Страница:
Но Луиза не входила в число людей, с кем Трейси хотела бы поддерживать дружеские отношения. Она не сомневалась, что ничего хорошего из их общения не получится.
– Может быть, в другой раз, – вежливо отказалась Трейси. – Я тороплюсь. Мне нужно заниматься.
– Ловлю тебя на слове. До встречи. – Поцеловав воздух возле щеки Трейси, Луиза протянула ей аспирин и поплыла к двери.
Выждав, пока Луиза скроется из виду, Трейси вернулась в приемную и со вздохом облегчения опустилась в кресло. К. этому времени маленькая очередь на прием уже рассосалась.
Услышав свое имя, Трейси на ватных ногах вошла в кабинет.
Осмотрев ее, врач вымыла руки и, сняв перчатки, вернулась за стол.
– Ну что? – не выдержав, спросила Трейси.
– Похоже, вы беременны, сеньора Энрикес, но более точный ответ даст анализ. Прошу вас подождать.
Томительные минуты ожидания тянулись как часы, но Трейси оставалась спокойной, она и так знала, каким будет результат анализа.
И она не ошиблась.
– С нами все будет хорошо, – пробормотала Трейси, погладив свой живот, где уже билась новая жизнь, и вышла па улицу.
Солнце светило по-прежнему, и небо было синим и безоблачным. Казалось, ничто не изменилось, но дли Трейси мир преобразился коренным образом. Через семь с небольшим месяцев она станет матерью, а Рикардо – отцом.
Испытываемые ею ощущения были новыми и пугающими. Ничего такого Трейси не планировала, но, несмотря на смятение, испытывала благоговейный трепет перед этим величайшим чудом жизни. Очень скоро их будет трое, и, что бы ни случилось, она никогда не пожалеет о происшедшем, никогда не пожертвует своим малышом, ведь он плод любви ее и Рикардо.
Моей любви, мысленно поправила себя Трейси, потому что не знала, питал ли Рикардо к ней ответное чувство.
Трейси вспомнила недавний разговор с Луизой.
Вернувшись домой, Трейси сразу прошла в спальню и, как была в куртке и обуви, легла на кровать. Дальнейшая жизнь виделась ей в тумане, и она не знала, что сулит ей будущее. Она стояла у черты, означавшей то ли конец, то ли начало.
В дверь громко постучали, но, занятая собственными мыслями, Трейси ответила не сразу. В комнату просунулась голова Марии, и Трейси нехотя повернула к ней лицо.
– Пока вас не было, звонил сеньор Рикардо и просил передать, что приедет ночевать домой.
– Спасибо, Мария.
Мария хотела закрыть дверь, но вдруг передумала и несмело подошла к кровати. Присев на краешек, она с неожиданной теплотой дотронулась до плеча Трейси.
– Ты была права, девочка, сегодня утром, – начала она, – когда говорила, что хочешь побыть с ним наедине. – У Трейси от изумления округлились глаза. Такого понимания от экономки, преданной Луизе, она не ожидала. – Сегодня ты сама будешь хозяйничать в кухне. Пойдем, я все тебе покажу и расскажу.
Потрясенная до глубины души, Трейси последовала за Марией. В кухне было тепло и уютно. Мария дала Трейси ряд полезных советов относительно секретов испанской кухни и гастрономических пристрастий Рикардо. Трейси все аккуратно записала.
Вместе они решили приготовить паэлью, любимое блюдо Рикардо. Под руководством Марии Трейси нарезала лук, сладкий перец, грибы, в то время как Мария занималась морепродуктами. Сложив все ингредиенты в кастрюлю, они поставили ее в духовку, и вскоре по кухне поплыл соблазнительный запах.
Понизив голос до шепота, хотя, кроме них двоих, в кухне никого не было, Мария сообщила Трейси о тайной слабости Рикардо к десерту и дала еще несколько ценных советов.
– Большое спасибо, Мария, – от души поблагодарила Трейси.
– Ты хорошая ученица, – похвалила ее Мария, зардевшись, – Желаю вам обоим хорошо провести вечер.
Оставшись одна, Трейси испытала внезапный приступ страха. Она давно мечтала остаться с Рикардо наедине, и вот, когда ее мечта наконец осуществилась, она впала в состояние, близкое к панике. Сегодня у нее был тяжелый день, но еще более тяжелые испытания ждали ее впереди. Сегодня она собиралась сообщить Рикардо о своей беременности, в связи с чем отчаянно нуждалась в мужестве и силе.
Пусть будет, что будет.
Она ко всему готова. Да поможет ей Бог.
Трейси зажгла свечи, включила магнитофон и в сотый раз, наверное, взглянула на себя в зеркало.
Легкое возбуждение, мерцающий свет свечей и огня в камине окрашивали ее щеки нежным румянцем. Ее красиво уложенные волосы спускались на плечи, зеленые глаза загадочно сияли, а на губах, слегка тронутых перламутровой помадой, играла улыбка. Трейси надела зеленое платье, купленное в памятный день прогулки по Мадриду. Едва достигая колен, оно облегало ее еще стройную фигуру, выгодно подчеркивая набухшую грудь и красивые бедра.
К счастью, мучившая Трейси в последнее время тошнота сейчас отступила. Едва сдерживая сердцебиение, она опустилась в кресло и, стараясь думать о хорошем, приготовилась ждать Рикардо.
Вскоре хлопнула входная дверь, и до Трейси донесся раздраженный голос Рикардо:
– Где Мария?!
У нее душа ушла в пятки, но она не подала виду и вышла навстречу Рикардо. Их утреннее прощание было более чем холодным, и ожидать от него нежности не приходилось. Но Трейси его не винила. Едва скользнув по ее щеке губами, Рикардо зашагал по коридору. Несмотря на мрачный вид и взвинченность, он выглядел как никогда красивым.
– Я отпустила Марию, – ответила Трейси нарочито беспечно.
Рикардо вошел в гостиную и, сняв пиджак, небрежно бросил его на диван.
– Я подумала, что было бы неплохо устроить маленький праздник.
– Странная перемена настроения. Утром мне показалось, что ты предпочла бы побыть наедине с собой.
