Балабуха Андрей Дмитриевич. Нептунова арфа (с сокращениями)

   Первым делом она позвонила туангане Тераи. Задача оказалась не из самых простых: энергичного заместителя морского министра ей удалось отловить лишь после целой серии звонков, причем там, где она меньше всего ожидала его найти - в Архиве государственных актов.
   - Нет, душа моя, меня ты в это дело не впутывай, - категорически заявил господин Хироа, когда Папалеаиаина, прервав его витиеватые излияни родственных чувств, коротко изложила суть дела. - Моего ведомства это не касается, а я предпочитаю быть от таких скандалов подальше...
   - А я, туангане, помощи от тебя и не жду, - спокойно парировала Папалеаиаина. - Но одно ты можешь сделать, и не вмешивая в мои сомнительные затеи свое доброе имя. И ты это сделаешь. Ты договоришься с Фараджем Таароа, и он меня примет. Сегодня. Неофициально. После обеда. Или во время. Понял?
   - Говорить об этом с президентом? Ты с ума сошла!
   "Господи, - подумала Папалеаиаина, - слово в слово то же самое твердил вчера Ганшин!"
   - А ты говори просто обо мне. Надеюсь, это ты можешь? - И, не дав собеседнику возможности возразить, повесила трубку.
   Затем она добилась от Ислела Фалемахафу обещания уделить ей минимум полчаса, а лучше - час, причем немедленно. Это было не так уж сложно: Фалемахафу ухитрялся принимать всех, кому был нужен. Как это у него получалось, оставалось загадкой, но не исключено, что именно этому своему дару он был обязан чуть ли не двадцатилетним пребыванием на министерском посту...
   - Да, задала ты мне задачку, тама, - повторил Фалемахафу, открыва глаза.
   - Так ли уж трудна задача, тамана? - полюбопытствовала Папалеаиаина. И чтобы подсластить пилюлю, добавила елейно: - Для государственного деятел с таким опытом...
   Фалемахафу усмехнулся:
   - Женская душа - такая же тайна для государственного деятеля, как и дл последнего сборщика кокосов.
   - При чем тут женская душа? - искренне изумилась Папалеаиаина.
   - Когда старый Ислел сомневался, нужно ли строить энергоприемник непременно на Хаапаи-Матуа, кем он был? Одна женщина сказала: "Ретроград!" Когда старый Ислел требовал дополнительных изысканий, кем он был? "Перестраховщик, - сказала та же женщина, - сразу видно, чиновник, не инженер!" А теперь, когда выясняется, что старый Ислел сомневался не зря, к кому приходит эта женщина? К старому Ислелу... А ты говоришь, тама, женская душа тут ни при чем!
   - Я и сейчас уверена, тамана, что энергоприемник строить надо. Только в другом месте.
   - Не знаю, не знаю... Солнечные коллекторы у нас работают прекрасно. Приливная электростанция на Телеки Лаге тоже дает свои киловатты. И немаленькие киловатты, тама. Даже добрые старые тепловые станции, что работают на отходах кокосового сырья, еще не отжили свой век. И долго еще не отживут, поверь. Так что все эти низвергающиеся с небес гигаватты не кажутся мне первой необходимостью.
   - Сегодня вы правы, спору нет. А завтра? Мы должны думать о завтрашнем и даже о послезавтрашнем дне!
   - Об этом ты станешь думать, когда сядешь на мое место, а это будет уже скоро, очень скоро.
   - А пока?
   - А пока строй свой энергоприемник. - От Ислеловой логики Папалеаиаину оторопь брала. - Может, когда-нибудь он и впрямь окажется нужен позарез. Только трижды подумай, прежде чем выбирать для него место. Помни, тама, у нас маленькая земля. Очень маленькая. И мы должны дорожить каждой ее пядью, использовать ее только разумно, только правильно, только бережно, только доходно. И главное - только любя.
   - Все это так, тамана, но что же делать сейчас?
