— Слава яйцам, — вздохнул Дэкс. — Мы перед тобой в долгу, приятель.
— Я это запомню, — ответил Коннор.
— Ну что, — Дэкс сменил тему, — держу пари, ты с удовольствием остался бы здесь, а? — Коннор промолчал. — Что будешь делать дома?
Коннор погонял тапас по тарелке. — Вернусь на работу. Помирюсь с Джиной. Думаю, нам с ней стоит попробовать еще раз. Люк и Дэкс переглянулись. Тут к ним снова присоединился Бастер.
— Вроде очередь на паром до Ибицы начала двигаться. Коннор, я сниму для нас номер вон в том отеле и заныкаю товар. Думаю, ты захочешь помахать приятелям ручкой на прощание, так что встретимся в баре.
Бастер побрел на другую сторону улицы. Коннор брезгливо проводил его взглядом. — Тут он прав, — сказал Дэкс. — Похоже, нам пора.
Они обнялись.
— Не позволяй этим ублюдкам тобой помыкать, — сказал Люк.
— Не буду. Удачного вам сезона.
— Увидимся, когда настанут холода, — засмеялся Дэкс.
Они с Люком направились к машине. Коннор опять сел за столик и налил пива в бокал. Люк повернулся и помахал ему рукой. Через минуту парочка уже выезжала к терминалу.
Коннор остался сидеть в одиночестве и, потягивая пиво, старался отогнать мысли о предстоящем вечере в обществе Бастера Серля и перелете домой.
Коннору нравились испанские кафе. Они напоминали ему кафе в Ибица-тауне, где он пил карахильо и поплевывал на весь мир. Такое расслабленное, беззаботное состояние он любил больше всего и сейчас вдруг вспомнил, как ему этого не хватало в последнее время.
Может, это именно то, что ему нужно. Немного передохнуть, вспомнить, что жизнь — это не только деловые звонки, планирование продаж и остальное дерьмо. Все равно он должен быть дома в понедельник, а сейчас только вечер пятницы.
Он посмотрел на кассу, в которой продавали билеты на паром, потом на часы.
Почему бы и не вернуться на Ибицу на пару деньков… какой от этого может быть вред?
Три товарища, улыбаясь, смотрели на приближающийся остров с борта парома Барселона — Ибица. Солнце встало всего пару часов назад, легкий бриз напоил морской прохладой чудесное майское утро. Постепенно белые точки в густой зелени превратились в здания. Паром входил в порт Ибица-тауна.
У Коннора зазвонил телефон, и он отошел в сторону.
— Да, Люк, я, конечно, обалдел, увидев, как он заходит в бар на верхней палубе, — сказал Дэкс.
— Если бы мне предстояло провести хоть одну лишнюю минуту с Бастером Серлем, я бы отправился на Ибицу вплавь. — Они оба посмотрели на Коннора. — Что думаешь, скажем ему?
— Не хотелось бы, но кто-то ведь должен это сделать. Особенно сейчас.
— И, видимо, кто-то — это я? Коннор вернулся к ним, улыбаясь.
— Порядок. Завтра вечером вылетаю с Ибицы в Гатвик. — Он насторожился, почуяв неладное. — Я думал, вы обрадуетесь мне. — Мы и радуемся, — промямлил Люк. Он взглянул на Дэкса.
— Просто, — сказал тот, — мы собирались кое-что тебе сказать.
Повисло молчание.
— Ну так давай, выкладывай, — потребовал Коннор.
Дэкс взялся за перила.
— Ну, ты вроде говорил, что хочешь помириться с Джиной? — Коннор кивнул. — На твоем месте я бы не стал тратить на это время.
— Почему?
Дэкс с сомнением посмотрел на Люка.
— Она вроде как трахается с Руфусом, тем парнем из спортзала, который работает с ее братьями.
— Что значит «вроде как трахается»?
— Ну да, трахается, — сказал Дэкс, безуспешно попытавшись придумать замену этому слову.
— И давно?
— На самом деле они уже сто лет то сходятся, то расходятся. Думаю, она пыталась положить этому конец, но ты же знаешь, каковы женщины. Им всегда трудно послать кого-то, особенно если этот парень вставляет им как следует. Хотя последние несколько недель она с ним, кажется, не встречалась, — добавил он, стараясь подсластить пилюлю.
— А раньше нельзя было сказать?
— Мы не хотели влезать в ваши отношения, — сказал Дэкс. — К тому же Руфус по размерам как оба Серля, а я знаю, какие шутки выкидывает твой темперамент, если ты рассвирепеешь. Так или иначе, не думаю, что ты серьезно к ней относился.
Коннор перегнулся через поручни, и у него вырвался долгий вздох.
— Не знаю. Пожалуй, я всегда понимал, что она не то самое Большое Приключение. И у меня всегда было такое мерзкое чувство… будто она просто использовала меня.
— Ты собираешься звонить ей?
— Я хотел разобраться с нашими отношениями, но теперь… — Он покачал головой. — Было ясно, что рано или поздно мы разойдемся. Наверное, лучше не устраивать скандала — особенно учитывая, что собой представляют ее братцы.
Вся троица некоторое время молча смотрела на приближающийся остров.
— Слушай, друг, — сказал Люк, — то, что ты сделал для нас, приехал сюда, чтобы нас не забрали, и все такое… Просто хочу еще раз сказать, что мы благодарны тебе за это.
Коннор кивнул, потом огляделся по сторонам.
— Есть что-то особенное в этом месте, вы не находите? Кажется, что оно может изменить твою судьбу. Я давно не испытывал такого.
Прозвучало объявление на испанском.
— Мы скоро причалим, — сказал Люк. Он обнял Коннора за плечи. — Добро пожаловать домой, Коннор, пусть даже и на пару дней.
Всю важность поступка Коннора они осознали только на причале. До этого Люк и Дэкс все время подшучивали, говоря, что, если бы не его неуместная активность, у них сейчас был бы целый киляк кокса.
В порту было такое количество полицейских, что даже Коннор оторопел. Сезон был в самом разгаре. Их «мондео» с английскими номерами обыскали одним из первых. Беглый испанский Люка еще возбудил большие подозрения полицейского, и он подозвал коллегу с собакой. Машину обшаривали минут десять, прежде чем отпустить друзей восвояси. Коннору даже не потребовалось говорить «я же вас предупреждал».
Вечером в воскресенье они отправились в «Мамбо». Там всегда собиралась интересная публика. Глядя вокруг, Коннор не мог сдержать зависть, представляя, что у этих людей впереди все лето, а его будущее… он взглянул на часы.
— Нам скоро в аэропорт, Люк.
— Еще есть время.
Коннор опять посмотрел на часы. Нужно было убить еще минут тридцать. Он почувствовал, что хочет побыть один.
