Страница:
не смогли высадиться на его берег. В конце концов Мак Куилл, Мак Кехт и Мак
Грейн предложили пригласить на роль верховного арбитра Амхэйргина,
собственного законоведа милесиан, предупредив его, что, если он вынесет
заведомо необъективное решение, его ожидает неминуемая смерть от их руки.
Донн спросил своего друида, готов ли он принять столь деликатное
предложение. Амхэйргин отвечал, что готов, и вынес решение, которое и
объявили во всеуслышание в Ирландии сыны Мил Эспэйна.
"Люди, которых мы обнаружили на острове, владеют им по праву.
Поэтому вы должны выйти и море и удалиться от острова за девять зеленых
волн;
И если вы после этого все же опять высадитесь на берегу,
вам придется вступить с ними в бой, и я присуждаю вам землю, на которой
вы обнаружили их.
Я присуждаю вам эту землю, на которой они живут, по праву военной
добычи.
И хотя вы, возможно, хотите заполучить землю, которой владеют эти люди,
ваш долг - проявить справедливость. Я запрещаю вам проявлять
несправедливость в отношении тех, кого вы встретите на этой земле, даже если
вы захотите поскорее заполучить ее".
Это решение обе стороны признали справедливым. Сыны Мил Эспэйна сели на
свои корабли и отошли в море на расстояние девятикратной длины волны от
берега, ожидая сигнала к началу наступления, а клан Туатха Де Данаан,
собравшись на берегу, собрался противостоять им, полагаясь на магические
заклинания друидов.
Наконец раздался сигнал к бою и сыны Миа Оспэйна налегли на весла, но
их корабли почти не двигались с места. Тогда они заметили, что от берега в
их сторону дует, сильнейший ветер, не давая им приблизиться к острову.
Поначалу они подумали, что это обычный ветер, но Донн сразу догадался, что
он вызван магическими чарами Он приказал одному из воинов взобраться на
верхушку мачты, чтобы проверить, так ли сильно дует ветер наверху, как
внизу. Спустившись на палубу воин рассказал, что там, наверху, "совсем
тихо". Было совершенно ясно, что этот ветеp вызван заклинаниями друидов.
Однако Амхэиргин очень скоро справился с ним. Возвысив голос, он воззвал к
земле Ирландии, то есть обращался к силе более могучей, чем боги, которые
обитают на ней.
К тебе взываю я, земля Эриу!
Сверкающее, солнечное море!
И вы, о плодородные холмы!
И вы, лесистые равнины!
И вы, реки, изобильные водой!
И вы, озера, рыбы полные!
Таковы красочные образы этого древнего заклинания, одной из тех
магических формул, вся сила которых, по мнению древних народов, заключалась
в странных и непонятных словосочетаниях, а не в их прямом смысле. Для нас
они кажутся полнейшей бессмыслицей, но совершенно иначе воспринимали их
книжники, давшие своеобразную литературную обработку древнеирландским
мифическим преданиям. Более поздний, расширенный их вариант звучит так:
Молю тебя, позволь нам править Эрином,
Нам, по крутым волнам к нему пришедшим!
Позволь нам править краем гор возвышенных,
Чьи родники прозрачны и бесчисленны,
Чьи дебри и леса полны земных плодов,
Чьи реки ослепительно прекрасны,
Чьи древние озера необъятны,
Где бьют ключи из недр холмистых!
Позволь нам править племенами здешними!
Пусть наш король на трон воссядет в Таре!
Да будет Тара главной резиденцией
Для наших королей на все века грядущие!
Пускай милесиане завоюют всех!
Пусть наши корабли теснятся в гаванях!
Пусть только мы здесь будем торговать!
Пусть Эремон наш станет королем!
Пускай потомки Эбера и Ира
Прославленными станут королями!
Молю тебя, позволь нам править Эрином.
Молю тебя!
И заклинание подействовало. Земля Ирландии благосклонно приняла эту
мольбу, и ветер, поднятый друидами тотчас утих.
Однако добиться желаемого оказалось вовсе не так просто, как
рассчитывали милесиане. Мананнан, сын моря и владыка нагорий, тряхнул своим
магическим плащом и поднял из морских глубин грозную бурю. Суденышки сынов
Мил Эспэйна, словно скорлупки, запрыгали в волнах и многие пошли ко дну со
всеми сидевшими в них. В числе погибших был и Донн; тем самым исполнилось
пророчество Эриу. Погибли и еще трое сыновей Мила. В конце концов, уцелевшие
корабли завоевателей прибило волнами к берегу, и сыны Мил Эспэйна высадились
на сушу в устье реки Бойн. Едва ступив на берег, друид Амхэйргин обратился с
мольбой к морю, подобно тому, как он недавно обращался к земле Ирландии.
Моря полны рыбой!
Земля плодородна!
Кишмя кишит рыба!
Мелькает повсюду!
Подводные птицы!
Огромные рыбы!
Вон - грозные крабы!
Вон - славные рыбы!
Моря полны рыбой!
Эта мольба, принятая столь же благосклонно, как и предыдущая его
просьба, по всей видимости, имела следующий смысл:
Пусть рыбы морские теснятся косяками в наших бухтах!
Пусть волны морские прибьют к берегам множество рыбы.
Пусть лососи в обилии попадаются в наши сети!
Пусть всякую рыбу неустанно приносит нам море!
Пусть камбала почаще попадается в наши сети!
Эту песню сложил я на бреге морском,
В нашей бухте, где в изобилии водится всякая рыба.
Затем, собрав уцелевших воинов, сыны Мил Эспэйна походным маршем
устремились на племя богини Дану.
Произошли две решающие битвы, первая - в Гленн Фаизи, в долине у
подножия гор Слив Миш, что к югу от Трэйли, а вторая - при Тэйлтиу, сегодня
носящем название Теллтаун. В обех битвах боги Туатха Де Данаан потерпели
поражение. Все их цари были убиты тремя оставшимися в живых сынами Мила: Мак
Куилла поразил Эбер, Мак Кехта - Эремон, а Мак Грейна убил сам друид
Амхэйргин. Побежденные и разгромленные, боги уныло скрылись в подземном
царстве, оставив землю во владение захватчикам.
С того дня, по словам древних хронистов, начинается настоящая история
Ирландии. Поскольку старший сын Мила, Донн, погиб, царская власть по закону
перешла в руки второго сына - Эремона. Однако третий сын, Эбер, при
поддержке своих сторонников, потребовал от брата своей доли владений, и
Ирландия была разделена на две равные части. И тем не менее в конце того же
года между братьями вспыхнула война. Эбер был убит в бою, и полновластным
царем Ирландии стал Эремон.
