Страница:
– Если мы кого-то порекомендуем как отличника, а он окажется двоечником, нам этого не простят. Поэтому экзаменуем клиентов на совесть.
В самом начале Ирина Мочалова отправляла 30-40 учащихся в год, а в 1994 году их число превысило 70. Все шло к тому, чтобы в ближайшее время перевалить за 100. Но в 1995-м настал «черный вторник», когда рубль подешевел в несколько раз по сравнению с долларом. По этой причине рухнула и фирма, при которой существовала «Парта», и банк, в котором эта фирма держала счета, включая, естественно, счета «Парты».
– Всю финансовую жизнь пришлось начинать практически с нуля,– с невозмутимым спокойствием вспоминает Ирина.– Но мы начали… и продолжили.
Наконец, Ирина зарегистрировала собственную компанию. Деньги пропали, но остались сотрудники, партнеры, опыт работы, клиенты. Ведь компания полностью приняла удар на себя, и никто из ее подопечных не пострадал. Благодаря этому, а также телевизионной рекламе, «Парта» стала одним из наиболее узнаваемых брэндов на образовательном рынке. И преодолев психологическую отметку 100 клиентов, компания уже готовилась штурмовать отметку 200. Дело было летом 1998 года.
– В конце июля – начале августа, перед началом учебного года, проходит самый большой объем платежей в школы. Деньги нам тогда переводили в основном в рублях. Помню, как я ждала, когда платежи накопятся, чтобы конвертировать их оптом. Помню, как начала конвертировать, как сделали заявку на валютный перевод. Потом мне сказали, что случился какой-то дефолт. Я только перекрестилась, ведь вроде бы успела все перевести… И тут выясняется, что мои платежи не ушли по назначению, а остались на корсчете.
Если бы Ирина не верила сотрудникам «СБС-Агро», которые утверждали, что скоро все средства будут перечислены школам – «все-таки дети, образование», тогда, вероятно, можно было бы сохранить хотя бы часть денег – 80%, 50% и т. д., вовремя подав соответствующие заявки. Но Ирина верила и поэтому потеряла все.
– До сих пор горжусь тем, что ни в один кризис ни один родитель не узнал о наших проблемах. Мы договаривались со школами, что выплатим все постепенно. Вот в 2002 году выполнили последние обязательства. Так что теперь родителям можно рассказать обо всем.
Однако уже в 1999-м «Парта» обслужила 200 клиентов. На уровне 200-250 человек в год компания держится и по сей день. Ирина считает, что на текущий момент это предел. Больше не позволяет рынок – объем платежеспособного спроса и конкуренция. Возможно, в недалеком будущем «Парта» откроет франшизы в нескольких городах-миллионниках. Предложений от региональных турфирм предостаточно. Тогда начнется другая жизнь. А пока приходится сражаться и за 200-250 клиентов.
На мощные рекламные кампании денег у «Парты» не хватает. От «Своей игры» после ухода Гусинского из НТВ пришлось отказаться: новые условия спонсорства оказались непосильными. Выручает репутация и опыт. Образование своих детей люди все-таки предпочитают доверять проверенным участникам рынка.
– Как к эксперту ко мне систематически обращаются за комментариями и издания, и телеканалы. В России не так много людей, которые знают о зарубежном образовании столько же, сколько я.
В пиаровских же целях «Парта» участвует в рубрике «Образование» одного авторитетного интернет-издания. А прямую рекламу дает только в профильной печати. При этом Ирина подчеркивает, что ее главный козырь (на чем, собственно, и была заработана репутация) – это «умение создать хороший продукт».
– Мы сами ездим по школам и отбираем их,– говорит Ирина.– Смотрим на отношение к ученикам и преподавателям, на умение решать проблемы, ведь у иностранных студентов всегда есть проблемы. В итоге я знаю, кому что предложить. Если к нам обращается молодой человек, чтобы «закосить» от армии, я советую ему не университет, а колледж: легче найти работу по окончании. А после университета он может быстренько вернуться домой и пойти в армию. Если богатые родители хотят отправить учиться избалованного ребенка, я не порекомендую им Англию. Там лучшая система образования в мире, но такие условия проживания, что избалованный ребенок оттуда просто сбежит,– Ирина делает паузу.– Наша государственная система образования только задумана как лучшая в мире, но реализует планы отвратительно. В общем, без работы я не останусь. Другое дело, что наш бизнес – не для прибыли. Мы неплохо живем, но и только-то. На пенсию я себе еще не заработала.
«БИЗНЕС». No51(70) от 24.03.05
Наталья Муштакова
Владелица агентства «РУСС»
Честные рыбацкие байки
ТЕКСТ: Мария Петрищева
ФОТО: Михаил Соловьянов
Наталья Муштакова известна как единственная и неповторимая, главная рыбачка России. Между тем ничто не предвещало такого мощного выброса адреналина в ее карьере. «В моей жизни все решает случай, и не факт, что завтра не позвонит какой-нибудь приятель и не пригласит полететь с ним в космос, так же, как однажды, десять лет назад, меня зазвали на рыбалку», – говорит Наталья.
«Мужчины-рыбаки – зануды и шовинисты. Многие до сих пор считают, что женщина на рыбалке – к несчастью, что она спугнет рыбу, сглазит или еще что. Другие не хотят брать женщин с собой, думая, что женщине будет тяжело. Да я в таких задницах побывала за эти десять лет, что им и не снилось!»
До того как стать специалистом по рыбной ловле, Наталья ничем не выделялась. Родилась в Москве, получила два высших образования: автодорожное и экономическое, работала на заводе, в банке, потом оказалась во внешнеэкономической ассоциации «Гермес». У компании были разнообразные интересы, в том числе ей принадлежали магазины элитной женской одежды. Директором этих магазинов и стала Наталья. Но эта работа ей быстро надоела. «Мода – не моя страсть. Я, честно говоря, даже не помню марок одежды, которую мы продавали, знаю только, что в основном она была из Америки, в стиле жен новых русских. Я сама ее не носила, и сидение в пыльном кабинете с калькулятором в руках меня не устраивало. Борьба за поставки, борьба за клиентов – это не то, ради чего я родилась». После дефолта Наталья ушла из «Гермеса» и полгода отдыхала дома. «Я ни разу не пожалела о своем решении. У меня были предложения от других фирм, очень выгодные по деньгам, но я уже устала от такой работы. Наверное, я просто ждала чуда».
