые каштановые волосы. Как всегда в таких случаях, я уселся на край кровати и с удовольствием стал наблюдать за тем, как она прихорашивается.
– Я знаю, о чём ты думаешь, Игорь, – наконец заговорила Тори. – В наших отношениях тебя не устраивает моя скрытность, ты хочешь, чтобы между нами не было никаких тайн. Поверь, я тоже этого хочу, очень хочу. Но... подожди ещё чуть-чуть. Ещё совсем немного. У нас впереди целая жизнь – поэтому не надо спешить и портить то, что так хорошо начинается. Договорились?
Я покорно кивнул:
– Да, Тори. Я готов ждать, сколько тебе понадобится. Только знай: что бы там ни было у тебя в прошлом, для меня это не имеет значения. Главное – будущее, наше с тобой будущее.
Она ласково улыбнулась:
– Я знаю это, милый. И очень ценю.
Из холла донёсся мелодичный перезвон, но я и не думал двигаться с места. Когда Юля дома, дверь квартиры открывает она. Гости к ней захаживают чаще, чем ко мне.
– Это Ева, – произнесла Тори. – Несколько минут назад она звонила мне, что подлетает к нашему дому.
– Вы поедете на встречу вместе?
– Нет, только я одна. Я уже сказала ей, что у меня важные дела, но она ответила, что охотно проведёт это время с Юлей.
Ева была подругой Тори, а с недавних пор – и моей дочери. Судя по акценту, она была сицилианка, а некоторые её высказывания в адрес Семей свидетельствовали о том, что она из среды военных. Больше ничего я о ней не знал – Тори берегла от меня подругу так же тщательно, как и своё прошлое. Пару раз у меня возникал соблазн попросить Ричарда навести кое-какие справки, но я решительно подавлял такие мысли в зародыше, со всей отчётливостью понимая, что это может стать началом конца наших с Тори отношений. А я был согласен терпеть её тайны хоть целую вечность – лишь бы она не покидала меня...
Напоследок Тори слегка подровняла брови, встала из-за трюмо и взяла свою сумочку. Она собиралась ещё что-то сказать, но не успела – в этот момент дверь распахнулась, и в спальню вошли Юля и Ева в сопровождении незнакомой чернокожей женщины, которая держала в руках большую штуковину, чертовски похожую на пистолет. Лучевой или плазменный – уже другое дело, в таких тонкостях я не разбираюсь. Но что он был настоящий, я не сомневался ни секунды. Слишком уж серьёзным было выражение лица у негритянки, чтобы счесть происходящее чьим-то глупым розыгрышем.
– Не двигаться! – предупредила женщина, направив своё оружие на Тори. Потом легонько подтолкнула в спины мою дочь и Еву: – Девочки, садитесь на кровать и ведите себя смирно, иначе я убью эту сучку... Вас это тоже касается, сэр, – обратилась она ко мне, когда я попытался встать. – Если вы будете дёргаться, я проделаю в вашей милашке лишнюю дырку.
Подчиняясь приказу негритянки, насмерть перепуганная Юля опустилась на кровать рядом со мной и крепко сжала мою руку. А Ева, прежде чем сесть, жалобно посмотрела на Тори:
– Извини, Вики. – Она называла её таким сокращённым именем, а Тори против этого не возражала. – Извини, пожалуйста. Келли угрожала мне пистолетом, я не могла тебя предупредить... Я не понимаю, что на неё нашло!
– Зато она понимает, – заметила женщина, которую звали Келли. – Не так ли, мисс Ковалевски? Ведь вы всё поняли, да?
К своему удивлению, я не заметил на лице Тори и тени страха. Она была поражена случившимся, растерянно смотрела на Келли, словно не веря своим глазам, но при всём том нисколечко не боялась!
– Нет, это какая-то ошибка, – только и сказала она.
– Да, ошибка, – согласно кивнула Келли. – Твоя ошибка. Ты думала, что я не заметила тебя, но – просчиталась. Я хорошо разглядела тебя в зеркале, жаль только, что не успела среагировать. Я совсем не ожидала от тебя нападения, ты казалась мне такой безобидной.
К этому времени я немного оправился от первого шока и как можно твёрже произнёс:
– Мэм, вы нарушаете дамогранские законы. Вторжение в частное жилище, захват заложников, угроза смертельным оружием...
– Молчите! – перебила меня женщина. – Адвокат хренов! Не суйтесь не в своё дело.
