Бекнел Рексанна. Опасности любви

   Люси вдруг поняла, что этот спектакль может кончиться плохо для нее.
   – Самое главное сейчас – Валери, – напомнила она.
   – Валери просто выходит замуж за человека, которого любит, что случается не так уж часто, – заявил Айвэн, пристально глядя на Люси. Не получив от нее ответа, он опять обернулся к бабке: – Так поясните, за что Люси должна быть вам благодарна? Уж не за новый ли титул графини Уэсткотт?
   Леди Уэсткотт, всегда такая бледная, побагровела от злости. Она надвигалась на них, стуча тростью по полу, и остановилась только около кровати.
   – Я вытащила ее из деревни и привезла в Лондон. Если бы не я, ты бы никогда ее не увидел.
   Люси чуть не застонала. Айвэну это, естественно, не понравится. Она со страхом посмотрела на него, а он сердито глядел на бабку.
   – И чего вы от меня ждете? Благодарности?
   Леди Уэсткотт улыбнулась – и от ее ледяной улыбки по спине у Люси побежали мурашки. Она взяла Айвэна за руку, пытаясь успокоить его.
   – Пока вы тут ругаетесь, Валери уезжает все дальше.
   – Ему наплевать на свою кузину! – огрызнулась леди Уэсткотт. – Ему наплевать на свою семью и родственников и на собственное положение в обществе. Ему наплевать на скандал, который может разразиться вокруг имени Уэсткоттов. Ему безразлично даже, что на нем заканчивается род Уэсткоттов! Его главная забота в жизни – досадить мне. Только я тебя перехитрила, дорогой внучек, тебе не кажется?
   – Перехитрила? – переспросил Айвэн подозрительно спокойным голосом, и Люси почувствовала, как рука его напряглась.
   Леди Уэсткотт рассмеялась каким-то каркающим смехом.
   – Ведь ты женился! И все это – благодаря мне!
   Люси ушам своим не верила. Благодаря ей? И вдруг ее осенило. Неужели вдовствующая графиня перехитрила их всех?!
   Айвэн вскочил с кровати и угрожающе приблизился к старухе.
   – Благодаря вам?
   Леди Уэсткотт махнула рукой в сторону Люси.
   – Я наняла привлекательную и умную женщину. Я искала такую, которая была бы совсем не похожа на твоих распутных дурочек. Я наняла ее для того, чтобы она держала Валери от тебя подальше, но на самом деле надеялась, что она тебя заинтересует. И ты заглотнул крючок! Ты забрался к ней в кровать, а теперь вот ты на ней женат. Люси попыталась ее остановить:
   – Все было совсем не так!
   Леди Уэсткотт резко развернулась к ней, и, хотя Люси понимала, что не она причина ярости вдовствующей графини, она не могла не сжаться под ее взглядом.
   – Разве? Ведь вы, кажется, томились в деревне и мечтали о Лондоне. А какой женщине не хочется выйти замуж за богатого человека? Особенно если она бедна, как вы? – Она с победоносным видом посмотрела на Айвэна. – Я дала вам обоим то, чего вы хотели.
   Таким сердитым Айвэна Люси еще не видела. На шее у него взбухла пульсирующая вена, и на мгновение ей показалось, что сейчас он ударит бабку. Люси и сама еле сдерживалась. Но Айвэн лишь схватил старуху за руку и потащил ее к двери.
   – Ты хотел ее! Ты не будешь этого отрицать! – визжала графиня, замахиваясь тростью. – Так что будь добр, отыщи Валери и вырви ее из лап этого ученого идиота! Неужели кровь Уэсткоттов для тебя ничего не значит?
   Айвэн вытолкал ее из комнаты и загородил собой проход.
   – Кровь Уэсткоттов? – прорычал он. – Вы смеетесь? Да кто из вас относился ко мне как к члену семьи? Я всю жизнь был для вас обузой, вы не считали меня Уэсткоттом до тех пор, пока не стало ясно, что других внуков у вас не будет! А теперь вы вдруг вспомнили про кровные узы?