«Человек думает, собака думает, овца думает, а рыба не думает, рыба знает»,– поет Игги Поп в фильме Эмира Кустурицы. «Рыба не холодная и не безмозглая, она борется за жизнь! Самая большая щука, которую я сама поймала, весила 18 кг. Руки в кровь, оторванные ногти, но зато какой адреналин! Садишься в лодку, видишь это чудовище и понимаешь, что ты его взяла! Но рыбалка, которую я никогда не забуду, закончилась полным провалом». Дело было на затопленном Чувашском водохранилище.
– В этом месте плавающих коряг больше, чем рыбы. И вдруг у меня берет щука, по ощущениям, весом от 4 до 6 кг, но идет совсем спокойно, как бревно. Я медленно подвела рыбу к лодке и говорю своему приятелю: «Бери садок и доставай ее».
А щука отличается тем, что, как только она хлебнет воздуха, ее нужно тут же вылавливать и не давать опять нырнуть. Иначе происходит химическая реакция, и она бешено рвется на свободу, удержать ее на тонкой леске крайне сложно. И тут мой приятель размахивается и пытается надеть садок ей на голову. Выражение щуки я никогда не забуду: «Я всякое видела, мужик, но чтоб меня сачком ловили, это уже беспредел». Щука буквально обиделась. Мощнейший рывок, и она уходит под лодку вниз.
Спиннинг у меня завязывается узлом, а щука выходит «на свечу» с другой стороны лодки! 40 минут шла борьба. В конце концов она оборвала крючок и спокойно уплыла, напоследок посмотрев мне прямо в глаза.
До того как заняться профессиональным рыболовным туризмом, Наталья рыбачила только в глубоком детстве. Но однажды ей позвонил старый друг и пригласил на добровольных началах помочь ему в управлении компанией, совладельцем которой он являлся,– «Мир рыболова». Не проработав там и недели, Наталья ушла в собственный бизнес – они с этим же другом открыли фирму на двоих. «Я поняла, что есть необходимость в туристическом агентстве, которое бы собрало все рыболовные базы, клиент у нас получал бы полную информацию о рыбалке на Байкале, в Астрахани, на Кольском полуострове, в Подмосковье. Тогда российский рынок рыболовных услуг только начинался. Мы все были первопроходцами, работы было поле непаханое». Проблемы возникали как с рыбаками, так и с владельцами рыболовных баз: «Люди, ездившие на рыбалку с палаткой и рюкзачком, не понимали, что они должны платить за сервис. А егеря со своим гипертрофированным эго считали, что обслуживание балованного молодого человека из Москвы с шальными деньгами унижает их достоинство».
– Когда вы начинали бизнес, что у вас было?
– Сначала мы купили готовую фирму. Зарегистрировали ее как «Вымпел», вложили свои средства, около 50 тысяч долларов за первый год – это то, что ушло на аренду, технические и накладные расходы, я уж не говорю про многочисленные командировки, которые тоже оплачивались из собственного кармана. Я – финансист, друг мой – рыбак, это был неплохой тандем. Я просчитала, что при таких расходах бизнес окупится на третий год, поэтому экономили мы на всем, останавливались в жутких гостиницах, ездили далеко не первым классом, но мне было интересно.
– Какой пакет услуг получали клиенты?
– Проживание, питание, подробную карту проезда, точные рекомендации по необходимым снастям. Тогда хорошие снасти стоили дорого, китайских подделок не было, и, как правило, в аренду их не давали. Еще – моторные лодки, сопровождение егеря, а дальше – чего душа пожелает.
– Вы не будете спорить, что у многих рыбалка ассоциируется с водкой, сауной, ну и, сами понимаете…
– Есть и такое. Когда я столкнулась с этим в первый раз, я, честно говоря, была в шоке. Был случай, когда молодые ребята уплыли на комфортабельном теплоходе в круиз по Волге, и им практически сразу же понадобились девушки. Но настоящие рыбаки, если даже они отрываются в первый день по полной, потом неделю ловят рыбу, и их больше ничего не интересует.
– На чем вы зарабатывали?
– Как правило, и тогда, и сейчас мы брали 15-20% от стоимости путевки. Я про считала, что для того, чтобы перекрыть расходы, мне нужно привлечь не менее 50 баз. К третьему году существования нашей фирмы из этих 50 рабочих было 15. Остальные прозябали, а все – из-за российского менталитета. Вот пример. Есть великолепное озеро Акатовское в Смоленской области. Там водились два вида судака – озерный и серебристый, рыбалка была очень интересная. И вот мы приезжаем знакомиться с директором местного хозяйства. База его – традиционное русское убожество, без всякого ремонта. Он нам выставляет на стол самогон, хлеб, сало. И когда речь заходит о благоустройстве территории, произносит волшебную фразу: «Вы мне сначала заплатите, сам я убирать ничего не буду, но попрошу свою жену, сельскую учительницу, а она бесплатно тут разгребать мусор не станет». Он не понимает, что мы ему привозим клиентов, он же сидит на всем готовом и при этом даже окна помыть не хочет! Таким людям проще пускать браконьеров, которые электроудочками за два-три года уничтожили всю рыбу.
На третий год Наталья рассталась со своим партнером. «Рыба пошла», и он решил пересмотреть их взаимоотношения. «Я не хотела ему мстить, потому что тогда пришлось бы перечеркнуть много хороших воспоминаний, и я ушла ни с чем». История началась заново: Наталья позвонила знакомым в «Мир рыболова», те ей посочувствовали и выделили безвозмездно столик в одном из магазинов. Сидя в скромном уголке, Наталья начала продавать туры через магазин. Репутация у нее уже была, люди ее знали, она выжила. Старый друг ее не узнавал, да еще и занимался черным пиаром. В один прекрасный момент Наталья не выдержала и позвонила «крыше», под которой работал «Вымпел». «Я их попросила передать своему бывшему партнеру, чтоб он оставил меня в покое. После этого он успокоился, а я продолжила свой бизнес». После стола в магазине Наталья сняла небольшой офис на Чистых прудах, где и располагается ее агентство «РУСС». В штате всего два человека, есть еще егеря, которые ездят вместе с группой. Помимо рыбалки Наталья занялась потихонечку и охотой, и активным туризмом.
– Сколько зарабатывает такая фирма, как ваша?
– Немного. Туристический бизнес нерентабельный, зимой мы проедаем все, что заработаем летом. Месячная прибыль крупного агентства – от 3 до 40 тысяч долларов. У меня был момент, когда я могла выйти на другой уровень, вложиться в офис, персонал, заняться бизнесом ради бизнеса. Но я не такой человек. То, что я делаю,– не работа, а стиль жизни. Именно поэтому в 2001 году я вложила все, что у меня было, в организацию фестиваля рыбацкой кухни. С тех пор каждый год в течение двух дней со всей России собираются рыбаки и готовят уху – в центре Москвы, на мангалах, под присмотром кордона милиции, пожарных, представителей санэпидемстанции. У меня уху варили не только простые рыбаки, но и звезды эстрады, телевидения.
