появился ли еще один фактор? Настоящая угроза?
Я ломал и ломал голову, но не смог вычислить, что же это могло быть.
Не повела ли меня эта линия рассуждения по ложному следу?
Она, конечно, не была всеведущей. В Лесной Дом она умыкнула меня,
стремясь выжать нужные сведения, также, как и убрать меня подальше от
места нападения. И кое-что из того, что она хотела знать, было таким же
интересным, как и то, что она знала.
Моя мысль повернула назад. Какой она задала мне первый вопрос?
Мысленно вернувшись в дом Билла Рота, я услышал вопрос несколько раз.
В качестве Джорджа Хансена она задала его как бы между прочим, и я соврал;
и в качестве Мег Девлин в постели, она, наконец, добилась, чтобы я честно
ответил, как зовут мою мать.
Когда я, наконец, сообщил ей, что мою мать зовут Дарой, она
заговорила менее сдержанно. И предупредила насчет Люка. И тогда же
оказалось, что она может согласиться рассказать еще многое, если бы наш
разговор не прервало прибытие мужа настоящей Мег.
К чему же тут ключ? Я доказал, что происхожу от Дворов Хаоса, на
которые она ни разу не ссылалась. И все же это каким-то образом было
важно.
У меня возникло ощущение, что ответ - вот он, совсем рядом, но я не
могу узнать его, пока не сформулирую нужный вопрос.
Хватит. Тут я забуксовал. Знание, что ей известно о моей причастности
к Дворам, все равно ничего не говорило. Она также явно знала о моей связи
с Эмбером, и тут тоже было все неясно.
Значит, пока оставим этот вопрос и вернемся к нему позже. Мне
требовалось еще обмозговать уйму вещей. По крайней мере, у меня теперь
набралось множество вопросов к ней для следующей встречи, а я был уверен.
что мы еще встретимся.
Тут мне пришло в голову еще кое-что. Если она вообще хоть как-то
защищала меня, то это происходило часто и негласно. Она предоставила мне
множество сведений, которые я считал правдивыми, но которые я никак не мог
проверить. От звонков и таинственности в Нью-Йорке до убийства моего
единственного возможного источника информации в Закоулке Смерти. Она на
самом деле больше мешала, чем помогала. Можно предположить, что она
появится опять и обременит меня своей подмогой в самый неподходящий
момент.
Поэтому вместо работы над вступительным словом для Рэндома, я, на
протяжении последующего часа или даже двух, обдумывал природу существа,
способного вселяться в личность и брать на себя управление ею. Это, как
оказалось, можно было проделать лишь ограниченным числом способов, и я
быстро сузил диапазон, учтя все, известное мне о ее природе, посредством
усвоенных от дяди приемов. Когда мне показалось, что я все высчитал, я
несколько отступил и поразмыслил над тем, какие же силы должны тут
действовать.
От сил я перешел к тоническим вибрациям их проявлений. Применение
голой мощи хотя и зрелищно, но расточительно и очень утомительно для
оператора, не говоря уже о том, что с эстетической точки зрения это
варварство. Лучше подготовиться заранее.
Я выстроил устную формулировку и отредактировал ее в заклинание.
Сухэй, вероятно, еще больше сократил бы его, но в этих делах есть точка
уменьшения отдачи, а свои я рассчитал до такой степени, где они будут
участвовать, если верны мои главные догадки. Потом я сличил его и собрал.
Заклинание вышло довольно длинным.
Чересчур длинным, чтобы целиком отбарабанить его, если я хотя бы
наполовину буду спешить так, как мне представляется. Изучив заклинание, я
увидел, что три чеки, вероятно, удержатся, хотя лучше, чтобы было четыре.
Я вызвал Логрус и протянул язык его меняющегося узора. А затем
медленно и четко произнес заклинание, опустив четыре избранных мною
ключевых слова. Когда заклинание было произнесено полностью, лес вокруг
стал абсолютно недвижим. Заклинание висело передо мной, словно
искалеченная бабочка, сотканная из звука и цвета, пойманная в
синтетическую паутину моего личного видения Логруса.
Я изгнал видение и почувствовал, как расслабился мой язык. Теперь не
только она способна устроить неприятный сюрприз.
Я остановился, чтобы выпить воды. Небо стало темнее, и вернулись
мелкие звуки лесной жизни. Я подумал, связывались ли с нашими Фиона и
Блейз, и как там дела в городе у Билла Рота. Затем я прислушался к хрусту
веток. Внезапно у меня возникло ощущение, что за мной следят - не холодное
прикосновение, какое бывает, когда наблюдают через Козырь, а просто
ощущение вперившейся в меня пары глаз. Я вздрогнул. Это все из-за
постоянного ожидания нападения врагов...
На всякий случай я вытащил меч и поехал дальше. Ночь была ранняя, и
впереди оставалось все еще больше миль, чем позади.
Весь вечер я оставался настороже, но не увидел и не услышал ничего
неблагоприятного. Неужели я ошибся насчет Ясры, Шару Гаррула и даже Люка?
И за моей спиной готовится к нападению отряд убийц? Я время от времени
останавливал коня и прислушивался. Но не слышал ничего особенного, ничего
такого, что можно было бы принять за шум погони. Затем я вспомнил о
голубой пуговице в кармане. Не была ли она маяком для этого неизвестного
чародея? Мне очень не хотелось избавляться от этой штуки, так как я
предвидел для нее множество возможных применений. Кроме того, если она уже
настроена на меня, что, вероятно, правда, то я не видел никакой выгоды в
том, чтобы лишиться ее сейчас. Прежде, чем я стану избавляться от
последствий влияния голубого камня, я спрячу пуговицу в каком-то надежном
месте. А до того времени не было никакого проку делать с ней еще что-то.
Небо продолжало темнеть, и на нем неуверенно появилось несколько
звезд. Мы с Дымом еще больше замедлили движение, но дорога оставалась
хорошей, а ее бледная поверхность была достаточно хорошо видна, чтобы не
представлять никакой опасности. Я услышал справа уханье совы, а спустя
несколько мгновений увидел, как темный силуэт птицы пронесся на небольшой
высоте среди деревьев. Это была бы несомненно благоприятная для ночной
верховой прогулки ночь, если только не придумывать себе страхи и не
воображать, что ты преследуешься ими. Я люблю запахи осени и леса, и
поэтому твердо решил сжечь позже несколько листьев в костре во время
остановки ради того, чтобы вдохнуть этот острый аромат, так непохожий на
все, что я знаю.