   - Ты спрашиваешь меня?
   - Нет, я прошу вас. Именно потому, что нужно спасти эту самую пядь земли - такую, какой нет, может быть, нигде больше. Во всем мире нет.
   - Что ж, тебе надо поговорить с Фараджем. Это может решить только он.
   - Я думала поговорить с ним вместе с вами, тамана.
   - Уволь, тама, уволь. Чтобы ты с твоим напором, с твоим умом, с твоим обаянием да не сумела убедить президента нашей маленькой республики?..
   Покидая министерство, Папалеаиаина уже не была так уверена в своей победе. Хотя... Не будь Фалемахафу в глубине души согласен с ней, он вел бы себя иначе. Что-что, а "нет" говорить он умел во все времена. Значит... Либо он в самом деле настолько уверен в ее правоте, что считает излишним вмешиваться, либо затевает какую-то свою игру. Но не враждебную - это Папалеаиаина ощутила бы. "А раз так, пусть затевает. В конечном счете сегодня мы с ним все равно союзники, как бы несхоже ни думали о завтрашнем дне. Да так ли уж по-разному думаем мы о нем?" - спросила себ Папалеаиаина и не смогла найти однозначного ответа. В последнее время это стало происходить с ней подозрительно часто.
   Туангане Тераи все-таки постарался на славу. В этом Папалеаиаина убедилась, когда, оставив на стоянке возле Часов свой маленький, яркий "рено-электро", она пешком подошла к малому входу в президентский дворец. Национальные гвардейцы в полной парадной форме, с четырехцветной кокардой на ослепительно белых шлемах и воронеными пистолет-пулеметами Скиннера на груди, замершие по сторонам витых чугунных ворот, бросили на нее лишь мимолетный взгляд и тут же развели преграждавшие путь ритуальные копья. Значит, о ее приходе предупреждены. Впрочем, Папалеаиаина не сомневалась в этом. Как бы ни брюзжал Тераи, но если она попросит, а еще лучше прикажет, как сегодня, - он сделает. В лепешку разобьется, но сделает, даже если ему это не по душе. Такие уж отношения установились между ними еще с детства...
   Как это нередко случается, продолжение оказалось куда хуже начала, и разговор с Фараджем Таароа очень скоро зазвучал совсем не в той тональности, какой хотела бы Папалеаиаина. Может, беда была в том, что здесь, на обширной террасе президентского дворца, где сидели они в легких плетеных креслах псевдоколониального стиля, в покойной, прохладной, тени натянутого над их головами тента, рассказ Папалеаиаины о Нептуновой Арфе, о ночных подводных концертах, словом, обо всем том, что для нее самой было прожитым и прочувствованным, невосполнимо терял изрядную долю достоверности и убедительности.
   - Боюсь, госпожа Фолиаки, - сказал президент, когда Папалеаиаина смолкла, - что одобрить вашего поведения я при всем желании не могу. Судите сами: на одной чаше весов гипотетическая пока ценность явления, открытого нашим русским другом, а на другой - участие республики в крупном интернациональном проекте, первый выход Караури на международную арену, и выход серьезный, пусть даже ограниченный рамками нашего региона Океании. Ценности, согласитесь, несоизмеримые.
   "Боже, - подумала Папалеаиаина, - неужели мне не удастся пробить эту холодную, упруго-твердую, словно литая резина, стену, которую воздвигает сейчас между нами Фарадж Таароа? Ведь я была так уверена, я убедила Аракелова, Янга, Блюминга... И что же? Аракелов сидит сейчас в пещерах под островом, прикрывая наш вояж в Папаленим, потому что, пока он там, в лабиринте подземных ходов, Ганшин не рискнет, ни за что не рискнет начать испытания, ибо вызванные взрывами просадки могут убить человека. А это совсем другое, нежели хладнокровное уничтожение Арфы. На это он пойти не сможет. Пусть даже вероятность столь сильных просадок ничтожно мала - все равно не сможет. По крайней мере, Аракелов был в этом уверен (или делал вид, что уверен, успокаивая ее?). Как он тогда сказал, Аракелов? "Я знаю таких людей, Аина. Поверьте, знаю. Они решительны на словах. Но слова это одно, а поступки - совсем иное. Не станет Ганшин взрывать, зная, что там, внизу..." Мне бы его уверенность, - подумала Папалеаиаина, у которой при мысли об Аракелове нет-нет да екало сердце, - А может, именно уверенности мне сейчас и недостает? Что ж, придется говорить иначе".
