Байкалов Дмитрий. Закон Дальнего космоса

   - Здорово, правда? - Зорик перегнулся через край люка и плюнул в темноту.
   - Ага. - Кирилл был впечатлен и не скрывал этого. - А глубоко там?
   - Метров сто.
   - Сто метров?! И вы по скобам…
   - А то! - Зорик чувствовал себя настоящим героем. Кирилл сел рядом с новым другом, свесив ноги в пропасть, и водрузил на колени свой ящик.
   - Яблок хотите? Спелых.
   - Спрашиваешь, конечно!
   Яблоки были огроменные, с кулак, и темно-темно красные. Вкуснее ни Зорик, ни Юлька в жизни не ели ничего.
   - Это тебе не паста, - позавидовал Зорик. - Каждый день небось такие трескаешь?
   - Да нет, пасту тоже приходится. Бе-е-е! - Кирилл высунул язык и скривился.
   Все трое засмеялись.
   - А у меня еще мёд есть, - вдруг прошептал Кирилл.
   - Мед?! - Об этом лакомстве ребята знали лишь понаслышке. - Настоящий?
   - Да, шмелиный.
   - А разве такой бывает?
   Вместо ответа Кирилл вынул из кармана горсть маленьких серых цилиндриков.
   - Это шмелиные “кувшинчики”, они из воска, а внутри мед, - объяснил он. - Подносишь ко рту и выдавливаешь. Вкуснота!
   Зорик с Юлькой попробовали. Мед был сладкий и горький одновременно, приторный, терпкий, необычно вязкий… Безумно вкусный. Юлька картинно закатила глаза. Зорик осторожно пожевал пустой “кувшинчик” - воск неприятно лип к зубам, но сохранял сладость.
   - Берите еще. - Кирилл ссыпал восковые цилиндрики в ладони ребят.
   - Класс! - Зорик спрятал сокровище в карман.
   - Я шмелей возле клумбы выпустить хочу, тогда мед из настоящей пыльцы будет, - поделился планами Кирилл.
   - Дело хорошее. А этот из чего?
   - Из сахарозы.
   - Все равно вкусный.
   Они съели еще по одному “кувшинчику”, потом Зорик сказал:
   - Я знаю одно место, там целое гнездо таракуртов. И еще кое-что.
   - Врешь! Чем ответишь?
   - Спящими!
   - Спящих не бывает, - возразил Кирилл, но глаза у него загорелись.
   - А вот и бывают, - встряла Юлька. - Мне мама старый файл рассказывала.
   - В файлах одно вранье.
   - И вовсе не вранье. Дурак!
   - Техничка!
   - Ладно вам, не ссорьтесь, - вмешался Зорик. - Айда таракуртов смотреть.
 

***

 
   Первым спускался Зорик, Юлька и Кирилл двигались следом. Чтобы не наступить друг другу на пальцы, держали дистанцию в три скобы. Расстояние между скобами было неудобное, руки быстро уставали. Метров через сорок остановились передохнуть на нежилом уровне. Дальше, до самого Технического, двигались без остановок.
   - Идти далеко, тебя не скоро хватятся? - спросил Зорик озабоченно.
   - Нет, у нас сейчас отбой, спят все.
   - А чего днем спите?
   - Это не мы днем спим, а вы ночью бродите.
   - Какая же ночь, когда день?
   - У нас - ночь.
   - Ну и дела…
   Дальше шли молча. Предстояло пересечь почти весь Технический, а попадаться взрослым на глаза нельзя: поди объясни, откуда взялся очкастый Кирилл со своими шмелями.
   Жилой район миновали быстро и таиться перестали.
   - Мы ведь не на Нижние Палубы идем? - поинтересовалась Юлька.
   - Почти, - ответил Зорик.
   - Я бродяг боюсь.
   - Там нет бродяг.
   - Откуда ты знаешь?
   - Сто раз там был, - отрезал Зорик.
   Они шли гулкими коридорами, ныряли в темные люки, дважды спускались в неглубокие шахты, проехались на лифте и наконец оказались в широком проходе перед закрытой дверью. Освещенные палубы давно кончились, пришлось пользоваться фонариками.