Воздух был прозрачен и чист. Стук копыт, наше дыхание и ветер
казались единственными звуками по всей округе, пока мы не спугнули чуть
позже оленя, после чего долго еще не стихал треск ломающихся ветвей,
Несколько позже мы проехали через небольшой, но крепкий деревянный мост, и
ничего не омрачало дорогу. Отсюда начинался подъем, и мы медленно, из-за
постоянного петляния, забирались все выше и выше. Теперь сквозь
переплетения ветвей стали видны многочисленные звезды, и небо было
удивительно чистое. По мере того, как я поднимался, лиственные деревья все
больше отступали, а хвойные стали встречаться чаще. Сильнее теперь
чувствовался ночной ветерок.
Остановки я решил делать чаще, чтобы дать отдохнуть Дыму, а также
самому вслушаться в окружающую тишину и перекусить взятыми в дорогу
припасами. Ехать решил по меньшей мере до восхода луны, который высчитал
еще прошлой ночью, после моего отбытия из Эмбера. Если я сумею дотянуть до
этого момента, не устраивая привала, остальная дорога до Эмбера завтра
утром будет сущим пустяком.
Фракир один раз слабо запульсировал у меня на запястье. Но, черт
возьми, это случалось часто и во время уличного движения, когда я мешал
кому-нибудь проехать. Возможно, мимо проскользнула голодная лисица,
посмотрела на меня и пожалела, что я не медведь. И все же я оставался на
месте дольше, чем обычно, готовый к нападению и изо всех сил пытаясь не
показать этого.
Однако ничего не происходило, предупреждение не повторилось, и через
некоторое время я двинулся дальше. Я вернулся к мысли нажать на Люка, или,
если уж на то пошло, на Ясру. Мысль эту еще рано было называть планом, так
как в ней отсутствовали почти все частности. Чем больше я думал об этом,
тем безумней она мне казалась. Хотя бы потому, что потенциально разрешала
массу проблем. Затем непоследовательно я подумал, почему не создать Козырь
Билла Рота, так как внезапно ощутил необходимость поговорить с хорошим
адвокатом. Прежде, чем это дело закончится, мне вполне может понадобиться
человек для ведения защиты в мою пользу. Но сейчас слишком темно, чтобы
рисовать... да и нет пока настоящей необходимости. На самом-то деле я
просто хотел поговорить с ним, ввести его в курс дела и узнать точку
зрения человека, прямо к событиям непричастного.
В следующий час Фракир не подавал больше никаких знаков
предупреждения. Затем дорога направилась слегка под уклон, и вскоре
попался укрытый от ветра участок, где скопился густой запах сосен. Я
продолжал размышлять о чародеях и цветах, о Колесе-призраке и связанных с
ним проблемах, об имени существа, занимавшего не так давно тело Винты.
Было также и много других мыслей, некоторые из которых будили воспоминания
далекого прошлого...
Много времени спустя, когда сквозь ветви позади меня просочилась
капелька лунного света, я решил остановиться на ночлег и поискать для
этого место. При этом я позволил Дыму немного напиться из встреченного по
дороге ручья. Примерно четверть часа спустя я заметил справа то, что могло
оказаться многообещающим местечком, и поэтому съехал на обочину и
направился в ту же сторону.
Место оказалось не таким хорошим, как мне показалось, и я поехал
дальше в лес, пока не нашел приличную поляну. Затем я спешился, расседлал
Дыма и стреножил его, привязав, обтерев его попоной и задав немного овса.
Затем дочиста выскреб мечом небольшой участок земли, выкопал в центре яму
и развел в ней костер. Чтобы разжечь сучья, пришлось применить заклинание,
так как лень было возиться с добыванием огня. Когда появились искры, я
подбросил несколько горстей листьев, вспомнив свои недавние мысли.
Расстелив плащ, я уселся на него спиной к стволу дерева средней
величины и съел бутерброд с сыром, запив его водой и набираясь в то же
время решимости снять сапоги. Меч лежал на земле рядом со мной. Мускулы
начали расслабляться, запах от костра навевал ностальгические мысли.
Следующий бутерброд я подогрел над огнем.
Долгое время я сидел и ни о чем не думал. Постепенно, едва заметными
импульсами, я почувствовал, как дошло до рук и ног мягкое высвобождение от
усталости. Перед тем, как полностью отдаться отдыху, я решил собрать
хвороста. Но по-настоящему я в огне не нуждался. Было совсем не холодно.
Огонь нужен был мне лишь для того, чтобы не чувствовать себя в
одиночестве.
Однако... я заставил себя подняться на ноги и пойти в лес. Коль скоро
я все равно встал, то провел долгую и детальную разведку местности. Хотя,
если честно признать, встать меня побудило главным образом желание отойти
и облегчиться. Заметив некоторое мерцание света далеко на северо-востоке,
я остановился, прервав обследование окружающего леса. Что это? Чей-то
лагерь? Отражение лунного света в воде? Факел? Огонек мелькнул только раз,
и я не смог обнаружить его снова, хотя вовсю вертел головой, сделав назад
несколько шагов и затем прошел даже на некоторое расстояние в том
направлении.
Наконец мне расхотелось гоняться за какими-то блуждающими огоньками и
проводить ночь на ногах. Я ограничился проверкой линии обзора со стороны
своего лагеря. Небольшой мой костер даже с этого расстояния был едва
виден. Я обошел свой лагерь вокруг, вернулся на место и снова растянулся
возле огня. Костер уже угасал, и я решил позволить ему догореть.
Завернувшись в плащ, я прислушался к тихому шепоту ветра.
Я уснул быстро. Долго ли я спал - не знаю. Никаких снов не помню.
Меня разбудило бешеное пульсирование Фракира. Я чуть-чуть приоткрыл
глаза и повернулся, словно бы во сне, причем моя правая кисть упала
поблизости от рукоятки меча. Дыхание я придерживал в прежнем ритме. Я
услышал и почувствовал, что поднимается ветер, и увидел, что он раздувает
не успевшие сгореть угольки до такой степени, что огонь разгорелся опять.
Однако, вокруг никого не было видно. Я напряг слух, улавливая малейшие
звуки, но услышал только шуршание ветра да потрескивание костра.
Казалось глупым вскакивать и занимать оборону, когда я не знал, с
какой стороны приближается опасность. К тому же, поступив так, я мог
оказаться мишенью. С другой стороны, я намеренно расстелил плащ так, чтобы
лечь, имея за спиной большую сосну с низкими ветвями. Для любого было бы
достаточно трудно приблизиться ко мне с тыла, не говоря уже о том, чтобы
проделать это бесшумно. Поэтому сзади нападение, кажется, не грозило.
Я слегка повернул голову и посмотрел на Дыма, начавшего, кажется,
проявлять признаки беспокойства. Фракир продолжал пульсировать, пока я не
приказал ему затихнуть, так как это теперь только отвлекало меня.