   - К тому же, - продолжал Фарадж Таароа, - я не могу не согласиться с вашим непосредственным руководителем...
   - С кем? - переспросила Папалеаиаина.
   - Я имею в виду господина Ганшина.
   - Он руководитель работ на Фрайди-Айленде, но не мой руководитель, господин президент.
   - Поскольку вы принимаете участие в этих работах, он являетс одновременно и вашим руководителем.
   - Ваше правительство, господин президент, дало мне полномочи официального и полномочного инженера-инспектора при производстве работ, а инспектор не может находиться в подчинении у их производителя.
   - Неужели вас так задевают вопросы субординации, госпожа Фолиаки?
   - Нет. Я просто ставлю все на свои места.
   - Хорошо, пусть вы правы, - сдался президент, и Папалеаиаина отметила про себя эту маленькую свою победу. Она сама не знала, зачем нужно было препираться по столь пустячному поводу, но инстинкт подсказывал ей поступать именно так. - Пусть вы правы. Но это не отменяет правоты господина Ганшина в ином. В главном. В том, что Нептунова Арфа, как вы ее называете, является источником повышенной опасности для экипажей судов, совершающих рейсы как непосредственно в водах архипелага, так и за его пределами.
   - В очень узких и четко очерченных границах, а кроме того, лишь в строго определенное время. Достаточно нанести этот район на карты, выставить буи, составить таблицы зависимости Арфы от высоты приливов - и безопасность мореплавания гарантирована.
   - Мы просили советских друзей найти причину чрезвычайных происшествий на судах, плавающих в этих водах, вовсе не для того, чтобы потом эту причину лелеять.
   - А подумали ли вы, господин президент, что поток микроволнового излучения, который низринется с "Беаты" на антенну Фрайди-Айлендского энергоприемника, представляет не меньшую опасность для авиации, чем Арфа для судов? Причем источник постоянный, ежедневный, ежечасный...
   По глазам Фараджа Таароа Папалеаиаина поняла, что такая мысль прежде не приходила ему в голову. Это было первое зерно сомнения, которое ей удалось заронить в президентскую душу, и теперь оставалось не терять инициативы.
   - Кроме того, существует и другая сторона вопроса. Вы абсолютно правы, указывая на необходимость соблюдать все пункты договора, на основании которого проводится подготовка к международной стройке на Фрайди-Айленде. Но не думаете ли вы, что Лозаннская Конвенция об охране уникальных природных зон и образований ("Умница, Орсон, спасибо, вот и пригодилась ваша подсказка!") является документом не менее значимым? Представьте себе, каково будет нашему представителю в ООН, например, в случае запроса о нарушении этой Конвенции на Караури...
   - Не понимаю, госпожа Фолиаки... - Этой репликой президент явно брал тайм-аут.
   - Если одна из крупнейших международных радиокомпаний, Ай-би-си, например, выпустит в эфир серию передач - сперва о Нептуновой Арфе и ее открытии, а затем о том, как это уникальное природное образование было по недомыслию разрушено... Передачи такой компании слушают десятки, если не сотни, миллионов человек. Среди них наверняка найдутся тысячи и даже десятки тысяч тех, кто поднимет свой голос в защиту Арфы. И как будет выглядеть тогда правительство, не воспрепятствовавшее акту... Я не хочу сказать "сознательного вандализма", но в некоторых случаях недомыслие не слишком от него отличается, не правда ли?