– Что значит фраза на вашем рекламном буклете: «Отдых для активных женщин. Мир глазами мужчин»?
– Есть масса теток, как я их называю, которым не суждено сидеть дома и быть просто домохозяйками. Они хорошо зарабатывают, но семья для них – не главное, или не сложилось. И такие женщины с удовольствием съездят на рыбалку. Они не боятся трудностей и им нужен адреналин! Из моих постоянных клиентов 20% – женщины. Это направление нужно отдельно развивать, финансировать, создавать свой клуб.
– А как вообще изменились запросы клиентов?
– Динамика была такая: сначала приходилось объяснять, за что нужно платить, потом готовы были платить за что угодно, теперь клиенты избалованы вниманием и разнообразными предложениями, они стали более въедливыми, требовательными. Но корпоративные выезды на рыбалку по-прежнему не в моде: на рыбалку нужно ездить своим кругом, где материальный достаток всех участников приблизительно одинаковый.
– Наталья уверена, что ее конкурентное преимущество в том, что «не советует плохого», никогда не навязывает клиенту, куда ему ехать, и предоставляет только достоверную информацию: «Все мы живем с процентов, но моя репутация стоит дороже, и отношением клиента к нашей фирме я предпочитаю не рисковать». Однако за последнее время конкуренция стала довольно жесткой: как минимум десять серьезных фирм в Москве занимаются тем же, что и «РУСС». Есть и такие, кто работал вместе с Муштаковой, а потом уходили и открывали свои агентства. «Мужи-ки смотрят на меня, видят, что я, женщина, в тяжелом бизнесе и, несмотря ни на что, 24 часа улыбаюсь, и думают, что доходы здесь просто чумовые и они запросто со всем справятся сами».
– Вы не только устраиваете рыболовные туры, но и инспектируете рыболовные хозяйства, которые находятся в вашем управлении. С браконьерами сталкивались лично?
– В каждом регионе свой лимит на отлов рыбы. Как правило, это 10 кг с водоема за один раз. На Кольском полуострове, на элитной рыбалке, лимит на семгу – 1 кг. Нормальные рыбаки делятся на две категории: спортсмены, те, кому важен соревновательный дух, и рыбаки-путешественники, любители экзотики, охотники за трофеями. А браконьеры – это ведь не дядечка с сетями, а организованная мафия. Я догадываюсь, кто стоит за этими людьми, но лучше их в лицо не знать.
– Все жалуются на короткую сезонность и низкую рентабельность внутрироссийского туризма. А на иностранных любителей рыбалки вы не ставите?
– Прием западных туристов находится у нас на полулегальном положении, и все по законодательству. В тайге или в национальном парке далеко не всегда есть гостиница, которая имеет право регистрировать иностранцев. И если с ними, не дай бог, что-нибудь случится, страховая фирма просто разорится. Так что пока прием иностранцев, которые ездили бы к нам с большим удовольствием, составляет всего лишь 5% общего оборота. И потом, другая проблема – мало разработанных маршрутов. В среднюю полосу России или в Подмосковье иностранцы не поедут, их интересует Кольский полуостров, Эвенкия, а там ограничена возможность приема.
– Скажите, Наталья, чего вы не можете себе позволить, будучи хозяйкой такого бизнеса?
– Я не могу расслабиться ни на секунду, никакие очаровательные женские слабости или легкомысленные отношения недопустимы. Я уже лет десять не отдыхала, и снится мне не рыбалка, а полное безделье на пляже, с личным массажистом и пальмами вокруг. Но и продать этот бизнес я не хочу, и вовсе не из-за денег. Я просто еще не везде побывала – впереди Камчатка, Сахалин, и я хочу увидеть все это своими глазами, ради этого я все и придумала – или жизнь придумала за меня.
«БИЗНЕС», No49(68) от 22.03.05
Дмитрий Немировский
Владелиц студии плитки и камня «Барок»
Мозаика желаний
ТЕКСТ: Анастасия Никитина
ФОТО: Александр Басалаев
Дмитрий Немировский сам себя называет эмигрантом. Я бы добавила -бизнес-эмигрантом. То в Австрии дело выгорит, то в Чехии, то в России. Переезжает, открывает, закупает, поставляет, продает. По профессии Дмитрий повар, но год назад он открыл в Москве студию плитки и камня «Барок».
Дмитрий спросил, есть ли у меня предпочтения относительно того, где нам лучше встретиться. Я сказала, что мне было бы интересно посмотреть на его магазин.
– Тогда подъезжайте завтра в девять. Удобно?
– В девять утра? – уточнила я.
– Да, позже просто не могу. Одна за другой встречи.
Что за привычка у этих бизнесменов так рано вставать, подумала я, предвкушая муки пробуждения.
До магазина добиралась в темноте. На дверях висела табличка «Студия плитки и камня „Барок“. Часы работы: 10.00-21.00». «Какого черта!» – вслух выругалась я, вошла внутрь и, наверное, так и стояла бы с открытым ртом, если бы не появился Дмитрий.
– Посмотрите,– Дмитрий погладил рукой серую колонну.– Из этого же камня построен Колизей в Риме. Сотни лет он впитывал запахи войн, пиршеств, его грело солнце и освещали звезды. А вот этот 400 лет смотрел на Средиземное море, а тот родился в Бразилии.
Трудно поверить в то, что всего полтора года назад Дмитрий Немировский вообще ничего не понимал в камне и плитке.
Я все никак не могла понять, что же мне напоминает история жизни Дмитрия Немировского. А потом осенило: да это же самая настоящая американская мечта! В голливудском исполнении. Немировский родился на Украине, в Харькове. Хочется добавить – в семье простого сельского учителя. И жил себе, жил, пока во всей Восточной Европе не начались революции. Тогда открылись границы, люди начали ездить по разным странам и увидели, как, оказывается, можно красиво жить.
Дмитрий Немировский устроился передо мной в кресле, примерно сложил руки и начал рассказывать:
– Мы с братом начали свой бизнес с того, что закупали в Австрии магнитофоны International и часы, возили их продавать на Украину. Потом совсем переехали жить в Австрию. Через некоторое время стало тесно в рамках одной Украины, и пришла идея покорить Чехословакию. Мы, можно сказать, были одними из первых, кто привез туда японские телевизоры Funai. Это потом мы уже начали продавать и Panasonic, и Sony.