Дым прядал ушами и мотал головой, раздувая ноздри. Понаблюдав, я
заметил, что внимание его направлено вправо от меня. Он начал отступать на
другую сторону поляны, потянув за собой длинную привязь.
Я вспомнил расположение деревьев и кустов в том направлении и решил
дать нападающему возможность подкрасться поближе, прежде чем самому
вступить в игру. Мысль вызвать Логрус и подготовить магическую атаку я
отбросил. Это потребовало бы чуть больше времени, чем, по-моему, у меня
оставалось. К тому же, судя по поведению Дыма и тому, что я слышал,
приближалось, кажется, только одно существо. Я решил, все же, при первой
возможности, применить некоторые заклинания, как оборонительные, так и
нападения. Сложность заключалось в том, что для того, чтобы разработать
действительно приличную серию заклинаний, отработать и отрепетировать их,
дабы применить в любой момент, нужно потратить несколько дней. К тому же
они имеют обыкновение через несколько дней терять силу. Иногда они могут
продержаться подольше, иногда поменьше, в зависимости от того количества
энергии, которое в них вложено и от магического климата в том Отражении,
где действуешь. Эти немалые затраты времени и энергии не оправдываются,
если ты не знаешь, в какой определенный ограниченный период времени
понадобятся тебе твои заклинания. С другой стороны, хороший колдун на
всякий случай должен иметь хоть одно заклинание на случай нападения и одно
для бегства. Но я в общем-то несколько ленив, не говоря уже о том, что
порядком беспечен и до недавнего времени не испытывал никакой надобности в
подобной системе. А в недавнее время у меня не было возможности заниматься
этим.
Поэтому теперь любое возможное применение Логруса, если бы я его
вызвал, привело бы к тому, что я попросту потрачу немало сил, управляя им.
Пусть нападающий подкрадется еще ближе, и он столкнется с холодной
сталью и удавкой.
Теперь я явно слышал, что существо приближается, до меня доносился
тихий шорох сосновой хвои. Еще несколько шагов, враг... Давай. Это все,
что мне нужно. Войди в пределы досягаемости.
Он остановился. Я расслышал ровное тихое дыхание.
А затем донесся тихий шепот:
- Теперь ты уже должен узнать обо мне, чародей, так как у нас у всех
есть свои маленькие хитрости. К тому же я знаю источник твоих.
- Кто ты? - спросил я, сжимая рукоять меча и перекатившись в
полусогнутую стойку. Лицом к темноте я описывал острием меча полукруг.
- Я - твой враг, - последовал ответ. - Появления которого ты никак не
ожидал.
Мощь. Я вспомнил тот день, когда стоял на вершине скальной
возвышенности.
Фиона в лавандовой одежде и с серебряным поясом стояла впереди и
повыше и несколько вправо от меня. Она держала в правой руке серебряное
зеркальце и смотрела вниз сквозь марево, туда, где высилось громадное
дерево, вокруг нас царила полная тишина, и даже слабые звуки, издаваемые
нами самими, доходили приглушенно. Вершина дерева тонула в низко
нависавшей стене тумана. Просачивающийся сквозь этот сгусток тумана свет
четко вырисовывал ее на фоне зависшего сзади следующего скопления тумана,
поднимавшегося, чтобы воссоединиться с тем, наверху. В земле поблизости от
корней дерева была протравлена яркая и, казалось, светящаяся сама по себе,
линия, изгибавшаяся и пропадавшая в тумане. Далеко слева от меня виднелась
короткая дуга схожей интенсивности свечения, выходящая и поднимающаяся в
колышущейся белой стене.
- Что это, Фиона? - спросил я. - Зачем ты привела меня в это место?
- Ты слышал о нем, - ответила она. - Я хотела, чтобы ты его увидел.
Я покачал головой.
- Я никогда о нем не слышал. И понятия не имею, на что смотрю.
- Идем, - позвала она и начала спускаться.
Она двигалась быстро и грациозно, отказавшись опереться о мою руку, и
мы спустились со скал и подошли поближе к дереву. Во всем этом было что-то
смутно знакомое, но я не мог уловить, в чем оно заключается.
- Ты слышал от своего отца, - сказала она. - Он провел много времени,
рассказывая тебе свою историю. И наверняка не опустил этот эпизод.
Я остановился, так как, осторожно, стал понемногу догадываться.
- Это дерево, - сказал я.
- Корвин воткнул свой посох, когда приступил к сотворению нового
Лабиринта, - подтвердила она мою догадку. - Посох был свежесрезанным. И
пустил корни.
Я, кажется, ощутил слабую вибрацию почвы.
Фиона повернулась спиной к дереву, подняла принесенное ею зеркальце и
направила его под таким углом, что смогла смотреть за свое правое плечо.
- Да, - сказала она через несколько минут. А затем протянула
зеркальце мне. - Посмотри, - предложила она, - точно так же, как я.
Я взял зеркальце, повторил ее движения, навел, как надо, и взглянул.
Вид в зеркальце не совпадал с тем, что являлся моему невооруженному,
но зато внимательному взгляду. Теперь я мог видеть сквозь туман различить
большую часть странного Лабиринта, ярко извивавшегося п земле,
направлявшему проходы внутрь, к расположенному не точно в центре
окончанию, единственному месту, по-прежнему скрытому неподвижной башней
белого тумана, в котором, казалось, горели крошечные огоньки, похожие на
звезды.
- Он не похож на Лабиринт в Эмбере, - заметил я.
- Да, - подтвердила она. - Он чем-нибудь похож на Логрус?
- В общем-то нет. Логрус на самом деле постоянно меняется. И еще, он
более угловатый, тогда как этот состоит по большей части из кривых и
изгибов.
Я еще раз вгляделся в него, а потом вернул ей зеркало.
- Интересное заклинание на этом зеркальце, - заметил я, так как
рассмотрел также и его, пока держал.
- И на много более сложное, чем ты думаешь, - отозвалась она. -
Потому что там на самом деле не туман. Смотри.
Она подошла к началу Лабиринта, поблизости от громадного дерева, где
сделала такое движение, словно собиралась поставить ногу на яркую черту.
Однако, прежде, чем это произошло, вверх ударил небольшой электрический
заряд и ушел в ее подошву. Она быстро отдернула ногу.
- Он отвергает меня, - сказала она. - Я не могу ступить на него.
Попробуй ты.
Что-то в ее взгляде мне не понравилось, но я подошел к месту, где
стояла она.
- Почему твое зеркальце не может показать самый центр этой штуки? -
внезапно спросил я.
- Кажется, сопротивление нарастает с углублением в него. В центре оно
самое сильное, - ответила она. - А вот почему, не знаю.