   - Мне это место Одноглазый показал, в том году еще. Он здесь от бродяг прятался, - вполголоса сказал Зорик. - У нас тут склад, типа.
   - Что же ценного вы тут храните? - насмешливо проронила Юлька.
   - Всякое, - напустил тумана Зорик, вставляя в приемник допуск-карту. - За мной.
   Помещение было пыльное и темное - в самый раз для таракуртов.
   - Ну, и где? - Кирилл обшаривал фонариком комнату.
   - Там, в углу, видишь кучу?
   - Ага.
   - В ней.
   Ребята осторожно приблизились к груде ржавого металла в дальнем углу комнаты. Юлька старалась держаться за спинами друзей, живых таракуртов она никогда не видела, но боялась. Куча выглядела необитаемой.
   - Ковырнуть чем-нибудь надо, - предложил Зорик.
   Кирилл взял прислоненный к стене длинный железный прут.
   - Жалко, сачок в Оранжерее оставил.
   Он покрепче ухватил орудие и, высоко подняв над головой, вонзил в гнездо… Ничего не произошло: не брызнули в разные стороны, спасая яйца, растревоженные таракурты; не выскочила, плюясь ядом, разъяренная матка; лишь просела и с громким скрежетом расползлась груда металлолома. Кирилл разочарованно бросил прут.
   - Нет здесь никого.
   - Может, они все на охоте? - предположил Зорик.
   - Лучше честно скажи, что не видел таракуртов.
   - В таких кучах должны быть гнезда.
   - Много ты видел таракуртьих гнезд?
   - Мне Одноглазый рассказывал!
   - Брехло твой Одноглазый.
   Зорик чувствовал себя полным дураком; он и сам знал, что Одноглазый брехло, но в историю с таракуртами почему-то поверил. Оставался последний козырь.
   - Тут дверь одна есть. Секретная, - сказал он значительно. - Заблокирована на капитанский доступ… Зыбанем?
   Кирилл мгновенно забыл о таракуртах. Секретная дверь - это мечта.
   - Показывай! - Он достал допуск-карту.
   Зорик подошел к почти незаметной двери и осветил панель замка.
   - Сюда суй.
   Кирилл набрал длинную комбинацию цифр на карте и вставил ее в приемник. На панели загорелась надпись: “Подтвердите допуск”. Кирилл повторил набор цифр. Дверь с тихим шелестом уползла в стену.
   Помещение, в котором оказались друзья, было огромным. Скупо освещенное тусклыми лампами, оно больше всего напоминало заброшенный склад. В бесконечность уходили длинные шеренги стеллажей, на которых покоились большие металлические ящики с выпуклыми прозрачными крышками.
   - Что это? - прошептала Юлька.
   - Не знаю, - так же тихо ответил Зорик. - Может, уйдем, пока не поздно?
   Но Кирилл уже шагал вперед. Он подошел к ближайшему стеллажу и, привстав на цыпочки, заглянул в крайний ящик.
   - Идите сюда, - позвал он.
   Юлька и Зорик опасливо приблизились, но, посмотрев под купол, тут же отпрянули. В ящике лежала голая женщина. Глаза ее были открыты и смотрели прямо на них.
   - Не бойтесь, - подбодрил их новый друг. - Она замороженная, ничего не видит. В анабиозе.
   - Это Спящая, - догадалась Юлька.
   - Точно, - подтвердил Кирилл, будто и не отрицал недавно существования Спящих.
   - Ура, мы нашли Спящих! - захлопала в ладоши Юлька. - Вот здорово! А что мы с ними будем делать?
   Кирилл подумал.
   - Сперва расскажи, что про них в том файле говорилось.
   Юлька наморщила лоб и потерла переносицу. Быть полезной она любила.
   - Ну, говорилось, что когда Корабль прилетит, Спящие проснутся и построят Колонию.
   - И все?
   - И будет процветание, и это… благо… действие.
   - А что такое “благоденствие”? - спросил Зорик.
   - Это когда много яблок и меда и никакой пасты, - объяснил Кирилл.
   - И воды сколько хочешь?
   - Да!
   - И учиться не надо?
   - Точно.
   - Круто! - Зорик был в восторге. - А когда это будет, там не говорилось?
