Мэхелия Айзекс
Не могу уйти
Пролог
Обычно, прежде чем разойтись по домам, Эстер Гифорд и Флора Варне заходили в маленький бар. В центре Уотфорда их полно, но они предпочитали старомодное заведение. Здесь не держали современных агрегатов, с шипением извергающих кофе, а варили его на раскаленном песке в медных, как и полагается, турках, разливая в крохотные фарфоровые чашечки. Молодежь тут не толклась, музыка отсутствовала – можно спокойно поболтать, уютно устроившись в креслах с высокими спинками, заслонявших от глаз других, не очень многочисленных посетителей.
Подругам было о чем поговорить. Они давно работали вместе: Эстер держала дизайнерское бюро по оформлению интерьеров жилых и офисных помещений, Флора же являлась не только ее правой рукой, незаменимой помощницей во всем, но и душевно близким человеком. С ней она не опасалась откровенничать, даже если это касалось болезненных семейных проблем.
Вот и сейчас, подытожив сугубо деловые результаты прошедшего дня, Эстер заговорила о том, из-за чего давно тревожилась.
– Ты пойми, Флора, я – мать. Когда имеешь двадцативосьмилетнюю дочь, поневоле думаешь, как сложится ее судьба.
– С Даниэллой все в порядке.
– Если ты имеешь в виду «Умелец» – да. Она поставила его на ноги и прекрасно там управляется.
– Чудесный магазинчик, есть чем полюбоваться. Вещи красивые и доступные по цене. Мне нравится, что Даниэлла занялась не антиквариатом и не ширпотребом, а именно художественными изделиями ремесленников, слава Богу, не утративших секреты старинных мастеров. По-моему, поддерживать их очень благородно и перспективно.
– Я не о том. В ее возрасте пора всерьез позаботиться о своей женской перспективе.
– Можно подумать, будто у нее нет шансов! Я бы не назвала Эллу записной красавицей, но в ней что-то есть... Статью-то она точно в свою прелестную бабушку итальянку.
– Ты с детских лет ее знаешь и любишь, поэтому так говоришь.
– Неправда, в ней море обаяния.
– Только почему-то мужчины этого не видят.
– Откуда ты знаешь? Хочешь, чтобы она докладывала насчет своих кавалеров? Моя дорогая подруга, выплескиваться перед собственной матерью вовсе не обязательно! Ты ведь непременно начнешь учить, давать советы, влезать в подробности.
– Естественно. Не хочу, чтобы натворила глупостей.
Флора рассмеялась.
– Вот-вот! Она взрослая, как-нибудь сама разберется. Угомонись.
– Я и не лезу, – капризно поджала губы Эстер. – Но разве нормально, что Элла фактически никуда не ходит, не общается с молодыми людьми, ведет замкнутую жизнь. Мы с отцом радовались, когда она жила и работала в Лондоне. В нашем провинциальном городишке куда меньше шансов встретить свою судьбу.
– Ты же встретила.
– Я – совсем другое дело, Флора. Хочешь верь, хочешь нет, но твоя приятельница еще в школе приглядела себе будущего мужа. Можно сказать, вынянчила его для себя. Писала записки, звонила, подстерегала, оказывала знаки внимания... Завоевать мужчину – это труд. А моя гордячка, как я понимаю, думает, что однажды принц сам явится с предложением руки и сердца... Ты бы поговорила с ней. Если она не начнет более модно одеваться, причесываться и прочее, на нее современный мужчина и внимания не обратит.
– У Даниэллы есть свой стиль! Он может не нравиться тебе, но он есть.
Эстер пожала плечами.
– Важно, чтобы другим нравился.
– И поклонник у нее, по-моему, появился. Во всяком случае некий господин вокруг Даниэллы вертится.
– Вот как? Кто же он?
– Из здешних. Лицо вроде знакомое, а как зовут, не знаю.
– Ты говоришь, чтобы меня успокоить?
– Давай лучше не будем продолжать эту тему, дорогая. Ей-богу, я уже жалею, что поделилась своими наблюдениями, будто кумушка какая-нибудь. Придет время, сама все узнаешь, только, ради всего святого, не торопи событий...
Подругам было о чем поговорить. Они давно работали вместе: Эстер держала дизайнерское бюро по оформлению интерьеров жилых и офисных помещений, Флора же являлась не только ее правой рукой, незаменимой помощницей во всем, но и душевно близким человеком. С ней она не опасалась откровенничать, даже если это касалось болезненных семейных проблем.
Вот и сейчас, подытожив сугубо деловые результаты прошедшего дня, Эстер заговорила о том, из-за чего давно тревожилась.
– Ты пойми, Флора, я – мать. Когда имеешь двадцативосьмилетнюю дочь, поневоле думаешь, как сложится ее судьба.
– С Даниэллой все в порядке.
– Если ты имеешь в виду «Умелец» – да. Она поставила его на ноги и прекрасно там управляется.
– Чудесный магазинчик, есть чем полюбоваться. Вещи красивые и доступные по цене. Мне нравится, что Даниэлла занялась не антиквариатом и не ширпотребом, а именно художественными изделиями ремесленников, слава Богу, не утративших секреты старинных мастеров. По-моему, поддерживать их очень благородно и перспективно.
– Я не о том. В ее возрасте пора всерьез позаботиться о своей женской перспективе.
– Можно подумать, будто у нее нет шансов! Я бы не назвала Эллу записной красавицей, но в ней что-то есть... Статью-то она точно в свою прелестную бабушку итальянку.
– Ты с детских лет ее знаешь и любишь, поэтому так говоришь.
– Неправда, в ней море обаяния.
– Только почему-то мужчины этого не видят.
– Откуда ты знаешь? Хочешь, чтобы она докладывала насчет своих кавалеров? Моя дорогая подруга, выплескиваться перед собственной матерью вовсе не обязательно! Ты ведь непременно начнешь учить, давать советы, влезать в подробности.
– Естественно. Не хочу, чтобы натворила глупостей.
Флора рассмеялась.
– Вот-вот! Она взрослая, как-нибудь сама разберется. Угомонись.
– Я и не лезу, – капризно поджала губы Эстер. – Но разве нормально, что Элла фактически никуда не ходит, не общается с молодыми людьми, ведет замкнутую жизнь. Мы с отцом радовались, когда она жила и работала в Лондоне. В нашем провинциальном городишке куда меньше шансов встретить свою судьбу.
– Ты же встретила.
