Страница:
– Могут и не отличаться,– кажется, он улыбался тому, что я понял.-На самом деле я, скорее всего, попрошу у вас не половину прибыли на то время, пока кафе окупится, а 20% или 30%, но на больший срок, чтоб вы быстрей развивались. Скорее всего, я захочу остаться вашим партнером, но это уже детали, обсуждаемые во время переговоров. Но вы правильно поняли. Мы можем составить договор так, чтобы в смысле денег он ничем не отличался от стандартных договоров, которые заключают другие банки в Москве.
– Тогда в чем же разница? Тогда зачем же называть это Islamic banking и городить весь этот огород с мушаракой?
– Разница в том, что другим банкам все равно, добьетесь ли вы успеха. Им важно, чтобы вы вовремя вернули деньги и проценты или чтобы у вас можно было отобрать залог в случае неуплаты. А я могу взять у вас деньги только из прибыли. Я заработаю, только если заработаете вы. Я потеряю, если потеряете вы. Понимаете, Валерий, в России всегда рискует только предприниматель, а банк, кредитующий предпринимателя, не рискует практически никогда. Это нечестно. Мне вера предписывает рисковать вместе с моим партнером и вместе с моим партнером получать прибыль. Тогда это будут чистые деньги, понимаете? Халяльные («богоугодные» – арабск.). Сначала человек задумывается о том, халяльное ли он покупает мясо на базаре, потом он начинает задумываться о том, халяльные ли он зарабатывает деньги. И дело здесь даже не в соблюдении формальностей. Дело не в том, чтобы формально обойти запрет давать деньги в рост. Дело в том, помог ли ты кому-нибудь тем, что заработал эти деньги, или разорил кого-нибудь, чтобы их заработать.
Внешность Адалет Джабиев имеет вполне себе европейскую. Такой средних лет худощавый брюнет в хорошем костюме и галстуке. Предлагаю исламофобам успокоиться. Никакой бороды по пояс. Никакой выпущенной наружу из брюк рубашки. Мы разговариваем часа полтора, и постепенно ему удается объяснить мне, что он старается соблюсти скорее дух, нежели букву своей священной книги. Я спрашиваю:
– Как же вам удается найти в Москве столько мусульман, которые к тому же являлись бы специалистами по банковскому делу? Где вы берете сотрудников?
– Я всегда смеюсь,– он смеется,– что у меня в банке работает полтора мусульманина. Ну то есть я, и, может быть, еще у кого-то из сотрудников отец был мусульманин. Я не пытаюсь набрать персонал, сплошь состоящий из мусульман. Я даже не пытаюсь особо-то разъяснять сотрудникам свою веру. Я просто говорю им, что я мусульманин, и у меня есть моральные принципы. Что мы заключаем с нашими клиентами партнерские соглашения, получаем деньги из прибыли и делим риски. И вы знаете, многим нравится так работать. Многим моим сотрудникам нравится никого не обманывать. Это не значит, что они захотят завтра принять ислам. Христианам тоже ведь нравится зарабатывать чистые деньги.
– А как вы пишете отчеты Центробанку? Разве Центробанк принимает отчеты, в которых сделки называются словом «мушарака»?
– Нет, конечно. Центробанк требует, чтобы мы представляли отчеты по определенной форме, и мы представляем. Если Центробанку надо, чтобы в отчетах было написано, что мы даем кредиты под столько-то процентов годовых, мы напишем. Мы как бы переводим наши сделки с нашего языка на язык, понятный Центробанку, налоговой инспекции, кому там еще? А для себя мы заключаем договоры о партнерстве, которые понятны нашим партнерам в мусульманском мире.
– А если вам нужно подать в суд на партнера?
– Для возможного суда мы тоже заключаем договоры так, чтобы они были понятны российскому суду и признавались российским законодательством. Это вопрос перевода. Вопрос поиска аналогий.
– А в бытовом смысле ваш банк отличается чем-то? Ну вот, например, почему в туалетах не стоят кувшины для омовений?
– Я никого из сотрудников не заставляю следовать предписанным мне правилам соблюдения чистоты. У меня в кабинете есть маленькая уборная. Там все устроено по правилам. Если сотрудники захотят, они сами могут устроить уборные, которые посещают, так, чтобы соблюсти чистоту.
– Да, но надо же прерываться на молитву. А что если время намаза совпадет со временем переговоров? Вы прервете переговоры?
– Нет. Не нужно фанатизма. В конце концов сегодняшнюю обеденную молитву можно прочесть завтра. Если есть уважительная причина, можно сегодня молитву пропустить, а завтра прочесть дважды.
– А что у вас написано на этом пергаменте на стене?
– Это аят из суры «Корова». Там написано, что Аллах не требует от человека невозможного, не возлагает на душу большей ноши, чем душа может вынести.
«БИЗНЕС», N'04(23) от 14.01.05
Председатель совета директоров транснациональной компании SWS
От маек к фондовому рынку
ТЕКСТ: Николай Фохт
ФОТО: Александр Басалаев
Зачем мы с Александром Дюковым склонились над развернутым, как карта Антарктиды или Северного полюса, бронежилетом «Визит»? Ищем доказательство его прошлого, но активного и очень прямого участия в малом и среднем бизнесе: пулю, застрявшую в бронежилете. Который был, естественно, на Дюкове в драматический момент стрельбы. Такой вот человек Александр Дюков: предметный, доказательный, наглядный. Дает отдельные участки своей судьбы потрогать руками. Судьба у Дюкова, конечно, есть: есть судьба личная, и есть путь в бизнесе. Сегодня мы с ним говорим про путь. Тем более что пулю мы минуты через две молчаливых поисков нашли. Дюков удовлетворительно хмыкнул: а куда оно денется, это неотвратимое доказательство…
Дюков всегда в костюме, под которым белая сорочка и галстук. На руке у Дюкова точнейшие часы, на ногах дорогие ботинки, в правой руке (иногда) хайбол с Hennessy Х.О. Дюков всегда в Люцерне, Лимассоле, Мюнхене, Порт-Кирксе, Тель-Авиве, Париже, Мармарисе – за границей, короче говоря. Александр Борисович Дюков – председатель совета директоров транснациональной компании SWS, которая занимается финансовым консалтингом.