Я поколебался еще с миг.
- Кроме тебя еще кто-нибудь пробовал?
- Я приводила сюда Блейза, - ответила она. - Его он тоже отверг.
- И он единственный, кто еще видел это?
- Нет. Я приводила и Рэндома. Но он отклонил предложение попробовать.
Сказал, что не стремится в данный момент экспериментировать с этим.
- Это осмотрительно. При нем был тогда камень?
- Нет, А что?
- Просто любопытно.
- Посмотрим, как он поступит с тобой.
- Ладно.
Я поднял правую ногу и медленно поднес ее к черте. Примерно в футе от
нее я остановился.
- Кажется, что-то удерживает меня, - заявил я.
- Странно. Никакого электрического разряда не ударило.
- Радости мало, - отозвался я и толкнул ногу еще на пару дюймов вниз.
Наконец, я вздохнул: - Нет, Фи. Я не могу.
На ее лице я прочел разочарование.
- Я надеялась, - сказала она, когда я отступил, - что его может
пройти кто-то иной, кроме Корвина. Его сын казался самой подходящей
кандидатурой.
- А почему тебе так важно, чтобы кто-то прошел его? Просто потому,
что он существует?
- По-моему, он - угроза, - заявила она. - Его требуется исследовать и
подчинить.
- Угроза? Почему?
- Эмбер и Хаос - два полюса существования, в том смысле, в котором
понимаем мы, - растолковывала она, - гнездящиеся в Лабиринте и Логрусе.
Между ними веками поддерживалось равновесие. Я теперь, как я считаю, этот
незаконнорожденный Лабиринт твоего отца подрывает их сбалансированность.
- Каким образом?
- Между Эмбером и Хаосом пробегают своеобразные волны обмена. При
этом, кажется, возникает интерференция.
- Это больше похоже на лишний кубик льда в стакане, - возразил я. -
Через некоторое время все придет в норму.
Она покачала головой.
- Не приходит. С тех пор, как была создана эта штука, стало куда
больше теневых гроз. Они раздирают ткань Отражений. Они воздействуют на
саму природу реальности.
- Не подходит, - отмел я. - В то же самое время произошло еще одно, и
куда более важное событие. Был поврежден Лабиринт в Эмбере, и Оберон
отремонтировал его. Возникшая из-за этого волна Хаоса промчалась по всем
Отражениям. Она воздействовала на все. Но Лабиринт выдержал, и все
успокоилось. Я больше склонен считать все эти грозы похожими по своей
природе на шок последствия...
- Это хороший довод, - согласилась она. - Но что, если это не так?
- Не думаю.
- Мерль, здесь сосредоточена какая-то мощь, огромная мощь.
- Не сомневаюсь.
- У нас в обычае всегда было не терять иЗ виду таких мест, пытаться
понять их, сделать мощь управляемой. Потому что в один прекрасный день она
может стать угрозой. Корвин, рассказывая тебе о своих деяниях, дал тебе
хоть как-нибудь понять о том, что именно представляет собой эта штука, и
как мы можем управиться с ней.
- Нет, - сказал я. - Ничего кроме того, что он создал его в спешке
для замены старого, который, по его пониманию, Оберон не сумел
отремонтировать.
- Если бы только мы сумели найти его!
- Все еще нет никаких известий?
- Дроппа утверждает, что видел его в ресторане "Дюны" на любимом вами
обоими Отражении-Земля. По его словам, он находился в обществе
привлекательной женщины, они пили вино и слушали музыкальную группу. Затем
он помахал рукой и направился через толпу к ним, подумав, что Корвин узнал
его. Однако, когда он добрался до столика, они исчезли.
- Это все?
- Это все.
- Не густо.
- Знаю. Но если он единственный, кто может пройти эту проклятую
штуку, и если она все-таки является угрозой, то мы однажды можем оказаться
в большой беде.
- По-моему, ты паникуешь, тетушка.
- Хочется верить, что ты прав, Мерлин. Пошли, я отведу тебя домой.
Я еще раз изучил взглядом это место, впитывая в себя не только
подробности, но и ощущения, так как хотел нарисовать для него Козырь. И я
никому не сказал, что когда опускал ногу, то никакого сопротивления не
возникло, потому что коль ступишь на Лабиринт или Логрус, возврата уже
нет. Либо ты пройдешь его до конца, либо будешь уничтожен им. А я, как бы
ни любил тайны, не располагал достаточным временем, так как каникулы
подходили к концу, и мне требовалось вернуться к занятиям.
Мощь.
Мы были вместе в лесу Черной Зоны, того района Отражений, с которым
Хаос поддерживает торговые связи. Мы охотились на ЖАНДА, рогатого,
невысокого, черного, свирепого и плотоядного зверя. Я не особенно люблю
охотиться, потому что не в восторге от убийства без особой необходимости.
Однако, придумал эту охоту Юрт, а поскольку это, возможно, было моим
последним шансом добиться до своего отъезда хоть какого-то примирения с
братом, я решил принять его предложение. Ни он, ни я не отличались особой
меткостью в стрельбе из лука, а жанд очень проворен. Поэтому при самой
минимальной удаче никто не умрет, а мы получим возможность побеседовать и,
наверное, добиться к концу охоты лучших отношений.
На каком-то этапе, когда мы потеряли след и отдыхали, у нас произошел
долгий разговор о стрельбе из лука, придворной политике, Отражениях и
погоде. В последние дни он держался со мной намного вежливее, и я принял
это за добрый знак. Он отрастил волосы так, что они закрыли недостающее
левое ухо. Уши трудно регенерировать. Мы не вспоминали о нашей дуэли, о
споре, приведшем к ней. Так как мне вскорости предстояло уйти из его
жизни, я считал, что, наверное, он желал бы забыть об этой главе своей
жизни и остаться в относительно дружеских отношениях со мной, так, чтобы
мы разошлись в разные стороны с хорошими воспоминаниями. Так или иначе, я
оказался наполовину прав.
Позже, когда мы остановились закусить холодной охотничьей снедью, он
спросил меня:
- Так на что похоже это ощущение?
- Какое? - не понял я.
- Мощи, - ответил он. - Мощи Логруса, способности ходить по
Отражениям, работать с магией более высокого порядка?
Я в общем-то не хотел вдаваться в подробности, так как знал, что он
хотел трижды при оказиях преодолеть Логрус, и каждый раз в последний
момент отступал, поглядев на него. Наверное, его также беспокоили не
убираемые никуда Сухэем скелеты неудачников. По-моему, Юрт знал чуточку
или совсем немного догадывался о том, что мне известно о последних двух
случаях, когда он передумал. Поэтому я решил преуменьшить свои достижения.