БОГИ В ИЗГНАНИИ
Однако, хотя смертные и одержали над богами победу, не имеющую
прецедентов в мифологических системах других народов, им не удалось
полностью подчинить их себе. Потерпев поражение на поле боя, племя богини
Дану нисколько не утратило своих божественных атрибутов, благодаря которым
бывшие боги могли либо помогать людям, либо причинять им зло. "Велика была
сила и власть Дагды, - говорится в трактате, дошедшем до нас в составе
Лейнстерской книги, - над сынами Мила; сохранилась она и после покорения
Ирландии, ибо боги лишили людей молока и зерна, так что смертным пришлось
заключать мир с Дагдой. Лишь после этого, заручившись поддержкой богов, они
смогли собирать урожай и пить молоко от своих коров". В основе этого
странного договора лежало представление о том, что, хотя боги Туатха Де
Данаан и удалились в подземное царство, они должны были получать от своих
преемников дары и приношения. В стихотворении, приписываемом Диннсенхусу из
Маг Слехт, говорится, что
С самого начала
Правленья доблестного Эремона
Здесь поклонялись идолам.
Так было Вплоть до прихода Патрика из Махи [1].
[1] См. главу 4 - "Религиозные верования древних бриттов и друидизм".
Лишившись реальной власти над земле, боги отправились на поиск нового
пристанища. Они даже устроили совет, но его участники разделились на два
лагеря. Некоторые боги хотели отрясти со своих осиротевших ног прах Ирландии
и отправиться за море на поиски блаженных краев, затерянных в неведомой
дали. Там, на крайнем западе, не доступный никому, кроме немногих избранных
смертных, находился остров, своего рода гэльский мифический аналог места
вечного блаженства бриттов. Вспомним Теннисона:
...тот остров - Авильонская долина,
Где не бывает ни дождей, ни снега,
Ни даже ветра резкого. Она
Лежит в лугах медвяных и садах
И с морем радугой обручена [1].
[1] Теннисон А. Королевские идиллии. Странствия Артура.
Короче, это край вечного наслаждения и отдохновения, называемый в
разных источниках по-разному: Тир Таирнигириб ("Земля обетованная"), Маг
Мелл ("Равнина блаженства"), Тир-нам-Бео ("Страна [вечной] жизни"),
Тир-на-Ог ("Страна молодости") и Хай-Брезал ("Остров Врезала"). Кельтская
мифология буквально переполнена описаниями красот и чудес этой волшебной
страны, предания и легенды о которой никогда не умирали в памяти поколений.
Хай-Брезал постоянно фигурировал на старинных картах как реально
существующий остров, так что некоторые первооткрыватели испанских морей были
убеждены, что наконец-то нашли его, дав вновь открытой стране название
Бразилия. Впрочем, любители старинных преданий утверждают, что зоркий
наблюдатель, если только он запасется терпением и будет долго-долго, не
отрываясь, глядеть на запад с крайней западной оконечности Ирландии, может
(разумеется, если ему посчастливится) увидеть далеко-далеко на западе
очертания южных островов Эдема, лежащих в темно-пурпурных сферах морей.
Главным из этих "небожителей-эмигрантов", конечно же, почитается
Мананнан Мак Лир. Хотя ему на долю и выпал жребий отправиться далеко за
море, он не упустит случая побывать в Ирландии. Согласно старинной поэме
датируемой VII веком, к нему присоединился древнеирландский король Бран, сын
Фебала, сопровождавший Мананнана в его плавании в земной рай и обратно. Бран
плыл на лодке, а Мананнан правил колесницей, гребням волн, и пел:
Бран сказочно красив, скользя
В челне своем по зеркалу морей.
А я в своей любимой колеснице
Лечу по волнам, словно по цветам.
О, как сверкает море
Прозрачное под Брановым челном!
А я несусь по сказочной равнине
В заветной двухколесной колеснице!
Бран видит пред собой
Бесчисленные волны на просторе,
А предо мной лежат луга Маг Мон [1]
И красные цветы бутоны клонят.
Везде, куда ни кинет Бран свой взор,
Коньки морские весело играют,
А там, в краю Мананнана Мак Лира,
Ручьи текут вином и медом.
В сиянье, в коем утопаешь ты,
Морская пена блещет и белеет,
Но золотом и багрецом цветет
Земля, простертая передо мною.
Лососи вылетают из утробы
Морей, распахнутых перед тобой,
Они - телята глупые, ягнята,
Что дружелюбно тешатся друг с другом.
И хоть возница колесницы
Цветов немало видит на Маг Мелл [2]
Он видит и коней на той равнине.
Которых ты не в силах разглядеть.
....................
Как по верхушкам сказочного леса,
Челнок твой мчится по волнам.
Да-да, волшебный лес плодовый
Плывет под днищем твоего челна.
Тот дивный лес -в бутонах и плодах,
Готовых брызнуть соком и вином,
О, лес тот увядания не знает,
И золотом горит его листва.
[1] Маг Мон - Равнина Игр
[2] Маг Мелл - Равнина Блаженства
И после этой поистине уникальной поэтической формулировки философского
и мистического учения о том, что все сущее, при всем невообразимом
разнообразии его форм и образов, восходит к единой сущности, Мананнан
продолжает рассказывать Брану о всевозможных красотах и блаженствах
кельтского Элизиума. Однако были и другие боги - точнее говоря, их оказалось
куда больше, чем "небожителей-эмигрантов", которые не пожелали покидать
землю Ирландии. Поэтому им было необходимо найти для себя новое пристанище,
и их король, Дагда, решил выделить каждому богу, остающемуся в Ирландии, по
сидху. Эти сидхи представляли собой курганы, или искусственные холмы, каждый
из которых имел особые врата, ведущие в подземное царство бесконечного
наслаждения и невиданной роскоши, что вполне соответствовало примитивным
представлениям древних кельтов. До нас дошло описание одного из таких
сидхов, который Дагда взял себе и которым обманным путем завладел его
собственный сын Оэнгус. Этот сидх был своего рода образцом для всех
остальных. Под ним росли пышные яблони, на которых никогда не переводились
яблоки, там всегда было два поросенка, один из которых - живой, а другой -
уже зажаренный, и, кроме того, неиссякаемый запас эля. Желающие могут
побывать в Ирландии и запросто наведаться в гости к богам, ибо до наших дней
сохранилось немало таких сидхов. Местонахождение их хорошо известно, и
древняя традиция паломничеств, можно сказать, никогда не прерывалась. Так,
Лир получил Сидх Фионнахаидх, известный в наши дни под названием "Холм
белого поля", находящийся на возвышенности Фуад неподалеку от Ньютаут
Гамильтон в графстве Армагх. Бодб Диргу достался сидх, названный его
собственным именем, то есть Сидх Бодб, находящийся чуть южнее от Портумны в
Голвэе. Мидхир получил сидх в Бри Лейт, носящий в наши дни название Слив
Голри, что неподалеку от Ардагха в графстве Лонгфорд. Сидх Огмы носил
название Эйркелтрэй. Лугу выделили сидх Родрубан. Сыну Мананнана, Илбхриху,
достался Сидх Эас Аэдха Руаидх; сегодня это курган Маунд Муллахши неподалеку
от Баллишеннона в Донегале. Фионнбхар получил курган Сидх Мидха, ныне
носящий название "Кнокма" и расположенный в пяти милях к западу от Туама;
там Фионнбхар, сделавшись со временем королем эльфов, как рассказывают
местные жители, живет и сегодня. Известны обители и других, менее
значительных богов. Для себя самого Дагда отвел целых два кургана; оба они
находятся неподалеку от реки Бойн в Мите, и лучшим из них, безусловно,
является знаменной Бруг-на-Бойн. Таким образом, никто из богов клана Туатха
Де Данаан не остался без приюта. Никто, кроме одного...