Несмотря на его ехидный тон, Трейси чувствовала, что Рикардо обижен и переживает размолвку. Безусловно, не последнюю роль в этом сыграло ее плохое самочувствие. Но, по словам врача, токсикоз скоро перестанет ее мучить. Как только Рикардо поймет причину ее капризов, их жизнь вернется в прежнее русло. Теперь только остается объясниться. – Мне и вправду нужно было побыть одной, – призналась Трейси, призывая на помощь всю свою храбрость. Не слишком ли она торопит события? Впереди еще ужин при свечах. Будет лучше, если Рикардо расслабится и услышит новость, когда придет в более благодушное настроение. – Но сейчас…
Ты, похоже, передумала, – перебил ее Рикардо, и Трейси замолчала, сердито поджав губы. – Как если бы… – Он громко щелкнул пальцами, так что Трейси вздрогнула. – Впрочем, тебе все безразлично. И то, о чем я хотел поговорить с тобой в отеле, и то, что вот уже несколько дней ты не подпускаешь меня к себе в постели. Зато теперь ты решила, что настало время для душещипательной беседы. А тебе не приходило в голову, что у меня сегодня мог выдаться не самый удачный день? Что мне сегодня не до выяснения отношений? Что единственное, чего я хочу, – поесть и отдохнуть?
– Я понимаю, что ты расстроен, и признаю, что в последнее время отталкивала тебя… – произнесла Трейси, наблюдая, как Рикардо одной рукой развязывает галстук, а другой наливает в коньяк.
– Понимаешь? Как это великодушно!
Сделав большой глоток, Рикардо яростно сорвал с шеи галстук, мысленно ругая себя за слабость. Он уже забыл, когда в последний раз занимался с Трейси любовью. Она шарахалась от него, как от прокаженного, при каждой его попытке сближения. Утренняя перепалка испортила ему. настроение на весь день. Возвращаясь домой, Рикардо думал, что сохранит холодную отчужденность, чтобы Трейси прочувствовала его обиду. Он был готов к чему угодно, только не к встрече с милой, радостной женщиной, приложившей немало усилий, чтобы устроить им праздник, и смотревшей на него сияющими глазами.
И это платье!
Задрапированное в мягкий бархат, соблазнительное тело искушало его. Рикардо не мог оторвать взгляда от шеи, от высокой груди и стройных ног… От ажурной сеточки чулок у него захватывало дух. Ему стоило большого труда побороть желание притянуть Трейси к себе и задушить в объятиях. Зарыться лицом в рыжий шелк ее волос. Но сильнее всего его сводили с ума ее лучистые глаза. Пылкая красавица, какую он впервые увидел в Майами, как будто снова вернулась, вытиснув бесследно слезливую, заторможенную женщину, находившуюся рядом с ним в последние недели.
Естественно, Рикардо не мог оставить эти перемены незамеченными, как не мог делать вид, что у них все нормально. Он был для этого слишком горд и слишком уязвлен.
– Я приготовила ужин.
– Зачем? Я привез тебя из-за океана не для того, чтобы ты прислуживала мне!
Трейси вскипела, чувствуя, как ее благие намерения быстро улетучиваются. Пусть он будет хоть сто раз Рикардо Энрикес, но она и ему не позволит попирать свою гордость!
– Вот как? В таком случае у жены должны быть и другие обязанности, – огрызнулась Трейси.
– Тут ты попала в самую точку. Теперь у меня есть экономка, которая не готовит еду, и жена, которая со мной не спит!
Его обидные слова прозвучали, как пощечина, и еле сдерживаемый гнев Трейси прорвался наружу.
– Может быть, в таком случае вам следует более тщательно подбирать своей персонал, мистер Энрикес? До сих пор вам это плохо удавалось.
Ее глаза метали громы и молнии. Трейси вызывающе вскинула подбородок и расправила плечи, став в своем праведном негодовании даже выше ростом.
– Уж не на Пола ли ты намекаешь? – спросил Рикардо ледяным тоном. – Неужели ты полагаешь, что он стал бы с таким положением мириться? Чтобы днем жена безмолвной тенью слонялась по дому, а ночью в постели притворялась спящей?
– По крайней мере, я знала, чего от него ожидать! – вырвалось у Трейси.
Рикардо изменился в лице. Его глаза угрожающе сузились, а руки с такой силой сжались в кулаки, что побелели костяшки пальцев.
– Позволь тебе напомнить, что этот человек не только напоил тебя без твоего ведома, но и шантажировал. Я всегда обращался с тобой уважительно. Никогда не навязывал тебе своей воли. Не заставлял заниматься любовью, если видел, что ты этого не хочешь. А ты… У тебя есть… – Пытаясь вспомнить нужное слово, он раздраженно защелкал пальцами.
– Наглость, вероятно, ты ищешь это слово! – взорвалась Трейси.
Ссора, которой она пыталась избежать, разрасталась снежным комом. Но Трейси была не в силах остановиться. Мечты о романтическом ужине вдвоем испарились. Сегодня она собиралась поговорить с Рикардо по душам, а вместо этого они сцепились, как две собаки, и осыпали друг друга оскорблениями, ложившимися на обоих гнетущим грузом.
– Да, Рикардо, я имела наглость думать, что мой муж догадается, что я не совсем здорова. Что он поинтересуется причиной этого нездоровья и постарается мне хоть чем-то помочь, вместо того чтобы кидаться в объятия другой женщины!
Рикардо зажмурился и сжал руки в кулаки. Когда он снова открыл глаза, полыхнувшая в них боль полоснула по сердцу Трейси острой бритвой. Трейси была готова броситься Рикардо на грудь, но его ответ пригвоздил ее к месту, не оставив никаких шансов на будущее.
– По крайней мере, я знаю, что она мне не откажет.
13
14
– Может быть, в другой раз, – вежливо отказалась Трейси. – Я тороплюсь. Мне нужно заниматься.
– Ловлю тебя на слове. До встречи. – Поцеловав воздух возле щеки Трейси, Луиза протянула ей аспирин и поплыла к двери.
Выждав, пока Луиза скроется из виду, Трейси вернулась в приемную и со вздохом облегчения опустилась в кресло. К. этому времени маленькая очередь на прием уже рассосалась.
Услышав свое имя, Трейси на ватных ногах вошла в кабинет.
Осмотрев ее, врач вымыла руки и, сняв перчатки, вернулась за стол.
– Ну что? – не выдержав, спросила Трейси.
– Похоже, вы беременны, сеньора Энрикес, но более точный ответ даст анализ. Прошу вас подождать.
Томительные минуты ожидания тянулись как часы, но Трейси оставалась спокойной, она и так знала, каким будет результат анализа.
И она не ошиблась.
– С нами все будет хорошо, – пробормотала Трейси, погладив свой живот, где уже билась новая жизнь, и вышла па улицу.
Солнце светило по-прежнему, и небо было синим и безоблачным. Казалось, ничто не изменилось, но дли Трейси мир преобразился коренным образом. Через семь с небольшим месяцев она станет матерью, а Рикардо – отцом.