Я ломал и ломал голову, но не смог вычислить, что же это могло быть.
Не повела ли меня эта линия рассуждения по ложному следу?
Она, конечно, не была всеведущей. В Лесной Дом она умыкнула меня,
стремясь выжать нужные сведения, также, как и убрать меня подальше от
места нападения. И кое-что из того, что она хотела знать, было таким же
интересным, как и то, что она знала.
Моя мысль повернула назад. Какой она задала мне первый вопрос?
Мысленно вернувшись в дом Билла Рота, я услышал вопрос несколько раз.
В качестве Джорджа Хансена она задала его как бы между прочим, и я соврал;
и в качестве Мег Девлин в постели, она, наконец, добилась, чтобы я честно
ответил, как зовут мою мать.
Когда я, наконец, сообщил ей, что мою мать зовут Дарой, она
заговорила менее сдержанно. И предупредила насчет Люка. И тогда же
оказалось, что она может согласиться рассказать еще многое, если бы наш
разговор не прервало прибытие мужа настоящей Мег.
К чему же тут ключ? Я доказал, что происхожу от Дворов Хаоса, на
которые она ни разу не ссылалась. И все же это каким-то образом было
важно.
У меня возникло ощущение, что ответ - вот он, совсем рядом, но я не
могу узнать его, пока не сформулирую нужный вопрос.
Хватит. Тут я забуксовал. Знание, что ей известно о моей причастности
к Дворам, все равно ничего не говорило. Она также явно знала о моей связи
с Эмбером, и тут тоже было все неясно.
Значит, пока оставим этот вопрос и вернемся к нему позже. Мне
требовалось еще обмозговать уйму вещей. По крайней мере, у меня теперь
набралось множество вопросов к ней для следующей встречи, а я был уверен.
что мы еще встретимся.
Тут мне пришло в голову еще кое-что. Если она вообще хоть как-то
защищала меня, то это происходило часто и негласно. Она предоставила мне
множество сведений, которые я считал правдивыми, но которые я никак не мог
проверить. От звонков и таинственности в Нью-Йорке до убийства моего
единственного возможного источника информации в Закоулке Смерти. Она на
самом деле больше мешала, чем помогала. Можно предположить, что она
появится опять и обременит меня своей подмогой в самый неподходящий
момент.
Поэтому вместо работы над вступительным словом для Рэндома, я, на
протяжении последующего часа или даже двух, обдумывал природу существа,
способного вселяться в личность и брать на себя управление ею. Это, как
оказалось, можно было проделать лишь ограниченным числом способов, и я
быстро сузил диапазон, учтя все, известное мне о ее природе, посредством
усвоенных от дяди приемов. Когда мне показалось, что я все высчитал, я
несколько отступил и поразмыслил над тем, какие же силы должны тут
действовать.
От сил я перешел к тоническим вибрациям их проявлений. Применение
голой мощи хотя и зрелищно, но расточительно и очень утомительно для
оператора, не говоря уже о том, что с эстетической точки зрения это
варварство. Лучше подготовиться заранее.
Я выстроил устную формулировку и отредактировал ее в заклинание.
Сухэй, вероятно, еще больше сократил бы его, но в этих делах есть точка
уменьшения отдачи, а свои я рассчитал до такой степени, где они будут
участвовать, если верны мои главные догадки. Потом я сличил его и собрал.
Заклинание вышло довольно длинным.
Чересчур длинным, чтобы целиком отбарабанить его, если я хотя бы
наполовину буду спешить так, как мне представляется. Изучив заклинание, я
увидел, что три чеки, вероятно, удержатся, хотя лучше, чтобы было четыре.
Я вызвал Логрус и протянул язык его меняющегося узора. А затем
медленно и четко произнес заклинание, опустив четыре избранных мною
ключевых слова. Когда заклинание было произнесено полностью, лес вокруг
стал абсолютно недвижим. Заклинание висело передо мной, словно
искалеченная бабочка, сотканная из звука и цвета, пойманная в
синтетическую паутину моего личного видения Логруса.
Я изгнал видение и почувствовал, как расслабился мой язык. Теперь не
только она способна устроить неприятный сюрприз.
Я остановился, чтобы выпить воды. Небо стало темнее, и вернулись
мелкие звуки лесной жизни. Я подумал, связывались ли с нашими Фиона и
Блейз, и как там дела в городе у Билла Рота. Затем я прислушался к хрусту
веток. Внезапно у меня возникло ощущение, что за мной следят - не холодное
прикосновение, какое бывает, когда наблюдают через Козырь, а просто
ощущение вперившейся в меня пары глаз. Я вздрогнул. Это все из-за
постоянного ожидания нападения врагов...
На всякий случай я вытащил меч и поехал дальше. Ночь была ранняя, и
впереди оставалось все еще больше миль, чем позади.
Весь вечер я оставался настороже, но не увидел и не услышал ничего
неблагоприятного. Неужели я ошибся насчет Ясры, Шару Гаррула и даже Люка?
И за моей спиной готовится к нападению отряд убийц? Я время от времени
останавливал коня и прислушивался. Но не слышал ничего особенного, ничего
такого, что можно было бы принять за шум погони. Затем я вспомнил о
голубой пуговице в кармане. Не была ли она маяком для этого неизвестного
чародея? Мне очень не хотелось избавляться от этой штуки, так как я
предвидел для нее множество возможных применений. Кроме того, если она уже
настроена на меня, что, вероятно, правда, то я не видел никакой выгоды в
том, чтобы лишиться ее сейчас. Прежде, чем я стану избавляться от
последствий влияния голубого камня, я спрячу пуговицу в каком-то надежном
месте. А до того времени не было никакого проку делать с ней еще что-то.
Небо продолжало темнеть, и на нем неуверенно появилось несколько
звезд. Мы с Дымом еще больше замедлили движение, но дорога оставалась
хорошей, а ее бледная поверхность была достаточно хорошо видна, чтобы не
представлять никакой опасности. Я услышал справа уханье совы, а спустя
несколько мгновений увидел, как темный силуэт птицы пронесся на небольшой
высоте среди деревьев. Это была бы несомненно благоприятная для ночной
верховой прогулки ночь, если только не придумывать себе страхи и не
воображать, что ты преследуешься ими. Я люблю запахи осени и леса, и
поэтому твердо решил сжечь позже несколько листьев в костре во время
остановки ради того, чтобы вдохнуть этот острый аромат, так непохожий на
все, что я знаю.
Воздух был прозрачен и чист. Стук копыт, наше дыхание и ветер
казались единственными звуками по всей округе, пока мы не спугнули чуть
позже оленя, после чего долго еще не стихал треск ломающихся ветвей,
Несколько позже мы проехали через небольшой, но крепкий деревянный мост, и
ничего не омрачало дорогу. Отсюда начинался подъем, и мы медленно, из-за
постоянного петляния, забирались все выше и выше. Теперь сквозь
переплетения ветвей стали видны многочисленные звезды, и небо было
удивительно чистое. По мере того, как я поднимался, лиственные деревья все
больше отступали, а хвойные стали встречаться чаще. Сильнее теперь
чувствовался ночной ветерок.
Остановки я решил делать чаще, чтобы дать отдохнуть Дыму, а также
самому вслушаться в окружающую тишину и перекусить взятыми в дорогу
припасами. Ехать решил по меньшей мере до восхода луны, который высчитал
еще прошлой ночью, после моего отбытия из Эмбера. Если я сумею дотянуть до
этого момента, не устраивая привала, остальная дорога до Эмбера завтра
утром будет сущим пустяком.
Фракир один раз слабо запульсировал у меня на запястье. Но, черт
возьми, это случалось часто и во время уличного движения, когда я мешал
кому-нибудь проехать. Возможно, мимо проскользнула голодная лисица,
посмотрела на меня и пожалела, что я не медведь. И все же я оставался на
месте дольше, чем обычно, готовый к нападению и изо всех сил пытаясь не
показать этого.
Однако ничего не происходило, предупреждение не повторилось, и через
некоторое время я двинулся дальше. Я вернулся к мысли нажать на Люка, или,
если уж на то пошло, на Ясру. Мысль эту еще рано было называть планом, так
как в ней отсутствовали почти все частности. Чем больше я думал об этом,
тем безумней она мне казалась. Хотя бы потому, что потенциально разрешала
массу проблем. Затем непоследовательно я подумал, почему не создать Козырь
Билла Рота, так как внезапно ощутил необходимость поговорить с хорошим
адвокатом. Прежде, чем это дело закончится, мне вполне может понадобиться
человек для ведения защиты в мою пользу. Но сейчас слишком темно, чтобы
рисовать... да и нет пока настоящей необходимости. На самом-то деле я
просто хотел поговорить с ним, ввести его в курс дела и узнать точку
зрения человека, прямо к событиям непричастного.
В следующий час Фракир не подавал больше никаких знаков
предупреждения. Затем дорога направилась слегка под уклон, и вскоре
попался укрытый от ветра участок, где скопился густой запах сосен. Я
продолжал размышлять о чародеях и цветах, о Колесе-призраке и связанных с
ним проблемах, об имени существа, занимавшего не так давно тело Винты.
Было также и много других мыслей, некоторые из которых будили воспоминания
далекого прошлого...
Много времени спустя, когда сквозь ветви позади меня просочилась
капелька лунного света, я решил остановиться на ночлег и поискать для
этого место. При этом я позволил Дыму немного напиться из встреченного по
дороге ручья. Примерно четверть часа спустя я заметил справа то, что могло
оказаться многообещающим местечком, и поэтому съехал на обочину и
направился в ту же сторону.
Место оказалось не таким хорошим, как мне показалось, и я поехал
дальше в лес, пока не нашел приличную поляну. Затем я спешился, расседлал
Дыма и стреножил его, привязав, обтерев его попоной и задав немного овса.
Затем дочиста выскреб мечом небольшой участок земли, выкопал в центре яму
и развел в ней костер. Чтобы разжечь сучья, пришлось применить заклинание,
так как лень было возиться с добыванием огня. Когда появились искры, я
подбросил несколько горстей листьев, вспомнив свои недавние мысли.
Расстелив плащ, я уселся на него спиной к стволу дерева средней
величины и съел бутерброд с сыром, запив его водой и набираясь в то же
время решимости снять сапоги. Меч лежал на земле рядом со мной. Мускулы
начали расслабляться, запах от костра навевал ностальгические мысли.
Следующий бутерброд я подогрел над огнем.
Долгое время я сидел и ни о чем не думал. Постепенно, едва заметными
импульсами, я почувствовал, как дошло до рук и ног мягкое высвобождение от
усталости. Перед тем, как полностью отдаться отдыху, я решил собрать
хвороста. Но по-настоящему я в огне не нуждался. Было совсем не холодно.
Огонь нужен был мне лишь для того, чтобы не чувствовать себя в
одиночестве.
Однако... я заставил себя подняться на ноги и пойти в лес. Коль скоро
я все равно встал, то провел долгую и детальную разведку местности. Хотя,
если честно признать, встать меня побудило главным образом желание отойти
и облегчиться. Заметив некоторое мерцание света далеко на северо-востоке,
я остановился, прервав обследование окружающего леса. Что это? Чей-то
лагерь? Отражение лунного света в воде? Факел? Огонек мелькнул только раз,
и я не смог обнаружить его снова, хотя вовсю вертел головой, сделав назад
несколько шагов и затем прошел даже на некоторое расстояние в том
направлении.
Наконец мне расхотелось гоняться за какими-то блуждающими огоньками и
проводить ночь на ногах. Я ограничился проверкой линии обзора со стороны
своего лагеря. Небольшой мой костер даже с этого расстояния был едва
виден. Я обошел свой лагерь вокруг, вернулся на место и снова растянулся
возле огня. Костер уже угасал, и я решил позволить ему догореть.
Завернувшись в плащ, я прислушался к тихому шепоту ветра.
Я уснул быстро. Долго ли я спал - не знаю. Никаких снов не помню.
Меня разбудило бешеное пульсирование Фракира. Я чуть-чуть приоткрыл
глаза и повернулся, словно бы во сне, причем моя правая кисть упала
поблизости от рукоятки меча. Дыхание я придерживал в прежнем ритме. Я
услышал и почувствовал, что поднимается ветер, и увидел, что он раздувает
не успевшие сгореть угольки до такой степени, что огонь разгорелся опять.
Однако, вокруг никого не было видно. Я напряг слух, улавливая малейшие
звуки, но услышал только шуршание ветра да потрескивание костра.
Казалось глупым вскакивать и занимать оборону, когда я не знал, с
какой стороны приближается опасность. К тому же, поступив так, я мог
оказаться мишенью. С другой стороны, я намеренно расстелил плащ так, чтобы
лечь, имея за спиной большую сосну с низкими ветвями. Для любого было бы
достаточно трудно приблизиться ко мне с тыла, не говоря уже о том, чтобы
проделать это бесшумно. Поэтому сзади нападение, кажется, не грозило.
Я слегка повернул голову и посмотрел на Дыма, начавшего, кажется,
проявлять признаки беспокойства. Фракир продолжал пульсировать, пока я не
приказал ему затихнуть, так как это теперь только отвлекало меня.
