Автор неизвестен. Рассказ про Ала Ад-Дина и волшебный светильник

поблагодарил мать за ее труды и милости и воскликнул: -
Клянусь Аллахом, матушка, ты сегодня вынула меня из могилы!
Хвала Аллаху! Я уверен, что нет теперь в мире никого
счастливее меня!"
И Ала ад-Дин протерпел два месяца времени, и однажды его
мать вышла на закате солнца, чтобы купить масла, и увидела,
что рынок заперт, и весь город украшен, и люди убирают свои
лавки цветами и освещают их свечами и светильниками, и увидела
она, что воины и вельможи едут верхом на конях и перед ними
пылают факелы и свечи. И мать Ала ад-Дина удивилась, и вошла в
лавку масленника, которая оказалась открытой, и купила у него
масла, и потом она спросила хозяина: "Заклинаю тебя жизнью,
что случилось в городе? Почему он сегодня так украшен и рынок
торговцев заперт?" - "О женщина, - сказал масленник, - ты,
очевидно, чужая в этом городе". - "Нет, - отвечала мать Ала
ад-Дина, - но я не знаю, по какой причине его так украсили". -
"Сегодня вечером, - сказал масленник, - сын везиря войдет к
дочери султана, госпоже Бадр аль-Будур. Сейчас он в бане, и
все эти воины и вельможи ждут, когда он выйдет, чтобы пойти
впереди него и привести его во дворец султана". И когда мать
Ала ад-Дина услыхала его слова, она огорчилась и растерялась,
не зная, как ей сказать своему сыну об этом недобром деле, -
ведь Ала ад-Дин ожидал окончания этих трех месяцев, отсчитывая
каждую минуту.
И она вернулась домой, и вошла к своему сыну, и сказала
ему: "О сынок, я хочу сообщить тебе недобрую весть, но только
ты не огорчайся". - "Говори, что это за весть", - воскликнул
Ала ад-Дин, и она сказала: "Султан нарушил обещание
относительно своей дочери, госпожи Бадр аль-Будур, и выдал ее
замуж за сына везиря, и сегодня вечером он войдет к ней. О
дитя мое, чуяло мое сердце, когда я говорила с султаном, что
этот везирь - воплощение зла и что он обязательно изменит
решение султана". - "А ты проверила, верная эта весть или
нет?" - спросил Ала ад-Дин. И его мать молвила: "О дитя мое, я
увидела, что город украшен и что все воины и эмиры сидят на
конях и ожидают, когда сын везиря выйдет из бани. Масленник
рассказал мне об этом, и он удивился, когда я его спросила, и
сказал: "О старуха, ты, видно, чужая в этом городе".
Когда Ала ад-Дин услыхал такие слова и убедился, что
известие верно, он сильно огорчился и его даже охватила
лихорадка, но потом он подумал и обратился к своему рассудку:
"Как быть?" - и вспомнил про светильник, и сказал своей
матери: "Клянусь своей жизнью, о матушка, сын везиря никогда
не порадуется с нею! Но поставь столик и накрой его, чтобы нам
поужинать, а после того я пойду в свою комнату и сосну, и утро
непременно принесет радость".
И мать его поставила столик, и они поужинали, а потом Ала
ад-Дин пошел в свою комнату, взял светильник и потер его, и
раб тотчас же появился перед ним и сказал: "К твоим услугам!
Твой раб перед тобой, требуй чего хочешь!" - "Слушай, - сказал
ему Ала ад-Дин, - я попросил султана разрешения жениться на
его дочери, и он обещал отдать за меня через три месяца, но не
сдержал обещания и отдал ее за сына везиря, и сегодня вечером
тот войдет к ней. Вот чего я желаю от тебя: когда ты увидишь,
что молодые, муж и жена, легли вместе, возьми обоих и принеси
ко мне". - "Слушаю и повинуюсь!" - ответил раб и скрылся.