Испытываемые ею ощущения были новыми и пугающими. Ничего такого Трейси не планировала, но, несмотря на смятение, испытывала благоговейный трепет перед этим величайшим чудом жизни. Очень скоро их будет трое, и, что бы ни случилось, она никогда не пожалеет о происшедшем, никогда не пожертвует своим малышом, ведь он плод любви ее и Рикардо.
Моей любви, мысленно поправила себя Трейси, потому что не знала, питал ли Рикардо к ней ответное чувство.
Трейси вспомнила недавний разговор с Луизой.
Вернувшись домой, Трейси сразу прошла в спальню и, как была в куртке и обуви, легла на кровать. Дальнейшая жизнь виделась ей в тумане, и она не знала, что сулит ей будущее. Она стояла у черты, означавшей то ли конец, то ли начало.
В дверь громко постучали, но, занятая собственными мыслями, Трейси ответила не сразу. В комнату просунулась голова Марии, и Трейси нехотя повернула к ней лицо.
– Пока вас не было, звонил сеньор Рикардо и просил передать, что приедет ночевать домой.
– Спасибо, Мария.
Мария хотела закрыть дверь, но вдруг передумала и несмело подошла к кровати. Присев на краешек, она с неожиданной теплотой дотронулась до плеча Трейси.
– Ты была права, девочка, сегодня утром, – начала она, – когда говорила, что хочешь побыть с ним наедине. – У Трейси от изумления округлились глаза. Такого понимания от экономки, преданной Луизе, она не ожидала. – Сегодня ты сама будешь хозяйничать в кухне. Пойдем, я все тебе покажу и расскажу.
Потрясенная до глубины души, Трейси последовала за Марией. В кухне было тепло и уютно. Мария дала Трейси ряд полезных советов относительно секретов испанской кухни и гастрономических пристрастий Рикардо. Трейси все аккуратно записала.
Вместе они решили приготовить паэлью, любимое блюдо Рикардо. Под руководством Марии Трейси нарезала лук, сладкий перец, грибы, в то время как Мария занималась морепродуктами. Сложив все ингредиенты в кастрюлю, они поставили ее в духовку, и вскоре по кухне поплыл соблазнительный запах.
Понизив голос до шепота, хотя, кроме них двоих, в кухне никого не было, Мария сообщила Трейси о тайной слабости Рикардо к десерту и дала еще несколько ценных советов.
– Большое спасибо, Мария, – от души поблагодарила Трейси.
– Ты хорошая ученица, – похвалила ее Мария, зардевшись, – Желаю вам обоим хорошо провести вечер.
Оставшись одна, Трейси испытала внезапный приступ страха. Она давно мечтала остаться с Рикардо наедине, и вот, когда ее мечта наконец осуществилась, она впала в состояние, близкое к панике. Сегодня у нее был тяжелый день, но еще более тяжелые испытания ждали ее впереди. Сегодня она собиралась сообщить Рикардо о своей беременности, в связи с чем отчаянно нуждалась в мужестве и силе.
Пусть будет, что будет.
Она ко всему готова. Да поможет ей Бог.
Трейси зажгла свечи, включила магнитофон и в сотый раз, наверное, взглянула на себя в зеркало.
Легкое возбуждение, мерцающий свет свечей и огня в камине окрашивали ее щеки нежным румянцем. Ее красиво уложенные волосы спускались на плечи, зеленые глаза загадочно сияли, а на губах, слегка тронутых перламутровой помадой, играла улыбка. Трейси надела зеленое платье, купленное в памятный день прогулки по Мадриду. Едва достигая колен, оно облегало ее еще стройную фигуру, выгодно подчеркивая набухшую грудь и красивые бедра.
К счастью, мучившая Трейси в последнее время тошнота сейчас отступила. Едва сдерживая сердцебиение, она опустилась в кресло и, стараясь думать о хорошем, приготовилась ждать Рикардо.
Вскоре хлопнула входная дверь, и до Трейси донесся раздраженный голос Рикардо:
– Где Мария?!
У нее душа ушла в пятки, но она не подала виду и вышла навстречу Рикардо. Их утреннее прощание было более чем холодным, и ожидать от него нежности не приходилось. Но Трейси его не винила. Едва скользнув по ее щеке губами, Рикардо зашагал по коридору. Несмотря на мрачный вид и взвинченность, он выглядел как никогда красивым.
– Я отпустила Марию, – ответила Трейси нарочито беспечно.
Рикардо вошел в гостиную и, сняв пиджак, небрежно бросил его на диван.
– Я подумала, что было бы неплохо устроить маленький праздник.
– Странная перемена настроения. Утром мне показалось, что ты предпочла бы побыть наедине с собой.
Несмотря на его ехидный тон, Трейси чувствовала, что Рикардо обижен и переживает размолвку. Безусловно, не последнюю роль в этом сыграло ее плохое самочувствие. Но, по словам врача, токсикоз скоро перестанет ее мучить. Как только Рикардо поймет причину ее капризов, их жизнь вернется в прежнее русло. Теперь только остается объясниться. – Мне и вправду нужно было побыть одной, – призналась Трейси, призывая на помощь всю свою храбрость. Не слишком ли она торопит события? Впереди еще ужин при свечах. Будет лучше, если Рикардо расслабится и услышит новость, когда придет в более благодушное настроение. – Но сейчас…
Ты, похоже, передумала, – перебил ее Рикардо, и Трейси замолчала, сердито поджав губы. – Как если бы… – Он громко щелкнул пальцами, так что Трейси вздрогнула. – Впрочем, тебе все безразлично. И то, о чем я хотел поговорить с тобой в отеле, и то, что вот уже несколько дней ты не подпускаешь меня к себе в постели. Зато теперь ты решила, что настало время для душещипательной беседы. А тебе не приходило в голову, что у меня сегодня мог выдаться не самый удачный день? Что мне сегодня не до выяснения отношений? Что единственное, чего я хочу, – поесть и отдохнуть?
– Я понимаю, что ты расстроен, и признаю, что в последнее время отталкивала тебя… – произнесла Трейси, наблюдая, как Рикардо одной рукой развязывает галстук, а другой наливает в коньяк.
– Понимаешь? Как это великодушно!
Сделав большой глоток, Рикардо яростно сорвал с шеи галстук, мысленно ругая себя за слабость. Он уже забыл, когда в последний раз занимался с Трейси любовью. Она шарахалась от него, как от прокаженного, при каждой его попытке сближения. Утренняя перепалка испортила ему. настроение на весь день. Возвращаясь домой, Рикардо думал, что сохранит холодную отчужденность, чтобы Трейси прочувствовала его обиду. Он был готов к чему угодно, только не к встрече с милой, радостной женщиной, приложившей немало усилий, чтобы устроить им праздник, и смотревшей на него сияющими глазами.