– Я сегодня свой бизнес не могу отнести даже к среднему. Когда-то написал исследовательскую работу (на примере европейских компаний), из которой следовало, что в предприятии среднего бизнеса участвуют до 300 человек, малое начинается с трех-пяти работников. Эти параметры, так или иначе, действительны везде. Финансовая группа SWS, которой я руковожу,– это тысячи, если не десятки тысяч людей. При этом самому мне сегодня интересно заниматься фондовым рынком, оперирую значительными личными средствами, и еще более значительные средства в доверительном управлении. Лет десять, правда, изучал этот вопрос – диверсификация, корреляция, прочая фигня, зато сегодня я очень уверенно себя чувствую на этом рынке. Ну вот, например, ты знаешь, фондовый рынок трясло в 2004-м – ЮКОС и т. д. Средства, которыми я управлял на российском фондовом рынке, принесли 60% прибыли – это много, очень много. Достаточно народу занимаются этим: только большинство пальцем в небо попадают, а у меня всегда успех.
Приходится верить Дюкову. А что еще остается: выглядит в свои 50 с лишним прекрасно, энергичен, более красноречив и экспрессивен, чем лет 10-15 назад. Об этом и хотелось поговорить с Дюковым – как все начиналось, об истоках, о предтечах всевозможных. Расчет был на то, что Александр Борисович любит делиться опытом. Скрытным его не назовешь.
По словам Дюкова, очень много дел он начинал «одним из первых в стране». Одним, например, из первых стал в конце восьмидесятых-начале девяностых «катать майки».
– Покупались в магазинах майки, на них сначала делали резиновые накаты. Потом появилась технология на основе шелкографии. Дело начал с женой, через неделю присоединился брат, потом подключились несколько студентов Бауманки. Итого восемь человек. Я стал хозяином предприятия. Майки везли на Рижский рынок, например. Помню, хорошо продавались «Модерн Токинг» – я не знал, кто это, называл их «дураками». Ленка, жена, звонит с Рижского, говорит: «Дураков» еще сделай 50 штук, хорошо идут". Дюков смеется, долго, отхлебывает Hennessy. «Потом еще этот хорошо продавался… страшный такой. Я тоже не знал, кто это, а студент, который у нас работал: так это же Оззи! Точно, Оззи Осборн хорошо продавался»,– смех, коньяк.
– Дело шло отлично. Мы одними из первых стали майки с символикой перестройки печатать. И у нас этот дизайн и права на производство какие-то датчане купили. За большие деньги, за 25 тысяч долларов. Как сейчас помню, после 44 дней работы я поехал в Южный порт и купил «шестерку». И в отпуск мы на ней поехали в Севастополь. Конечно, не пустые: там центральный универмаг забили под завязку своим товаром. В Севастополе, кстати, познакомились с молодой парой – они тоже бизнесом занимались каким-то, в Москве жили, но из этих мест. И у парня отец – капитан первого ранга, командир атомной подлодки. Ну, отдыхали как обычно, выпивали, разговаривали. А когда вернулись в Москву, этот капитан звонит мне однажды: приехал в Москву, хочу тоже в бизнес. А куда его? Но он настойчивый, сам поехал в Южный порт, ну посмотреть-походить – в форме каперанга, разумеется, как положено. А тогда какую-то фигню кооператоры делали – турбинку для «Жигулей» что ли, что-то она там усиливать должна была. Вот он к прилавку с этими турбинками подошел, взял товар в руки, повертел и сказал сакраментальную фразу: «Хорошая вещь, но дорогая». Пошел дальше. Как он потом рассказывал, через 50 метров догоняет его продавец, говорит: хочешь работать, отец? – А что делать? -Будешь через каждые десять минут подходить к прилавку, брать турбинку в руки и говорить: хорошая вещь, но дорогая,– и отходить.– Александр Борисович смеется, как ребенок, заразительно, я и сам не могу удержаться. -Понимаешь? Он им покупателей привлекал: военный – значит, в технике разбирается, но какие деньги у военного – поэтому и не может купить. Между прочим, он так два года проработал, 25 рублей в день. Как сейчас помню -дома, в гостях, в офисе моем капитан репетировал: брал в руки какую-нибудь штуку, помаду например, открывал и так, с разными интонациями: хорошая вещь – но дорогая; хорошая вещь, но дорогая…
Вообще-то у Александра Борисовича два высших, причем одно из них -Бауманский институт. То есть подготовка, как я понимаю, будь здоров. Поэтому к любому делу Дюков подходит фундаментально. Конечно, майки возникли не на пустом месте. Дю-ков рассказывал, что соответствующую литературу он, разумеется, читал. А какая тогда литература? А была – компания «Факт», впоследствии ИД «Коммерсантъ», выпускала такие брошюрки про малый бизнес. Как описывает их Дюков, "на обложке Горбачев распахивает полу, а там так и написано: «малое предприятие». По ним и учились, можно сказать. Александр Борисович, естественно, сообщает, что он одним из первых стал постоянным клиентом «Факта».
– Бизнес развивается по четким законам. Мы катали маечки. Потом в гараже, который я арендовал у своего отца за 100 рублей в месяц, стали выпускать солнцезащитные козырьки для машин. Но эта тема достаточно быстро прошла. Деньги тогда можно было делать или на небольшом производстве, или на розничной торговле. Мы стали сами производить палатки. Сами проектировали, сами ездили на завод заказывать. Первые палатки на Преображенской площади, на Семеновской заставе – наши. Чем заполняли? Да говном всяким: ликерами венгерскими, шмотьем из Турции. Начали торговать из палаток – возникла необходимость расширить ассортимент. Расширение ассортимента приводит к тому, что нужны новые торговые площади – магазин, скажем. А в магазине в свою очередь ассортимент на порядок шире, чем в палатке,– ты должен искать новые закупочные рынки. Одно цепляется за другое, экономика сама тебя тянет. Поэтому я одним из первых стал ездить в Турцию за товаром. Из Германии привозил первые газовые пистолеты. Я открыл дорогу в Таиланд. Причем закупал одно наименование товара – бюстгальтеры. Тайцы делали изящные бюстгальтеры. Единственный недостаток – они были не больше третьего размера, наши женщины очень возмущались. Первым стал возить оттуда мягкие игрушки – большие такие, тогда их стали всякие крупные фирмы покупать, банки. Я открыл уругвайские дубленки – за три месяца завалил ими страну. Возил эти дубленки самолетами: давал определенную сумму денег представителю тамошнего аэропорта, и пассажирам билеты на рейс Монтевидео-Москва не продавались. За восемь часов стоянки Ил-76 под завязку набивался товаром, и через 28 часов дубленки в Москве. Уругвайские дубленки – это последний торговый бизнес, который приносил 300% прибыли. Дальше все стало скучнее.
