Страница:
О Гленн Этайв!
Там высится мой первый дом.
Прекрасны там леса, и даже стадо
Восход встречает в Гленн Этайв...
Гленн Да-Руад!
Отдать готова сердце,
Тому из смертных, кто тобой владеет!
Как сладок ранний крик кукушки,
Звучащий над холмами Гленн-Руад.
Прекрасен Драйген
И белые пески в его волнах;
Я ни за что бы не ушла с Востока,
Когда б не дорогой избранник мой.
Наконец они переправились через море и прибыли дун Борраха, жители
которого приветствовали их возвращение в Ирландию. Однако король Конхобар
тайно послал Борраху приказ устроить пир в честь Фергуса по случаю
возвращения с Альбы. Здесь надо отметить, что в старинных ирландских
легендах на разных героев и персонажей часто налагались самые странные табу,
или гейсы. Одним из гейсов Фергуса было запрещение посещать пиры.
Получив приглашение на пир, Фергус, как гласит предание, "рассвирепел
от макушки до пят". Однако он не мог уклониться от пира и обратился к Наоизу
с вопросом как же ему поступить. И тогда Дейрдр бросила: "Значит, ты хочешь
спросить, не бросить ли тебе сынов Усны на произвол судьбы ради этого пира?
Что ж, если ты и впрямь покинешь их, это вполне хорошая цена за гейс".
Однако Фергусу удалось найти компромиссное решение. Хотя сам он не мог
отклонить приглашение, чтобы не оскорбить гостеприимного хозяина, Борраха,
он решил без промедления отослать сынов Усны в Эмайн Маху под охраной своих
собственных сыновей, Илланна Прекрасного и Бунине Рыжего. Так он и поступил,
несмотря на возражения самих сынов Усны и ужас, объявший Дейрдр. Ей были
посланы грозные видения. Так, она видела трех сынов Усны и Илланна, сына
самого Фергуса, обезглавленными. Кроме того, она видела, как их окутало
облако крови. Дейрдр умоляла их переждать в каком-нибудь безопасном месте,
пока Фергус не вернется с пира. Но Наоиз, Эйнле и Ардан только посмеялись
над ее страхами. Они благополучно прибыли в Эмайн Маху, и Конхобар приказал
предоставить в их полное распоряжение дворец Красной Ветви.
Вечером король призвал к себе Леваркам, старую наставницу Дейрдр.
- Ступай во дворец Красной Ветви, - проговорил Конхобар, - и принеси
мне весть о том, какой стала любимица Дейрдр; сохранила ли она свою прежнюю
красоту или, напротив, утратила ее?
Леваркам тотчас оправилась во дворец Красной Ветви, и поцеловав Дейрр и
трех сынов Усны, тайно сообщила им, что Конхобар задумал какое-то злодеяние
против них. Затем она вернулась к королю и печально объявила ему, что
житейские скорби, которые перенесла Дейрдр в горах Альбы, погубили ее
прежнюю красу и она более не заслуживает внимания Конхобара.
Услышав это, ревнивец Конхобар немного успокоился и даже засомневался,
стоит ли ему нападать на cынов Усны. Но затем, выпив целый кувшин вина, он
послал вперед гонца, чтобы проверить, правду ли сказала ему Леваркам о
красоте Дейрдр.
Гонец, на этот раз - мужчина, поспешил ко дворцу и заглянул в окно.
Дейрдр, заметив его, окликнула Наоиза; тот метнул в дерзкого одну из
шахматных фигур и выбил ему глаз. Однако тот сумел вернуться к Конхобару и
передал тому, что, хотя он, гонец, и лишился одного глаза, не жалеет об
этом, потому что удостоился видеть красоту Дейрдр.
Тогда взбешенный Конхобар приказал мужам Ольстера поджечь дворец
Красной Ветви и убить всех находящихся в нем, кроме Дейрдр. Те послушно
разожгли костры углам дворца, но Бунине Рыжий выскочил, затушил огни, и
мигом убил нескольких из нападавших. Тогда Конхобар обратился к нему,
пригласил его на переговоры и предложил ему "целую сотню" земель и свою
дружбу, если он бросит сынов Усны на произвол судьбы". Буинне поверил ему и
предал своих друзей, но земля, которую ему дал король, оказалась бесплодной,
не желая приносить зерна до тех пор, пока ею владеет такой коварный
предатель.
Но не таким оказался другой сын Фергуса. Он выскочил из дворца с
факелом в руке и сразил на месте нескольких мужей Ольстера, так что
уцелевшие опасались приближаться к дворцу. Конхобар не решился предлагать
герою выкуп и поспешил вручить своему сыну, Фергусу, свое волшебное оружие,
в том числе и знаменитый Стенающий, который обычно начинал стенать, когда
владельцу угрожала опасность, и послал его в бой против Илланна.
Поединок их оказался на редкость жестоким; Илланн оказался сильнее
Фиахи, так что тому ничего не оставалось, как закрыться щитом, который
взывал о помощи. Коналл Кирнах услышал вопли щита и издалека поспешил в
Эмайн Маху, думая, что его королю угрожает опасность. Прибежав на поле боя,
он без лишних размышлений ударил Илланна своим копьем, знаменитым
Сине-зеленым, и пробил того насквозь. Умирая, сын Фергуса успел объяснить
Коналлу обстоятельства их поединка, и тот, посетовав на свою ошибку, поразил
заодно и Фиаху.
После этого сыны Усны до самого утра обороняли дворец против воинов
Конхобара. Когда же настал день, им пришлось выбирать - спастись бегством
или обречь себя на верную смерть. Собравшись вокруг Дейрдр и прикрыв ее
щитами, сыны Усны внезапно распахнули двери и выбежали из дворца.
Они наверняка сумели бы пробиться сквозь кольцо окружения, если бы
Конхобар не приказал друиду Катбаду прочесть против них магические
заклинания и пообещать сохранить им жизнь. И Катбад создал вокруг сынов Усны
призрак бушующего моря. Наоиз поспешно подхватил Дейрдр и посадил ее себе на
плечо, но колдовские волны подымались все выше и выше, так что братьям
пришлось побросать оружие и пуститься вплавь.
И тогда воинам Конхобара предстало странное зрелище: они увидели людей,
отчаянно барахтавшихся на суше, воображая, что борются с волнами. И не
успели колдовские чары слететь с сынов Усны, как воины короля напали на них
сзади и взяли в плен.