— Слушайте, парни, если вы не против, я зайду выпить в тот маленький бар в порту.
— «Тибурон», — сказал Люк. — Если хочешь, мы составим тебе компанию.
— Нет, все в порядке. Я бы не прочь посидеть в одиночестве, собраться с мыслями.
— Дело твое. Ну что, тогда мы зайдем за тобой минут через двадцать?
Коннор кивнул. Люк и Дэкс проводили его взглядами.
— Он сам не свой, — заметил Люк.
— Думаешь, это из-за Джины?
— Не знаю. Он такой тихий. Никогда его таким не видел.
Они опять начали разглядывать посетителей бара. Внимание Дэкса привлек лысый мужчина лет тридцати с небольшим, в светлых штанах и без футболки, который разговаривал с тремя красотками. Проходя мимо, парни пожимали ему руку, а девушки целовали в щеку.
— Кто это? — спросил Дэкс.
— Кайл Голдуэлл, — отозвался Люк. — Он промоутирует вечеринки, и тот новый бар, о котором я тебе говорил, «Атлантис», принадлежит ему. Кажется, с наркотой он тоже связан. Полезное знакомство, но дел с ним я бы иметь не стал. — Может, он знает кого-то, кому нужен диджей?
— Давай спросим.
После нескольких неудачных попыток Люк наконец поймал взгляд Кайла и кивнул ему. Тот еще некоторое время разговаривал с девушками, а потом не спеша двинулся сквозь толпу. Драгдилер с собственным баром мог особенно никуда не торопиться — дела у Кайла шли замечательно.
— Привет, Кайл, — сказал Люк, — как оно?
— Да ничего, неплохо.
— Я только что приехал. Здорово вернуться сюда.
Кайл кивнул и принялся оглядывать набережную, скучая. Люк слегка смутился от такого явного неуважения, но решил не сдаваться.
— Кайл, ты случайно не знаешь, кому сейчас нужен диджей? Мой друг Дэкс ищет работу.
Кайл повернулся к ним и внимательно посмотрел на Дэкса.
— Что ты играешь?
— «Гараж», ритм-н-блюз, — ответил Дэкс, — в общем что-то такое, в чем есть душа.
— Так, значит, ты не играешь грохочущий транс?
— Боюсь, нет.
— Не извиняйся. В моем баре много посетителей из Лондона. Один диджей у меня уже есть, но нужен второй, а тот парень, которого я нашел, оказался дерьмом, так что я выставил его. Пластинки у тебя с собой?
— Да, в моей комнате.
— ОК. Приходи через пару часов в «Атлантис», посмотрим, что ты умеешь.
— Отлично. — Дэкс пытался казаться спокойным, но было заметно, что он готов прыгать от счастья.
— Ты везучий, сукин сын, — возмутился Люк, когда Кайл отошел.
— Я же говорил, что это будет просто, — ухмыляясь, ответил Дэкс.
— Да ты знаешь, как тебе повезло… какие возможности… невероятно! Если все пройдет удачно, с тебя простава.
— Тогда вперед. Отвезем Коннора в аэропорт и поедем за моими пластинками.
Коннор взял пиво и уселся на террасе тихого старомодного бара. Он чувствовал себя так, словно и не уезжал с Ибицы. Если бы у него не было обязательств… Если бы ему недавно не исполнилось тридцать… Если бы он не работал в «Позитивных решениях»…
Он взял с соседнего столика старый номер «Космополитен» и принялся его пролистывать. Коннор считал, что женские журналы лучше всего помогают понять, как мыслит противоположный пол. Среди реклам модных магазинов и косметики всегда попадалась парочка интересных статей. Первый заголовок, который привлек его внимание, гласил: «Наслаждайся тем, что ты делаешь, и продолжай делать это».
Он пробежал колонку глазами. Жизнеутверждающий пафос статьи нарушал последний абзац. Там говорилось, что только десять процентов вышедших на пенсию людей живут более трех лет. Что за дерьмо? — подумал Коннор. Люди в массе своей проводят большую часть времени на нелюбимой работе, без сил возвращаются домой, смотрят телевизор, и каждый день все повторяется заново. И все ради того, чтобы дожить до пенсии и заняться тем, о чем они мечтали всю жизнь. Но когда это время приходит, они уже не помнят, чего хотели, или слишком стары и поэтому просто загибаются от скуки.
Все это было очень грустно, а Коннор и так не веселился. Он отбросил журнал и принялся потягивать свой последний бокал пива на испанской земле.
В кафе зазвучала старая песня:
— Назад к жизни…
Эти слова застряли у Коннора в голове и прокручивались снова и снова, его мысли перескакивали с домашнего порно на Джину, с мистера Кинга на братьев Серль, на все недостатки лондонского серого существования. Это была его жизнь, его реальность, и даже грядущее повышение в «Позитивных решениях» должно было, вопреки утверждению мистера Кинга, еще больше связать его.
Коннор отставил пиво и решил посидеть на парапете набережной, пока солнце не скрылось за горизонтом.
Делая шаг с тротуара на шоссе, он по привычке повернул голову направо, а не налево. Раздался гудок, ослепительно сверкнули фары. Коннор оглянулся и, увидев несущийся на него автобус, чудом успел увернуться и скатился в кювет.
Автобус промчался мимо и затормозил на остановке метрах в пятидесяти дальше по дороге. «Если меня переедет автобус…» — вспомнил Коннор. Люк не поверит.
Коннор поднялся с земли и сел на парапете набережной, глядя на море. Его лицо обвевал легкий бриз. Вдалеке раздалось завывание полицейской сирены, но Коннора из чернильных волн звали другие Сирены, Сирены Ибицы.
Он встал и побрел вперед. Его испуг прошел, и на лице засияла улыбка. С каждым шагом он чувствовал, как груз ответственности на его плечах становится все легче. Он пошел быстрее, потом побежал, хохоча как сумасшедший. Голос разума предпринял последнюю попытку удержать его.
А как же работа? Большая сделка? Новый «мере»? Джина? Ее братья? Твоя квартира? Как ты можешь все бросить? У тебя нет багажа. Чемты собираешься зарабатывать на жизнь? Где будешь жить? Что ждет тебя за углом?
На секунду Коннор задумался: а если бы автобус сбил его? В самом деле святой Петр хлопнул бы его по плечу и сказал, что он неплохо потрудился? Или буркнул бы «болван» вслед тому, кто тратил годы на ненавистную работу и жил с нелюбимой девушкой?
Коннор мог ответить своим мыслям только одно. Это слово было его девизом четыре года назад. Он подбежал к воде и шлепнулся, не раздеваясь, в мелкие прибрежные волны, вопя во все горло:
— Маньяна!