Нет, всего я рассказать не успею. Не хватит времени, чтобы поведать, как на этих самых дубленках Александр Борисович и разорился однажды, и долг его составил ни много ни мало 100 тысяч долларов – тогда, как он утверждает, очень для него большие деньги. Подробно не смогу рассказать, как Дюков рисковал, чтобы долги вернуть,– как он заполнил весь Стамбул некондиционным, но дефицитным в Турции 100-миллиметровым Marlboro, и как его сдали турецкие партнеры, но полиция денег не нашла, потому что деньги были спрятаны в сумке с носками, которую везла чел-ночница…
Настал 1991 год. Приватизация. Взошла эра бандитского капитализма. Рэкет – экономическая категория того времени. Новые условия игры.
– Милиции ж не было совсем – бандюки делали что хотели. Было два пути: лечь под них (это, кстати, обычная мировая практика) или сопротивляться. Я пошел по второму пути – разрешили создавать охранные предприятия, и я открыл. Два. Себя защищали, помогали защищаться тем, кто хотел оставаться в легальной зоне бизнеса. Через какое-то время среди клиентов были и представители нефтяного бизнеса, банки. Очень хороший бизнес был.– Александр Борисович задумывается, отпивает очередной глоток.– Потом еще нефтью позанимался… а потом мне это все надоело. Я вспомнил, что в молодости я был инженером, что я работал директором оборонного завода. Мне захотелось более интеллектуального дела. И я перешел в финансовый бизнес, в страховой – где и по сей день очень хорошо себя чувствую.
В рассказах Дюкова очень много назидательности – уместно сразу перевести в форму конспекта лекций, а то и целого учебника.
О кредитах
– Никогда не пользовался кредитами. Единственный раз занял 50 рублей у своего институтского товарища: у меня было 50 плюс его 50 – со ста рублей я и открыл маечный бизнес. Больше никогда денег не занимал, вкладывал только заработанное. Конечно, приходилось во многом себя ограничивать. Офис у меня, сам видишь, очень скромный. На той «шестерке» я проездил лет восемь – сам ее ремонтировал. На «каддилаке», который у меня сейчас, даже колесо сменить не смог – не нашел запаску. «Ангел» приехал, оказалось, она под днищем.
О методах руководства
– Я жесткий, некоторые говорят, крайне жесткий руководитель. Своих сотрудников я «мочу», могу ругать их матом – тем не менее люди работают у меня долго, и им нравится работать со мной. Потому что я – справедливый. Перед любым жестким наказанием сотрудника я сто раз подумаю. Бывает, и довольно часто, что я ошибаюсь. По всем правилам управления ошибки признаю сразу. При этом за своих сотрудников вступлюсь перед кем угодно. Сам. И они это знают. Мне понравилась цитата, Александр Невский сказал: «Бог не в силе, Бог в правде». Я придерживаюсь и силы, и правды.
О том, как происходит бизнес
– Статистика утверждает, что к бизнесу склонны 3-5% людей. А по моим наблюдениям – не более 0,03%. Бизнесом надо заниматься круглосуточно, даже когда спишь. Например, когда я еду отдыхать, с семьей или один,– все хорошо только пару дней, до первой встречи с русским знакомым или до первой прочитанной заметки про Россию. Ночью вдруг просыпаюсь в луже пота. В чем дело? Все просто: мозг включился, непроизвольно анализирует ситуацию – весь организм работает на охлаждение мозга. Мозг готовит какое-то решение, которое потом можно назвать интуитивным. У меня есть мобильный, номер которого никто не знает: в любое время суток могу позвонить помощнице – она запишет, потом систематизирует и даст мне эти записи. Только так работать -круглые сутки.
Дело каждого, верить или не верить Александру Дюкову. Мне и самому Дюков кажется каким-то нереальным, как-то всего чересчур в его рассказах. Но…
Я точно помню конец восьмидесятых, помню то время, когда Дюков действительно катал маечки и некоторые из общих знакомых очень скептически относились к этому его занятию. Помню и некоторое замешательство этих общих знакомых, когда через пару месяцев Дюков уже ездил на дачу к теще на собственной машине.
Однажды Дюков зашел в гости. В большой дорожной сумке «Ремингтон» (может, конечно, духовой) и «Визит» под костюмом. Грустно рассказал, что он и жена спят в «брониках», детей увезли из Москвы,– какие-то трудности с партнерами… или с должниками. Через пару месяцев в Дюкова стреляли у входа в его офис.
От маечек к фондовому рынку… А маечками, между прочим, Саша стал заниматься, когда ему было хорошо за 30, в бэкграунде – спортивная, профессиональная, партийная карьера. Даже я это помню – а уж Дюков тем более. Поэтому он открыто и очень нескромно говорит, какой он исключительный бизнесмен и человек; поэтому он подарил своей жене на рождение второй дочери «Бентли»; поэтому он выпустил уже вторую книжку о своем карьерном росте и даже бизнес-словарь «Личное страхование», форматом и внешним видом смахивающий на издание Нового завета.
Наверное, Дюков имеет право. Выходит, так.
«БИЗНЕС», No16(35) от 01.02.05
Ирина Егорова
Генеральный директор агентства «РиоМакс»
Художник – художнику
ТЕКСТ: Анастасия Нарышкина
ФОТО: Дина Щедринская
Ирина Егорова за то, чтобы все вокруг творили. Чтоб у нас было, как в Америке, где в каждом приличном доме пишут маслом или выпиливают лобзиком. С одной стороны, это укрепит семью. С другой – сделает рекламно-информационный бизнес Ирины бесконечно востребованным. А пока Ирина делает первые шаги на пути к созданию информационной империи для доморощенных и профессиональных художников.
Раньше с этим было просто. Приходишь в салон на Октябрьской. Приятный запах масла. Не того, которое мажут на хлеб, а того, которым картины пишут. Кисти: колонок, белка, щетина. Пастель, сангина, уголь. Бумага такая, бумага сякая. Акварель московская (не очень), акварель ленинградская (дефицит, берем на всех). Вонючие анилиновые краски? Это нам в хозяйственный (12 цветов, других не бывает). Раствор для батика? Варим на кухне в консервной банке: бензин, парафин и еще не помню что. Запариваем свое творение на кухне же над кастрюлей. Работу, выполненную пастелью, обрызгиваем лаком для волос, чтоб не осыпалась. Для макраме отлично подходят мотки обычной веревки. Этим навыкам в детской художественной школе учи– ли нас художники, взрослые дяди и тети. Они поступали точно так же.