Несмотря на свое обещание, данное друиду Катбаду, король приговорил их
к смерти. Однако никто из мужей Ольстера не пожелал взять на себя роль
палача. В конце концов вперед вышел один чужеземец, родом из Норвегии, отец
которого пал от руки Наоиза, и предложил обезглавить пленников. Каждый из
них умолял казнить первым именно его, чтобы не быть очевидцем гибели любимых
братьев. Но затем Наоиз окончил это состязание в благородстве, протянув
добровольному палачу меч, прозванный Карателем, который он сам некогда
получил от Мананнана Мак Лира. Братья встали плечом к плечу, и знаменитый
меч бога одним ударом снес головы всем троим...
Что касается Дейрдр, то различные предания описывают ее смерть
по-разному, однако все они сходятся на том, что она пережила сынов Усны
всего на несколько часов. Но перед кончиной она успела написать скорбную
элегию в их память. Этой элегии присущи удивительный трагический пафос и
очарование, весьма редко встречающиеся в стихах из Лейнстерской книги:
Как долог день без вас, о дети Усны!
Как я хочу уйти за вами вслед!
О дети короля, по вам рыдают плакальщицы,
Три льва, сошедшие с Холма Пещеры!..
Три светоча британских жен,
Три сокола из Слив Гвильон;
О дети короля, питомцы славы,
Как вас любили старые бойцы!
Печаль мою по Наоизу
Ничто унять не сможет.
А после Эйнле и Ардана,
На этом свете я не задержусь.
О первый мой супруг, владыка Ольстера,
Я так горда любовью Наоиза.
Недолго я его переживу:
Вот только справлю погребенье с тризной.
Без них троих мне более не жить -
Без трех богатырей, спешивших в битву
Богатырей, одолевавших беды,
Трех витязей, не избегавших боя...
О ты, могильщик, роющий могилу
Для милого супруга моего:
Ты выкопай ее пошире, чтобы
И я могла улечься рядом с ним.
Однако эта победа не принесла Конхобару радости. Дейрдр, прекрасная
Дейрдр, навеки скрылась от него, уйдя в могилу. Да и его соблазненные
сторонники так и не простили королю этого злодейства. Фергус, вернувшись с
пира Борраха и узнан, что произошло в Эмайн Махе, убил сына Конхобара и
многих его воинов и бежал к одним их самых заклятых врагов Ольстера, Эйлиллу
и Медб, правителям Коннахта. А друид Катбад наложил грозное проклятие на
короля и его королевество, моля богов, чтобы в Эмайн Махе никогда больше не
правил никто из потомков Конхобара.
Так и случилось. Столицу Ольстера удалось ненадолго спасти лишь
благодаря отваге и стойкости Кухулина. А когда погиб и он, она очень скоро
стала такой, какой мы видим ее и сегодня. Сегодня на ее месте высится
курган, заросший травой.
ФИНН [1] И ФИАНЫ
Вслед за эпохой правителей Эмайн Махи, согласно анналам древней
Ирландии, наступило время череды шествующих монархов, которые, будучи столь
же мифическими, как и король Конхобар и его двор, тем не менее со временем
приобретали более земной, человеческий облик. Этот период продолжался около
двух веков, достигнув своей кульминации в годы правления династии, с которой
связано куда больше легенд, чем со всеми ее непосредственными
предшественниками. Итак, эта последняя династия, по утверждению старинных
хронистов, началась в 177 г. н. э., когда на трон вступил знаменитый Конн
Сотня Воинов", и вплоть до правления его знаменитого внука, Кормака
Величественного, и она непосредственно связана с третьим циклом гэльских
преданий - циклом, повествующим о подвигах Финна и его фианов. Все эти
короли имели те или иные контакты с национальными богами кельтов. Легенда,
сохранившаяся в старинном ирландском манускрипте XV века и именуемая
"Пророчество героя", рассказывает о том, как Конну однажды явился сам бог
Луг, облек его магическим туманом, увлек за собой в некий заколдованный
дворец и там поведал ему пророчество о будущем его потомков, о
продолжительности их правления и причинах смерти или гибели каждого из них.
Другое предание повествует о том, как сын Конна, Конла [2], был соблазнен
некой богиней и, подобно знаменитому Артуру мифов соседей-бриттов, перенесся
в волшебной стеклянной ладье в Земной Рай, находящийся за морем. Еще одна
легенда связывает женитьбу самого Конна с именем Бекумы Прекрасная Кожа,
жены того самого Лабрайда Скорого на Меч, который, как сказано в другом
предании, был женат на Ли Бан, сестре Фанд, возлюбленной самого Кухулина.
Бекума появляется в интриге с Гайаром, сыном Мананнана, и, будучи изгнана из
"земли обетованной", переплыла через море, разделяющее бессмертных и
смертных, чтобы предложить Конну руку и сердце. Король Ирландии, разумеется,
взял ее в жены, но брак их обернулся несчастьем. Дело в том, что богиня
воспылала ненавистью к Эйртy, сыну Конна от первой жены, и потребовала
отправить его в изгнание, но затем было решено, что они сыграют партию в
шахматы, чтобы решить, кто из них должен уйти, и Эйрт выиграл. Затем этот
Эйрт, прозванный Одиноким, ибо он лишился своего родного брата, Конлы, стал
после смерти Конна королем, но в легендах он больше известен как отец
Кормака.
[1] В других вариантах - Фионн (прим. перев.).
[2] В другой огласовке - Коннлай (прим. перев.).
Немало старинных ирландских легенд посвящено воспеванию славных
подвигов и деяний Кормака, которого принято изображать великим
законодателем, этаким кельтским Соломоном. Некоторые предания даже
утверждают, что он первым на Британских островах принял более возвышенное
духовное учение, чем традиционный кельтский языческий политеизм, и якобы
даже пытался запретить друидизм. За это друид по имени Маэлкен наслал на
него злого духа, который заставил кость лосося встать королю поперек горла,
и тот как сидел за столом, так и принял за ним смерть. Но в целом ряде
других преданий король, напротив, провозглашается любимцем тех же самых
языческих божеств. Сам Мананнан Мак Лир настолько дорожил его дружбой, что
перенес его в страну чудес и даровал ему волшебную ветвь. На этой ветви
росли золотые и серебряные яблоки, и стоило только ее потрясти, как
раздавалась столь сладостная и нежная мелодия, что раненый забывал о боли, а
страждущий - о скорби и печали и тотчас погружался в глубокий умиротворяющий
сон. Кормак всю жизнь берег это сокровище как зеницу ока, но после его
смерти дивная реликвия вернулась к богам.
Король Кормак был современником Финна Мак Kумалла, которого он назначил
предводителем так называемых Фианна Эйринн, более известных как фианы.