– Ан нет, это всё-таки моё дело, – не уступал я. – Вы без спросу ворвались в мою квартиру, применили насилие, а сейчас держите на прицеле мою невесту.
Келли быстро взглянула на меня, и её губы искривились в презрительной ухмылке.
– Невесту, говорите? Ну-ну! Хороша невеста, нечего сказать. Шлюшка, которая перепрыгивает из постели в постель. Не знаю, зачем вы ей понадобились, но помяните моё слово: вы горько пожалеете, что связались с ней. Она использует вас, а потом выбросит на свалку, как беднягу Тьерри, и вам ещё крупно повезёт, если вы останетесь в живых... Хотя нет, я спасу вас от этой участи. Она больше никому не причинит зла.
– Что ты несёшь, Келли?! – изумлённо воскликнула Ева. – Ты обвиняешь её в смерти Мишеля? Это же бред!
– Вовсе не бред. В пути она основательно обработала его и запрограммировала на убийство твоего отчима. Собственно затем она и спала с ним – чтобы расположить его к себе, втереться к нему в доверие и облегчить внедрение психокода. Только я одна достаточно хорошо знала Тьерри, чтобы заподозрить неладное и помешать её планам, поэтому она избавилась от меня, устроив моё опоздание на корабль. Главной её ошибкой было то, что она оставила меня в живых. Небось, не захотела пачкаться, привыкла делать грязные дела чужими руками, но рядом, как на зло, никого подходящего не оказалось. Верно, мисс Ковалевски?
– Моя фамилия Ковалевская, – невозмутимо поправила её Тори. Как и прежде, она стояла возле трюмо и совершенно спокойно, даже с какой-то отрешённостью смотрела на Келли. – И я не делала того, в чём вы меня обвиняете. Все эти домыслы – плод вашего воспалённого воображения, мисс Симпсон.
– В самом деле, Келли, – подхватила Ева, – ты просто сошла с ума. Я понимаю, что на тебя сильно подействовало известие о смерти Мишеля, но нельзя же вот так, ни в чём не разобравшись, выдвигать чудовищные обвинения.
– Так ты считаешь их чудовищными? Тогда спроси у своей милой подружки, что она делала после того, как рассталась с тобой в аэропорту Лос-Анхелеса. Ведь вы куда-то собирались вместе, а потом она вдруг передумала и покинула тебя, правда же? Хочешь спросить, откуда мне это известно? Охотно объясню. Через четверть часа после вашего ухода эта стерва подстерегла меня в туалете, парализовала и отвезла в какую-то задрипанную гостиницу за пределами города. Надо отдать ей должное, она ловко всё провернула. Ведь мы были не одни, но никто, очевидно, не заметил, как она выстрелила. А она, должно быть, сразу представилась моей знакомой, намекнула присутствующим, что я пьяна в стельку или накачана наркотиками, и утащила меня под их сочувственный шёпот... – Пистолет в руке Келли Симпсон опасно дрогнул. – Так что у меня есть все основания обвинять её в смерти Тьерри и твоего отчима. Когда вчера вечером я прилетела на Дамогран и услышала об этом ужасном убийстве, то сразу поняла, в чём дело.
Слушая Келли, я тоже начал кое-что понимать. Разумеется, я знал из новостей о загадочном убийстве адмирала Сантини и нового земного посланника, который не успел проработать на планете и дня. Хотя у нас на Дамогране люди не любят смаковать преступления, это происшествие по понятным причинам наделало много шума, и его обсуждали не только в средствах массовой информации, но и в частных разговорах. Правда, я не очень им интересовался – до возвращения Тори у меня была депрессия, после я воспарил на вершины блаженства, и в обоих случаях не обращал особого внимания на всё происходящее за пределами моего маленького мирка. Теперь же выяснилось, что в этой истории по уши замешана моя Тори, а её подруга Ева и вовсе оказалась падчерицей убитого начальника базы.
Что же касается конкретных обвинений, которые выдвинула против Тори эта сумасшедшая женщина с пистолетом, то они были слишком путанными и подразумевали много неизвестных мне фактов и обстоятельств, чтобы я мог объективно судить об их обоснованности. Да и ситуация, когда меня с близкими мне людьми держат в заложниках, не очень-то располагала к тщательному анализу всех «pro» и «contra»8. Но один момент во всём этом деле мне уже не нравился – я имею в виду те прозрачные намёки насчёт отношений Тори с земным посланником. Как ни странно, это задевало меня гораздо сильнее, чем всё прочее, включая похищение с применением насилия и организацию убийства...
