– Алик, – Азаров кивнул одному из своих охранников, – проверь-ка тот чердак, быстро. Может, мы обсудим все в ресторане? – предложил Стрелкову Эдуард Васильевич.
– Ладно, – согласился Петрович, – только предупредите своих людей, что пистолет у меня настоящий, а сам я в последнее время очень нервный. Вот, можете убедиться.
Он на несколько секунд вынул оружие из кармана и помахал им перед носом Эдуарда Васильевича. Похоже, на него эта демонстрация произвела впечатление. У «телка» вообще отвисла челюсть.
– Пошли, – кивнул ему Эдуард Васильевич, – и не дергайся.
Тот только мотнул головой и торопливо отворил дверь ресторана.
Они вошли и сели за большим круглым столом, в отдельном зале. Стол был накрыт на одного человека. В отдалении стоял еще один, сервированный на две персоны. Азаров сел к столу и приказал официанту принести еще один прибор. Когда тот ушел, Петрович взял стул и сел к столу Эдуарда Васильевича, так чтобы видеть входную дверь и держать в поле зрения стол телохранителей.
– Ну и что же ты от меня хочешь? – поинтересовался Азаров, глядя на пустой стул.
– Помогите мне найти Спирягина, – ответил Петрович, – сегодня ночью его забрали какие-то люди, которые охотились и за мной.
– Почему ты думаешь, что я знаю, где его искать?
– Если и не знаете, то сможете узнать, – Петрович замолчал, пока официант накрывал перед ним стол.
– Пока нас не беспокойте, – сделал небрежный жест Азаров, спроваживая удивленного официанта.
Он принялся за еду, но в это время через другую дверь в зал вошел Алик, подталкивая перед собой Дудина. У того были связаны руки и шел он еле передвигая ноги. Вообще, вид у него был неважнецкий. Алик приказал ему остановиться перед боссом и поставил на пол сумку, которую нес в другой руке.
Он вынул из нее автоматическую винтовку с оптическим прицелом и показал Азарову.
– Кто такой? – зычно спросил Азаров.
– Я его знаю, – Алик пихнул Дудина в бок, – это киллер Полкана.
– Значит, все-таки Полкан, сука… – задумчиво произнес Эдуард Васильевич. – Лаборатория – тоже его рук дело? – спросил он немного погодя, глядя на Дудина.
Видя, что его шефу не отвечают, Алик чувствительно двинул Игоря Васильевича по ребрам.
– Да, – лаконично ответил тот, стараясь не глядеть в глаза Азарову.
– Он пытался убить и профессора, – подсказал Азарову Стрелков.
Дудин, услышав голос, который раздавался с пустого места, стал тревожно озираться.
– Где профессор? – спросил его Азаров.
– Не знаю, – замотал головой Дудин, – его Мячиков забрал с собой.
– Вот как? – Азаров почему-то улыбнулся и достал из кармана мобильник. – Алло, – пробасил он в трубку, – здравствуй, Петр Сидорович, дорогой… Я слышал, мой профессор оказался у тебя, какая удача!.. То есть как, нет? Чего ты мне уши трешь? Я тебе деньги за что плачу, а?
Некоторое время Азаров выслушивал ответ абонента.
– Вот что, – угрожающе проурчал Эдуард Васильевич, – если хочешь, чтобы наше сотрудничество продолжалось, тогда найди мне его, понял?
Он сложил трубку и спрятал ее в карман.
– Мячиков говорит, что его люди упустили профессора, – Азаров пристально посмотрел на Дудина.
– Он врет, – чуть помедлив, ответил Игорь Васильевич, – Петр Сидорович отвез Спирягина на конспиративную квартиру.
– Адрес, – возопил Азаров.
– Если скажу, оставите меня в живых?
– Обещаю, – кивнул Азаров.
Игорь Васильевич продиктовал адрес. Это было совсем недалеко от ресторана. Азаров тут же отправил туда Алика. Второй охранник схватил Дудина в охапку и посадил на стул неподалеку от своего стола. Сумку и винтовку он засунул под стол.