   - И откуда же Ай-би-си почерпнет информацию? Уж не от вас ли, госпожа Фолиаки? - В голосе президента тускло блеснул металл.
   - Нет, - покачала головой Папалеаиаина. - Помните того журналиста, что брал у вас интервью с месяц назад?
   - Орсона Янга? - Фарадж Таароа всегда отличался отменной памятью на имена. - Конечно.
   - Он был на Фрайди-Айленде. И передачи эти готовы выйти в эфир, как только станет необходимо. Насколько мне известно, сегодня он уже снесся с австралийским филиалом, и ему зарезервировано время. Конечно, он может использовать его и для любой другой передачи, у хорошего журналиста, а Янг, смею заверить, мастер своего дела, всегда есть кое-что в запасе...
   Президент задумался.
   - Нет, - сказал он наконец. - Думаю, госпожа Фолиаки, что нарисованна вами картина при всей ее мрачности на деле окажется гораздо приемлемее. С этой проблемой мы сумеем справиться. В худшем случае это грозит правительственным кризисом и отставкой кабинета. Зато нарушение контракта по проекту "Беата" подорвет доверие к нашему государству, и боюсь, непоправимо. А этого допустить нельзя. То же самое я сказал сегодня Ислелу Фалемахафу...
   "Ах, старый хитрец! Не остался в стороне. Прекрасно, - подумала Папалеаиаина. - Нашего полку прибыло..."
   - Что ж, господин президент, - сказала она. Жаль, но придетс разговаривать иначе. Не хотелось ей этого, ох, как не хотелось... - Что ж, в таком случае мне придется напомнить вам, что по праву рождения я являюсь главой Совета кланов, который, по конституции нашей республики, имеет право вето.
   - Вы уверены, что кланы пойдут за вами?
   - Кланы шли за родом Фолиаки три века. Пойдут и сегодня.
   Папалеаиаина не блефовала, и оба они понимали это. Многое, очень многое еще зависело на Караури от кланов, которые могли привести к власти и свалить кабинет, могли добиться принятия нового закона или отмены старого, потому что структура эта, уходящая корнями в древнюю родовую, пронизывала насквозь все общество. Некогда во главе ее стояли королевы; после отречения в начале века бабки Папалеаиаины, королевы Папилоа III, гражданская и родовая власти разделились, однако по-прежнему во главе Совета стоял клан Фолиаки, а в нем предводительствовала старшая дочь старшей дочери последней королевы.
   - Надеюсь, - сказал Фарадж Таароа, - весь наш народ в этом конфликте поддержит свое конституционное правительство, ибо оно отстаивает решение, жизненно важное для всей республики. Весь народ, невзирая на принадлежность к тому или иному клану.
   В голосе его настолько не было уже прежней уверенности, что Папалеаиаина не стала возражать. Тем более что ей пришел в голову еще один ход. Как хорошо, что она поймала сегодня туангане Тераи именно в Архиве государственных актов! Не случись так - и не вспомнила бы она, нет, не вспомнила...
   - В таком случае остается лишь небольшая формальность. При подписании моей бабкой, королевой Папилоа III, отречения от престола, первым правительством Республики Караури был подписан акт, на вечные времена закрепляющий за ней и ее наследниками по родовому праву земельное владение, издревле бывшее королевским доменом...
   Папалеаиаина выдержала паузу, заставив Фараджа Таароа теряться в догадках, куда же она клонит. Наконец он не выдержал:
   - Я не помню этого документа, но охотно верю, что он был. Так что же?
   - Этим доменом, господин президент, является остров Хаапаи-Матуа, именуемый также Фрайди-Айленд. И теперь я заявляю на него свои права.
   - Так... Ну а что вы скажете, госпожа Фолиаки, если правительство выкупит у вас остров?
   - Акт оговаривает вечное владение этой землей из поколения в поколение, причем республика навсегда отказывается от любых претензий на Хаапаи-Матуа.
   - А национализация?