ЕСЛИ АВТОБУС ТЕБЯ НЕ ДОСТАЛ…
Глава 9
— Я это запомню, — ответил Коннор.
— Ну что, — Дэкс сменил тему, — держу пари, ты с удовольствием остался бы здесь, а? — Коннор промолчал. — Что будешь делать дома?
Коннор погонял тапас по тарелке. — Вернусь на работу. Помирюсь с Джиной. Думаю, нам с ней стоит попробовать еще раз. Люк и Дэкс переглянулись. Тут к ним снова присоединился Бастер.
— Вроде очередь на паром до Ибицы начала двигаться. Коннор, я сниму для нас номер вон в том отеле и заныкаю товар. Думаю, ты захочешь помахать приятелям ручкой на прощание, так что встретимся в баре.
Бастер побрел на другую сторону улицы. Коннор брезгливо проводил его взглядом. — Тут он прав, — сказал Дэкс. — Похоже, нам пора.
Они обнялись.
— Не позволяй этим ублюдкам тобой помыкать, — сказал Люк.
— Не буду. Удачного вам сезона.
— Увидимся, когда настанут холода, — засмеялся Дэкс.
Они с Люком направились к машине. Коннор опять сел за столик и налил пива в бокал. Люк повернулся и помахал ему рукой. Через минуту парочка уже выезжала к терминалу.
Коннор остался сидеть в одиночестве и, потягивая пиво, старался отогнать мысли о предстоящем вечере в обществе Бастера Серля и перелете домой.
Коннору нравились испанские кафе. Они напоминали ему кафе в Ибица-тауне, где он пил карахильо и поплевывал на весь мир. Такое расслабленное, беззаботное состояние он любил больше всего и сейчас вдруг вспомнил, как ему этого не хватало в последнее время.
Может, это именно то, что ему нужно. Немного передохнуть, вспомнить, что жизнь — это не только деловые звонки, планирование продаж и остальное дерьмо. Все равно он должен быть дома в понедельник, а сейчас только вечер пятницы.
Он посмотрел на кассу, в которой продавали билеты на паром, потом на часы.
Почему бы и не вернуться на Ибицу на пару деньков… какой от этого может быть вред?
Три товарища, улыбаясь, смотрели на приближающийся остров с борта парома Барселона — Ибица. Солнце встало всего пару часов назад, легкий бриз напоил морской прохладой чудесное майское утро. Постепенно белые точки в густой зелени превратились в здания. Паром входил в порт Ибица-тауна.
У Коннора зазвонил телефон, и он отошел в сторону.
— Да, Люк, я, конечно, обалдел, увидев, как он заходит в бар на верхней палубе, — сказал Дэкс.
— Если бы мне предстояло провести хоть одну лишнюю минуту с Бастером Серлем, я бы отправился на Ибицу вплавь. — Они оба посмотрели на Коннора. — Что думаешь, скажем ему?
— Не хотелось бы, но кто-то ведь должен это сделать. Особенно сейчас.
— И, видимо, кто-то — это я? Коннор вернулся к ним, улыбаясь.
— Порядок. Завтра вечером вылетаю с Ибицы в Гатвик. — Он насторожился, почуяв неладное. — Я думал, вы обрадуетесь мне. — Мы и радуемся, — промямлил Люк. Он взглянул на Дэкса.
— Просто, — сказал тот, — мы собирались кое-что тебе сказать.
Повисло молчание.
— Ну так давай, выкладывай, — потребовал Коннор.
Дэкс взялся за перила.
— Ну, ты вроде говорил, что хочешь помириться с Джиной? — Коннор кивнул. — На твоем месте я бы не стал тратить на это время.
— Почему?
Дэкс с сомнением посмотрел на Люка.
— Она вроде как трахается с Руфусом, тем парнем из спортзала, который работает с ее братьями.
— Что значит «вроде как трахается»?
— Ну да, трахается, — сказал Дэкс, безуспешно попытавшись придумать замену этому слову.
— И давно?
— На самом деле они уже сто лет то сходятся, то расходятся. Думаю, она пыталась положить этому конец, но ты же знаешь, каковы женщины. Им всегда трудно послать кого-то, особенно если этот парень вставляет им как следует. Хотя последние несколько недель она с ним, кажется, не встречалась, — добавил он, стараясь подсластить пилюлю.
— А раньше нельзя было сказать?
— Мы не хотели влезать в ваши отношения, — сказал Дэкс. — К тому же Руфус по размерам как оба Серля, а я знаю, какие шутки выкидывает твой темперамент, если ты рассвирепеешь. Так или иначе, не думаю, что ты серьезно к ней относился.
Коннор перегнулся через поручни, и у него вырвался долгий вздох.
— Не знаю. Пожалуй, я всегда понимал, что она не то самое Большое Приключение. И у меня всегда было такое мерзкое чувство… будто она просто использовала меня.
— Ты собираешься звонить ей?
— Я хотел разобраться с нашими отношениями, но теперь… — Он покачал головой. — Было ясно, что рано или поздно мы разойдемся. Наверное, лучше не устраивать скандала — особенно учитывая, что собой представляют ее братцы.
Вся троица некоторое время молча смотрела на приближающийся остров.
— Слушай, друг, — сказал Люк, — то, что ты сделал для нас, приехал сюда, чтобы нас не забрали, и все такое… Просто хочу еще раз сказать, что мы благодарны тебе за это.
Коннор кивнул, потом огляделся по сторонам.
— Есть что-то особенное в этом месте, вы не находите? Кажется, что оно может изменить твою судьбу. Я давно не испытывал такого.
Прозвучало объявление на испанском.
— Мы скоро причалим, — сказал Люк. Он обнял Коннора за плечи. — Добро пожаловать домой, Коннор, пусть даже и на пару дней.
Всю важность поступка Коннора они осознали только на причале. До этого Люк и Дэкс все время подшучивали, говоря, что, если бы не его неуместная активность, у них сейчас был бы целый киляк кокса.
В порту было такое количество полицейских, что даже Коннор оторопел. Сезон был в самом разгаре. Их «мондео» с английскими номерами обыскали одним из первых. Беглый испанский Люка еще возбудил большие подозрения полицейского, и он подозвал коллегу с собакой. Машину обшаривали минут десять, прежде чем отпустить друзей восвояси. Коннору даже не потребовалось говорить «я же вас предупреждал».
Вечером в воскресенье они отправились в «Мамбо». Там всегда собиралась интересная публика. Глядя вокруг, Коннор не мог сдержать зависть, представляя, что у этих людей впереди все лето, а его будущее… он взглянул на часы.
— Нам скоро в аэропорт, Люк.
— Еще есть время.
Коннор опять посмотрел на часы. Нужно было убить еще минут тридцать. Он почувствовал, что хочет побыть один.
