Басби Шарли. Вечно влюбленные

   Ник закрыл маленькую книгу и, глупо улыбаясь, уставился перед собой. "Надо дать прочитать бабушке этот отрывок, - с любовью подумал он. - Ей будет приятно узнать, какие глубокие чувства она пробудила в нем". Потом он нахмурился, задумавшись над тем, что написал его дед. Это было не похоже на слова человека, который два месяца спустя бросит эту самую прелестную жену и новорожденного сына и убежит с другой женщиной.
   Он уже собирался было взять дневник и продолжить чтение, как вдруг раздался стук в дверь. Николаc напрягся. Он искренне надеялся, что это не Атина. Граф осторожно пригласил стучавшего, и улыбка изогнула его губы: в комнату вошел барон Рокуэлл.
   Ник положил дневник в ящик стола и запер его, а потом вопросительно посмотрел на приятеля.
   - Видно, я никудышный хозяин. Тебе, наверное, невыносимо скучно, Томас?
   - О нет, дело не в этом, - поспешно разуверил его барон. - Но меня не волнуют все эти затхлые портреты твоих предков. Твоя бабушка предложила дамам пройтись по галерее, ты же знаешь женщин - они думают, что лучше развлечения не найти. - Он с гордостью добавил:
   - Они чуть не запрягли меня пойти с ними, но я отговорился, что у меня к тебе дело. И вот я здесь!
   Николаc предложил барону рейнвейн, который он с готовностью принял, и указал ему на пару красных, обитых телячьей кожей кресел с высокой спинкой, стоявших возле окна, выходившего в сад.
   День уже клонился к вечеру, и сад сиял мягким золотистым светом под лучами медленно угасающего солнца. Ник отпил немного вина и с улыбкой спросил:
   - А как Александр? Ты что, безжалостно отдал его на попечение дам?
   Барон напустил на себя обиженный вид.
   - Не думай, что я покинул его. Этот дурачок сам захотел присоединиться к ним: готов сделать все что угодно, лишь бы поухаживать за Этти Мандевилл. Какого черта он не возьмет да и не женится на этой девчонке? И чтобы я к этому не касался!
   Ник едва не поперхнулся вином. Жениться на этой девчонке?
   Похоже, его друг бросается в некие безрассудные глубины.
   Пряча изумление. Ник сухо сказал:
   - Я заметил, что твой брат необыкновенно увлечен этой леди.
   Барон фыркнул.
   - Он влюблен в нее по уши уже несколько лет!
   Ник нахмурился.
   - Тогда почему он не делает ей предложения? Там ведь, верно, нет никаких препятствий?
   - Ну, видишь ли, дело в том, - с живостью начал барон, - что Этти на два года старше моего брата и, когда он в первый раз приехал в Лондон и увидел ее, она уже год или два выезжала в свет, и какой-то богатый герцог или кто он там еще за ней увивался. Ее дед насмерть стоял за такое сватовство и уже прикидывал, какой гранд-герцогиней станет его внучка. Все были уверены, что она выйдет замуж за этого богача, поэтому Александр не делал попыток пробудить к себе интерес, считая, что это бесполезно. Думаю, из-за этого он вместе с тобой вступил в армию. - Рокуэлл помолчал, отпил вина и с удовольствием продолжил:
   - Однако брак с герцогом не состоялся. Я слышал, люди говорили, что, когда она сказала об этом деду, тот едва не отдал концы от апоплексического удара. Он пригрозил ей, что запрет в монастырь до конца дней. Скупой, жестокосердный дьявол! Александр после этого немного приободрился: быстренько продал свою офицерскую лицензию и вернулся домой. Но видишь, тут оказалась Тесc.
   - Тесc?
   Рокуэлл напыщенно кивнул.
   - Она же сирота. Ты знаешь, Грегори обязал Этти помогать ему в воспитании Тесc, и она считала, что если выйдет замуж, то бросит маленькую племянницу. Конечно, там была и Мег. Однако старый ублюдок настаивал, и Этти поверила ему, что Тесc нужен рядом кто-то моложе. Он запретил ей ездить в Лондон - по крайней мере до тех пор, пока Тесc не станет старше.