У чехов очень неожиданный оказался менталитет: они могут ездить на задрипанной машине, но смотреть задрипанный телевизор – никогда. Очень благодарный бизнес для этой страны. Денег, правда, поначалу было мало. Мы с братом были «на все руки от скуки»: и дальнобойщиками, и грузчиками, и бухгалтерами. Брат искал поставщиков, я – покупателей. В каждом контейнере 365 телевизоров. Купили, погрузили, посчитали, перевезли, продали, опять заказали… Страшно вспомнить.
Вскоре Дмитрий перебрался жить из Австрии в Прагу и решил расширить свой бизнес: занялся еще и поставкой одежды.
– В Чехии была развита своя промышленность, но она выпускала некрасивую, устаревшую одежду. Типичный совок. Мы открыли мультибрэндовый магазин и привезли Valentino, Ferre, Fendi. Наверное, тоже одними из первых. Чехи были в шоке.
Никто, в общем, не предполагал, что такая одежда существует.
Вот на этих самых Ferre и телевизорах Дмитрий сделал свой первый капитал. Мальчик из Харькова превратился в одного из самых крупных поставщиков японской аппаратуры в Чехии. Американская мечта сбылась. И, видимо, не для него одного.
Дмитрий смеется:
– В 1995 году в Чехии развили бурную деятельность вьетнамцы. Может, и не вьетнамцы, но их было очень много. Тоже что-то поставляли, привозили, продавали. С одним таким предпринимателем мы делили склад. Помещение большое, нам столько места не было нужно. Так вот этот маленький господин, вечно дымящий сигарой и окруженный кучей девочек, однажды просто вывез всю нашу аппаратуру с общего склада и смылся. На 500 тысяч долларов. Мы его, конечно, искали потом. Но они настолько все одинаковые. Короче говоря, не нашли.
В 1998 году брат Дмитрия вдруг изъявил желание уехать во Францию и заняться ювелирным делом. Дмитрий какое-то время тянул дела на себе, а потом вдруг продал магазин и завязал с поставками аппаратуры. «Понимаете,-говорит он,– телевизоры стали первой ступенью к исполнению желаний. Это как мозаика – хочется многого, и ты в течение жизни стараешься собрать единое целое из кусочков и блоков с тем, чтобы получилась красивая картина. От простого поставщика товаров, изготовленных кем-то еще, постепенно переходишь к созданию собственных красивых, по твоему мнению, образов. Это в равной степени относится и к жизни, и к работе».
Студия плитки и камня «Барок» стала второй попыткой Дмитрия Немировского устроить свой бизнес в России. Семь лет назад он пытался наладить поставки продуктов в Москву. Но дело не заладилось. Партнер кинул Дмитрия. Дмитрий в отместку отбил у него жену и увез ее в Чехию. До сих пор считает, что вышел с прибылью.
А потом один старый знакомый, по национальности венгр, с которым Дмитрий поддерживал отношения еще с Австрии, предложил вместе заняться керамической плиткой. «Да я же в ней ничего не понимаю»,– смутился Дмитрий. «Со временем поймешь»,– ответил венгр.
– Как-то все сложилось в тот момент. Брат вернулся из Франции, жена просилась домой, в Россию, да и меня самого ничто не держало в Чехии. Короче говоря, решили попробовать. Ну, пусть будет плитка.
Для начала Дмитрий вместе с братом уехал на три месяца в Италию на завод по обработке камня и производству кафеля. Жили и учились. Учились разбираться в породах камня, в способах обработки, изучали месторождения и просто наблюдали за мастерами. Учеба обошлась им в 50 тысяч долларов. Еще 250 тысяч вложили в открытие своего первого плиточного магазина в Москве.
И тут Дмитрия опять кинули. На этот раз – венгр. В самый последний момент он отказался от своих обязательств, а именно – от поставок камня из-за границы.
– Мы с братом, конечно, остолбенели, но назад пути уже не было: заплатили за аренду здания, сделали дорогой ремонт, чуть ли не рекламу уже дали. Поэтому пришлось самим решать те задачи, которые лежали на бывшем партнере. И тут мы столкнулись с самой большой проблемой. Никто из европейских поставщиков натурального камня не хотел работать с новичками. Они избалованные. Они держат свою марку. «Кто вы такие, чтобы мы с вами вообще разговаривали?»
Тогда Дмитрию пришлось ехать к каждому европейскому поставщику и уговаривать поверить ему как бизнесмену, благо за плечами были годы успешной работы в Австрии и Чехии. В итоге привередливые поставщики все-таки заключили с Дмитрием договоры. Немировский вздохнул с облегчением и подумал, что самая большая проблема решена. Но он ошибся.
– Все эти взятки,– рассказывает Дмитрий с искренним удивлением,-справки, проверки, пожарные, СЭСы. Я был уверен, что у меня есть опыт ведения бизнеса. Но этот опыт совсем не пригодился в России. Такое ощущение, что здесь бизнес душат намеренно. Любой. Во всех его проявлениях.
Но магазин «Барок» все-таки открылся. В ассортименте – натуральный камень, керамическая плитка и керамогранит. Все очень дорогое и качественное. Никакого ширпотреба. Дмитрий говорит, что ориентировался на новое поколение «новых русских», готовых заплатить большие деньги за что-то в самом деле красивое и штучное.
И уже через несколько месяцев Немировский понял, что магазин необходимо переделать в студию со своими дизайнерами и строителями-укладчиками. Потому что богатому клиенту, у которого мало времени, проще обратиться в фирму, которая сделает все и сразу: дизайн, замеры, проект, достанет материалы, строителей наймет. И почему бы тогда не стать такой фирмой?
– Мы продолжаем работать с другими дизайнерскими конторами. Потому что иногда клиенты заказывают очень редкие камни, которые достать непросто. А у нас все-таки хорошие связи.
К Дмитрию в магазин однажды пришел человек, достал из сумки маленький кусочек синего камня и сказал: «Хочу такой туалет». Голубой камень оказался очень редкой породой, добываемой только в одном карьере на севере Франции. Порода настолько дорогая, что постоянного спроса на нее нет. Поэтому карьер этот возобновляет работу только в случае необходимости.
– Нам год потребовался только на то, чтобы выяснить, где этот камень вообще найти можно. Вышли на специалиста, который изучает месторождения по всему миру, проконсультировались с ним, он поехал искать. И я понимаю этого человека с голубым камнем. Энергия камня может с ума свести.