– Келли, дорогая, – произнесла Ева, глядя на неё уже не с испугом, а с жалостью. – Тебе срочно нужна медицинская помощь. Вики не могла этого сделать. Просто физически не могла – с того момента, как мы расстались с тобой, и до самой посадки на корабль я не отходила от неё ни на шаг. В этом я могу поклясться где угодно и перед кем угодно. Так что ты обозналась, поверь мне.
Некоторое время Келли Симпсон сосредоточенно смотрела на Еву, продолжая, впрочем, целиться в Тори.
– Интересно, почему ты её выгораживаешь? Только из дружбы? Или у вас нечто большее, чем просто дружба? Как я слышала, на корабле вы жили в одной каюте и спали в одной постели... А может, ты с ней заодно? Может, ты с самого начала всё знала и помогала ей?
– Глупости! – возмутилась Ева. – Ведь убили моего отчима. Как же я могла в этом участвовать?!
– А всё-таки могла. Это убийство, без сомнений, организовал твой двоюродный дед, Микеле Трапани. Он давно хотел избавиться от Сантини, но адмирал был осторожен и держался подальше от родственничков жены. В конце концов дон Микеле устроил утечку информации – вернее, дезинформации – и натравил на твоего отчима мясников из Семьи Маццарино. Но это тоже не сработало, и тогда в игру вступила твоя подружка. Я вполне допускаю, что её привлекли к делу по твоей личной рекомендации.
Ева резко вскочила на ноги, судорожно сжав кулаки. Её глаза гневно засверкали.
– Не смей так говорить! Ты же знаешь, что я презираю Семьи. И не просто презираю, а ненавижу – всех, включая Трапани, особенно Трапани! Я так жалею, что родилась в этом гадюшнике. Я отдала бы всё на свете, чтобы избавиться от этого родства. Оно портит всю мою жизнь, оно не даёт мне... – Она осеклась. – Ты даже не представляешь, как ты оскорбила меня.
Неожиданная страстность Евы отвлекла часть внимания Келли Симпсон от Тори. Я заметил, как её пистолет отошёл немного в сторону, и, мгновенно приняв решение, бросился вперёд. Негритянка сразу среагировала на мой рывок, но стрелять почему-то не стала, а вместо этого проворно уклонилась, сделала мне мастерскую подсечку и одной левой швырнула меня на пол.
При падении я больно ушибся плечом, а вдобавок заработал сильный пинок в живот. Не растерявшись, я попытался костыльнуть её по ногам – и опять промахнулся. Противница собиралась ещё раз ударить меня для профилактики, однако ей помешала Тори. Пока мы боролись, она не теряла времени даром, в считанные секунды выхватила из своей сумочки парализатор и без колебаний выстрелила в Келли. Женщина как подкошенная рухнула на меня сверху, едва не угодив согнутым локтем мне в лицо.
Юля тотчас метнулась ко мне.
– Как ты, папочка?
– Всё в порядке, доченька, – ответил я, выбравшись с её помощью из-под тела негритянки. – Ничего страшного.
Она крепко обняла меня и поцеловала.
– Ты такой храбрый, папа! И такой глупый...
– Вот именно, – подтвердила Тори, опустившись рядом с нами на корточки. Первым делом она проверила пульс у Келли Симпсон, затем повернулась ко мне, взяла меня за руку взволнованно произнесла: – Больше не делай так, Игорь. Никогда! Геройство не твоя работа.
– Извини, – ответил я смущённо. – Я думал, что сумею с ней справиться... И всё-таки я отвлёк её.
– Только потому, что она не хотела убивать тебя. И меня тоже. Вообще – никого из нас. У неё даже пистолет не был заряжен.
– И правда, – отозвалась Ева, к которой уже вернулась её обычная флегматичность. Она как раз подняла с пола оружие и внимательно присмотрелась к показаниям индикатора на торце рукояти. – У него отключён резонатор. Сейчас это просто фонарик... Но как ты догадалась, Вики? Ведь даже я ничего не заметила, хотя летела вместе с ней в флайере.
– А я заметила. Да и по самому поведению Келли это было ясно. Она собиралась лишь припугнуть меня и таким путём добиться моего признания. А вы потом выступили бы в качестве свидетелей.
– Значит, это был спектакль? Она только изображала из себя сумасшедшую?