   - Похоже, ты очень хорошо разбираешься в кознях семейства Мандевилл, весело прокомментировал Ник.
   - Что ж, это естественно! - воскликнул Рокуэлл чуть ли не обиженно. Тесc - единственная дочь моей сестры. И если Александр не женится и не народит новых Рокуэллов, она будет моей наследницей. - Вид у него был задумчивый. - И Александра тоже!
   Ник пожал плечами.
   - Ты ведь сам можешь жениться и родить наследников.
   Голубые глаза барона едва не выскочили из орбит.
   - Жениться? Мне? - выдохнул он перепуганным голосом. - О мальчик мой дорогой! Я не любитель юбок! - Он немного помялся и честно добавил:
   - Кроме, разумеется, некоторых муслиновых, к которым я от случая к случаю прибегаю. Но жениться? - Он содрогнулся. - Нет. Никогда. Все эти щебечущие достойные девицы и их хлопочущие мамаши приводят меня в ужас. Это не для меня.
   Я окончательно решил.
   - Но ведь Александр не разделяет твоих взглядов, насколько я понял?
   - Нет, не разделяет, по крайней мере когда речь заходит о том, чтобы жениться на Этти. Он ни о чем другом не говорит.
   - Тогда почему он не сделает ей предложения? - снова спросил Ник. Этти уже давно взрослая, и, поскольку ее дед и брат мертвы, некому возражать против ее брака. Я понимаю, хотя и не совсем, что Александр не хотел увозить Этти от Тесc, когда она была маленькой девочкой, но сейчас он может ясно высказаться о своих намерениях, тем более ведь уже прошло несколько лет?
   - Мог, - мрачно отозвался барон.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что Александр делал предложение Этти, а она ему отказала?
   Барон кивнул.
   - Он делал ей предложение месяца через два после того, как умер старый барон. И вчера делал.
   - И она ему отказала? Но почему же, черт побери?
   - Девчонка слишком гордая, - уныло ответил барон. - Сначала не хотела прийти к Александру с пустыми руками, надеялась, что этот старый черт, ее дед, после смерти обеспечит ее - не состоянием, не думай, ну хоть маленькой суммой. А вышло так, что у Сидни не хватило денег даже для того, чтобы выделить ей что-нибудь.
   Он в то время волочился за наследницей, чтобы выбраться из бедности, и тут вдруг дуэль с твоим братом. В конце концов ничего ей не досталось поэтому она и Мег жили в усадьбе Мавдевиллов, которую унаследовал Эйвери. Остались без гроша. И идти им некуда.
   Ник нахмурился.
   - Но почему ты или твой брат не сделали что-нибудь для нее тайно? Или Тесc?
   Рокуэлл покачал белокурой головой.
   - Тесc не могла, - раздраженно ответил он. - Я же говорил тебе, что Этти - гордая. Она и Мег не позволят никому из нас даже пальцем пошевельнуть, чтобы помочь им. Мы пытались. Говорили, что так будет правильно, что это нам ничего не стоит. Поэтому Тесc не уехала, когда Эйвери занял место ее прадеда. Она не хотела бросать теток. Она их любит!
   - Не хочешь ли ты сказать, что Этти не выходит замуж за Александра потому, что у нее нет денег?
   Барон угрюмо кивнул, а Ник глубоко вздохнул.
   - Но ведь сейчас они не могут больше оставаться в усадьбе Мавдевиллов и в действительности во всем зависят от моей жены и меня? Может, Этти думает иначе?
   - Нет, не Думает. Сейчас она считает, что еще больше не имеет права выходить замуж за Александра Боится, он подумает, будто она принимает его предложение только потому, что у нее безвыходное положение. А она этого не хочет.
   - Ради всех... - Ник оборвал себя, разозленный неожиданно свалившимися проблемами. - Но ведь это смешно! Женщины без средств, выходя замуж, получают громадное состояние. Так было во все времена. И ничего в этом постыдного нет.