   Он презрительно рассмеялся.
   – У Валери есть отец. Вот к нему и идите. У нее есть братья и кузены. Пусть они о ней позаботятся. Что до меня, я аплодирую этому Моби. Молодец! Честно говоря, я был о нем худшего мнения.
   С этими словами он захлопнул дверь.
   Люси, словно окаменев, сидела посреди кровати. Каким же страшным было его детство! Каким одиноким! Ей хотелось восполнить все эти годы, хотелось окружить его любовью и вытеснить из его головы жуткие воспоминания.
   Однако она понимала, что личность его сформировалась именно под влиянием этих событий. И когда он повернулся к ней с выражением боли и подозрения на лице, это стало ей ясно, как никогда. У него было горькое детство, и он имеет полное право не доверять никому. В том числе и ей.
   «Прежде всего мне», – подумала она.
   Айвэн остановился около кровати, рассматривая Люси холодным оценивающим взглядом, и ей стало не по себе. Она обеими руками вцепилась в простыню.
   – Айвэн, нам надо поговорить. Я…
   – Не надо. Ни к чему. – Он коснулся ее волос и намотал локон на палец. – Между нами все остается по-прежнему. В чем, в чем, а в этом старая ведьма права. Ты вышла замуж за человека, о котором мечтают все в твоем положении. Ты вышла за мужчину, стоящего намного выше тебя на социальной лестнице и обладающего таким состоянием, которое позволяет ему не думать о том, есть ли что у тебя за душой. А я женился на женщине, о которой мужчина может только мечтать, – на женщине, исполняющей все мои прихоти в кровати. Так что мы чудесно поладим.
   На щеке у него дернулся мускул.
   – Брось простыню. Я хочу видеть то, что купил и за что заплатил!
   Люси сжала зубы и воинственно задрала подбородок.
   – Ты напрасно стараешься оскорбить меня…
   – Неужели? А как же? Расскажи, я хочу послушать. Ведь никому и в голову не придет сказать, что мы женились по любви. Ты делала вид, что не хочешь выходить за меня замуж, прекрасно понимая, что этим только подталкиваешь меня к браку. Ну а я… – Он осмотрел Люси с ног до головы, и, хотя она пряталась под простыней, каждая клеточка ее тела напряглась. – Что до меня, то я с первого мгновения жаждал увидеть тебя обнаженной в своей кровати. И вот ты здесь. Так что все очень просто. Брось простыню, – повторил он глухо.
   И хотя всего лишь несколько часов назад Люси поклялась быть ему женой, сейчас она не могла заставить себя сделать то, чего он требовал. Но Айвэну было на это наплевать. Он резко сорвал с нее простыню, и ей стало холодно под его ледяным взглядом.
   Люси хотелось плакать. Ей хотелось закутаться в одеяло, спрятаться подальше от холода и от этого убийственного взгляда. Да как он может?! Она понимала, что Айвэн чувствует себя обманутым. И все же как он может говорить об их отношениях так, словно они сводятся к одному физическому влечению, лишенному всякого чувства?
   Хотя, может быть, так оно и есть. Ведь, в конце-то концов, любит только она, а ему до ее чувств нет никакого дела…
   – Раздвинь ноги, – холодно приказал Айвэн.
   Люси сидела не двигаясь, словно заледенев под его безжалостным взглядом.
   – Зачем ты так?..
   – Раздвинь ноги!
   – Я с твоей бабкой никакой сделки не заключала, Айвэн.
   – Разве? Хотя, наверное, вы действительно не заключали с ней письменного соглашения. Но бабка только что напомнила мне то, о чем я на какое-то мгновение забыл: в Англии любой брак – это сделка. Как-то ты сказала, что я пользуюсь своим титулом и богатством, чтобы заполучить то, что хочу. Пожалуй, ты права. За имя Уэсткотта и за свое состояние я купил себе жену. Тебя. И сейчас я лишь требую то, за что заплатил. Так что давай раздвигай ноги, покажи мне мое приобретение!