— Слушайте, парни, если вы не против, я зайду выпить в тот маленький бар в порту.
— «Тибурон», — сказал Люк. — Если хочешь, мы составим тебе компанию.
— Нет, все в порядке. Я бы не прочь посидеть в одиночестве, собраться с мыслями.
— Дело твое. Ну что, тогда мы зайдем за тобой минут через двадцать?
Коннор кивнул. Люк и Дэкс проводили его взглядами.
— Он сам не свой, — заметил Люк.
— Думаешь, это из-за Джины?
— Не знаю. Он такой тихий. Никогда его таким не видел.
Они опять начали разглядывать посетителей бара. Внимание Дэкса привлек лысый мужчина лет тридцати с небольшим, в светлых штанах и без футболки, который разговаривал с тремя красотками. Проходя мимо, парни пожимали ему руку, а девушки целовали в щеку.
— Кто это? — спросил Дэкс.
— Кайл Голдуэлл, — отозвался Люк. — Он промоутирует вечеринки, и тот новый бар, о котором я тебе говорил, «Атлантис», принадлежит ему. Кажется, с наркотой он тоже связан. Полезное знакомство, но дел с ним я бы иметь не стал. — Может, он знает кого-то, кому нужен диджей?
— Давай спросим.
После нескольких неудачных попыток Люк наконец поймал взгляд Кайла и кивнул ему. Тот еще некоторое время разговаривал с девушками, а потом не спеша двинулся сквозь толпу. Драгдилер с собственным баром мог особенно никуда не торопиться — дела у Кайла шли замечательно.
— Привет, Кайл, — сказал Люк, — как оно?
— Да ничего, неплохо.
— Я только что приехал. Здорово вернуться сюда.
Кайл кивнул и принялся оглядывать набережную, скучая. Люк слегка смутился от такого явного неуважения, но решил не сдаваться.
— Кайл, ты случайно не знаешь, кому сейчас нужен диджей? Мой друг Дэкс ищет работу.
Кайл повернулся к ним и внимательно посмотрел на Дэкса.
— Что ты играешь?
— «Гараж», ритм-н-блюз, — ответил Дэкс, — в общем что-то такое, в чем есть душа.
— Так, значит, ты не играешь грохочущий транс?
— Боюсь, нет.
— Не извиняйся. В моем баре много посетителей из Лондона. Один диджей у меня уже есть, но нужен второй, а тот парень, которого я нашел, оказался дерьмом, так что я выставил его. Пластинки у тебя с собой?
— Да, в моей комнате.
— ОК. Приходи через пару часов в «Атлантис», посмотрим, что ты умеешь.
— Отлично. — Дэкс пытался казаться спокойным, но было заметно, что он готов прыгать от счастья.
— Ты везучий, сукин сын, — возмутился Люк, когда Кайл отошел.
— Я же говорил, что это будет просто, — ухмыляясь, ответил Дэкс.
— Да ты знаешь, как тебе повезло… какие возможности… невероятно! Если все пройдет удачно, с тебя простава.
— Тогда вперед. Отвезем Коннора в аэропорт и поедем за моими пластинками.
Коннор взял пиво и уселся на террасе тихого старомодного бара. Он чувствовал себя так, словно и не уезжал с Ибицы. Если бы у него не было обязательств… Если бы ему недавно не исполнилось тридцать… Если бы он не работал в «Позитивных решениях»…
Он взял с соседнего столика старый номер «Космополитен» и принялся его пролистывать. Коннор считал, что женские журналы лучше всего помогают понять, как мыслит противоположный пол. Среди реклам модных магазинов и косметики всегда попадалась парочка интересных статей. Первый заголовок, который привлек его внимание, гласил: «Наслаждайся тем, что ты делаешь, и продолжай делать это».
Он пробежал колонку глазами. Жизнеутверждающий пафос статьи нарушал последний абзац. Там говорилось, что только десять процентов вышедших на пенсию людей живут более трех лет. Что за дерьмо? — подумал Коннор. Люди в массе своей проводят большую часть времени на нелюбимой работе, без сил возвращаются домой, смотрят телевизор, и каждый день все повторяется заново. И все ради того, чтобы дожить до пенсии и заняться тем, о чем они мечтали всю жизнь. Но когда это время приходит, они уже не помнят, чего хотели, или слишком стары и поэтому просто загибаются от скуки.
Все это было очень грустно, а Коннор и так не веселился. Он отбросил журнал и принялся потягивать свой последний бокал пива на испанской земле.
В кафе зазвучала старая песня:
— Назад к жизни…
Эти слова застряли у Коннора в голове и прокручивались снова и снова, его мысли перескакивали с домашнего порно на Джину, с мистера Кинга на братьев Серль, на все недостатки лондонского серого существования. Это была его жизнь, его реальность, и даже грядущее повышение в «Позитивных решениях» должно было, вопреки утверждению мистера Кинга, еще больше связать его.
Коннор отставил пиво и решил посидеть на парапете набережной, пока солнце не скрылось за горизонтом.
Делая шаг с тротуара на шоссе, он по привычке повернул голову направо, а не налево. Раздался гудок, ослепительно сверкнули фары. Коннор оглянулся и, увидев несущийся на него автобус, чудом успел увернуться и скатился в кювет.
Автобус промчался мимо и затормозил на остановке метрах в пятидесяти дальше по дороге. «Если меня переедет автобус…» — вспомнил Коннор. Люк не поверит.
Коннор поднялся с земли и сел на парапете набережной, глядя на море. Его лицо обвевал легкий бриз. Вдалеке раздалось завывание полицейской сирены, но Коннора из чернильных волн звали другие Сирены, Сирены Ибицы.
Он встал и побрел вперед. Его испуг прошел, и на лице засияла улыбка. С каждым шагом он чувствовал, как груз ответственности на его плечах становится все легче. Он пошел быстрее, потом побежал, хохоча как сумасшедший. Голос разума предпринял последнюю попытку удержать его.
А как же работа? Большая сделка? Новый «мере»? Джина? Ее братья? Твоя квартира? Как ты можешь все бросить? У тебя нет багажа. Чемты собираешься зарабатывать на жизнь? Где будешь жить? Что ждет тебя за углом?
На секунду Коннор задумался: а если бы автобус сбил его? В самом деле святой Петр хлопнул бы его по плечу и сказал, что он неплохо потрудился? Или буркнул бы «болван» вслед тому, кто тратил годы на ненавистную работу и жил с нелюбимой девушкой?
Коннор мог ответить своим мыслям только одно. Это слово было его девизом четыре года назад. Он подбежал к воде и шлепнулся, не раздеваясь, в мелкие прибрежные волны, вопя во все горло:
— Маньяна!