В самом начале Ирина Мочалова отправляла 30-40 учащихся в год, а в 1994 году их число превысило 70. Все шло к тому, чтобы в ближайшее время перевалить за 100. Но в 1995-м настал «черный вторник», когда рубль подешевел в несколько раз по сравнению с долларом. По этой причине рухнула и фирма, при которой существовала «Парта», и банк, в котором эта фирма держала счета, включая, естественно, счета «Парты».
– Всю финансовую жизнь пришлось начинать практически с нуля,– с невозмутимым спокойствием вспоминает Ирина.– Но мы начали… и продолжили.
Наконец, Ирина зарегистрировала собственную компанию. Деньги пропали, но остались сотрудники, партнеры, опыт работы, клиенты. Ведь компания полностью приняла удар на себя, и никто из ее подопечных не пострадал. Благодаря этому, а также телевизионной рекламе, «Парта» стала одним из наиболее узнаваемых брэндов на образовательном рынке. И преодолев психологическую отметку 100 клиентов, компания уже готовилась штурмовать отметку 200. Дело было летом 1998 года.
– В конце июля – начале августа, перед началом учебного года, проходит самый большой объем платежей в школы. Деньги нам тогда переводили в основном в рублях. Помню, как я ждала, когда платежи накопятся, чтобы конвертировать их оптом. Помню, как начала конвертировать, как сделали заявку на валютный перевод. Потом мне сказали, что случился какой-то дефолт. Я только перекрестилась, ведь вроде бы успела все перевести… И тут выясняется, что мои платежи не ушли по назначению, а остались на корсчете.
Если бы Ирина не верила сотрудникам «СБС-Агро», которые утверждали, что скоро все средства будут перечислены школам – «все-таки дети, образование», тогда, вероятно, можно было бы сохранить хотя бы часть денег – 80%, 50% и т. д., вовремя подав соответствующие заявки. Но Ирина верила и поэтому потеряла все.
– До сих пор горжусь тем, что ни в один кризис ни один родитель не узнал о наших проблемах. Мы договаривались со школами, что выплатим все постепенно. Вот в 2002 году выполнили последние обязательства. Так что теперь родителям можно рассказать обо всем.
НЕ КОРЫСТИ РАДИ
Однако уже в 1999-м «Парта» обслужила 200 клиентов. На уровне 200-250 человек в год компания держится и по сей день. Ирина считает, что на текущий момент это предел. Больше не позволяет рынок – объем платежеспособного спроса и конкуренция. Возможно, в недалеком будущем «Парта» откроет франшизы в нескольких городах-миллионниках. Предложений от региональных турфирм предостаточно. Тогда начнется другая жизнь. А пока приходится сражаться и за 200-250 клиентов.
На мощные рекламные кампании денег у «Парты» не хватает. От «Своей игры» после ухода Гусинского из НТВ пришлось отказаться: новые условия спонсорства оказались непосильными. Выручает репутация и опыт. Образование своих детей люди все-таки предпочитают доверять проверенным участникам рынка.
– Как к эксперту ко мне систематически обращаются за комментариями и издания, и телеканалы. В России не так много людей, которые знают о зарубежном образовании столько же, сколько я.
В пиаровских же целях «Парта» участвует в рубрике «Образование» одного авторитетного интернет-издания. А прямую рекламу дает только в профильной печати. При этом Ирина подчеркивает, что ее главный козырь (на чем, собственно, и была заработана репутация) – это «умение создать хороший продукт».
– Мы сами ездим по школам и отбираем их,– говорит Ирина.– Смотрим на отношение к ученикам и преподавателям, на умение решать проблемы, ведь у иностранных студентов всегда есть проблемы. В итоге я знаю, кому что предложить. Если к нам обращается молодой человек, чтобы «закосить» от армии, я советую ему не университет, а колледж: легче найти работу по окончании. А после университета он может быстренько вернуться домой и пойти в армию. Если богатые родители хотят отправить учиться избалованного ребенка, я не порекомендую им Англию. Там лучшая система образования в мире, но такие условия проживания, что избалованный ребенок оттуда просто сбежит,– Ирина делает паузу.– Наша государственная система образования только задумана как лучшая в мире, но реализует планы отвратительно. В общем, без работы я не останусь. Другое дело, что наш бизнес – не для прибыли. Мы неплохо живем, но и только-то. На пенсию я себе еще не заработала.
«БИЗНЕС». No51(70) от 24.03.05
Наталья Муштакова
Честные рыбацкие байки
ТЕКСТ: Мария Петрищева
ФОТО: Михаил Соловьянов
Наталья Муштакова известна как единственная и неповторимая, главная рыбачка России. Между тем ничто не предвещало такого мощного выброса адреналина в ее карьере. «В моей жизни все решает случай, и не факт, что завтра не позвонит какой-нибудь приятель и не пригласит полететь с ним в космос, так же, как однажды, десять лет назад, меня зазвали на рыбалку», – говорит Наталья.
ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА
«Мужчины-рыбаки – зануды и шовинисты. Многие до сих пор считают, что женщина на рыбалке – к несчастью, что она спугнет рыбу, сглазит или еще что. Другие не хотят брать женщин с собой, думая, что женщине будет тяжело. Да я в таких задницах побывала за эти десять лет, что им и не снилось!»
До того как стать специалистом по рыбной ловле, Наталья ничем не выделялась. Родилась в Москве, получила два высших образования: автодорожное и экономическое, работала на заводе, в банке, потом оказалась во внешнеэкономической ассоциации «Гермес». У компании были разнообразные интересы, в том числе ей принадлежали магазины элитной женской одежды. Директором этих магазинов и стала Наталья. Но эта работа ей быстро надоела. «Мода – не моя страсть. Я, честно говоря, даже не помню марок одежды, которую мы продавали, знаю только, что в основном она была из Америки, в стиле жен новых русских. Я сама ее не носила, и сидение в пыльном кабинете с калькулятором в руках меня не устраивало. Борьба за поставки, борьба за клиентов – это не то, ради чего я родилась». После дефолта Наталья ушла из «Гермеса» и полгода отдыхала дома. «Я ни разу не пожалела о своем решении. У меня были предложения от других фирм, очень выгодные по деньгам, но я уже устала от такой работы. Наверное, я просто ждала чуда».
СЛУЧАЙ НА РЫБАЛКЕ
«Человек думает, собака думает, овца думает, а рыба не думает, рыба знает»,– поет Игги Поп в фильме Эмира Кустурицы. «Рыба не холодная и не безмозглая, она борется за жизнь! Самая большая щука, которую я сама поймала, весила 18 кг. Руки в кровь, оторванные ногти, но зато какой адреналин! Садишься в лодку, видишь это чудовище и понимаешь, что ты его взяла! Но рыбалка, которую я никогда не забуду, закончилась полным провалом». Дело было на затопленном Чувашском водохранилище.