   Рокуэлл кивнул и рассудительно сказал:
   - Многие женщины так и поступают. Но не Этти!
   Ник, даже на миг не задумывавшийся о состоянии Тесc, вдруг почувствовал благодарность за то, что она была богатой наследницей. Зная свою жену, он был уверен, что, окажись она без средств, как ее тетки, он вполне мог бы быть в такой же ситуации, как Александр. Ник мрачно улыбнулся. Ну конечно, если бы она не была наследницей, Эйвери не пытался бы скомпрометировать ее, и ей бы не пришлось бежать и попасть в его руки Положение оказалось двусмысленным. Однако Александру такое не подойдет. Ник уныло смотрел на вино, перебирая всевозможные планы, как соединить любящих друг друга людей, и вдруг понял, что впервые думает о чьей-то тернистой тропе любви, видно, женитьба на Тесc затмила ему разум.
   Пока Ник был погружен в глубокие раздумья, барон глотнул еще вина и, поставив на стол стакан, нагнулся вперед. Ярко-голубые глаза его засверкали, и он доверительно сказал:
   - Я очень много думал над этой ситуацией. Знаю, что мозгов у меня маловато, это всем известно! Но ты и Тесc подали мне идею, как устроить брак Александра и Этти. У меня есть план Ник уставился на друга со смешанным чувством веселья и испуга. 1 - И что же это за план? - осторожно спросил он.
   - Скомпрометировать их! Точно так, как ты - Тесc!
   Глава 23
   Ник смотрел на Рокуэлла, не зная, что ему делать: смеяться или богохульствовать. То, что предложил его друг, было одновременно потрясающе и печально - типично по-рокуэлловски. Безмозглый и в то же время неистовый. Но тем не менее план сможет сработать...
   - Ты предлагаешь, чтобы я мыслил по-твоему? - изумленно спросил Ник.
   Барон с готовностью кивнул:
   - Это единственный путь. Обстряпаем все как надо, и на следующей неделе Александр по рукам и ногам будет связан с Этти!
   Ник, обдумывающий более абстрактное решение, нечто вроде таинственного наследства, посмотрел на своего приятеля с благоговением.
   - Дорогой, - наконец сказал он сквозь смех, - временами твой разум просто недооценивают!
   - Насчет этого не скажу, - задумчиво ответствовал барон, - но знаю, что Александр отправится в преисподнюю к самому дьяволу, если в ближайшее время не женится на Этти. Ему будет очень плохо, черт побери. А это ему не нравится.
   В глазах Ника плясали озорные искорки.
   - Это блестящий план, но как ты предлагаешь привести его в исполнение? - спросил он.
   Рокуэлл забеспокоился.
   - Гм-м, я думал, что ты сможешь обмозговать детали. - И, смутившись под пристальным взглядом Ника, пробормотал:
   - Я же тупой, ты что, забыл? Будет лучше, если дальше ты возглавишь это дело.
   Ник продолжал глядеть на него, пока барон не заерзал в кресле.
   - Почему-то, - растянул Ник, - у меня создается отчетливое впечатление, что меня искусно втягивают...
   - Ну Ник, старина, все совсем не так, - честно возразил Рокуэлл. - Ты же понимаешь, в таких вещах ты намного умнее меня.
   И всегда так было!
   - Правда? - сухо заметил Ник. - У нас довольно-таки откровенный разговор, друг мой, и я только сейчас начинаю понимать, сколько легкомысленных приключений в прошлом были подсказаны мне тобой!
   - Послушай, Ник, - подхалимским тоном заговорил Рокуэлл, поблескивая глазами, - ты же знаешь, что я - безмозглый, значит, это будет твоя идея.
   Ник громко расхохотался и, поднимаясь, сказал:
   - Прекрасно, но если ты ждешь, чтобы я выдал идею, которая помогла бы Александру разрешить его проблемы с Этти, тебе надо оставить меня одного.
   Барон начал было возражать, но Ник не принял его протесты.