ЕСЛИ АВТОБУС ТЕБЯ НЕ ДОСТАЛ…
Глава 9
Нырять за трупом Марине не хотелось.
К счастью, местная полиция взяла эту задачу на себя. Марина была, так сказать, на подхвате, запасным ныряльщиком.
Прежде она никогда не видела мертвеца. Как она отреагирует? Вдруг выставит себя слабонервной дурой перед испанскими коллегами-мужчинами? Марина всегда с возмущением отвергала послабления, которые предлагались ей как представительнице слабого пола. Она жила на Ибице всю зиму и за это время успела даже поработать на стройплощадке. Без косметики, со стянутыми в пучок прямыми светлыми волосами, она все равно привлекала внимание рабочих. Но очень скоро они поняли, что и заигрывания и поддразнивания одинаково бесполезны. Постепенно Марина заслужила уважение, тем более что ее испанский становился все лучше, появился местный акцент, она уже вовсю пользовалась местными словечками, и это еще больше сблизило ее с жителями острова. У Марины появилось немало хороших друзей.
Она в десятый раз посмотрела на свои часы, приспособленные для глубоководных погружений. При мысли о том, во что превратилось тело за время пребывания на морском дне, ее желудок сжался в комок. Было девять тридцать пять утра, понедельник.
Погода только усугубляла мрачные мысли. Последние две недели над Ибицей неизменно светило солнце, но сегодня внезапно похолодало, на небе серым брюхом повисли тучи. Обычно спокойное море билось бурыми волнами о борта катера. Проигрыватель, исполнявший бодрые миксы для туристов-дайверов, убрали в рубку, и капитан Пе-дро мрачно смотрел вперед. Пропали даже чайки, вечно кружившие над катерами. Марина с удовольствием оказалась бы сейчас в каком-нибудь другом месте, но она должна была принять вызов судьбы.
Она сидела на корме двенадцатиметрового катера, приспособленного для дайвинга, и наблюдала за полицейским «Зодиаком». Двое полицейских-водолазов уже скрылись под водой.
Из камбуза на палубу выбралась миниатюрная девятнадцатилетняя немка с тремя чашками кофе. По пути передала одну Педро, другую протянула Марине. Было очевидно, что Натали с трудом держит себя в руках. Она только-только получила квалификацию инструктора по дайвингу. Марина взяла кофе
— Спасибо, Нат. Как ты?
— Лучше бы меня здесь не было. Ну почему у Рауля именно сегодня заболело ухо?
Марина пожала плечами. Она бы тоже предпочла, чтобы ее напарником был Рауль, но в сложившейся ситуации выбирать не приходилось.
— Нам лучше подготовиться, — сказала Марина.
Оборудование вытащили из-под скамеек. Прежде чем надеть гидрокостюмы, проверили акваланги, загубники и систему подачи воздуха. Они должны были спуститься в воду в полном снаряжении, чтобы как можно меньше соприкасаться с останками.
Через пару минут девушки надели грузовые пояса, поглядывая на воду внизу и на полицейский катер, надеясь что вот-вот выскочит надувной буй, сигнализирующий, что тело найдено.
— Все будет хорошо, Нат. Может, мы и не увидим ничего.
Натали продолжала вглядываться в мутное море.
— Ты знаешь, что с ним случилось?
— Неизвестно. Наверняка это связано с наркотиками. На берегу ждет его жена, чтобы опознать тело, — вот кого мне действительно жаль.
В паре метров от борта с тихим всплеском выскочил буй и заплясал на волнах. Педро заметил его первым. — Aqui, — закричал он, указывая на буй.
Пока Педро переговаривался по рации с водолазами, девушки переглядывались. Он закончил и повернулся к ним:
— Поднимают с двадцати семи метров.
— На сколько нам опуститься? — спросила Натали.
— Не знаю. Встретите их по пути. Марина откинула металлическую лестницу на борту и пропустила Натали вперед.
Оказавшись в воде, она вгляделась в синюю глубину, стараясь не думать о том, что сейчас находится на другом конце тонкого троса, удерживавшего буй.
Вскоре навстречу ей поднялись пузырьки воздуха, послышалось пиканье глубиномеров. Полицейские возвращались. Компьютер показывал, что Марина опустилась уже на двадцать пять метров.
Медленно приближались два аквалангиста. Первый что-то держал в руке. Когда он подплыл ближе, стало понятно, что это голова мужчины. Прежде чем Марина смогла как-то отреагировать, появился второй водолаз с одноруким телом. Следом тянулся жирный шлейф.
Проплывая мимо Марины, второй ныряльщик сложил пальцы колечком, сигнализируя: «О'кей», Марина ответила тем же. Вид трупа не напугал ее так, как она думала. За свою жизнь она никогда не переживала ничего подобного и теперь словно видела происходящее не сквозь стекло маски, а на экране телевизора.
Нельзя было сказать того же о Натали. На глубине метров двадцать Марина оглянулась в поисках напарницы и увидела, что Натали медленно опускается вниз. Марина быстро поплыла к ней. Глаза Натали за маской были пусты, а цепочка пузырьков, поднимавшихся над ее головой, свидетельствовала о том, что она дышит очень часто и вот-вот должна наступить гипервентиляция. Марина схватила ее за руку и медленно потянула за собой к поверхности.
Как только они вынырнули, Натали сорвала маску, вытолкнула изо рта загубник и как сумасшедшая поплыла к катеру. Когда Марина поднялась на борт, Натали сидела на скамейке, всхлипывая. Марина молча обняла ее, глядя на маслянистое пятно на воде.
Когда тело подняли на борт «Зодиака», второй водолаз поднял голову и улыбнулся Марине. Ему было лет тридцать, необычные для испанца серо-голубые глаза выделялись на добром, симпатичном лице. Он ничего не сказал, но показал в сторону Натали, словно спрашивая, все ли с ней в порядке. Марина улыбнулась и кивнула в ответ. Дайвер махнул рукой в сторону порта, показывая, что они встретятся на берегу. «Зодиак» затарахтел мотором и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, устремился к берегу. Возвратившись в порт, Марина обнаружила полицейских с «Зодиака» в маленьком баре, они пили и ели тапас. Дайвер, который улыбался ей на борту катера, тоже был здесь, гидрокостюм он стянул до пояса, обнажив торс. Марина отвела взгляд, успев отметить великолепно развитую мускулатуру пловца.
Она отправилась в душ. Пока переодевалась, Педро, Натали и полицейские уже ушли. Марина собрала вещи и направилась к автобусной остановке, но потом передумала и решила пройтись до дома пешком. Небо прояснилось, но жары не было, с моря дул свежий ветерок.