   Юлька помотала головой.
   - Может быть, мы умрем к тому времени, - рассудительно сказал Кирилл.
   - Скажешь тоже. От чего это мы умрем?
   - От старости.
   - Так старость еще не скоро. Сначала дедушка умрет, потом папа с мамой, потом брат и Одноглазый тоже… А потом только мы.
   Но убежденности в словах Зорика не было, собственная жизнь впервые показалась ему короткой и жалкой. Он вдруг почувствовал обиду на Спящих.
   - А этим ничего не сделается, проснутся на все готовенькое! - Зорик пнул саркофаг. - Вот бы тоже заснуть, и - р-р-раз, уже прилетели.
   - Можно попробовать. - Кирилл разглядывал приборную панель саркофага.
   - Как?
   - Забраться туда. - Он ткнул в прозрачный купол. - Мы все вместе поместимся.
   - А она?
   - А ее выбросим.
   - Ты сдурел? Это же - Спящая!
   - Ну и что? Мы заснем и тоже будем Спящими!
   - А ее куда?
   - Убьем. Зорик задумался.
   - У нас даже ножа нет.
   - Подтянем к лифту и сбросим в шахту.
   - А ты точно разберешься с заморозкой? - уточнила Юлька.
   - Да тут просто все.
   - Тогда давайте.
 

***

 
   Женщина была холодная, твердая и очень тяжелая. По мнению Кирилла, она должна была прийти в себя еще не скоро, но они все равно торопились.
   Поднатужившись, тело перевалили через борт криокамеры. Дальше оказалось проще: можно было тянуть за ноги. Оставляя за собой влажную полосу, потихоньку доволокли тело до лифта. Юлька в транспортировке не участвовала, но шла рядом, с интересом разглядывая обнаженное тело. Мальчики смотреть на женщину стеснялись.
   Лифт запустили вверх и, когда он умчался, отжали створки шахты. Тело подтащили ближе к краю и столкнули. Провожая его взглядом, Зорик загадал про себя: “Если не ударится о стены, у нас все будет хорошо”. Тело не ударилось и летело ровно, пока не исчезло во тьме Нижних Палуб.
   Спрятав мокрые, задубевшие руки под мышками, они вернулись в зал.
   - А вдруг не получится, - заробела опять Юлька.
   - Получится, - уверил Кирилл. - Залазьте.
   Юлька и Зорик забрались в саркофаг. Кирилл набрал на панели нужную комбинацию символов и уже собирался скользнуть под медленно закрывающийся блистер, но спохватился.
   - Шмели! Они же умрут в банке!
   Он остановил стеклянный купол и принялся отвинчивать крышку банки. Освобожденные шмели закружили над ребятами.
   - А они найдут дорогу к Оранжерее? - забеспокоилась Юля.
   - Найдут, у шмелей хороший нюх.
   И в подтверждение этих слов маленькая стайка, согласно жужжа, полетела в сторону двери. Кирилл проводил их улыбкой и забрался в саркофаг. Купол опустился.
   Почти сразу температура в камере стала падать. Зорик страшно испугался, но показывать этого Юльке не хотел. Он достал из кармана “кувшинчик” шмелиного меда и кинул его в рот. Сладость неожиданно согрела его, и мальчик спокойно уснул.
 

***

 
   Шмели действительно знали, куда лететь, - аромат Оранжереи нельзя было спутать ни с чем на этом огромном корабле… Но цели своей они так и не достигли. На пятой спецпалубе техник-недоучка по прозвищу Одноглазый ошибся при ремонте отопительной системы, и струя плазмы, выброшенная из лопнувшей трубы, сожгла их в единый миг.

Сергей Слюсаренко
 
МИССИЯ “ЕРМАК”

   - Какого черта?! - Навигатор ворвался в рубку. - Кто брал и не закрыл мою “золотую темную”?
   - Так, спокойно! Что стряслось? - Капитан даже не обернулся, занятый своими делами.
   - “Золотая темная” высохла! А я всегда ее плотно закрывал.
   - Объяснил бы сначала, что за темное золото, - сказал без тени сочувствия бортинженер.