И это платье!
Задрапированное в мягкий бархат, соблазнительное тело искушало его. Рикардо не мог оторвать взгляда от шеи, от высокой груди и стройных ног… От ажурной сеточки чулок у него захватывало дух. Ему стоило большого труда побороть желание притянуть Трейси к себе и задушить в объятиях. Зарыться лицом в рыжий шелк ее волос. Но сильнее всего его сводили с ума ее лучистые глаза. Пылкая красавица, какую он впервые увидел в Майами, как будто снова вернулась, вытиснув бесследно слезливую, заторможенную женщину, находившуюся рядом с ним в последние недели.
Естественно, Рикардо не мог оставить эти перемены незамеченными, как не мог делать вид, что у них все нормально. Он был для этого слишком горд и слишком уязвлен.
– Я приготовила ужин.
– Зачем? Я привез тебя из-за океана не для того, чтобы ты прислуживала мне!
Трейси вскипела, чувствуя, как ее благие намерения быстро улетучиваются. Пусть он будет хоть сто раз Рикардо Энрикес, но она и ему не позволит попирать свою гордость!
– Вот как? В таком случае у жены должны быть и другие обязанности, – огрызнулась Трейси.
– Тут ты попала в самую точку. Теперь у меня есть экономка, которая не готовит еду, и жена, которая со мной не спит!
Его обидные слова прозвучали, как пощечина, и еле сдерживаемый гнев Трейси прорвался наружу.
– Может быть, в таком случае вам следует более тщательно подбирать своей персонал, мистер Энрикес? До сих пор вам это плохо удавалось.
Ее глаза метали громы и молнии. Трейси вызывающе вскинула подбородок и расправила плечи, став в своем праведном негодовании даже выше ростом.
– Уж не на Пола ли ты намекаешь? – спросил Рикардо ледяным тоном. – Неужели ты полагаешь, что он стал бы с таким положением мириться? Чтобы днем жена безмолвной тенью слонялась по дому, а ночью в постели притворялась спящей?
– По крайней мере, я знала, чего от него ожидать! – вырвалось у Трейси.
Рикардо изменился в лице. Его глаза угрожающе сузились, а руки с такой силой сжались в кулаки, что побелели костяшки пальцев.
– Позволь тебе напомнить, что этот человек не только напоил тебя без твоего ведома, но и шантажировал. Я всегда обращался с тобой уважительно. Никогда не навязывал тебе своей воли. Не заставлял заниматься любовью, если видел, что ты этого не хочешь. А ты… У тебя есть… – Пытаясь вспомнить нужное слово, он раздраженно защелкал пальцами.
– Наглость, вероятно, ты ищешь это слово! – взорвалась Трейси.
Ссора, которой она пыталась избежать, разрасталась снежным комом. Но Трейси была не в силах остановиться. Мечты о романтическом ужине вдвоем испарились. Сегодня она собиралась поговорить с Рикардо по душам, а вместо этого они сцепились, как две собаки, и осыпали друг друга оскорблениями, ложившимися на обоих гнетущим грузом.
– Да, Рикардо, я имела наглость думать, что мой муж догадается, что я не совсем здорова. Что он поинтересуется причиной этого нездоровья и постарается мне хоть чем-то помочь, вместо того чтобы кидаться в объятия другой женщины!
Рикардо зажмурился и сжал руки в кулаки. Когда он снова открыл глаза, полыхнувшая в них боль полоснула по сердцу Трейси острой бритвой. Трейси была готова броситься Рикардо на грудь, но его ответ пригвоздил ее к месту, не оставив никаких шансов на будущее.
– По крайней мере, я знаю, что она мне не откажет.
13
Время, казалось, остановилось. В напряженной тишине мирно потрескивал в камине огонь, мерно тикали часы, из магнитофона лилась музыка. Но Трейси только слышала гулкие удары собственного сердца и биение пульса в висках. Слова Рикардо обожгли се горечью утраты.
– Трейси…
Рикардо протянул к ней руку, но Трейси с отвращением отшатнулась.
– Мне не следовало говорить этого, Трейси.
– Отчего же? – пробормотала она и почувствовала сухость во рту. Несмотря на тепло, распространяемое камином, Трейси охватил озноб. – Это ни для кого не тайна.
– Я не должен был это говорить, потому что это неправда.
– Неправда? – По ее бледным щекам потекли слезы, но голос набирал силу. – Прости, если я в этом не преуспела. Прости, если не оправдала твоих надежд достичь мастерства изощренных любовниц, к которым ты привык. Я не знаю правил игры, Рикардо, потому что не играла в нее раньше. Я не знаю, что настоящее, а что надуманное. Я не знаю, как мне реагировать, когда половина города уверена, что ты спишь с Луизой. И если ты хотел сделать мне больно, то поздравляю, тебе это удалось. Ты меня очень обидел. – Ее руки взметнулись к пылающим щекам. – Ты меня обидел, хотя обещал, что никогда не сделаешь этого намеренно.
Трейси не поняла, как очутилась в объятиях Рикардо. Он осыпал ее пылкими поцелуями и неистовыми ласками, и ее протесты, сомнения, страхи и ярость утонули в потоке его прорвавшейся лавины страсти. Сорвав с нее платье, Рикардо повалил ее на ковер, сокрушая последние преграды горячими поцелуями, заставившими Трейси биться в сладкой истоме.
Проявляя в ласках чудеса изобретательности, Рикардо не спешил переходить к завершающей части любовной игры, Трейси не представляла, что способна испытать подобные ощущения. И только доведя ее до грани безумия, Рикардо начал медленно раздеваться, не отрывая от Трейси напряженного, затуманенного вожделением взгляда.
С трудом сдерживая нетерпение, Рикардо всеми силами старался растянуть ожидание. Когда же наконец взаимное желание достигло апогея, они бросились в объятия друг друга, и под высокий потолок вознеслись крики экстаза, слившиеся в один.
– Трейси, Трейси… – бормотал Рикардо, не б состоянии разжать объятий.
Медленно она приходила в чувство, хотя мир вокруг продолжал вращаться в безумной карусели. Изнуренные и неподвижные, они лежали на полу и. тяжело дышали. В этом расслабленном состоянии они даже не сразу поняли, что звонит телефон, но ни Трейси, ни Рикардо даже не пошевелились, не желая прерывать счастливого блаженства. Сейчас в целом мире существовали только они двое, и любой третий был лишним. Когда телефон умолк, оба с облегчением перевели дух. В установившейся тишине было слышно уютное потрескивание в камине дров и их прерывистое дыхание.