Она прошла совсем немного, когда ярко-красный «рено» обогнал ее и притормозил. И англичане, и испанцы частенько пытались ее закад-рить, Марина давно привыкла к этому и прошла мимо машины, не поворачивая головы и игнорируя водителя, который на английском, но с явным испанским акцентом пытался привлечь ее внимание.
Когда она прошла вперед, машина опять догнала ее и остановилась. Но на этот раз водитель вышел сам. Это был давешний дайвер-поли-цейский.
— Привет, хотел убедиться, что ты в порядке, — пояснил он.
— Si, bueno, pero hecha polbo у quiero mi casa, — ответила Марина.
Дайвер рассмеялся, услышав, что Марина употребила испанский эквивалент выражения «выжат как лимон».
— Ah, tu hablas espanol? — Si.
— Здорово, но давай будем говорить по-английски — мне это полезно. Раз ты так устала, позволь я подвезу тебя.
— Нет, я лучше…
— Я настаиваю. — Полицейский сказал это неожиданно властно, и Марина прекратила сопротивление, поблагодарила его и села в машину.
— Меня зовут Бартоло.
— Я Марина.
Они улыбнулись друг другу.
— Кажется, тебе сегодня пришлось нелегко, я прав?
— Прав. Ты, наверное, привык к такому?
— Да нет, честно говоря. Конечно, мне уже приходилось видеть трупы, но этот был самый, как это сказать, decomponersado?
— Разложившийся. Как там его жена?
— Это был самый трудный момент, как обычно. С ней разговаривал мой коллега. По сравнению с этим мне досталась легкая работенка. — Он опять улыбнулся и тронул машину с места.
— Что с ним случилось?
— Пока не ясно. Рука была придавлена баллоном от акваланга — судя по утяжеленнойнижней части, его могли использовать для контрабанды наркотиков. На самом погибшем ни акваланга, ни гидрокостюма не было, так что вряд ли это несчастный случай. Полагаю, начнется расследование.
— О боже.
— Может, лучше поговорим о чем-нибудь другом?
За те десять минут, что заняла поездка, разговор сам собой переключился на более приятные темы, Бартоло даже удалось рассмешить Марину. Утренние события словно ослабили ее защиту. Они остановились у дома Марины, и, прощаясь, она неожиданно для себя отвела взгляд не так быстро, как планировала.
— Ну, гм, ладно. — Она взяла себя в руки. — Спасибо, что подвез.
Марина повернулась к двери, чтобы выйти, но не нашла ручку, так что Бартоло пришлось помочь ей. Она выбралась из машины, потом опять •заглянула внутрь, чтобы взять сумку.
— Марина, ты не хочешь сходить куда-нибудь, может, поужинаем завтра вечером? Мои друзья держат замечательный ресторан близ Сан-Хосе. Обсудим сегодняшние события, и тебе станет легче.
Марина на секунду задумалась, прежде чем ответить.
— Да нет, не стоит. Я в порядке. Мне ведь не пришлось трогать тело и все такое — это делал ты.
— Да, но я ведь полицейский. В любом случае, мы ведь можем найти и другую тему для разговора — что скажешь?
Марина слегка зарделась и отвела взгляд, заметив огонек в его глазах.
— Спасибо, все равно не стоит.
Бартоло покопался в отделении для перчаток, нашел ручку и записал номер своего телефона на старой квитанции.
— Если вдруг передумаешь, позвони мне. Марина взяла листок и проводила взглядом отъезжающую машину. Звонить ему она не собиралась, но все равно сунула листок в карман и пошла к дому.
Поднявшись на крыльцо, она открыла входную дверь и бросила сумку на пол.
В холл выглянула симпатичная девушка в футболке с надписью «Мисс Манипенни», доходившей ей до колен.
— Привет, Холли.
— Ну, что там было?
— Ничего хорошего, — ответила Марина. — Как твои успехи?
— Смотря что считать успехом. Мистер Великолепный отчалил домой.
— Терри? — Ага. Решил… киса, да к черту мои убогие романы, мы о тебе должны говорить!
— Не говори ерунды. На самом деле я буду только рада отвлечься.
— Уверена? Хочешь, Холли поставит чайник? Марина улыбнулась и кивнула. Они прошли в гостиную и сели.
— Ты очень расстроена, что он ушел?
— Да не особенно, — вздохнула Холли.
— Вы ведь не так уж долго встречались?
— Всего пару месяцев. Я познакомилась с ним в Манчестере. Он собирался сюда, а я как раз получила диплом по психологии и подумала, почему бы нет? Я знала, что, если у нас с ним ничего не выйдет, я смогу просто улететь домой или буду развлекаться тут сама по себе. Честно, у меня еще до приезда сюда было подозрение, что он придурок. Но надо признать, охренительно симпатичный придурок.
Обе хихикнули.
— В общем, тревожные колокольчики зазвенели почти сразу. Слишком хорошо все было сначала. Он знал уйму отличных шуток, но теперь я думаю, что он большую часть времени только их и разучивал, потому что ни о чем другом внятно говорить не мог. Я думала, что в нем есть какая-то глубина, но глубокой была только кома, в которую он впадал по воскресеньям после двух дней клубежа.
— И что произошло, когда вы приехали на Ибицу?
— Здесь стало очевидно, что он торгует наркотиками. Сначала я думала, что это так, баловство, но он неожиданно начал воображать себя Тони Монтаной<Тони Монтана — персонаж Аль Пачино из фильма Брайана де Пальмы «Лицо со шрамом», простой итальянский парень, который благодаря своей смелости и деловой хватке сделал карьеру в наркобизнесе и стал главой кокаиновой мафии. — Ты позвонила в полицию?>. Получилось у него хреново. Неделю назад по пути в Лас-Салинас он свернул, чтобы заехать на шикарную виллу на Бенимусских холмах. Он даже сказал мне, что дом принадлежит каким-то местным дилерам, с которыми ему нужно встретиться.
— Вот ублюдок!
— Полный. Я была готова прибить его за то, что он потащил меня с собой. Продать пару таблеток друзьям еще куда ни шло, но тут было совершенно другое, и я не хотела иметь к этому никакого отношения. Ладно, короче, он пошел в дом, а я осталась сидеть в машине. Пять минут спустя он вышел весь в крови.
— Господи. Что случилось?
— Испанские ублюдки отрезали ему половину уха. Он не сказал, за что, но я на девяносто процентов уверена, что он хотел их напарить, а они просекли эту тему. И проучили его.
— Я собиралась, но Терри не позволил. Он хотел только одного — поскорее убраться с острова. Я давно поняла, он мне не подходит, так что, учитывая последние события, была рада помахать ему ручкой. Конечно, лучше бы наше расставание произошло при других обстоятельствах, но…
— И что ты собираешься делать теперь?
— Ну, я встречалась насчет работы с твоим боссом — Кайлом Голдуэллом. Он, кстати, тоже много о себе воображает.