   - Да, да, понимаю, ты не желаешь смотреть на портреты моих прославленных предков, но мне надо позаботиться кое о чем. Я не смогу это сделать, если ты будешь следовать за мной по пятам и каждые две минуты спрашивать, не придумал ли я что-нибудь. Пойди найди себе какое-нибудь развлечение. Взгляни на нового гунтера, которого я купил в прошлом месяце у Татерсалла, или поухаживай за какой-нибудь горничной.
   Бормоча что-то про вероломных людей, которые бросают друзей в беде, Рокуэлл наконец покинул кабинет. Николаc закрыл за ним дверь, улыбнулся и вернулся за стол. Его ждал дневник, но было уже поздно: скоро обед, надо переодеться и примкнуть к другим.
   Рокуэлл отвлек его, и ему надо было кое-что сделать, прежде чем он примется обдумывать варианты соединения Александра и Этти.
   Ник не шутил, когда сказал Тесc, что надо написать Эйвери записку с требованием прислать вещи Тесc и тетушек в усадьбу Шербурн, - он не видел смысла оставлять их у Эйвери. Он требовал лишь то, что принадлежало дамам.
   Он набросал короткую записку, в которой излагалась суть дела, и отправил ее в усадьбу Мандевиллов. Он не стал тратить время на объяснения и политесы, а просто заявил, что хотел бы, чтоб все вещи его жены и ее теток были немедленно отосланы в усадьбу Шербурн.
   Не давая Эйвери времени на раздумья, он вместе с запиской отправил несколько слуг и две повозки.
   ***
   Краткая записка Ника взбесила Эйвери. Он теперь понял, почему не мог разыскать следов ни Тесc, ни ее теток Он был настолько ошарашен известием, что Тесc замужем за Ником Талмиджем, что оцепенело приказал собрать все из комнат трех дам и погрузить вещи в повозки. В одиночестве сидя в кабинете, он невидящим взглядом смотрел на листочек бумаги, лежавший посреди стола, поглощая стакан за стаканом вино.
   "Все пропало!" - мрачно думал он, сжимая кулаки. Этот ублюдок Талмидж разрушил его брачные планы и женился на наследнице, оставив его ни с чем. Похоже, граф Шербурн одержал над ним победу, а блестящему будущему, когда он мог стать одним из законодателей света и жить припеваючи на деньги Тесc, не суждено сбыться. Дела с мистером Брауном выгодны, но не до такой же степени!
   Время шло, а Эйвери все сидел в кабинете, напиваясь больше и больше и думая лишь о том, сколько зла причинил ему один человек:
   Ник Талмидж. Они стали соперниками с первых же дней в армии.
   Горечь и злость овладели Эйвери от воспоминаний, что в те дни Ник всегда одерживал над ним верх: будь то игра в карты, ухлестывания за женщинами или поединки. Ник всегда умудрялся побеждать его.
   Соперничество их становилось все сильнее и со временем превратилось в глубокую постоянную ненависть. Эйвери нахмурился. Он не мог точно сказать, когда соперничество их переросло в неприязнь, но знал, что возненавидел Ника Талмиджа намного раньше, чем тот невзлюбил его...
   Ее звали Катрин, она была дочерью сержанта в полку Ника. Ее отец был одним из тех людей, которые десятилетиями работали на Шербурнов. Ник был необыкновенно дружен с сержантом. Вместе с несколькими офицерами он, когда был свободен от дежурств и других дел, заезжал в гости к Комптону, его жене и их единственной дочери. Не раз и не два Эйвери и его приятели оказывались в веселой квартире Комптонов. У миссис Комптон был дар превращать любой дом в уютное гнездышко, будь то дырявая палатка в Индии или грязная лачуга в Португалии. Кроме того, она великолепно готовила, а людей, которые находились вдали от дома, запах сливового пудинга, витающий в воздухе, или аромат пирога с почками манили сильнее, чем призывное пение сирен. У офицеров вошло в привычку приносить пухленькой сердечной миссис Комптон всевозможные деликатесы, которые им удавалось раздобыть, чтобы она приготовила им что-нибудь вкусненькое.