Вокруг Финна и его фианов со временем сложился обширным круг легенд, который
пользовался одинаковой популярностью среди гэльских кланов Ирландии и
Шотландии. Легенды и поэмы об их подвигах мы читаем в древнейших ирландских
манускриптах, в Ирландии и Вест Хайлендс имена этих героев и предания о них
веками сохранялись в народной памяти. В XVIII веке замечательный шотландский
поэт Джеймс Макферсон активно использовал эту живую фольклорно-эпическую
традицию, сохранившуюся в народных балладах, для создания образа древнего
барда Оссиана.
Сегодня уже невозможно установить, в какой мере Финна и его
приближенных воинов можно считать историческими персонажами. Между тем сами
ирландцы издавна полагали, что легендарные фианы были чем-то вроде отрядов
народной полиции, а сам Финн - их предводителем. Этой точки зрения
придерживаются авторы наиболее ранних исторических сочинений. Так думал, в
частности, хронист Тьерна из Клонмакноиса (ум. в 1088 г.), а "Анналы Четырех
Владык", представляющие собой позднюю (возникшую между 1632-м и 1636 гг.)
компиляцию материалов старинных хроник и вообще игнорирующие короля
Конхобара и его богатырей как персонажей, которым нен места в серьезных
документах, считают Финна вполне реальным героем, скончавшимся около 283
года. Один из исследователей, Юджин О'Карри, ясно и недвусмысленно говорит о
том, что Финн, коего принято считать "вымышленным либо совершенно мифическим
персонажем", на самом деле был "вне всякого сомнения, реальным историческим
лицом; по всей вероятности, он жил около того времени, которое указано в
анналах; точно так же, как Юлий Цезарь жил именно в то время, на которое
указывают авторитетные римские историки".
Однако этой точке зрения явно противоречат взгляды позднейших
исследователей кельтов. На первый взгляд родословная Финна, сохранившаяся в
составе знаменитой Лейнстерской книги, может показаться веским аргументом в
пользу гипотезы о реальности его существования, но после более внимательного
исследования оказывается, что имена как самого Финна, так и его отца
восходят к куда более древним прототипам. Финн, или Фионн, что означает
"прекрасный", - это имя одного из мифических предков гэлов, а имя его отца,
Кумалл, что означает "небо", практически тождественно с именем Камулуса,
галльского бога неба, в свою очередь, отождествляемого с древнеримским
Марсом. Весьма маловероятно, что его потомки могли иметь земную,
человеческую природу. Скорее их можно сопоставить с Кухулином и другими
богатырями Эмайн Махи. В самом деле, их подвиги носят ничуть не менее
сказочный характер. Как и богатыри Ольстера, они находятся, так сказать, в
неформальном общении с древними божествами. "Фианы Эрина, - говорится в
трактате под названием "Агаламх-на-Сеньорах", то есть "Диалоги старейшин",
сохранившемся в составе рукописей XIII - XIV веков, - чаще и свободнее
общались не с простыми смертными жителями, а с богами клана Туатха Де
Данаан". Оэгунс, Мидхир, Лир, Мананнан и Бодб Дирг со всеми своими
бесчисленными сыновьями и дочерьми занимают в так называемых "Оссиановых"
песнях столь же заметное место, как и сами фианы. Они сражаются на их
стороне или, наоборот, против них; они берут их в жены выходят за них замуж.
Другой исследователь, Джон Рис, также полагает, что фианы принимали
самое активное участие в знаменитой воине между богами Туатха Де Данаан и
фоморами. Наиболее часто в роли антагониста Финна и его фианов выступают
племена (кланы) захватчиков, прибывшие из-за моря и именуемые в преданиях
под общим названием лохланнах. Эти "мужи Лохланна" обычно отождествляются с
племенами, которые в легендах фиановского цикла принято называть отрядами
норвежцев, опустошавших и грабивших в IX веке побережье Ирландии. Однако в
наиболее раннем ядре преданий о фианах набеги скандинавов явно являются
позднейшими вставками, и смертные враги в них просто-напросто заняли место
бессмертных богов, страна, или Лохланн, которых находилась не за морем, а
под его волнами.
Наиболее ранние ирландские хронисты с готовностью сообщают даты и
факты, связывающие само возникновение института фианов как таковых с
деятельностью и личностью Финна. Так, сообщается, что впервые отряды фианов
были организованы королем Фиахадом в 300 году до н. э., а ликвидированы или,
точнее говоря, истреблены Кэйрбром, сыном Кормака Мак Эйрта, в 284 году н.э.
Далее мы узнаем, что эти формирования состояли из трех подразделений,
образцом для которых послужили римские легионы. В каждом из этих
подразделений в мирное время насчитывалось до трех тысяч воинов, но во время
военных действий они получали значительное подкрепление. Главной задачей
этих формирований была охрана побережья Ирландии и вообще всей страны; их
немедленно перебрасывали в графство, подвергшееся вооруженной агрессии
интервентов. В течение шести месяцев в зимнее время воины этих отрядов
ставились на постой к местным жителям, а в летнее время должны были сами
добывать себе пропитание, что они и делали, занимаясь охотой или рыбалкой.
Жили они в лесах и на глухих болотах, закаляя организм столь суровыми
бытовыми условиями. Места их огромных лагерных кострищ на долгие века
сохранили название "очаги фианов".
Однако стать членом этих знаменитых отрядов было нелегко. Кандидат
должен был быть не только искусным воином, но и поэтом и вообще образованным
человеком. Он практически навсегда отрекался от своего клана или, по крайней
мере, приносил клятву, что не будет мстить за своего убитого родича, а тот
не должен мстить за него. Он добровольно налагал на себя многочисленные
запреты, или гейсы, например, никогда не отказывать в покровительстве всем,
кто бы ни попросил его об этом, не поворачиваться в бою спиной к врагу, не
оскорблять женщину и не требовать приданого за женой. Кроме того, он должен
был успешно выдержать достаточно трудные физические испытания. В самом деле,
образы фианов, дошедшие до нас и приукрашенные и без того щедрой фантазией
кельтских бардов, наделяются совершенно сказочными и сверхчеловеческими
чертами. Так, в "Фианна Эйринн" мы узнаем, что претендент на вступление в
ряды фианов должен был стать на колени в яме, вырытой для него, и иметь при
себе только шит и палку из орешника, а девять воинов, вооруженных длинными
копьями, становились на расстоянии девяти грядок земли от него и обращали
оружие против него. И если претенденту не удавалось отразить их натиск, его
со стыдом изгоняли прочь. Если же он выдерживал это первое испытание, ему
приказывали встать на расстоянии высоты дерева, а затем воруженные воины
начинали преследовать его по всему лесу. И если хотя бы одному из них
удавалось ранить претендента, доступ в ряды фианов был для него закрыт. Но
даже если ему удалось остаться целым и невредимым, но во время бега
распускалась хотя бы одна прядь его волос, а сам он переломил хоть одну
ветку или оружие просто дрожало и звенело в его руках, его также изгоняли.