Как говорится, шли годы. На Октябрьской теперь торгуют одеждой. Система художественных салонов развалилась, зато на прилавках появилось много заграничного товара.
И тут Ирина Егорова поняла: это и есть ее рыночная ниша. В октябре 2003-го она ушла из фирмы, которая выпускала журналы для художников, и открыла свое дело – агентство «РиоМакс». Сегодня Ирина издает специальную газету «Артиндустрия» и поддерживает портал www.artindustry.ru.
– В России очень мало профессиональных изданий, с помощью которых участник этого рынка мог бы продвигать свои товары. Опыт подсказал нам идею создать портал и бесплатную газету, которая окупилась с первого же номера,-говорит Ирина.
«Бесплатно» – ключевое слово в Иринином бизнесе. Это ее способ привлечения рекламодателя. И выглядит он так: менеджеры агентства обзванивают фирмы и предлагают свои рекламные услуги. В беседе они выясняют, с какими проблемами сталкивается фирма, и выражают готовность что-то посоветовать, подсказать, свести с поставщиком или торговцем – бесплатно, разумеется. Ирина говорит, что это очень действенный способ.
– Все клиенты, а их около 80, пришли к нам именно таким образом. Сегодня клиент позвонил и спросил, у кого ему закупить акриловые краски, а завтра он попросит устроить ему презентацию магазина. У нас четыре человека, которые способны дать грамотный совет, и консультации – часть их обязанностей. Это коммерческий директор, администратор сайта, менеджер коммерческого отдела и я, естественно. Скажем, коммерческий директор знает ассортимент множества фирм, их специализацию. Менеджер коммерческого отдела ведет консультирование по поводу рекламных кампаний, администратор – по рекламе в интернете и по созданию сайтов. Основная их задача – убедить клиента, что лучше нас никто не разбирается в таких вопросах, как ситуация на рынке, спрос на ту или иную продукцию. Люди принимают нашу помощь с удовольствием, а затем становятся постоянными рекламодателями. За первым эшелоном клиентов, а это были центральные игроки, потянулись и менее доверчивые. А сейчас самые активные клиенты – это или вновь созданные фирмы, или фирмы с отчетливой бизнес-позицией.
Технически это устроено так: офис в 100 кв. м, компьютеры, телефоны. «Все как у всех»,– говорит Ирина. Но есть и ноу-хау.
– Один телефонный номер специально выделен для приема звонков: что-то вроде горячей линии. Телефон не замолкает. Вопросы поступают разные, например звонит барышня из Тверской губернии, товаровед универмага. Они решили открыть отдел товаров для художников, где-то достали нашу газету и стали звонить по рекламным объявлениям, но никак не могли найти того, что им нужно. Тогда они позвонили нам, мы дали все «пароли и явки», объяснили, к кому обращаться, что покупать. Точно такие же консультации мы даем и западным компаниям, тем, кто ищет партнеров в России, организуем встречи с российскими фирмами.
– То есть вы зарабатываете еще и на посреднических услугах?
– Нет. Очень многие пытаются заработать на жизнь, продавая свои контакты и связи. Я называю это «чирикосшибанием». Люди в погоне за сиюминутной выгодой не видят перспектив, которые открываются, если первым сделать шаг навстречу.
– Вы не перебарщиваете с бесплатными услугами?
– Поскольку мы зарабатываем деньги на информации, то выдаем ее дозированно, ровно столько, чтобы вызвать интерес к себе у клиента. Просто надо знать меру: есть вопросы консультационного порядка, а есть задачи, решение которых займет не одну неделю, и очевидно, что мы не будем заниматься ими бесплатно.
Информационный бизнес – это не только бонус, которым привлекают клиента в рекламное агентство. Это отдельное серьезное направление. Ирина считает, что за ним будущее. Сегодня на сайте агентства в открытом доступе располагается база данных по производственным и торговым предприятиям отрасли, от гигантов до маленьких мастерских, примерно 2 тысячи адресов по всей стране. На то, чтобы их собрать, ушло восемь лет. Ирина говорит, что ничего подобного ни у кого, кроме нее, нет.
– Портал существует около года, и издержки на него пока приходится покрывать из других источников,– признается она (по оценке экспертов, к которым обратился корреспондент «Бизнеса», такой сайт стоит от 5 до 10 тысяч долларов). Тем не менее на него Ирина возлагает большие надежды. Во-первых, он приносит доход (размещение баннера на сайте стоит 2,4 тысячи евро в год). Во-вторых, если кому-то нужно разослать рекламные материалы участникам рынка, то он волей-неволей обратится к базе «РиоМакса». И тогда, скорее всего, попросит именно «РиоМакс» заняться рассылкой. Тем более что других желающих может и не обнаружиться.
– Ситуация на этом рынке очень сложная, коммуникации нарушены, рекламные бюджеты или очень маленькие, или их нет совсем,– говорит Ирина.-Своими оборотами не гордятся, а тщательно скрывают, как военную тайну. Поэтому мы не ждем появления конкурентов в ближайшем будущем. Эта тема вряд ли кому-то интересна.
– А вам-то почему интересно?
– А потому,– смеется Ирина,– что на товары для художников всегда будет спрос, в какой бы стране мы ни жили. Художнику нужны краски! Сейчас этот рынок в загоне, но потенциал у него очень большой. Мы ведь отслеживаем западные тенденции и прикидываем, когда они будут и у нас.
– И какие «у них» тенденции?
– В Америке все творят, причем все равно как. Вышивают, выпиливают, выжигают, рисуют. Рынок колоссальный! Нет, у нас, конечно, такого не будет – у нас проще купить чекушку и «отдохнуть» от проблем… Западные производители внедрили эту моду на домашнее творчество, когда у них стали снижаться продажи профессиональных материалов. И они стали развивать линию хобби.
– Какова у нас доля хобби-линий?
– Процентов двадцать. На Западе все наоборот: материалы для хобби заняли 80% рынка. Это произошло в последние лет шесть. И у нас это тоже будет. Хотя специализированных магазинов для хобби у нас пока нет, но за последние два года появились магазин OBI, в котором гигантский отдел для творчества, и две компании дистрибутора, специализирующиеся на линии хобби.