   Вскрикнув от злости и боли, Люси попыталась встать – больше этого терпеть она не могла. Но Айвэн был быстрее и сильнее ее. К тому же в нем не было ни капли сострадания к ней. В одно мгновение он придавил ее к кровати, коленом раздвинул ей ноги, а она ничего не могла ему противопоставить.
   – Вы получили все, о чем может мечтать любая девушка Англии, леди Уэсткотт, – прошептал он ей на ухо. – А теперь я хочу получить то, о чем мечтает любой муж.
   Айвэн всем весом навалился на нее, заставляя ее прочувствовать силу своего животного желания. Мускулистой грудью он смял ее груди, сильные ноги лежали на ее бедрах, лишая Люси возможности пошевелиться.
   Никогда в жизни не была она так напугана и оскорблена. На глаза ее навернулись слезы.
   – Я бы с радостью далатебе то, чего ты так хочешь, но не могу… – Она всхлипнула. – Я не могу дать тебе того, что ты берешь силой.
   Айвэн старался ее не слушать. Он не желал видеть ее слез. Он хотел только одного: насытить свое тело ее телом. А затем напиться до умопомрачения.
   И как он мог так попасться?! Как он мог забыть о бабке?
   Но слова Люси звенели у него в ушах как колокол. «Я не могу дать тебе то, что ты берешь силой».
   Черт побери! Что он делает?!
   Со стоном Айвэн резко сел на кровати и закрыл руками лицо. Люси лежала рядом не двигаясь, но он чувствовал легкое подрагивание матраса.
   Она плачет! Из-за него… Как он мог так поступить?! Неужели старая ведьма имеет над ним такую власть?
   А ведь совсем недавно он почти поверил, что между ним и Люси могут сложиться человеческие отношения. Тогда он не хотел называть их любовью, но теперь он знает, что мечтал именно об этом. Он надеялся, что она вышла за него замуж по любви! Что она любит Айвэна Торнтона, рожденного вне брака, отвергнутого обществом…
   Какой же он дурак! И хотя он и отдавал себе отчет в том, что вышла она за него вовсе не из-за титула, сейчас это уже не имело никакого значения. Ему было нужно больше! А он забыл, что она женщина. Не столь слабая, как его мать, и не столь хитрая, как его бабка, но женщина. А он давным-давно дал себе слово не позволять ни одной женщине брать над собой верх.
   И вот теперь, навязывая себя ей, принуждая ее делать то, чего она не желает, он убил то слабое чувство, которое она, быть может, начинала к нему питать.
   Айвэн выпрямился и сердито посмотрел на Люси. В лунном свете она казалась выточенной из белого мрамора, даже волосы ее отдавали молочным блеском. Она уже не всхлипывала, но была холодно отчужденной.
   А ему сейчас хотелось только одного: согреть ее, окружить своей заботой. Но он боялся, что она шарахнется от него в испуге. Когда их взгляды встретились, он прочитал в ее глазах страх и отвернулся. Он был противен сам себе.
   – Прости, – пробормотал Айвэн. – Я ухожу.
   Он сделал движение встать, но она схватила его за руку.
   – Айвэн…
   Он сжал зубы и покачал головой.
   – Мне надо идти.
   Но Люси поднялась на колени, обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.
   – Я не хочу, чтобы ты уходил!
   Кожа ее была очень горячей, а тело податливым, как расплавленный воск. Но он хотел высвободиться из ее объятий, попытался разжать ее руки.
   – Ты вовсе не обязана…
   – Я знаю.
   Она поцеловала его в подбородок, затем в шею, и Айвэн задрожал. Он хотел заставить ее остановиться, но не мог. В ее ласках было что-то еще помимо физического желания. Она возбуждала его и успокаивала одновременно. Она обволакивала его своей нежностью и абсолютно обезоруживала.