После всех этих испытаний кандидат должен был перепрыгнуть через ветку,
находившуюся на уровне его лба, и на всем бегу проскочить под другой веткой,
находившейся на уровне его колена, и ни разу не задеть ее; на бегу вытащить
терновый шип из пятки, не замедлив бега. Ясно, что ряды фианов пополнялись
исключительно выносливыми и сильными атлетами.
А теперь самое время перейти к более подробному описанию всех этих
богатырей. Они тоже составляют славное сообщество, ни в чем не уступающее
знаменитым мужам Ольстера. Первый из фианов - это, конечно же, Финн, пусть и
не самый большой силач среди них, но зато самый верный, мудрый и добрый,
благородный в общении с женщинами, справедливый в отношении мужчин и
доверяющий всем без исключения. Если он может помочь, то никогда и ни за что
не покинет людей в беде или нищете. "Если бы все сухие листья в лесу
превратились в золото, а белая пена морей и рек - в серебро, Финн без
сожаления роздал бы все это золото и серебро нуждающимся".
У Финна было двое сыновей: Фергус и более известный из них, Ойсин.
Фергус Сладостные Речи был бардом фианов, а также, во многом благодаря дару
вкрадчивой и медоточивой речи, их дипломатом и посланником на всех
переговорах. Однако по иронии судьбы не ему, а его брату Ойсину (то есть
Оссиану), вообще не упоминаемому и ранних легендах в качестве поэта,
шотландский поэт Джеймс Макферсон приписал авторство песен, получивших
широкую известность под названием "Оссиановых баллад". Матерью Ойсина была
Садб, дочь Бодб Дирга. Ревнивая богиня-соперница превратила ее в лань, что
объясняет происхождение имени самого Ойсина, которое означает "молодой
олень". Благодаря столь необычайному происхождению он бегал так быстро, что
легко мог догнать красного оленя и схватить его за ухо, хотя его бег и не
отличался такой мягкостью, как у его кузена Каоилте Тонкого Мужа. Однако он
не мог сравниться силой со своим собственным сыном Оскаром, самым известным
силачом среди всех фианов, который в юности был настолько болезненным, что
воины даже отказывались брать его с собой в походы. Однако им пришлось
переменить свое мнение о нем после того, как он однажды тайно последовал за
ними и в стычке с врагом, когда герои-фианы совсем было бросились наутек,
бросился к ним на помощь и в одиночку остановил целый отряд врагов,
вооружившись огромным бревном, как нельзя более кстати подвернувшимся ему
под руку на поле боя. После этого подвига Оскар был провозглашен самым
великим воином среди фианов. В первом своем бою он убил сразу трех королей,
а затем в пылу сражения по ошибке сразил и своего друга, Линне. После этой
победы он получил под свою команду целый отряд, и его знаменосец, по имени
Грозная Метла, всегда становился в самом центре войска, ибо о нем было
известно, что он никогда не отступал ни на шаг назад. Другими видными
фигурами среди фианов были Голл Мак Морна, поначалу ярый враг Фианов, но
впоследствии их верный боец, муж, искусный в военном деле, так и в учении. И
хотя он был одноглазым, в книге далее говорится, что он пользовался большим
успехом у женщин, правда, не таким оглушительным, как кузен Финна, Диармайд
уа Дуибхне, роковая красота которого не оставила равнодушным даже сердце
Грайне, обрученной невесты Фиана. Роль комического персонажа среди фианов
выполнял Конан, которого представляют старым, сутулым, вспыльчивым и
раздражительным мужем, хвастливым, как шекспировский Пистоль, и
самонадеянным, как Тирсит, и тем не менее, после того как его однажды
уличили в плутовстве, человеком честным и мастером на все руки. Таковы
основные персонажи фиановского цикла, исполнители главных ролей в этих
преданиях.
Эпический цикл о фианах начинается еще до рождения главного героя, с
битвы между двумя соперничающими кланами, каждый из которых объявил себя, и
только себя, единственными настоящими фианами Эрина. Этими кланами были
Кланн Морна, во главе которого стоял Голл Мак Морна, и Кланн Баоизгне,
возглавляемый Кумаллом, отцом Финна. Битва между ними разгорелась в Кнухе
(современный Каслнок в окрестностях Дублина), и Голл убил Кумалла, после
чего воины Кланн Баоизгне были разбиты. Однако жена Кумалла родила после его
смерти сына, которого тайно отослала в горы Слив Блум, опасаясь, что враги
его отца могут найти мальчика и предать его смерти. Мальчик, которому
поначалу дали имя Демна, вырос и стал превосходным стрелком, неутомимым
пловцом, стремительным бегуном и удачливым охотником. Позднее он, подобно
Кухулину, получил второе, более известное имя. Все видевшие его спрашивали,
кто этот "прекрасный" юноша. И тогда он сделал этот постоянный возглас своим
вторым именем и стал именовать себя Демна Финн.
Однажды, бродя по брегам Бойна, он встретил прорицателя по имени
Финегас, жившего возле глубокого пруда в окрестностях Слэйн, так называемого
Фекс Пул. Старик надеялся поймать одного из "лососей познания" и, съев его,
обрести всепроницающую мудрость. Он оставался у пруда вот уже целых семь
лет, и все напрасно; однако он знал, что существует пророчество, согласно
которому лосося суждено было поймать юноше по имени Финн. И когда к нему
приблизился один из сынов Кумаллы, фиан-прорицатель принял его за слугу.
Вскоре он наконец поймал долгожданного лосося и вручил его старику, который
распорядился сварить рыбу, но ни в коем случае не есть ни кусочка от нее.
- Ну что, наверное, отъел порядочный кусок, а? - спросил он мальчика,
когда тот подал ему вареную рыбу.
- Да нет же, даже не попробовал, - отвечал тот, - Но когда я варил ее,
мне на руку брызнула капля отвара и обожгла кожу: на ее месте вздулся
волдырь, и я пальцем сковырнул его, а затем сунул палец в рот, чтобы
заглушить боль.
Старик в недоумении уставился на него:
- Ты говоришь, что тебя зовут Демна, верно? Но нет ли у тебя другого
имени?- Да, есть. Меня еще иногда называют Финном.
- Достаточно, - с досадой прервал его прорицатель. - Ешь этого лосося
сам, ибо ты, как я вижу, один из тех, о ком говорится в пророчестве. Финн
Там высится мой первый дом.