   - Попробуйте. Только сначала вам придется провести национализацию всех остальных земель, находящихся в частном владении. Я посмотрю, как скоро у вас это получится...
   Этой последней соломины не могла уже выдержать даже могуча президентская спина. Фарадж Таароа сдался. Он лишь спросил:
   - Но почему, почему, госпожа Фолиаки, вы раньше не заявляли своих претензий на Фрайди-Айленд?
   - Я была убеждена в необходимости строительства на нем. Убеждена, что именно так он лучше всего может послужить нашему народу. А теперь уверена в обратном.
   - И все же я не могу вас понять. Ну, Ислел Фалемахафу - ладно. Его чаруют нарисованные вами перспективы. Толпы туристов, новые отели, валютная Амазонка, вливающаяся в наш бюджет, что само по себе, конечно, экономике страны только на благо, согласен. Но что видите в этой ситуации вы? Ислел построит туристический комплекс и сам, между прочим, заработает на этом. А вы? Ведь вы инженер, вы энергетик. Я понимал вас, когда вы добивались утверждения проекта этой стройки. Но сейчас...
   - Да, - сказала Папалеаиаина, понимая, что победа ею одержана и теперь нужно проявить максимум мягкости и обходительности, - сейчас я думаю иначе, чем год назад. Но лишь отчасти. Проект "Беата" все равно будет осуществлен. Без этого нам не обойтись. Придется лишь сменить место энергоприемника. Да, стройка станет несколько дороже. Что ж, деньги принесет нам Арфа. Туризм. Ислел Фалемахафу сумеет организовать все это, и организовать быстро... Мы введем "Беату" в строй позже, пусть даже на несколько лет. Но зато сохраним Арфу, которая является достоянием нашей республики... Вот в чем дело, господин президент. И я думаю, мы с вами найдем общий язык. Во всяком случае, я сделаю для этого все, что смогу.
   Последующие несколько часов показались Папалеаиаине сплошным коловращением и мельканием разговоров, встреч и дел. Получив от Фараджа Таароа желанный документ, временно приостанавливающий производство любых работ на территории Фрайди-Айленда (формулировка наиболее мягкая и обтекаемая, признанная ими обоими самой подходящей), Папалеаиаина прежде всего вновь насела на своего многотерпеливого туангане Тераи. На этот раз ей нужен был геликоптер - одна из тех садящихся на воду винтокрылых машин повышенной дальности полета, которые находились в ведении морского министерства и несли патрульно-спасательную службу. Пока господин Хироа, кляня на все лады свою беспокойную родственницу, выполнял это ее поручение, Папалеаиаина вновь - на этот раз по телефону - побеседовала с министром энергетики и туризма. В итоге разговора родилась радиограмма, отправленная Ганшину на Фрайди-Айленд и приказывающая немедленно приостановить изыскания и работы. Радиограмма была подписана Ислелом Фалемахафу, президентский же указ должен был в дальнейшем подтвердить и узаконить это распоряжение. Потом она мчалась домой, чтобы забрать Янга и Бена ("Не беспокойтесь, Бен, здесь с вашим катером ничего не случится, можете положиться на меня и охрану яхт-клуба, а там, на острове, вы будете нужнее, не мне нужнее - Аракелову..."). Потом они - уже все вместе неслись на аэродром патрульно-спасательной службы, расположенный в тридцати с лишним километрах от Папаленима, возле маленького рыбацкого порта. Наконец еще час спустя поплавки вертолета оторвались от иссеченной мелкой рябью глади бухты, и тяжелая машина, набирая высоту, взяла курс на северо-северо-запад.
   - Слушайте, Папалеаиаина, - сказал Янг, в упор уставившись на нее своими чуть раскосыми глазами. - Вы можете честно ответить на один вопрос?
   - Могу. - Меньше всего ей хотелось сейчас отвечать на какие бы то ни было вопросы, даже вообще разговаривать, но что с него возьмешь? Журналист есть журналист, даже если он союзник и почти что друг. - Давайте.