А Ала ад-Дин вертелся на постели, думая о вероломстве
султана; и когда наступило время спать, раб вдруг появился и
принес постель, на которой лежали новобрачные, и, увидев это,
Ала ад-Дин обрадовался и сказал рабу: "Отнеси этого поганца в
нужник и положи его там". И раб тотчас же унес сына везиря, и
положил его в нужник, и так дунул на него, что тот весь иссох,
а раб вернулся к Ала ад-Дину и спросил его: "О владыка, нужно
ли тебе еще что-нибудь?" - "Возвратись ко мне завтра утром,
чтобы отнести их на место", - сказал Ала ад-Дин, и раб ему
ответил: "Слушаю и повинуюсь!" - и тут же скрылся.
А Ала ад-Дин, увидев, что госпожа Бадр аль-Будур находится
сейчас перед ним, сказал ей: "О моя возлюбленная, я велел
принести тебя сюда не для того, чтобы унизить твою честь, но
чтобы не позволить другому насладиться тобой!"
А что касается госпожи Бадр аль-Будур, то, увидев себя в
этой темной комнате, она испугалась и задрожала. И потом Ала
ад-Дин положил между собой и царевной меч и проспал ночь с ней
рядом, не обманув ее, что же касается сына везиря, то он
провел в нужнике самую черную ночь в своей жизни. А когда
взошел день, раб явился с раннего утра, не дожидаясь, чтобы
Ала ад-Дин потер светильник, и унес сына везиря с дочерью
султана, и положил их на место, так что никто этого не видел,
но те умирали от страха, чувствуя, что их переносят с места на
место.
И не успел этот раб из джиннов положить их во дворце, как
султан явился проведать свою дочь, госпожу Бадр аль-Будур; и
едва сын везиря услышал, что султан входит, он быстро поднялся
с постели, очень недовольный, так как ему хотелось немного
согреть свои кости, - он ведь провел всю ночь в нужнике,
трясясь от холода и страха. И он тотчас же встал и надел свою
одежду, а султан вошел и приблизился к своей дочери, госпоже
Бадр аль-Будур. Он поцеловал ее между глаз, и пожелал ей
доброго утра, и спросил ее насчет ее мужа - довольна она им
или нет, но царевна не дала ему ответа, и он увидел, что лицо
у нее сердитое. И султан несколько раз разговаривал с дочерью,
но та не отвечала ему, и тогда он вышел, и пошел к царице,
своей жене, и рассказал ей обо всем, что случилось с его
дочерью, и царица, услышав это, сказала: "О царь времени,
таков уж обычай новобрачных! В день после свадьбы они всегда
стесняются и дуются на своих родителей. Не взыщи же с нее -
через несколько дней она опомнится и начнет раэговаривать с
людьми. А я сейчас пойду посмотрю, что с ней такое".
И тут султанша встала, надела свою одежду и пошла к дочери.
Она подошла к царевне, поцеловала ее и пожелала ей доброго
утра, но царевна не дала ей ответа, и султанша подумала, что с
ее дочерью, наверно, случилось какое-нибудь диковинное
событие, которое ее встревожило. "Доченька, - сказала она, -
почему ты такая и что с тобой делается? С тобой, наверно,
случилось что-нибудь, что тебя встревожило. Я пришла к тебе,
чтобы на тебя поглядеть и пожелать тебе доброго утра, а ты не
дала мне ответа, и так же, дочь моя, ты поступила с твоим
отцом". И тут госпожа Бадр аль-Будур подняла голову и сказала:
"О матушка, не взыщи! Да, мне, правда, следовало встретить
тебя с почетом и уважением, но я надеюсь, что ты меня
извинишь, и простишь, и выслушаешь, какова причина, побудившая
меня так вести себя. Эта причина - темная ночь, которую только
что провела. Не успел мой муж лечь ко мне в постель, как
какое-то существо - я не знаю ни вида его, ни образа - подняло
нас вместе с постелью и поставило ее в одном темном, грязном и
скверном месте..." И госпожа Будур рассказала своей матери обо
всем, что она увидела в эту ночь: как ее мужа унесли у нее и
она осталась одна, а потом пришел другой юноша, и положил
между ними меч, и лег нею рядом, а утром тот, кто нес их,
воротил их на место, И когда мы оказались здесь, - продолжала
царевна, - он ос тавил нас, и спустя немного вошел мой отец, и
от того, что со мной произошло, я ему не ответила, когда он
заговорил. Может быть, ему стало из-за меня тяжело, но если бы
он знал, что со мной случилось сегодня ночью, он бы, наверно,
меня простил и не взыскивал бы с меня". - "О дочка, - сказала
ее мать, - берегись, не говори таких слов, чтобы не подумали,
что ты сошла с ума и потеряла рассудок. Слава Аллаху, что ты
не рассказала об этом твоему отцу! Ни за что не говори ему
таких слов". - "О матушка, - молвила госпожа Будур, - я не
сошла с ума и не лишилась рассудка! Если ты не веришь моим
словам, то спроси моего мужа". "Вставай и выбрось из головы
эти пустые бредни, - сказала султанша. - Надень платье и
посмотри, как радуются во всем городе твоей свадьбе, и
послушай, как играют ради тебя музыкальные инструменты и
барабаны".