– Давай пока пожрем, что Бог послал, – Азаров налил себе вина и посмотрел на пустой стул. – Ты еще здесь, Сергей Петрович?
– Здесь, здесь, – Стрелков тоже наполнил свой бокал.
Они выпили и принялись за еду. Азаров удивленно и даже радостно смотрел как двигаются над столом различные приборы.
– Представляешь, – сказал немного насытившись Азаров, – сколько бы ты мог заработать денег?
– Зачем они мне? – угрюмо спросил Стрелков, – что я на них куплю?
– Дурень, – усмехнулся Азаров, – да ты мог бы стать одним из самых богатых людей мира! Ты можешь проникнуть туда, где принимают важные решения. Господи!.. – Эдуард Васильевич поднял руки с ножом и вилкой вверх и потряс ими.
– Ты должен поехать со мной, Сергей Петрович, – добавил он, переварив сказанное. – Нужно хорошенько подумать, стоит ли тебе принимать первоначальное состояние…
– То есть как это «не нужно»?! – вспылил Стрелков. – Именно этого я и хочу больше всего. А на жизнь я как-нибудь себе заработаю. У меня есть профессия: я – холодильщик.
Честно говоря, последние слова Эдуарда Васильевича не понравились Петровичу. Он продолжал есть, но уже без аппетита.
– Холодильщик, морозильщик, – с презрительной насмешкой в голосе изрек Азаров, – мы из тебя великого человека сделаем.
– Да не хочу я быть великим, – отрезал Стрелков. – Сделайте меня нормальным видимым человеком.
– Ладно, ладно, – сверкнув перстнем, Азаров отправил в рот кусочек золотистого прозрачного балыка, – мы еще это обсудим.
В это время охранник, сидевший за другим столом, поднялся и не слова не говоря двинул в сторону двери, из которой появлялся официант.
– Куда это он? – настороженно спросил Стрелков.
– На горшок, наверное, куда же еще? – хохотнул Азаров.
– Он оставит нас одних?
– Не волнуйся, – снисходительно улыбнулся Азаров, – здесь мы в безопасности.
Но Стрелков почему-то волновался. Машинально он продолжал есть, не чувствуя вкуса изысканных блюд, и постоянно оглядывался по сторонам. Потом положил руку с пистолетом на стол.
Официант появился со своей стороны, неся очередную смену блюд на серебряном подносе. Он поставил поднос на стол, косясь на пустующее место и на оружие, и принялся выставлять новые приборы, собирая использованные. Стрелков и отвлекся-то на какую-то долю секунды, наблюдая за ловкими руками официанта, но тут на него навалилась какая-то неимоверная тяжесть весом с полтонны. Его рука, держащая пистолет, оказалась прижатой к столу, а тело зажато будто клещами.
– Есть, Эдуард Васильевич, – прошипел охранник ему в ухо.
Петрович просто задыхался в этих объятьях, прижимаемый все ниже к столу. В какой-то момент ему удалось немного высвободится и он, не раздумывая, всадил острую вилку в руку охранника, пронзив ее насквозь и пришпилив к столу, как бабочку – иголкой.
От истошного крика детины у него чуть не лопнули барабанные перепонки, но теперь он уже мог действовать. Он ужом вывернулся из ослабевших объятий и свалился под стол. Тут же откатился в сторону и спрятал пистолет в карман, чтобы не могли определить его местоположение. Застыл на мягком ковре, стараясь сдерживать дыхание. Телок продолжал вопить, но вилку из руки все-таки выдернул. Пока он орал, Петрович на карачках подполз ближе к входной двери. Как раз в это время она открылась и на пороге появился Алик.
– Закрыть, быстро! – заорал на него Азаров, но Стрелков уже был за дверью.
– Сволочи, гады, придурки, – шептал он, выбираясь через общий зал на улицу, – вот и спасай им жизнь, этим жирным свиньям!