Прекрасны там леса, и даже стадо
Восход встречает в Гленн Этайв...
Гленн Да-Руад!
Отдать готова сердце,
Тому из смертных, кто тобой владеет!
Как сладок ранний крик кукушки,
Звучащий над холмами Гленн-Руад.
Прекрасен Драйген
И белые пески в его волнах;
Я ни за что бы не ушла с Востока,
Когда б не дорогой избранник мой.
Наконец они переправились через море и прибыли дун Борраха, жители
которого приветствовали их возвращение в Ирландию. Однако король Конхобар
тайно послал Борраху приказ устроить пир в честь Фергуса по случаю
возвращения с Альбы. Здесь надо отметить, что в старинных ирландских
легендах на разных героев и персонажей часто налагались самые странные табу,
или гейсы. Одним из гейсов Фергуса было запрещение посещать пиры.
Получив приглашение на пир, Фергус, как гласит предание, "рассвирепел
от макушки до пят". Однако он не мог уклониться от пира и обратился к Наоизу
с вопросом как же ему поступить. И тогда Дейрдр бросила: "Значит, ты хочешь
спросить, не бросить ли тебе сынов Усны на произвол судьбы ради этого пира?
Что ж, если ты и впрямь покинешь их, это вполне хорошая цена за гейс".
Однако Фергусу удалось найти компромиссное решение. Хотя сам он не мог
отклонить приглашение, чтобы не оскорбить гостеприимного хозяина, Борраха,
он решил без промедления отослать сынов Усны в Эмайн Маху под охраной своих
собственных сыновей, Илланна Прекрасного и Бунине Рыжего. Так он и поступил,
несмотря на возражения самих сынов Усны и ужас, объявший Дейрдр. Ей были
посланы грозные видения. Так, она видела трех сынов Усны и Илланна, сына
самого Фергуса, обезглавленными. Кроме того, она видела, как их окутало
облако крови. Дейрдр умоляла их переждать в каком-нибудь безопасном месте,
пока Фергус не вернется с пира. Но Наоиз, Эйнле и Ардан только посмеялись
над ее страхами. Они благополучно прибыли в Эмайн Маху, и Конхобар приказал
предоставить в их полное распоряжение дворец Красной Ветви.
Вечером король призвал к себе Леваркам, старую наставницу Дейрдр.
- Ступай во дворец Красной Ветви, - проговорил Конхобар, - и принеси
мне весть о том, какой стала любимица Дейрдр; сохранила ли она свою прежнюю
красоту или, напротив, утратила ее?
Леваркам тотчас оправилась во дворец Красной Ветви, и поцеловав Дейрр и
трех сынов Усны, тайно сообщила им, что Конхобар задумал какое-то злодеяние
против них. Затем она вернулась к королю и печально объявила ему, что
житейские скорби, которые перенесла Дейрдр в горах Альбы, погубили ее
прежнюю красу и она более не заслуживает внимания Конхобара.
Услышав это, ревнивец Конхобар немного успокоился и даже засомневался,
стоит ли ему нападать на cынов Усны. Но затем, выпив целый кувшин вина, он
послал вперед гонца, чтобы проверить, правду ли сказала ему Леваркам о
красоте Дейрдр.
Гонец, на этот раз - мужчина, поспешил ко дворцу и заглянул в окно.
Дейрдр, заметив его, окликнула Наоиза; тот метнул в дерзкого одну из
шахматных фигур и выбил ему глаз. Однако тот сумел вернуться к Конхобару и
передал тому, что, хотя он, гонец, и лишился одного глаза, не жалеет об
этом, потому что удостоился видеть красоту Дейрдр.
Тогда взбешенный Конхобар приказал мужам Ольстера поджечь дворец
Красной Ветви и убить всех находящихся в нем, кроме Дейрдр. Те послушно
разожгли костры углам дворца, но Бунине Рыжий выскочил, затушил огни, и
мигом убил нескольких из нападавших. Тогда Конхобар обратился к нему,
пригласил его на переговоры и предложил ему "целую сотню" земель и свою
дружбу, если он бросит сынов Усны на произвол судьбы". Буинне поверил ему и
предал своих друзей, но земля, которую ему дал король, оказалась бесплодной,
не желая приносить зерна до тех пор, пока ею владеет такой коварный
предатель.
Но не таким оказался другой сын Фергуса. Он выскочил из дворца с
факелом в руке и сразил на месте нескольких мужей Ольстера, так что
уцелевшие опасались приближаться к дворцу. Конхобар не решился предлагать
герою выкуп и поспешил вручить своему сыну, Фергусу, свое волшебное оружие,
в том числе и знаменитый Стенающий, который обычно начинал стенать, когда
владельцу угрожала опасность, и послал его в бой против Илланна.
Поединок их оказался на редкость жестоким; Илланн оказался сильнее
Фиахи, так что тому ничего не оставалось, как закрыться щитом, который
взывал о помощи. Коналл Кирнах услышал вопли щита и издалека поспешил в
Эмайн Маху, думая, что его королю угрожает опасность. Прибежав на поле боя,
он без лишних размышлений ударил Илланна своим копьем, знаменитым
Сине-зеленым, и пробил того насквозь. Умирая, сын Фергуса успел объяснить
Коналлу обстоятельства их поединка, и тот, посетовав на свою ошибку, поразил
заодно и Фиаху.
После этого сыны Усны до самого утра обороняли дворец против воинов
Конхобара. Когда же настал день, им пришлось выбирать - спастись бегством
или обречь себя на верную смерть. Собравшись вокруг Дейрдр и прикрыв ее
щитами, сыны Усны внезапно распахнули двери и выбежали из дворца.
Они наверняка сумели бы пробиться сквозь кольцо окружения, если бы
Конхобар не приказал друиду Катбаду прочесть против них магические
заклинания и пообещать сохранить им жизнь. И Катбад создал вокруг сынов Усны
призрак бушующего моря. Наоиз поспешно подхватил Дейрдр и посадил ее себе на
плечо, но колдовские волны подымались все выше и выше, так что братьям
пришлось побросать оружие и пуститься вплавь.
И тогда воинам Конхобара предстало странное зрелище: они увидели людей,
отчаянно барахтавшихся на суше, воображая, что борются с волнами. И не
успели колдовские чары слететь с сынов Усны, как воины короля напали на них
сзади и взяли в плен.