Дым прядал ушами и мотал головой, раздувая ноздри. Понаблюдав, я
заметил, что внимание его направлено вправо от меня. Он начал отступать на
другую сторону поляны, потянув за собой длинную привязь.
Я вспомнил расположение деревьев и кустов в том направлении и решил
дать нападающему возможность подкрасться поближе, прежде чем самому
вступить в игру. Мысль вызвать Логрус и подготовить магическую атаку я
отбросил. Это потребовало бы чуть больше времени, чем, по-моему, у меня
оставалось. К тому же, судя по поведению Дыма и тому, что я слышал,
приближалось, кажется, только одно существо. Я решил, все же, при первой
возможности, применить некоторые заклинания, как оборонительные, так и
нападения. Сложность заключалось в том, что для того, чтобы разработать
действительно приличную серию заклинаний, отработать и отрепетировать их,
дабы применить в любой момент, нужно потратить несколько дней. К тому же
они имеют обыкновение через несколько дней терять силу. Иногда они могут
продержаться подольше, иногда поменьше, в зависимости от того количества
энергии, которое в них вложено и от магического климата в том Отражении,
где действуешь. Эти немалые затраты времени и энергии не оправдываются,
если ты не знаешь, в какой определенный ограниченный период времени
понадобятся тебе твои заклинания. С другой стороны, хороший колдун на
всякий случай должен иметь хоть одно заклинание на случай нападения и одно
для бегства. Но я в общем-то несколько ленив, не говоря уже о том, что
порядком беспечен и до недавнего времени не испытывал никакой надобности в
подобной системе. А в недавнее время у меня не было возможности заниматься
этим.
Поэтому теперь любое возможное применение Логруса, если бы я его
вызвал, привело бы к тому, что я попросту потрачу немало сил, управляя им.
Пусть нападающий подкрадется еще ближе, и он столкнется с холодной
сталью и удавкой.
Теперь я явно слышал, что существо приближается, до меня доносился
тихий шорох сосновой хвои. Еще несколько шагов, враг... Давай. Это все,
что мне нужно. Войди в пределы досягаемости.
Он остановился. Я расслышал ровное тихое дыхание.
А затем донесся тихий шепот:
- Теперь ты уже должен узнать обо мне, чародей, так как у нас у всех
есть свои маленькие хитрости. К тому же я знаю источник твоих.
- Кто ты? - спросил я, сжимая рукоять меча и перекатившись в
полусогнутую стойку. Лицом к темноте я описывал острием меча полукруг.
- Я - твой враг, - последовал ответ. - Появления которого ты никак не
ожидал.
Мощь. Я вспомнил тот день, когда стоял на вершине скальной
возвышенности.
Фиона в лавандовой одежде и с серебряным поясом стояла впереди и
повыше и несколько вправо от меня. Она держала в правой руке серебряное
зеркальце и смотрела вниз сквозь марево, туда, где высилось громадное
дерево, вокруг нас царила полная тишина, и даже слабые звуки, издаваемые
нами самими, доходили приглушенно. Вершина дерева тонула в низко
нависавшей стене тумана. Просачивающийся сквозь этот сгусток тумана свет
четко вырисовывал ее на фоне зависшего сзади следующего скопления тумана,
поднимавшегося, чтобы воссоединиться с тем, наверху. В земле поблизости от
корней дерева была протравлена яркая и, казалось, светящаяся сама по себе,
линия, изгибавшаяся и пропадавшая в тумане. Далеко слева от меня виднелась
короткая дуга схожей интенсивности свечения, выходящая и поднимающаяся в
колышущейся белой стене.
- Что это, Фиона? - спросил я. - Зачем ты привела меня в это место?
- Ты слышал о нем, - ответила она. - Я хотела, чтобы ты его увидел.
Я покачал головой.
- Я никогда о нем не слышал. И понятия не имею, на что смотрю.
- Идем, - позвала она и начала спускаться.
Она двигалась быстро и грациозно, отказавшись опереться о мою руку, и
мы спустились со скал и подошли поближе к дереву. Во всем этом было что-то
смутно знакомое, но я не мог уловить, в чем оно заключается.
- Ты слышал от своего отца, - сказала она. - Он провел много времени,
рассказывая тебе свою историю. И наверняка не опустил этот эпизод.
Я остановился, так как, осторожно, стал понемногу догадываться.
- Это дерево, - сказал я.
- Корвин воткнул свой посох, когда приступил к сотворению нового
Лабиринта, - подтвердила она мою догадку. - Посох был свежесрезанным. И
пустил корни.
Я, кажется, ощутил слабую вибрацию почвы.
Фиона повернулась спиной к дереву, подняла принесенное ею зеркальце и
направила его под таким углом, что смогла смотреть за свое правое плечо.
- Да, - сказала она через несколько минут. А затем протянула
зеркальце мне. - Посмотри, - предложила она, - точно так же, как я.
Я взял зеркальце, повторил ее движения, навел, как надо, и взглянул.
Вид в зеркальце не совпадал с тем, что являлся моему невооруженному,
но зато внимательному взгляду. Теперь я мог видеть сквозь туман различить
большую часть странного Лабиринта, ярко извивавшегося п земле,
направлявшему проходы внутрь, к расположенному не точно в центре
окончанию, единственному месту, по-прежнему скрытому неподвижной башней
белого тумана, в котором, казалось, горели крошечные огоньки, похожие на
звезды.
- Он не похож на Лабиринт в Эмбере, - заметил я.
- Да, - подтвердила она. - Он чем-нибудь похож на Логрус?
- В общем-то нет. Логрус на самом деле постоянно меняется. И еще, он
более угловатый, тогда как этот состоит по большей части из кривых и
изгибов.
Я еще раз вгляделся в него, а потом вернул ей зеркало.
- Интересное заклинание на этом зеркальце, - заметил я, так как
рассмотрел также и его, пока держал.
- И на много более сложное, чем ты думаешь, - отозвалась она. -
Потому что там на самом деле не туман. Смотри.
Она подошла к началу Лабиринта, поблизости от громадного дерева, где
сделала такое движение, словно собиралась поставить ногу на яркую черту.
Однако, прежде, чем это произошло, вверх ударил небольшой электрический
заряд и ушел в ее подошву. Она быстро отдернула ногу.
- Он отвергает меня, - сказала она. - Я не могу ступить на него.
Попробуй ты.
Что-то в ее взгляде мне не понравилось, но я подошел к месту, где
стояла она.
- Почему твое зеркальце не может показать самый центр этой штуки? -
внезапно спросил я.
- Кажется, сопротивление нарастает с углублением в него. В центре оно
самое сильное, - ответила она. - А вот почему, не знаю.