   - Не темное золото, а “золотая темная”! Краска! Уникальная причем! Что я буду теперь делать? Что? - Навигатор так и стоял, держа на раскрытой ладони баночку краски. Можно было подумать, что он сейчас расплачется от обиды.
   - Нам только уникальных красок не хватало, - возмутился инженер.
   - Этой краской, и только этой, можно добиться точной имитации генеральских пуговиц. А теперь она засохла! Кто-то открыл и бросил на столе баночку!
   - Дима, подумай, кто мог в твою каюту зайти? Без тебя? - попытался успокоить его капитан. - Да и ничего страшного, что-нибудь придумаем. С Землей свяжемся, спросим, какой нужен растворитель. Просто бронзой нельзя?
   - Да-а, конечно. - Навигатор махнул рукой и покинул рубку. Его спина выражала сожаление о безнадежно засохшей краске.
   Войдя в свою каюту, Дмитрий с силой швырнул баночку о переборку.
   - Пижоны! Как мне все это… - прошипел он.
 

***

 
   - Что, неужели психологи ошиблись? - пробормотал капитан.
   - Да почему ошиблись? - возразил инженер. - Вон как время пролетело! Почти два года, а никто не впадает в депрессию, не нервничает. Ну, разве что вот эта краска…
   - А что твой, ходить уже научился?
   - Да вот-вот! Скоро покажу! Он у меня вприсядку пойдет.
   - Смотри, чтобы он мебель не поломал. Между прочим, - спросил капитан, - как там реактор? Может, внеочередной тест запустить?
   “Реактором” команда Первой межпространственной миссии “Ермак” называла хранящийся в огромном грузовом отсеке одноименного корабля термоядерный заряд с полууправляемым синтезом. Именно этот заряд должен был породить первую искусственную сверхновую.
   - Можно, конечно, - без особого энтузиазма произнес инженер.
   - Андрей, а что так уныло?
   - Да прогонял я уже сегодня этот тест! Сколько можно?
   - А зачем прогонял? Что-то беспокоит?
   - Ну… - протянул Андрей, - то же, что и тебя. Ничего конкретного, устал, наверное. Но все-таки согласись, мы бы тут взбесились, не будь психологической разрядки. Кстати, ты когда опять нам концерт устроишь?
   - Я “Чакону” учу, - сказал капитан. В его голосе звякнули горделивые нотки. - Сложнейшее гитарное произведение Баха. Думаю, уже ближе к дому подготовлю. У нас работы-то на днях, ой, как прибавится.
   “Это хорошо, что не скоро, как это его бреньканье надоело…” - подумал инженер.
   Навигатор был свободен от вахты. Трехмерная модель генерала Груши была закончена. Сегодня модель будет сделана в пластике, и можно приступать к любимой работе - раскраске. А потом итог многомесячной работы - сбор панорамы битвы при Ватерлоо. На легком стеллаже уже выстроилась целая армия. Еще раз оценив картинку на мониторе, навигатор кликнул мышкой на иконке “render”. Ловкий резец, не толще цыганской иголки, заплясал вокруг пластикового цилиндра - будущего наполеоновского генерала. Каким фантастическим сюрпризом был для Дмитрия этот компьютерный гравер. Навигатор был уверен, что сам по старинке, штихелем и скальпелями, будет ковырять пластик. Но чтобы такое! Надо было видеть довольные лица комиссии, когда он чуть не захлопал в ладоши, увидев впервые модельный станок в действии.
   Работа гравера окончилась, и навигатор, откинув защитный колпак, извлек фигурку. Полюбовался, как всегда, точностью воспроизведения. Осторожно, боясь повредить хрупкую игрушку, он поставил пока еще розового, как пупс, генерала на стол. Рядом с таким же миниатюрным барабаном. На этот барабан он посадит Наполеона. Навигатор еще долго мог смотреть на солдатика, но необходимо было покрыть модельку специальной жидкостью, которая превратит пластик в сверхпрочную керамику. Пульверизатор находился на полке, там же, где краски. Однако, вернувшись к столу, навигатор обнаружил, что генерал сидит на барабане в императорской позе. Как на поле боя.