Несмотря на свое обещание, данное друиду Катбаду, король приговорил их
к смерти. Однако никто из мужей Ольстера не пожелал взять на себя роль
палача. В конце концов вперед вышел один чужеземец, родом из Норвегии, отец
которого пал от руки Наоиза, и предложил обезглавить пленников. Каждый из
них умолял казнить первым именно его, чтобы не быть очевидцем гибели любимых
братьев. Но затем Наоиз окончил это состязание в благородстве, протянув
добровольному палачу меч, прозванный Карателем, который он сам некогда
получил от Мананнана Мак Лира. Братья встали плечом к плечу, и знаменитый
меч бога одним ударом снес головы всем троим...
Что касается Дейрдр, то различные предания описывают ее смерть
по-разному, однако все они сходятся на том, что она пережила сынов Усны
всего на несколько часов. Но перед кончиной она успела написать скорбную
элегию в их память. Этой элегии присущи удивительный трагический пафос и
очарование, весьма редко встречающиеся в стихах из Лейнстерской книги:
Как долог день без вас, о дети Усны!
Как я хочу уйти за вами вслед!
О дети короля, по вам рыдают плакальщицы,
Три льва, сошедшие с Холма Пещеры!..
Три светоча британских жен,
Три сокола из Слив Гвильон;
О дети короля, питомцы славы,
Как вас любили старые бойцы!
Печаль мою по Наоизу
Ничто унять не сможет.
А после Эйнле и Ардана,
На этом свете я не задержусь.
О первый мой супруг, владыка Ольстера,
Я так горда любовью Наоиза.
Недолго я его переживу:
Вот только справлю погребенье с тризной.
Без них троих мне более не жить -
Без трех богатырей, спешивших в битву
Богатырей, одолевавших беды,
Трех витязей, не избегавших боя...
О ты, могильщик, роющий могилу
Для милого супруга моего:
Ты выкопай ее пошире, чтобы
И я могла улечься рядом с ним.
Однако эта победа не принесла Конхобару радости. Дейрдр, прекрасная
Дейрдр, навеки скрылась от него, уйдя в могилу. Да и его соблазненные
сторонники так и не простили королю этого злодейства. Фергус, вернувшись с
пира Борраха и узнан, что произошло в Эмайн Махе, убил сына Конхобара и
многих его воинов и бежал к одним их самых заклятых врагов Ольстера, Эйлиллу
и Медб, правителям Коннахта. А друид Катбад наложил грозное проклятие на
короля и его королевество, моля богов, чтобы в Эмайн Махе никогда больше не
правил никто из потомков Конхобара.
Так и случилось. Столицу Ольстера удалось ненадолго спасти лишь
благодаря отваге и стойкости Кухулина. А когда погиб и он, она очень скоро
стала такой, какой мы видим ее и сегодня. Сегодня на ее месте высится
курган, заросший травой.
ФИНН [1] И ФИАНЫ
Вслед за эпохой правителей Эмайн Махи, согласно анналам древней
Ирландии, наступило время череды шествующих монархов, которые, будучи столь
же мифическими, как и король Конхобар и его двор, тем не менее со временем
приобретали более земной, человеческий облик. Этот период продолжался около
двух веков, достигнув своей кульминации в годы правления династии, с которой
связано куда больше легенд, чем со всеми ее непосредственными
предшественниками. Итак, эта последняя династия, по утверждению старинных
хронистов, началась в 177 г. н. э., когда на трон вступил знаменитый Конн
Сотня Воинов", и вплоть до правления его знаменитого внука, Кормака
Величественного, и она непосредственно связана с третьим циклом гэльских
преданий - циклом, повествующим о подвигах Финна и его фианов. Все эти
короли имели те или иные контакты с национальными богами кельтов. Легенда,
сохранившаяся в старинном ирландском манускрипте XV века и именуемая
"Пророчество героя", рассказывает о том, как Конну однажды явился сам бог
Луг, облек его магическим туманом, увлек за собой в некий заколдованный
дворец и там поведал ему пророчество о будущем его потомков, о
продолжительности их правления и причинах смерти или гибели каждого из них.
Другое предание повествует о том, как сын Конна, Конла [2], был соблазнен
некой богиней и, подобно знаменитому Артуру мифов соседей-бриттов, перенесся
в волшебной стеклянной ладье в Земной Рай, находящийся за морем. Еще одна
легенда связывает женитьбу самого Конна с именем Бекумы Прекрасная Кожа,
жены того самого Лабрайда Скорого на Меч, который, как сказано в другом
предании, был женат на Ли Бан, сестре Фанд, возлюбленной самого Кухулина.
Бекума появляется в интриге с Гайаром, сыном Мананнана, и, будучи изгнана из
"земли обетованной", переплыла через море, разделяющее бессмертных и
смертных, чтобы предложить Конну руку и сердце. Король Ирландии, разумеется,
взял ее в жены, но брак их обернулся несчастьем. Дело в том, что богиня
воспылала ненавистью к Эйртy, сыну Конна от первой жены, и потребовала
отправить его в изгнание, но затем было решено, что они сыграют партию в
шахматы, чтобы решить, кто из них должен уйти, и Эйрт выиграл. Затем этот
Эйрт, прозванный Одиноким, ибо он лишился своего родного брата, Конлы, стал
после смерти Конна королем, но в легендах он больше известен как отец
Кормака.
[1] В других вариантах - Фионн (прим. перев.).
[2] В другой огласовке - Коннлай (прим. перев.).
Немало старинных ирландских легенд посвящено воспеванию славных
подвигов и деяний Кормака, которого принято изображать великим
законодателем, этаким кельтским Соломоном. Некоторые предания даже
утверждают, что он первым на Британских островах принял более возвышенное
духовное учение, чем традиционный кельтский языческий политеизм, и якобы
даже пытался запретить друидизм. За это друид по имени Маэлкен наслал на
него злого духа, который заставил кость лосося встать королю поперек горла,
и тот как сидел за столом, так и принял за ним смерть. Но в целом ряде
других преданий король, напротив, провозглашается любимцем тех же самых
языческих божеств. Сам Мананнан Мак Лир настолько дорожил его дружбой, что
перенес его в страну чудес и даровал ему волшебную ветвь. На этой ветви
росли золотые и серебряные яблоки, и стоило только ее потрясти, как
раздавалась столь сладостная и нежная мелодия, что раненый забывал о боли, а
страждущий - о скорби и печали и тотчас погружался в глубокий умиротворяющий
сон. Кормак всю жизнь берег это сокровище как зеницу ока, но после его
смерти дивная реликвия вернулась к богам.
Король Кормак был современником Финна Мак Kумалла, которого он назначил
предводителем так называемых Фианна Эйринн, более известных как фианы.