– Я – совсем другое дело, Флора. Хочешь верь, хочешь нет, но твоя приятельница еще в школе приглядела себе будущего мужа. Можно сказать, вынянчила его для себя. Писала записки, звонила, подстерегала, оказывала знаки внимания... Завоевать мужчину – это труд. А моя гордячка, как я понимаю, думает, что однажды принц сам явится с предложением руки и сердца... Ты бы поговорила с ней. Если она не начнет более модно одеваться, причесываться и прочее, на нее современный мужчина и внимания не обратит.
– У Даниэллы есть свой стиль! Он может не нравиться тебе, но он есть.
Эстер пожала плечами.
– Важно, чтобы другим нравился.
– И поклонник у нее, по-моему, появился. Во всяком случае некий господин вокруг Даниэллы вертится.
– Вот как? Кто же он?
– Из здешних. Лицо вроде знакомое, а как зовут, не знаю.
– Ты говоришь, чтобы меня успокоить?
– Давай лучше не будем продолжать эту тему, дорогая. Ей-богу, я уже жалею, что поделилась своими наблюдениями, будто кумушка какая-нибудь. Придет время, сама все узнаешь, только, ради всего святого, не торопи событий...
Глава 1
Она выглядела совсем не такой, как ожидал Чарльз. Сестра описала ее опытнейшей соблазнительницей, но это плохо вязалось с малопривлекательным обликом особы, глядящей на него из-за прилавка.
– Чем могу служить? Голос Даниэллы Гифорд оказался более выразительным. Он был низким, грудным и, очевидно, приобретал обворожительную хриплость в моменты интимной близости с мужчиной. Интересно, относится ли она к тому типу женщин, которые лишь стонами выражают свою страсть, или к тем, которые шепчут в ухо мужчине сокровенные слова, способные еще больше его подхлестнуть?.. В любом случае Чарльз с трудом представлял, что заинтересовало его зятя, Дейва, в столь бесцветной женщине, так не похожей на прежних его пассий, до коих он большой охотник...
– Э-э... – неопределенно протянул Чарльз, быстро окинув взглядом магазинчик, где кроме него больше никого не осталось. Он так увлекся изучением Даниэллы Гифорд, что не заметил, когда остальных покупателей уже обслужили. Вопрос, обращенный к нему, застал его врасплох, поэтому Меррей лихорадочно искал правдоподобный повод, якобы побудивший его заглянуть сюда, однако ничего путного в голову не приходило. – Ракушки! – вымолвил он наконец, кивнув на витрину, в которой заметил простенькое ожерелье.
– Ракушки? – вежливо переспросила Даниэлла. – Вы коллекционер?.. Какие вам нужны – лакированные или необработанные?.. А может, вас заинтересуют вот эти коллажи? Они пользуются у нас спросом.
Взглянув на квадратную дощечку, тот поморщился. По-детски выкрашенные разными красками ракушки составляли примитивную, грубую картинку, способную привлечь разве что человека с неразвитым вкусом.
– Вообще-то я имел в виду ожерелье, – уточнил он, неуверенно бросив взгляд через плечо. – Вон то, которое в витрине. Думаю, оно понравится моей племяннице.
Хотя на самом деле я никогда не смогу подарить девчушке ожерелье, с сожалением подумал Чарльз. Он прекрасно знал, как разозлится его сестра Лиз при виде сувенира, приобретенного в магазине этой женщины! И неважно, даже если Мери подарок понравится! Сам факт покупки выведет сестричку из себя и будет расценен как предательство. Кроме того, существует опасность, что Дейв узнает ракушки. Лиз же предпочла оставить мужа в неведении относительно своего тайного вмешательства в любовную историю, в которой его подозревала.
– Оно на самом деле очень милое, – улыбнулась Даниэлла, выходя из-за прилавка и направляясь к витрине.
Когда она поравнялась с Чарльзом, тот сразу ощутил что-то наподобие благоухания роз, смешанного с тонким запахом теплого женского тела.
От внимания Меррея также не ускользнуло изящество, даже грация ее движений, хотя Гифорд была довольно высокой. Бедра Даниэллы плавно покачивались на ходу, широкая длинная юбка подчеркивала стройность фигуры. Каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, достигали талии. Глаза под густыми ресницами отливали почти бронзовым оттенком. Даниэлла наклонилась, чтобы вынуть ожерелье из витрины, поразив Чарльза своими ботинками на толстой подошве. Подобная грубая обувь больше подходила для восхождения на какую-нибудь горную вершину. Он подумал, что женщина с такой манерой одеваться вряд ли привлекла бы Дейва...
– Пожалуйста! – сказала Гифорд, выпрямившись и протягивая ему нитку.
Чарльз поспешно отвел взгляд от нелепых ботинок. Несмотря на невысокую оценку, которую успел дать молодой женщине, он не мог не признать, что та обладает каким-то особым очарованием. Одежда скрывала ее формы, но в то же время во всем облике Даниэллы таилась едва уловимая чувственность.
– Благодарю. – Чарльз взял ожерелье, удивившись странноватому ощущению, возникшему у него в то мгновение, когда Даниэлла слегка коснулась его руки. Сосредоточенно разглядывая ракушки, он подумал о том, заметила ли она его реакцию? Вроде нет – она все так же спокойна и невозмутима.
– Это последнее, – услышал Чарльз и сначала не понял, к чему эти слова относятся.
– Последнее?
– Да, – безмятежно подтвердила Даниэлла. – Их всегда покупают девочкам. Видите, длина довольно небольшая, как раз на детскую шейку.
Меррей чувствовал себя не в своей тарелке. Я просто сбит с толку, усмехнулся он, вспоминая, какими эпитетами сестра наградила Даниэллу Гифорд, посылая его в магазинчик «на разведку». Она оказалась вовсе не разбитной бабенкой! Хотя внешность бывает обманчива, и Даниэлла вполне может обладать всеми теми качествами, которыми наделила ее ревнивая Лиз. Вот только непонятно – Дейв пленился ее скромными чарами или она не устояла перед его натиском?
– Вам нравится?
Голос Даниэллы снова породил в душе Чарльза странный отзыв. Он разозлился на себя за то, что с трудом контролирует сегодня свои эмоции. Из-за чего, спрашивается? Эту женщину даже нельзя назвать хорошенькой, а мешковатая одежда и вовсе делает ее нелепой. Но все же Меррея что-то смущало и подспудно тревожило, будто он не зрелый мужчина, знавший в жизни не одну женщину, а вчерашний студент.
– Так вам нравится?
– Довольно мило, – пожал плечами Чарльз, стараясь выйти из оцепенения.
– Вот и мне так кажется, – кивнула Даниэлла. – Особенно хорошо смотрятся ракушки розового цвета. Природа – удивительный художник!