Именно в те времена гэльские боги получили имена, под которыми они
известны нам и сегодня, например, Аэс Сидхи, "Люди из холма", или, в более
кратком варианте, Сиди. Каждый бог или гном именуется Фер-Сидхи, "мужчина из
холма", а богиня - Бин-Сидхи, то есть "женщина из холма", или банши
популярных народных преданий. Наибольшей известностью среди таких холмов,
населенных гномами и феями, пользуются холмы в пяти милях от Дрогхеды. Холмы
эти сохранили до наших дней имена богов Туатха Де Данаан, хотя они считаются
уже не обителями этих древних божеств, а их могильными курганами и
усыпальницами. На северном берегу реки Бойн высятся семнадцать курганов, три
из которых - Кноут, Доут и Ньюгрэндж - заметно больше остальных. Последний
из них сохранился лучше прочих; его диаметр достигает 300 футов [1], а
высота - 70 футов; на вершине холма устроена своею рода платформа шириной
120 футов в поперечнике. В кургане проводились археологические раскопки, в
ходе которых в нем были найдены древнеримские монеты, золотые украшения,
медные булавки и железные кольта и ножи. Увы, мы уже никогда не узнаем, что
еще было скрыто в нем в древности, поскольку Ньюгрэндж, так же и Кноут и
Доут, еще в IX веке был беззастенчиво разграблен датскими гробокопателями.
Проникнуть в курган можно через квадратный портал, каменная кладка которого
украшена причудливым орнаментом из переплетающихся спиралей. За порталом
начинается каменный подземный ход длиной более 60 футов, постепенно
расширяющийся и ведущий во внутреннюю камеру с коническим куполом высотой
около 20 футов. По сторонам этой центральной камеры устроены неглубокие
ниши, в которых находятся овальной формы чаши, вытесанные из каменных глыб.
Огромные плиты, из которых сложено это древнее сооружение, украшены такими
же спиральными орнаментами, что и портал.
[1] 1 Фут=0,48 см (прим. перев.).
Происхождение этого изумительного доисторического монумента остается
загадкой; существует предположение, что его воздвиг некий народ, обитавший в
Ирландии еще до прихода кельтов. Глядя на величественные руины Нью-грэндж,
начинаешь понимать строки старинного ирландского поэта Мак Ниа, дошедшие до
нас в составе Баллимотской книги:
Взгляни на Сидх, стоящий пред тобою,
И ты поймешь, что это - царский дом,
Построен в древности могучим Дагдой;
Поистине, сей холм - дворец чудес.
Однако с именем самого Дагды принято связывать не Ньюгрэйндж и даже не
Кноут или Доут, а совсем другой сидх. Это - небольшой курган на берегу реки
Бойн, известный под названием "Могила Дагды". В старинном стихотворении,
датируемом XI веком, говорится, что боги Туатха Де Данаан использовали холмы
(ирл. бруги) в качестве усыпальниц. Именно в ту эпоху мифология Ирландии бы
переосмыслена в качестве своего рода духовной истории страны. Поэма,
получившая название "Хроника гробниц" не только упоминает "Монумент Дагды" и
"Монумент Moрриган", но и прямо указывает места погребения таких персонажей,
как Огма, Этэйн, Кэйрбр, Луг, Боанн и Оэнгус.
Кстати, сегодня мы склонны воспринимать образ Оэнгуса далеко не в столь
мрачном свете. В самом деле, в одной из старинных историй, сохранившихся в
составе Лейнстерской книги, он предстает куда более живым персонажем.
Оказывается, когда боги делили между собой cидхи, "Сына Молодости" на месте
не оказалось: он где-то странствовал. Вернувшись, он тотчас потребовал у
своего отца, Дагды, отдельный сидх для себя. Дагда отвечал, что все сидхи
уже розданы и свободных больше не осталось. Оэнгус запротестовал было, но
что он мог поделать? Честным путем - ничего, а вот с помощью хитрости - все,
что угодно. Хитрец Оэнгус сделал вид, что покорился судьбе, и принялся
умолять отца, чтобы тот позволил ему остаться в сидхе Бруг-на-Бойн
(Ньюгрэйндж) всего на один день и одну ночь. Дагда тотчас согласился,
вероятно, радуясь в душе, что так легко выпутался из столь затруднительного
положения. Однако, когда день и ночь миновали и он пришел напомнить Оэгусу,
что пора и честь знать, тот наотрез отказался уходить из кургана. В свое
оправдание он заявил, что ему было позволено остаться здесь на день и ночь,
а ведь именно дни и ночи и составляют вечность; поэтому он имеет полное
право остаться в этом сидхе навечно. Логика, прямо скажем, для современного
сознания не слишком убедительная, но Дагда, как гласит предание, вполне
удовлетворился таким объяснением. Он покинул лучший из своих дворцов,
оставив его во владение сыну, который с радостью обосновался в нем. Именно
тогда этот холм и получил название Сидх, или Бруг "Сына Молодости".
После этого эпизода Дагда практически перестал играть сколько-нибудь
заметную роль в истории племени богини Дану. Мы узнаем, что именно тогда
состоялся совет богов, на котором было решено избрать нового правителя. На
вакантный трон царя было достаточно претендентов: Бодб Дирг, Мидхир, Илбрих,
сын Мананнана, Лир и сам Оэнгус, хотя последний, как гласит легенда, не
испытывал особого желания стать правителем, поскольку предпочитал вольную
жизнь бремени царских дел и забот. Боги Туатха Де Данаан принялись обсуждать
кандидатуры претендентов, и в результате долгих дебатов их выбор пал на Бодб
Дирга, что объясняется тремя причинами: во-первых, его собственным желанием,
во-вторых, волей его отца, Дагды, и, в-третьих, тем, что он был старшим
сыном Дагды. Остальные участники совета богов поддержали это решение - все,
кроме двух. Мидхир наотрез отказался отдавать Бодб Диргу залог, как того
требовал обычай, и удалился со своими приверженцами в "пустынный край в
окрестностях горы Маунт Лейнстер в графстве Кэрлоу, а Лир, рассерженный не
меньше его, ушел в Сидх Фионнахаидх, отказавшись признать нового царя и тем
более повиноваться ему.