Вокруг Финна и его фианов со временем сложился обширным круг легенд, который
пользовался одинаковой популярностью среди гэльских кланов Ирландии и
Шотландии. Легенды и поэмы об их подвигах мы читаем в древнейших ирландских
манускриптах, в Ирландии и Вест Хайлендс имена этих героев и предания о них
веками сохранялись в народной памяти. В XVIII веке замечательный шотландский
поэт Джеймс Макферсон активно использовал эту живую фольклорно-эпическую
традицию, сохранившуюся в народных балладах, для создания образа древнего
барда Оссиана.
Сегодня уже невозможно установить, в какой мере Финна и его
приближенных воинов можно считать историческими персонажами. Между тем сами
ирландцы издавна полагали, что легендарные фианы были чем-то вроде отрядов
народной полиции, а сам Финн - их предводителем. Этой точки зрения
придерживаются авторы наиболее ранних исторических сочинений. Так думал, в
частности, хронист Тьерна из Клонмакноиса (ум. в 1088 г.), а "Анналы Четырех
Владык", представляющие собой позднюю (возникшую между 1632-м и 1636 гг.)
компиляцию материалов старинных хроник и вообще игнорирующие короля
Конхобара и его богатырей как персонажей, которым нен места в серьезных
документах, считают Финна вполне реальным героем, скончавшимся около 283
года. Один из исследователей, Юджин О'Карри, ясно и недвусмысленно говорит о
том, что Финн, коего принято считать "вымышленным либо совершенно мифическим
персонажем", на самом деле был "вне всякого сомнения, реальным историческим
лицом; по всей вероятности, он жил около того времени, которое указано в
анналах; точно так же, как Юлий Цезарь жил именно в то время, на которое
указывают авторитетные римские историки".
Однако этой точке зрения явно противоречат взгляды позднейших
исследователей кельтов. На первый взгляд родословная Финна, сохранившаяся в
составе знаменитой Лейнстерской книги, может показаться веским аргументом в
пользу гипотезы о реальности его существования, но после более внимательного
исследования оказывается, что имена как самого Финна, так и его отца
восходят к куда более древним прототипам. Финн, или Фионн, что означает
"прекрасный", - это имя одного из мифических предков гэлов, а имя его отца,
Кумалл, что означает "небо", практически тождественно с именем Камулуса,
галльского бога неба, в свою очередь, отождествляемого с древнеримским
Марсом. Весьма маловероятно, что его потомки могли иметь земную,
человеческую природу. Скорее их можно сопоставить с Кухулином и другими
богатырями Эмайн Махи. В самом деле, их подвиги носят ничуть не менее
сказочный характер. Как и богатыри Ольстера, они находятся, так сказать, в
неформальном общении с древними божествами. "Фианы Эрина, - говорится в
трактате под названием "Агаламх-на-Сеньорах", то есть "Диалоги старейшин",
сохранившемся в составе рукописей XIII - XIV веков, - чаще и свободнее
общались не с простыми смертными жителями, а с богами клана Туатха Де
Данаан". Оэгунс, Мидхир, Лир, Мананнан и Бодб Дирг со всеми своими
бесчисленными сыновьями и дочерьми занимают в так называемых "Оссиановых"
песнях столь же заметное место, как и сами фианы. Они сражаются на их
стороне или, наоборот, против них; они берут их в жены выходят за них замуж.
Другой исследователь, Джон Рис, также полагает, что фианы принимали
самое активное участие в знаменитой воине между богами Туатха Де Данаан и
фоморами. Наиболее часто в роли антагониста Финна и его фианов выступают
племена (кланы) захватчиков, прибывшие из-за моря и именуемые в преданиях
под общим названием лохланнах. Эти "мужи Лохланна" обычно отождествляются с
племенами, которые в легендах фиановского цикла принято называть отрядами
норвежцев, опустошавших и грабивших в IX веке побережье Ирландии. Однако в
наиболее раннем ядре преданий о фианах набеги скандинавов явно являются
позднейшими вставками, и смертные враги в них просто-напросто заняли место
бессмертных богов, страна, или Лохланн, которых находилась не за морем, а
под его волнами.
Наиболее ранние ирландские хронисты с готовностью сообщают даты и
факты, связывающие само возникновение института фианов как таковых с
деятельностью и личностью Финна. Так, сообщается, что впервые отряды фианов
были организованы королем Фиахадом в 300 году до н. э., а ликвидированы или,
точнее говоря, истреблены Кэйрбром, сыном Кормака Мак Эйрта, в 284 году н.э.
Далее мы узнаем, что эти формирования состояли из трех подразделений,
образцом для которых послужили римские легионы. В каждом из этих
подразделений в мирное время насчитывалось до трех тысяч воинов, но во время
военных действий они получали значительное подкрепление. Главной задачей
этих формирований была охрана побережья Ирландии и вообще всей страны; их
немедленно перебрасывали в графство, подвергшееся вооруженной агрессии
интервентов. В течение шести месяцев в зимнее время воины этих отрядов
ставились на постой к местным жителям, а в летнее время должны были сами
добывать себе пропитание, что они и делали, занимаясь охотой или рыбалкой.
Жили они в лесах и на глухих болотах, закаляя организм столь суровыми
бытовыми условиями. Места их огромных лагерных кострищ на долгие века
сохранили название "очаги фианов".
Однако стать членом этих знаменитых отрядов было нелегко. Кандидат
должен был быть не только искусным воином, но и поэтом и вообще образованным
человеком. Он практически навсегда отрекался от своего клана или, по крайней
мере, приносил клятву, что не будет мстить за своего убитого родича, а тот
не должен мстить за него. Он добровольно налагал на себя многочисленные
запреты, или гейсы, например, никогда не отказывать в покровительстве всем,
кто бы ни попросил его об этом, не поворачиваться в бою спиной к врагу, не
оскорблять женщину и не требовать приданого за женой. Кроме того, он должен
был успешно выдержать достаточно трудные физические испытания. В самом деле,
образы фианов, дошедшие до нас и приукрашенные и без того щедрой фантазией
кельтских бардов, наделяются совершенно сказочными и сверхчеловеческими
чертами. Так, в "Фианна Эйринн" мы узнаем, что претендент на вступление в
ряды фианов должен был стать на колени в яме, вырытой для него, и иметь при
себе только шит и палку из орешника, а девять воинов, вооруженных длинными
копьями, становились на расстоянии девяти грядок земли от него и обращали
оружие против него. И если претенденту не удавалось отразить их натиск, его
со стыдом изгоняли прочь. Если же он выдерживал это первое испытание, ему
приказывали встать на расстоянии высоты дерева, а затем воруженные воины
начинали преследовать его по всему лесу. И если хотя бы одному из них
удавалось ранить претендента, доступ в ряды фианов был для него закрыт. Но
даже если ему удалось остаться целым и невредимым, но во время бега
распускалась хотя бы одна прядь его волос, а сам он переломил хоть одну
ветку или оружие просто дрожало и звенело в его руках, его также изгоняли.