– Отчасти да, но не совсем. Будь Келли полностью в здравом уме, она бы ни за что не пошла на такую авантюру. Боюсь, у неё действительно шарики за ролики заехали. Судя по всему, она была очень привязана к Мишелю, а может, даже влюблена в него. Узнав о его смерти, она попросту слетела с тормозов. Но всё же у неё хватило здравомыслия разрядить пистолет, чтобы избежать нелепых случайностей.
– Послушай, Тори, – требовательно произнёс я. – Ты объяснишь мне, наконец, что здесь происходит?
– Мы сами ничего не понимаем, – вместо неё ответила Ева. – Келли несла полный вздор. Вики никак не могла напасть на неё, я за это ручаюсь. В тот день мы постоянно были вместе.
– А как насчёт твоей... – начала было Юля, но, встретившись взглядом с Тори, умолкла и прикусила губу.
Я почувствовал, что начинаю закипать. Меня бесила вся эта таинственность вокруг меня, я отчаянно хотел простоты и ясности. А взамен слышал лишь какие-то туманные намёки, недомолвки и оговорки – в том числе, со стороны Юли. Моя дочь явно знала о Тори больше, чем я, и это казалось мне вопиющей несправедливостью. Добро бы ещё нас обоих водили за нос, так нет же – водят одного меня, а Юля в этом участвует. Обидно и несправедливо.
– Я ничуть не сомневаюсь в твоей невиновности, Тори, – сказал я, из последних сил сохраняя спокойствие. – Меня интересует другое: о чём вообще идёт речь. Мне дозволено это знать или нет?
– В самом деле, Вики, – поддержала меня Ева. – Что ты как ребёнок. Вы с Игорем взрослые люди, и он прекрасно понимает, что до него у тебя были другие мужчины. Хватит таиться, расскажи ему о Мишеле. Ведь в этом нет ничего...
– Погодите, погодите! – торопливо произнесла Тори. У неё был вид вконец завравшегося человека, который безнадёжно запутался в собственной лжи. – Не давите на меня со всех сторон. Игорь, милый, я тебе всё расскажу, только чуть позже – и наедине. Это будет долгий разговор. А сейчас давайте займёмся Келли. Прежде всего, положим её на кровать.
– Да, – с непонятным мне облегчением подхватила Юля. – Это хорошая мысль. Нечего ей валяться на полу.
Мы перенесли Келли Симпсон на кровать, Тори снова проверила её пульс, затем повернулась к Еве:
– Итак, что будем делать? Сообщим коммодору Конте? По-моему, Келли что-то знает об убийстве.
– Да, безусловно, – задумчиво кивнула Ева. – Если отбросить её глупые идеи насчёт тебя, то остальное, что она говорила, очень похоже на правду. С ней обязательно должен побеседовать капитан Романо.
– А мне кажется, – заметил я, – что следует вызвать полицию.
– Ни в коем случае, – решительно возразила Тори. – Это не дело полиции. Убийством адмирала и Мишеля Тьерри занимается служба безопасности Корпуса, а подавать на Келли жалобу по поводу вторжения и угрозы оружием... нет, лучше не надо. Пойдём, Ева, позвоним коммодору.
Девушки покинули спальню, оставив нас с Юлей присматривать за Келли Симпсон. После их ухода мы не проронили ни слова. Дочка чувствовала себя крайне неловко и виновато прятала от меня глаза, а я время от времени бросал на неё полные молчаливого упрёка взгляды. В конце концов Юля не выдержала и отвернулась к окну, притворяясь, что любуется пасмурным небом.
Я присел на пуфик и угрюмо уставился себе под ноги. Только тогда я заметил на полу возле трюмо блокнот Тори, который, видимо, выпал из её сумочки, когда она выхватывала парализатор. Воровато оглянувшись на дочку и убедившись, что она по-прежнему стоит спиной ко мне, я поднял блокнот и нажал кнопку включения. На небольшом плоском экране тотчас появился текст: «Ой! Кто сюда лезет?» – Тори использовала простую, но весьма действенную защиту, реагирующую на отпечатки пальцев.
Смирившись с неудачей, я решил вернуть блокнот на место, но сумочки нигде не нашёл. Похоже, Тори, выходя из спальни, прихватила её с собой – а это значило, что после разговора с коммодором Конте она собиралась улизнуть. Первым моим порывом было броситься и остановить её, однако затем я передумал. В конце концов, Тори не моя собственность, пусть себе делает, что хочет. Раз она не считает меня достойным доверия, то что ж – насильно мил не будешь...