– Ммм... – невразумительно промычал Чарльз. Если сейчас он тоже выразит восхищение, как потом откажется от покупки?.. И вообще, он пришел сюда не для того, чтобы любоваться предметами прикладного искусства.
Ему нужно разузнать, чего Даниэлла Гифорд добивается от Дейва и стоит ли Лиз волноваться из-за этого очередного увлечения мужа.
– Вы не любите розовый цвет?.. Даниэлла подняла голову, вглядываясь в нерешительного или чересчур разборчивого покупателя.
Чарльз обратил внимание на странноватый взгляд и только тут понял, что Даниэлла Гифорд чуточку косит. Впрочем, это ее не портило, скорее даже наоборот – придавало лицу несколько испуганное выражение, как у беззащитного, безобидного малыша, которого так и хочется успокоить, приласкать. Внезапный прилив нежности охватил его. Желание припасть к пухлым губам, почувствовать их вкус, пройтись языком по ровным белоснежным зубкам... Его обдало жаркой волной, между ног сразу набухло и брюки вдруг стали тесными, Чарльз судорожно втянул воздух и выругался про себя. Что с ним происходит? Неужели он не в силах совладать со своими чисто сексуальными импульсами?
Изобразив интерес к пестрым лоскутным одеялам, разложенным на прилавке, он подальше отодвинулся от Даниэллы.
– Не знаю, угожу ли, если возьму ожерелье, – задумчиво произнес Чарльз. – Хотя, впрочем, Мери любит повертеться перед зеркалом?
– Мери? – переспросила Гифорд, Чарльз снова выругал себя за то, что так опрометчиво упомянул имя племянницы. – Дочь одного моего знакомого тоже зовут Мери. Красивое имя. Правда, мне больше нравится Мария – оно звучит благороднее.
На самом деле Даниэлла угадала: полное имя девочки было Мария, и ему тоже больше нравилось называть ее так, но уточнять он не собирался. Чарльз и так злился на себя за то, что произнес вслух имя дочери Дейва и Лиз: никудышный, видно, из него разведчик. Стараясь перевести разговор в другое русло, он погладил пальцами аккуратные шовчики между яркими лоскутками.
– Сколько же терпения нужно, чтобы изготовить такое одеяло!
– Вы правы, – подхватила Даниэлла, придвигаясь поближе к Чарльзу. Его уловка, таким образом, не удалась – сейчас они оказались совсем близко. – Их шьет одна пожилая дама, которая почти лишена возможности двигаться из-за тяжелейшего артрита. В этой работе ее спасение!
Поскольку Чарльз был по своей природе человеком не черствым, он сочувственно вздохнул, затем перешел к угловому прилавку, уставленному мягкими игрушками.
– Прелесть, какие забавные! И я смотрю, цены у вас вполне умеренные.
– Это тоже ручная работа, – сообщила Даниэлла, – впрочем, как и все, чем мы торгуем. Наш магазин помогает реализовать изделия талантливых людей, по тем или иным причинам прикованным к дому. Выручка небольшая, но всем в радость.
Об этом Лиз не упоминала. Да и какое ей было дело до того, что продается в магазинчике Даниэллы Гифорд? Сестру Чарльза интересовала личность самой хозяйки. Возможно, с точки зрения инвалидов-партнеров по бизнесу, владелица магазина заслуживала именоваться чуть ли не святой и вызывать уважение, другая же сторона ее жизни их не волновала...
– Вы давно открыли свое дело, мисс... – Чарльз запнулся, как будто ему не было давным-давно известно ее имя.
– Гифорд, – быстро подсказала Даниэлла. – Я открыла магазин почти пять лет назад. А почему вас это интересует?
– Так... простое любопытство, – обезоруживающе улыбнулся он. – У вас достаточно большой выбор товаров. Мне стало интересно, как вы добились этого.
– Ну-у... – протянула она, поправив на груди пеструю косынку. Для такой стройной женщины, как Даниэлла, у нее была на удивление пышная грудь, мягко колышущаяся под широкой блузой. Чарльз поймал себя на том, что косынка мешает ему угадать, носит ли она бюстгальтер. – Сначала товара было мало, но постепенно число надомников увеличилось. Рукодельниц ведь много, вот они и потянулись со своими изделиями. Получилось нечто вроде клуба, а не просто торговая точка...
Меррей ужасно сожалел, что согласился приехать сюда. Подумать только – эта спокойно разглагольствующая дамочка спит с его зятем, а ему расхлебывать кашу!
Ну нет! Чарльз презирал Дейва, презирал эту молодую особу, потому что оба они заставляют страдать и переживать Лиз, а еще больше – себя за тайное вожделение, охватившее его. Разозлившись, он довольно жестко спросил:
– Скажите, мисс, вы владелица этого магазина?
Даниэлла вздохнула.
– Нет, я только арендую помещение. Само здание принадлежит одной фирме, с представителем которой я имею дело. Вот его-то дочь и зовут Мери.
– Ах, вот как! – Чарльз сделал вид, будто ему неизвестно, что холдинговая компания «Старт» приобрела большой участок земли с постройками в городке Уотфорде. Множество туристов приезжало сюда ради посещения знаменитой норманнской церкви и монастыря, а также знакомства с живописными окрестностями небольшого старинного городка.
– В свое время, – продолжала тем временем Гифорд, – миссис Вилворт, которой прежде принадлежала почти вся здешняя недвижимость, сдавала мне это помещение за весьма умеренную, если не сказать символическую, плату. Я лишь была обязана делать необходимый ремонт. Но сейчас всю землю в округе скупила какая-то лондонская компания, поэтому цена моей аренды скорее всего сильно возрастет. Новый владелец вряд ли станет заниматься благотворительностью. Дейв обещает сделать все возможное, чтобы помочь людям, издавна снимающим помещения под магазины, но мы мало надеемся на это.
Меррей постарался проявить сдержанность.
– Дейв? – вежливо переспросил он. – Очевидно, вы имеете в виду представителя компании, я не ошибаюсь?
– Совершенно верно, – подтвердила она. Ее ответ прозвучал суховато. Даниэлла подумала: стоит ли обсуждать свои проблемы с посторонним человеком. – Дейв Мортон очень любезен. Но я не знаю, сможет ли лично он или кто-либо другой сделать что-нибудь в сложившейся ситуации...
Интересно, пронеслось в голове Чарльза, какую именно помощь мой зять обещал ей оказать? Он положил ожерелье на прилавок и сказал, осторожно подбирая слова:
– Похоже, у вас есть доброжелатель? Вы давно знакомы с мистером Мортоном?