   «Не обольщайся, – напомнил он себе. – Женская ласка – не более чем миф. Сказка». Он вновь попытался оторвать ее от себя, но Люси не сдавалась. И когда она заставила его откинуть голову и припала к его губам, Айвэн больше не мог сопротивляться. Со стоном, в котором были и боль, и тоска, и жажда, и горечь, он обвил ее руками, и они повалились на кровать.
   Они любили друг друга нежно, в молчании, с благоговением. И когда все кончилось, когда Айвэн выплеснул себя в ее раскрытое для него лоно и лежал в ее теплых объятиях, он понял, что никто и никогда не был ему так близок и так дорог. Эта женщина разбила его броню, она проникла в него, проложила путь к его сердцу.
   Люси спала, а Айвэн лежал подле нее на огромной кровати, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
   Он не этого хотел. Он хотел, чтобы она нуждалась в нем, но не подумал о том, что все может получиться наоборот. Он не подумал о том, что она может стать ему необходимой. О том, что он может полюбить ее…

17

   Айвэн перевернул бутылку вверх дном, и последняя капля, медленно вытянувшись из горлышка, шлепнулась в бокал. Рука его не дрогнула, когда он ставил бутылку на стол, и Айвэн с удовлетворением отметил это – потому что внутри он весь дрожал.
   Поднеся бокал к губам, он рассеянно осмотрелся. Джайлс и Алекс стояли у стола, склонившись над нардами. На кону было десять соверенов, и Алекс играл очень осторожно – ему нужны были деньги. Он знал, что если вдруг Джайлс выиграет, то ему будет нечем отдать долг. Джайлс тоже играл осторожно: он не любил проигрывать, на что бы он ни играл.
   Эллиот же мучился, не зная, чем себя занять. Поймав взгляд Айвэна, он поднял бокал, и они молча выпили. Но молчание это, по крайней мере для Айвэна, было неприятным.
   Айвэн ругал себя на чем свет стоит. И какого черта он бросил свою молодую жену и направился сюда, в «Писс-Пот»?! Он со стуком поставил бокал на стол.
   – Послушайте, Моби вам ни на что не намекал?
   Джайлс пожал плечами. Алекс сказал:
   – Мне он ничего не говорил. Но он молодчина. Моби оказался человеком куда более решительным, чем я предполагал.
   – А я считаю, что это все она.
   Все повернулись к Эллиоту.
   – Так ты считаешь, что его уговорила леди Валери? Глупости! Этому невинному созданию в голову не могло прийти устроить побег, – заметил Джайлс.
   Айвэн склонил голову.
   – А я думаю, что Эллиот прав. Моя милая невинная кузина – сама решимость. Я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что к этому его склонила она.
   – И что ты намерен со всем этим делать? – поинтересовался Эллиот.
   – Я? А какое к этому имею отношение я?
   Эллиот улыбнулся, и эта улыбка напомнила Айвэну тот далекий день, когда Эллиот его избил. Конечно, сегодня Айвэн уже не тот маленький, насмерть перепуганный мальчишка. А вот Эллиот все такой же скользкий…
   – Но если ты не собираешься мчаться за своей милой кузиной, которой очень скоро предстоит потерять невинность, то чего это ты вдруг бросил свою очаровательную женушку?
   Айвэн сжал кулаки.
   – У меня такое впечатление, что ты проявляешь повышенный интерес к моей жене.
   – А что здесь такого? – Эллиот снова улыбнулся. – Было бы неестественно для мужчины не заинтересоваться такой…
   Он замолчал и рассмеялся, когда Айвэн вскочил на ноги.
   Айвэн прекрасно понимал, что Эллиот его провоцирует, но сдержаться не мог.
   – Ты мне надоел, Пирс!
   Эллиот воздел руки к небу, разыгрывая оскорбленную невинность.
   – Да чем ты так недоволен? Мы тут сидим спокойно, отмечаем твою свадьбу – столь неожиданную свадьбу, – а ты вдруг врываешься к нам и почему-то начинаешь навешивать на меня всех собак.
   Айвэн выругался. Он и в самом деле ведет себя как полный идиот. Вот в кого она его превратила! Но с него хватит, больше он в дураках не останется.