Потом султанша позвала служанку, и та нарядила госпожу
Будур и привела ее в порядок, а султанша вышла к султану и
сказала ему, что госпоже Будур привиделся этой ночью дурной
сон, который ее встревожил. Она попросила у султана прощения
за свою дочь, а потом послала за сыном везиря и спросила,
правду ли говорит ее дочь или нет. А сын везиря, от страха,
что лишится своей жены, принялся все отрицать и сказал: "Я
ничего об этом не знаю". И царица убедилась, что ее дочери
приснились сны и видения.
И в городе весь день продолжались торжества, до самого
вечера, а когда пришло время спать, Ала ад-Дин взял светильник
и потер его, и раб вдруг явился и сказал: "К твоим услугам.
Твой раб перед тобой, требуй чего хочешь!"
И Ада ад-Дин велел ему принести царевну с мужем и сделать
так, как в прошлую ночь, раньше чем сын везиря возьмет ее
девственность, и раб в мгновение ока исчез и ненадолго
скрылся. И потом он вернулся, неся постель и на ней
новобрачных, жену и мужа, и отнес сына везиря в домик
отдохновения, а Ала ад-Дин положил между собой и госпожой
Будур меч и лег с ней рядом, и под утро раб из джиннов
вернулся и отнес их обратно на их место.
Что же касается султана, то утром встал, надел свою одежду
и пошел посмотреть на дочь. Он вошел в ее дворец, и когда сын
везиря услышал, что султан входит, он быстро оделся и вышел, и
ребра стучали у него от холода. Султан подошел к своей дочери,
пожелал ей доброго утра и спросил, как она поживает, и увидел
он, что царевна хмурится так же, как и вчерашний день. И когда
султан увидел, что дочь не отвечает ему, он рассердился и
понял, что с ней, несомненно, что-то произошло, и обнажил меч,
и закричал: "Или ты мне расскажешь, что с тобой делается, или
я убью тебя!" Увидев, что отец сердится, госпожа Будур
испугалась и сказала: "Будь со мной кроток, о отец! Когда я
тебе рас скажу, что со мной было, ты меня простишь!" И она
рассказала султану обо всем, что с ней случилось, и сказала:
"А если ты мне не веришь, спроси моего мужа, он тебе обо всем
расскажет. Я не знаю, куда его уносили, и я его не
спрашивала". Услышав эти слова, отец царевны сказал ей: "О
дочка, почему ты не рассказала этого мне вчера? Я бы заставил
тебя выкинуть из головы этот страх и эту печаль. Вставай,
веселись и развлекайся - сегодня вечером я приставлю к тебе
стражей, чтобы они тебя охраняли".
И потом царь поднялся, и ушел к себе во дворец, и послал за
везирем, и спросил его: "Рассказывал ли тебе твой сын
что-нибудь, о везирь?" И везирь ответил: "О царь времени, я не
видел моего сына ни вчера, ни сегодня. А что?" И султан
сообщил ему обо всем, что рассказывала ему дочь, и сказал: "Я
хочу, чтобы ты расспросил своего сына и мы бы выяснили это
дело. Возможно, что моей дочери привиделся сон". И везирь
вышел, позвал своего сына и спросил его об этом, и тот сказал:
"Отец, слова госпожи Будур - истина. Мы многое испытали в эти
две ночи, и они были для нас хуже всех ночей. Со мной
случилось больше бед, чем с моей женой, так как моя жена спала
в своей постели, а что до меня, то меня уложили спать в
нужнике - в тесном, темном месте, где скверно пахло, и ребра у
меня стучали от холода. О отец, я хочу, чтобы ты пого ворил с
султаном и он освободил бы меня от этого брака: у меня не
осталось сил перенести еще такую ночь, как прошедшие".