Трейси впервые за долгое время чувствовала себя уверенно и не боялась будущего. Невидимые узы, прочно связавшие ее и Рикардо, вселяли в нее надежду и давали силы сделать еще один маленький шаг.
– Рикардо… – чуть слышно прошелестел ее слабый голос.
И снова зазвонил телефон. Проклятье!
– Возможно, это важно, – сказал Рикардо и, нехотя разомкнув руки, поднялся. – Слушаю, – произнес он, сняв трубку.
Разговор затягивался, Рикардо говорил очень эмоционально, и, хотя Трейси ничего не понимала из быстрой испанской речи, она пыталась убедить себя, что ничего плохого не случилось.
– Это Луиза, – повесил трубку, сообщил Рикардо. Его лицо было мрачнее тучи. – Она говорит, что у Хулио приступ и ему потребовалась срочная операция.
– О Господи! Я сегодня ездила в город и встретила Луизу. Она сказала, что Хулио жаловался на боль под лопаткой, но они решили, что это пошаливает сердце.
– Все очень серьезно. Его отвезли в клинику, по дороге он потерял сознание и чуть не умер. Его немедленно прооперировали, но его состояние по-прежнему вызывает опасение. Луиза совсем потеряла голову и не знает, что делать.
Трейси с трудом удержалась от язвительного замечания. Как бы она ни относилась к Луизе, Хулио все же друг Рикардо. Трейси сомневалась, что Луиза и в самом деле переживает, но благоразумно оставила свои мысли при себе.
– Мне нужно уехать.
– К ней? – Трейси не смогла произнести ненавистное имя.
– Она расстроена. Она одна. Хочешь, поехали со мной.
Трейси отрицательно покачала головой. Слово «клиника» вызывало у нее приступ бесконтрольного страха, пробуждая в памяти болезненные воспоминания о последних днях жизни Лизбет.
– Я не могу.
– Не можешь или не хочешь? – с усмешкой уточнил Рикардо, но, увидев в глазах Трейси боль, смягчился и, подойдя к ней, нежно привлек Трейси к себе.
– После смерти Лизбет я ни разу не была в больнице. Не могу.
Рикардо ласково поцеловал ее в щеку.
– Я очень тебе сочувствую, но ты лучше, чем кто бы то ни было, должна понимать, каково сейчас Луизе и почему ей требуется мои поддержка.
Но Трейси не понимала. Образ Луизы с беспомощной женщиной как-то не вязался. К тому же пересилить себя Трейси не могла. Слишком болезненными были воспоминания о том, как она сидела в больничном холле и ждала приговора врачей – будет Лизбет жить или… Трейси содрогнулась и попыталась прогнать мрачные видения.
– Почему бы Луизе не обратиться к кому-нибудь другому? При чем здесь ты? У нее наверняка есть родственники, друзья…
– Потому что она всегда и во всем рассчитывает на меня. И не только она. Все жители этого городка. Что бы здесь ни случилось, они всегда обращаются за помощью ко мне. – Взяв в руки ее ладони, Рикардо заглянул Трейси в глаза, безмолвно умоляя войти в его положение. – Если бы тебе потребовалась поддержка, Хулио, не задумываясь, пришел бы тебе на помощь. Я знаю, что могу на него рассчитывать, а он может рассчитывать на меня. Я не могу его подвести.
– А я?! Обо мне ты подумал?! – воскликнула Трейси. Сегодняшний день был самым важным в ее жизни. Она хотела, вернее должна была многое сказать Рикардо. Но стоило Луизе поманить его пальцем, как он готов бежать к ней хоть на край света! – Мы должны о многом поговорить, Рикардо.
– Согласен! Мне тоже есть что тебе сказать. – Он смотрел на нее с упреком. – Трейси, ты ведешь себя, как избалованный ребенок. Я в сотый раз повторяю, что между мной и Луизой все кончено. Уже давно…
– Но ты сам утверждал, что она не прочь начать все заново! – возразила Трейси.
– Она совершила ошибку, – терпеливо объяснял Рикардо. – Она знает, что между нами все кончено. Я женат, и она уважает мое чувство к тебе. Разве она не пыталась с тобой подружиться? Разве не старалась зазвать в гости? Не приглашала тебя куда-нибудь сходить вместе? Ты сетуешь, что скучаешь, что тебе не с кем перекинуться и словом, но в то же время отвергаешь протянутую тебе руку.
– Она была твоей любовницей! – Трейси перешла на крик, раздосадованная тем, что Рикардо не понимает ее. – Как я могу дружить с женщиной, которая с тобой спала? Хотя, возможно, ты готовишь меня к тому, чтобы я подружилась со всеми твоими бывшими любовницами. Но, наверное, для этого мне не хватит и оставшейся жизни.
Раньше Трейси не позволила бы себе подобной эскапады, но ведь раньше она и не любила и никогда не испытывала такого накала страстей, как сейчас, когда поняла, что отдала свое сердце легкомысленному донжуану. Язвительные слова и ядовитый смех были настолько чужды ее натуре, что Трейси себя не узнавала.
Знаешь, – вдруг тихо сказал Рикардо, – я думал, что женился на нежной, любящей, доброй женщине. Но, выходит, и я порой ошибаюсь.
Трейси закрыла лицо руками. Ей было стыдно, но ни одного своего слова она не взяла бы обратно.
Рикардо молча оделся и ушел. Боже, что я наделала? Неужели я все испортила окончательно и бесповоротно?
Трейси отняла руки от лица и беспомощно обвела глазами комнату. На столе догорали свечи. На полу валялись ее туфли, белье и платье. Трейси встала, устало задула свечи, собрала вещи, и, пошатываясь, побрела наверх, где рухнула без сил на огромную и оттого еще более холодную и пустую кровать.
Стоило Трейси хоть на минуту прикрыть глаза, как перед ее мысленным взором возникали любовные сцены, действующими лицами в которых неизменно выступали Рикардо и Луиза. Шелковые простыни были прохладными и приятными на ощупь, Пытаясь найти успокоение, она положила руки на живот. Там, за тонкой стенкой мышц, билась новая жизнь. Там рос ее и Рикардо малыш.
Время шло, а Трейси все лежала без сна, бессмысленно глядя в потолок. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался приглушенный лунный свет. По движению ночного светила Трейси отсчитывала часы, терпеливо дожидаясь возвращения Рикардо, когда насытившаяся Луиза наконец соизволит отпустить спою добычу.
Рикардо вернулся на рассвете. Измученная ревностью, Трейси медленно повернулась, когда он забрался в постель.
– Как он? – спросила Трейси.
– Без изменений. Я видел его недолго. Врач сказал, что больному нужен отдых.