– Тогда в чем же разница? Тогда зачем же называть это Islamic banking и городить весь этот огород с мушаракой?
– Разница в том, что другим банкам все равно, добьетесь ли вы успеха. Им важно, чтобы вы вовремя вернули деньги и проценты или чтобы у вас можно было отобрать залог в случае неуплаты. А я могу взять у вас деньги только из прибыли. Я заработаю, только если заработаете вы. Я потеряю, если потеряете вы. Понимаете, Валерий, в России всегда рискует только предприниматель, а банк, кредитующий предпринимателя, не рискует практически никогда. Это нечестно. Мне вера предписывает рисковать вместе с моим партнером и вместе с моим партнером получать прибыль. Тогда это будут чистые деньги, понимаете? Халяльные («богоугодные» – арабск.). Сначала человек задумывается о том, халяльное ли он покупает мясо на базаре, потом он начинает задумываться о том, халяльные ли он зарабатывает деньги. И дело здесь даже не в соблюдении формальностей. Дело не в том, чтобы формально обойти запрет давать деньги в рост. Дело в том, помог ли ты кому-нибудь тем, что заработал эти деньги, или разорил кого-нибудь, чтобы их заработать.
ДВОЙНАЯ БУХГАЛТЕРИЯ
Внешность Адалет Джабиев имеет вполне себе европейскую. Такой средних лет худощавый брюнет в хорошем костюме и галстуке. Предлагаю исламофобам успокоиться. Никакой бороды по пояс. Никакой выпущенной наружу из брюк рубашки. Мы разговариваем часа полтора, и постепенно ему удается объяснить мне, что он старается соблюсти скорее дух, нежели букву своей священной книги. Я спрашиваю:
– Как же вам удается найти в Москве столько мусульман, которые к тому же являлись бы специалистами по банковскому делу? Где вы берете сотрудников?
– Я всегда смеюсь,– он смеется,– что у меня в банке работает полтора мусульманина. Ну то есть я, и, может быть, еще у кого-то из сотрудников отец был мусульманин. Я не пытаюсь набрать персонал, сплошь состоящий из мусульман. Я даже не пытаюсь особо-то разъяснять сотрудникам свою веру. Я просто говорю им, что я мусульманин, и у меня есть моральные принципы. Что мы заключаем с нашими клиентами партнерские соглашения, получаем деньги из прибыли и делим риски. И вы знаете, многим нравится так работать. Многим моим сотрудникам нравится никого не обманывать. Это не значит, что они захотят завтра принять ислам. Христианам тоже ведь нравится зарабатывать чистые деньги.
– А как вы пишете отчеты Центробанку? Разве Центробанк принимает отчеты, в которых сделки называются словом «мушарака»?
– Нет, конечно. Центробанк требует, чтобы мы представляли отчеты по определенной форме, и мы представляем. Если Центробанку надо, чтобы в отчетах было написано, что мы даем кредиты под столько-то процентов годовых, мы напишем. Мы как бы переводим наши сделки с нашего языка на язык, понятный Центробанку, налоговой инспекции, кому там еще? А для себя мы заключаем договоры о партнерстве, которые понятны нашим партнерам в мусульманском мире.
– А если вам нужно подать в суд на партнера?
– Для возможного суда мы тоже заключаем договоры так, чтобы они были понятны российскому суду и признавались российским законодательством. Это вопрос перевода. Вопрос поиска аналогий.
– А в бытовом смысле ваш банк отличается чем-то? Ну вот, например, почему в туалетах не стоят кувшины для омовений?
– Я никого из сотрудников не заставляю следовать предписанным мне правилам соблюдения чистоты. У меня в кабинете есть маленькая уборная. Там все устроено по правилам. Если сотрудники захотят, они сами могут устроить уборные, которые посещают, так, чтобы соблюсти чистоту.
– Да, но надо же прерываться на молитву. А что если время намаза совпадет со временем переговоров? Вы прервете переговоры?
– Нет. Не нужно фанатизма. В конце концов сегодняшнюю обеденную молитву можно прочесть завтра. Если есть уважительная причина, можно сегодня молитву пропустить, а завтра прочесть дважды.
– А что у вас написано на этом пергаменте на стене?
– Это аят из суры «Корова». Там написано, что Аллах не требует от человека невозможного, не возлагает на душу большей ноши, чем душа может вынести.
«БИЗНЕС», N'04(23) от 14.01.05
Александр Дюков
От маек к фондовому рынку
ТЕКСТ: Николай Фохт
ФОТО: Александр Басалаев
Зачем мы с Александром Дюковым склонились над развернутым, как карта Антарктиды или Северного полюса, бронежилетом «Визит»? Ищем доказательство его прошлого, но активного и очень прямого участия в малом и среднем бизнесе: пулю, застрявшую в бронежилете. Который был, естественно, на Дюкове в драматический момент стрельбы. Такой вот человек Александр Дюков: предметный, доказательный, наглядный. Дает отдельные участки своей судьбы потрогать руками. Судьба у Дюкова, конечно, есть: есть судьба личная, и есть путь в бизнесе. Сегодня мы с ним говорим про путь. Тем более что пулю мы минуты через две молчаливых поисков нашли. Дюков удовлетворительно хмыкнул: а куда оно денется, это неотвратимое доказательство…
НИ МАЛЫЙ, НИ СРЕДНИЙ
Дюков всегда в костюме, под которым белая сорочка и галстук. На руке у Дюкова точнейшие часы, на ногах дорогие ботинки, в правой руке (иногда) хайбол с Hennessy Х.О. Дюков всегда в Люцерне, Лимассоле, Мюнхене, Порт-Кирксе, Тель-Авиве, Париже, Мармарисе – за границей, короче говоря. Александр Борисович Дюков – председатель совета директоров транснациональной компании SWS, которая занимается финансовым консалтингом.
– Я сегодня свой бизнес не могу отнести даже к среднему. Когда-то написал исследовательскую работу (на примере европейских компаний), из которой следовало, что в предприятии среднего бизнеса участвуют до 300 человек, малое начинается с трех-пяти работников. Эти параметры, так или иначе, действительны везде. Финансовая группа SWS, которой я руковожу,– это тысячи, если не десятки тысяч людей. При этом самому мне сегодня интересно заниматься фондовым рынком, оперирую значительными личными средствами, и еще более значительные средства в доверительном управлении. Лет десять, правда, изучал этот вопрос – диверсификация, корреляция, прочая фигня, зато сегодня я очень уверенно себя чувствую на этом рынке. Ну вот, например, ты знаешь, фондовый рынок трясло в 2004-м – ЮКОС и т. д. Средства, которыми я управлял на российском фондовом рынке, принесли 60% прибыли – это много, очень много. Достаточно народу занимаются этим: только большинство пальцем в небо попадают, а у меня всегда успех.