   Он сжал зубы.
   – То, что происходит между мной и моей женой, касается только меня. Если не ошибаюсь, несколько дней назад мы с тобой заключили пари, и я его выиграл. Надеюсь, ты выполнишь свое обещание, когда я вернусь с севера. Тебе пора прогуляться по континенту.
   Их глаза встретились, и Эллиот с ухмылкой кивнул. Айвэн понял, что больше ему здесь делать нечего, и схватил плащ.
   – Что же, если никто из вас ничего не знает, то я, пожалуй, пойду.
   Эллиот мудро промолчал, Джайлс тоже, а Алекс внимательно смотрел на Айвэна.
   – Если ты думаешь, что все это подстроила девчонка, то какого черта ты вмешиваешься?
   – А кто вам сказал, что я вмешиваюсь?
 
   Люси сидела с ногами в кресле и смотрела на огромную красного дерева кровать.
   Кто знает, сколько ей лет? Может быть, сто, а то и двести. На этой кровати спало бесчисленное количество Уэсткоттов. И все они любили друг друга.
   Но были ли среди жен Уэсткоттов такие, кто просыпался в одиночестве после первой брачной ночи? Были ли среди жен Уэсткоттов такие, кого муж бросал спустя несколько часов после свадьбы?..
   Она с трудом сдержала подкатившие к глазам слезы. Айвэн ее не бросал, что за глупости? Просто он отправился за Валери. И это хорошо.
   Хотя, если посмотреть правде в глаза, на поиски Валери мог бы отправиться кто-то другой. У нее есть отец и другие родственники, Айвэн и сам об этом говорил вчера ночью. Так что дело, очевидно, вовсе не в этом. Бегство Валери с сэром Джеймсом просто дало Айвэну повод для бегства от нее. Он с самого начала не хотел на ней жениться и потому сейчас, узнав, что все это подстроила бабка, чувствует себя обманутым, загнанным в ловушку. Люси теперь для него такая же, как все женщины, которыми он раньше пользовался. Но она не такая! Она не такая!
   И зачем леди Уэсткотт понадобилось врываться к ним и все портить?! Ведь она уже добилась всего, чего хотела!
   Люси спрятала лицо в изгиб локтя. С улицы до нее донесся лай собаки. Женщина что-то спросила, ей ответил мужчина. Люси подняла голову. А вдруг? Но нет, это не Айвэн. Мужчина рассмеялся, и это не был смех Айвэна…
   Непрошеные слезы все-таки навернулись ей на глаза. Она смахнула их тыльной стороной ладони, но на их место навернулись другие, а затем еще и еще.
   – Не будь плаксой! – вслух сказала себе Люси и поспешно поднялась.
   Плаксой она не была никогда. И не хотела становиться ею сейчас только потому, что муж ее куда-то подевался. Подумаешь, дело житейское. Вернется!
   Но по мере того, как день проходил за днем, она верила в это все меньше и меньше. Чем дольше его не было, тем меньше оставалось шансов, что он найдет Валери и сэра Джеймса, – и тем больше, что они уже поженились. В конце концов Люси начала сомневаться, что он вообще поехал за ними…
   Настроение ее в эти дни менялось чрезвычайно быстро. То ею овладевал гнев, то отчаяние. Если Айвэн не хотел на ней жениться, зачем он это сделал? Может, ему просто захотелось доказать всем, что он и это может? И все-таки в глубине души она надеялась, что со временем он ее полюбит и у них все образуется. Если он этого захочет…
   На четвертый день отсутствия Айвэна Люси наконец получила от него письмо. Он писал, что у него дела, и просил ее вместе с вдовствующей графиней перебираться в Дорсет, поскольку городской дом он собирался пока закрыть. И ни слова про беглецов, ни слова про его собственные планы, которые напрочь разрушили все планы Люси!
   Леди Уэсткотт была вне себя, Люси не знала, что и думать. От Валери тоже пришли две открытки. В первой она просила прощения за причиненные беспокойства и заверяла графиню в вечной преданности. Вторая была от сэра Джеймса и леди Моби – они сообщали о своем недавнем обручении и просили разрешения навестить их в Дорсете.
   Это последнее обстоятельство сильно обрадовало Люси. Про то, что семейство Уэсткотт перебирается в Дорсет, Валери могла узнать только от Айвэна. А это значит, что он все-таки поехал за ними и где-то их нашел.
   Но значит ли это, что он тоже приедет в Дорсет и будет жить там со своей женой и бабкой? Люси была настолько возбуждена, что не могла ни есть, ни спать.
 
   Уже через несколько дней Люси со старой графиней сидели друг напротив друга в карете Уэсткоттов, которая с грохотом катила по неровной дороге. Они проехали Гилфорд и направлялись в Винчестер, где их ждали новые лошади. Потом они переправятся через реку Тест в Стокбридже, а там уже недалеко до семейного гнезда Уэсткоттов.
   – Вам понадобится собственная прислуга, – говорила Антония. – У меня есть две подходящие девушки.
   – А они умеют читать и писать? – спросила Люси, бездумно глядя на проплывающий за окном пейзаж.
   – Я не беру на работу неучей, мисс Драйсдейл!
   Люси пристально посмотрела на нее, но не стала напоминать, что она уже не «мисс», а леди Уэсткотт. Хотя старуха именно этого и добивалась, привыкнуть пока никак не могла.
   Люси вообще опасалась, что они никогда не поладят. Жуткая сцена в спальне только утвердила ее в этой мысли. Вдовствующая графиня не из тех, кто легко расстается с властью; а Люси тоже не намеревалась потакать прихотям старухи. Они довольно холодно смотрели друг на друга.
   – Я беру на работу только лучших, – хмуро продолжала леди Уэсткотт. – Кто бы это ни был: служанка, шляпник или модистка.
   – Постараюсь этого не забывать. Хотя мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к своему новому положению. Я ведь теперь не великовозрастная гувернантка, а брошенная мужем графиня.
   Люси опять уставилась в окно. «Ну, зачем я так? – подумала она. – Что за глупость? Хотя в глазах всего мира так оно и есть…»
   Леди Уэсткотт зашуршала тяжелыми юбками.
   – Никто тебя брошенной не считает. По крайней мере, до тех пор, пока ты сама себя таковой не сочтешь.
   Это прозвучало не очень-то утешительно, но произнесено было с явным намерением помириться. Люси искоса посмотрела на графиню.
   – Я еду в свой новый дом без новоиспеченного мужа. И я даже предположить не могу, когда он вернется, если вообще вернется! А вы предлагаете мне не считать себя брошенной?
   – Он ищет кузину. Это его долг. Честно говоря, никак не могла подумать, что ты сдашься при первой же неурядице.
   – А вы меня выбрали для Айвэна потому, что считали сильной?
   Старуха смотрела на нее с воинственным видом.
   – Да, – заносчиво ответила она. – И надеюсь, я не ошиблась.
   Люси отвернулась. Ей всегда казалось, что у нее есть воля. Но с тех пор, как она полюбила, воля покинула ее. Только леди Антония об этом ничего не хочет знать.
   Люси сжала зубы.
   – Не беспокойтесь. Я не намерена пренебрегать своими обязанностями графини Уэсткотт. Ни у кого не должно быть на этот счет никаких сомнений. Ни у моего отсутствующего мужа, ни у вас, – добавила она и, закрыв глаза, откинулась на спинку, намереваясь проспать все долгое путешествие до Дорсета.
 
   В фамильный дом Уэсткоттов они прибыли уже в сумерках. Фасад, выходящий на запад, купался в золотых лучах заходящего летнего солнца. Это был прекрасный дом из портлендского камня с пятью фронтонами и с таким количеством окон, что работы бы здесь хватило целой бригаде мойщиков на целый год. Хвощ, покрывающий стены дома, делал его чрезвычайно уютным. Фундамент был низкий, и потому дом в два с половиной этажа вовсе не производил впечатление огромного. Вообще он выглядел гораздо скромнее, чем она ожидала.