   Инженер, облачившись в разовый комбинезон, бахилы и маску, обязательные в зоне реактора, вошел через шлюз в грузовой отсек. Кроме реактора там был еще зонд, который нырнет за “горизонт событий” черной дыры. Той самой черной дыры, рожденной сверхновой. Беглый осмотр - все в порядке. Да и что сделается с грузом в трюме корабля, уже два года движущегося прямолинейно и равномерно? Пробежав по клавишам контрольного пульта, он получил обычный ответ: “ОК” - все системы в порядке.
   - Шкот тебе в глотку, раз ты капитан. - Здесь, в одиночестве, инженер дал волю эмоциям. - Неймется ему. Пионер пустотный. Как меня все достало…
   Пока шел тест, инженер стал вспоминать подготовку к полету. В команду отбирали только тех, кто имел помимо
   работы серьезное увлечение. Как говорили в комиссии: “Людей с повышенной гибкостью сублимации”. В общем, он никогда даже и не задумывался, что это хобби. Увлекся роботистикой еще студентом. Хотел сделать сказочного робота, как в кино. Слугу и собеседника. И именно андроида. На комиссии Андрей слегка разволновался, наговорил что-то про кучу чертежей, что никогда не мог найти нужных деталей и достаточно мощного компьютера. В итоге его взяли в основной состав. И кроме того, для завершения работы над своим роботом ему разрешено было взять с собой на борт все необходимое. “В пределах весовых ограничений”, - как злобно предупреждала инструкция. Сигнал зонда отвлек его от воспоминаний. Ну, естественно, все отлично.
   -  А зачем тебе твой робот?
    - Бутылки будет открывать и закрывать, - ответил инженер. - Как в старом рассказе про… - И испуганно оглянувшись, подумал: “Я что, сам собой уже говорю?”
   Контроль уже окончен, и можно возвращаться к себе в каюту. Вахта через день.
   Этот пассаж Стасу никак не давался. И вроде пальцы шли куда надо, и ноты он видел, даже закрыв глаза, но… музыки не было. Гитарой капитан стал увлекаться лет в двадцать, не имея никакого музыкального образования. И поэтому тратил на элементарные вещи уйму времени и сил. В свои почти сорок он так и не научился подбирать на слух, для игры ему всегда требовались ноты. Капитан боролся со своей бесталанностью целеустремленно, как упорный больной с недугом. Нота за нотой выучивая сложные классические пьесы, сонаты, канцоны… Вот теперь вершина его увлечения - “Чакона” Баха. Иногда он сомневался, что сможет осилить ее до конца. “Все, на сегодня хватит”, - решил капитан. Сегодня особый день - впервые за многие месяцы предстоит маневр. Положив гитару, капитан открыл шкаф - он привык в ответственные моменты соблюдать даже внешние формальности. Свежая рубашка, галстук. Надо подавать пример команде, а то вон навигатор на вахту в трусах однажды пришел. И тут неожиданный звук отвлек капитана. Как будто струны гитары ожили, тихонько завибрировали. Показалось даже, что они еле слышно повторили последний сыгранный пассаж. “Какая нудятина!” - подумал капитан. И сам удивился этой мысли. Повозившись еще немного с галстуком, он вышел из каюты.
   “Ермак” готовился к маневру. Для плавного изменения траектории и торможения нужно было развернуть световой парус. И хотя наполнит его свет не Солнца, а совокупности здешних светил, все равно парус называли “солнечным”. Вся небольшая команда была на своих местах. Капитан отметил про себя, что не только он на кокпите при полном параде.
   - Ну что, готовы? - не совсем строго начал капитан.
   - Да, вполне, - кивнул инженер.
   - Навигация готова.
   За два года экипаж научился работать почти без слов. Слаженность была безупречная.
   - Дима, сбрось в ЦУП свой файл.
   - Уже закачиваю.
   Ждать ответа из ЦУПа никто не собирался - для этого не меньше двенадцати часов потребуется. Но ритуал - есть ритуал.
   - Начинаем маневр. - Капитан отдал приказ тихо, как-то по-домашнему.
   Дальше все шло строго по протоколу, отработанному сотни раз на тренажерах.
   - Перейти на внешний обзор.