Приходится верить Дюкову. А что еще остается: выглядит в свои 50 с лишним прекрасно, энергичен, более красноречив и экспрессивен, чем лет 10-15 назад. Об этом и хотелось поговорить с Дюковым – как все начиналось, об истоках, о предтечах всевозможных. Расчет был на то, что Александр Борисович любит делиться опытом. Скрытным его не назовешь.
«ДУРАКИ» И «СТРАШНЫЙ»
По словам Дюкова, очень много дел он начинал «одним из первых в стране». Одним, например, из первых стал в конце восьмидесятых-начале девяностых «катать майки».
– Покупались в магазинах майки, на них сначала делали резиновые накаты. Потом появилась технология на основе шелкографии. Дело начал с женой, через неделю присоединился брат, потом подключились несколько студентов Бауманки. Итого восемь человек. Я стал хозяином предприятия. Майки везли на Рижский рынок, например. Помню, хорошо продавались «Модерн Токинг» – я не знал, кто это, называл их «дураками». Ленка, жена, звонит с Рижского, говорит: «Дураков» еще сделай 50 штук, хорошо идут". Дюков смеется, долго, отхлебывает Hennessy. «Потом еще этот хорошо продавался… страшный такой. Я тоже не знал, кто это, а студент, который у нас работал: так это же Оззи! Точно, Оззи Осборн хорошо продавался»,– смех, коньяк.
– Дело шло отлично. Мы одними из первых стали майки с символикой перестройки печатать. И у нас этот дизайн и права на производство какие-то датчане купили. За большие деньги, за 25 тысяч долларов. Как сейчас помню, после 44 дней работы я поехал в Южный порт и купил «шестерку». И в отпуск мы на ней поехали в Севастополь. Конечно, не пустые: там центральный универмаг забили под завязку своим товаром. В Севастополе, кстати, познакомились с молодой парой – они тоже бизнесом занимались каким-то, в Москве жили, но из этих мест. И у парня отец – капитан первого ранга, командир атомной подлодки. Ну, отдыхали как обычно, выпивали, разговаривали. А когда вернулись в Москву, этот капитан звонит мне однажды: приехал в Москву, хочу тоже в бизнес. А куда его? Но он настойчивый, сам поехал в Южный порт, ну посмотреть-походить – в форме каперанга, разумеется, как положено. А тогда какую-то фигню кооператоры делали – турбинку для «Жигулей» что ли, что-то она там усиливать должна была. Вот он к прилавку с этими турбинками подошел, взял товар в руки, повертел и сказал сакраментальную фразу: «Хорошая вещь, но дорогая». Пошел дальше. Как он потом рассказывал, через 50 метров догоняет его продавец, говорит: хочешь работать, отец? – А что делать? -Будешь через каждые десять минут подходить к прилавку, брать турбинку в руки и говорить: хорошая вещь, но дорогая,– и отходить.– Александр Борисович смеется, как ребенок, заразительно, я и сам не могу удержаться. -Понимаешь? Он им покупателей привлекал: военный – значит, в технике разбирается, но какие деньги у военного – поэтому и не может купить. Между прочим, он так два года проработал, 25 рублей в день. Как сейчас помню -дома, в гостях, в офисе моем капитан репетировал: брал в руки какую-нибудь штуку, помаду например, открывал и так, с разными интонациями: хорошая вещь – но дорогая; хорошая вещь, но дорогая…
ИЗ-ПОД ПОЛЫ ГОРБАЧЕВА
Вообще-то у Александра Борисовича два высших, причем одно из них -Бауманский институт. То есть подготовка, как я понимаю, будь здоров. Поэтому к любому делу Дюков подходит фундаментально. Конечно, майки возникли не на пустом месте. Дю-ков рассказывал, что соответствующую литературу он, разумеется, читал. А какая тогда литература? А была – компания «Факт», впоследствии ИД «Коммерсантъ», выпускала такие брошюрки про малый бизнес. Как описывает их Дюков, "на обложке Горбачев распахивает полу, а там так и написано: «малое предприятие». По ним и учились, можно сказать. Александр Борисович, естественно, сообщает, что он одним из первых стал постоянным клиентом «Факта».
ЛИФЧИКИ И ДУБЛЕНКИ
– Бизнес развивается по четким законам. Мы катали маечки. Потом в гараже, который я арендовал у своего отца за 100 рублей в месяц, стали выпускать солнцезащитные козырьки для машин. Но эта тема достаточно быстро прошла. Деньги тогда можно было делать или на небольшом производстве, или на розничной торговле. Мы стали сами производить палатки. Сами проектировали, сами ездили на завод заказывать. Первые палатки на Преображенской площади, на Семеновской заставе – наши. Чем заполняли? Да говном всяким: ликерами венгерскими, шмотьем из Турции. Начали торговать из палаток – возникла необходимость расширить ассортимент. Расширение ассортимента приводит к тому, что нужны новые торговые площади – магазин, скажем. А в магазине в свою очередь ассортимент на порядок шире, чем в палатке,– ты должен искать новые закупочные рынки. Одно цепляется за другое, экономика сама тебя тянет. Поэтому я одним из первых стал ездить в Турцию за товаром. Из Германии привозил первые газовые пистолеты. Я открыл дорогу в Таиланд. Причем закупал одно наименование товара – бюстгальтеры. Тайцы делали изящные бюстгальтеры. Единственный недостаток – они были не больше третьего размера, наши женщины очень возмущались. Первым стал возить оттуда мягкие игрушки – большие такие, тогда их стали всякие крупные фирмы покупать, банки. Я открыл уругвайские дубленки – за три месяца завалил ими страну. Возил эти дубленки самолетами: давал определенную сумму денег представителю тамошнего аэропорта, и пассажирам билеты на рейс Монтевидео-Москва не продавались. За восемь часов стоянки Ил-76 под завязку набивался товаром, и через 28 часов дубленки в Москве. Уругвайские дубленки – это последний торговый бизнес, который приносил 300% прибыли. Дальше все стало скучнее.