* * *
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
* * *
Потратив почти час на прочесывание банкетного зала, где обедал Азаров, его люди пришли к заключению, что упустили Стрелкова. В это время сам Эдуард Васильевич пересел к столу охранника с Аликом, который пододвинул поближе и Дудина.
– Ну что, – Азаров достал толстенную гаванскую сигару, срезал кончик и долго раскуривал ее от золотой зажигалки, – где Спирягин?
– Он там, – неуверенно произнес Алик, не зная что ожидать от босса, если он сразу ему все выложит.
– Почему там, а не здесь? – Азаров даже не повысил голос, но в нем было столько металла, что можно было отлить сотню плугов для вспашки.
– Я подумал, что нам, то есть вам, он нужен живой… – намекнул Алик.
– Конечно, живой, а какой же еще? – не понял намека Эдуард Васильевич.
– Кто-то там побывал раньше нас, – продолжал Алик.
– Меня это не интересует, – отмахнулся Азаров, блеснув своим огромным перстнем, – где доктор?
– Его кто-то пристрелил, – выпалил наконец телок, – уже давно. Тело совсем остыло.
– Что-о-о?! – взревел Азаров, приподнимая толстые ягодицы со стула.
– Кто-о? – Эдуард Васильевич подозрительно посмотрел на Дудина.
– Нет, – тот отрицательно покачал головой, – это не я.
Игорь Васильевич, конечно же, врал. Когда ему удалось ускользнуть от людей Мячикова, он поймал неподалеку старенький «Москвич», пристрелил водителя, который выехал подкалымить, и, вернувшись к дому Спирягина, проследил, как Мячиков оставил его на конспиративной квартире. Потом он спокойно проник туда, используя отмычки, и застрелил ничего не подозревавшего профессора прямо в постели. Дудину все равно бы пришлось этим заниматься, выполняя указание Полкана, и он решил, что чем раньше он это сделает, тем будет лучше. Потом он с сознанием выполненного долга отправился домой, где поспал несколько часов. К определенному часу он был уже на точке, куда обычно Азаров приезжал обедать. Но Дудину страсть как не хотелось говорить всего этого сидящему напротив него толстяку. Он понимал, что может выкрутиться сейчас только благодаря какой-то случайности. А пока ему приходилось врать Азарову.
– Кто кроме тебя мог знать, где находится Спирягин? – продолжал допрос Эдуард Васильевич.
– Мало ли? – пожал плечами Дудин.
– На, – Азаров, не поверивший последним словам киллера, протянул ему мобильник, – звони Полкану, скажи, что тебе нужно срочно с ним встретиться.
– Алик, – Эдуард Васильевич повернулся к телку, – заканчивайте эти бесполезные поиски, все равно этот невидимка никуда от нас не денется. Сделай вот что. Скажи Кривому… есть у меня одна задумка… – он что-то энергично зашептал на ухо подошедшему и склонившемуся к нему Алику.
– Ну? – он снова всей тушей повернулся к Дудину.
– Шеф дома. Ждет меня.
– Поехали.
* * *
«Навигатор», качнувшись всей массой, затормозил у ворот особняка Полкана. Ворота откатились в сторону и джип въехал внутрь двора. Проинструктированный по дороге Дудин вышел первым, за ним Алик, который держал его на мушке пистолета, спрятанного в кармане пиджака. Следом, поддерживая перебинтованную руку, вылез второй телок и уж потом, пыхтя, выбрался Азаров.
– Это со мной, – кивнул Дудин охранникам, и их проводили в холл, где на диване полулежал Полкан.
Они зашли все вчетвером, оставив охранника Геннадия Ивановича за дверью. Увидев Азарова, Полкан сразу понял, что дело приняло серьезный оборот. Он вскочил, но сделать ничего не успел: в грудь ему уперлось дуло пистолета с глушителем, который держал Алик.
– Погоди, Эдик, – торопливо произнес Полкан, – я тебе все объясню.