Причину столь резкого неудовольствия Лира и Мидхира понять нелегко, ибо
оба они принадлежали к верховным богам кельтов. Куда легче объяснить причину
безразличного поведения Оэнгуса. Он ведь был своего рода гэльским Эротом, и
у него и без того хватало увлечений. В ту пор предметом его страсти была
девушка, явившаяся ему однажды ночью во сне и тотчас исчезнувшая, как только
он простер было руки, чтобы обнять ее. Весь следующий день, говорится в
истории под Названием "Сон Оэнгуса", входящей в состав манускрипта XI века,
Оэнгус наотрез отказывался от пищи. Следующей ночью бесплотная леди опять
явилась ему и даже пела и играла на арфе. Весь следующий день Оэнгус опять
ничего не ел. Так продолжалось целый год, и Оэнгус весь истаял от любви, так
что от него осталась лишь тень. Наконец врачеватели Туатха Де Данаан собрали
совет и заявили бедняге, что эта страсть может плохо кончиться для него. В
ответ Оэнгус попросил послать за его матерью, Боанн, и когда та явилась, он
поведал ей о своей несчастной любви и обратился к ней за помощью. Боанн
поспешила к Дагде и принялась умолять его, чтобы тот, если он не хочет,
чтобы его сын так и умер от неразделенной страсти, недуга, который не могут
исцелить ни снадобья Диан Кехта, ни магические чары Гоибниу, помог найти эту
злополучную красавицу из сна. Увы, Дагда сам уже не мог ничего поделать, но
отправил гонца к Бодб Диргу, и новый царь богов разослал повеление всем
младшим божествам Ирландии тотчас начать поиски возлюбленной Оэнгуса. Ее
пришлось искать еще целый год, и наконец печальный влюбленный получил
весточку, в которой говорилось, что, если он хочет увидеть предмет своей
страсти, пусть он поспешит взглянуть на ту самую деву из сна. Оэнгус
бросился в указанное место и тотчас узнал ее, хотя ее и окружали трижды
пятьдесят нимф. Звали эту деву Гэр, она была дочерью Этала Анубала, сидх
которого находился в окрестностях Уамана в Коннахте Бодб Дирг потребовал,
чтобы отец отдал ее в жены Оэнгусу, но тот заявил, что он не властен
распоряжаться ее судьбой. Она была девой-лебедью, пояснил он, и каждый год
на исходе лета отправлялась со своими подругами-спутницами на озеро,
именуемое "Драконья Пасть", на берегах которого они и превращались в
лебедей. Получив отказ, Оэнгус решил терпеливо ждать этого волшебного
превращения и отправился на берег озера. Там он вновь увидел Гэр в окружении
трижды пятидесяти лебедей: она тоже превратилась в лебедь, сохранив всю свою
прелесть и чистоту. Оэнгус заговорил с ней, признался в любви и назвал свое
имя, и гордая красавица пообещала стать его невестой, если он тоже
превратится в лебедя. Оэнгус тотчас согласился, и дева, признеся волшебное
слово, превратила пылкого влюбленного в белого лебедя, и они вспорхнули и
полетели рядом. Поднявшись в небо, они направились... к своему сидху, в
котором вновь приняли человеческий облик и, вне всякого сомнения, жили
счастливо и долго, как только могут жить столь изменчивые бессмертные
существа, как языческие божества.
Тем временем племя богини Дану сильно разгневалось на Лира и Мидхира.
Бодб Дирг пошел войной на Мидхира, засевшего в своем сидхе, и в ожесточенной
войне с обеих сторон пали многие боги. Что же касается Лира, то против него
новый царь богов не пожелал воевать, поскольку между ними существовала
давняя дружба. Бодб Дирг много раз пытался вернуть прежнее расположение
Лира, посылая ему разные подарки, но его старание долго оказывалось
безуспешным.
Наконец, к великой скорби морских божеств, умерла жена Лира. Как только
Бодб Дирг узнал эту весть, он тотчас направил к Лиру гонца, предложив ему в
жены одну из своих приемных дочерей - Аобх, Аоифе и Эйлбх, дочерей Эйлиолла
из Аррана. Тронутый этим, Лир решил навестить царя в его собственном сидхе,
а заодно и взять в жены Аобх. "Она самая старшая из сестер, а значит, и
самая родовитая", - рассуждал он. Царь с радостью поженил их и устроил в
честь новобрачных пышный пир, а затем отпустил приемную дочь в обитель мужа
- Сидх Фионнахаидх.
Аобх не обманула ожиданий Лира, родив ему четверых детей. Первой у них
родилась дочь Фионуала, а затем - сын, названный Аэдом. Еще два сына были
близнецами; их звали Фиахтра и Конн; но вскоре после родов Аобх умерла.
Тогда Бодб Дирг предложил Лиру в жены другую приемную дочь, и тот
остановил свой выбор на второй из сестер - Аоифе. Каждый год Лир с Аоифе и
четырьмя детьми от первой жены отправлялись на установленный Мананнаном
"Пир", который проводился по очереди в разных сидхах. И четверо его малышей
стали настоящими любимцами племени богини Дану.
Однако сама Аоифе оказалась бездетной и начала ревновать Лира к детям,
опасаясь, что он любит их больше, чем ее. Задумав недоброе, она сперва
надеялась, что они умрут, а затем стала искать случая погубить их. Сначала
она попыталась уговорить слуг убить малышей, но те наотрез отказались. Тогда
она отвела детей к озеру Лейк Дарвра (сегодня оно носит название Лох
Дерраваргх в Вест Мите) и послала их в воду, якобы чтобы помыться. Дети
послушно пошли, а она, прочитав магическое заклинание, коснулась каждого из
них волшебной палочкой друидов и превратила в лебедей.
Но хотя Аоифе и была способна изменять облик людей, превращая их в
другие существа, она не могла лишать их разума и дара речи. Фионуала, став
лебедью, принялась грозить мачехе гневом Лира и Бодб Дирга, которые покарают
ее, как только узнают об этом злодеянии.
Аоифе ожесточила сердце свое и отказалась расколдовать детей. Тогда,
потеряв всякую надежду, дети Лира спросили ее, как долго она намерена
продержать их в таком виде.
- Для вас самих было бы лучше, - отвечала мачеха - если бы вы не
спрашивали меня об этом, но раз так, я вам все скажу. Вы проведете в таком
виде триста лет на озере Лейк Дарвра, другие триста лет - на море Мойл [1],
лежащем, между Эрином и Альбои, и еще триста лет - на Иррос Домнанн [2] и
острове Глора в Эррисе [3]. Однако у вас будет и несколько утешении в
Грейн предложили пригласить на роль верховного арбитра Амхэйргина,
собственного законоведа милесиан, предупредив его, что, если он вынесет
заведомо необъективное решение, его ожидает неминуемая смерть от их руки.