ДРУГАЯ ЭРА
Нет, всего я рассказать не успею. Не хватит времени, чтобы поведать, как на этих самых дубленках Александр Борисович и разорился однажды, и долг его составил ни много ни мало 100 тысяч долларов – тогда, как он утверждает, очень для него большие деньги. Подробно не смогу рассказать, как Дюков рисковал, чтобы долги вернуть,– как он заполнил весь Стамбул некондиционным, но дефицитным в Турции 100-миллиметровым Marlboro, и как его сдали турецкие партнеры, но полиция денег не нашла, потому что деньги были спрятаны в сумке с носками, которую везла чел-ночница…
Настал 1991 год. Приватизация. Взошла эра бандитского капитализма. Рэкет – экономическая категория того времени. Новые условия игры.
– Милиции ж не было совсем – бандюки делали что хотели. Было два пути: лечь под них (это, кстати, обычная мировая практика) или сопротивляться. Я пошел по второму пути – разрешили создавать охранные предприятия, и я открыл. Два. Себя защищали, помогали защищаться тем, кто хотел оставаться в легальной зоне бизнеса. Через какое-то время среди клиентов были и представители нефтяного бизнеса, банки. Очень хороший бизнес был.– Александр Борисович задумывается, отпивает очередной глоток.– Потом еще нефтью позанимался… а потом мне это все надоело. Я вспомнил, что в молодости я был инженером, что я работал директором оборонного завода. Мне захотелось более интеллектуального дела. И я перешел в финансовый бизнес, в страховой – где и по сей день очень хорошо себя чувствую.
КРАТЧАЙШИЙ УЧЕБНИК АЛЕКСАНДРА ДЮКОВА
В рассказах Дюкова очень много назидательности – уместно сразу перевести в форму конспекта лекций, а то и целого учебника.
О кредитах
– Никогда не пользовался кредитами. Единственный раз занял 50 рублей у своего институтского товарища: у меня было 50 плюс его 50 – со ста рублей я и открыл маечный бизнес. Больше никогда денег не занимал, вкладывал только заработанное. Конечно, приходилось во многом себя ограничивать. Офис у меня, сам видишь, очень скромный. На той «шестерке» я проездил лет восемь – сам ее ремонтировал. На «каддилаке», который у меня сейчас, даже колесо сменить не смог – не нашел запаску. «Ангел» приехал, оказалось, она под днищем.
О методах руководства
– Я жесткий, некоторые говорят, крайне жесткий руководитель. Своих сотрудников я «мочу», могу ругать их матом – тем не менее люди работают у меня долго, и им нравится работать со мной. Потому что я – справедливый. Перед любым жестким наказанием сотрудника я сто раз подумаю. Бывает, и довольно часто, что я ошибаюсь. По всем правилам управления ошибки признаю сразу. При этом за своих сотрудников вступлюсь перед кем угодно. Сам. И они это знают. Мне понравилась цитата, Александр Невский сказал: «Бог не в силе, Бог в правде». Я придерживаюсь и силы, и правды.
О том, как происходит бизнес
– Статистика утверждает, что к бизнесу склонны 3-5% людей. А по моим наблюдениям – не более 0,03%. Бизнесом надо заниматься круглосуточно, даже когда спишь. Например, когда я еду отдыхать, с семьей или один,– все хорошо только пару дней, до первой встречи с русским знакомым или до первой прочитанной заметки про Россию. Ночью вдруг просыпаюсь в луже пота. В чем дело? Все просто: мозг включился, непроизвольно анализирует ситуацию – весь организм работает на охлаждение мозга. Мозг готовит какое-то решение, которое потом можно назвать интуитивным. У меня есть мобильный, номер которого никто не знает: в любое время суток могу позвонить помощнице – она запишет, потом систематизирует и даст мне эти записи. Только так работать -круглые сутки.
Дело каждого, верить или не верить Александру Дюкову. Мне и самому Дюков кажется каким-то нереальным, как-то всего чересчур в его рассказах. Но…
Я точно помню конец восьмидесятых, помню то время, когда Дюков действительно катал маечки и некоторые из общих знакомых очень скептически относились к этому его занятию. Помню и некоторое замешательство этих общих знакомых, когда через пару месяцев Дюков уже ездил на дачу к теще на собственной машине.
Однажды Дюков зашел в гости. В большой дорожной сумке «Ремингтон» (может, конечно, духовой) и «Визит» под костюмом. Грустно рассказал, что он и жена спят в «брониках», детей увезли из Москвы,– какие-то трудности с партнерами… или с должниками. Через пару месяцев в Дюкова стреляли у входа в его офис.
От маечек к фондовому рынку… А маечками, между прочим, Саша стал заниматься, когда ему было хорошо за 30, в бэкграунде – спортивная, профессиональная, партийная карьера. Даже я это помню – а уж Дюков тем более. Поэтому он открыто и очень нескромно говорит, какой он исключительный бизнесмен и человек; поэтому он подарил своей жене на рождение второй дочери «Бентли»; поэтому он выпустил уже вторую книжку о своем карьерном росте и даже бизнес-словарь «Личное страхование», форматом и внешним видом смахивающий на издание Нового завета.
Наверное, Дюков имеет право. Выходит, так.
«БИЗНЕС», No16(35) от 01.02.05
Ирина Егорова
Художник – художнику
ТЕКСТ: Анастасия Нарышкина
ФОТО: Дина Щедринская
Ирина Егорова за то, чтобы все вокруг творили. Чтоб у нас было, как в Америке, где в каждом приличном доме пишут маслом или выпиливают лобзиком. С одной стороны, это укрепит семью. С другой – сделает рекламно-информационный бизнес Ирины бесконечно востребованным. А пока Ирина делает первые шаги на пути к созданию информационной империи для доморощенных и профессиональных художников.
Раньше с этим было просто. Приходишь в салон на Октябрьской. Приятный запах масла. Не того, которое мажут на хлеб, а того, которым картины пишут. Кисти: колонок, белка, щетина. Пастель, сангина, уголь. Бумага такая, бумага сякая. Акварель московская (не очень), акварель ленинградская (дефицит, берем на всех). Вонючие анилиновые краски? Это нам в хозяйственный (12 цветов, других не бывает). Раствор для батика? Варим на кухне в консервной банке: бензин, парафин и еще не помню что. Запариваем свое творение на кухне же над кастрюлей. Работу, выполненную пастелью, обрызгиваем лаком для волос, чтоб не осыпалась. Для макраме отлично подходят мотки обычной веревки. Этим навыкам в детской художественной школе учи– ли нас художники, взрослые дяди и тети. Они поступали точно так же.