– Давай, – криво усмехнулся Азаров.
– Мячиков сказал, что у тебя в лаборатории идет производство нового синтетического наркотика, – Полкан переводил взгляд то на пистолет, то на Азарова.
– Все-таки Мячиков, – крякнул Азаров. – Когда ты мне рассказал, – чуть повернулся он к хмурому бугаю, – о том пижоне, что за невидимкой бегал во дворе Спирягинской хаты, я все же сомневался. А напрасно… Подумать-то подумал, но сомневался, – качнув головой, процедил он. – Та-а-ак… – Азаров на мгновение умолк, глядя в пол. – Чей это пистолет? – подошел он к Алику.
– Этого, – Алик кивнул на Дудина.
– Дай сюда, – Азаров чуть не вырвал у него из рук оружие и, почти не целясь несколько раз выстрелил в голову Полкану, превратив ее в сплошное кровавое месиво.
Дудин попытался было сделать ноги, но второй телок выпустил в него очередь из «УЗИ». Стрелял он с левой руки, так как правую ему поранил Петрович, но пули попали точно в цель. Дудин на ходу перекувыркнулся через голову и застыл, истекая кровью. Алик не спеша поднял его и перетащил поближе к Полкану. В руку Дудина он вложил его пистолет, а ладонью Полкана зажал рукоятку «УЗИ».
– Позови сюда этих, – кивнул Азаров на дверь, но она уже открылась.
На пороге стояли телки Полкана, тупо взирая на своего поверженного шефа.
– Если хотите, – идя прямо на них небрежно произнес Азаров, – можете теперь работать на меня.
Они расступились, опустив свои автоматы.
– Знаешь, что, Алик, – довольный только что проделанной работой намекающе улыбнулся Азаров, забираясь в «Линкольн», – Мячиков ведь приедет на квартиру, в которой он оставил профессора…
* * *
К вечеру Стрелкову стало особенно тоскливо. Домой он идти боялся. Да и что бы это дало, если бы даже никто не караулил его у подъезда или в квартире? Он слышал душераздирающий крик Галины, когда двое сидевших в засаде на квартире у Данилыча набросились на него как на дикого зверя. Этот возглас, полный страха и отчаяния, пронзил его сердце. Тогда у него не было времени раздумывать, ему нужно было бежать, опять бежать… Вспышка голоса, визг обезумевшей от страха жены поднялся из глубин сознания навязчивым, томящим и гнетущим воспоминанием. Этот голосовой взрыв стал для Стрелкова продолжением взрыва, прогремевшего в лаборатории. Память Стрелкова бежала назад, бежала витками, путаясь в хронологии, устанавливая свои связи, прокладывая свои тропы, сплетая прихотливые узоры ассоциаций. Петляние, петляние…
А потом этот киллер… И еще толстяк с перстнем, которому наплевать на все, кроме своей выгоды! Мерзкий жирный ублюдок, которого Стрелков собственноручно отправил бы на тот свет с превеликим удовольствием. Ему теперь все можно, он же невидимка, к тому же его прямо к этому вынуждают!
Обессиленный, Сергей присел на лавочку. Это был сквер неподалеку от его дома. Несколько лавок, выкрашенных в зеленый цвет. Несколько человек, сидящих на них. Он старался ни на кого не смотреть – так горько ему было осознавать себя не таким как эти беззаботно болтающие юнцы, эти жалующиеся на свои болячки друг дружке старички, эти мамаши, выгуливавшие крикливых детей.
И тут он услышал мерное постукивание палки об асфальт. Он поднял глаза. На соседнюю лавочку опустилась привлекательная девушка в голубых брюках и белой блузке. Ее темно-каштановые волосы падали на плечи крупными кольцами, она смотрела в пустоту. «Слепая», – подумал Стрелков. «Интересно, – подумал он еще, – какого цвета у нее глаза. Почему они всегда носят очки?»
Сергей вдруг поймал себя на мысли, что сегодня уже видел слепую женщину, молодую и привлекательную. Она переходила дорогу, и он хотел было кинуться, чтобы помочь ей перейти на другую сторону дороги. Но передумал, вспомнив о своей невидимости. Потом вдруг до него дошло, что женщина не испугалась бы, ведь она же не могла знать, что он – невидимка. Это открытие удивило и обрадовало Стрелкова. От неожиданности Сергей застыл на месте. У него в голове шевельнулась шальная мысль, а что, если познакомиться с этой женщиной? У женщин он предпочитал обычные пряди и локоны, и был падок на брюнеток. И вот эта, сидевшая к нему в профиль, была ничего. Худовата, правда, а так… Он тихонько подсел к девушке.
«И пахнет от нее приятно», – довольно усмехнулся он.
Тонкие, воздушные очертания носа и губ девушки, конечно, Стрелков в силу своего чрезмерно земного вкуса не оценил, но отметил, что у девушки высокая пышная грудь и красивая осанка.
– Кха, кха, – смущенно кашлянул Стрелков.
Девушка заметно вздрогнула. Она инстинктивно повернула голову к Стрелкову.
– Хорошая погодка, – пробормотал он, – наконец-то лето наступило.
Стрелков усмехнулся про себя этой банальной фразе.
– Приятная погода, – подхватила девушка своим мелодичным голоском, чем доставила Стрелкову несказанное удовольствие.
– Я, извините, увидев вас, не мог пройти мимо – такая симпатичная девушка. Меня зовут Сергей, – он тихо рассмеялся. – А вас?
– Марина, – девушка улыбнулась, – странно, что вы решили со мною познакомиться, обычно люди избегают калек.
– Ну, это не про вас, руки и ноги у вас на месте, – с пафосом сказал Стрелков.
Девушка усмехнулась такой прямой до неуклюжести фразе, ее по-крестьянски наивной формулировке. Стрелков почувствовал, что сморозил глупость, но не стал отступать.
– Я имею в виду, что вы – нормальная женщина…
Он замялся.
– С чего вы взяли, что я нормальная женщина, – рассмеялась Марина, – вы же меня не знаете.
Стрелков растерялся. Он стал застенчивым и боязливым. По правде говоря, ему приходилось общаться с особами попроще, от этой загадочной девушки веяло чем-то, что он и сам не мог определить, какой-то интеллигентностью, что ли, мечтательным спокойствием души, привыкшей к самоуглубленным размышлениям.
– Я слепая, – грустно проговорила она, – но цвета знаю.
– Значит, раньше вы были зрячей? – с интересом спросил Стрелков.
– В детстве, – вздохнула Марина, – если бы не тот ужасный случай…
– Какой, расскажите?
– Мне тяжело об этом говорить, – слегка нахмурилась девушка, – не сегодня.
– Извините, конечно, – снова смутился Стрелков, – сегодня слишком хороший день, чтобы говорить о таких вещах. И вообще, слепота – это не то что, например, лишиться руки или…
Стрелков, забыв, что он невидимый, рассмеялся в полный голос. Потом спохватился, боязливо огляделся по сторонам. Сидевшая чуть поодаль старушка удивленно покосилась на слепую девушку. Стрелков развеселился. Следом за старушкой на его смех обратили внимания два сухопарых старичка, зато влюбленная парочка, занимавшая скамейку напротив, по ту сторону круглой клумбы, не обратили на него никакого внимания – молодые люди были слишком заняты собой.
– У вас красивые волосы, – сделал Стрелков осторожный комплимент.
– Я знаю, – простодушно улыбнулась девушка, – я знаю, как выгляжу – зрение мне заменяют слух, обоняние, тактильные ощущения.
– Интересно, – с детским восторгом воскликнул Стрелков и тут же снова опасливо посмотрел по сторонам.
Бегающие дети визжали так, что возглас Сергея потонул в их суматошных криках. Они напоминали суетливый лет ласточек перед дождем, пронзающих воздух визгливым беспокойством ожидания.
– Это же какая-то другая жизнь, – продолжил он и с горечью подумал, что для него тоже началась другая жизнь, – необыкновенная…
– Эта та же самая жизнь, просто ощущаемая немного по-другому, то есть, я как бы вижу ее, но со своей площадки.
– Но так ведь можно сказать, что любой человек видит жизнь со своей площадки, – сделал открытие Стрелков.
– Совершенно верно, – засмеялась девушка.
В ее смехе звучало радостное одобрение, хотя смеялась она как-то застенчиво, прикрыв рот ладонью, как-то несмело, словно боялась, что и ее услышат.
– У меня тоже есть один секрет, может быть, я поделюсь им с вами, – печально сказал он, – если вы, конечно, захотите.
– Вы женаты? – неожиданно спросила девушка.
– Женат, – уныло ответил Стрелков, – но…
– Понятно, понятно, – не дала она ему договорить, – разочарование?
– Частичное, – машинально кивнул головой Сергей, – да это и не удивительно. Когда люди живут вместе – это совсем не то, что встречаться время от времени.
– Да, – согласилась Марина, – не унывайте, все образуется.
– Боюсь, что ничего уже не образуется, – с дрожью в голосе ответил Стрелков.
– Почему вы так говорите? – удивилась Марина.
– Потому что со мной случилось нечто такое, что словами не передать… – Стрелков тяжело вздохнул, – ты, то есть вы, – быстро поправился он, – этого не поймете. Вернее, вам это знать ни к чему, потому что вы не видите…
Сергей подавленно умолк.
– Давай на «ты», – улыбнулась девушка, – с «вы» много канители. Но почему, объясни, мне это знать ни к чему?
– Потом, – махнул невидимой рукой Стрелков, – давай не будем портить этот день.
«Хотя он уже испорчен», – безнадежно подумал Стрелков. И все же в нем родилось что-то теплое, похожее на желтый комочек вылупившегося из яйца цыпленка. И это благодаря этой слепой девушке.
– Тебе, наверное пора, жена ждет, – без особой убедительности проговорила Марина.
– Нет, – угрюмо произнес Стрелков, – ничто меня держит, никто меня не ждет.
– Ты работаешь?
– Чинил когда-то холодильники, а теперь временно не работаю, – сказал через силу Стрелков.
В горле у него застрял удушающий комок. Ему показалось, что с того дня, когда он работал мастером по холодильникам, когда жил обычной непритязательной жизнью, прошла целая вечность. И от того, что время это нормальной жизни виделось теперь ему далеким и почти-что утраченным, словно все происходящее в ней происходило не с ним, а с кем-то другим, только внешне на него похожим, он испытал такую грусть, что все у него внутри задрожало мелкой дрожью готовой к падению звезды. Условия его жизни, сама материя его существования так резко изменились, что это мгновенное изменение вызвало в нем шок и его сознание с присущей ему уравновешенной медлительностью, не поспевало за этой жизненной коллизией. Он утратил теперь даже способность сомневаться в окончательности приговора, утратил надежду на то, что когда-нибудь станет видимым. И в нем наряду с тихим кропотливым отчаянием поселилась стойкая ненависть ко всем нормальным людям, не сознающим ценность того, что они имеют, того, что другие их просто видят и оттого делают их существующими. Эта слепая девушка не принадлежала к их числу, ибо и ей довелось изведать что значит быть не такой как все. Он понимал, с чем ей пришлось столкнуться, когда она из зрячей превратилась в слепую и это глубокое и сострадательное понимание облагораживало его душу и будило в нем признательность. Он был благодарен Марине за те чувства, которые она заставила его испытать.
– Да какое это имеет значение? – бодро сказал он, имея в виду, что людям, прошедшим нелегкие испытания, ни к чему вообще все эти разговоры о работе, семье, обо всем, что так ценится обычными людьми.