   Команда надела очки - дисплеи, позволяющие видеть, что происходит вне корабля так, словно они сами вышли на внешнюю поверхность “Ермака”.
   - Разлочить люк паруса.
   - Люк свободен, - сообщил инженер. Но капитан и так видел, как провернулись замки.
   - Люк открыть.
   - Есть открыть.
   Люк как будто выдержал паузу, прежде чем приподняться над поверхностью обшивки, а потом плавно отъехал в сторону и обнажил разгонные бустеры - по старинной парашютной традиции вытяжную систему называли “медузой”.
   - Бустеры в норме. - Инженер видел, как мигнули красным индикаторы.
   - Доложить готовность к выбросу.
   Навигатор, как и положено по инструкции, проверил готовность бустеров выполнить назначенный им программой маневр.
   - Поднять парус. - Отдав архаичную команду, Стас удивился, насколько она проста и даже несерьезна.
   - Есть поднять парус, - отчеканил инженер с флибустьерскими нотками в голосе.
   Электромагнитный импульс выбросил “медузу”, бустеры стали удаляться от корабля плотным строем, увлекая за собой тонкие концы. Когда расстояние между кораблем и “медузой” стало достаточным, чтобы реактивные струи не повредили парус, включились вытяжные двигатели. Подчиняясь заранее заложенной программе, миниатюрные цилиндры, окруженные конусной струей плазмы, ринулись в разные стороны, как фейерверк. И сразу же, увлекаемый концами, из люка взметнулся парус. Сначала он был похож на комок золотой бумаги. Но по мере того, как бустеры разлетались в пространстве, циклопический, величиною с сотню футбольных полей парус разворачивался на фоне черного космоса. Казалось, невидимые матросы разбежались по вантам и слаженно раскатывают сотканный в райских мастерских золотой холст. Экипаж смотрел как завороженный. Даже самые высокотехнологичные тренажеры не могли сравниться с реальной картиной. И когда “медуза”, завершив свою работу, оторвалась от вытяжных фалов, парус застыл неровным куполом. Это выглядело как-то неестественно, мозг человека не мог смириться с тем, что развернутый парус не наполнен воздухом, а похож на мятую простыню, хранящую складки от длительного пребывания в шкафу.
   - Почти красиво, - пробормотал капитан. - Навигатор, данные по положению паруса.
   - Положение штатное.
   -  И долго он как тряпка будет?
    - А то ты не знаешь? - буркнул капитан.
   - Я знаю, - одновременно ответили навигатор и инженер.
   - А спрашивать чего?
   - А я и не спрашивал, - опять, как в какой-то странной игре, проговорили оба.
   - Да что вы как попугаи? - рассердился капитан.
   - Ну, с этими дисплеями слегка очумели. Месяц нам эту мятую бумажку созерцать еще…
   - У-у, как долго…
   И тут, как будто мгновенный порыв бриза наполнил парус. Исчезли складки, неровности. Парус выгнулся горделивым профилем, как грот древнего брига.
   - Навигатор, что за… - заорал капитан.
   - Ускорение - ноль, импульс мог не дойти до корпуса.
   - Сколько ждать?
   - Датчики строп, натяжение по вектору паруса - ноль, - сообщил инженер.
   - Объясните мне, что здесь происходит? - Капитан злился от собственной беспомощности.
   - Надо прокрутить внешнюю телеметрию, - не очень уверенно произнес инженер.
   - Так, прокрутим потом, сейчас доклад по готовности паруса. - Капитан взял себя в руки.
   - Датчики целостности паруса - норма, натяжение - норма, - доложил инженер.
   - Изменение траектории - ноль.
   - И что это значит?
   Навигатор начал говорить:
   - Несмотря на то, что парус расправился под действием…
   - Ты меня за кого держишь? Объясни мне, почему развернулся парус?
   - Такое ощущение, что парус просто расправился… без видимых причин.
   - Отлично, теперь так: совместная вахта - двенадцать часов, потом - в штатном режиме. Инженер - отчет в ЦУП.
   Вахта подходила к концу. За это время успели получить краткий приказ из Центра управления - Миссию продолжать без изменений. И еще неформальный комментарий. Странное поведение паруса, возможно, объясняется неожиданным внешним электромагнитным импульсом неизвестного происхождения. Очень внятное и успокаивающее объяснение.