– В этом месте плавающих коряг больше, чем рыбы. И вдруг у меня берет щука, по ощущениям, весом от 4 до 6 кг, но идет совсем спокойно, как бревно. Я медленно подвела рыбу к лодке и говорю своему приятелю: «Бери садок и доставай ее».
А щука отличается тем, что, как только она хлебнет воздуха, ее нужно тут же вылавливать и не давать опять нырнуть. Иначе происходит химическая реакция, и она бешено рвется на свободу, удержать ее на тонкой леске крайне сложно. И тут мой приятель размахивается и пытается надеть садок ей на голову. Выражение щуки я никогда не забуду: «Я всякое видела, мужик, но чтоб меня сачком ловили, это уже беспредел». Щука буквально обиделась. Мощнейший рывок, и она уходит под лодку вниз.
Спиннинг у меня завязывается узлом, а щука выходит «на свечу» с другой стороны лодки! 40 минут шла борьба. В конце концов она оборвала крючок и спокойно уплыла, напоследок посмотрев мне прямо в глаза.
До того как заняться профессиональным рыболовным туризмом, Наталья рыбачила только в глубоком детстве. Но однажды ей позвонил старый друг и пригласил на добровольных началах помочь ему в управлении компанией, совладельцем которой он являлся,– «Мир рыболова». Не проработав там и недели, Наталья ушла в собственный бизнес – они с этим же другом открыли фирму на двоих. «Я поняла, что есть необходимость в туристическом агентстве, которое бы собрало все рыболовные базы, клиент у нас получал бы полную информацию о рыбалке на Байкале, в Астрахани, на Кольском полуострове, в Подмосковье. Тогда российский рынок рыболовных услуг только начинался. Мы все были первопроходцами, работы было поле непаханое». Проблемы возникали как с рыбаками, так и с владельцами рыболовных баз: «Люди, ездившие на рыбалку с палаткой и рюкзачком, не понимали, что они должны платить за сервис. А егеря со своим гипертрофированным эго считали, что обслуживание балованного молодого человека из Москвы с шальными деньгами унижает их достоинство».
– Когда вы начинали бизнес, что у вас было?
– Сначала мы купили готовую фирму. Зарегистрировали ее как «Вымпел», вложили свои средства, около 50 тысяч долларов за первый год – это то, что ушло на аренду, технические и накладные расходы, я уж не говорю про многочисленные командировки, которые тоже оплачивались из собственного кармана. Я – финансист, друг мой – рыбак, это был неплохой тандем. Я просчитала, что при таких расходах бизнес окупится на третий год, поэтому экономили мы на всем, останавливались в жутких гостиницах, ездили далеко не первым классом, но мне было интересно.
– Какой пакет услуг получали клиенты?
– Проживание, питание, подробную карту проезда, точные рекомендации по необходимым снастям. Тогда хорошие снасти стоили дорого, китайских подделок не было, и, как правило, в аренду их не давали. Еще – моторные лодки, сопровождение егеря, а дальше – чего душа пожелает.
– Вы не будете спорить, что у многих рыбалка ассоциируется с водкой, сауной, ну и, сами понимаете…
– Есть и такое. Когда я столкнулась с этим в первый раз, я, честно говоря, была в шоке. Был случай, когда молодые ребята уплыли на комфортабельном теплоходе в круиз по Волге, и им практически сразу же понадобились девушки. Но настоящие рыбаки, если даже они отрываются в первый день по полной, потом неделю ловят рыбу, и их больше ничего не интересует.
– На чем вы зарабатывали?
– Как правило, и тогда, и сейчас мы брали 15-20% от стоимости путевки. Я про считала, что для того, чтобы перекрыть расходы, мне нужно привлечь не менее 50 баз. К третьему году существования нашей фирмы из этих 50 рабочих было 15. Остальные прозябали, а все – из-за российского менталитета. Вот пример. Есть великолепное озеро Акатовское в Смоленской области. Там водились два вида судака – озерный и серебристый, рыбалка была очень интересная. И вот мы приезжаем знакомиться с директором местного хозяйства. База его – традиционное русское убожество, без всякого ремонта. Он нам выставляет на стол самогон, хлеб, сало. И когда речь заходит о благоустройстве территории, произносит волшебную фразу: «Вы мне сначала заплатите, сам я убирать ничего не буду, но попрошу свою жену, сельскую учительницу, а она бесплатно тут разгребать мусор не станет». Он не понимает, что мы ему привозим клиентов, он же сидит на всем готовом и при этом даже окна помыть не хочет! Таким людям проще пускать браконьеров, которые электроудочками за два-три года уничтожили всю рыбу.
ДОРОГА ЗОВЕТ
На третий год Наталья рассталась со своим партнером. «Рыба пошла», и он решил пересмотреть их взаимоотношения. «Я не хотела ему мстить, потому что тогда пришлось бы перечеркнуть много хороших воспоминаний, и я ушла ни с чем». История началась заново: Наталья позвонила знакомым в «Мир рыболова», те ей посочувствовали и выделили безвозмездно столик в одном из магазинов. Сидя в скромном уголке, Наталья начала продавать туры через магазин. Репутация у нее уже была, люди ее знали, она выжила. Старый друг ее не узнавал, да еще и занимался черным пиаром. В один прекрасный момент Наталья не выдержала и позвонила «крыше», под которой работал «Вымпел». «Я их попросила передать своему бывшему партнеру, чтоб он оставил меня в покое. После этого он успокоился, а я продолжила свой бизнес». После стола в магазине Наталья сняла небольшой офис на Чистых прудах, где и располагается ее агентство «РУСС». В штате всего два человека, есть еще егеря, которые ездят вместе с группой. Помимо рыбалки Наталья занялась потихонечку и охотой, и активным туризмом.
– Сколько зарабатывает такая фирма, как ваша?
– Немного. Туристический бизнес нерентабельный, зимой мы проедаем все, что заработаем летом. Месячная прибыль крупного агентства – от 3 до 40 тысяч долларов. У меня был момент, когда я могла выйти на другой уровень, вложиться в офис, персонал, заняться бизнесом ради бизнеса. Но я не такой человек. То, что я делаю,– не работа, а стиль жизни. Именно поэтому в 2001 году я вложила все, что у меня было, в организацию фестиваля рыбацкой кухни. С тех пор каждый год в течение двух дней со всей России собираются рыбаки и готовят уху – в центре Москвы, на мангалах, под присмотром кордона милиции, пожарных, представителей санэпидемстанции. У меня уху варили не только простые рыбаки, но и звезды эстрады, телевидения.