Как говорится, шли годы. На Октябрьской теперь торгуют одеждой. Система художественных салонов развалилась, зато на прилавках появилось много заграничного товара.
И тут Ирина Егорова поняла: это и есть ее рыночная ниша. В октябре 2003-го она ушла из фирмы, которая выпускала журналы для художников, и открыла свое дело – агентство «РиоМакс». Сегодня Ирина издает специальную газету «Артиндустрия» и поддерживает портал www.artindustry.ru.
– В России очень мало профессиональных изданий, с помощью которых участник этого рынка мог бы продвигать свои товары. Опыт подсказал нам идею создать портал и бесплатную газету, которая окупилась с первого же номера,-говорит Ирина.
БЕСПЛАТНЫЙ СЫР
«Бесплатно» – ключевое слово в Иринином бизнесе. Это ее способ привлечения рекламодателя. И выглядит он так: менеджеры агентства обзванивают фирмы и предлагают свои рекламные услуги. В беседе они выясняют, с какими проблемами сталкивается фирма, и выражают готовность что-то посоветовать, подсказать, свести с поставщиком или торговцем – бесплатно, разумеется. Ирина говорит, что это очень действенный способ.
– Все клиенты, а их около 80, пришли к нам именно таким образом. Сегодня клиент позвонил и спросил, у кого ему закупить акриловые краски, а завтра он попросит устроить ему презентацию магазина. У нас четыре человека, которые способны дать грамотный совет, и консультации – часть их обязанностей. Это коммерческий директор, администратор сайта, менеджер коммерческого отдела и я, естественно. Скажем, коммерческий директор знает ассортимент множества фирм, их специализацию. Менеджер коммерческого отдела ведет консультирование по поводу рекламных кампаний, администратор – по рекламе в интернете и по созданию сайтов. Основная их задача – убедить клиента, что лучше нас никто не разбирается в таких вопросах, как ситуация на рынке, спрос на ту или иную продукцию. Люди принимают нашу помощь с удовольствием, а затем становятся постоянными рекламодателями. За первым эшелоном клиентов, а это были центральные игроки, потянулись и менее доверчивые. А сейчас самые активные клиенты – это или вновь созданные фирмы, или фирмы с отчетливой бизнес-позицией.
«БАРЫШНЯ, СМОЛЬНЫЙ!»
Технически это устроено так: офис в 100 кв. м, компьютеры, телефоны. «Все как у всех»,– говорит Ирина. Но есть и ноу-хау.
– Один телефонный номер специально выделен для приема звонков: что-то вроде горячей линии. Телефон не замолкает. Вопросы поступают разные, например звонит барышня из Тверской губернии, товаровед универмага. Они решили открыть отдел товаров для художников, где-то достали нашу газету и стали звонить по рекламным объявлениям, но никак не могли найти того, что им нужно. Тогда они позвонили нам, мы дали все «пароли и явки», объяснили, к кому обращаться, что покупать. Точно такие же консультации мы даем и западным компаниям, тем, кто ищет партнеров в России, организуем встречи с российскими фирмами.
– То есть вы зарабатываете еще и на посреднических услугах?
– Нет. Очень многие пытаются заработать на жизнь, продавая свои контакты и связи. Я называю это «чирикосшибанием». Люди в погоне за сиюминутной выгодой не видят перспектив, которые открываются, если первым сделать шаг навстречу.
– Вы не перебарщиваете с бесплатными услугами?
– Поскольку мы зарабатываем деньги на информации, то выдаем ее дозированно, ровно столько, чтобы вызвать интерес к себе у клиента. Просто надо знать меру: есть вопросы консультационного порядка, а есть задачи, решение которых займет не одну неделю, и очевидно, что мы не будем заниматься ими бесплатно.
РИСУЮТ ВСЕ
Информационный бизнес – это не только бонус, которым привлекают клиента в рекламное агентство. Это отдельное серьезное направление. Ирина считает, что за ним будущее. Сегодня на сайте агентства в открытом доступе располагается база данных по производственным и торговым предприятиям отрасли, от гигантов до маленьких мастерских, примерно 2 тысячи адресов по всей стране. На то, чтобы их собрать, ушло восемь лет. Ирина говорит, что ничего подобного ни у кого, кроме нее, нет.
– Портал существует около года, и издержки на него пока приходится покрывать из других источников,– признается она (по оценке экспертов, к которым обратился корреспондент «Бизнеса», такой сайт стоит от 5 до 10 тысяч долларов). Тем не менее на него Ирина возлагает большие надежды. Во-первых, он приносит доход (размещение баннера на сайте стоит 2,4 тысячи евро в год). Во-вторых, если кому-то нужно разослать рекламные материалы участникам рынка, то он волей-неволей обратится к базе «РиоМакса». И тогда, скорее всего, попросит именно «РиоМакс» заняться рассылкой. Тем более что других желающих может и не обнаружиться.
– Ситуация на этом рынке очень сложная, коммуникации нарушены, рекламные бюджеты или очень маленькие, или их нет совсем,– говорит Ирина.-Своими оборотами не гордятся, а тщательно скрывают, как военную тайну. Поэтому мы не ждем появления конкурентов в ближайшем будущем. Эта тема вряд ли кому-то интересна.
– А вам-то почему интересно?
– А потому,– смеется Ирина,– что на товары для художников всегда будет спрос, в какой бы стране мы ни жили. Художнику нужны краски! Сейчас этот рынок в загоне, но потенциал у него очень большой. Мы ведь отслеживаем западные тенденции и прикидываем, когда они будут и у нас.
– И какие «у них» тенденции?
– В Америке все творят, причем все равно как. Вышивают, выпиливают, выжигают, рисуют. Рынок колоссальный! Нет, у нас, конечно, такого не будет – у нас проще купить чекушку и «отдохнуть» от проблем… Западные производители внедрили эту моду на домашнее творчество, когда у них стали снижаться продажи профессиональных материалов. И они стали развивать линию хобби.
– Какова у нас доля хобби-линий?
– Процентов двадцать. На Западе все наоборот: материалы для хобби заняли 80% рынка. Это произошло в последние лет шесть. И у нас это тоже будет. Хотя специализированных магазинов для хобби у нас пока нет, но за последние два года появились магазин OBI, в котором гигантский отдел для творчества, и две компании дистрибутора, специализирующиеся на линии хобби.