   Но внутри все было совсем иначе: очень высокие белоснежные потолки, стены, украшенные лепниной или деревянными панелями. Полы, выложенные из самых разнообразных сортов дерева, являли собой настоящее произведение искусства. И покрыты они были теплыми коврами едва ли не со всего Востока. Мебель здесь была и антикварная, и самая современная. Но больше всего Люси поразил водопровод в двух ванных комнатах – неслыханная роскошь.
   И все же в доме явно чего-то не хватало. «Человеческого тепла», – решила Люси, поднимаясь по изогнутой лестнице с витыми перилами на второй этаж. Шаги ее гулким эхом разносились по дому.
   У вдовствующей графини были собственные апартаменты, расположенные ближе к гостевой комнате в восточном крыле. Люси заняла хозяйскую половину в западном крыле. В приступе гнева она приказала перенести вещи Айвэна на чердак. Если леди Уэсткотт и была недовольна высокомерием Люси, то никак этого не показала – ни в тот момент, ни в последовавшие за этим долгие недели.
   Не сговариваясь, они зажили размеренной деревенской жизнью. По утрам Люси гуляла по саду и размышляла. Около десяти она возвращалась в дом, и они садились завтракать.
   Люси приняла на себя заботу о доме, но распоряжения предпочитала отдавать так, чтобы ее слышала леди Уэсткотт. Время от времени вдовствующая графиня давала советы, которые Люси обычно принимала во внимание. Перед обедом Люси знакомилась с обширной библиотекой, а Антония читала газеты, на которые издавна подписывалась, а затем дремала.
   Как и подобает в деревне, ужинали они рано. Иногда Люси выезжала верхом покататься по окрестностям – в конюшнях поместья было несколько прекрасных жеребцов.
   В общем и целом можно было бы сказать, что живут они прекрасно, – если бы не угнетающая неизвестность, в которой пребывали обе хозяйки.
   Валери прислала еще пару писем. В первом она сообщала, что дела задержали их в Йорке, где живут родственники сэра Джеймса. Но от поездки в Дорсет они не отказывались. Во втором Валери писала, что они будут в Дорсете в последнюю неделю июля, после того, как побывают в Арунделе, у ее родственников.
   Айвэн тоже писал, но не письма, а короткие записки. В последней сообщалось, что он отправляется в Уэллс, где у него возникли новые дела. Он даже и не подумал написать, когда можно рассчитывать на его приезд.
   Люси пыталась сохранять бодрость, но ей это удавалось плохо. Чтение не развлекало ее, аппетит она потеряла – от запаха пищи ее просто тошнило. В день, когда приехали Валери и сэр Джеймс, она даже задремала в библиотеке, так что Фентону, старинному дворецкому семьи, пришлось ее будить. Раздраженная Антония дожидалась ее в холле, и они вдвоем отправились навстречу прибывшим гостям.
   Валери явно нервничала, но к крестной она подошла смело, крепко держа мужа под руку.
   – Позвольте представить вам моего мужа, сэра Джеймса Моби… – начала она заранее заготовленную речь, но леди Уэсткотт ее перебила.
   – Я и без тебя его знаю, – заявила она, разглядывая неулыбчивого молодого человека и нахмурившуюся Валери. – И нечего на меня так смотреть, дорогая! Я имею полное право быть недовольной. Ты поставила меня в чрезвычайно неловкое положение. Скажи, есть ли какая-нибудь надежда на то, что ваш брак может быть аннулирован?
   Сэр Джеймс даже покраснел от гнева.
   – Мадам! Вы не имеете права…
   – Ни малейшей, – прервала его Валери. – Мы обвенчаны, но даже если бы это было не так, я бы не отступила от своих намерений. Мы любим друг друга!
   Вдовствующая графиня так сильно сжала хрустальный набалдашник своей трости, что пальцы ее побелели.