– Не очень. – Даниэлла вдруг стала очень сдержанной, и Чарльз забеспокоился, не зашел ли в своих расспросах слишком далеко? – Ну как, вы решились на покупку? – поинтересовалась она, перебирая длинными тонкими пальцами нитку с ракушками.
Чарльз недоуменно заморгал.
– Ах, да! – спохватился он. – Вы насчет ожерелья?– Он взглянул на ценник и вытащил бумажник. – Заверните его, пожалуйста, в какую-нибудь красивую обертку или положите в симпатичную коробочку, а через пару дней я буду проезжать мимо и зайду за ним.
– Не беспокойтесь, упаковка не займет у меня много времени. Вы можете забрать ожерелье прямо теперь. Стоит ли откладывать столь пустячное дело?
Но в этот момент в магазинчик вошла шумная группа пожилых американских туристов.
– Я зайду во вторник, – быстро произнес Чарльз, бросив на прилавок деньги. – Вам сейчас некогда, а я не могу ждать.
Выйдя на улицу и закрыв за собой дверь, Меррей облегченно вздохнул, хотя ему все же было непонятно, прояснит ли его следующий визит то главное, ради чего он здесь: в каких отношениях состоят Даниэлла и Дейв?.. Нельзя же прямо спросить об этом, как бы того ни желала Лиз! А ведь она ожидает гораздо большего – чтобы он недвусмысленно дал понять этой Гифорд, что ее подстерегают крупные неприятности, если их связь с Дейвом будет продолжаться...
Автомобиль Меррея был припаркован на углу чуть поодаль от магазинчика. Открыв заднюю дверцу, Чарльз быстро скользнул на мягкое сидение «бентли».
– Поехали, Гленн, – отдал он распоряжение шоферу Гленну Лэрду, вопросительно глянувшему на шефа. – Домой и побыстрей.
Шофер завел мотор и тронул «бентли» с места.
– Вы не хотите навестить миссис Мортон? – поинтересовался он с фамильярностью давнего слуги, как будто напоминая, что сестра Чарльза живет в квартале, мимо которого они поедут.
– Нет, – поморщился Меррей, вынимая из портфеля деловые бумаги. – Мне нечего сказать Лиз, – добавил он, раздраженный в большей степени самим собою, чем сестрой. – А сейчас, если не возражаешь, я попробую немного поработать...
– Чем могу служить? Голос Даниэллы Гифорд оказался более выразительным. Он был низким, грудным и, очевидно, приобретал обворожительную хриплость в моменты интимной близости с мужчиной. Интересно, относится ли она к тому типу женщин, которые лишь стонами выражают свою страсть, или к тем, которые шепчут в ухо мужчине сокровенные слова, способные еще больше его подхлестнуть?.. В любом случае Чарльз с трудом представлял, что заинтересовало его зятя, Дейва, в столь бесцветной женщине, так не похожей на прежних его пассий, до коих он большой охотник...
– Э-э... – неопределенно протянул Чарльз, быстро окинув взглядом магазинчик, где кроме него больше никого не осталось. Он так увлекся изучением Даниэллы Гифорд, что не заметил, когда остальных покупателей уже обслужили. Вопрос, обращенный к нему, застал его врасплох, поэтому Меррей лихорадочно искал правдоподобный повод, якобы побудивший его заглянуть сюда, однако ничего путного в голову не приходило. – Ракушки! – вымолвил он наконец, кивнув на витрину, в которой заметил простенькое ожерелье.
– Ракушки? – вежливо переспросила Даниэлла. – Вы коллекционер?.. Какие вам нужны – лакированные или необработанные?.. А может, вас заинтересуют вот эти коллажи? Они пользуются у нас спросом.
Взглянув на квадратную дощечку, тот поморщился. По-детски выкрашенные разными красками ракушки составляли примитивную, грубую картинку, способную привлечь разве что человека с неразвитым вкусом.
– Вообще-то я имел в виду ожерелье, – уточнил он, неуверенно бросив взгляд через плечо. – Вон то, которое в витрине. Думаю, оно понравится моей племяннице.
Хотя на самом деле я никогда не смогу подарить девчушке ожерелье, с сожалением подумал Чарльз. Он прекрасно знал, как разозлится его сестра Лиз при виде сувенира, приобретенного в магазине этой женщины! И неважно, даже если Мери подарок понравится! Сам факт покупки выведет сестричку из себя и будет расценен как предательство. Кроме того, существует опасность, что Дейв узнает ракушки. Лиз же предпочла оставить мужа в неведении относительно своего тайного вмешательства в любовную историю, в которой его подозревала.
– Оно на самом деле очень милое, – улыбнулась Даниэлла, выходя из-за прилавка и направляясь к витрине.
Когда она поравнялась с Чарльзом, тот сразу ощутил что-то наподобие благоухания роз, смешанного с тонким запахом теплого женского тела.
От внимания Меррея также не ускользнуло изящество, даже грация ее движений, хотя Гифорд была довольно высокой. Бедра Даниэллы плавно покачивались на ходу, широкая длинная юбка подчеркивала стройность фигуры. Каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, достигали талии. Глаза под густыми ресницами отливали почти бронзовым оттенком. Даниэлла наклонилась, чтобы вынуть ожерелье из витрины, поразив Чарльза своими ботинками на толстой подошве. Подобная грубая обувь больше подходила для восхождения на какую-нибудь горную вершину. Он подумал, что женщина с такой манерой одеваться вряд ли привлекла бы Дейва...
– Пожалуйста! – сказала Гифорд, выпрямившись и протягивая ему нитку.
Чарльз поспешно отвел взгляд от нелепых ботинок. Несмотря на невысокую оценку, которую успел дать молодой женщине, он не мог не признать, что та обладает каким-то особым очарованием. Одежда скрывала ее формы, но в то же время во всем облике Даниэллы таилась едва уловимая чувственность.
– Благодарю. – Чарльз взял ожерелье, удивившись странноватому ощущению, возникшему у него в то мгновение, когда Даниэлла слегка коснулась его руки. Сосредоточенно разглядывая ракушки, он подумал о том, заметила ли она его реакцию? Вроде нет – она все так же спокойна и невозмутима.
– Это последнее, – услышал Чарльз и сначала не понял, к чему эти слова относятся.
– Последнее?
– Да, – безмятежно подтвердила Даниэлла. – Их всегда покупают девочкам. Видите, длина довольно небольшая, как раз на детскую шейку.