После всех этих испытаний кандидат должен был перепрыгнуть через ветку,
находившуюся на уровне его лба, и на всем бегу проскочить под другой веткой,
находившейся на уровне его колена, и ни разу не задеть ее; на бегу вытащить
терновый шип из пятки, не замедлив бега. Ясно, что ряды фианов пополнялись
исключительно выносливыми и сильными атлетами.
А теперь самое время перейти к более подробному описанию всех этих
богатырей. Они тоже составляют славное сообщество, ни в чем не уступающее
знаменитым мужам Ольстера. Первый из фианов - это, конечно же, Финн, пусть и
не самый большой силач среди них, но зато самый верный, мудрый и добрый,
благородный в общении с женщинами, справедливый в отношении мужчин и
доверяющий всем без исключения. Если он может помочь, то никогда и ни за что
не покинет людей в беде или нищете. "Если бы все сухие листья в лесу
превратились в золото, а белая пена морей и рек - в серебро, Финн без
сожаления роздал бы все это золото и серебро нуждающимся".
У Финна было двое сыновей: Фергус и более известный из них, Ойсин.
Фергус Сладостные Речи был бардом фианов, а также, во многом благодаря дару
вкрадчивой и медоточивой речи, их дипломатом и посланником на всех
переговорах. Однако по иронии судьбы не ему, а его брату Ойсину (то есть
Оссиану), вообще не упоминаемому и ранних легендах в качестве поэта,
шотландский поэт Джеймс Макферсон приписал авторство песен, получивших
широкую известность под названием "Оссиановых баллад". Матерью Ойсина была
Садб, дочь Бодб Дирга. Ревнивая богиня-соперница превратила ее в лань, что
объясняет происхождение имени самого Ойсина, которое означает "молодой
олень". Благодаря столь необычайному происхождению он бегал так быстро, что
легко мог догнать красного оленя и схватить его за ухо, хотя его бег и не
отличался такой мягкостью, как у его кузена Каоилте Тонкого Мужа. Однако он
не мог сравниться силой со своим собственным сыном Оскаром, самым известным
силачом среди всех фианов, который в юности был настолько болезненным, что
воины даже отказывались брать его с собой в походы. Однако им пришлось
переменить свое мнение о нем после того, как он однажды тайно последовал за
ними и в стычке с врагом, когда герои-фианы совсем было бросились наутек,
бросился к ним на помощь и в одиночку остановил целый отряд врагов,
вооружившись огромным бревном, как нельзя более кстати подвернувшимся ему
под руку на поле боя. После этого подвига Оскар был провозглашен самым
великим воином среди фианов. В первом своем бою он убил сразу трех королей,
а затем в пылу сражения по ошибке сразил и своего друга, Линне. После этой
победы он получил под свою команду целый отряд, и его знаменосец, по имени
Грозная Метла, всегда становился в самом центре войска, ибо о нем было
известно, что он никогда не отступал ни на шаг назад. Другими видными
фигурами среди фианов были Голл Мак Морна, поначалу ярый враг Фианов, но
впоследствии их верный боец, муж, искусный в военном деле, так и в учении. И
хотя он был одноглазым, в книге далее говорится, что он пользовался большим
успехом у женщин, правда, не таким оглушительным, как кузен Финна, Диармайд
уа Дуибхне, роковая красота которого не оставила равнодушным даже сердце
Грайне, обрученной невесты Фиана. Роль комического персонажа среди фианов
выполнял Конан, которого представляют старым, сутулым, вспыльчивым и
раздражительным мужем, хвастливым, как шекспировский Пистоль, и
самонадеянным, как Тирсит, и тем не менее, после того как его однажды
уличили в плутовстве, человеком честным и мастером на все руки. Таковы
основные персонажи фиановского цикла, исполнители главных ролей в этих
преданиях.
Эпический цикл о фианах начинается еще до рождения главного героя, с
битвы между двумя соперничающими кланами, каждый из которых объявил себя, и
только себя, единственными настоящими фианами Эрина. Этими кланами были
Кланн Морна, во главе которого стоял Голл Мак Морна, и Кланн Баоизгне,
возглавляемый Кумаллом, отцом Финна. Битва между ними разгорелась в Кнухе
(современный Каслнок в окрестностях Дублина), и Голл убил Кумалла, после
чего воины Кланн Баоизгне были разбиты. Однако жена Кумалла родила после его
смерти сына, которого тайно отослала в горы Слив Блум, опасаясь, что враги
его отца могут найти мальчика и предать его смерти. Мальчик, которому
поначалу дали имя Демна, вырос и стал превосходным стрелком, неутомимым
пловцом, стремительным бегуном и удачливым охотником. Позднее он, подобно
Кухулину, получил второе, более известное имя. Все видевшие его спрашивали,
кто этот "прекрасный" юноша. И тогда он сделал этот постоянный возглас своим
вторым именем и стал именовать себя Демна Финн.
Однажды, бродя по брегам Бойна, он встретил прорицателя по имени
Финегас, жившего возле глубокого пруда в окрестностях Слэйн, так называемого
Фекс Пул. Старик надеялся поймать одного из "лососей познания" и, съев его,
обрести всепроницающую мудрость. Он оставался у пруда вот уже целых семь
лет, и все напрасно; однако он знал, что существует пророчество, согласно
которому лосося суждено было поймать юноше по имени Финн. И когда к нему
приблизился один из сынов Кумаллы, фиан-прорицатель принял его за слугу.
Вскоре он наконец поймал долгожданного лосося и вручил его старику, который
распорядился сварить рыбу, но ни в коем случае не есть ни кусочка от нее.
- Ну что, наверное, отъел порядочный кусок, а? - спросил он мальчика,
когда тот подал ему вареную рыбу.
- Да нет же, даже не попробовал, - отвечал тот, - Но когда я варил ее,
мне на руку брызнула капля отвара и обожгла кожу: на ее месте вздулся
волдырь, и я пальцем сковырнул его, а затем сунул палец в рот, чтобы
заглушить боль.
Старик в недоумении уставился на него:
- Ты говоришь, что тебя зовут Демна, верно? Но нет ли у тебя другого
имени?- Да, есть. Меня еще иногда называют Финном.
- Достаточно, - с досадой прервал его прорицатель. - Ешь этого лосося
сам, ибо ты, как я вижу, один из тех, о ком говорится в пророчестве. Финн