Как же он хорош собой! – глядя на Рикардо, невольно подумала Трейси. Утренняя щетина и легкие тени под глазами придавала его точеным чертам скульптурную завершенность. Она с трудом подавила желание прильнуть к Рикардо и растопить жаром своих поцелуев скорбные складки у его губ. Но при всем своем совершенстве эта красота делала Рикардо недосягаемым и чужим. Никогда не казался он Трейси более далеким, чем теперь.
– Ты отсутствовал более пяти часов, – констатировала Трейси, из всех сил стараясь сохранять хладнокровие, что ей, однако, плохо удавалось. В каждом ее слове сквозила ревность.
– Луиза была вне себя от горя, – без малейшего намека на раскаяние ответил Рикардо, глядя ей в глаза.
Трейси усмехнулась.
– И ты, как я понимаю, был вынужден ее успокаивать?
Не так представляла она себе этот вечер, который считала жизненно важным для них обоих. Ведь она собиралась сказать Рикардо о ребенке, обсудить планы на будущее и решить, как они будут строить жизнь дальше, – вместе или порознь. Вероятно, все сложилось бы, как Трейси и планировала, если бы не вмешательство Луизы. Она подобно злому року преследовала их. С присутствием в своей семейной жизни другой женщины Трейси больше не могла мириться.
– Фактически, – продолжил Рикардо, – Луизе пришлось меня утешать, потому что Хулио был мне вместо отца. Когда я увидел его – слабого, старого и беспомощного – на больничной кровати, то был шокирован. Я никогда не думал, что буду потрясен до такой степени. Луиза это заметила.
Трейси демонстративно повернулась к Рикардо спиной и притворилась спящей.
– Трейси…
Рикардо протянул к ней руку, но Трейси с отвращением отшатнулась.
– Мне не следовало говорить этого, Трейси.
– Отчего же? – пробормотала она и почувствовала сухость во рту. Несмотря на тепло, распространяемое камином, Трейси охватил озноб. – Это ни для кого не тайна.
– Я не должен был это говорить, потому что это неправда.
– Неправда? – По ее бледным щекам потекли слезы, но голос набирал силу. – Прости, если я в этом не преуспела. Прости, если не оправдала твоих надежд достичь мастерства изощренных любовниц, к которым ты привык. Я не знаю правил игры, Рикардо, потому что не играла в нее раньше. Я не знаю, что настоящее, а что надуманное. Я не знаю, как мне реагировать, когда половина города уверена, что ты спишь с Луизой. И если ты хотел сделать мне больно, то поздравляю, тебе это удалось. Ты меня очень обидел. – Ее руки взметнулись к пылающим щекам. – Ты меня обидел, хотя обещал, что никогда не сделаешь этого намеренно.
Трейси не поняла, как очутилась в объятиях Рикардо. Он осыпал ее пылкими поцелуями и неистовыми ласками, и ее протесты, сомнения, страхи и ярость утонули в потоке его прорвавшейся лавины страсти. Сорвав с нее платье, Рикардо повалил ее на ковер, сокрушая последние преграды горячими поцелуями, заставившими Трейси биться в сладкой истоме.
Проявляя в ласках чудеса изобретательности, Рикардо не спешил переходить к завершающей части любовной игры, Трейси не представляла, что способна испытать подобные ощущения. И только доведя ее до грани безумия, Рикардо начал медленно раздеваться, не отрывая от Трейси напряженного, затуманенного вожделением взгляда.
С трудом сдерживая нетерпение, Рикардо всеми силами старался растянуть ожидание. Когда же наконец взаимное желание достигло апогея, они бросились в объятия друг друга, и под высокий потолок вознеслись крики экстаза, слившиеся в один.
– Трейси, Трейси… – бормотал Рикардо, не б состоянии разжать объятий.
Медленно она приходила в чувство, хотя мир вокруг продолжал вращаться в безумной карусели. Изнуренные и неподвижные, они лежали на полу и. тяжело дышали. В этом расслабленном состоянии они даже не сразу поняли, что звонит телефон, но ни Трейси, ни Рикардо даже не пошевелились, не желая прерывать счастливого блаженства. Сейчас в целом мире существовали только они двое, и любой третий был лишним. Когда телефон умолк, оба с облегчением перевели дух. В установившейся тишине было слышно уютное потрескивание в камине дров и их прерывистое дыхание.
Трейси впервые за долгое время чувствовала себя уверенно и не боялась будущего. Невидимые узы, прочно связавшие ее и Рикардо, вселяли в нее надежду и давали силы сделать еще один маленький шаг.
– Рикардо… – чуть слышно прошелестел ее слабый голос.
И снова зазвонил телефон. Проклятье!
– Возможно, это важно, – сказал Рикардо и, нехотя разомкнув руки, поднялся. – Слушаю, – произнес он, сняв трубку.
Разговор затягивался, Рикардо говорил очень эмоционально, и, хотя Трейси ничего не понимала из быстрой испанской речи, она пыталась убедить себя, что ничего плохого не случилось.
– Это Луиза, – повесил трубку, сообщил Рикардо. Его лицо было мрачнее тучи. – Она говорит, что у Хулио приступ и ему потребовалась срочная операция.
– О Господи! Я сегодня ездила в город и встретила Луизу. Она сказала, что Хулио жаловался на боль под лопаткой, но они решили, что это пошаливает сердце.
– Все очень серьезно. Его отвезли в клинику, по дороге он потерял сознание и чуть не умер. Его немедленно прооперировали, но его состояние по-прежнему вызывает опасение. Луиза совсем потеряла голову и не знает, что делать.
Трейси с трудом удержалась от язвительного замечания. Как бы она ни относилась к Луизе, Хулио все же друг Рикардо. Трейси сомневалась, что Луиза и в самом деле переживает, но благоразумно оставила свои мысли при себе.
– Мне нужно уехать.
– К ней? – Трейси не смогла произнести ненавистное имя.
– Она расстроена. Она одна. Хочешь, поехали со мной.
Трейси отрицательно покачала головой. Слово «клиника» вызывало у нее приступ бесконтрольного страха, пробуждая в памяти болезненные воспоминания о последних днях жизни Лизбет.
– Я не могу.
– Не можешь или не хочешь? – с усмешкой уточнил Рикардо, но, увидев в глазах Трейси боль, смягчился и, подойдя к ней, нежно привлек Трейси к себе.
– После смерти Лизбет я ни разу не была в больнице. Не могу.
Рикардо ласково поцеловал ее в щеку.
– Я очень тебе сочувствую, но ты лучше, чем кто бы то ни было, должна понимать, каково сейчас Луизе и почему ей требуется мои поддержка.