Меррей чувствовал себя не в своей тарелке. Я просто сбит с толку, усмехнулся он, вспоминая, какими эпитетами сестра наградила Даниэллу Гифорд, посылая его в магазинчик «на разведку». Она оказалась вовсе не разбитной бабенкой! Хотя внешность бывает обманчива, и Даниэлла вполне может обладать всеми теми качествами, которыми наделила ее ревнивая Лиз. Вот только непонятно – Дейв пленился ее скромными чарами или она не устояла перед его натиском?
– Вам нравится?
Голос Даниэллы снова породил в душе Чарльза странный отзыв. Он разозлился на себя за то, что с трудом контролирует сегодня свои эмоции. Из-за чего, спрашивается? Эту женщину даже нельзя назвать хорошенькой, а мешковатая одежда и вовсе делает ее нелепой. Но все же Меррея что-то смущало и подспудно тревожило, будто он не зрелый мужчина, знавший в жизни не одну женщину, а вчерашний студент.
– Так вам нравится?
– Довольно мило, – пожал плечами Чарльз, стараясь выйти из оцепенения.
– Вот и мне так кажется, – кивнула Даниэлла. – Особенно хорошо смотрятся ракушки розового цвета. Природа – удивительный художник!
– Ммм... – невразумительно промычал Чарльз. Если сейчас он тоже выразит восхищение, как потом откажется от покупки?.. И вообще, он пришел сюда не для того, чтобы любоваться предметами прикладного искусства.
Ему нужно разузнать, чего Даниэлла Гифорд добивается от Дейва и стоит ли Лиз волноваться из-за этого очередного увлечения мужа.
– Вы не любите розовый цвет?.. Даниэлла подняла голову, вглядываясь в нерешительного или чересчур разборчивого покупателя.
Чарльз обратил внимание на странноватый взгляд и только тут понял, что Даниэлла Гифорд чуточку косит. Впрочем, это ее не портило, скорее даже наоборот – придавало лицу несколько испуганное выражение, как у беззащитного, безобидного малыша, которого так и хочется успокоить, приласкать. Внезапный прилив нежности охватил его. Желание припасть к пухлым губам, почувствовать их вкус, пройтись языком по ровным белоснежным зубкам... Его обдало жаркой волной, между ног сразу набухло и брюки вдруг стали тесными, Чарльз судорожно втянул воздух и выругался про себя. Что с ним происходит? Неужели он не в силах совладать со своими чисто сексуальными импульсами?
Изобразив интерес к пестрым лоскутным одеялам, разложенным на прилавке, он подальше отодвинулся от Даниэллы.
– Не знаю, угожу ли, если возьму ожерелье, – задумчиво произнес Чарльз. – Хотя, впрочем, Мери любит повертеться перед зеркалом?
– Мери? – переспросила Гифорд, Чарльз снова выругал себя за то, что так опрометчиво упомянул имя племянницы. – Дочь одного моего знакомого тоже зовут Мери. Красивое имя. Правда, мне больше нравится Мария – оно звучит благороднее.
На самом деле Даниэлла угадала: полное имя девочки было Мария, и ему тоже больше нравилось называть ее так, но уточнять он не собирался. Чарльз и так злился на себя за то, что произнес вслух имя дочери Дейва и Лиз: никудышный, видно, из него разведчик. Стараясь перевести разговор в другое русло, он погладил пальцами аккуратные шовчики между яркими лоскутками.
– Сколько же терпения нужно, чтобы изготовить такое одеяло!
– Вы правы, – подхватила Даниэлла, придвигаясь поближе к Чарльзу. Его уловка, таким образом, не удалась – сейчас они оказались совсем близко. – Их шьет одна пожилая дама, которая почти лишена возможности двигаться из-за тяжелейшего артрита. В этой работе ее спасение!
Поскольку Чарльз был по своей природе человеком не черствым, он сочувственно вздохнул, затем перешел к угловому прилавку, уставленному мягкими игрушками.
– Прелесть, какие забавные! И я смотрю, цены у вас вполне умеренные.
– Это тоже ручная работа, – сообщила Даниэлла, – впрочем, как и все, чем мы торгуем. Наш магазин помогает реализовать изделия талантливых людей, по тем или иным причинам прикованным к дому. Выручка небольшая, но всем в радость.
Об этом Лиз не упоминала. Да и какое ей было дело до того, что продается в магазинчике Даниэллы Гифорд? Сестру Чарльза интересовала личность самой хозяйки. Возможно, с точки зрения инвалидов-партнеров по бизнесу, владелица магазина заслуживала именоваться чуть ли не святой и вызывать уважение, другая же сторона ее жизни их не волновала...
– Вы давно открыли свое дело, мисс... – Чарльз запнулся, как будто ему не было давным-давно известно ее имя.
– Гифорд, – быстро подсказала Даниэлла. – Я открыла магазин почти пять лет назад. А почему вас это интересует?
– Так... простое любопытство, – обезоруживающе улыбнулся он. – У вас достаточно большой выбор товаров. Мне стало интересно, как вы добились этого.
– Ну-у... – протянула она, поправив на груди пеструю косынку. Для такой стройной женщины, как Даниэлла, у нее была на удивление пышная грудь, мягко колышущаяся под широкой блузой. Чарльз поймал себя на том, что косынка мешает ему угадать, носит ли она бюстгальтер. – Сначала товара было мало, но постепенно число надомников увеличилось. Рукодельниц ведь много, вот они и потянулись со своими изделиями. Получилось нечто вроде клуба, а не просто торговая точка...
Меррей ужасно сожалел, что согласился приехать сюда. Подумать только – эта спокойно разглагольствующая дамочка спит с его зятем, а ему расхлебывать кашу!
Ну нет! Чарльз презирал Дейва, презирал эту молодую особу, потому что оба они заставляют страдать и переживать Лиз, а еще больше – себя за тайное вожделение, охватившее его. Разозлившись, он довольно жестко спросил:
– Скажите, мисс, вы владелица этого магазина?
Даниэлла вздохнула.
– Нет, я только арендую помещение. Само здание принадлежит одной фирме, с представителем которой я имею дело. Вот его-то дочь и зовут Мери.
– Ах, вот как! – Чарльз сделал вид, будто ему неизвестно, что холдинговая компания «Старт» приобрела большой участок земли с постройками в городке Уотфорде. Множество туристов приезжало сюда ради посещения знаменитой норманнской церкви и монастыря, а также знакомства с живописными окрестностями небольшого старинного городка.