   - Вы сегодня обедали?
   Папалеаиаина задумалась, вспоминая, но в голову пришел лишь стакан кокосового молока, выпитый на террасе президентского дворца.
   - Нет, - призналась она озадаченно. - А что?
   - Я так и думал, - удовлетворенно произнес Янг и стал вынимать из своего объемистого кейса аккуратно завернутые в фольгу сверточки, пакетики и даже термос, в котором Папалеаиаина не без удивления узнала свой собственный. - Я там похозяйничал на вашей кухне. Надеюсь, вы не станете обвинять меня в самоуправстве?
   - Я вас расцелую, - уже с набитым ртом пообещала Папалеаиаина. Проголодалась она изрядно, даже больше, чем могла предположить. - Вы мой добрый гений, Орсон!
   Потом она задремала, откинувшись на спинку кресла, и проснулась лишь тогда, когда вертолет, накренившись, стал поворачивать, чтобы подойти к острову с запада. Папалеаиаина не знала, зачем это делается, но так было всегда, во время всех ее полетов сюда, и она могла уверенно сказать, что до Фрайди-Айленда осталось километров двадцать, во всяком случае, не больше четверти часа. Сидевший напротив Папалеаиаины Янг приплюснул нос к иллюминатору.
   - Чем вы так заинтересовались? - полюбопытствовала она.
   - Пустяки, - сказал Янг, отстраняясь от окна. - Яхту увидел. Коч с топовым стакселем. Ходко идут, красиво. Всю парусину вывесили, что можно и что нельзя. Нахально, черт побери! Я бы не рискнул, разве что на гонках. Да и то... Нет, не уверен, право. Зато и выжимают узлов десять, если не одиннадцать. Смелые ребята. Молодцы.
   Впервые они заметили скалистый силуэт вчера вечером - темной полоской врезался он в багровое закатное небо. Островок как островок, таких в здешних местах куча. Камни да жалкий пляжик, который весь-то в три горсти песку - и все. Но команда словно сдурела. Линда с Робертой пустились в пляс, чуть за борт не попадали, выдавая что-то неописуемое и непрерывно вопя: "Земля! Земля!! Земля!!!" Можно подумать, год земли не видели, а не месяц как вышли из Апиа. И Аль не лучше - уселся в кокпите, глядя на этот голый, мерзкий берег, как кот на сливки, только что не облизывался. А Джайн, естественно, тут же стал для всех врагом номер один. Как же - не захотел, видите ли, яхту гробить, когда берег им подавай. Немедленно. Сию же минуту. И плевать им, что места тут неизвестные. Лоции толковой и то нет, так, карта одна более или менее приличная - не разбежишься. Глубины лотом дно пробовал нащупать, пробовал - черта с два. А эхолота нет. И ночь уже. Лег в дрейф до утра, так они, как сговорившись, глядят волками... На берегу, мол, переночевать бы, набрыдла, мол, каюта... Эх, народ...
   К полуночи, правда, поуспокоились, сварили тодди - сразу жизнь веселее казаться стала; согласились до утра с берегом подождать. Они спать завалились, а Джайну полночи корпеть пришлось у штурманского стола, проверяя себя и перепроверяя, пока наконец не убедился он, что к островам Страстной Пятницы вышел. Больше тут миль на двести никакой тверди среди хлябей морских нет. А настолько он обмишулиться не мог при всем желании: ошибки при счислении бывают, спору нет, и солидные даже ошибки, но не на двести же миль! Правда, какой именно из островов перед ними, Джайн решить не мог. Фрайди-Айленд покрупнее должен быть - это ясно; значит, один из рифов, да поди догадайся который - Биг-Бэзис или Литл-Бэзис? А кака разница? Будь воля Джайна, он ни за какие пироги вообще не стал бы на такую груду камней высаживаться, что он там потерял? Но до Тонга еще недели три идти, если не больше, а потому не стоит с ребятами совсем уж собачиться. Хочется им по камням этим козлами попрыгать - пусть. С Джайна не убудет. А долго они здесь и сами не засидятся.