Спустя несколько минут в спальню вернулась Ева. Как я и ожидал, она была одна, без Тори.
– Коммодор сейчас вышлет своих людей, – сообщила девушка. – Они будут здесь через полчаса, максимум – минут через сорок.
– А где Тори? – спросила Юля.
– Только что ушла. У неё назначена очень важная встреча, которую ей не хочется отменять. Потом она обещала коммодору Конте, что приедет в штаб и даст показания по поводу Келли. – Ева повернулась ко мне и добавила: – Вики просила передать, что ближе к вечеру вернётся и всё вам расскажет. Не сердитесь на неё, ладно? Она замечательная девушка – хоть и с большими странностями.
– Да уж, знаю, – со вздохом ответил я.
Через полчаса к нам заявились трое переодетых в штатское сотрудников местного отдела Службы Безопасности СЭК. Главный среди них, капитан Романо, по очереди допросил нас, выяснив все подробности недавнего инцидента, после чего приказал своим подчинённым сделать Келли Симпсон инъекцию синергина. Когда она пришла в чувство, капитан предъявил ей своё удостоверение и спросил, согласна ли она поехать с ними. Келли не возражала – то ли действительно была согласна, то ли понимала, что в противном случае её снова парализуют и доставят куда надо в бессознательном состоянии. Она лишь потребовала, чтобы немедленно арестовали Тори, и едва не взбесилась, когда узнала, что её здесь нет.
Наконец сицилианцы убрались восвояси, прихватив с собой негодующую мисс Симпсон, а вслед за ними ушла и Ева. Я ещё не перестал сердиться на Юлю за её сговор с Тори, поэтому гордо удалился в свой кабинет, отключил все каналы внешней связи, чтобы никто не беспокоил меня, и, не придумав себе лучшего занятия, стал возиться с блокнотом, в тщетной надежде взломать его защиту. Я убил на это бессмысленное занятие больше часа, и невесть ещё сколько времени потратил бы впустую, если бы меня не прервала Юля.
– Папа, – сказала она, заглянув в кабинет. – Тут к тебе твоя бывшая клиентка. Говорит, что вы условились о встрече.
– Ни о какой встрече я... А что за клиентка?
– Ну, та, которая укокошила своего доктора. Алёна Габрова.
Я поражённо уставился на дочь:
– Но ведь она погибла!
– Как это погибла? Да вот же она живая стоит в нашей передней... – Юля подошла к столу и обеспокоенно посмотрела на меня: – Папочка, тебе плохо? Может, принести успокоительного? Сейчас я скажу барышне Габровой, что ты...
– Нет-нет, не нужно её прогонять. Я хочу с ней поговорить.
– Ты уверен? – с сомнением спросила дочка.
– Да, уверен. Со мной всё в порядке. Ступай, позови её.
Как только Юля скрылась за дверью, я включил монитор внешнего обзора и быстро прокрутил последнюю запись. Да, в самом деле, только что на лифте к нам поднялась Алёна – или девушка, похожая на неё как две капли воды. Сестра-близнец? Клон?.. Глупости! Зачем изобретать фантастические объяснения, когда всё могло быть (и наверняка было!) гораздо проще и зауряднее: в последний момент Алёна передумала улетать и решила остаться на Дамогране. А я, идиот, целых полтора месяца чувствовал себя виновным в её смерти, горько сожалел, что тогда не остановил её, и последними словами проклинал свою чёрствость и эгоизм...
Когда она вошла в кабинет, я избавился от последних сомнений – это действительно была Алёна. Никакой не клон, не близнец, а именно Алёна. За прошедшее время она сильно повзрослела и уже окончательно перешагнула грань, отделяющую девочку-подростка от молодой девушки. Её фигуру уже нельзя было назвать щуплой, теперь она была просто стройной, черты лица приобрели чёткость и выразительность, а грудь вроде бы чуть увеличилась – хотя, может, мне просто так показалось из-за её тесно облегающей кофты.
Алёна поздоровалась, села в предложенное мной кресло и устремила на меня вопросительный взгляд, словно ожидая каких-то объяснений. Я понял, что должен заговорить первым, и с лёгкой укоризной произнёс:
– Алёна, вы поступили со мной нехорошо. Всё это время я думал, что вы погибли вместе с отцом.
В её больших нефритовых глазах мелькнуло удивление:
– Вы знали, что я собиралась улететь?