– В свое время, – продолжала тем временем Гифорд, – миссис Вилворт, которой прежде принадлежала почти вся здешняя недвижимость, сдавала мне это помещение за весьма умеренную, если не сказать символическую, плату. Я лишь была обязана делать необходимый ремонт. Но сейчас всю землю в округе скупила какая-то лондонская компания, поэтому цена моей аренды скорее всего сильно возрастет. Новый владелец вряд ли станет заниматься благотворительностью. Дейв обещает сделать все возможное, чтобы помочь людям, издавна снимающим помещения под магазины, но мы мало надеемся на это.
Меррей постарался проявить сдержанность.
– Дейв? – вежливо переспросил он. – Очевидно, вы имеете в виду представителя компании, я не ошибаюсь?
– Совершенно верно, – подтвердила она. Ее ответ прозвучал суховато. Даниэлла подумала: стоит ли обсуждать свои проблемы с посторонним человеком. – Дейв Мортон очень любезен. Но я не знаю, сможет ли лично он или кто-либо другой сделать что-нибудь в сложившейся ситуации...
Интересно, пронеслось в голове Чарльза, какую именно помощь мой зять обещал ей оказать? Он положил ожерелье на прилавок и сказал, осторожно подбирая слова:
– Похоже, у вас есть доброжелатель? Вы давно знакомы с мистером Мортоном?
– Не очень. – Даниэлла вдруг стала очень сдержанной, и Чарльз забеспокоился, не зашел ли в своих расспросах слишком далеко? – Ну как, вы решились на покупку? – поинтересовалась она, перебирая длинными тонкими пальцами нитку с ракушками.
Чарльз недоуменно заморгал.
– Ах, да! – спохватился он. – Вы насчет ожерелья?– Он взглянул на ценник и вытащил бумажник. – Заверните его, пожалуйста, в какую-нибудь красивую обертку или положите в симпатичную коробочку, а через пару дней я буду проезжать мимо и зайду за ним.
– Не беспокойтесь, упаковка не займет у меня много времени. Вы можете забрать ожерелье прямо теперь. Стоит ли откладывать столь пустячное дело?
Но в этот момент в магазинчик вошла шумная группа пожилых американских туристов.
– Я зайду во вторник, – быстро произнес Чарльз, бросив на прилавок деньги. – Вам сейчас некогда, а я не могу ждать.
Выйдя на улицу и закрыв за собой дверь, Меррей облегченно вздохнул, хотя ему все же было непонятно, прояснит ли его следующий визит то главное, ради чего он здесь: в каких отношениях состоят Даниэлла и Дейв?.. Нельзя же прямо спросить об этом, как бы того ни желала Лиз! А ведь она ожидает гораздо большего – чтобы он недвусмысленно дал понять этой Гифорд, что ее подстерегают крупные неприятности, если их связь с Дейвом будет продолжаться...
Автомобиль Меррея был припаркован на углу чуть поодаль от магазинчика. Открыв заднюю дверцу, Чарльз быстро скользнул на мягкое сидение «бентли».
– Поехали, Гленн, – отдал он распоряжение шоферу Гленну Лэрду, вопросительно глянувшему на шефа. – Домой и побыстрей.
Шофер завел мотор и тронул «бентли» с места.
– Вы не хотите навестить миссис Мортон? – поинтересовался он с фамильярностью давнего слуги, как будто напоминая, что сестра Чарльза живет в квартале, мимо которого они поедут.
– Нет, – поморщился Меррей, вынимая из портфеля деловые бумаги. – Мне нечего сказать Лиз, – добавил он, раздраженный в большей степени самим собою, чем сестрой. – А сейчас, если не возражаешь, я попробую немного поработать...
Глава 2
– Кто это был?– Рут Леммон оперлась о прилавок, с любопытством глядя на свою хозяйку. Временами ее поражало умение Даниэллы начисто не замечать интересных мужчин.
– Я же сказала тебе – не знаю! – ответила та, внимательно изучая записи в кассовой книге. – Он не представился. Да и какое это имеет значение, в конце концов?
– Очень большое! Ты что, всю жизнь хочешь прожить в этой дыре?.. Боже мой, ты бы видела, в какой автомобиль он сел! Даю голову на отсечение – такая машина далеко не каждому по карману...
– Рут, прошу тебя! – в сердцах воскликнула она. Болтовня молоденькой помощницы мешала ей сосредоточиться. Размышляя над визитом этого человека, Даниэлла пришла к выводу: едва ли странный господин появится здесь второй раз. За ожерельем он вполне может прислать кого-нибудь. И вообще, у нее сложилось впечатление, что тот заезжал сюда неспроста. Его явно интересовали не сувениры.
Но что?
– Тебе давно пора подумать о себе, – не сдавалась Рут. – Жизнь есть жизнь. Не успеешь оглянуться, как молодость пройдет. Если бы мне уже перевалило за двадцать пять, я бы начала нервничать...
– Можешь на мой счет не волноваться, – возразила Даниэлла, словно защищаясь. – К тому же я не наивная вроде тебя девушка, которая питает надежду встретиться со сказочным принцем. Если этот человек достаточно богат, чтобы ездить на такой машине, он вряд ли заинтересуется серенькой провинциальной мышкой.
– Зачем ты иронизируешь, – виновато потупилась Рут. – Если я упомянула твой возраст, это вовсе не означает, что считаю тебя старой... Каждая женщина мечтает о муже и семье, только не все в этом признаются.
Даниэлла поджала губы. Ее так и подмывало сказать что-нибудь язвительное, но она была уверена: Рут истолкует любые слова превратно. Во всяком случае, она не разделяла мнения своей молоденькой помощницы, будто всем женщинам непременно нужно выйти замуж. Ее вполне устраивало нынешнее положение, когда она сама себе хозяйка. И хотя Даниэлла не могла бы сказать, что совершенно не интересуется сильным полом, ей все же не очень хотелось сдаваться на милость кому попало.
Гифорд нахмурилась и решительно перетянула резинкой пачку банкнот, прежде чем отправить ее в кожаный портфель, в котором обычно относила деньги в банк. То-то изумилась бы Рут, узнай, о чем размышляла сейчас Даниэлла. Потому что с того момента, как странный покупатель покинул магазин, она ни на минуту не переставала думать о нем. Сказать, будто это посещение волновало ее, означало не сказать ничего – он странным образом разбередил сокровенное, таящееся в самой глубине души.
– Признайся честно, тебе же хочется выйти замуж? – настаивала Рут.
Эта тема в последнее время так и вертелась на языке юной продавщицы. Дело в том, что одна из ее подруг забеременела и той пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить парня, с которым встречалась, зарегистрировать брак.
Рут в столь знаменательном событии принимала самое горячее участие: на свадьбу сшила новое платье и втайне от подружки уже готовила в подарок детское приданое, благо изумительные, ручной вышивки пододеяльнички и прочее можно было выбрать на полках магазинчика.