Донн спросил своего друида, готов ли он принять столь деликатное
предложение. Амхэйргин отвечал, что готов, и вынес решение, которое и
объявили во всеуслышание в Ирландии сыны Мил Эспэйна.
"Люди, которых мы обнаружили на острове, владеют им по праву.
Поэтому вы должны выйти и море и удалиться от острова за девять зеленых
волн;
И если вы после этого все же опять высадитесь на берегу,
вам придется вступить с ними в бой, и я присуждаю вам землю, на которой
вы обнаружили их.
Я присуждаю вам эту землю, на которой они живут, по праву военной
добычи.
И хотя вы, возможно, хотите заполучить землю, которой владеют эти люди,
ваш долг - проявить справедливость. Я запрещаю вам проявлять
несправедливость в отношении тех, кого вы встретите на этой земле, даже если
вы захотите поскорее заполучить ее".
Это решение обе стороны признали справедливым. Сыны Мил Эспэйна сели на
свои корабли и отошли в море на расстояние девятикратной длины волны от
берега, ожидая сигнала к началу наступления, а клан Туатха Де Данаан,
собравшись на берегу, собрался противостоять им, полагаясь на магические
заклинания друидов.
Наконец раздался сигнал к бою и сыны Миа Оспэйна налегли на весла, но
их корабли почти не двигались с места. Тогда они заметили, что от берега в
их сторону дует, сильнейший ветер, не давая им приблизиться к острову.
Поначалу они подумали, что это обычный ветер, но Донн сразу догадался, что
он вызван магическими чарами Он приказал одному из воинов взобраться на
верхушку мачты, чтобы проверить, так ли сильно дует ветер наверху, как
внизу. Спустившись на палубу воин рассказал, что там, наверху, "совсем
тихо". Было совершенно ясно, что этот ветеp вызван заклинаниями друидов.
Однако Амхэиргин очень скоро справился с ним. Возвысив голос, он воззвал к
земле Ирландии, то есть обращался к силе более могучей, чем боги, которые
обитают на ней.
К тебе взываю я, земля Эриу!
Сверкающее, солнечное море!
И вы, о плодородные холмы!
И вы, лесистые равнины!
И вы, реки, изобильные водой!
И вы, озера, рыбы полные!
Таковы красочные образы этого древнего заклинания, одной из тех
магических формул, вся сила которых, по мнению древних народов, заключалась
в странных и непонятных словосочетаниях, а не в их прямом смысле. Для нас
они кажутся полнейшей бессмыслицей, но совершенно иначе воспринимали их
книжники, давшие своеобразную литературную обработку древнеирландским
мифическим преданиям. Более поздний, расширенный их вариант звучит так:
Молю тебя, позволь нам править Эрином,
Нам, по крутым волнам к нему пришедшим!
Позволь нам править краем гор возвышенных,
Чьи родники прозрачны и бесчисленны,
Чьи дебри и леса полны земных плодов,
Чьи реки ослепительно прекрасны,
Чьи древние озера необъятны,
Где бьют ключи из недр холмистых!
Позволь нам править племенами здешними!
Пусть наш король на трон воссядет в Таре!
Да будет Тара главной резиденцией
Для наших королей на все века грядущие!
Пускай милесиане завоюют всех!
Пусть наши корабли теснятся в гаванях!
Пусть только мы здесь будем торговать!
Пусть Эремон наш станет королем!
Пускай потомки Эбера и Ира
Прославленными станут королями!
Молю тебя, позволь нам править Эрином.
Молю тебя!
И заклинание подействовало. Земля Ирландии благосклонно приняла эту
мольбу, и ветер, поднятый друидами тотчас утих.
Однако добиться желаемого оказалось вовсе не так просто, как
рассчитывали милесиане. Мананнан, сын моря и владыка нагорий, тряхнул своим
магическим плащом и поднял из морских глубин грозную бурю. Суденышки сынов
Мил Эспэйна, словно скорлупки, запрыгали в волнах и многие пошли ко дну со
всеми сидевшими в них. В числе погибших был и Донн; тем самым исполнилось
пророчество Эриу. Погибли и еще трое сыновей Мила. В конце концов, уцелевшие
корабли завоевателей прибило волнами к берегу, и сыны Мил Эспэйна высадились
на сушу в устье реки Бойн. Едва ступив на берег, друид Амхэйргин обратился с
мольбой к морю, подобно тому, как он недавно обращался к земле Ирландии.
Моря полны рыбой!
Земля плодородна!
Кишмя кишит рыба!
Мелькает повсюду!
Подводные птицы!
Огромные рыбы!
Вон - грозные крабы!
Вон - славные рыбы!
Моря полны рыбой!
Эта мольба, принятая столь же благосклонно, как и предыдущая его
просьба, по всей видимости, имела следующий смысл:
Пусть рыбы морские теснятся косяками в наших бухтах!
Пусть волны морские прибьют к берегам множество рыбы.
Пусть лососи в обилии попадаются в наши сети!
Пусть всякую рыбу неустанно приносит нам море!
Пусть камбала почаще попадается в наши сети!
Эту песню сложил я на бреге морском,
В нашей бухте, где в изобилии водится всякая рыба.
Затем, собрав уцелевших воинов, сыны Мил Эспэйна походным маршем
устремились на племя богини Дану.
Произошли две решающие битвы, первая - в Гленн Фаизи, в долине у
подножия гор Слив Миш, что к югу от Трэйли, а вторая - при Тэйлтиу, сегодня
носящем название Теллтаун. В обех битвах боги Туатха Де Данаан потерпели
поражение. Все их цари были убиты тремя оставшимися в живых сынами Мила: Мак
Куилла поразил Эбер, Мак Кехта - Эремон, а Мак Грейна убил сам друид
Амхэйргин. Побежденные и разгромленные, боги уныло скрылись в подземном
царстве, оставив землю во владение захватчикам.
С того дня, по словам древних хронистов, начинается настоящая история
Ирландии. Поскольку старший сын Мила, Донн, погиб, царская власть по закону
перешла в руки второго сына - Эремона. Однако третий сын, Эбер, при
поддержке своих сторонников, потребовал от брата своей доли владений, и
Ирландия была разделена на две равные части. И тем не менее в конце того же
года между братьями вспыхнула война. Эбер был убит в бою, и полновластным
царем Ирландии стал Эремон.
БОГИ В ИЗГНАНИИ
Однако, хотя смертные и одержали над богами победу, не имеющую
прецедентов в мифологических системах других народов, им не удалось
полностью подчинить их себе. Потерпев поражение на поле боя, племя богини
Дану нисколько не утратило своих божественных атрибутов, благодаря которым
бывшие боги могли либо помогать людям, либо причинять им зло. "Велика была
сила и власть Дагды, - говорится в трактате, дошедшем до нас в составе
Лейнстерской книги, - над сынами Мила; сохранилась она и после покорения
Ирландии, ибо боги лишили людей молока и зерна, так что смертным пришлось
заключать мир с Дагдой. Лишь после этого, заручившись поддержкой богов, они
смогли собирать урожай и пить молоко от своих коров". В основе этого
странного договора лежало представление о том, что, хотя боги Туатха Де
Данаан и удалились в подземное царство, они должны были получать от своих
преемников дары и приношения. В стихотворении, приписываемом Диннсенхусу из
Маг Слехт, говорится, что
С самого начала
Правленья доблестного Эремона
Здесь поклонялись идолам.
Так было Вплоть до прихода Патрика из Махи [1].
[1] См. главу 4 - "Религиозные верования древних бриттов и друидизм".
Лишившись реальной власти над земле, боги отправились на поиск нового
пристанища. Они даже устроили совет, но его участники разделились на два
лагеря. Некоторые боги хотели отрясти со своих осиротевших ног прах Ирландии
и отправиться за море на поиски блаженных краев, затерянных в неведомой
дали. Там, на крайнем западе, не доступный никому, кроме немногих избранных
смертных, находился остров, своего рода гэльский мифический аналог места
вечного блаженства бриттов. Вспомним Теннисона:
...тот остров - Авильонская долина,
Где не бывает ни дождей, ни снега,
Ни даже ветра резкого. Она
Лежит в лугах медвяных и садах
И с морем радугой обручена [1].
[1] Теннисон А. Королевские идиллии. Странствия Артура.
Короче, это край вечного наслаждения и отдохновения, называемый в
разных источниках по-разному: Тир Таирнигириб ("Земля обетованная"), Маг
Мелл ("Равнина блаженства"), Тир-нам-Бео ("Страна [вечной] жизни"),
Тир-на-Ог ("Страна молодости") и Хай-Брезал ("Остров Врезала"). Кельтская
мифология буквально переполнена описаниями красот и чудес этой волшебной
страны, предания и легенды о которой никогда не умирали в памяти поколений.
Хай-Брезал постоянно фигурировал на старинных картах как реально
существующий остров, так что некоторые первооткрыватели испанских морей были
убеждены, что наконец-то нашли его, дав вновь открытой стране название
Бразилия. Впрочем, любители старинных преданий утверждают, что зоркий
наблюдатель, если только он запасется терпением и будет долго-долго, не
отрываясь, глядеть на запад с крайней западной оконечности Ирландии, может
(разумеется, если ему посчастливится) увидеть далеко-далеко на западе
очертания южных островов Эдема, лежащих в темно-пурпурных сферах морей.
Главным из этих "небожителей-эмигрантов", конечно же, почитается
Мананнан Мак Лир. Хотя ему на долю и выпал жребий отправиться далеко за
море, он не упустит случая побывать в Ирландии. Согласно старинной поэме
датируемой VII веком, к нему присоединился древнеирландский король Бран, сын
Фебала, сопровождавший Мананнана в его плавании в земной рай и обратно. Бран
плыл на лодке, а Мананнан правил колесницей, гребням волн, и пел:
Бран сказочно красив, скользя
В челне своем по зеркалу морей.
А я в своей любимой колеснице
Лечу по волнам, словно по цветам.
О, как сверкает море
Прозрачное под Брановым челном!
А я несусь по сказочной равнине
В заветной двухколесной колеснице!
Бран видит пред собой
Бесчисленные волны на просторе,
А предо мной лежат луга Маг Мон [1]
И красные цветы бутоны клонят.
Везде, куда ни кинет Бран свой взор,
Коньки морские весело играют,
А там, в краю Мананнана Мак Лира,
Ручьи текут вином и медом.
В сиянье, в коем утопаешь ты,
Морская пена блещет и белеет,
Но золотом и багрецом цветет
Земля, простертая передо мною.
Лососи вылетают из утробы
Морей, распахнутых перед тобой,
Они - телята глупые, ягнята,
Что дружелюбно тешатся друг с другом.
И хоть возница колесницы
Цветов немало видит на Маг Мелл [2]
Он видит и коней на той равнине.
Которых ты не в силах разглядеть.
....................
Как по верхушкам сказочного леса,
Челнок твой мчится по волнам.
Да-да, волшебный лес плодовый
Плывет под днищем твоего челна.
Тот дивный лес -в бутонах и плодах,
Готовых брызнуть соком и вином,
О, лес тот увядания не знает,
И золотом горит его листва.
[1] Маг Мон - Равнина Игр
[2] Маг Мелл - Равнина Блаженства
И после этой поистине уникальной поэтической формулировки философского
и мистического учения о том, что все сущее, при всем невообразимом
разнообразии его форм и образов, восходит к единой сущности, Мананнан
продолжает рассказывать Брану о всевозможных красотах и блаженствах
кельтского Элизиума. Однако были и другие боги - точнее говоря, их оказалось
куда больше, чем "небожителей-эмигрантов", которые не пожелали покидать
землю Ирландии. Поэтому им было необходимо найти для себя новое пристанище,
и их король, Дагда, решил выделить каждому богу, остающемуся в Ирландии, по
сидху. Эти сидхи представляли собой курганы, или искусственные холмы, каждый
из которых имел особые врата, ведущие в подземное царство бесконечного
наслаждения и невиданной роскоши, что вполне соответствовало примитивным
представлениям древних кельтов. До нас дошло описание одного из таких
сидхов, который Дагда взял себе и которым обманным путем завладел его
собственный сын Оэнгус. Этот сидх был своего рода образцом для всех
остальных. Под ним росли пышные яблони, на которых никогда не переводились
яблоки, там всегда было два поросенка, один из которых - живой, а другой -
уже зажаренный, и, кроме того, неиссякаемый запас эля. Желающие могут
побывать в Ирландии и запросто наведаться в гости к богам, ибо до наших дней
сохранилось немало таких сидхов. Местонахождение их хорошо известно, и
древняя традиция паломничеств, можно сказать, никогда не прерывалась. Так,
Лир получил Сидх Фионнахаидх, известный в наши дни под названием "Холм
белого поля", находящийся на возвышенности Фуад неподалеку от Ньютаут
Гамильтон в графстве Армагх. Бодб Диргу достался сидх, названный его
собственным именем, то есть Сидх Бодб, находящийся чуть южнее от Портумны в
Голвэе. Мидхир получил сидх в Бри Лейт, носящий в наши дни название Слив
Голри, что неподалеку от Ардагха в графстве Лонгфорд. Сидх Огмы носил
название Эйркелтрэй. Лугу выделили сидх Родрубан. Сыну Мананнана, Илбхриху,
достался Сидх Эас Аэдха Руаидх; сегодня это курган Маунд Муллахши неподалеку
от Баллишеннона в Донегале. Фионнбхар получил курган Сидх Мидха, ныне
носящий название "Кнокма" и расположенный в пяти милях к западу от Туама;
там Фионнбхар, сделавшись со временем королем эльфов, как рассказывают
местные жители, живет и сегодня. Известны обители и других, менее
значительных богов. Для себя самого Дагда отвел целых два кургана; оба они
находятся неподалеку от реки Бойн в Мите, и лучшим из них, безусловно,
является знаменной Бруг-на-Бойн. Таким образом, никто из богов клана Туатха
Де Данаан не остался без приюта. Никто, кроме одного...