– Так вы же сами сообщили об этом. В том письме, которое положили в кейс с деньгами.
На секунду она смешалась, потом торопливо ответила:
– Ах, письмо! Да, точно. Я совсем забыла о нём. Извините, господин адвокат, я и подумать не могла, что вы считаете меня мёртвой. Ведь уже после аварии вы разговаривали с моим дедом.
– Было дело, – кивнул я. – Тогда ещё я выразил ему свои соболезнования, он поблагодарил, и на этом мы попрощались.
– Ага, понимаю. Он думал, что это касается моего отца. За одиннадцать лет они стали близкими друзьями, дед относился к нему как к сыну и очень болезненно воспринял его смерть. – Алёна открыла сумочку и достала оттуда пачку сигарет с зажигалкой. – Не возражаете, если я закурю?
– Пожалуйста, – ответил я, пододвигая к ней пепельницу из альтаирского горного хрусталя – подарок одного моего друга и клиента. Сам я не курил, но табачный дым меня нисколько не раздражал. – Хотя странно. Ведь вы клялись мне, что не курите.
– Начала после гибели отца. Надо бы бросить, да никак не соберусь.
Она щёлкнула зажигалкой и прикурила. Я машинально отметил, что сигареты у неё той же марки, что и окурок, который фигурировал в уголовном деле. Мне это совсем не понравилось.
– Значит, – вновь заговорила Алёна, – вы позвали меня просто для того, чтобы отчитать за молчание?
– Позвал вас? – озадаченно переспросил я.
– Ну, я о вашем письме.
– О каком письме?
– Которое вы прислали мне часа полтора назад, – объяснила она, явно сбитая с толку. – Вы просили меня приехать к вам. И вот я здесь.
Справившись со своим изумлением, я отрицательно покачал головой:
– Я вас ни о чём не просил, Алёна. И никакого письма вам не посылал. Я вообще узнал, что вы живы, лишь несколько минут назад, когда дочь сообщила мне о вашем приходе. Боюсь, вас кто-то разыграл. Вы точно уверены, что письмо было от меня?
– Оно было подписано вашим именем. У меня даже мысли не возникло, что это может быть розыгрыш. – С этими словами она достала свой комлог, быстро нажала несколько кнопок и посмотрела на дисплей. – Да, действительно, письмо отправлено с уличного видеофона. Судя по его номеру, он находится где-то в центре Нью-Монреаля. – Алёна растерянно пожала плечами. – И зачем кому-то понадобилось так шутить?
«Она лжёт, – подумал я. – Лжёт, как лгала с самого начала. Лжёт по делу и без всякого дела – просто из любви ко лжи. Она патологическая лгунья...»
Очевидно, эти мысли ясно отразились на моём лице, потому что Алёна грустно улыбнулась:
– Да, понимаю. Вы считаете, что я придумала это письмо как повод посетить вас. Но я могла прийти к вам и просто так, без всякого предлога, как к своему адвокату. С какой стати мне, спрашивается, лгать вам?
– Может, по инерции, – предположил я. – Ведь вы лгали мне с первого дня знакомства. Возможно, для вас это стало привычкой, своего рода эталоном наших отношений.
Она медленно кивнула:
– Так я и думала. Вы никогда не верили в мою невиновность.
– Конечно, не верил, – холодно произнёс я. – И вы это знали. Знали – и тем не менее на каждом нашем свидании клялись и божились, что ничего плохого не сделали. Вы даже не представляете, как меня бесило ваше упрямство. Признайтесь же, наконец, что доктора Довганя убили вы. Не бойтесь, я на вас не донесу. Хотя бы потому, что не имею права – ведь я по-прежнему остаюсь вашим адвокатом. Да и в любом случае, вас не станут повторно судить. Начёт этого можете быть спокойны.
Целую минуту Алёна молчала, сосредоточенно глядя на струйку дыма из своей сигареты. Затем погасила её в пепельнице и сказала:
– А почему бы и нет. Что, собственно, я теряю... Да, господин адвокат, это я убила доктора Довганя. Я сделала это дважды: в первый раз из горя и отчаяния, желая отомстить ему за содеянное, а во второй – чтобы спасти жизни ни в чём не повинных людей... К сожалению, в последнем я не преуспела. Реальность оказалась более устойчивой, чем я ожидала.
Моя реакция на её слова не отличалась большой оригинальностью. Я почти в точности повторил недавнюю реплику Юли, которую она адресовала мне: