Бэлоу Мэри. Сети любви

   – Ох, – сказала она, поднимая их соединенные руки так, чтобы коснуться губами костяшек его пальцев, – если бы вы знали, какая тяжесть свалилась с моих плеч, когда я все вам рассказала! Все же я думаю, что в вас действительно есть что-то от святого Георгия.
   Он засмеялся, довольный, и она улыбнулась, глядя ему в глаза.
   – Вы еще придете? – спросил он. – Вы не исчезнете снова, Элли? Вы придете навестить меня?
   Она кивнула и поднялась.
   – Я пробыла у вас гораздо дольше, чем намеревалась, – сказала она. – Я рада, что пришла, папа. Вы действительно единственный близкий мне человек. Больше у меня никого не осталось.
   – Идите сюда, детка, я обниму вас, – сказал он, обнимая и баюкая ее в своих объятиях. А она вспомнила давно забытое: ей пора в постель, а матери, слишком занятой своим туалетом, когда она отправлялась куда-то развлекаться, некогда было заглянуть в детскую и поцеловать на ночь дочку. Ее окутал знакомый запах – некая волшебная смесь бренди, нюхательного табака и одеколона, которая ее успокоила.
   – Ах, папа, – проговорила она, с головой погружаясь в жалость к себе и на мгновение утрачивая способность думать о чем-либо, – как же я выношу дитя, если он уезжает навсегда?
   – У вас останется ваше дитя, – сказал он, – и ваш папа. Все будет хорошо, детка. Поверьте, все будет хорошо.

* * *

   Граф Эмберли сидел, откинувшись на спинку дивана, в комнате рядом с детской и с полуулыбкой смотрел, как жена баюкает дочку.
   – Она уснула, – сказал он.
   – Я знаю. – Александра вздохнула. – И надо уложить ее в кроватку, да? Пора малышку отнимать от груди. Ей уже семь месяцев. Но это не правильно, Эдмунд. Дети должны оставаться грудными младенцами гораздо дольше.
   – Ну что ж, – отозвался он, – когда Кэролайн будет отнята от груди, мы с вами, Алекс, постараемся поместить внутрь нового младенца, хорошо?
   Она вспыхнула.
   – Ах, Эдмунд, от ваших слов у меня мурашки по коже бегут.
   Он усмехнулся.
   – Это просто позор, что мы теряем время.
   – Мы действительно возвращаемся в Эмберли на следующей неделе? – спросила она улыбаясь. – Я не верю, что мы вскоре окажемся дома. Какое блаженство!
   – Я немного удивился, когда лейтенант Пенворт согласился приехать к нам вместе с Мэдлин, а вы?
   – Удивилась, – ответила она, – но я рада. Мне хочется узнать его поближе. А Мэдлин так старательно ограждает его от всего.
   – И в результате вся ситуация становится ужасно неловкой, – заметил граф. – Эмберли пойдет ему на пользу. Мне кажется, если лейтенанта предоставить самому себе, он научится успешно справляться со своими трудностями.
   – Вы хотите сказать, если Мэдлин перестанет с ним так носиться?
   – Не хочу говорить о ней дурно, – сказал он, – судя по всему, она совершенно ему предана. В жизни не видывал, чтобы Мэдлин так мало занималась собой, посвящая себя другому человеку.
   – Они будут счастливы? – спросила Алекс.
   Он пожал плечами.
   – Наверное, если захотят. Вот поживут в Эмберли и получше узнают друг друга. Между ними возникнут какие-то другие отношения, кроме отношений больного и сиделки. Потом приедут дамы Симпсон. Алекс, вы не жалеете, что пригласили их в Эмберли? Ведь я не уговаривал вас.
   – Я не возражала потому, что согласилась с вами, – сказала она. – Впрочем, я не уверена, что они приедут, Эдмунд.
   – Доминик твердо решил уехать в Уилтшир.
   – Миссис Симпсон будет чувствовать себя с нами неловко, – сказала графиня. – В конце концов, ведь мы его родственники. Но если они все же приедут, это будет славно. Вы прекрасно придумали. Мэдлин в дружеских отношениях с ними обеими, а Анна очень сблизилась с мисс Симпсон. Кажется, и Уолтер тоже. Жизнь в загородном поместье, пока они в трауре, более удобна. Да и вообще они мне нравятся.
   – Я чувствую себя крайне обязанным миссис Симпсон, – сказал граф. – Мне кажется, что мы бы потеряли Доминика, если бы не она. Мне хотелось бы как-то выказать ей свою благодарность.
   – Тогда мы пригласим их, когда они придут к нам на чай, – сказала графиня. – Поговорите с ними вы, Эдмунд. Вы умеете убеждать гораздо лучше меня.
   – Вот как? – Он встал и взял у нее из рук спящее дитя. – Вряд ли я сумею убедить своего сына отказаться от мысли немедленно покататься на мне верхом, а мою жену – отправиться со мной в спальню…
   – Разумеется, не сумеете, милорд. Вы будете вести себя пристойно до того времени, пока мы не ляжем спать, – улыбнулась она.
   – Так и знал, что у меня ничего не получится, – вздохнул он.

* * *

   Радость била в Дженнифер ключом. В какие-то моменты ее охватывали угрызения совести и она принималась плакать, вспоминая, что еще носит траур по отцу. Но Эллен была счастлива, видя, что к девушке возвращается радость жизни. Два месяца они предавались горю, и такому юному существу опасно было и далее сосредотачиваться на трагедии.
   У Дженнифер все складывалось хорошо. У нее были и друзья, и поклонники, хотя Эллен не видела, чтобы она питала склонность к кому-то из них. В том числе и к лорду Идену, к немалому ее огорчению. Дженнифер болтала с ним не больше, чем с Уолтером Кэррингтоном или с другом Анны мистером Фелпсом.
   Они несколько раз навещали сэра Джаспера Симпсона, однажды – мистера Филипа Симпсона. И сэр Джаспер как-то после очередного визита сказал Дженнифер, что она, когда улыбается, похожа на свою бабку. Значит, ее все-таки признали родной внучкой.
   Он был добр не только на словах – в честь своих новообретенных родственниц он дал обед, предварительно осведомившись, кого бы они хотели видеть на вечернем приеме. Эллен промолчала, а Дженнифер пустилась в длинное перечисление чуть ли не всех своих знакомых: лорда Идена, Анну и Уолтера Кэррингтон, миссис Дженнингс, леди Мэдлин, сестер Эмери.
   – Леди Мэдлин обручена с лейтенантом Пенвортом, – пояснила она. – Я познакомилась с ним в Брюсселе, дедушка, но его серьезно ранили, и он теперь не любит показываться в обществе. Думаю, он не придет.
   – Во всяком случае, я пошлю ему приглашение, – сказал старик, усмехнувшись.
   Эллен не встревожилась при упоминании лорда Идена, ведь он теперь старательно избегал встреч с ней, как и она с ним. Да и собирается в деревню. Он, разумеется, отклонит приглашение…
   Она уже исцелилась от страха, охватившего ее во время первой встречи. Теперь Эллен сумела приучить себя к мысли, что они никогда больше не увидятся, и рана ее начала затягиваться. Пока что очень тонкой пленкой, и Эллен боялась, как бы она не начала кровоточить.
   Визит к графу и графине Эмберли не вызвал у нее опасений. Она помнила доброту и чуткость, которые выказал ей граф в те страшные дни в Брюсселе. Вряд ли, думала она, они захотят смутить ее, пригласив к чаю брата. Дженнифер от этого визита ждала одного – встречи с детьми графа Эмберли.
   Их свидание получилось действительно трогательным – Кристофер ухватился за ее юбку, требуя внимания, пока она обменивалась приветствиями с хозяином и хозяйкой. И тут же Кэролайн, сидевшая на руках у Алекс, вытянулась, став на коленки, и приникла к груди Эллен, с самым серьезным видом уставившись на нее. Эллен посадила малышку к себе на колени и открыла свой ридикюль, чтобы та могла исследовать его содержимое.
   Приглашение погостить в Эмберли-Корт застигло Эллен врасплох.
   – О! – только и проговорила она, когда граф предложил ей с Дженнифер пожить несколько недель у них в поместье.
   Дженнифер была не столь сдержанна.
   – Ах, Эллен, а мы сможем поехать? Прошу вас, поедемте! Ведь Эмберли у моря, да? Вы рассказывали мне об этом, сударыня, когда мы возвращались в Англию, и Анна тоже мне говорила. Это так великолепно!
   Слова графа о том, что он хотел бы еще раз поблагодарить ее за возвращение к жизни его брата, Эллен приняла настороженно.
   – Но вы ничего мне не должны, совершенно ничего. Я сделала не больше, чем сотни других женщин, находившихся тогда в Брюсселе, – ответила она потупившись.
   – Совершенно верно, – подхватил граф, – но сотни других женщин выхаживали не моего брата, сударыня. Но не говоря о том, что мы вам действительно обязаны, нам просто было бы приятно развлечь вас.
   – Ах, Эллен, соглашайтесь! – Дженнифер умоляюще смотрела на нее.
   – Там будет и Мэдлин, – сказала графиня, – и ее жених. Доминик, как вам известно, на днях уезжает в свое собственное имение.
   – Возможность пожить немного в деревне очень привлекательна для меня, – сказала Эллен искренне.
   – Ну и великолепно! – заявил граф, принимая слова Эллен за согласие. – Нам с Алекс всегда доставляет удовольствие показывать гостям наш дом. Значит, решено. Судя по шуму на лестнице, к нам идут гости.
   Дверь гостиной отворилась, вошел дворецкий, на один шаг опередив Анну и Уолтера Кэррингтон, Сьюзен Дженнингс и… лорда Идена. Как обычно, голос Анны появился в комнате раньше ее самой.
   – Начался дождь, Александра, – сказала она, – а мы ехали в открытой коляске. Ваш дом оказался ближе остальных знакомых домов, вот мы и решили пригласить самих себя к чаю. Вы ведь не возражаете? Впрочем, не укажете же вы нам на дверь. Ой! – Она хлопнула себя пальчиками по губам. – У вас уже гости!
   А при виде Дженнифер глаза ее заблестели радостью.
   – Мы с Уолтером сегодня утром получили приглашение от вашего деда. Вы знали об этом? Мы сразу же ответили согласием, – сообщила она.
   Пока все обменивались шумными приветствиями, лорд Иден выбирал себе место подальше от Эллен. И пленка, затянувшая ее рану, оказалась безжалостно сорванной.
   Эллен и лорд Иден тайком рассматривали друг друга с противоположных концов комнаты.
   – Почему бы вам тоже не поехать в Эмберли, Доминик? – игриво спросила Анна. – Тогда я была бы счастлива абсолютно. Весьма дурно с вашей стороны немедленно отбыть в Уилтшир. Эту поездку можно отложить на пару месяцев.
   – Нет, Анна, – ответил лорд Иден, продолжая смотреть на Эллен, – я приеду в Эмберли не раньше чем на Рождество.
   – Я получила приглашение от сэра Джаспера Симпсона на обед и карточную игру, – сказала Сьюзен Дженнингс, обращаясь к Эллен. – Очень любезно с его стороны. Этим приглашением я обязана дружбе с вашей падчерицей, сударыня. Конечно, меня теперь некому сопроводить – после смерти моего дорогого мужа.
   – А вы будете, милорд? – нетерпеливо задала вопрос лорду Идену Дженнифер.
   – Я еще не ответил на приглашение, – осторожно ответил тот.
   – Это будет накануне вашего отъезда, – вмешалась Анна. – Хотя бы поэтому вы должны пойти, Доминик.
   – Эллен, не сочтите мой отказ от приглашения, за проявление дурного воспитания или неуважения к вашему свекру, – сказала Сьюзен. – Но вы знаете, как сложно жить, когда теряешь мужа. – И она поднесла к глазам крошечный платочек.
   – Я отвезу вас в своем экипаже, Сьюзен, – мягко сказал лорд Иден безутешной вдове. – Мы поедем вместе.
   – Как вы любезны, хотя мне не хотелось бы затруднять вас, милорд.
   – Никаких затруднений. – Его взгляд, когда он снова взглянул на Эллен, выражал такие сложные чувства. Рана ее снова открылась.

Глава 18

   Спустя несколько дней шестнадцать человек приглашенных явились в дом сэра Джаспера Симпсона на обед. Прием, к сожалению, будет невеселым, сообщил он гостям, перед тем как перейти из гостиной в столовую. Многие здесь носят траур, и посему танцев не будет. Хозяин дома пояснил, что он все же не устоял перед желанием устроить прием в честь своей невестки и внучки, с которыми волею судьбы недавно познакомился.
   Лорд Иден отметил про себя, что знает почти всех присутствующих. Не знал он только самого сэра Джаспера и миссис Эдит Симпсон, но он несколько раз встречал Филипа Симпсона в «Уайт-клубе». Знаком он был также с мистером и миссис Эверет, родственниками Чарли. Молодого мистера Лоуренса Уинслоу он никогда не встречал, но хорошо знал виконта Эджертона. А когда этот джентльмен и Уолтер признали друг в друге старых школьных товарищей, их оживление передалось и прочим гостям.
   Даже Мэдлин и Пенворт сумели побороть напряжение, которое возникло между ними. Мэдлин беспокоило, хватит ли у него сил, чтобы целый вечер пробыть в таком многолюдном обществе.
   Обняв ее за плечи, Пенворт сказал, что есть только один способ выяснить это. А хватит ли сил у нее…

* * *

   Лорд Иден до сих пор так и не понял, почему принял это приглашение. Из-за желания выручить Сьюзен? Или его убедила Анна? Или нетерпеливое выражение лица мисс Симпсон? Или же потому, что поддался слабости и эгоистичному желанию помучить себя еще раз? А может, и Эллен тоже?
   Когда сэр Джаспер взял Эллен под руку и повел ее в столовую, а сам он предложил руку Сьюзен, он твердо сказал себе, что в этот вечер будет держаться подальше от Эллен. Таким образом он отнесется с уважением к ее чувствам.
   Он радовался, что чемоданы его упакованы и все распоряжения касательно завтрашнего отъезда сделаны. Стало быть, никакому соблазну он просто не может поддаться. Надо забывать ее и начинать новую жизнь. Усадив Сьюзен как можно дальше от хозяина, сидевшего во главе стола, он принялся любезничать и с ней, и с леди Хэвершем, сидевшей рядом с ним. Он как бы замкнул себя на разговоре с этими леди, а также с Уинслоу и миссис Эверет, сидевшими напротив. Скоро, думал он, этот нелегкий час промелькнет, дамы удалятся, а сэр Джаспер уведет джентльменов туда, где соберутся любители посидеть за портвейном и разговором в мужской компании, – это еще час.
   Но сэр Джаспер поднялся до того, как Эдит Симпсон подала знак дамам. Он сказал, что просит гостей присоединиться к его тостам в честь внучки, которую обстоятельства удерживали вдали от него в течение всей ее жизни, и в честь его дорогой невестки, которая была отрадой последних лет жизни его сына. Все с готовностью подняли свои бокалы.
   Впервые за вечер лорд Иден позволил себе открыто взглянуть на Эллен. Она сидела очень прямо, с бледным и напряженным лицом, устремив огромные умоляющие глаза на свекра. Одна ее рука потянулась было к его руке, но снова опустилась на колени.
   Лорд Иден зажмурил глаза.
   – Третий мой тост, – сказал сэр Джаспер, – я предлагаю в честь третьего человека, того, кто сегодня уже с нами. Таким образом, нас – семнадцать, – и он ободряюще улыбнулся своей невестке.
   Та закрыла глаза и крепко стиснула кулаки.
   – За моего будущего внука, – провозгласил сэр Джаспер. – За моего внука, за самую главную мою надежду. За моего наследника.
   Глухо зажужжали голоса, заскрипели отодвигаемые стулья. Поплыл звон бокалов. Лорд Иден смутно слышал, как Сьюзен говорит, мол, в жизни не была так удивлена. Он увидел Дженнифер – она прижимала ладошки к губам и тихо плакала.
   Он стоял, кланялся и улыбался, пока дамы покидали столовую. Даже принял участие в разговоре о скачках и о достоинствах лошадей, выставленных на аукционе, который проходил в эти дни у Тэттерселла. Он не знал, сколько просидели мужчины за портвейном – десять минут, полчаса или целый час.
   Наконец сэр Джаспер предложил им присоединиться к дамам в соседней гостиной.

* * *

   До прихода мужчин Дженнифер сидела рядом с Эллен. Большинство дам собрались вокруг фортепьяно, музицировали.
   За последние месяцы Дженнифер впервые была так счастлива. Она снова и снова повторяла это Эллен. И корила, почему Эллен не сказала ей раньше.
   – Мне было так жаль вас, Эллен, – говорила девушка. – У меня появились друзья, и я постоянно бываю на людях, веселюсь. Я поняла, что потерять мужа гораздо тяжелее, чем потерять отца. Я мечтала, чтобы у вас кто-то появился. Но хотя вы молоды и очень хороши собой и, конечно же, снова когда-нибудь выйдете замуж, пока вы не можете об этом и думать, правда? А вот теперь у вас действительно появился он – ваш ребенок. Ах, Эллен, я знаю, почему вы не сказали мне раньше: я бы закружила, затискала вас.
   – Дженнифер, – вид у Эллен был расстроенный, – я не хотела, чтобы вы узнали новость таким вот образом. Я хотела рассказать вам обо всем. Мне вообще нужно сказать вам очень многое.
   Дженнифер захлопала в ладоши:
   – Да, вы расскажете мне все-все, когда у нас будет свободное время. Целых три недели в Эмберли-Корт! Ах, Эллен, жизнь снова стала вдруг очень хорошей. Но вы не кажетесь счастливой. Я такая бесчувственная! Конечно, папы больше нет с нами. Он ведь ничего не знал, да?
   – Да. Он ничего не знал.
   Едва мужчины вошли в гостиную, Эллен поднялась с места и стала у рояля, делая вид, что поглощена игрой Мэдлин.
   Эллен сидела между Эдит и миссис Эверет; они беседовали и пили чай. Ей казалось, что здесь ей ничего не грозит. Но когда чай был выпит, Эдит взяла свою чашку и чашку Эллен и отнесла их на поднос. Там она задержалась, чтобы поговорить с Дороти. А миссис Эверет позвали аккомпанировать на фортепьяно Анне с Дженнифер, которые вознамерились петь дуэтом.
   Эллен не успела среагировать, и свободное кресло рядом с ней заняли. Эллен сжала лежащие на коленях руки и устремила взгляд на один из карточных столов, где лейтенант Пенворт со Сьюзен Дженнингс в качестве партнерши собирался сразиться с лордом Эджертоном и Мэдлин.
   – Итак, Эллен, – ровным голосом проговорил лорд Иден, – кажется, вы забыли что-то сказать мне.
   – Я вас не понимаю. – Она перевела взгляд на его ноги, облаченные в синие короткие панталоны; но посмотреть ему в лицо не могла.
   – Вы забыли рассказать мне, что наша связь возымела последствия.
   – Вы говорите об объявлении, которое сэр Джаспер сделал за обедом? – Она понимала, что эта фраза звучит нелепо, но не могла придумать ничего другого.
   – Полагаю, что весьма немногие мужчины таким вот образом узнают о своем отцовстве. Но при данных обстоятельствах я вообще должен радоваться, что поставлен в известность. Завтра вашей тайне уже ничто не грозило бы. Ведь я уезжаю в Уилтшир.
   – Моей тайне? Но это не тайна, милорд. Я решила рассказать об этом своим близким. У меня просто не было возможности рассказать и вам.
   – Ну конечно, – сказал он. – Как это глупо с моей стороны – вообразить, будто я что-то значу. Я всего лишь посадил семечко. Я всего-навсего отец. Совершенно ненужное лицо, поскольку семечко уже посажено. Какая самонадеянность с моей стороны – полагать, что отец может рассчитывать на уважение его чувств.
   – Вы заблуждаетесь, – сказала она. – Это ребенок Чарли.
   Она чувствовала, что он пристально смотрит на нее. Она же делала вид, что наблюдает за карточной игрой на другом конце комнаты.
   – Понятно, – сказал он. – Значит, это счастливое совпадение – после пяти лет замужества он подарил вам дитя в самый последний момент. По вас еще ничего не заметно. Стало быть, это произошло в самый последний день.
   – Да, это счастливое совпадение.
   – Рад за семейство Симпсон. Очень рад за сэра Джаспера, теперь он может ждать еще одного внука. Того, кто заменит ему потерянного сына и станет утешением его старости.
   – Именно так, – сказала она.
   – И рад за мисс Симпсон, у которой появится брат или сестра. И за мистера Филипа Симпсона, с июня ставшего наследником своего отца. Наверное, Симпсоны надеются, что дитя будет мужского пола и фамильная собственность и состояние вновь перейдут к потомкам Чарли. – Он резко наклонился к ней. – Что вы сказали?
   – Да, – только и ответила она.
   – Эллен, я никогда не считал вас трусихой. Я множество раз был свидетелем вашей незаурядной храбрости. Теперь же вы демонстрируете незаурядную трусость.
   Она в первый раз посмотрела на него; глаза ее сверкали.
   – Докажите! – почти выкрикнула она. – Докажите, что я лгу. Что это ребенок не Чарли. А я трусиха, не способная сказать правду. Докажите!
   – Этого я не могу. – Он покачал головой. – И не стал бы даже если бы и мог. Но мы оба знаем правду, Эллен. Вы носите дитя, которое зачали мы с вами. И дитя это всегда будет нашим, сколько бы вы ни выискивали сходства с Чарли когда ребенок подрастет. Вам сильно повезет, если глаза И у него будут не зеленого цвета.
   – У Чарли глаза не были зеленые, – сказала она. – И у меня тоже.
   Он медленно и даже лениво оглядел присутствующих, убедившись, что на них никто не обращает внимания.
   – Знаете, Эллен, – сказал он, – вам повезло, что мы находимся среди людей и должны делать вид, будто заняты дружеской и совершенно несерьезной болтовней. Очень повезло. Потому что вот уже целый час я нахожусь в шоке. Но я начинаю злиться.
   – И зря. Это не имеет к вам никакого отношения, милорд.
   – Мне хочется схватить вас обеими руками, – спокойно проговорил он, – и хорошенько встряхнуть. Потом положить вас к себе на колени и отлупить так, что станет больно сидеть. Но тут я не могу сделать ни того ни другого. И слава Богу. Я никогда не поднимал руку на женщину. Но мне хочется совершить по отношению к вам какое-то дикое насилие, Эллен. Учтите, я говорю это очень серьезно, хотя должен делать вид, что мы болтаем о пустяках.
   – Мне кажется, мы уже сказали друг другу все, – прошептала она, чувствуя, что задыхается. – Почему вы пришли сюда, милорд? Вы простились со мной в доме вашей матушки.
   – Мы не сказали и сотой доли того, что должны были сказать, – возразил он. – Тогда я не знал, что вы носите мое дитя, Эллен. Вы предпочли обмануть меня, скрыть то, что каждый мужчина имеет право знать. Наш разговор отнюдь не закончен. И не будет закончен, пока вы не наберетесь храбрости посмотреть мне прямо в глаза и сказать правду, чтобы мы могли обсудить как разумные существа, что нам делать с нашим ребенком.
   – Об этом ребенке будут хорошо заботиться, – возразила она. – Вам нечего беспокоиться.
   – Но это не только ваш ребенок. Он наш. И мы вместе решим, где и как он будет жить.
   Они сидели бок о бок, делая вид, что следят за карточной игрой, внешне спокойные, но внутренне взвинченные от негодования, напряжения и присутствия друг друга.