   - В итоге ничего опасного не произошло. Будем считать, что инцидент исчерпан. Пусть это будет проявлением воли природы, не пожелавшей пялиться на помятый парус. Зато теперь красиво. - Шутка у Стаса вышла кислой, и это поняли не только члены команды, но и он сам.
   - Я вот что думаю. - Капитан, судя по всему, решил начать разговор, к которому давно готовился. - Нам надо обсудить кое-что.
   - Ты, Стас, так важно начинаешь, - улыбнулся навигатор, - как будто поймал кого-то, кто пачкает стены в гальюне. Или еще хуже.
   - Не ёрничай, Дима, я вполне серьезно. - Капитан даже не улыбнулся. - Кстати, я отключил микрофон мониторинга. Все, что мы сейчас скажем, нигде не будет записано. Итак, я хочу услышать следующее. Не наблюдал ли кто из вас странных происшествий, скорее, просто совпадений или… - Капитан задумался, подбирая нужное слово. - Или, может, просто показалось что-нибудь странное. - Он опять сделал паузу. - Короче, не молчите, даже если вы стыдитесь признаться.
   - А почему ты… э-э-э, - протянул навигатор, - тревожишься?
   - Хотя бы потому, что мы в Дальнем Космосе. Мы первые в Дальнем Космосе. И что нас здесь ждет - не знает никто. Парус этот неадекватный… голоса дурацкие…
   - Что голоса? - перебил его инженер.
   - Ничего голоса. - Капитан глянул исподлобья. - Потом начнутся голоса. Признак психической нестабильности… Ладно, проехали. Но прошу вас, не молчите. Все, конец вахты, по каютам.
   Капитан сидел, подперев скулы руками, и смотрел на парус, сверкавший в иллюминаторе рубки. Без всяких видеокамер и дисплеев, без обработки изображения он выглядел величественным и нереальным. Даже здесь, в пустоте космоса, с его масштабами, парус был громаден и холоден. Золотой неподвижный купол. На фоне этого гиганта тяговые концы похожи на тонкую паутину. Спустя несколько часов они уже начали воспринимать импульс паруса и теперь натянулись, как струны.
   “Что же происходит с нами?” - События последних дней мучили капитана. Он не мог сформулировать, что же именно происходит, но все было как-то не так. Как будто он в миг потерял душевный контакт и с командой, и с кораблем.
   Обойдя Контрольный пост, капитан подошел вплотную к иллюминатору. Протянул ладонь к парусу. Там, где палец коснулся холодной поверхности ситалла, осталось маленькое запотевшее пятнышко. Как когда-то в детстве, он подышал на стекло и на туманном пятне вывел: “СТАС”. Улыбнулся самому себе, глядя, как быстро тает надпись на стекле. Потом еще раз подышал на то же место. Надпись опять появилась. Тут он пожалел, что иллюминатор обзора не замерзает фантастическими узорами, как окно зимой. “Да, нужно в отчете написать рекомендацию, чтобы в оранжерее была ель”, - решил капитан и нарисовал елку. Кривую и не очень похожую. Потом еще раз подышал и нарисовал Чебурашку.
   Вахта кончалась, Стас прогнал рутинные тесты и уже собрался вызвать навигатора. Но не смог. Что-то совершенно нерациональное накладывалось на его развлечения с рисунками на туманной поверхности иллюминатора. Что-то на грани чувств. Сначала он подумал, что это просто продолжение его тревог, но потом все-таки решил проверить записи. Вызвал в компьютере файл камеры внутреннего наблюдения. Вот он сидит, вот - у иллюминатора, вот - дышит, рисует. Все нормально. Так, точно бред. Стас уже хотел отключить запись и тут понял, что его мучило. Изменив режим воспроизведения, он вывел на экран две синхронные картинки: он у стекла и купол паруса. И увидел, как на куполе, повторяя движение его пальца, возникла надпись: “СТАС”, потом рисунок елки и, следом, Чебурашка. Как будто кто-то выдавливал на мягкой поверхности паруса пальцем. Гигантским пальцем.