– Я живу тут недалеко, может, зайдем ко мне? – предложила девушка.
Стрелков молчал.
– Не думай, я не хочу сделать из тебя собаку-поводыря, – с едкой горечью произнесла Марина, – просто посидим, а потом ты вернешься к жене.
Он подумал о том, что девушка чертовски одинока, если вот так сходу предлагает проводить ее домой и посидеть с ней. Горячая жалость хлынула в его душу, растопив ее как воск.
– Пошли, – он поднялся с лавки.
Девушка тоже встала и, барабаня палкой об асфальт, пошла к дороге. Там Стрелков взял ее под руку. Он ощущал исходящее от нее тепло и поймал себя на мысли, что в первый раз с момента его превращения в невидимку так безбоязненно и непринужденно прижимается к человеческому телу. «Так и влюбиться не долго», – добродушно усмехнулся он.
* * *
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
* * *
Марина жила в девятиэтажном, оборудованным лифтом доме, в малогабаритной квартире, где прихожая занимала площадь в один квадратный метр, а две комнаты – в двадцать два, вместе взятые. Они были смежными и стена между ними скорее напоминала ширму. Два китайских веера, висевшие на стене, усиливали это впечатление. Стрелков ощутил себя страшно громоздким в этой аккуратной, но такой маленькой квартирке. Пока Марина хлопотала на кухне – от помощи она отказалась, Стрелков осматривал корешки книг, которыми был забит книжный шкаф. Несколько фамилий авторов показались ему знакомыми, не говоря, конечно, о Пушкине, Толстом и Чехове. Он уселся в добротное, но старомодное кресло, вытянув свои длинные ноги, которые доставали до самого стола, хотя кресло стояло у самой стены, а стол – посреди комнаты. Потом встал и заглянул в спальню. Широкая, покрытая клетчатым сине-черным пледом кровать занимала почти всю комнату. На маленьком трельяже стоял оранжевый, овальной формы телефон, на крючке, вбитом в выкрашенную обычной краской стену, висели бусы, кулоны, брелоки, прочие побрякушки. Застекленная полка с книгами, казалось, вот-вот рухнет на пол – так низко она была прибита. Стрелков пожал плечами и вернулся в гостиную, где на столе уже стояла ваза с фруктами.
– А вот и чай, – облачившаяся в шелковый халатик Марина внесла поднос с чайником и чашками. Потом достала из серванта тарелочку с конфетами. – Может, покрепче чего?
– Да-да, что у тебя есть? – довольно бесцеремонно полюбопытствовал Стрелков.
– Коньяк, бренди, водка…
– А ты что будешь?
– Я не пью, – засмеялась Марина и, достав из серванта две рюмки, быстрой походкой, не ударяясь о мебель и стены, вышла из комнаты.
– А-а, для гостей держишь? – сказал Стрелков, когда снова услышал ее торопливые шаги, приближавшиеся со стороны кухни.
– Угадал, – улыбнулась Марина. – Так что ты пьешь?
– Давай коньяк, – засмеялся Стрелков.
На ее плече висело кипельно-белое полотенце, краешком которого она вытирала рюмки. Поставив их на стол, она отперла бар и водрузила на стол бутылку «Дагестанского». Бутылка была открыта, но отпито из нее не было ни капли. Ну, может быть, самая крохотная капелька. Это удивило Стрелкова.
– Зачем открыла, если не пьешь? Выдыхается же! – назидательно сказал он.
– Это одна моя подруга открыла, а пить не стала. Предпочла вино.
– Гнать таких подруг надо! – грубовато пошутил Стрелков.
– Ты так и будешь, в очках?
Марина застенчиво улыбнулась и кивнула.
– Как хочешь, – беззаботно улыбнулся Стрелков. – Давай, присаживайся.
Выпив и закусив, они стали общаться еще более непринужденно. Потом Марина, стремясь угодить Сергею, выключила верхний свет и включила бра.
– Не люблю яркий свет, – сказала она, поморщившись.