Услышав эти слова, везирь огорчился, так ему хотелось
возвысить и возвеличить сына женитьбой на дочери султана, и он
не знал, как поступить. Ему тяжело было расторгнуть брак, ведь
он молил всех святых, чтобы добиться этого брака, и он сказал
сыну: "Потерпи, сынок! Сегодня ночью мы приставим к вам
стражей!" Потом он возвратился к султану и рассказал, что
говорил ему сын, и добавил: "Если хочешь, о царь времени, мы
сегодня ночью приставим к ним стражей". Но султан возразил: "А
зачем? Не нужен мне этот брак!" И он тотчас же приказал
кричать в городе о прекращении празднеств, и подданные его
очень удивились, особенно когда увидели, что везирь и его сын
выходят из дворца, и узнали, что их оттуда выгнали и брак
расторгнут, и никто не знал - почему. И султан бросил думать
об этом деле.
И затем истекли три месяца, после которых он обещал матери
Ала ад-Дина отдать свою дочь за ее сына, - а Ала ад-Дин
отсчитывал каждый час, и когда прошли эти месяцы, он послал
свою мать к султану, чтобы потребовать исполнения обещания, а
султан совсем забыл, что он обещал ей. И мать Ала ад-Дина
поднялась, и пошла во дворец, и встала у дверей дивана; и
когда диван наполнился и явился султан, он посмотрел и увидел
мать Ала ад-Дина, которая стояла у дверей. И он вспомнил о
том, что обещал ей, и сказал везирю: "О везирь, вон стоит та
женщина, что поднесла мне драгоценные камни. Приведи ее ко
мне". И везирь пошел, и привел мать Ала ад-Дина, и поставил ее
перед султаном, и старушка поцеловала землю, и помолилась за
султана и сказала ему: "О царь времени, кончились три месяца,
после которых ты обещал выдать свою дочь, госпожу Будур, за
моего сына Ала ад-Дина". И султан растерялся, не зная, что ей
ответить, так как он видел, что эта женщина бедная. И он
обратился к везирю и спросил его: "Каково твое мнение, о
везирь? Я... Да, я, конечно, обещал, но я вижу, что она
женщина бедная и они не из знатных людей. Как же следует,
по-твоему, поступить?" А везиря охватила зависть, и он
вспомнил, что произошло с его сыном, брак которого был
расторгнут, и сказал: "О царь времени, как ты выдашь свою дочь
замуж за бедного человека - чужеземца, которого ты не знаешь?"
- "А что же придумать, что бы отвадить его от нас? Я ведь
обещал", - сказал царь. И везирь молвил: "О владыка султан,
избавиться от них просто: пошли к нему и потребуй сорок
золотых блюд, наполненных таким же ценными камнями, как те,
что он прислал, и еще сорок рабов и невольниц, которые
принесут эти блюда". - "Вот оно, правильное мнение! -
воскликнул султан, и обратился к матери Ала ад-Дина, и сказал
ей: - Скажи твоему сыну, что я стою на том, что я обещал, но
хочу от него в приданое за дочь сорок блюд, полных таких же
камней, как те, что ты принесла мне раньше, и сорок рабов и
сорок невольниц, которые принесут эти блюда. Когда он мне их
пришлет, я выдам за него дочь".
И мать Ала ад-Дина вышла, покачивая головой и бормоча про
себя: "Откуда достанет мой горемычный сын то, чего требует
султан? Допустим: он пойдет в сокровищницу и принесет блюда и
драгоценные камни, но откуда ему взять рабов и рабынь?" И она
шла до тех пор, пока не пришла домой, и вошла к своему сыну
Ала ад-Дину, и рассказала ему все, и сказала: "О дитя мое, не
думай больше о госпоже Будур и выкинь ее из головы. Это все,
сынок, из-за везиря". Но Ала ад-Дин засмеялся и сказал: "Пойди
и принеси нам чего-нибудь пообедать, а потом Аллах облегчит
для нас это дело, и я доставлю султану то, что он требует. Не
думай, что мне трудно что-либо сделать из уважения к глазам
моей возлюбленной, госпожи Бадр аль-Будур".