Именно в те времена гэльские боги получили имена, под которыми они
известны нам и сегодня, например, Аэс Сидхи, "Люди из холма", или, в более
кратком варианте, Сиди. Каждый бог или гном именуется Фер-Сидхи, "мужчина из
холма", а богиня - Бин-Сидхи, то есть "женщина из холма", или банши
популярных народных преданий. Наибольшей известностью среди таких холмов,
населенных гномами и феями, пользуются холмы в пяти милях от Дрогхеды. Холмы
эти сохранили до наших дней имена богов Туатха Де Данаан, хотя они считаются
уже не обителями этих древних божеств, а их могильными курганами и
усыпальницами. На северном берегу реки Бойн высятся семнадцать курганов, три
из которых - Кноут, Доут и Ньюгрэндж - заметно больше остальных. Последний
из них сохранился лучше прочих; его диаметр достигает 300 футов [1], а
высота - 70 футов; на вершине холма устроена своею рода платформа шириной
120 футов в поперечнике. В кургане проводились археологические раскопки, в
ходе которых в нем были найдены древнеримские монеты, золотые украшения,
медные булавки и железные кольта и ножи. Увы, мы уже никогда не узнаем, что
еще было скрыто в нем в древности, поскольку Ньюгрэндж, так же и Кноут и
Доут, еще в IX веке был беззастенчиво разграблен датскими гробокопателями.
Проникнуть в курган можно через квадратный портал, каменная кладка которого
украшена причудливым орнаментом из переплетающихся спиралей. За порталом
начинается каменный подземный ход длиной более 60 футов, постепенно
расширяющийся и ведущий во внутреннюю камеру с коническим куполом высотой
около 20 футов. По сторонам этой центральной камеры устроены неглубокие
ниши, в которых находятся овальной формы чаши, вытесанные из каменных глыб.
Огромные плиты, из которых сложено это древнее сооружение, украшены такими
же спиральными орнаментами, что и портал.
[1] 1 Фут=0,48 см (прим. перев.).
Происхождение этого изумительного доисторического монумента остается
загадкой; существует предположение, что его воздвиг некий народ, обитавший в
Ирландии еще до прихода кельтов. Глядя на величественные руины Нью-грэндж,
начинаешь понимать строки старинного ирландского поэта Мак Ниа, дошедшие до
нас в составе Баллимотской книги:
Взгляни на Сидх, стоящий пред тобою,
И ты поймешь, что это - царский дом,
Построен в древности могучим Дагдой;
Поистине, сей холм - дворец чудес.
Однако с именем самого Дагды принято связывать не Ньюгрэйндж и даже не
Кноут или Доут, а совсем другой сидх. Это - небольшой курган на берегу реки
Бойн, известный под названием "Могила Дагды". В старинном стихотворении,
датируемом XI веком, говорится, что боги Туатха Де Данаан использовали холмы
(ирл. бруги) в качестве усыпальниц. Именно в ту эпоху мифология Ирландии бы
переосмыслена в качестве своего рода духовной истории страны. Поэма,
получившая название "Хроника гробниц" не только упоминает "Монумент Дагды" и
"Монумент Moрриган", но и прямо указывает места погребения таких персонажей,
как Огма, Этэйн, Кэйрбр, Луг, Боанн и Оэнгус.
Кстати, сегодня мы склонны воспринимать образ Оэнгуса далеко не в столь
мрачном свете. В самом деле, в одной из старинных историй, сохранившихся в
составе Лейнстерской книги, он предстает куда более живым персонажем.
Оказывается, когда боги делили между собой cидхи, "Сына Молодости" на месте
не оказалось: он где-то странствовал. Вернувшись, он тотчас потребовал у
своего отца, Дагды, отдельный сидх для себя. Дагда отвечал, что все сидхи
уже розданы и свободных больше не осталось. Оэнгус запротестовал было, но
что он мог поделать? Честным путем - ничего, а вот с помощью хитрости - все,
что угодно. Хитрец Оэнгус сделал вид, что покорился судьбе, и принялся
умолять отца, чтобы тот позволил ему остаться в сидхе Бруг-на-Бойн
(Ньюгрэйндж) всего на один день и одну ночь. Дагда тотчас согласился,
вероятно, радуясь в душе, что так легко выпутался из столь затруднительного
положения. Однако, когда день и ночь миновали и он пришел напомнить Оэгусу,
что пора и честь знать, тот наотрез отказался уходить из кургана. В свое
оправдание он заявил, что ему было позволено остаться здесь на день и ночь,
а ведь именно дни и ночи и составляют вечность; поэтому он имеет полное
право остаться в этом сидхе навечно. Логика, прямо скажем, для современного
сознания не слишком убедительная, но Дагда, как гласит предание, вполне
удовлетворился таким объяснением. Он покинул лучший из своих дворцов,
оставив его во владение сыну, который с радостью обосновался в нем. Именно
тогда этот холм и получил название Сидх, или Бруг "Сына Молодости".
После этого эпизода Дагда практически перестал играть сколько-нибудь
заметную роль в истории племени богини Дану. Мы узнаем, что именно тогда
состоялся совет богов, на котором было решено избрать нового правителя. На
вакантный трон царя было достаточно претендентов: Бодб Дирг, Мидхир, Илбрих,
сын Мананнана, Лир и сам Оэнгус, хотя последний, как гласит легенда, не
испытывал особого желания стать правителем, поскольку предпочитал вольную
жизнь бремени царских дел и забот. Боги Туатха Де Данаан принялись обсуждать
кандидатуры претендентов, и в результате долгих дебатов их выбор пал на Бодб
Дирга, что объясняется тремя причинами: во-первых, его собственным желанием,
во-вторых, волей его отца, Дагды, и, в-третьих, тем, что он был старшим
сыном Дагды. Остальные участники совета богов поддержали это решение - все,
кроме двух. Мидхир наотрез отказался отдавать Бодб Диргу залог, как того
требовал обычай, и удалился со своими приверженцами в "пустынный край в
окрестностях горы Маунт Лейнстер в графстве Кэрлоу, а Лир, рассерженный не
меньше его, ушел в Сидх Фионнахаидх, отказавшись признать нового царя и тем
более повиноваться ему.