– Что значит фраза на вашем рекламном буклете: «Отдых для активных женщин. Мир глазами мужчин»?
– Есть масса теток, как я их называю, которым не суждено сидеть дома и быть просто домохозяйками. Они хорошо зарабатывают, но семья для них – не главное, или не сложилось. И такие женщины с удовольствием съездят на рыбалку. Они не боятся трудностей и им нужен адреналин! Из моих постоянных клиентов 20% – женщины. Это направление нужно отдельно развивать, финансировать, создавать свой клуб.
– А как вообще изменились запросы клиентов?
– Динамика была такая: сначала приходилось объяснять, за что нужно платить, потом готовы были платить за что угодно, теперь клиенты избалованы вниманием и разнообразными предложениями, они стали более въедливыми, требовательными. Но корпоративные выезды на рыбалку по-прежнему не в моде: на рыбалку нужно ездить своим кругом, где материальный достаток всех участников приблизительно одинаковый.
– Наталья уверена, что ее конкурентное преимущество в том, что «не советует плохого», никогда не навязывает клиенту, куда ему ехать, и предоставляет только достоверную информацию: «Все мы живем с процентов, но моя репутация стоит дороже, и отношением клиента к нашей фирме я предпочитаю не рисковать». Однако за последнее время конкуренция стала довольно жесткой: как минимум десять серьезных фирм в Москве занимаются тем же, что и «РУСС». Есть и такие, кто работал вместе с Муштаковой, а потом уходили и открывали свои агентства. «Мужи-ки смотрят на меня, видят, что я, женщина, в тяжелом бизнесе и, несмотря ни на что, 24 часа улыбаюсь, и думают, что доходы здесь просто чумовые и они запросто со всем справятся сами».
МОРЕ ПО КОЛЕНО
– Вы не только устраиваете рыболовные туры, но и инспектируете рыболовные хозяйства, которые находятся в вашем управлении. С браконьерами сталкивались лично?
– В каждом регионе свой лимит на отлов рыбы. Как правило, это 10 кг с водоема за один раз. На Кольском полуострове, на элитной рыбалке, лимит на семгу – 1 кг. Нормальные рыбаки делятся на две категории: спортсмены, те, кому важен соревновательный дух, и рыбаки-путешественники, любители экзотики, охотники за трофеями. А браконьеры – это ведь не дядечка с сетями, а организованная мафия. Я догадываюсь, кто стоит за этими людьми, но лучше их в лицо не знать.
– Все жалуются на короткую сезонность и низкую рентабельность внутрироссийского туризма. А на иностранных любителей рыбалки вы не ставите?
– Прием западных туристов находится у нас на полулегальном положении, и все по законодательству. В тайге или в национальном парке далеко не всегда есть гостиница, которая имеет право регистрировать иностранцев. И если с ними, не дай бог, что-нибудь случится, страховая фирма просто разорится. Так что пока прием иностранцев, которые ездили бы к нам с большим удовольствием, составляет всего лишь 5% общего оборота. И потом, другая проблема – мало разработанных маршрутов. В среднюю полосу России или в Подмосковье иностранцы не поедут, их интересует Кольский полуостров, Эвенкия, а там ограничена возможность приема.
– Скажите, Наталья, чего вы не можете себе позволить, будучи хозяйкой такого бизнеса?
– Я не могу расслабиться ни на секунду, никакие очаровательные женские слабости или легкомысленные отношения недопустимы. Я уже лет десять не отдыхала, и снится мне не рыбалка, а полное безделье на пляже, с личным массажистом и пальмами вокруг. Но и продать этот бизнес я не хочу, и вовсе не из-за денег. Я просто еще не везде побывала – впереди Камчатка, Сахалин, и я хочу увидеть все это своими глазами, ради этого я все и придумала – или жизнь придумала за меня.
«БИЗНЕС», No49(68) от 22.03.05
Дмитрий Немировский
Мозаика желаний
ТЕКСТ: Анастасия Никитина
ФОТО: Александр Басалаев
Дмитрий Немировский сам себя называет эмигрантом. Я бы добавила -бизнес-эмигрантом. То в Австрии дело выгорит, то в Чехии, то в России. Переезжает, открывает, закупает, поставляет, продает. По профессии Дмитрий повар, но год назад он открыл в Москве студию плитки и камня «Барок».
Дмитрий спросил, есть ли у меня предпочтения относительно того, где нам лучше встретиться. Я сказала, что мне было бы интересно посмотреть на его магазин.
– Тогда подъезжайте завтра в девять. Удобно?
– В девять утра? – уточнила я.
– Да, позже просто не могу. Одна за другой встречи.
Что за привычка у этих бизнесменов так рано вставать, подумала я, предвкушая муки пробуждения.
До магазина добиралась в темноте. На дверях висела табличка «Студия плитки и камня „Барок“. Часы работы: 10.00-21.00». «Какого черта!» – вслух выругалась я, вошла внутрь и, наверное, так и стояла бы с открытым ртом, если бы не появился Дмитрий.
– Посмотрите,– Дмитрий погладил рукой серую колонну.– Из этого же камня построен Колизей в Риме. Сотни лет он впитывал запахи войн, пиршеств, его грело солнце и освещали звезды. А вот этот 400 лет смотрел на Средиземное море, а тот родился в Бразилии.
Трудно поверить в то, что всего полтора года назад Дмитрий Немировский вообще ничего не понимал в камне и плитке.
АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА
Я все никак не могла понять, что же мне напоминает история жизни Дмитрия Немировского. А потом осенило: да это же самая настоящая американская мечта! В голливудском исполнении. Немировский родился на Украине, в Харькове. Хочется добавить – в семье простого сельского учителя. И жил себе, жил, пока во всей Восточной Европе не начались революции. Тогда открылись границы, люди начали ездить по разным странам и увидели, как, оказывается, можно красиво жить.
Дмитрий Немировский устроился передо мной в кресле, примерно сложил руки и начал рассказывать:
– Мы с братом начали свой бизнес с того, что закупали в Австрии магнитофоны International и часы, возили их продавать на Украину. Потом совсем переехали жить в Австрию. Через некоторое время стало тесно в рамках одной Украины, и пришла идея покорить Чехословакию. Мы, можно сказать, были одними из первых, кто привез туда японские телевизоры Funai. Это потом мы уже начали продавать и Panasonic, и Sony.