И мать его поднялась и вышла на рынок, чтобы купить то, что
ей было нужно, а Ала ад-Дин пошел к себе в комнату и потер
светильник, и раб-джинн предстал перед ним и сказал: "Требуй,
о владыка!" - "Я хочу от тебя, - сказал Ала ад-Дин, - чтобы ты
принес мне сорок золотых блюд, наполненных лучшими драгоцен
ными камнями, находящимися в сокровищнице, и еще приведи сорок
рабов и сорок рабынь, одетых в роскошнейшие платья, и пусть
это будут красивейшие рабыни, какие только есть".
И раб исчез на минутку и принес требуемое, и оставил все
это у Ала ад-Дина, и скрылся; и вдруг мать Ала ад-Дина
вернулась с рынка и вошла в дом. И она увидела рабов и рабынь
и золотые блюда и камни, и остолбенела, и воскликнула: "Аллах
да оставит нам навек твой светильник!" А Ала ад-Дин молвил: "О
матушка, не снимай покрывала! Пойди застань султана, пока он
не ушел в гарем, и отнеси ему то, что он потребовал".
И мать Ала ад-Дина поднялась и пошла вместе с рабами и
невольницами, и каждая из невольниц несла одно блюдо.
Достигнув дворца, она вошла с ними к султану, отвесила ему
поклон и пожелала величия и долгой жизни, и рабыни поставили
перед ним блюда, и когда султан увидел это, он удивился и
остолбенел - в особенности от красоты и прелести невольниц.
Сияние драгоценных камней отняло у него зрение, и он стоял
ошеломленный, вытаращив глаза, словно немой. Потом он приказал
отвести рабынь с блюдами во дворец своей дочери, госпожи Бадр
аль-Будур, а сам обратился к везирю и спросил его: "Ну,
везирь, что ты скажешь о человеке, который оказался способен
на то, что бессильны сделать цари всего мира? Клянусь Аллахом,
этого, пожа луй, даже много за мою дочь!" И везирь, хотя его,
как мы говорили раньше, убивала зависть, мог только
пролепетать: "О владыка султан, сокровищ всего мира мало за
твою дочь, а ты счел это приношение слишком большим и
значительным!" И султан из этих слов понял, что везирь охвачен
завистью, и оставил его, и сказал матери Ала ад-Дина: "Передай
твоему сыну, что я принял от него приданое и деньги за мою
дочь и она стала ему женой, а он мне зятем. Скажи ему, пусть
он приедет ко мне, чтобы я с ним познакомился, и ему
достанется от меня только, полное уважение и внимание. И если
он хочет, то я сегодня же вечером введу его к моей дочери".
И мать Ала ад-Дина поцеловала землю и вышла, улетая от
радости при мысли, что она - бедная женщина, а ее сын станет
зятем султана. А султан распустил диван и пошел к своей
дочери, госпоже Будур, и спросил ее: "О дочь моя, как ты
находишь подарок своего нового жениха?" - "Клянусь Аллахом, о
батюшка, эти камни ошеломляют разум", - ответила царевна. И
султан молвил: "Я думаю, дочь моя, что этот твой жених в
тысячу раз лучше сына везиря, и, если пожелает Аллах, ты
насладишься с ним".
Что же касается матери Ала ад-Дина, то она пришла домой, и
пошла к своему сыну Ала ад-Дину, и сказала ему: "Радуйся, Дитя
мое, то, чего ты хотел, исполнилось! Султан принял при даное
за свою дочь и сказал мне, что ваша свадьба и твой переезд к
невесте будет сегодня вечером. И еще он велел сказать: "Пусть
твой сын ко мне придет, чтобы я с ним познакомился". И Ала
ад-Дин обрадовался и поблагодарил мать за ее благодеяния и
труды, а потом он тотчас же вошел в свою комнату и потер
светильник, и в ту же минуту джинн предстал перед ним и
спросил: "Чего ты хочешь, о мой владыка?" - "Отведи меня в
царскую баню и принеси мне перемену платья, которого в жизни
не надевали султаны, и пусть оно будет драгоценное", -
приказал Ала ад-Дин.