– Чем вести дурацкие разговоры, лучше опусти жалюзи, нам пора закрываться, – строго сказала Даниэлла. – После банка я хочу успеть в супермаркет, у меня в доме пусто.
Включив сигнализацию и заперев дверь, она не удержалась и бросила беглый взгляд по сторонам. Естественно, дорогого автомобиля, о котором говорила Рут, на улице не было и в помине...
Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.
В банке Гифорд управилась быстро, а вот в супермаркете провозилась: купила разную снедь и даже бутылку вина, чтобы скрасить себе предстоящий вечер. Она любила уютно забраться с ногами в кресло и, потягивая легкое вино, смотреть по телевизору трансляцию концерта знаменитых оперных певцов, выступлений которых старалась не пропускать.
По дороге домой Даниэлла обменивалась поклонами со знакомыми – такими же, как она, владельцами небольших лавок и магазинов, закрывавшими на ночь свои заведения. Как правило, это были семейные пары, чаще всего уже пожилые и, судя по всему, очень дружные.
Глядя на них, она невольно раздумывала, почему до сих пор не обзавелась семьей. Обладая независимым характером, Даниэлла, довольно скептически относясь к мужчинам, проявлявшим к ней интерес, всегда спрашивала себя, что обретет в результате возможного альянса, и сама же отвечала – ничего, поэтому не стремилась развивать отношения, которые обязывали бы к чему-то серьезному.
Ее родители не могли служить ей примером. Хотя они и были привязаны друг к другу, но каждый по сути жил своей жизнью. Мать, окончившая курсы дизайнеров, держала небольшое бюро «Интерьер», отец работал врачом в уотфордской больнице, и каждый полностью был поглощен своим делом. Даниэлла подозревала, что, даже одари она их внуками, чета Гифордов предпочтет сохранить свой образ жизни.
Коттедж Даниэллы находился в тихом переулке недалеко от центра городка, прямо за церковью, где отпевали бабушку-итальянку, оставившую ей в наследство этот старинный дом, куда она и переехала из Лондона.
Окончив университет с двумя дипломами первой степени – по истории искусства и искусствоведению, Даниэлла сначала устроилась в известную столичную фирму, занимавшуюся продажей с аукциона предметов искусства. Жалованье там оказалось вполне приличным, работа эксперта – интересной, а вот сама жизнь, которая по идее должна была ее захватить, чересчур суетной. Будучи по сути провинциальной жительницей, Даниэлла плохо вписывалась в круг людей с амбициозными замашками и непомерным гонором и с трудом приживалась в их среде.
Перелом наступил в тот момент, когда владелец фирмы уволил ее непосредственную начальницу, которая, по его словам, не удовлетворяла надлежащим требованиям. Суть этих требований Даниэлла почувствовала сразу же и готова была громко хлопнуть дверью, но тут получила известие о смерти бабушки. Без промедления она перебралась в родной Уотфорд. Небольшой капитал, полученный ею в наследство, помог ей открыть магазин по продаже предметов прикладного искусства. Даниэлла была поражена, как быстро ее объявление, помещенное в городской газете, нашло отклик. Оказалось, что множество людей, увлекающихся вышивкой, плетением кружев, резьбой по дереву и камню, словом, традиционной ручной работой, не находят своим изделиям сбыта, а участие в благотворительных ярмарках не покрывает даже их расходов на материалы. С открытием магазина «Умелец» у этих людей, многие из которых инвалиды, появился шанс не только продемонстрировать свои таланты, но и немного подработать.
Пять лет Даниэлла Гифорд чувствовала себя счастливой и нужной людям. И вот над ее «Умельцем» начали сгущаться тучи. Если будет повышена плата за помещение, ей придется поднимать цены на свои изделия, но тогда их вряд ли станут покупать... Значит, и любимому делу придет конец.
Открывая дверь своего дома, она с надеждой вспомнила о Дейве Мортоне. Он один мог помочь – во всяком случае, обещал ей добиться минимального увеличения арендной платы. Но это зависело от того, удастся ли ему убедить руководство холдинговой компании «Старт», которую он представлял в Уотфорде.
Дейв впервые появился в магазине около трех месяцев назад, был внимателен, любезен, тщательно вникал в положение дел, чем, конечно, расположил хозяйку к себе. Правда, сообразительная Рут не преминула съязвить, что его активность вызвана скорее женскими прелестями Даниэллы, чем проблемой с арендой. Она и сама вскоре это заметила. И хотя не поощряла ухаживаний, все-таки надеялась на помощь с его стороны.
Вообще-то Дейв Мортон был по-своему обаятельным – веселым, общительным; но, во-первых, он женат и имеет двоих детей – хотя, по его словам, они с женой плохо ладили, – во-вторых, Даниэлле вовсе не хотелось завязывать с ним личные отношения, дабы не прославиться на всю округу. К тому же он не соответствовал идеалу мужчины, которого она представляла рядом с собой и который был ей нужен. Иногда Даниэлле казалось, что такого человека вообще не будет в ее жизни...
– Я же сказала тебе – не знаю! – ответила та, внимательно изучая записи в кассовой книге. – Он не представился. Да и какое это имеет значение, в конце концов?
– Очень большое! Ты что, всю жизнь хочешь прожить в этой дыре?.. Боже мой, ты бы видела, в какой автомобиль он сел! Даю голову на отсечение – такая машина далеко не каждому по карману...
– Рут, прошу тебя! – в сердцах воскликнула она. Болтовня молоденькой помощницы мешала ей сосредоточиться. Размышляя над визитом этого человека, Даниэлла пришла к выводу: едва ли странный господин появится здесь второй раз. За ожерельем он вполне может прислать кого-нибудь. И вообще, у нее сложилось впечатление, что тот заезжал сюда неспроста. Его явно интересовали не сувениры.
Но что?
– Тебе давно пора подумать о себе, – не сдавалась Рут. – Жизнь есть жизнь. Не успеешь оглянуться, как молодость пройдет. Если бы мне уже перевалило за двадцать пять, я бы начала нервничать...
– Можешь на мой счет не волноваться, – возразила Даниэлла, словно защищаясь. – К тому же я не наивная вроде тебя девушка, которая питает надежду встретиться со сказочным принцем. Если этот человек достаточно богат, чтобы ездить на такой машине, он вряд ли заинтересуется серенькой провинциальной мышкой.
– Зачем ты иронизируешь, – виновато потупилась Рут. – Если я упомянула твой возраст, это вовсе не означает, что считаю тебя старой... Каждая женщина мечтает о муже и семье, только не все в этом признаются.