   В сущности, дом Комптона стал излюбленным местом встречи для многих офицеров еще задолго до того, как Катрин начала превращаться в красавицу. И разумеется, когда она расцвела в золотоволосое ангелоподобное создание с веселой улыбкой, молодые офицеры чуть ли не поселились в доме Комптонов. "Все было весьма невинно, - вспоминал Эйвери, - сержант и его жена были слишком привязаны к каждому из нас, чтобы подумать, что кто-то сможет совратить их единственное дитя..."
   Эйвери поджал губы. Он не собирался совращать глупую девчонку! Просто играл с ней, легкомысленно флиртовал, как это обычно делают другие, но она оказалась такой дурочкой, что влюбилась в него. Сказать честно, он за ней немного приволокнулся, особенно после того как Ник предупредил его, чтобы он отступил. О, ну ладно - он намеренно решил соблазнить ее, чтобы показать этому задаваке Нику Талмиджу, что плюет на его желания. "Ник вечно ее защищал, почти как брат", - с ухмылкой подумал Эйвери.
   Некоторое время Эйвери наслаждался тем, что заставил семнадцатилетнюю Катрин Комптон влюбиться в себя. Она была красивой, с оленьими глазами, этакая роза на высоком стебле, и Эйвери тайно ухаживал за ней, целовал, обещал вечную любовь. Когда она наконец поддалась его страстным мольбам и подарила ему свою невинность, он торжествовал.
   Эйвери скривил губы. Чувство оказалось недолговечным, длилось всего пять недель: маленькая глупая замарашка забеременела, и у нее хватило дерзости ждать, что он на ней женится! Эйвери фыркнул. Будто он породнился бы с простым сержантом!
   Он еще сделал большой глоток вина, вспоминая о последних днях в Португалии. Они были в высшей степени беспокойными, поскольку Эйвери понимал, что раньше или позже Катрин расскажет кому-нибудь о своем положении и что ему придется отбиваться от обвинений, категорически все отрицая. Это было бы трудно, так как Комптонов все любили, а он, Эйвери, вызвал бы к себе открытую неприязнь многих офицеров и других людей. Однако он продолжал бы твердить о своей невиновности, и со временем сплетня сама по себе угасла бы.
   Эйвери все обдумал, однако не учел, сколь безумно будет страдать отчаявшаяся Катрин. Он не мог предположить, что она покончит с собой, бросившись в реку.., и что ее мать будет неистово пытаться спасти ее и погибнет сама. Но несчастье еще не закончилось: не прошло и суток после того, как сержант, увидев свою жену и дитя в общей могиле и обезумев от горя, выхватил пистолет и разнес себе голову.
   Сначала Эйвери подумал, что ему удалось выпутаться невредимым из этой ужасной трагедии. Но через неделю стали известны причины самоубийства Катрин. Отвратительно. Оказалось, что их связь не была тайной, как полагал Эйвери, - нашлись люди, видевшие его то тут, то там с Катрин, и что еще хуже - Катрин призналась своей подруге не только в том, что она беременна, но и назвала отца ее неродившегося ребенка.
   Эйвери пил вино и, разглядывая комнату, пришел к заключению, что, слава Богу, эта история закончилась, да и Сидни умер вовремя.
   Иначе Эйвери пришлось бы не только выносить презрение друзей-офицеров, но и сразиться на смертельном поединке с ненавистным соперником. Эйвери знал, что Нику мало будет ранить - он захочет убить его. К счастью, Талмидж во время трагедии был в отъезде, так что Эйвери избежал или отложил на время кару от руки своего ненавистника. А тут ему еще повезло - не прошло и двух дней, как о его связи с Катрин стало известно, до него дошли вести о смерти Сидни Мандевилла и о неожиданном наследстве. Вместо того чтобы оказаться на дуэли, лицом к лицу с разъяренным Талмиджем, Эйвери вышел из армии, уехал с континента и возвратился в Англию. Впрочем, похоже, ему не удалось полностью отделаться от Ника Талмиджа...