И джинн тотчас же понес его и доставил в роскошную баню, и
Ала ад-Дин выкупался и надушился благовониями и ароматами. А
выйдя, он увидел перед собой полную перемену царского платья,
и выпил напитков, и надел это платье, и джинн понес и поставил
его в доме, и, оказавшись дома, Ала ад-Дин сказал: "Я хочу,
чтобы ты доставил ко мне сорок невольников - двадцать пусть
едут впереди меня, Двадцать сзади, - и все они Должны быть в
нарядных одеждах, на конях и с оружием. И пусть будут на них
роскошные Украшения, равных которым не найти, а сбруя каждого
коня должна быть из чистого золота. И еще принеси мне
восемьдесят тысяч динаров и приведи коня, которому равного не
найдется у султанов, и сбруя у моего коня вся Должна быть из
самоцветов и бла городных камней, так как я направляюсь к
султану. И еще я хочу от тебя двенадцать невольниц - самых
красивых, какие только есть, - они пойдут во дворец с моей
матерью, - и на каждой пусть будет дорогая, красивая одежда и
множество драгоценных камней и украшений. И еще принеси моей
матери одежду, подходящую для царских жен". И джинн сказал:
"Слушаю и повинуюсь!" - и на мгновение исчез, и принес все
это. И Ала ад-Дин сказал матери, чтобы она взяла невольниц и
шла во дворец, и Ала ад-Дин сел на коня, выстроил своих
невольников впереди себя и сзади и проехал через весь город с
этой пышной свитой, - да будет же слава одаряющему,
вечносущему! И Ала ад-Дин ехал по городу, смущая своей
красотой полную луну, ибо он и так был красив, а счастье еще
увеличило его красоту. И жители города, увидав его в таком
благородном образе и прекрасном обличий, прославляли творца; а
достигнув дворца и приблизившись к нему, он отдал приказ своим
невольникам, и те принялись бросать людям золото.
Султан между тем сидел в диване вместе со своими везирями и
вельможами своего царства и ожидал прибытия Ала ад-Дина, а у
ворот дворца он поставил несколько эмиров и вельмож, чтобы те
его встретили. И когда Ала ад-Дин подъехал к воротам, он хотел
слезть с коня, но один из знатных эмиров выступил вперед, и
удержал его, и сказал: "О господин, султан приказал, чтобы ты
сошел с коня у дверей дивана*)". И везири с эмирами пошли
впереди Ала ад-Дина и шествовали, пока не пришли к дверям
дивана, и тогда они подошли. взялись за стремя коня и свели
Ала ад-Дина на землю, поддерживая его. И эмиры, и знатные люди
царства шли впереди Ала ад-Дина, пока не приблизились к
султану, и султан тотчас же встал с престола, и обнял Ала
ад-Дина, и посадил его справа от себя, а Ала ад-Дин
приветствовал султана так, как приветствуют царей, и сказал
ему: "О царь времени, твое великодушие побудило тебя оказать
мне столь великую милость и женить меня на твоей дочери, хотя
я ничтожнейший из твоих рабов. Я хотел бы, чтобы твое
величество пожаловало мне кусок земли, на котором я построю
дворец, достойный госпожи Бадр аль-Будур". Увидев, что Ала
ад-Дин наделен такой выдающейся красотой и облачен в дивную
одежду, а его невольники шествуют в столь замечательном строю
и так роскошно одеты, султан удивился и был ошеломлен так же,
как и его эмиры и вельможи царства, а везирь - тот едва не
умер от эависти. А потом султан велел бить в литавры и
барабаны и повел Ала ад-Дина за собой во Дворец. Они поужинали
с Ала ад-Дином, и султан стал с ним Разговаривать, и Ала
ад-Дин отвечал так красноречиво, вежливо и почтительно, что
пленил разум султана.