   И не зря он над картой маялся, не зря, как чуяло сердце. Только глаза поутру продрали, как Линда, гусыня надутая, сразу же к нему:
   - Джайн, а Джайн, я вчера на радостях и не спросила, что за остров? Это уже Тонга?
   - Нет, - хладнокровно откликнулся Джайн, - сто раз тебе говорил, до Тонга еще топать и топать. А это просто риф. Литл-Бэзис называется.
   Шансов на то, что он угадал название, было ровно половина, но - кто проверит?
   Обогнув остров, Джайн нашел-таки малюсенькую бухточку, где лот нащупал дно. Бросили якорь, спустили надувную лодку и высадились на берег.
   Как и предполагал Джайн, островок был пустынен - камни, камни, камни... Но и по камням для разнообразия поскакать не так уж плохо - какая-никакая, а разминка. Джайн впереди всех полез на вершину рифа и тут обнаружил, что островок-то с секретом. То, что принимал он за обычный камень, этакий обточенный ветрами столб, на деле оказалось крестом - просто видел его Джайн до сих пор не под тем углом. Крест, явно сделанный человеческими руками, высеченный из камня, правда, грубо, примитивно даже. Клад, что ли, какой-нибудь пиратский? А вдруг?..
   На миг захлестнула Джайна горячая волна. Но тут же одернул себя - какой идиот станет закапывать клад на рифе, перехлестываемом волнами даже в самый заурядный шторм? Нет, для этого есть острова. Настоящие. Всякие там Кокосы да Оуки. И вообще, поддаваться кладоискательской лихорадке он не станет. Кладоискательство - это дело серьезное, подготовки требующее, знаний, снаряжения, денег, наконец. А у него ничего этого нет. И не за этим он в море вышел - за свободой. За независимостью. Хватит, отдал он десять лет этому миру, вкалывая на него в паршивой конторе, а теперь будет просто жить, жить и брать от мира все, что сможет. Брать, а не ковырятьс неделями, месяцами, годами в земле, разыскивая кем-то в нее зарытые (и может, выкопанные давно) сундуки...
   Тем временем к нему присоединились остальные и теперь стояли, глазея на крест. Джайн прямо-таки чувствовал, как в их душах разгорается желание расковырять этот риф, дорыть его в поисках сокровищ до самого океанского дна.
   - Что это, Джайн? - спросила Роберта.
   "И она туда же, - со злобой подумал Джайн. - Добро бы одни свиноеды эти, но она... Ладно, сейчас я на них холодной водичкой брызну!"
   - Как что? - спокойно переспросил он. - Крест.
   - Сама вижу. А зачем он тут?
   - Ты в школе училась когда-нибудь?
   - Опять хамишь?
   - Интересуюсь. Если училась, так должна была про Кука слышать.
   - Это в честь которого Куктаун?
   - Ну.
   - Слышала.
   - Так вот это - его могила.
   - Брось ты, - сказал Аль, - он же в Антарктику плавал.
   - Ну и что?..
   - И съели его там.
   - Кто? Пингвины?
   - Нет, Аль, - вмешалась Линда. - Джайн правду говорит. Его где-то здесь сожрали.
   - Вот-вот, - Джайна несло напропалую, - Здесь корабль разбился. Сами видели, риф-то такой, что не только в шторм, просто при хорошей волне и не заметишь. Здесь они и сидели, умирая с голоду...
   - Господи, - у Линды даже глаза округлились, - вот коровища-то, где только Аль ее откопал! - Господи, и что же они... друг друга... ели?
   - Нет, конечно, - Джайн чувствовал себя на высоте, ему внимали как оракулу. - Их съели каннибалы, которые приплыли на длинных лодках с соседнего острова.
   - Ужасно! - На глазах Линды навернулись слезы. - Правда, Аль?