   Эйвери снова нахмурился. Его не обрадовало известие о дуэли и о том, что его брат Сидни был убит братом Ника, а Талмидж стал графом Шербурном и его соседом. Все эти месяцы он ожидал, что Ник появится у порога его дома и потребует сатисфакции. Но время шло: ничего не происходило, и Эйвери вздохнул с облегчением. В сущности, с тех пор как они приехали в Англию, их дороги не пересекались, хотя они часто вращались в одних и тех же кругах, однако Эйвери понимал, что рано или поздно Ник станет у него на пути.
   Увы, он не ожидал, что это произойдет так скоро и таким непостижимым образом.
   Он изо всей силы ударил кулаком по полированному столу. Проклятый Ник Талмидж! Он все разрушил'. Тесc вышла бы замуж за него, если бы не этот недоносок. Боже, ведь он пострадавшая сторона, Тесc была здесь, в усадьбе Мандевиллов, под его покровительством. "Я, - твердо заявил он себе, - по сути был ее телохранителем". Эйвери видел много туманного в неожиданном замужестве девушки: насколько он знал. Тесc никогда не встречалась с будущим мужем до свадьбы. Наверное, Талмидж скомпрометировал ее, а потом поспешно женился. Эйвери не принимал во внимание дядей Тесc - вряд ли они могли сыграть какую-либо роль в ее неожиданном замужестве. Эти щеголи и тупоголовые болваны никогда бы не сообразили, что репутация Тесc подорвана. Теперь главное - заставить Талмиджа заплатить за то, что он воспользовался невинностью мисс! Эйвери решил скакать в усадьбу Шербурн и вызвать Ника на дуэль сегодня же ночью. Если все получится, то Тесc станет вдовой, не успев отпраздновать и недели своего замужества...
   Эйвери выпрямился в кресле. Если Тесc овдовеет... Если Нику суждено умереть... Он помрачнел. Конечно, она не сможет сразу же снова выйти замуж, и ему придется до времени держать ее здесь, в усадьбе, в заточении. Допустим, он похитит ее из усадьбы Шербурн.
   Эйвери сощурился. Она, возможно, уже забеременела, но это не имеет значения - существует много способов, благодаря которым младенцы не выживают.
   Эйвери вдруг преисполнился надежд и продолжил размышлять о том, как бы сделать Тесc вдовой. Есть несколько препятствий, и довольно больших. Ник должен умереть. Убить соперника не такое легкое дело. До Эйвери дошло, что будет неумно, если он лично примет в этом участие. Значит, дуэль - не решение проблемы. Лучше бы он не был замешан в этом деле, а предстал как соболезнующий родственник молодой вдовы, искренне опечаленный трагедией, желающий забыть прошлое и успокоить молодую женщину в трудный час. Эйвери улыбнулся. Да, так будет намного лучше. Он задумался. Ведь существуют разные несчастные случаи, которые могут погубить человека. Надо поговорить с лондонским приятелем. Можно будет что-нибудь устроить...
   Довольный собой, Эйвери подумал об остальных препятствиях и немного разочаровался. "Увезти Тесc из усадьбы Шербурн, - угрюмо признал он, будет еще труднее, чем убедить ее, что муж погиб.
   Для начала надо вернуть домой теток. Маловероятно, что Тесc вернется в усадьбу Мандевиллов при любых обстоятельствах, если там не будет теток". Положим, ему удастся убедить теток, что он обезумел от дикой любви к Тесc, что чуть ли не помешался от ее холодности, поэтому и поступил так опрометчиво. Придется пресмыкаться перед ними, молить о прощении, и поскольку он всегда был с тетками в нормальных отношениях, он, без сомнения, одержит над ними верх.
   "Будет нелегко, - уже не в первый раз признавался Эйвери, - но наверняка стоит того, чтобы попытаться". Особенно если начать обхаживать тетушек еще до смерти Ника. Возможно, если ему повезет, тетки благополучно переберутся под его крышу до трагической гибели Ника. Глаза Эйвери засветились. Потом, разумеется, тоскующая, с разбитым сердцем. Тесc захочет вернуться в дом своих предков и припасть к груди родных. Могут помешать Рокуэллы, но с ними-то он справится.