Но Трейси не понимала. Образ Луизы с беспомощной женщиной как-то не вязался. К тому же пересилить себя Трейси не могла. Слишком болезненными были воспоминания о том, как она сидела в больничном холле и ждала приговора врачей – будет Лизбет жить или… Трейси содрогнулась и попыталась прогнать мрачные видения.
– Почему бы Луизе не обратиться к кому-нибудь другому? При чем здесь ты? У нее наверняка есть родственники, друзья…
– Потому что она всегда и во всем рассчитывает на меня. И не только она. Все жители этого городка. Что бы здесь ни случилось, они всегда обращаются за помощью ко мне. – Взяв в руки ее ладони, Рикардо заглянул Трейси в глаза, безмолвно умоляя войти в его положение. – Если бы тебе потребовалась поддержка, Хулио, не задумываясь, пришел бы тебе на помощь. Я знаю, что могу на него рассчитывать, а он может рассчитывать на меня. Я не могу его подвести.
– А я?! Обо мне ты подумал?! – воскликнула Трейси. Сегодняшний день был самым важным в ее жизни. Она хотела, вернее должна была многое сказать Рикардо. Но стоило Луизе поманить его пальцем, как он готов бежать к ней хоть на край света! – Мы должны о многом поговорить, Рикардо.
– Согласен! Мне тоже есть что тебе сказать. – Он смотрел на нее с упреком. – Трейси, ты ведешь себя, как избалованный ребенок. Я в сотый раз повторяю, что между мной и Луизой все кончено. Уже давно…
– Но ты сам утверждал, что она не прочь начать все заново! – возразила Трейси.
– Она совершила ошибку, – терпеливо объяснял Рикардо. – Она знает, что между нами все кончено. Я женат, и она уважает мое чувство к тебе. Разве она не пыталась с тобой подружиться? Разве не старалась зазвать в гости? Не приглашала тебя куда-нибудь сходить вместе? Ты сетуешь, что скучаешь, что тебе не с кем перекинуться и словом, но в то же время отвергаешь протянутую тебе руку.
– Она была твоей любовницей! – Трейси перешла на крик, раздосадованная тем, что Рикардо не понимает ее. – Как я могу дружить с женщиной, которая с тобой спала? Хотя, возможно, ты готовишь меня к тому, чтобы я подружилась со всеми твоими бывшими любовницами. Но, наверное, для этого мне не хватит и оставшейся жизни.
Раньше Трейси не позволила бы себе подобной эскапады, но ведь раньше она и не любила и никогда не испытывала такого накала страстей, как сейчас, когда поняла, что отдала свое сердце легкомысленному донжуану. Язвительные слова и ядовитый смех были настолько чужды ее натуре, что Трейси себя не узнавала.
Знаешь, – вдруг тихо сказал Рикардо, – я думал, что женился на нежной, любящей, доброй женщине. Но, выходит, и я порой ошибаюсь.
Трейси закрыла лицо руками. Ей было стыдно, но ни одного своего слова она не взяла бы обратно.
Рикардо молча оделся и ушел. Боже, что я наделала? Неужели я все испортила окончательно и бесповоротно?
Трейси отняла руки от лица и беспомощно обвела глазами комнату. На столе догорали свечи. На полу валялись ее туфли, белье и платье. Трейси встала, устало задула свечи, собрала вещи, и, пошатываясь, побрела наверх, где рухнула без сил на огромную и оттого еще более холодную и пустую кровать.
Стоило Трейси хоть на минуту прикрыть глаза, как перед ее мысленным взором возникали любовные сцены, действующими лицами в которых неизменно выступали Рикардо и Луиза. Шелковые простыни были прохладными и приятными на ощупь, Пытаясь найти успокоение, она положила руки на живот. Там, за тонкой стенкой мышц, билась новая жизнь. Там рос ее и Рикардо малыш.
Время шло, а Трейси все лежала без сна, бессмысленно глядя в потолок. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался приглушенный лунный свет. По движению ночного светила Трейси отсчитывала часы, терпеливо дожидаясь возвращения Рикардо, когда насытившаяся Луиза наконец соизволит отпустить спою добычу.
Рикардо вернулся на рассвете. Измученная ревностью, Трейси медленно повернулась, когда он забрался в постель.
– Как он? – спросила Трейси.
– Без изменений. Я видел его недолго. Врач сказал, что больному нужен отдых.
Как же он хорош собой! – глядя на Рикардо, невольно подумала Трейси. Утренняя щетина и легкие тени под глазами придавала его точеным чертам скульптурную завершенность. Она с трудом подавила желание прильнуть к Рикардо и растопить жаром своих поцелуев скорбные складки у его губ. Но при всем своем совершенстве эта красота делала Рикардо недосягаемым и чужим. Никогда не казался он Трейси более далеким, чем теперь.
– Ты отсутствовал более пяти часов, – констатировала Трейси, из всех сил стараясь сохранять хладнокровие, что ей, однако, плохо удавалось. В каждом ее слове сквозила ревность.
– Луиза была вне себя от горя, – без малейшего намека на раскаяние ответил Рикардо, глядя ей в глаза.
Трейси усмехнулась.
– И ты, как я понимаю, был вынужден ее успокаивать?
Не так представляла она себе этот вечер, который считала жизненно важным для них обоих. Ведь она собиралась сказать Рикардо о ребенке, обсудить планы на будущее и решить, как они будут строить жизнь дальше, – вместе или порознь. Вероятно, все сложилось бы, как Трейси и планировала, если бы не вмешательство Луизы. Она подобно злому року преследовала их. С присутствием в своей семейной жизни другой женщины Трейси больше не могла мириться.
– Фактически, – продолжил Рикардо, – Луизе пришлось меня утешать, потому что Хулио был мне вместо отца. Когда я увидел его – слабого, старого и беспомощного – на больничной кровати, то был шокирован. Я никогда не думал, что буду потрясен до такой степени. Луиза это заметила.
Трейси демонстративно повернулась к Рикардо спиной и притворилась спящей.
14
– Вы оба просто замечательные, – проворковала Луиза глубоким грудным голосом.
Трейси стиснула зубы. Присутствие этой женщины она с трудом переносила, но была вынуждена соблюдать приличия. Взяв в себя в руки, она предложила Луизе коньяк, к которому та питала слабость.
После того, как Хулио попал в больницу, Луиза появлялась у них в доме практически ежедневно. Незадолго до возвращения Рикардо с работы Луиза вплывала в гостиную – каждый раз в новом умопомрачительном туалете – распространяя вокруг себя густой шлейф тяжелых приторных духов, пила кофе, или коньяк, или то и другое вместе и ждала Рикардо. Потом вдвоем они уезжали в больницу к Хулио и возвращались далеко за полночь. Луиза снова располагалась в гостиной, Рикардо запирался в кабинете, предоставляя Трейси развлекать гостью, но приблизительно через час появлялся, чтобы отвезти бывшую любовницу домой.