Даниэлла поджала губы. Ее так и подмывало сказать что-нибудь язвительное, но она была уверена: Рут истолкует любые слова превратно. Во всяком случае, она не разделяла мнения своей молоденькой помощницы, будто всем женщинам непременно нужно выйти замуж. Ее вполне устраивало нынешнее положение, когда она сама себе хозяйка. И хотя Даниэлла не могла бы сказать, что совершенно не интересуется сильным полом, ей все же не очень хотелось сдаваться на милость кому попало.
Гифорд нахмурилась и решительно перетянула резинкой пачку банкнот, прежде чем отправить ее в кожаный портфель, в котором обычно относила деньги в банк. То-то изумилась бы Рут, узнай, о чем размышляла сейчас Даниэлла. Потому что с того момента, как странный покупатель покинул магазин, она ни на минуту не переставала думать о нем. Сказать, будто это посещение волновало ее, означало не сказать ничего – он странным образом разбередил сокровенное, таящееся в самой глубине души.
– Признайся честно, тебе же хочется выйти замуж? – настаивала Рут.
Эта тема в последнее время так и вертелась на языке юной продавщицы. Дело в том, что одна из ее подруг забеременела и той пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить парня, с которым встречалась, зарегистрировать брак.
Рут в столь знаменательном событии принимала самое горячее участие: на свадьбу сшила новое платье и втайне от подружки уже готовила в подарок детское приданое, благо изумительные, ручной вышивки пододеяльнички и прочее можно было выбрать на полках магазинчика.
– Чем вести дурацкие разговоры, лучше опусти жалюзи, нам пора закрываться, – строго сказала Даниэлла. – После банка я хочу успеть в супермаркет, у меня в доме пусто.
Включив сигнализацию и заперев дверь, она не удержалась и бросила беглый взгляд по сторонам. Естественно, дорогого автомобиля, о котором говорила Рут, на улице не было и в помине...
Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.
В банке Гифорд управилась быстро, а вот в супермаркете провозилась: купила разную снедь и даже бутылку вина, чтобы скрасить себе предстоящий вечер. Она любила уютно забраться с ногами в кресло и, потягивая легкое вино, смотреть по телевизору трансляцию концерта знаменитых оперных певцов, выступлений которых старалась не пропускать.
По дороге домой Даниэлла обменивалась поклонами со знакомыми – такими же, как она, владельцами небольших лавок и магазинов, закрывавшими на ночь свои заведения. Как правило, это были семейные пары, чаще всего уже пожилые и, судя по всему, очень дружные.
Глядя на них, она невольно раздумывала, почему до сих пор не обзавелась семьей. Обладая независимым характером, Даниэлла, довольно скептически относясь к мужчинам, проявлявшим к ней интерес, всегда спрашивала себя, что обретет в результате возможного альянса, и сама же отвечала – ничего, поэтому не стремилась развивать отношения, которые обязывали бы к чему-то серьезному.
Ее родители не могли служить ей примером. Хотя они и были привязаны друг к другу, но каждый по сути жил своей жизнью. Мать, окончившая курсы дизайнеров, держала небольшое бюро «Интерьер», отец работал врачом в уотфордской больнице, и каждый полностью был поглощен своим делом. Даниэлла подозревала, что, даже одари она их внуками, чета Гифордов предпочтет сохранить свой образ жизни.
Коттедж Даниэллы находился в тихом переулке недалеко от центра городка, прямо за церковью, где отпевали бабушку-итальянку, оставившую ей в наследство этот старинный дом, куда она и переехала из Лондона.
Окончив университет с двумя дипломами первой степени – по истории искусства и искусствоведению, Даниэлла сначала устроилась в известную столичную фирму, занимавшуюся продажей с аукциона предметов искусства. Жалованье там оказалось вполне приличным, работа эксперта – интересной, а вот сама жизнь, которая по идее должна была ее захватить, чересчур суетной. Будучи по сути провинциальной жительницей, Даниэлла плохо вписывалась в круг людей с амбициозными замашками и непомерным гонором и с трудом приживалась в их среде.
Перелом наступил в тот момент, когда владелец фирмы уволил ее непосредственную начальницу, которая, по его словам, не удовлетворяла надлежащим требованиям. Суть этих требований Даниэлла почувствовала сразу же и готова была громко хлопнуть дверью, но тут получила известие о смерти бабушки. Без промедления она перебралась в родной Уотфорд. Небольшой капитал, полученный ею в наследство, помог ей открыть магазин по продаже предметов прикладного искусства. Даниэлла была поражена, как быстро ее объявление, помещенное в городской газете, нашло отклик. Оказалось, что множество людей, увлекающихся вышивкой, плетением кружев, резьбой по дереву и камню, словом, традиционной ручной работой, не находят своим изделиям сбыта, а участие в благотворительных ярмарках не покрывает даже их расходов на материалы. С открытием магазина «Умелец» у этих людей, многие из которых инвалиды, появился шанс не только продемонстрировать свои таланты, но и немного подработать.
Пять лет Даниэлла Гифорд чувствовала себя счастливой и нужной людям. И вот над ее «Умельцем» начали сгущаться тучи. Если будет повышена плата за помещение, ей придется поднимать цены на свои изделия, но тогда их вряд ли станут покупать... Значит, и любимому делу придет конец.
Открывая дверь своего дома, она с надеждой вспомнила о Дейве Мортоне. Он один мог помочь – во всяком случае, обещал ей добиться минимального увеличения арендной платы. Но это зависело от того, удастся ли ему убедить руководство холдинговой компании «Старт», которую он представлял в Уотфорде.
Дейв впервые появился в магазине около трех месяцев назад, был внимателен, любезен, тщательно вникал в положение дел, чем, конечно, расположил хозяйку к себе. Правда, сообразительная Рут не преминула съязвить, что его активность вызвана скорее женскими прелестями Даниэллы, чем проблемой с арендой. Она и сама вскоре это заметила. И хотя не поощряла ухаживаний, все-таки надеялась на помощь с его стороны.
Вообще-то Дейв Мортон был по-своему обаятельным – веселым, общительным; но, во-первых, он женат и имеет двоих детей – хотя, по его словам, они с женой плохо ладили, – во-вторых, Даниэлле вовсе не хотелось завязывать с ним личные отношения, дабы не прославиться на всю округу. К тому же он не соответствовал идеалу мужчины, которого она представляла рядом с собой и который был ей нужен. Иногда Даниэлле казалось, что такого человека вообще не будет в ее жизни...