   Эйвери сделал еще большой глоток вина, со всех сторон рассматривая свой план. Нельзя отрицать, что на каждом шагу его подстерегает неудача, он ведь не настолько глуп, чтобы думать иначе, но разве ему есть что терять? Нечего. Зато выиграть можно многое.
   Приняв решение, он потянулся за гусиным пером и листком бумаги. Немного позже он прочитал соответствующим образом составленное жалобное письмо. Тесc, конечно, откажется немедленно принять его чрезмерные извинения и мольбы о прощении, но тетки отнесутся к его словам более милостиво. А это-то ему и нужно., на время.
   Едва он успел поставить подпись с пышным росчерком в конце послания и сложить его, как дверь кабинета распахнулась настежь и в комнату вошел высокий гибкий человек в облегающем темно-синем камзоле, в бриджах, в низко надвинутой на глаза шляпе с загнутыми полями, отороченными бобровым мехом Похоже, Эйвери не удивился тому, что о его появлении не было объявлено Лоуэллом.
   Он поднял изящную светлую бровь и сказал:
   - А, мистер Браун. Что за нечаянная радость! У вас хорошие новости? Я надеюсь на это - немного просчитался и должен признать, моя казна снова начала таять.
   Мистер Браун не ответил, сердито швырнув в сторону модную шляпу и обнажив роскошную черную шевелюру. Не обращая внимания на хозяина, он смело налил себе стакан вина, придвинул к столу Эйвери стул и спокойно положил полированные башмаки на угол стола.
   - Я все знаю про ваши "небольшие просчеты" и собираюсь кое-что предпринять, - заявил мистер Браун, сделав большой глоток вина. - Более того, я решил, что эти деньги больше меня не устраивают. Я хочу все. Все. А вы мне в этом поможете.
   Эйвери откинулся в кресле и сконфуженно уставился на гостя.
   - Как я вам помогу? - спросил он.
   Держа полупустой стакан в изящной белой руке, угрожающе поблескивая черными глазами, Атина Талмидж отчеканила:
   - Вы убьете графа Шербурна... - Эйвери оцепенело смотрел на нее, и она мерзко расхохоталась. - Я думала, что вы обрадуетесь. Хотя сначала вам надо уяснить свое место в моем плане. - Она отпила еще вина, а потом холодно продолжила:
   - Несмотря на мою сдержанность в отношении вас, а также из-за того, что вы шантажом заставили сотрудничать с вами, договор или партнерство между нами тремя - если вам угодно - в последние месяцы было весьма удачным. Ваши связи в Лондоне обеспечили нас в высшей степени ценной информацией, которую мы иным путем не могли бы получить, и это принесло дополнительную выгоду. - Она помолчала и, налив себе еще вина, заговорила вновь:
   - Но Фрэмптон и я вполне обходились без вас. Если отбросить информацию, которой вы нас снабжали, вы сделали очень мало, однако урвали для себя значительную долю прибыли. - Голос ее зазвучал угрожающе, поскольку проступки Эйвери до сих пор терзали ее. - Мы разрешили вам вступить в нашу сделку только потому, что вы нас узнали и пригрозили выдать. - Она отпила еще вина. - Но теперь ситуация изменилась: вы столь же виновны, как и мы, - вы выдали военную тайну и наверняка захотите еще свою долю прибыли. Вы не можете нас предать, ибо в таком случае выплывет наружу ваша роль. Должна вас предупредить: я кое-что подготовила, если вдруг что-то произойдет, ну например, несчастный случай со мной. - Глядя на недоверчивое лицо Эйвери, Атина улыбнулась. - Вам нечего бояться, поскольку мы понимаем друг друга. Фрэмптон и я всегда рисковали, а вы ничего не делали, зато, будучи в Лондоне, собрали интересные слухи и вести для нас, а потом сидели здесь и считали свое золото. Я решила, что это несправедливо и вы должны проявить себя. Вот что я пытаюсь вам втолковать, мой дорогой друг: пришло ваше время, вам надо.., э.., немного расширить дело.