У чехов очень неожиданный оказался менталитет: они могут ездить на задрипанной машине, но смотреть задрипанный телевизор – никогда. Очень благодарный бизнес для этой страны. Денег, правда, поначалу было мало. Мы с братом были «на все руки от скуки»: и дальнобойщиками, и грузчиками, и бухгалтерами. Брат искал поставщиков, я – покупателей. В каждом контейнере 365 телевизоров. Купили, погрузили, посчитали, перевезли, продали, опять заказали… Страшно вспомнить.
Вскоре Дмитрий перебрался жить из Австрии в Прагу и решил расширить свой бизнес: занялся еще и поставкой одежды.
– В Чехии была развита своя промышленность, но она выпускала некрасивую, устаревшую одежду. Типичный совок. Мы открыли мультибрэндовый магазин и привезли Valentino, Ferre, Fendi. Наверное, тоже одними из первых. Чехи были в шоке.
Никто, в общем, не предполагал, что такая одежда существует.
Вот на этих самых Ferre и телевизорах Дмитрий сделал свой первый капитал. Мальчик из Харькова превратился в одного из самых крупных поставщиков японской аппаратуры в Чехии. Американская мечта сбылась. И, видимо, не для него одного.
Дмитрий смеется:
– В 1995 году в Чехии развили бурную деятельность вьетнамцы. Может, и не вьетнамцы, но их было очень много. Тоже что-то поставляли, привозили, продавали. С одним таким предпринимателем мы делили склад. Помещение большое, нам столько места не было нужно. Так вот этот маленький господин, вечно дымящий сигарой и окруженный кучей девочек, однажды просто вывез всю нашу аппаратуру с общего склада и смылся. На 500 тысяч долларов. Мы его, конечно, искали потом. Но они настолько все одинаковые. Короче говоря, не нашли.
В 1998 году брат Дмитрия вдруг изъявил желание уехать во Францию и заняться ювелирным делом. Дмитрий какое-то время тянул дела на себе, а потом вдруг продал магазин и завязал с поставками аппаратуры. «Понимаете,-говорит он,– телевизоры стали первой ступенью к исполнению желаний. Это как мозаика – хочется многого, и ты в течение жизни стараешься собрать единое целое из кусочков и блоков с тем, чтобы получилась красивая картина. От простого поставщика товаров, изготовленных кем-то еще, постепенно переходишь к созданию собственных красивых, по твоему мнению, образов. Это в равной степени относится и к жизни, и к работе».
ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА
Студия плитки и камня «Барок» стала второй попыткой Дмитрия Немировского устроить свой бизнес в России. Семь лет назад он пытался наладить поставки продуктов в Москву. Но дело не заладилось. Партнер кинул Дмитрия. Дмитрий в отместку отбил у него жену и увез ее в Чехию. До сих пор считает, что вышел с прибылью.
А потом один старый знакомый, по национальности венгр, с которым Дмитрий поддерживал отношения еще с Австрии, предложил вместе заняться керамической плиткой. «Да я же в ней ничего не понимаю»,– смутился Дмитрий. «Со временем поймешь»,– ответил венгр.
– Как-то все сложилось в тот момент. Брат вернулся из Франции, жена просилась домой, в Россию, да и меня самого ничто не держало в Чехии. Короче говоря, решили попробовать. Ну, пусть будет плитка.
Для начала Дмитрий вместе с братом уехал на три месяца в Италию на завод по обработке камня и производству кафеля. Жили и учились. Учились разбираться в породах камня, в способах обработки, изучали месторождения и просто наблюдали за мастерами. Учеба обошлась им в 50 тысяч долларов. Еще 250 тысяч вложили в открытие своего первого плиточного магазина в Москве.
И тут Дмитрия опять кинули. На этот раз – венгр. В самый последний момент он отказался от своих обязательств, а именно – от поставок камня из-за границы.
– Мы с братом, конечно, остолбенели, но назад пути уже не было: заплатили за аренду здания, сделали дорогой ремонт, чуть ли не рекламу уже дали. Поэтому пришлось самим решать те задачи, которые лежали на бывшем партнере. И тут мы столкнулись с самой большой проблемой. Никто из европейских поставщиков натурального камня не хотел работать с новичками. Они избалованные. Они держат свою марку. «Кто вы такие, чтобы мы с вами вообще разговаривали?»
Тогда Дмитрию пришлось ехать к каждому европейскому поставщику и уговаривать поверить ему как бизнесмену, благо за плечами были годы успешной работы в Австрии и Чехии. В итоге привередливые поставщики все-таки заключили с Дмитрием договоры. Немировский вздохнул с облегчением и подумал, что самая большая проблема решена. Но он ошибся.
– Все эти взятки,– рассказывает Дмитрий с искренним удивлением,-справки, проверки, пожарные, СЭСы. Я был уверен, что у меня есть опыт ведения бизнеса. Но этот опыт совсем не пригодился в России. Такое ощущение, что здесь бизнес душат намеренно. Любой. Во всех его проявлениях.
ТУАЛЕТ ЗА 20 ТЫСЯЧ ЕВРО
Но магазин «Барок» все-таки открылся. В ассортименте – натуральный камень, керамическая плитка и керамогранит. Все очень дорогое и качественное. Никакого ширпотреба. Дмитрий говорит, что ориентировался на новое поколение «новых русских», готовых заплатить большие деньги за что-то в самом деле красивое и штучное.
И уже через несколько месяцев Немировский понял, что магазин необходимо переделать в студию со своими дизайнерами и строителями-укладчиками. Потому что богатому клиенту, у которого мало времени, проще обратиться в фирму, которая сделает все и сразу: дизайн, замеры, проект, достанет материалы, строителей наймет. И почему бы тогда не стать такой фирмой?
– Мы продолжаем работать с другими дизайнерскими конторами. Потому что иногда клиенты заказывают очень редкие камни, которые достать непросто. А у нас все-таки хорошие связи.
К Дмитрию в магазин однажды пришел человек, достал из сумки маленький кусочек синего камня и сказал: «Хочу такой туалет». Голубой камень оказался очень редкой породой, добываемой только в одном карьере на севере Франции. Порода настолько дорогая, что постоянного спроса на нее нет. Поэтому карьер этот возобновляет работу только в случае необходимости.
– Нам год потребовался только на то, чтобы выяснить, где этот камень вообще найти можно. Вышли на специалиста, который изучает месторождения по всему миру, проконсультировались с ним, он поехал искать. И я понимаю этого человека с голубым камнем. Энергия камня может с ума свести.