   – Эллен, – проговорил он наконец, заставив себя успокоиться, – скажите мне правду. Пожалуйста. Я любил вас те шесть дней, и вы любили меня. Что бы мы ни говорили теперь, то была любовь. Бесценная для обоих. Наверное, она прошла и никогда уже не воскреснет. Но что было, то было. Скажите мне – во имя той любви – правду. Я не причиню хлопот ни вам, ни вашей родне. По отношению к ним можете поступить как вам угодно. Но посмотрите на меня и скажите мне правду.
   Она чувствовала, что не может ни пошевелиться, ни раскрыть рта. Это ведь так легко. Именно этого ей и хотелось – снять часть бремени от сознания тайной вины. Пусть она не может взглянуть на него, но надо взять и сказать правду: это ваше дитя, Доминик. Взять и сказать. Это ведь так легко.
   Она молчала.
   – Молчаливое согласие, так? – проговорил он наконец. – Это все, чего я удостоился? Вы не можете даже посмотреть мне в глаза и повторить, что я ошибаюсь?
   У нее внутри звучали слова; она знала, как их мало, как они просты и насколько ей станет легче, когда она их произнесет. Знала, что он имеет полное право услышать их.
   Но она молчала.
   Он резко встал. Они не заметили, как закончилась одна из карточных партий и Сьюзен Дженнингс подошла к ним.
   – Какой приятный вечер, – сказала она, садясь на свободный стул и улыбаясь лорду Идену, который вновь занял свое место. – Конечно, миссис Симпсон, нам с вами естественнее было бы остаться дома, предаваясь горю. Но ведь нужно делать попытки продолжать жить дальше, не так ли?
   – Да, – коротко бросила Эллен.
   – Вам все же повезло, – продолжала Сьюзен, раскрывая веер и медленно обмахиваясь им, – у вас есть дочь, которая рядом с вами. И вы ждете другого события. – Она лукаво взглянула на лорда Идена. – Но не стоит заставлять его милость краснеть, обсуждая при нем такие вещи.
   – А что, Сьюзен, – спросил лорд Иден, – миссис Кортни долго еще пробудет в Лондоне?
   – Она поговаривает о возвращении домой, – ответила Сьюзен. – Папа и мальчики совсем беспомощны, когда ее нет. Но она знает, что нужна мне, и не покинет меня в это горестное время. Это такое утешение, миссис Симпсон, когда твоя матушка рядом.
   Эллен в знак согласия склонила голову.
   – Вы завтра едете в Уилтшир, милорд? – спросила Сьюзен. – Я уверена, что ваши родственники будут очень скучать без вас.
   – После Рождества, – резко проговорил он. – Я поеду в Уилтшир после Рождества. Несколько месяцев я проведу в Эмберли-Корт.
   Лицо Сьюзен просветлело.
   – Как обрадуется ваша мама! – сказала она.
   – Да, она будет очень рада, когда вся семья снова собирается в Эмберли.
   – Конечно, – сказала Сьюзен, – мне тоже скоро нужно возвращаться в деревню. Маменька тревожится, а лорд Ренфру вознамерился обручиться с леди Пенелопой Варли, хотя он уверял меня, будто я всегда могу обрести с ним домашний очаг. Я, разумеется, проведу остаток дней моих дома, в тихом трауре.
   – В таком случае, Сьюзен, я с нетерпением буду ждать нашей встречи в Эмберли, – сказал лорд Иден.
   – Вы очень любезны, милорд, – сказала она. – Вам понравится в Эмберли-Корт, миссис Симпсон. Долина, берег моря, утесы. Правда, я боюсь высоты, и утесы мне не доставляют удовольствия. Надеюсь, вы не такая глупышка, как я. У вас там найдется много разных занятий. А молодежь сможет повеселиться. Ваша падчерица будет там просто счастлива.
   – Мне кажется, что миссис Симпсон скорее относится к молодежи, – заметил лорд Иден.
   Сьюзен виновато посмотрела на него своими испуганными глазами.
   – Конечно, – сказала она, – простите меня, сударыня. Я не имела в виду… Осмелюсь заметить, вы только лет на пять-шесть старше меня. Просто вы дольше были замужем и муж ваш был старше моего. И к тому же вы в положении. Но я не хотела сказать, что вы немолоды.