Причину столь резкого неудовольствия Лира и Мидхира понять нелегко, ибо
оба они принадлежали к верховным богам кельтов. Куда легче объяснить причину
безразличного поведения Оэнгуса. Он ведь был своего рода гэльским Эротом, и
у него и без того хватало увлечений. В ту пор предметом его страсти была
девушка, явившаяся ему однажды ночью во сне и тотчас исчезнувшая, как только
он простер было руки, чтобы обнять ее. Весь следующий день, говорится в
истории под Названием "Сон Оэнгуса", входящей в состав манускрипта XI века,
Оэнгус наотрез отказывался от пищи. Следующей ночью бесплотная леди опять
явилась ему и даже пела и играла на арфе. Весь следующий день Оэнгус опять
ничего не ел. Так продолжалось целый год, и Оэнгус весь истаял от любви, так
что от него осталась лишь тень. Наконец врачеватели Туатха Де Данаан собрали
совет и заявили бедняге, что эта страсть может плохо кончиться для него. В
ответ Оэнгус попросил послать за его матерью, Боанн, и когда та явилась, он
поведал ей о своей несчастной любви и обратился к ней за помощью. Боанн
поспешила к Дагде и принялась умолять его, чтобы тот, если он не хочет,
чтобы его сын так и умер от неразделенной страсти, недуга, который не могут
исцелить ни снадобья Диан Кехта, ни магические чары Гоибниу, помог найти эту
злополучную красавицу из сна. Увы, Дагда сам уже не мог ничего поделать, но
отправил гонца к Бодб Диргу, и новый царь богов разослал повеление всем
младшим божествам Ирландии тотчас начать поиски возлюбленной Оэнгуса. Ее
пришлось искать еще целый год, и наконец печальный влюбленный получил
весточку, в которой говорилось, что, если он хочет увидеть предмет своей
страсти, пусть он поспешит взглянуть на ту самую деву из сна. Оэнгус
бросился в указанное место и тотчас узнал ее, хотя ее и окружали трижды
пятьдесят нимф. Звали эту деву Гэр, она была дочерью Этала Анубала, сидх
которого находился в окрестностях Уамана в Коннахте Бодб Дирг потребовал,
чтобы отец отдал ее в жены Оэнгусу, но тот заявил, что он не властен
распоряжаться ее судьбой. Она была девой-лебедью, пояснил он, и каждый год
на исходе лета отправлялась со своими подругами-спутницами на озеро,
именуемое "Драконья Пасть", на берегах которого они и превращались в
лебедей. Получив отказ, Оэнгус решил терпеливо ждать этого волшебного
превращения и отправился на берег озера. Там он вновь увидел Гэр в окружении
трижды пятидесяти лебедей: она тоже превратилась в лебедь, сохранив всю свою
прелесть и чистоту. Оэнгус заговорил с ней, признался в любви и назвал свое
имя, и гордая красавица пообещала стать его невестой, если он тоже
превратится в лебедя. Оэнгус тотчас согласился, и дева, признеся волшебное
слово, превратила пылкого влюбленного в белого лебедя, и они вспорхнули и
полетели рядом. Поднявшись в небо, они направились... к своему сидху, в
котором вновь приняли человеческий облик и, вне всякого сомнения, жили
счастливо и долго, как только могут жить столь изменчивые бессмертные
существа, как языческие божества.
Тем временем племя богини Дану сильно разгневалось на Лира и Мидхира.
Бодб Дирг пошел войной на Мидхира, засевшего в своем сидхе, и в ожесточенной
войне с обеих сторон пали многие боги. Что же касается Лира, то против него
новый царь богов не пожелал воевать, поскольку между ними существовала
давняя дружба. Бодб Дирг много раз пытался вернуть прежнее расположение
Лира, посылая ему разные подарки, но его старание долго оказывалось
безуспешным.
Наконец, к великой скорби морских божеств, умерла жена Лира. Как только
Бодб Дирг узнал эту весть, он тотчас направил к Лиру гонца, предложив ему в
жены одну из своих приемных дочерей - Аобх, Аоифе и Эйлбх, дочерей Эйлиолла
из Аррана. Тронутый этим, Лир решил навестить царя в его собственном сидхе,
а заодно и взять в жены Аобх. "Она самая старшая из сестер, а значит, и
самая родовитая", - рассуждал он. Царь с радостью поженил их и устроил в
честь новобрачных пышный пир, а затем отпустил приемную дочь в обитель мужа
- Сидх Фионнахаидх.
Аобх не обманула ожиданий Лира, родив ему четверых детей. Первой у них
родилась дочь Фионуала, а затем - сын, названный Аэдом. Еще два сына были
близнецами; их звали Фиахтра и Конн; но вскоре после родов Аобх умерла.
Тогда Бодб Дирг предложил Лиру в жены другую приемную дочь, и тот
остановил свой выбор на второй из сестер - Аоифе. Каждый год Лир с Аоифе и
четырьмя детьми от первой жены отправлялись на установленный Мананнаном
"Пир", который проводился по очереди в разных сидхах. И четверо его малышей
стали настоящими любимцами племени богини Дану.
Однако сама Аоифе оказалась бездетной и начала ревновать Лира к детям,
опасаясь, что он любит их больше, чем ее. Задумав недоброе, она сперва
надеялась, что они умрут, а затем стала искать случая погубить их. Сначала
она попыталась уговорить слуг убить малышей, но те наотрез отказались. Тогда
она отвела детей к озеру Лейк Дарвра (сегодня оно носит название Лох
Дерраваргх в Вест Мите) и послала их в воду, якобы чтобы помыться. Дети
послушно пошли, а она, прочитав магическое заклинание, коснулась каждого из
них волшебной палочкой друидов и превратила в лебедей.
Но хотя Аоифе и была способна изменять облик людей, превращая их в
другие существа, она не могла лишать их разума и дара речи. Фионуала, став
лебедью, принялась грозить мачехе гневом Лира и Бодб Дирга, которые покарают
ее, как только узнают об этом злодеянии.
Аоифе ожесточила сердце свое и отказалась расколдовать детей. Тогда,
потеряв всякую надежду, дети Лира спросили ее, как долго она намерена
продержать их в таком виде.
- Для вас самих было бы лучше, - отвечала мачеха - если бы вы не
спрашивали меня об этом, но раз так, я вам все скажу. Вы проведете в таком
виде триста лет на озере Лейк Дарвра, другие триста лет - на море Мойл [1],
лежащем, между Эрином и Альбои, и еще триста лет - на Иррос Домнанн [2] и
острове Глора в Эррисе [3]. Однако у вас будет и несколько утешении в