— Мне можешь не говорить.
К счастью, местная полиция взяла эту задачу на себя. Марина была, так сказать, на подхвате, запасным ныряльщиком.
Прежде она никогда не видела мертвеца. Как она отреагирует? Вдруг выставит себя слабонервной дурой перед испанскими коллегами-мужчинами? Марина всегда с возмущением отвергала послабления, которые предлагались ей как представительнице слабого пола. Она жила на Ибице всю зиму и за это время успела даже поработать на стройплощадке. Без косметики, со стянутыми в пучок прямыми светлыми волосами, она все равно привлекала внимание рабочих. Но очень скоро они поняли, что и заигрывания и поддразнивания одинаково бесполезны. Постепенно Марина заслужила уважение, тем более что ее испанский становился все лучше, появился местный акцент, она уже вовсю пользовалась местными словечками, и это еще больше сблизило ее с жителями острова. У Марины появилось немало хороших друзей.
Она в десятый раз посмотрела на свои часы, приспособленные для глубоководных погружений. При мысли о том, во что превратилось тело за время пребывания на морском дне, ее желудок сжался в комок. Было девять тридцать пять утра, понедельник.
Погода только усугубляла мрачные мысли. Последние две недели над Ибицей неизменно светило солнце, но сегодня внезапно похолодало, на небе серым брюхом повисли тучи. Обычно спокойное море билось бурыми волнами о борта катера. Проигрыватель, исполнявший бодрые миксы для туристов-дайверов, убрали в рубку, и капитан Пе-дро мрачно смотрел вперед. Пропали даже чайки, вечно кружившие над катерами. Марина с удовольствием оказалась бы сейчас в каком-нибудь другом месте, но она должна была принять вызов судьбы.
Она сидела на корме двенадцатиметрового катера, приспособленного для дайвинга, и наблюдала за полицейским «Зодиаком». Двое полицейских-водолазов уже скрылись под водой.
Из камбуза на палубу выбралась миниатюрная девятнадцатилетняя немка с тремя чашками кофе. По пути передала одну Педро, другую протянула Марине. Было очевидно, что Натали с трудом держит себя в руках. Она только-только получила квалификацию инструктора по дайвингу. Марина взяла кофе
— Спасибо, Нат. Как ты?
— Лучше бы меня здесь не было. Ну почему у Рауля именно сегодня заболело ухо?
Марина пожала плечами. Она бы тоже предпочла, чтобы ее напарником был Рауль, но в сложившейся ситуации выбирать не приходилось.
— Нам лучше подготовиться, — сказала Марина.
Оборудование вытащили из-под скамеек. Прежде чем надеть гидрокостюмы, проверили акваланги, загубники и систему подачи воздуха. Они должны были спуститься в воду в полном снаряжении, чтобы как можно меньше соприкасаться с останками.
Через пару минут девушки надели грузовые пояса, поглядывая на воду внизу и на полицейский катер, надеясь что вот-вот выскочит надувной буй, сигнализирующий, что тело найдено.
— Все будет хорошо, Нат. Может, мы и не увидим ничего.
Натали продолжала вглядываться в мутное море.
— Ты знаешь, что с ним случилось?
— Неизвестно. Наверняка это связано с наркотиками. На берегу ждет его жена, чтобы опознать тело, — вот кого мне действительно жаль.
В паре метров от борта с тихим всплеском выскочил буй и заплясал на волнах. Педро заметил его первым. — Aqui, — закричал он, указывая на буй.
Пока Педро переговаривался по рации с водолазами, девушки переглядывались. Он закончил и повернулся к ним:
— Поднимают с двадцати семи метров.
— На сколько нам опуститься? — спросила Натали.
— Не знаю. Встретите их по пути. Марина откинула металлическую лестницу на борту и пропустила Натали вперед.
Оказавшись в воде, она вгляделась в синюю глубину, стараясь не думать о том, что сейчас находится на другом конце тонкого троса, удерживавшего буй.
Вскоре навстречу ей поднялись пузырьки воздуха, послышалось пиканье глубиномеров. Полицейские возвращались. Компьютер показывал, что Марина опустилась уже на двадцать пять метров.
Медленно приближались два аквалангиста. Первый что-то держал в руке. Когда он подплыл ближе, стало понятно, что это голова мужчины. Прежде чем Марина смогла как-то отреагировать, появился второй водолаз с одноруким телом. Следом тянулся жирный шлейф.
Проплывая мимо Марины, второй ныряльщик сложил пальцы колечком, сигнализируя: «О'кей», Марина ответила тем же. Вид трупа не напугал ее так, как она думала. За свою жизнь она никогда не переживала ничего подобного и теперь словно видела происходящее не сквозь стекло маски, а на экране телевизора.
Нельзя было сказать того же о Натали. На глубине метров двадцать Марина оглянулась в поисках напарницы и увидела, что Натали медленно опускается вниз. Марина быстро поплыла к ней. Глаза Натали за маской были пусты, а цепочка пузырьков, поднимавшихся над ее головой, свидетельствовала о том, что она дышит очень часто и вот-вот должна наступить гипервентиляция. Марина схватила ее за руку и медленно потянула за собой к поверхности.
Как только они вынырнули, Натали сорвала маску, вытолкнула изо рта загубник и как сумасшедшая поплыла к катеру. Когда Марина поднялась на борт, Натали сидела на скамейке, всхлипывая. Марина молча обняла ее, глядя на маслянистое пятно на воде.
Когда тело подняли на борт «Зодиака», второй водолаз поднял голову и улыбнулся Марине. Ему было лет тридцать, необычные для испанца серо-голубые глаза выделялись на добром, симпатичном лице. Он ничего не сказал, но показал в сторону Натали, словно спрашивая, все ли с ней в порядке. Марина улыбнулась и кивнула в ответ. Дайвер махнул рукой в сторону порта, показывая, что они встретятся на берегу. «Зодиак» затарахтел мотором и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, устремился к берегу. Возвратившись в порт, Марина обнаружила полицейских с «Зодиака» в маленьком баре, они пили и ели тапас. Дайвер, который улыбался ей на борту катера, тоже был здесь, гидрокостюм он стянул до пояса, обнажив торс. Марина отвела взгляд, успев отметить великолепно развитую мускулатуру пловца.
Она отправилась в душ. Пока переодевалась, Педро, Натали и полицейские уже ушли. Марина собрала вещи и направилась к автобусной остановке, но потом передумала и решила пройтись до дома пешком. Небо прояснилось, но жары не было, с моря дул свежий ветерок.
Она прошла совсем немного, когда ярко-красный «рено» обогнал ее и притормозил. И англичане, и испанцы частенько пытались ее закад-рить, Марина давно привыкла к этому и прошла мимо машины, не поворачивая головы и игнорируя водителя, который на английском, но с явным испанским акцентом пытался привлечь ее внимание.