Брак Трейси и Рикардо, если их союз можно было назвать браком, благополучно перевалил через кряж ссор, форсировал ядовитую реку упреков и сделал остановку в гавани усталого примирения.
– Где Мария? – спросила Луиза, потягивая коньяк.
– Трейси снова дала ей выходной, – ответил Рикардо со вздохом, не оставшимся без внимания.
– Что ж, я ее понимаю, милый. Она хочет, чтобы вам никто не мешал, – промурлыкала Луиза, многозначительно взглянув на Трейси. – Не стоит ее винить. – И, к удивлению Трейси, глубокомысленно добавила: – Мария невозможно трудный человек. Я не понимаю, почему ты от нее до сих пор не отделался, Рикардо.
– Но у вас с ней прекрасные отношения, – пробормотала Трейси.
– Только потому, что я не вторглась в жизнь ее бесценного Рикардо. Пока я была здесь на правах любовницы, она обращалась со мной, как с последней шлюхой, зато теперь, когда я не представляю опасности, она возвела меня чуть ли не в ранг святой, Я понимаю, Трейси, твое стремление избавиться от Марии и самой распоряжаться в доме. Я разделяю твое желание ухаживать за мужем и тоже собираюсь все делать для Хулио сама, как только врачи разрешат ему покинуть больницу. Я получила достаточно серьезное предупреждение. Как это говорят? Звоночек?
Трейси молча кивнула.
– Я многое поняла за эти дни. Если бы ты знала, Трейси, как это ужасно видеть Хулио больным, слабым и беспомощным! – Луиза яростно заморгала, пытаясь побороть непрошеные слезы. – Прости, что я потревожила вас в ту ночь, когда у Хулио случился приступ, но я была в отчаянии и не знала, что делать. Словом, я решила обратиться к Рикардо. Прости, Трейси, я не должна была отвлекать его от семьи.
– Глупости, – буркнула Трейси и, подойдя к Луизе, впервые за все время их знакомства искренне обняла. – Ты поступила правильно, мы ведь друзья.
Выпрямившись, Трейси перехватила удивленный взгляд Рикардо. Он ободряюще ей улыбнулся, но его ласковая улыбка только обострила чувство вины, мучившее Трейси все эти дни.
Трейси не могла не видеть, что Луиза находится на грани отчаяния, и искренность ее переживаний за мужа не вызывала сомнений. Коварная, бездушная красотка, какой Трейси представляла себе Луизу, исчезла, уступив место испуганной, растерянной женщине.
– Пожалуй, я пойду, – сказала Луиза, вставая. Рикардо тоже встал, но Луиза жестом его остановила. – Не нужно меня провожать. Я пройдусь пешком. Свежий воздух мне не повредит.
– Рикардо подвезет тебя, – вмешалась Трейси.
Трейси стиснула зубы. Присутствие этой женщины она с трудом переносила, но была вынуждена соблюдать приличия. Взяв в себя в руки, она предложила Луизе коньяк, к которому та питала слабость.
После того, как Хулио попал в больницу, Луиза появлялась у них в доме практически ежедневно. Незадолго до возвращения Рикардо с работы Луиза вплывала в гостиную – каждый раз в новом умопомрачительном туалете – распространяя вокруг себя густой шлейф тяжелых приторных духов, пила кофе, или коньяк, или то и другое вместе и ждала Рикардо. Потом вдвоем они уезжали в больницу к Хулио и возвращались далеко за полночь. Луиза снова располагалась в гостиной, Рикардо запирался в кабинете, предоставляя Трейси развлекать гостью, но приблизительно через час появлялся, чтобы отвезти бывшую любовницу домой.
Брак Трейси и Рикардо, если их союз можно было назвать браком, благополучно перевалил через кряж ссор, форсировал ядовитую реку упреков и сделал остановку в гавани усталого примирения.
– Где Мария? – спросила Луиза, потягивая коньяк.
– Трейси снова дала ей выходной, – ответил Рикардо со вздохом, не оставшимся без внимания.
– Что ж, я ее понимаю, милый. Она хочет, чтобы вам никто не мешал, – промурлыкала Луиза, многозначительно взглянув на Трейси. – Не стоит ее винить. – И, к удивлению Трейси, глубокомысленно добавила: – Мария невозможно трудный человек. Я не понимаю, почему ты от нее до сих пор не отделался, Рикардо.
– Но у вас с ней прекрасные отношения, – пробормотала Трейси.
– Только потому, что я не вторглась в жизнь ее бесценного Рикардо. Пока я была здесь на правах любовницы, она обращалась со мной, как с последней шлюхой, зато теперь, когда я не представляю опасности, она возвела меня чуть ли не в ранг святой, Я понимаю, Трейси, твое стремление избавиться от Марии и самой распоряжаться в доме. Я разделяю твое желание ухаживать за мужем и тоже собираюсь все делать для Хулио сама, как только врачи разрешат ему покинуть больницу. Я получила достаточно серьезное предупреждение. Как это говорят? Звоночек?
Трейси молча кивнула.
– Я многое поняла за эти дни. Если бы ты знала, Трейси, как это ужасно видеть Хулио больным, слабым и беспомощным! – Луиза яростно заморгала, пытаясь побороть непрошеные слезы. – Прости, что я потревожила вас в ту ночь, когда у Хулио случился приступ, но я была в отчаянии и не знала, что делать. Словом, я решила обратиться к Рикардо. Прости, Трейси, я не должна была отвлекать его от семьи.
– Глупости, – буркнула Трейси и, подойдя к Луизе, впервые за все время их знакомства искренне обняла. – Ты поступила правильно, мы ведь друзья.
Выпрямившись, Трейси перехватила удивленный взгляд Рикардо. Он ободряюще ей улыбнулся, но его ласковая улыбка только обострила чувство вины, мучившее Трейси все эти дни.
Трейси не могла не видеть, что Луиза находится на грани отчаяния, и искренность ее переживаний за мужа не вызывала сомнений. Коварная, бездушная красотка, какой Трейси представляла себе Луизу, исчезла, уступив место испуганной, растерянной женщине.
– Пожалуй, я пойду, – сказала Луиза, вставая. Рикардо тоже встал, но Луиза жестом его остановила. – Не нужно меня провожать. Я пройдусь пешком. Свежий воздух мне не повредит.
– Рикардо подвезет тебя, – вмешалась Трейси.