Я поколебался еще с миг.
- Кроме тебя еще кто-нибудь пробовал?
- Я приводила сюда Блейза, - ответила она. - Его он тоже отверг.
- И он единственный, кто еще видел это?
- Нет. Я приводила и Рэндома. Но он отклонил предложение попробовать.
Сказал, что не стремится в данный момент экспериментировать с этим.
- Это осмотрительно. При нем был тогда камень?
- Нет, А что?
- Просто любопытно.
- Посмотрим, как он поступит с тобой.
- Ладно.
Я поднял правую ногу и медленно поднес ее к черте. Примерно в футе от
нее я остановился.
- Кажется, что-то удерживает меня, - заявил я.
- Странно. Никакого электрического разряда не ударило.
- Радости мало, - отозвался я и толкнул ногу еще на пару дюймов вниз.
Наконец, я вздохнул: - Нет, Фи. Я не могу.
На ее лице я прочел разочарование.
- Я надеялась, - сказала она, когда я отступил, - что его может
пройти кто-то иной, кроме Корвина. Его сын казался самой подходящей
кандидатурой.
- А почему тебе так важно, чтобы кто-то прошел его? Просто потому,
что он существует?
- По-моему, он - угроза, - заявила она. - Его требуется исследовать и
подчинить.
- Угроза? Почему?
- Эмбер и Хаос - два полюса существования, в том смысле, в котором
понимаем мы, - растолковывала она, - гнездящиеся в Лабиринте и Логрусе.
Между ними веками поддерживалось равновесие. Я теперь, как я считаю, этот
незаконнорожденный Лабиринт твоего отца подрывает их сбалансированность.
- Каким образом?
- Между Эмбером и Хаосом пробегают своеобразные волны обмена. При
этом, кажется, возникает интерференция.
- Это больше похоже на лишний кубик льда в стакане, - возразил я. -
Через некоторое время все придет в норму.
Она покачала головой.
- Не приходит. С тех пор, как была создана эта штука, стало куда
больше теневых гроз. Они раздирают ткань Отражений. Они воздействуют на
саму природу реальности.
- Не подходит, - отмел я. - В то же самое время произошло еще одно, и
куда более важное событие. Был поврежден Лабиринт в Эмбере, и Оберон
отремонтировал его. Возникшая из-за этого волна Хаоса промчалась по всем
Отражениям. Она воздействовала на все. Но Лабиринт выдержал, и все
успокоилось. Я больше склонен считать все эти грозы похожими по своей
природе на шок последствия...
- Это хороший довод, - согласилась она. - Но что, если это не так?
- Не думаю.
- Мерль, здесь сосредоточена какая-то мощь, огромная мощь.
- Не сомневаюсь.
- У нас в обычае всегда было не терять иЗ виду таких мест, пытаться
понять их, сделать мощь управляемой. Потому что в один прекрасный день она
может стать угрозой. Корвин, рассказывая тебе о своих деяниях, дал тебе
хоть как-нибудь понять о том, что именно представляет собой эта штука, и
как мы можем управиться с ней.
- Нет, - сказал я. - Ничего кроме того, что он создал его в спешке
для замены старого, который, по его пониманию, Оберон не сумел
отремонтировать.
- Если бы только мы сумели найти его!
- Все еще нет никаких известий?
- Дроппа утверждает, что видел его в ресторане "Дюны" на любимом вами
обоими Отражении-Земля. По его словам, он находился в обществе
привлекательной женщины, они пили вино и слушали музыкальную группу. Затем
он помахал рукой и направился через толпу к ним, подумав, что Корвин узнал
его. Однако, когда он добрался до столика, они исчезли.
- Это все?
- Это все.
- Не густо.
- Знаю. Но если он единственный, кто может пройти эту проклятую
штуку, и если она все-таки является угрозой, то мы однажды можем оказаться
в большой беде.
- По-моему, ты паникуешь, тетушка.
- Хочется верить, что ты прав, Мерлин. Пошли, я отведу тебя домой.
Я еще раз изучил взглядом это место, впитывая в себя не только
подробности, но и ощущения, так как хотел нарисовать для него Козырь. И я
никому не сказал, что когда опускал ногу, то никакого сопротивления не
возникло, потому что коль ступишь на Лабиринт или Логрус, возврата уже
нет. Либо ты пройдешь его до конца, либо будешь уничтожен им. А я, как бы
ни любил тайны, не располагал достаточным временем, так как каникулы
подходили к концу, и мне требовалось вернуться к занятиям.
Мощь.
Мы были вместе в лесу Черной Зоны, того района Отражений, с которым
Хаос поддерживает торговые связи. Мы охотились на ЖАНДА, рогатого,
невысокого, черного, свирепого и плотоядного зверя. Я не особенно люблю
охотиться, потому что не в восторге от убийства без особой необходимости.
Однако, придумал эту охоту Юрт, а поскольку это, возможно, было моим
последним шансом добиться до своего отъезда хоть какого-то примирения с
братом, я решил принять его предложение. Ни он, ни я не отличались особой
меткостью в стрельбе из лука, а жанд очень проворен. Поэтому при самой
минимальной удаче никто не умрет, а мы получим возможность побеседовать и,
наверное, добиться к концу охоты лучших отношений.
На каком-то этапе, когда мы потеряли след и отдыхали, у нас произошел
долгий разговор о стрельбе из лука, придворной политике, Отражениях и
погоде. В последние дни он держался со мной намного вежливее, и я принял
это за добрый знак. Он отрастил волосы так, что они закрыли недостающее
левое ухо. Уши трудно регенерировать. Мы не вспоминали о нашей дуэли, о
споре, приведшем к ней. Так как мне вскорости предстояло уйти из его
жизни, я считал, что, наверное, он желал бы забыть об этой главе своей
жизни и остаться в относительно дружеских отношениях со мной, так, чтобы
мы разошлись в разные стороны с хорошими воспоминаниями. Так или иначе, я
оказался наполовину прав.
Позже, когда мы остановились закусить холодной охотничьей снедью, он
спросил меня:
- Так на что похоже это ощущение?
- Какое? - не понял я.
- Мощи, - ответил он. - Мощи Логруса, способности ходить по
Отражениям, работать с магией более высокого порядка?
Я в общем-то не хотел вдаваться в подробности, так как знал, что он
хотел трижды при оказиях преодолеть Логрус, и каждый раз в последний
момент отступал, поглядев на него. Наверное, его также беспокоили не
убираемые никуда Сухэем скелеты неудачников. По-моему, Юрт знал чуточку
или совсем немного догадывался о том, что мне известно о последних двух
случаях, когда он передумал. Поэтому я решил преуменьшить свои достижения.