Когда она прошла вперед, машина опять догнала ее и остановилась. Но на этот раз водитель вышел сам. Это был давешний дайвер-поли-цейский.
— Привет, хотел убедиться, что ты в порядке, — пояснил он.
— Si, bueno, pero hecha polbo у quiero mi casa, — ответила Марина.
Дайвер рассмеялся, услышав, что Марина употребила испанский эквивалент выражения «выжат как лимон».
— Ah, tu hablas espanol? — Si.
— Здорово, но давай будем говорить по-английски — мне это полезно. Раз ты так устала, позволь я подвезу тебя.
— Нет, я лучше…
— Я настаиваю. — Полицейский сказал это неожиданно властно, и Марина прекратила сопротивление, поблагодарила его и села в машину.
— Меня зовут Бартоло.
— Я Марина.
Они улыбнулись друг другу.
— Кажется, тебе сегодня пришлось нелегко, я прав?
— Прав. Ты, наверное, привык к такому?
— Да нет, честно говоря. Конечно, мне уже приходилось видеть трупы, но этот был самый, как это сказать, decomponersado?
— Разложившийся. Как там его жена?
— Это был самый трудный момент, как обычно. С ней разговаривал мой коллега. По сравнению с этим мне досталась легкая работенка. — Он опять улыбнулся и тронул машину с места.
— Что с ним случилось?
— Пока не ясно. Рука была придавлена баллоном от акваланга — судя по утяжеленнойнижней части, его могли использовать для контрабанды наркотиков. На самом погибшем ни акваланга, ни гидрокостюма не было, так что вряд ли это несчастный случай. Полагаю, начнется расследование.
— О боже.
— Может, лучше поговорим о чем-нибудь другом?
За те десять минут, что заняла поездка, разговор сам собой переключился на более приятные темы, Бартоло даже удалось рассмешить Марину. Утренние события словно ослабили ее защиту. Они остановились у дома Марины, и, прощаясь, она неожиданно для себя отвела взгляд не так быстро, как планировала.
— Ну, гм, ладно. — Она взяла себя в руки. — Спасибо, что подвез.
Марина повернулась к двери, чтобы выйти, но не нашла ручку, так что Бартоло пришлось помочь ей. Она выбралась из машины, потом опять •заглянула внутрь, чтобы взять сумку.
— Марина, ты не хочешь сходить куда-нибудь, может, поужинаем завтра вечером? Мои друзья держат замечательный ресторан близ Сан-Хосе. Обсудим сегодняшние события, и тебе станет легче.
Марина на секунду задумалась, прежде чем ответить.
— Да нет, не стоит. Я в порядке. Мне ведь не пришлось трогать тело и все такое — это делал ты.
— Да, но я ведь полицейский. В любом случае, мы ведь можем найти и другую тему для разговора — что скажешь?
Марина слегка зарделась и отвела взгляд, заметив огонек в его глазах.
— Спасибо, все равно не стоит.
Бартоло покопался в отделении для перчаток, нашел ручку и записал номер своего телефона на старой квитанции.
— Если вдруг передумаешь, позвони мне. Марина взяла листок и проводила взглядом отъезжающую машину. Звонить ему она не собиралась, но все равно сунула листок в карман и пошла к дому.
Поднявшись на крыльцо, она открыла входную дверь и бросила сумку на пол.
В холл выглянула симпатичная девушка в футболке с надписью «Мисс Манипенни», доходившей ей до колен.
— Привет, Холли.
— Ну, что там было?
— Ничего хорошего, — ответила Марина. — Как твои успехи?
— Смотря что считать успехом. Мистер Великолепный отчалил домой.
— Терри? — Ага. Решил… киса, да к черту мои убогие романы, мы о тебе должны говорить!
— Не говори ерунды. На самом деле я буду только рада отвлечься.
— Уверена? Хочешь, Холли поставит чайник? Марина улыбнулась и кивнула. Они прошли в гостиную и сели.
— Ты очень расстроена, что он ушел?
— Да не особенно, — вздохнула Холли.
— Вы ведь не так уж долго встречались?
— Всего пару месяцев. Я познакомилась с ним в Манчестере. Он собирался сюда, а я как раз получила диплом по психологии и подумала, почему бы нет? Я знала, что, если у нас с ним ничего не выйдет, я смогу просто улететь домой или буду развлекаться тут сама по себе. Честно, у меня еще до приезда сюда было подозрение, что он придурок. Но надо признать, охренительно симпатичный придурок.
Обе хихикнули.
— В общем, тревожные колокольчики зазвенели почти сразу. Слишком хорошо все было сначала. Он знал уйму отличных шуток, но теперь я думаю, что он большую часть времени только их и разучивал, потому что ни о чем другом внятно говорить не мог. Я думала, что в нем есть какая-то глубина, но глубокой была только кома, в которую он впадал по воскресеньям после двух дней клубежа.
— И что произошло, когда вы приехали на Ибицу?
— Здесь стало очевидно, что он торгует наркотиками. Сначала я думала, что это так, баловство, но он неожиданно начал воображать себя Тони Монтаной<Тони Монтана — персонаж Аль Пачино из фильма Брайана де Пальмы «Лицо со шрамом», простой итальянский парень, который благодаря своей смелости и деловой хватке сделал карьеру в наркобизнесе и стал главой кокаиновой мафии. — Ты позвонила в полицию?>. Получилось у него хреново. Неделю назад по пути в Лас-Салинас он свернул, чтобы заехать на шикарную виллу на Бенимусских холмах. Он даже сказал мне, что дом принадлежит каким-то местным дилерам, с которыми ему нужно встретиться.
— Вот ублюдок!
— Полный. Я была готова прибить его за то, что он потащил меня с собой. Продать пару таблеток друзьям еще куда ни шло, но тут было совершенно другое, и я не хотела иметь к этому никакого отношения. Ладно, короче, он пошел в дом, а я осталась сидеть в машине. Пять минут спустя он вышел весь в крови.
— Господи. Что случилось?
— Испанские ублюдки отрезали ему половину уха. Он не сказал, за что, но я на девяносто процентов уверена, что он хотел их напарить, а они просекли эту тему. И проучили его.
— Я собиралась, но Терри не позволил. Он хотел только одного — поскорее убраться с острова. Я давно поняла, он мне не подходит, так что, учитывая последние события, была рада помахать ему ручкой. Конечно, лучше бы наше расставание произошло при других обстоятельствах, но…
— И что ты собираешься делать теперь?
— Ну, я встречалась насчет работы с твоим боссом — Кайлом Голдуэллом. Он, кстати, тоже много о себе воображает.
— Мне можешь не говорить.