И затем султан послал за судьей и свидетелями, и они
написали брачную запись и заключили условие, и Ала ад-Дин
встал, чтобы идти домой, но султан схватил его за полу и
сказал: "О дитя мое, бракосочетание окончено и все
завершилось, и сегодня вечером ты войдешь к своей жене. Куда
же ты уходишь?" - "О царь времени, - отвечал Ала ад-Дин, - я
желаю построить для госпожи Будур достойный ее дворец, и я
могу войти к ней только в этом дворце. Если захочет Аллах, он
сейчас же будет окончен". - "О дитя мое, - сказал султан, -
перед моим дворцом большой участок земли, и если он тебе
нравится, построй дворец там". - "Это как раз то, что мне
нужно", - сказал Ала ад-Дин, и потом он попрощался с султаном
и вернулся домой со своими невольниками. Он вошел, взял
светильник, и потер его, и, когда раб светильника явился,
сказал ему: "Я хочу, чтобы ты построил дворец со всей
возможной скоростью, и пусть он будет очень большой, со
всякими коврами и полным устройством, и ковры пусть будут в
нем царские, а устройство - султанское". И раб из джиннов
ответил: "Внимаю и повинуюсь!" А утром он пришел, взял Ала
ад-Дина и показал ему дворец, ковры и прочее убранство, и Ала
ад-Дин обрадовался, и тотчас же вернулся домой, и сел на коня,
и поехал с невольниками и свитой в диван к султану. А султан,
встав утром, открыл окно, и посмотрел, и увидел перед сво им
дворцом другой огромный дворец, ошеломляющий разум, весь из
мрамора и порфира, и Ала ад-Дин потребовал от джинна еще
большой ковер, весь затканный золотом, который тянулся от его
дворца до дворца султана.
И когда султан увидел этот дворец, привлекающий взоры, и
великолепный ковер, тянувшийся до его дворца, он удивился
столь дивному делу, и как раз в это время вошел к нему везирь,
и султан сказал ему: "Подойди-ка сюда и посмотри, о везирь,
что сделал Ала ад-Дин за сегодняшнюю ночь, и тогда ты поймешь,
что он достоин и заслуживает быть мужем моей дочери Бадр
аль-Будур. Взгляни на это строение - какое оно высокое! Можешь
ты построить ему подобное в течение двадцати лет? А он все это
сделал за одну ночь". И везирь посмотрел и подивился этому
делу, и зависть его усилилась. "О царь времени, - сказал он
султану, - все эти проделки - чистое колдовство, ибо люди не
могут сделать ничего такого за одну ночь". - "Клянусь Аллахом,
- сказал султан, - я дивлюсь на тебя! Как это ты думаешь про
людей только дурное? Но это следствие твоей зависти. Вчера
вечером ты был здесь, когда я подарил ему землю, чтобы он
построил на ней великолепный дворец. О сумасшедший, тот, кто
мог принести мне такие драгоценные камни, как те, которые он
мне подарил, способен построить такой дворец за одну ночь".
Везирь онемел и не дал ему ответа, а потом султан вышел в
диван, и сел, и вдруг видит: едет Ала ад-Дин со своей свитой,
и он и его невольники бросают людям золото, и все охвачены
любовью к нему. И когда султан увидел Ала ад-Дина, он
поднялся, встретил его, обнял, и поцеловал, и пошел с ним,
держа его за руку; и когда они вошли в самый большой и
великолепный зал, там поставили столики, и султан сел, и Ала
ад-Дин сел от него справа, вместе с эмирами, везирями и
вельможами царства. И они ели, пили и веселились, и султан
посматривал на мать Ала ад-Дина и диву давался: ведь она
раньше приходила к нему в незавидной одежде, а вот сейчас он
видит ее в роскошнейшем царском платье.
И в городе, и во дворце, и во всем царстве султана началось
великое торжество, и люди приходили смотреть на похищающий
разум дворец Ала ад-Дина и говорили: "Клянемся Аллахом, он
достоин! Да благословит его Аллах!" А когда кончили есть, Ала
ад-Дин встал, попрощался с султаном, сел на коня и отправился
к себе во дворец, чтобы приготовиться к встрече невесты, и,
войдя во дворец, он увидел там рабынь, невольниц и